Артем Сергеевич Октябрьский
Теневое Братство
Фароса тоже посадили в одну из клеток вместе с двумя другими рабами. Один напоминал эльфа, судя по ушам, и был очень зол, а второй, простой человек, был практически не живой – его избили при выгрузке, а потому он был весь в ссадинах. Эльф сидел лицом к Фаросу чуть левее, в то время как побитый сидел поперек обоих, расположившись на их ногах. Как их оставили, так никто и не приходил до самой ночи. Эльф время от времени пытался развязать веревки, но это было очень трудно сделать.
В небольшой клетке было тесно и душно, сильно хотелось пить. Наконец, жара стала сменяться прохладой, палящее солнце полностью скрылось за горами. Вдруг послышались разговоры. Хотя светила неполная луна, шли с факелами, заглядывая в каждую клетку, время от времени слышался звук извлечения сабли из ножен. К клетке подошли три человека – двое пиратов, один с факелом, и собственно, Лайер. Пират сказал, под какими номерами записан каждый – Фарос был записан под номером семнадцать. Лайер оглядел всех троих в клетке. Он сильно изменился, выглядел уже не так, как на плакатах розыска. На плакатах тогда был семнадцатилетний паренек, подписанный как вор, а здесь перед Фаросом стоял безволосый с обожженной половиной лица пират, на руках которого красовались разные рисунки – выжженные узоры, покрытые несмываемыми чернилами, добытыми из плавающих в округе осьминогов. «Такого не жалко и убить» – подумал Фарос, глядя в глаза этому предводителю пиратов, владельцу Денозийских рабов.
Лайер осмотрел всех в клетке и спросил, указывая на побитого:
– А с этим что не так?
Голос его был очень груб, а объяснение этому был шрам на шее, который был нанесен одним из рабов, вырвавшихся наружу. Раба-то сразу убили, а вот с Лайером врачеватели мучились долго, пока не нашли среди других рабов мага, впоследствии его пощадили и отправили жить на другой континент.
– Этот пытался сбежать, проколол заточкой руку одному из наших, вот его и решили научить уму-разуму.
– Это он был куплен?
– Нет, куплен этот, с рисунком на руке, а того просто взяли.
– Тогда не особо страшно. Но его таким никто не возьмет, так зачем вы товар портите? Избавляйтесь, не нужен он мне такой, нечерта его выхаживать.
Пират только лишь пожал плечами, вынул из ножен короткую саблю и, обойдя раба сзади, распорол ему горло. Тот стал брыкаться, тряпка, завязывающая рот, стала быстро пропитываться кровью, ручьи красной жидкости хлынули из-под нее. Спустя пару минут он перестал двигаться. Эльф был в ужасе от увиденного, в отличие от Фароса, которые видал и не такое. Лайер осмотрел Фароса и Эльфа, дивясь, каких хороших зверушек он поймал, когда к нему подошел некто в белой рубашке и ободранных шортах. Мужчина был высокого роста, руки его так же были покрыты черными рисунками, как у Лайера, а короткая стрижка выглядела, как иголки у ежика. Мужчина ткнул Лайера в плечо, и спросил:
– Как партия?
– Неплохо, – ответил Лайер, вставая с корточек. – Есть и отходы, но вот эти достаточно добротные.
Мужчина осмотрел клетку, но вдруг остановил взгляд на руке Фароса.
– А этот кто? Где ты его взял?
– Как мне сказал Хорлен, этого перца им продали в Даландии один из наших людей. Сказал, что этот крепыш пытался его убить, ну, а он решил подзаработать на нем.
– От него нужно избавиться в первую очередь, – отрезал мужчина, поднимаясь на ноги. – Если утром его никто не купит – убивайте не раздумывая.
– Да в каком смысле? – вспылил Лайер. – Я на кой черт тебя счетоводом поставил? Чтобы ты мною командовал?! Или тебе напомнить, где твое место, Гор…
Мужчина закрыл Лайеру рот рукой и прошипел:
– Его нужно продать первым! Объясню потом! И глаз с него не спускать! Ах да… – мужчина убрал руку со рта и указал в сторону площади, – там еще сбежавших к виселице подвели. Нужно с ними разобраться, выполнять прямо сейчас?
