Антонина Циль
Гостья с сюрпризом
Глава 3
В первую ночь в чужом доме Юля спала ужасно плохо. Ей снилось, что она спускается вниз из какой-то башни, по веревке, сплетенной из простыней и кусков ткани. Один из кусков трещит и рвется, Юля летит вниз…
Она проснулась, задыхаясь. Ночная рубашка Цилы, тесная в плечах и короткая, облепила мокрое от пота тело. Юля встала и открыла окно. Вдохнула свежий, пахнущий осенью воздух и сразу успокоилась. Это был лишь сон. Но не следует сбрасывать его со счетов. Возможно, это что-то от Юлиной предшественницы. Тогда понятно, откуда у девушки из фьордов столько синяков.
Юля услышала хриплые сдавленные рыдания. Она замерла, а затем удивленно покачала головой. Рядом находились окна комнаты господина Эймета, дяди Цилы. Днем он не захотел выслушать гостью, лишь отругал Цилу за то, что она докучает ему просьбами. А теперь, надо же, плачет в своей пропахшей больным телом берлоге. Но Юле его почему-то ни капли не жаль.
Она знала такой тип мужчин. Обладающие властью и влиянием в прежней жизни, после какого-нибудь печального события они ломались и начинали срывать злость на окружающих.
Юля мельком видела Эймета через дверь. По словам Цилы, некогда это был статный и красивый драк, талантливый маг и любимец женщин, а сейчас на смятых простынях лежало его жалкое подобие.
По плющу на подоконник взобрался Трюфель. Он принялся с громким мурчанием тереться о руку Юли. Освеженная ветерком и успокоенная, она легла в постель и проспала как убитая до самого утра. Трюфель безмятежно сопел под ее боком.
Утром Цила напоила Юля отваром и убежала на ярмарку. Девушка продавала овощи, которые привозили ей родители, фермеры из пригорода. Денег едва хватало, чтобы прокормить себя и дядю, а еще поддерживать в сносном виде дом, наследство отца, от которого Цила с удовольствием отказалась бы.
Однако по закону она не могла ни продать дом, ни жить в каком-либо другом месте. Подарки драков считались священными и обмену и возврату не подлежали. Юля твердо решила хоть как-то помогать Циле, а еще рассказать все без утайки и попроситься пожить, пока ситуация не прояснится.
Каждой утро Цила мыла приготовленные на продажу овощи. Эту обязанность Юля с готовностью взяла на себя, несмотря на протесты юной зеленщицы. Еще и придумала заворачивать пучки зелени в вощеную бумагу, перевязывать их бечевкой и украшать бордово-красными листьями ароматной травы, похожей на орегано.
В первый же день, вернувшись с рынка, Цила с воодушевлением рассказала, что зелень стали покупать гораздо лучше. Горожане, которые в честь Дней Урожая готовили много овощных блюд, выстраивались в очередь. Это вдохновило Юлю на поиски новых маркетинговых решений. В конце концов, в этом она когда-то была специалистом.
Откладывать разговор было нельзя: Юля заметила, что у нее изменился цвет глаз. Из ярко-голубых они стали золотисто-зелеными. Форма лица сделалась мягче, брови изогнулись резкой дугой, подбородок округлился. Юля по-прежнему была красива, но более простой, непритязательной красотой – из-под черт девушки из фьорда проступали черты самой Юли. И Цила тоже это заметила.
Однако это были не все изменения: по утрам Юлю начала беспокоить странная тошнота. Один раз она едва успела добежать до помойного ведра и извергла весь завтрак. Тяжелая какая-то адаптация, думала Юля. Еще и грудь ноет.
Цила наблюдала за ней с непонятным, задумчивым выражением. Дольше тянуть было нельзя. Одним особенно теплым вечером Юля отвела зеленщицу в беседку.
Она не знала, как далеко простираются магические способности Эймета и не умеет ли он подслушивать. Увечный драк и так выводил из себя своими выходками, а в последние дни совсем разбушевался, упрекая племянницу в том, что она привечает какую-то девку и не уделяет достаточно внимания родному дяде.
В беседке было тихо, крики драка сюда не долетали.