– Ну, твою же мать, как мне это надоело, – сказал Лайер, махнув кулаками. – Сам разберусь, а вы двое, остаетесь здесь и сторожите клетку, пока не скажу смениться.
Лайер с мужчиной удалились, а пираты какое-то время стояли у клетки, после отошли в сторону и присели на пни деревьев, полагая, что ни Фарос, ни Эльф никуда не денутся. Фарос понял, что время у него до рассвета, но и просто отсиживаться было поздно, потому как тот неизвестный почуял неладное, заприметив руку. Может, знает о Братстве и понял, кем является Фарос? Вполне возможно.
Веревки развязать не представлялось возможным, а проговорить заклинание мешала тряпка на лице. Оглядевшись по сторонам, Фарос придумал, как избавиться от нее. Он толкнул ногой эльфа, который удивленно посмотрел на него. Шевеля губами и стараясь задрать ногу, зажатую тушей раба, Фарос пытался донести до эльфа, что от него нужно, и он, на удивление, понял. Он освободил правую ногу и взял большим пальцем за край тряпки, которая закрывала рот Фаросу, и стал тянуть ее на себя, пока Фарос тянул голову в обратную сторону. В какой-то момент тряпка лопнула, и Фарос освободил рот. Эльф следил за его движениями, но тот лишь задрал голову и стал шептать:
– Mora de hime ro… yo so lo dero pa re ce maro. Levo co rato de sa… mosu ve mata.
Правая рука Фароса взялась красно-оранжевым свечением, и ладонь стала ощущать нечто твердое. Спустя пару секунд в руке у него был средней длины острый кинжал, который он развернул и стал потихоньку резать веревку. Эльф пребывал в шоке от увиденного, нервно перебирая пальцами на ногах. Фарос разрезал веревки и, высвобождая ноги из-под трупа, потихоньку подполз к эльфу и стал освобождать его руки. Когда эльф освободил себя от тряпки, он с ужасом посмотрел на Фароса и спросил:
– Кто ты такой? – эльф стал теснее прислоняться к углу клетки.
Фарос смерил его презрительным взглядом и только лишь фыркнул– сказывались плохие воспоминания, касающиеся эльфов, и двуличность конкретно этого эльфа. То он сидит со злым видом, пытаясь развязать руки, то он с ужасом смотрит, как убивают уже полумертвого человека, то меряет яростным взглядом пиратов, то жмется в угол при виде человека, в руках которого появился кинжал. Такое Фаросу не нравилось от слова совсем, но и просто оставить эльфа, который начал бы мычать, а после, если разорвет тряпку, еще и орать, словно блаженный, было нельзя. Поэтому он лишь, презрительно его осмотрев, подлез вплотную и сказал:
– Ты больше слушай и задавай меньше вопросов, если жить хочешь, – Фарос взялся за дверку клетки, начиная разрезать веревку. – Не будешь слушать меня, или вздумаешь пойти от меня в другую сторону, – убью, не раздумывая. А сейчас – сиди здесь и жди.
Фарос разрезал веревку, аккуратно открыл дверку клетки и ползком вышел наружу. Пираты сидели метрах в десяти от клетки боком, но не видели Фароса из-за слабой лунной освещенности. Слева стояла маленькая хижина, сделанная полностью из камыша, обвязанная крепкими веревками, судя по тишине, совершенно пустая; у стены стояли ящики. Фарос взял с земли увесистый камешек и, аккуратно добравшись до ящиков, стал подниматься наверх. Он залез на крышу и, на удивление, она оказалась очень крепкой и могла спокойно его выдержать. Фарос прошел чуть дальше по крыше и, став на одном уровне с двумя пиратами, кинул камешек позади них, попав аккурат в тигра, мирно спящего в клетке. Тигр вскочил и зарычал, чем и напугал пиратов, который вскочили с мест и обернулись в его сторону. Фарос разбежался на крыше и прыгнул на одного из пиратов, вонзив кинжал в шею; а когда пират упал, он быстро вынул кинжал и со всей силы вонзил его второму пирату, повернувшемуся на грохот, прямо в горло. Когда оба пирата были убиты, Фарос начал снимать с них одежду, обувь и оружие, но в какой-то момент разгневанный тигр разломал дверку своей клетки и накинулся на него. Фарос упал на спину, скрестив руки на шее тигра, которой норовил прогрызть ему глотку. Кинжал был в его правой руке, и он развернул его, направив на шею животного, и сразу вонзил, резко сведя руки вместе. Тигр сначала пытался яростно пробиться сквозь крест рук, а потом быстро отскочил назад, в этот момент Фарос и распорол его шею сильнее. Тигр рычал и брыкался на месте, но затем упал замертво. Фарос вытер свое лицо от накапавшей крови и собрал небольшое снаряжение с пиратов, – колчан стрел с луком, и еще один кинжал.