– Цила, – ласково сказала Юля, – моя дорогая девочка. Скажи, не слышала ли ты упоминаний о путешественниках между мирами?
– Конечно, слышала, – напряженная Цила слегка расслабилась. – Видели у нас на ярмарке орков да альвов? Они из своих миров приходят, куда маги путь пробили. Торгуют, даже невест себе ищут.
– Отлично.
Юля тоже слегка выдохнула и поведала свою историю хозяйке дома. Цила помолчала, переваривая услышанное и задумчиво проговорила.
– Так вот почему вы так странно разговариваете. И со мной обращаетесь, будто я вам в дочки гожусь, жалеете даже.
– Так и есть, – улыбнулась Юля. – Надеюсь, сама не постарею до тех лет, в каких ушла из своего мира. Я не против возраста, но как же здорово быть молодой!
Цила раскрыла рот, словно собиралась что-то сказать, посмотрела на живот Юли, покраснела и промолчала. Подумав еще немного, она подтвердила:
– Да, сейчас вы не похожи на ту юную девочку, которую я встретила на рынке. Но и сильно старше вы не стали.
– Цила, можно я пока останусь у тебя? Буду тебе помогать. Нахлебницей не стану, не волнуйся!
– Вы и так помогаете! – воскликнула девушка. – У меня с вашими симпатичными придумками гораздо больше овощей продается, чем раньше!
– Но этого мало, – возразила Юля. – Ладно, есть у меня еще пара идей. Значит, ты согласна?
– Конечно! У меня такое чувство, будто я знаю вас давным-давно. Так вы действительно не помните, кто вы и где ваш муж? Ну… не вы, а…
– Не имею представления, – Юля посмотрела на татуировку. – Но думаю, все, что было в жизни этой девушки, должно остаться за пределами моей жизни. Я все равно другой человек. Для ее родни я как бы мертва. Да и вряд ли муж обрадуется такой замене. Поживу у тебя, присмотрюсь к вашим реалиям, а потом попытаюсь разыскать лавку. Если не получится, найду себе занятие по душе, чтобы прокормиться.
– Вы не можете все оставить за пределами своей жизни, – взволнованно проговорила Цила. – Мне кажется… мне кажется… вы ждете ребенка.
Юля оторопела. Она не могла представить себе такой поворот событий. Эмоции были столь противоречивыми, что она просто молчала и глотала воздух.
– У моей мамы кроме меня еще четверо детей, я все признаки знаю, – улыбаясь, проговорила Цила. – Госпожа, чудо-то какое! У вас будет ребеночек! Вот только… как же быть? Одной, без мужа рожать? Это что люди скажут?
– Как у вас тут относятся к одиноким матерям? – хрипло спросила Юля.
И по выражению лица Цилы поняла: не очень хорошо. Ладно, из любой ситуации есть выход, нужно лишь его поискать. А пока надо привыкнуть к новому статусу.
– Вот если бы вы были вдовой… – вздохнула Цила. – Тогда другое дело. Вдовам драков пенсия положена… и наследство.
– Что-то мне подсказывает, – Юля вспомнила сон про спуск по веревке – предположительно, побег из какой-то башни, – что я не вдова. Нет, разговоров о поиске мужа этой девочки не будет, – она жестко сформулировала свою позицию, отвечая на немой вопрос Цилы. – С меня достаточно разбитой спины… и зуб вот побаливает, кажется.
– Что вы! – Цила всплеснула руками. – Драки своих женщин не бьют!
– Зато отдать и продать могут.
Зеленщица немного смутилась:
– Могут. И… ну как бы… передать другому драку… на несколько ночей… в знак признательности. Но это бывает редко, только у тех, кто уж сильно традиции древних родов… чтит.
Юля присвистнула. Мило.
Цила заварила ей обезболивающий отвар, и зуб перестал ныть. Юля поднялась к себе, села на кровать, положив руку на живот и прислушиваясь к своим ощущениям. За ней в комнату вбежал Трюфель. Кот тут же улегся рядом и положил голову ей на колени, словно тоже что-то чувствовал.
Беременность. В прежней жизни Юле не удалось испытать радости материнства. Она сама была виновата: сначала не хотела иметь детей, оправдываясь тем, что для семьи нужно создать хорошую материальную базу, а когда захотела, оказалось, что организм уже настроился на карьеру… и только карьеру.
– Расслабляться, поменьше работать, – порекомендовала ей гинеколог. – Так бывает. Со здоровьем все в порядке у жены и у мужа, а забеременеть не получается.
К тому моменту Юлин брак длился уже восемь лет. Юля расслаблялась, отдыхала, даже путешествовала. Муж ни на чем не настаивал, а потом и вовсе ушел к другой. Тогда Юля вернулась к работе, балуя себя редкими романами без обязательств.
И вот… Она вдруг ощутила невероятную радость, просто ликование, рука, лежащая на животе, задрожала. У нее родится малыш! Он будет крошечный и беспомощный! Юля станет для него целой Вселенной, сможет отдать ему всю нерастраченную любовь!
Она заплакала, но это были слезы счастья. Трюфель принялся ходить по кровати и тереться о ее плечо.
– Мы еще повоюем, да? – сквозь слезы сказала ему Юля.
Теперь у нее появилась новая цель: выжить в этом мире, а не вернуться в свой. Что у нее там? Пустая квартира? Редкие вежливые звонки бывшего мужа, с которым они до сих пор в приятельских отношениях? Работа? Родители умерли, родни немного. А здесь у нее семья: Цила и малыш.
Цила старательно пыталась выговорить имя Юли, но буква «ю» ей не давалась, поэтому, отсмеявшись, Юля согласилась на Улу. К слову, в столице это имя было довольно популярным.
Юля подумывала о том, чтобы начать выходить на улицу: она изменилась, стала выглядеть старше (не на восемнадцать, а минимум на двадцать пять, что ее вполне устраивало), черты сложились почти в другое лицо. Волосы потемнели до светло-русого, а от отвара, которым Юля пользовалась для мытья головы, приобрели красивый рыжеватый оттенок. Но пока ей не хватало знаний, и она забрасывала Цилу вопросами.
Вечерами, которые становились все темнее и холоднее, девушки усаживались за кухонный стол. Цила вязала приданое для малыша, а Юля, у которой никогда не было тяги к рукоделию, изучала традиции и законы Э-лан-драка, островного государства, в столице которого, Эй-лон-хейме, она оказалась.
На Э-лан-драке жили разные народы, но большинство населения составляли люди, драки и орки. Драки принадлежали к элите общества. Они обеспечивали страну магией, которая применялась в сферах безопасности, транспорта, здравоохранения и торговли.
Маги рождались лишь от браков драков с людьми. Дракам это не всегда было по душе, но они смирились. Существовали, правда, кланы, до сих пор выступающие за чистоту крови, но многие из них уже несколько поколений не производили на свет ни одного магически одаренного ребенка.
Поэтому браки с людьми поощрялись на самом высоком уровне. Аристократам позволялось иметь по две-три жены, расторгать отношения и заводить новые. Однако каждое такое телодвижение сопровождалось огромными денежными откупами.
За жену, когда она входила в род драка, давался выкуп. Супруги драков приобретали высокий статус и… полностью лишались права голоса. Их можно было продать, бросить или… одолжить. Однако порою вдовам и официальным разведенкам-отказницам жилось куда привольнее, чем замужним дамам. Чаще всего отказная жена драка, когда выходила из семьи, получала крупную сумму и достойное жилище, но так бывало не всегда.
Тем не менее чем дальше, тем меньше рождалось в стране магически одаренных детей. Магия уходила из Э-лан-драка, и никто не знал, в чем причина. Каждый новорожденный с магическим даром поистине становился сокровищем. Но это касалось лишь мальчиков. У девочек магический дар считался… проклятием.
Но Юлю моменты гендерной несправедливости пока мало волновали. Больше беспокойства доставляли ей мысли о будущем. Гостье в новом мире нужно было обеспечить свою маленькую семью.
Он изучила денежную систему Э-лан-драка, которая была довольно проста: медь, серебро и золото в монетах, а также долговые расписки драков (с их личной печатью и каплей крови) в качестве эквивалента бумажных денег.