Вернувшись к клетке, он вывел эльфа и, отдав кинжал, сказал:
– Будешь прикрывать мне спину, а теперь пошли, нужно найти Лайера.
Ясное дело, доверять эльфу свою жизнь Фарос и не думал – для него враги были со всех сторон, и никак иначе – но и нянчиться с этим сопляком он не собирался, а убивать прямо сейчас было неразумно – мог пригодиться; тем не менее, он держал в голове мысль о том, что разберется с эльфом так сразу, как только тот начнет его либо замедлять, либо мешать.
Эльф посмотрел на Фароса глазами тушканчика, увидевшего филина, и сразу же стал пятиться назад,
– Нет-нет-нет, – мотал головой он, – я не возьмусь за оружие, ни за что!
Фароса начало это раздражать – он прижал эльфа к клетке и приставил кинжал к горлу.
– Либо ты его сейчас возьмешь, либо он окажется у тебя в горле!
Эльф сглотнул, и медленно потянулся, принимая кинжал. Фарос буркнул ему, чтобы не отставал, а сам пошел в ту сторону, откуда их привели днем. Он не боялся этого эльфа, – тот был жалок и никчемен, чтобы оказать какое-либо сопротивление, или попытаться убить, Фарос его быстро одолеет, по крайней мере, он так думал.
Проходя, пригнувшись меж хижин и клеток, Фароса с эльфом видели многие рабы, из-за чего начинали жалобно мычать, чтобы их выпустили. Эльф задержал Фароса за плечо, сказав вполголоса:
– Нужно выпустить этих людей, их же в рабство продадут!
Фарос оглядел клетки, увидел глаза, смотрящие на него с надеждой и страхом. Что-то внутри действительно толкало его в их сторону, стремилось завладеть им, заставить его выпустить всех. Это чувство осталось из той, прошлой жизни, когда он был простым пекарем и отдавал непроданный хлеб тем, кто его просил, не для себя, так для детей. Это чувство кто-то называет человечностью, кто-то называет жалостью; так или иначе, но это то, что определяет всех, как людей – способен ли ты на сожаление, или нет.
Фаросу сейчас это чувство было ни к чему. Он перешел в ту жизнь, где такое чувство не способно помочь тебе прожить более минуты, и здесь ситуация не зависит от его названия. В Теневом Братстве нет ни жалости, ни человечности, и не только лишь потому, что в нем состоят убийцы – это чувство мешает им, как в обычной жизни, так и на контрактах. Вот и сейчас, подавляя такое чувство, Фарос оглядел клетки и сказал:
– Им не повезло…
Не став даже слушать возможные возмущения эльфа, он пошел дальше. С целевой точки зрения это понятно – освободи всех и будет огромное количество обузы, тревога, и Лайер уйдет, а это было бы ой как некстати. Неясно, есть ли у пиратов еще лагеря или пристанища, куда Лайер забредает, но стоило ловить момент, пока он здесь, а о других рабах думать некогда, это еще притом, что не факт, что они сами бы помогли Фаросу при необходимости.
Пройдя по закоулкам, огибая одиночных и попарно идущих охранников, Фарос с эльфом вышли к площади. Вокруг нее собралось большое количество пиратов, наблюдавших такую картину: посреди сцены на коленях сидят рабы, побитые и с ранениями; кто-то молится, кто-то просит пощады, кто-то просто молчит. Лайер ходит перед ними, костерит всех трехэтажным матом за то, что они были «непослушными», и теперь за них нужно возвращать большие деньги, притом, что они сами в продажу они уже не пойдут. Одним только матом рабы не обошлись, и Лайер стал подходить к каждому и в гневе вспаривать горло, а кому-то втыкать кинжал в глаз. Эльф смотрел на эту ужасную картину, зажав рукой рот, а Фарос не смотрел на сцену – смотреть там было попросту нечего – а глядел по сторонам, изучал, куда может пойти Лайер, и как к нему скрытно подойти.