Банки, по словам Цилы, здесь тоже имелись. В одном из них у зеленщицы хранилось несколько золотых монет, часть наследства отца, с которых она каждый год получала десять процентов серебром. Хватало их лишь на то, чтобы обновить крышу или пол в доме.
– Значит, на три медных жаворонка можно купить стакан магически охлажденной или подогретой воды, а на пять – леденец на палочке. Сколько стоит пучок твоей моркови? – в один из вечеров спросила Юля у Цилы.
– Восемь жаворонков, а зелень – четыре. Но, честно говоря, в те дни, когда у меня разбирали упакованную в кульки зелень, я повышала цену до шести.
– Как хозяйки хранят зимой овощи и фрукты? С помощью магии?
– Иногда да, госпожа Ула, но магический шкаф – штука дорогая. Даже не сам шкаф, а кристаллы к нему. Их для меня заряжает дядя, с уговорами и руганью. Сначала он копит магию, сил у него немного. Неделя усилий – у меня полный кристалл. Остальные хранят урожай в прохладных подвалах. Весной с зеленью совсем плохо, она здесь холодная.
– А где прикупить той замечательной вощеной бумаги? – Юля задумчиво посмотрела на очаг.
– Так в сырной лавке. Десять листов – три жаворонка.
Юля произвела расчеты в амбарной книге. Бумага, дрова на сушку, специи, овощи. В проект также попали кусты с «орегано» и урожай острых перцев.
Через несколько дней Юля уложила в корзинку Цилы пару десятков аккуратных, ароматных пакетиков. Она рассыпала по ним сушеные в печи тертые овощи для похлебки, перемешанные с травами и специями. Пакетики были украшены связкой крошечных сушеных перчиков, мол, добавь остроты по вкусу.
– Не меньше десяти жаворонков за штуку, – предупредила она зеленщицу. – Но лучше двенадцать. Посмотри сама. Плохо пойдет – снизь цену. Нужно покрыть расходы и получить прибыль. Нахваливай. Говори, что заправку можно долго хранить и добавлять почти во все блюда из овощей и мяса.
Товар разлетелся за несколько минут. Брали его в основном кухарки из больших домов драков, которым недосуг было заготавливать запасы на зиму. Ничего нового Юля, конечно, не изобрела – хозяйки и раньше сушили заправки для супов и рагу – однако покупателей привлекал сам нетривиальный, креативный подход к оформлению.
Юля подсчитала прибыль и вложила её в дальнейшее производство. Ей нравилось хлопотать на кухне, с мыслями о будущих, пусть скромных, но стабильных доходах. Это только начало, решила она.
В голове у нее была куча идей. Вот только каждодневная ругань и вопли Эймета раздражали, а его стоны и рыдания будили по ночам. Юля все чаще задумывалась о серьезном разговоре с инвалидом.
Глава 4
Тем временем внимания требовали самые простые вещи, например, гардероб Юли. Одно-единственное платье грозило потерять вид от частых стирок. Тогда Цила выкроила пару серебряных «синиц» из прибыли, купила несколько отрезов ткани и сшила Юле повседневные, но вполне приличные на вид наряды: платье, длинную блузу и – о радость! – широкие брюки, в которых тут ходили многие дамы.
Юлино пальто неброского коричневого цвета Циле удалось перешить в плащ с капюшоном. Он получился коротким, поэтому по подолу девушка пустила широкую полосу из вязаного полотна. Пришлось, правда, пожертвовать крупными роговыми пуговицами, слишком странными для этого мира, их Цила заменила на традиционные кованые застежки.
Юля впервые получила возможность выйти из дома. Она поднялась на холм и даже (что было довольно смелым экспериментом) пообщалась со скобянщиком Ваном. Мужчина ее не узнал.
Спустя несколько прогулок она уже отлично ориентировалась на Цветочном Холме. Разумеется, никакой лавки с хэллоуинскими костюмами она не нашла. Более того, перед самым отъездом Цилы к родителям (девушка собиралась договориться о больших закупках овощей и сливочного масла), когда подруги бродили по рынку, зеленщица вдруг схватила Юлю за руку и указала кивком куда-то в толпу. Глаза у нее были испуганными.
Юля проследила за ее взглядом и увидела… самую настоящую ведьму, вернее, довольно юную девушку в высокой остроконечной шляпе и зеленом платье, соблазнительно облегающем пышные формы. Прохожие девушку явно сторонились, а та шагала по улице с уверенной, даже можно сказать, слегка наглой улыбкой.
По дороге домой Юля уяснила для себя еще один аспект жизни на Э-лан-драке: здесь водились ведьмы. Это были дочери драков, унаследовавшие крупицы магии, которой, впрочем, хватало, чтобы досаждать окружающим. Оказалось, что настоящими магами могли быть только мужчины-драки. Женщинам же магия обычно давала дары предвиденья и бытового колдовства.
– Слава богам, – бормотала Цила, семеня рядом с рослой подругой, – что я родилась обычной. Могла бы тоже так… вышагивать, без стыда и совести.
– Но ведь всегда есть выбор, верно? – задумчиво проговорила Юля.
– Есть, – согласилась Цила. – Но это такой соблазн! Можно в любой момент наказать обидчика, лишь щелкнув пальцем.
– Ты сама только что говорила, что несчастных девочек лишают наследства, жилища и отправляют в специальные дома. А в шестнадцать так вообще выбрасывают на улицу. Как им иначе зарабатывать себе на жизнь?
Юлю возмущала такая несправедливость. Женщина, непохожая на других, пусть даже с крошечной толикой способностей, и в этом мире – изгой.
– Верно, – зеленщица вздохнула. – Примерно сорок лет тому назад Совет Старейшин постановил, что нынче, когда волшебства в мире и так мало, негоже разбрасываться магами, даже такими. Ведьм перестали преследовать и казнить. Но они все равно злые и коварные. Многие промышляют приворотами. Их ловят и наказывают штрафами, а они и дальше колдуют, как ни в чем не бывало… А, вон, кстати, и контора стряпчего, о которой ты спрашивала. В ней работает господин Гренд. Он сам неодаренный сын драка, хорошо разбирается в их обычаях и за пару серебрушек даст хороший совет.
Юля постаралась запомнить путь к конторе стряпчего. Расходы, расходы, вздыхала она. Вся прибыль уйдет на непредвиденные траты. Но без консультации местных «юристов» обойтись было никак нельзя, особенно в свете новых Юлиных идей.
На следующий день она навестила господина Гренда. Пожилой мужчина, не проявляя ни малейшего признака невежливого любопытства, подробно ответил на все вопросы неординарной клиентки. А в конце встречи горячо похвалил Юлю, мол, будь дамы столь же осторожными и прагматичными и обращайся они к нему почаще, их жизнь стала бы намного проще.
Свою татуировку Юля на всякий случай замазала бежевым консилером. Губнушка, тональный карандаш и баночка крема «нивея» – это все, что нашлось из косметики в ее сумочке, прихваченной из другого мира.
Юля со вздохом оценила количество крема в баночке – мало. От постоянного мытья овощей ее руки загрубели и потрескались. Крем убывал на глазах. Однако решение этой проблемы Юля отложила на потом. Сейчас бы разобраться с более актуальными раздражителями.
Цила уехала. Утром Юля попросту проигнорировала крики Эймета. И днем. И вечером. Сначала Эймет рвал и метал. Потом что-то ронял в своей комнате. Затем перешел к витиеватым проклятьям. А потом… затих.
Юля поднялась к нему, когда колокол на городской башне отзвонил полночь. Она несла поднос с заправленной маслом лампой и едой: тарелкой супа, блюдом жареной рыбы и куском хлеба. Войдя в темную комнату, она аккуратно обошла кровать больного (Цила предупредила ее, что Эймет не может магически управлять предметами уже на расстоянии в пять локтей) и поставила поднос на стол.
Эймет сидел, подоткнув под спину подушки. Он казался спокойным, но когда Юля подвинула поднос ближе, сделал резкий жест рукой и опрокинул всю еду на пол. Хорошо, что Юля убрала с подноса горящую лампу. Драк ухмылялся.
– Ой-ой-ой, какая досада. Госпоже приживалке придется немного потрудиться, – ехидно протянул он, указывая на пол.
– С чего бы это? – негромко проговорила Юля. – Кто насвинячил, тот пусть и убирает.
Глаза драка сверкнули. А ведь он не так уж и стар, подумала Юля.