Когда Лайер закончил с рабами – то есть убил всех – и пошел в маленький домик, стоящий выше остальных на сваях, Фарос с Эльфом аккурат сидели под домиком с другой стороны площади напротив. Пока никого не было, Фарос приказал Эльфу оставаться на месте и не двигаться, не пытаться бежать, никакой самодеятельности, пока не начнется суматоха. Эльф хотел было возмутиться, что не останется сидеть под домом с риском быть обнаруженным и зарезанным пиратами, но Фарос вновь напомнил ему, что если он не заткнется, то Фарос зарежет его сам; эльф сразу замолк, а Фарос двинулся по краюшкам домиков и переулкам к нужной хижине на сваях. Когда он подполз к нему, то пираты еще шагали небольшими группами по площади, что не давало ему зайти за главного входа, – так ассасины и не заходят. Фарос поднялся по свае на уровень хижины и, приоткрыв окно, закрытое деревянной доской, пролез внутрь.
Лайер стоял спиной к Фаросу, облокотившись на стол, что-то записывая пером на бумаге, более никого в домике не было. Фарос достал кинжал – лук, и стрелы с ботинками оставил на улице – и стал медленно подходить к предводителю пиратов. Он уже встал за спиной и замахнулся, но Лайер резко повернулся и задержал его руку, заломив ее и ударив Фароса переносицей о рядом стоящий комод. Фарос упал на спину, а Лайер, держа отобранный кинжал в руке, замахнулся и хотел зарезать его, но Фарос быстро среагировал, резко повернувшись влево, и пнул его по ноге, следом ударив кулаком по лицу, коленом по животу и оттолкнув; пока Лайер приходил в себя, он быстро встал с места.
– Ты думаешь, что твоя наглость тебя спасет? – спросил Лайер, выпрямляясь и доставая из-за пояса второй кинжал. – Думал, что заявишься ко мне домой, убьешь меня и дело с концом?
Лайер стал быстро наносить удары обоими кинжалами, которые Фарос либо блокировал руками, либо уходил от них. После пары попыток Лайером пырнуть Фароса одним из кинжалов, тот быстро схватил его руки, накрепко их скрестил и стукнул его лбом, пнув вперед.
– Я-то думаю, чего Горед тебя так испугался… – сказал Лайер, выплевывая кровь. – А оно вот что! У нас не просто проданный раб, у нас целый убийца!
Лайер снова начал быстро наносить удары и два раза задел Фароса по руке и животу, но тот смог резко ударить противника по уху и оттолкнуть. Лайер снова оказался вдали от Фароса и, раздраженный болью, стал язвить:
– Кто тебе падшего на руку нанес? Твой культ, небось, а? Черепашьи выводки, которые считают себя детьми ночи, а? Думаешь, они заменят тебе твою семью, которую ты просто взял и променял ради убийств, ради денег и крови? Да ты тварь, даландиец, ни кто иной, как последняя поскуда.
– Ну, уж про семью это ты зря, – Фарос вышел из боевой стойки, выпрямив спину и опустив руки. – Ты знаешь, что держишь в руках?
– Два кинжала – то, что сейчас будет в твоем безобразном теле, – ответил Лайер, готовясь снова напасть.
– Ты держишь кинжал, призванный из Пустоты, и он будет очень зол, если его будет держать не хозяин, – Фарос отошел чуть назад и продолжил с невозмутимым видом: – Lo you si do re faro, mata somi cato sot re co ve di ta ro.
Кинжал в правой руке Лайера стал очень быстро нагреваться. Он хотел бросить оружие, но что-то невиданное сковало его руку, и плавящийся кинжал стал жечь ладонь. Безудержный вопль стал разлетаться по всей округе, Фарос быстро подвинул стол к двери, чтобы сдержать приходящих гостей. После этого он быстро побежал к вопящему на весь лагерь Лайеру, поднял брошенный на пол второй кинжал, одним взмахом отрубил ему руку по запястье и стал быстро наносить удары в грудь с неистовой злобой, что позволило ему пробить грудную клетку. Когда грудь Лайера стала брызгать кровью всюду, Фарос стал быстро наносить удары кинжалом в шею, затем, перепрыгнув Лайера сверху, встал сзади, сделал еще несколько режущих движений кинжалом, сломал позвоночник и оторвал голову от тела, которое держалось на одной коже. Кровь с тела разлеталась в разные стороны, Фарос с головы до ног был облит ею; тело Лайера упало на пол, а голова, изображающее своей гримасой неподдельный ужас, стала висеть на руке Фароса, который с презрением посмотрел ей в глаза и увидел нечто. Глаза Лайера посмотрели на него, зрачки сузились, а затем они стали будто стеклянными. Похоже, впервые за свою жизнь Фарос взглянул в глаза человеку, запоминая последние секунды жизни отсеченной головы. Глаза Лайера будто говорили: «Я тебя запомнил, Фарос, встретимся на том свете». Это было жутко, но обдумывать это времени не было, – дверь уже начинали таранить бревнами. Фарос бросил голову, выставил руку и произнес:
– Mater vacuum, tueri puer cum terribilis ignis, non sit in anima pereat.
В ладони Фароса появился огонек, который стал увеличиваться в размерах. Как объяснял Йольрид, как только огонь станет больше ладони, он станет жечь и ее, поэтому нужно будет немедленно его метнуть в противника. Фарос задумался и, пока огонек продолжал увеличиваться, аккуратно положил его на спину некогда Лайера. Огонь стал потихоньку выжигать кожу, но не перестал увеличиваться и постепенно стал превращаться в огненный шар. Двери уже были почти выбиты, и Фарос, осознав, что его кинжал полностью расплавился, быстро побежал к окну и прыгнул в него. Упав на землю, он быстро заполз под другую хижину, услышал грохот открывшихся дверей и ужасающий крик, после чего прозвучал сильный грохот. Домик на сваях буквально разорвало на части, все вокруг загорелось, вместе с соседними хижинами. Фарос быстро выполз из-под дома и побежал обратно к эльфу, еще не зная, что тот уже давно дал деру, попутно открыв клетки с рабами.
* * *
Фарос бежал сквозь джунгли параллельно дороге, чтобы не попасться пиратам. Он пробежал верст десять, не останавливаясь на передышку, а помогло ему в этом зелье, которое изготовил из двух цветков, что росли рядом с лагерем. Зелье было до безобразия просто – надо было просто выдавить сок с двух цветков в емкость – в случае Фароса в небольшую тарелку – перемешать и выпить, что он и сделал, и это позволило ему бежать долго и не останавливаться.
Наконец, он выбежал к крутому склону, который спускался вниз к воде – там и была пристань пиратов. Аккуратно спускаясь вниз по камням, Фарос увидел в свете выступавшего из-за моря солнца пристань с несколькими кораблями и внезапно один с опознавательными знаками Даландии. Вид, который перед ним открылся, завораживал и одновременно нагонял страх от осознания того, что ты здесь, а твой дом где-то там, очень далеко и туда никак не доберешься. Вернее, доберешься, но нужно придумать, как это сделать. Пока весь прошлый день Фарос сидел в клетке, он предполагал, что можно пробраться на один из кораблей, который поплывет в Даландию – пираты же как-то привозят рабов, значит, плавают в те земли. Однако теперь было фактически невозможно что-либо предполагать с тем расчетом, что в лагере был убит предводитель пиратов и вообще произошел взрыв. Пираты не принимают магию и колдовство, их коренной народ ее не использует, поэтому то, как разорвало домик Лайера, повергло всех в шок.