– Решила перевоспитать меня, куколка? Голодом?
– Вы и сами отлично справляетесь, – Юля выразительно посмотрела под ноги. – Говорят, голодание полезно для тела и души. Когда будете готовы к трапезе и разговору, господин Эймет, позовите меня. Это у вас тоже хорошо получается.
Она переступила через осколки тарелок и вышла.
Эймет продержался целые сутки, Юля даже немного его зауважала. Криков и битья посуды больше не было. Вечером второго дня сверху донеслись три глухих удара. Юля восприняла это как начало операции «мир в семье». Она наполнила едой тарелки, налила в кувшин пива и поднялась к драку.
Тот сидел на кровати в полной темноте – фитиль лампы прогорел и забился сажей. Юля молча поставила еду на стол перед драком, а затем принялась чистить фитиль и подметать пол.
Эймет помедлил, но начал есть. При свете разгорающейся лампы Юля смогла как следует его рассмотреть. Он осунулся, а вид у него был такой мрачный и… обиженный, что в душе Юля даже развеселилась. Тем не менее она старалась не подходить слишком близко к кровати, орудуя щеткой с длинной ручкой.
Поев, драк перевел на нее тяжелый взгляд.
– Переговоры? – спросила Юля.
Эймет нехотя кивнул.
– Я знаю, что вам нелегко, – начала Юля. – После… после травмы Род отверг вас, и я считаю, что это очень жестоко. Но если бы не ваша племянница, вы могли бы попасть в… особые дома для инвалидов и стариков…
– Ближе к делу, детка, – раздраженно отозвался драк. – Все это я и сам знаю.
– Ну раз знаете, ситуация такова. Цила – терпеливая и добрая девушка, но даже она подумывает о том, чтобы сдать вас в благотворительный дом. Не перебивайте, вы ведь все это знаете: то, что ваши оскорбления ее унижают, крики не дают отдохнуть после тяжелого дня, капризы и меняющиеся требования прибавляют лишней работы. Она кормит и моет вас, выносит помойное ведро и покупает вам лекарства от боли. Я в курсе, что вы заряжаете кристаллы, но стоимость этого несопоставима с ежедневными тратами на ваше содержание. Да, я уточняла, сколько стоит зарядка кристалла у мага, а также дрова, еда, чистая вода, мыло, лекарства… – Юля проигнорировала зубовный скрежет и фразу «вот же… ушлая» и продолжила. – Я выяснила еще кое-что: если бы не беспокойство, которое вы причиняете, Цила могла бы сдавать комнаты в доме. Она имеет на это право, если проживает в доме не менее пяти месяцев в году. Аренда хоть как-то позволила бы ей поменьше работать и содержать жилище в том пристойном виде, что требуется по договору наследования.
Что-то мелькнуло в глазах Эймета – растерянность. Юля вдруг осознала, что все это время мужчина был настолько погружен в свои страдания, что не осознавал элементарных вещей.
– Она встает на рассвете, спускается к подножью Холма, чтобы встретить телегу с овощами, а потом тащит наверх тяжелые корзины. Весь день ходит по рынку, сбивая ноги, вечером допоздна засиживается за шитьем, а ночью ворочается и не может заснуть от тревоги, ведь ей нужно как-то прожить завтрашний день, – не щадя чувств Эймета, сказала Юля. – Вы ее считаете недалекой и наивной. Может, она и не блещет знаниями, а откуда бы им взяться, если весь день работаешь и вместо благодарности слышишь лишь оскорбления? У Цилы живой ум. Она могла бы выйти замуж и устроится в жизни, а вы…
– Хватит, – хрипло проговорил Эймет, подняв руку. – Довольно. Уходи.
– Мы договорились?
– Я тебя услышал. На этом пока все. Вон.
– Надменный баран, – пробормотала Юля, выходя.
– Что?! – донеслось ей вслед.
Юля прикусила губу. Точно! У драков тонкий слух, даже Цила иногда слышит скрип колес телеги с дровами за квартал.
Ничего. Упрямому дураку полезно будет узнать о себе правду.
Чтобы успокоиться, Юля отправилась на прогулку. На этот раз она прохаживалась не в палисаднике, а за домом. Интересовали ее не только красоты сада, покрытого инеем первых заморозков – позади дома был довольно большой участок земли, а за забором тянулся, куда хватало глаз, пустырь.
Юля смотрела на него, прикусив губу. Нужно еще раз сходить к стряпчему – уточнить, как тут, в этом мире, обстоят дела с земельным правом. Сдавать комнаты – это хорошо, но инфраструктура дома слабенькая: купальня только одна, нет прачечной и прочих помещений, тех же нужников для гостей. Да и кухня маловата. Впрочем, всему свое время.
Какое-то движение привлекло ее внимание. Она увидела, как на пустырь вышли двое молодых людей. О, это же те самые драки, как их там… Вернееры, блондин и шатен. Что они тут делают? Обходят территорию? Юля отступила за дерево.
Негромко переговариваясь, парни остановились в десяти метрах от Юли. Выглядели они уставшими. Оба вдруг принялись раздеваться догола и укладывать вещи в кожаные мешки с завязками. Это что еще за приступ эксгибиционизма? Не пора ли Юле деликатно удалиться?
Но дальнейшая сцена оказалась куда более… ошеломляющей. Молодые люди присели на одно колено (а Юля против воли залюбовалась их точеными телами), их заволокло дымкой. Очертания тел начали плавиться и расти. Вскоре на пустыре топталось два огромных дракона!
Дракона?! Юля недоверчиво потерла глаза. Крылья! Когти! Длинные шеи, покрытые чешуей! Гребни на спинах! Горящие змеиные глаза!
Тем временем оба ящера подхватили когтистыми лапами мешки с одеждой, взлетели, шумно хлопая крыльями, и исчезли за тучами. Юля проводила их взглядом. Она вернулась в дом и плюхнулась на лавку, переваривая информацию.
До сих пор она воспринимала слово «дракон» как оборот речи. Ну, в мифологии драконы сильные и властные, вот элита и взяла себе такой… эпитет. А все совершенно по-другому! Драконы – это… драконы! И удивляться тут нечему. Ведь в этом мире есть альвы, гномы, орки и многие другие расы, которые Юля всегда считала выдуманными.
Утром наверху было тихо. Юля готовила еду, прибиралась и надеялась, что Эймет обдумывает ее слова. И действительно, он позвал ее днем.
Он сидел на кровати, глядя в пространство. В комнате было душно, и Юля раскрыла ставни. Она отметила, что драк удостоил ее кивком. Она тоже ему кивнула, глядя на него совсем с другой точки зрения. Если Эймет дракон… о боже, что означает для него лишиться возможности оборачиваться? Бедняга.
– Спасибо, – проговорил драк, приняв поднос на колени.
Прозвучало это многообещающе. Но Юля ждала чего-то более внятного и конкретного.
– Да, – произнес Эймет, прикончив обед. Он не смотрел на Юлю, и каждое слово явно давалось ему с трудом. – Цила заслуживает уважения, признаю. Я был к ней… несправедлив. Она приняла меня, когда вся остальная родня намекала на благотворительный дом, а там… такому, как я, там долго не протянуть. Я рад, что появилась ты… да, я рад. У Цилы никогда не было подруг, и я знаю, что ты ей помогаешь. Когда она приедет, я поговорю с ней и попрошу прощения. Буду теперь, – мужчина грустно усмехнулся, – сидеть тихой мышкой. Пусть Цила приглашает гостей. Мой брат подарил дочери этот большой дом, ни на минуту не задумавшись, во что он ей обойдется. Что?
– Нет, ничего, – быстро проговорила Юля, поняв, что болезненно поморщилась. – Зуб… ноет.
Он и вправду ныл с утра. Юля нащупала языком горячую шишку на десне. После обеда она собиралась отправиться на поиски целителя.
– Давайте я поменяю вам белье, – предложила она.
– А не боишься? – драк снова усмехнулся.
– Нет, – с некоторой заминкой сказала Юля. – Я верю в победу разума над дурным норовом.
– Ты оптимистка. Выйди, – велел Эймет. И поспешно добавил: – На пару минут. Я надену штаны.
А ведь ему больно не только физически, подумала Юля, ожидая сигнала войти. Он стыдится своего тела и беспомощности. Умело перекатывая калеку по кровати, Юля заметила, что у Эймета сильные, рельефные руки и плечи, но полное отсутствие мышц на ногах.
– Ловко, – пробормотал он, пряча смущение.
– Моя мама была больна, – объяснила Юля. – У нее был… – она поискала, чем заменить слово «инсульт», – …удар. Я за ней ухаживала.
– Сама? – недоверчиво уточнил драк. – А слуги?
– С чего вы взяли, что они у нас были?
– Твоя татуировка. Ты хотела узнать, что на ней. Будешь хорошо себя вести, расскажу. А пока дай мне миску с водой и раскрой рот.
– Что?
– Да шевелись быстрее, пока я при магии.
Юля принесла миску с водой и кусок мыла. Эймет вымыл руки и поманил ее к себе. Он заглянул ей в рот, цокнул языком и аккуратно приложил два пальца к десне. Мгновенная боль – и рот наполнился чем-то кислым.
– Выплюнь и прополощи, – велел драк. – Что-то острое попало в десну. Я снял воспаление, гной вышел.
– Ого, – Юля ошеломленно ощупала десну языком. Горячей блямбы как ни бывало, боль прошла. – Вы лекарь? Почему не лечите сами себя?
– Потому что после вот этой простой процедуры буду восстанавливаться три-четыре дня, – Эймет вздохнул. – А ведь нам нужны заряженные кристаллы, верно?
Юля с удовлетворением отметила это «нам» и пошла к двери.
– Твоя татуировка. Ты из хорошего северного рода, небогатого, но славного, – негромко проговорил ей в спину Эймет. – Твой супруг не с Севера, а из столицы. Он довольно молод и одарен. Ты его первая жена. И кое-что еще: он из второй десятки самых знатных Родов королевства… как и я… когда-то. Это власть, богатство и огромные возможности. Не хочешь вспомнить, а?
– Нет, – бросила Юля, выходя из комнаты.
* * *
Эйф Дэреер, дракон из второй десятки знатнейших Родов Э-лан-драка, осторожно направил своего коня в гущу леса. Он намеревался посетить свою личную советницу, ведьму Клодину.
Эйф сам некогда поселил Клодину в лесу недалеко от родового замка Дэрееров. Так она оставалась под рукой, но не мозолила глаза частым гостям замка. Пусть отношение к ведьмам немного изменилось за последние годы, и общество признало некоторую их пользу, афишировать знакомство с колдуньей было Эйфу не с руки.
Он добрался до бревенчатого домика у реки и поморщился. Зловоние распространялось вокруг хижины на добрые двести шагов. Ведьма как всегда варила какое-то вонючее зелье.
Она встретила его кивком. Клодина была еще молода, но профессия (а точнее постоянное использование темной магии) уже наложила на ее лицо неприятный отпечаток: нос заострился, подбородок удлинился, а кожа посерела.
– Ты нашла ее? – не тратя времени на лишние разговоры, спросил Эйф. – Она жива?
Ведьма помедлила с ответом. Бурлящее варево в котелке подсвечивало зеленым ее лицо.
– Эй! Отвечай! – нахмурился драк. – Я дал тебе волос Элии, что еще тебе нужно для ритуала?
– Есть кое-что непонятное в том, что показало колдовство, – призналась ведьма. – Ваша жена показана… мертвой, при этом ребенок… жив.
– Глупости! – Эйф расслабленно заулыбался. – Понятное дело, раз жив мой сын, то жива и Элия. Твое колдовство врет.
– Возможно, – признала Клодина. – Но господин, а если это не мальчик, а девочка?
Эйф сдвинул брови:
– Ты смеешь предположить, что моя супруга беременна… ведьмой? – угрожающе произнес он.
– Нет, ну что вы! – залебезила Клодина.
– Ребенок одарен, не так ли?
– Совершенно верно! Магия видна на расстоянии! Она растет с каждым днем! Это просто… чудо!
– Если еще раз усомнишься в моем наследнике, отправишься в свою общину, гадать фермершам за пучок лука, поняла? Почему ты не можешь ее найти? Если не по волосу Элии, то по магии моего сына.