Фарос спустился в низ и стал пробираться меж ящиков, когда понял, что пиратов слишком много; он понимал, что он сейчас выдохся и нужно как минимум отдохнуть, а в идеале, напиться, но такой возможности сейчас не было. Жаркий день в клетке ослабил его, и использовать магию так часто было нереально. Он спрятался между высоких ящиков, как вдруг увидел промеж них пирата, на поясе у которого была кожаная фляга, скорее всего, с водой. Фарос быстро взял кинжал, позаимствованный у Лайера, и одним быстрым движением потянул пирата спиной к себе, сразу вонзив оружие ему в глотку. Когда он перестал двигаться, Фарос взял фляжку и, открыв ее, понял, что внутри что-то хмельное – паракумба, что-то наподобие Даландийского эля, только с другим вкусом и заметно худшего качества. Тем не менее, Фарос выпил все залпом. Хмель ударил в голову, но не сильно – все-таки варить эль в этих землях, как нужно, не умеют – после чего немного отдышался и произнес заклинание. Зеленый дым окутал его и он исчез. Самого себя Фарос видел, как зелено-синее свечение, другие же не видели его вообще. Теперь-то было проще, и Фарос стал потихоньку проходить к пристани. Рядом с одинокой пальмой стоял пират с платком на голове и озабоченно оглядывался, ожидая кого-то. Фарос встал рядом, маша перед его лицом рукой. Невидимость забавляла, и, как сказал Йольрид, она не исчезнет, пока ты не дотронешься до другого человека. Нежданно-негаданно к пирату подбежал другой, с перевязанным лицом, задыхаясь после бега.
– Ну, что? – озабоченно спросил пират с платком.
– Там пи***ц, что творится, – ответил второй пират, глубоко вздыхая и выпрямляя спину. – Лайера убили.
– Да ладно?! – первый оперся спиной на пальму, ошарашено посмотрев в сторону. – И что теперь?
Пират с повязкой на лице сел на песок, снял тряпку и, выпив из своей фляжки всю воду, сказал:
– Горед приказал всеми силами стеречь тот дракар, который с Даландии. Экипаж все еще на нем, если только они прочухают, что здесь споло̀х – живо свою посудину назад развернут.
– А как тот Горед прикажет его охранять? – возмутился пират, разводя руками и отталкиваясь от пальмы. – У нас тут все носятся, как ошпаренные, а кто спокоен, тех три с половиной землекопа – чем этот дракар охранять-то?
– Ну, хватит сковчать! – взвелся пират с повязкой, поднимаясь с песка. – Раскудахтался тут. Сейчас что-нибудь придумаем.
Пират потер ладони и вдруг его осенило. Он подошел ближе к товарищу и начал полушепотом, да так, что Фаросу пришлось тоже приблизиться, чтобы расслышать.
– Слушай, а в дальнем лагере, сколько у нас людей есть?
– Не знаю, сотни две, наверное, – ответил пират, почесывая затылок.
– Вот! Скачи туда, возьми лошадь из-под навеса, а я побегу на корабль, предупрежу нашу охрану, чтобы были бдительнее. Все, давай, торопись.
Пираты разбежались в разные стороны, один – на дракар, другой – под навес, где стояли лошади. Фарос немного помешкал, но потом быстро побежал за пиратом в платке – нельзя было допустить, чтобы две сотни головорезов примчались сюда, иначе конец. Он нагнал пирата аккурат в тот момент, когда тот уже отвязал лошадь и был готов запрыгнуть. Фарос вынул кинжал из-за пояса и на бегу вонзил его в шею пирата. Лошадь взбрыкнула от неожиданности и отпрыгнула в сторону, когда из ниоткуда появился человек, вонзающий кинжал в другого человека. Фарос потерял свою маскировку, но убил того, кто приведет помощь, и сразу забрал его оружие в качестве запасного. Теперь оставалось как можно быстрее разобраться с пиратами на дракаре, пока никто не прознал, что он здесь, потом освободить экипаж, отшвартоваться и плыть домой. Дракар стоял у пристани кормой к берегу, что успокаивало – его не нужно разворачивать. Пробегая меж ящиков, то и дело, чуть не попадаясь на глаза пиратов, Фарос увидел веревку, свисающую с кормы дракара. Он не был замечательным акробатом прежде, и эта веревка не внушала ему доверия в самом себе, но другого выхода он не видел – на другой стороне пристани стояла группа пиратов, с которой было опасно связываться. Поэтому он разбежался, спрыгнул с края пристани и, схватив веревку, уперся ногами в борт дракара и сразу начал подниматься наверх. Это было достаточно трудно, учитывая, что Фарос делал это в первый раз, но, тем не менее, добавив скорости, он взобрался наверх незамеченным, что было удивительно. На верхней части кормы никого не было, но тем не менее, Фарос пробирался вперед пригнувшись и, спрятавшись за бочкой, он осмотрелся. Возле весел стояло четверо пиратов и еще один, с повязкой, что был возле пальмы. Он объяснял, что делать своим бойцам, как не дать навести панику небольшой хижинке, где сидел экипаж и приказал привести капитана, казнить и выбросить его за борт, как потенциально опасного агитатора. Когда на судно привели капитана, Фаросу думать было некогда, и он быстро встал на бочку, сразу прикидывая, что делать. Он выхватил из-за пояса кинжал, отнятый у пирата под навесом, и метнул его в одного из тех пяти, что стояли на палубе, после чего сиганул с бочки, приготовив второй кинжал. Он рухнул на одного из пиратов, повалив его ногами на палубу, а сам вонзил кинжал в горло рядом стоящему, быстро вынул и добил поваленного противника, на котором стоял. Капитан тоже был не промах и сразу же развернулся, начав бороться со своим проводником, – руки его были, почему-то, не связаны. Пятый пират немного замешкал, но быстро выхватил меч и атаковал Фароса, но тот несколько раз проворно увернулся, в определенный момент внезапно кинжалом пробил пирату висок. Тем временем, капитан сломал шею последнему охраннику из пятерки. Батальные звуки в суматохе никто не заметил и Фарос облегченно вздохнул.
– Капитан, – обратился Фарос, снимая с пирата лук и стрелы, – сколько у вас человек в команде?
– Мало, – пожал плечами капитан. – Большинство устроили бунт и всех перерезали. Если осталось человек десять, то хорошо.
Фарос обернулся и ударил обеими руками по борту, схватившись за голову. Это был конец, с десятью гребными далеко не уплывешь, а пиратские корабли контролируют воды вокруг архипелага, они бы их просто так не отпустили. Фарос оглядывал пристань, как вдруг услышал шум со стороны склона. Высунув голову за борт, он увидел большую группу людей, пробивающихся сквозь небольшие группы пиратов, буквально давя их количеством. «Рабы» – понял Фарос.
– Что же, капитан, – сказал он, отодвигаясь от борта. – Вот вам и гребные. Идите за остатками своей команды, а я наведу сюда этих.
Фарос перепрыгнул борт и стал на пристань, побежав в сторону толпы, которая добивала последних пиратов. Что ж, это было безрассудство, идти на толпу, которую ты бросил в лагере, но их, по крайней мере, объединяет одна цель и это может сгладить углы, а может, и нет. Как только он предстал перед толпой, его тут же узнали несколько человек и кинулись вперед.
– Это он бросил нас в тех клетках! – кричал один из рабов.
Трое самых смелых вышли вперед, и один начал наносить удар мечом, но Фарос легко увернулся и пробил ему висок кинжалом, сразу вынув и вонзив его в шею следующего. Третий замешкал, и Фарос пнул его промеж ног, взял рукой за лицо и сказал:
– Mater vacuum, tueri puer cum terribilis ignis, non sit in anima pereat.
Раб начал неистово кричать, глаза полопались, из всех щелей хлынул огонь. Тело упало на землю, в то время как голова очень быстро сгорала и тлела. Толпа уже стояла неуверенно – такого ужаса они еще никогда не видели, да и оказаться на месте того мужчины ой как не хотелось. Собственно, на этом уже можно было бы диктовать условия, вести толпу, куда нужно, но Фарос сделал по-другому: он сел на ящик, стоящий рядом, и спокойно сказал:
– Со мной вам драться не придется, да и не получится, а вот, что действительно получится, так вон, – Фарос указал пальцем на дракар. – Видите судно? На нем можно попасть домой – я так понимаю, все вы с Даландии или около того – так вы можете поспособствовать попаданию домой.
– И что делать? – спросила одна из женщин, закрывая рукой грудь.
– Грести, – усмехнулся Фарос, – нежно и быстро, чтобы через день другой оказаться дома.
– А если мы не захотим? – спросил знакомый эльф, скрещивая руки.
Фарос поднял бровь и посмотрел на тело, у которого уже осыпался тлеющий череп, после чего оглядел толпу, медленно и презрительно, и глянул в сторону, куда собирался бежать пират за помощью.
– Скоро здесь будет большой отряд пиратов, – сказал он, вновь посмотрев на толпу. – Будет очень интересно посмотреть, как они отрезают вам головы, или… – Фарос снова глянул на тело, – ну, вы поняли. Можете другой корабль взять, их здесь два, вон и вон стоят. Только как вы их развернете, и поведете в путь, я не знаю. А тут у нас есть капитан корабля и часть экипажа. В общем, решайте сами.
Фарос поднялся с ящика и пошел в сторону дракара. Капитан, что стоял у судна с уже освобожденным экипажем и вопросительно посмотрел на Фароса, но тот лишь спокойно кивнул.
– Сейчас, капитан, не переживайте.
Крики со стороны лагеря и свисты взыграли на нервах, и рабы подошли к дракару, согласившись грести, лишь бы уйти отсюда. Пока капитан усаживал рабов, объясняя им, как грести, Фарос стаял на краю судна и злорадно улыбался, видя, как эльф начинал толкать весло, прилагая массу усилий. Крик сзади усилился, и Фарос обернулся, увидев, как пираты спускаются по склону к пристани. Он достал лук из-за спины и, натянул тетиву, зарядив ее заблаговременно стрелой. Заметив его действия, экипаж дракара, незанятый греблей, быстро похватал луки, собранные с трупов пиратов. Заняв место возле Фароса, они натянули тетивы и отпустили их вслед за Фаросом. Стрелы поразили несколько противников, и остальные сразу же рассыпались по разным углам. Пока пираты пытались продвинуться ближе к воде, рабы под командованием капитана достаточно резво вывели дракар из пристани и повели его в воды, направили домой на континент.
* * *
Попутный ветер толкал дракар вперед, навстречу до боли знакомым землям родного континента, до которого уже оставалось совсем немного, скоро уже можно будет увидеть землю. Погода была ясной, испепеляющее солнце уже заходило за горизонт и в лицо Фаросу дул приятный прохладный ветерок. Гребные после выхода из вод архипелага разделились на две группы, гребшая одна днем, другая ночью, таким образом, не останавливая дракар на отдых. Плыли уже вторые сутки, сильно хотелось спать, но Фарос не смел – не в окружении этих людей. Из всех, кто более-менее отдает приятностью, это капитан, который не из Даландии, как отметил про себя Фарос. Вид капитана с его массой, густой бородой и рисунками на руках, изображающих различного рода оружие, говорил о его принадлежности к Северному Королевству континента, да и само судно об этом говорило. Дракар не был типовым кораблем Даландии, там, в основном использовались большие и дальнобойные триремы. Что они на военном корабле делали у берегов Даландии, к тому же с ее опознавательными знаками, сказать трудно, может быть, исследовали берега для нового вторжения? После шестилетней войны они имели достаточно претензий к Даландии за овладение важными в морском отношении островами, но вновь обрекать за них свой народ на войну? Разумно ли?
Капитан был чем-то отрешенным от здешних людей, он не выглядел очень грубым, как другие члены экипажа, но и не был запуганным стадом, каким представляли собой некогда рабы пиратов, а ноне – гребные. Он стоял на другой стороне дракара, так же наблюдая за работой, как и Фарос, и так же не спав двое суток. Причем его не столько заботят гребные, или тем более свой экипаж, а Фарос, человек, который при нем убил четверых пиратов так резво и хладнокровно, что, казалось, мог перебить всех на этом дракаре, – капитан ему не доверял. Впрочем, это было взаимно, Фарос вообще не мог довериться никому другому, кроме как тем, кто сейчас находится там, далеко, куда он плывет. Нет больше доверенных людей, чем те, с кем он теперь ест и спит под одной крышей, и нет больше безопаснее дома, чем тот, в котором он теперь живет. Капитан смерил Фарос взглядом и стал идти в его сторону, что Фарос и заметил, сразу же отвернувшись и устремив свой взор вперед. Капитан встал рядом и, глядя в ту же сторону, спросил: