Андрей Умин
Мехасфера: Ковчег
Альфа тоже дистанцировался от разгорающегося конфликта, но с другой целью, сугубо утилитарной. Ему позарез нужно было успеть погрузить семена в ракету, прежде чем вспышка то ли мятежа, то ли Солнца уничтожит последние надежды на удачное завершение миссии. Он побежал прочь от беспорядков к стартовому столу. В обратную сторону мимо него пронеслись инки, желавшие поддержать одну из враждующих сторон.
Подготовка ко взлету окончательно захлебнулась в распрях, усталости и нервных срывах. Краснокожие дошли до той крайней степени измождения, когда уже плевать хотели на марсиан. Их слишком давно не расстреливали, и из памяти стерлись ужасы смерти. Вернее, они вытеснились другими ужасами, абсолютно необъяснимыми. Флуктуации сигналов измученной психики расходились в мыслях нервными волнами, рождали буйство и хаос – все из-за целого клубка эмоций, из-за калейдоскопа пережитого мрака.
Морпехам было не легче, и Альфа этим воспользовался – отправил двух дежуривших у ракеты солдат якобы разнимать краснокожих, а на самом деле избавился от них, чтобы не помешали ему исполнить план. Он взлетел по лесам наверх. Эхо и Оскар устанавливали оборудование, а Фокстрот загружал семена.
– Долго еще? – спросил у него командир.
– Поднимаю последнюю партию. Но тут уже места нет. Не знаю, как утрамбовывать.
– Давай вместе.
Альфа схватился за веревку, и вдвоем они за считанные минуты подняли платформу с оставшимся грузом.
– Навались!
Они подтащили последние мешки к грузовому отсеку и начали проворно складывать их внутрь.
– Я же говорю, больше не помещается, – досадовал Фокстрот.
Полковник приложил нечеловеческую по меркам земной гравитации силу и поместил в отсек еще один мешок. Под тяжестью двух морпехов защитный люк закрылся на сотню автоматических сцепок.
– Надо бы его заварить, – добавил Альфа. – От греха подальше. Сварка тут?
– Да, сейчас сделаю, – обессилившим голосом пробубнил подчиненный.
Солдат стал заваривать люк, но на середине работы замешкался, о чем-то задумался и повернулся к полковнику.
– Разрешите поделиться наблюдением, сэр.
– Разрешаю, только тише.
– Насколько я сейчас понял, – продолжил тот вкрадчивым голосом, – это грузовой корабль. И, как на всех грузовых кораблях, на нем есть грузовой отсек.
– Совершенно верно, солдат.
– Но здесь нет пассажирских или пилотируемых отсеков. Мы завариваем единственную возможность вернуться на Корабль.
– Таков приказ командования, – жестко ответил Альфа. – Вместо каждого из нас полетят шестьдесят дополнительных килограмм семян и спасут тысячи жизней.
Повисла тяжелая тишина. Фокстрот первым из натасканных на убийства солдат узнал, что их обманули. Эхо догадался чуть раньше, но ученые и техники – другое дело. Их растили для высших целей, наделяли ответственностью за судьбу человечества, поэтому они уже давно сознавали, что рано или поздно появится необходимость пожертвовать собой ради всеобщего блага. Вооруженные до зубов головорезы, в свою очередь, такие возможности отвергали. Поэтому Эхо, в отличие от Фокстрота, терпимо отнесся к этой новости. Вдобавок он не успел совершить моральное самоубийство вместе с другими членами оставшегося отряда, когда те захотели предать человечество и улететь на ракете без семян. После таких жестоких решений перед лицом грозящей человечеству катастрофы забываешь про долг родине и самопожертвование.
Фокстрот с недоверием посмотрел в лицо командиру.
– Это бунт! – как ни странно, заявил он. – Вы предали миссию!
– Послушай, солдат… – устало выдохнул полковник, но не успел продолжить.
– Чертов предатель! – продолжал орать Фокстрот. – Я отстраняю тебя от командования! Эхо, Оскар, арестовать негодяя!
Эхо что-то шепнул Оскару, и тот с пониманием кивнул головой. Оба инженера приготовились принести жертву. Они располагались на лесах на один уровень выше Фокстрота и Альфы и сделали вид, что ничего не слышат. Продолжили устанавливать оборудование.
– Это вам так с рук не сойдет! – негодовал солдат. Еще недавно он представлял, как садится в корабль и улетает из этой клоаки обратно на современный Корабль, но теперь все его надежды рухнули, как карточный домик. – Я подниму всех! Мы вышвырнем чертовы семена и улетим вместо них!
Он побежал вниз, едва не спотыкаясь. Пятьдесят метров до земли он преодолеет не меньше чем за две минуты. Этого хватит, чтобы заварить оставшуюся часть люка. Альфа схватил аппарат и продолжил ваять непроходимый барьер между сошедшими с ума солдатами и жизнями миллионов людей.
Фокстрот хотел как можно быстрее оказаться в кругу единомышленников, уже однажды изменивших долгу. Общими силами они бы захватили власть в лагере и улетели на ракете, оставив краснокожих недоумков и безумца полковника умирать в про́клятой всеми богами тайге. Фокстрот так торопился, что соскользнул с одной из лестниц и полетел вниз. Инстинктивно он схватился за торчащий из корпуса ракеты топливный шланг и благодаря набранному ускорению свободного падения вырвал его из пазов. Хорошая новость – шланг замедлил падение солдата и тот не разбился о землю, плохая – топливо теперь хлестало во все стороны фонтаном, как кровь из пробитой аорты. Но, по крайней мере, благодаря защитному поршню из самой ракеты ничего не вытекало, струя била только из шланга.
Альфа лишь покачал головой. В отличие от оставшихся в лагере марсиан, он не знал, что радиоактивное топливо привлекает мутантов. Зато он успел полностью заварить и без того герметичный люк.
– Успели заправить баки? – спросил он у копошащихся наверху инженеров.
– На расчетный минимум, – ответил Оскар. – Без запаса для непредвиденных ситуаций.
– У нас, черт возьми, только и происходят непредвиденные ситуации! Ракета перегружена, а через час вспыхнет Солнце и сожжет все системы управления! Не хватает только нападения…
За него мысль закончил раскатившийся над лесом звериный вой. Словно армия Ганнибала трубила во все горны и ногами чудищ-слонов протаптывала себе путь к сражению. Армия Каннибала, если на то пошло.
– В капсуле есть резервный двигатель, но он работает на концентрированном уране, размером буквально с горошину, – задумался Эхо.
– Есть идея, – сообразил Оскар. – В лагере два компрессора для ядерного топлива – один в синей будке на выезде с космодрома, второй мы отрыли прямо возле ракеты. В них можно сжать материю до размера горошины.
– Компрессоры – это хорошо, но где найти для них уран? – взвился Альфа.
– Мутанты ведь пожирают все радиоактивное? – задался риторическим вопросом Оскар и сразу продолжил: – Если сжать их туши до размера камешков, то уровень концентрации изотопов будет достаточным для запуска ядерной реакции в резервном двигателе. Это компенсирует нехватку горючего.
– Тогда действуйте! – скомандовал Альфа.
– Эхо, подключай оставшиеся модули, а я принесу изотопы, – сказал Оскар и полез вниз.
Морпехи тем временем пытались разнять дерущихся краснокожих, но, когда до них добежал Фокстрот, бросили эту затею.
– Топливо льется! – кричал он. – Остановите подачу!
Под накатывающим воем берлогов несколько солдат бросились к топливному заводу и примерно через двести ударов сердца остановили прокачку горючего. По разлившемуся к тому моменту радиоактивному морю мог бы плавать рыбацкий корабль. Разумеется, бродившие по тайге в поисках дополнительной радиации каннибалы ринулись на любимый запах. С тех пор, как морпехи сбросили последние экзоскелеты, нападения прекратились. Только разведчики изуверов тревожили лагерь инков, как и многие годы прежде, но с этим солдаты справились. Теперь же на космодром вновь разом двинулись авангард, арьергард и тылы армии супостатов.
– Полковник сошел с ума, – тараторил запыхавшийся Фокстрот. – Он собирается оставить нас на Земле. Люк заварен. Да там, черт возьми, вообще нет пассажирских капсул, только одна грузовая! Как мы не поняли этого раньше?!
– Были заняты спасением своих жизней, – со злостью ответил Браво.
– Он обманывал нас все это время! Дал нам ложную надежду на спасение, чтобы мы безропотно и даже рьяно выполняли приказы, готовили ракету к полету. Он поступил с нами как…
Хозяева ситуации, какими они себя считали, оказались такими же, как и инки, обведенными вокруг пальца болванами. Три долгих месяца они кормили краснокожих ложными обещаниями, а теперь выяснилось, что все это время их самих жестоко обманывали. И что самое обидное – точно так же.
Хуже всего – инки услышали про обман и на время прекратили междоусобную стычку. Только Матфей продолжал бороться с Юрасом и его приспешником Дромом. Двадцать оставшихся краснокожих перевели вектор своей агрессии на обличенных обманщиков, негодяев с другим цветом кожи. На стороне одних была численность, на стороне других – огневая мощь, но все эти мелочи быстро потеряли всякое значение.
Через пролом в стене в лагерь ворвались дикси. Сквозь узкую щель не смогли протиснуться берлоги, поэтому поначалу бой шел на равных. С одной стороны – вооруженные безразличием к смерти инки, с другой – морпехи с огнестрельным оружием, а с третьей – изголодавшиеся по радиации твари. Война всех против всех Томаса Гоббса во всей красе. Вот что бывает, когда в людском сознании рушится вера в общественный договор.
В воцарившемся в лагере первородном хаосе ничего нельзя было разобрать.
Апогей земной миссии марсиан наступил как раз за полчаса до солнечной вспышки. Кто обещал, что будет просто?
Пока шла бойня, Пуно спрятал Лиму в одну из маленьких построек на территории лагеря. Он сел рядом с ней и гладил ее раскаленный лоб.
– У тебя лихорадка. Полежи пока тут, а я поищу траву радонию. Она должна помочь.
– Мы умрем? – прошептала девушка, крепко сжимая руку любимого.
– Умрем, но не сейчас. Лет через двадцать.
– Обещаешь?
– Клянусь Ойлом, что мы умрем в сорок.
Лима улыбнулась и отпустила его руку. Пуно прикрыл ее ветошью – спрятал – и выбежал наружу. Не успел он обогнуть дом, как навстречу ему вылетел Дром. Лицо пухлого инка сводили конвульсии гнева. Он не мог найти себе места, требовал отмщения за всю боль, которую когда-либо пережил.
– Что вы сделали с моим братом? – схватил он за грудки Пуно. – Вы погубили Космо!
– Твой брат знал, на что идет, – стонал Пуно, пока Дром вытряхивал из него душу. – Тем более он жив. В отличие от десяти других членов отряда. Ему повезло, он просто невольник.
– Повезло стать рабом?! – распалялся Дром. Детина воспользовался преимуществом над обессилившим парнем и попытался сломать ему шею, но подоспел Матфей и в очередной раз не дал случиться несчастью. Помощник убитого Инки сцепился с Дромом, а Пуно повалился на землю, пытаясь прийти в себя после захвата. Он отполз от дерущихся, продышался, вскочил на ноги и побежал за радонией.
Старик Юрас в пылу сражения потерял из виду Дрома и оказался совершенно беззащитным перед лицом многочисленных угроз на своем пути. С ловкостью молодого он шнырял между инками, морпехами и каннибалами, пытаясь выбраться из передряги, если такое вообще было возможно внутри бурлящего лагеря. К своему счастью, он наткнулся на Чарли. Безумный солдат не спал уже несколько дней, оттого почти не соображал и яростно рвался в бой. Идеальный объект для манипуляций. Его притупленное восприятие позволило Юрасу быстро взять его в оборот. Старик освободил солдата и обозначил для него врагов. Он пообещал Чарли несметные богатства и любых женщин, если тот станет его правой рукой. Морпех почти ничего не понимал, но пошел на сделку – плевать он хотел на красножопого ублюдка, но пока что их цели совпадали.
Юрас дал своему новому фамильяру команду «фас», и вместе они вышли на тропу войны. Первой целью стал Альфа, обманувший и предавший вообще всех в этом лагере, – так казалось на первый взгляд. Полковник единственный из всех пытался организовать оборону, но его приказы встречали непонимание, озлобленность или просто вязли в усталости вверенных ему людей. От быстрой и неминуемой смерти в руках сумасшедшего Чарли его спасла первая, пробная вспышка Солнца. На долю секунды все отвлеклись на небо – звезда приглядывалась, отмеряла нужную силу для ослепительного броска.
Рация в штабе морпехов сыпала истошными криками с Корабля, но некому было их услышать. Все и так поняли, что электромагнитная буря случится в любую минуту. Требовалось как можно быстрее запустить ракету, но всем уже было плевать. Своя рубашка, как известно, всегда ближе к телу. Только Альфа, Эхо и Оскар сохраняли верность долгу. Один пытался отвлекать мутантов, второй мучился с подключением оборудования, а третий волок туши каннибалов к компрессору у ракеты.
Оскар притащил их ближайшие окровавленные тела, сунул в капсулу, ввел параметры сжатия и запустил аппарат. Дверь его закрылась, и послышался едва уловимый в грохоте выстрелов шум компрессора. Через минуту в выдачном окошке показалось несколько черных камней с концентрированными рад-изотопами. Оскар взял их защитной перчаткой и побежал к ракете. Из последних сил он забрался обратно наверх, к дрожащему от напряжения и усталости Эхо.
– Ну как тут у тебя? – спросил Оскар.
– Все на месте. – Сержант вытирал пот со лба. – Осталось присоединить разъемы.
Они вставили провода в порты на раме ракеты.
– Ты когда-нибудь видел такой? – Эхо показал напарнику прямоугольник с вырезом вдоль внутренней грани, в котором виднелся текстолит с контактами.
– Похоже на USB, – нахмурился Оскар. – Такими пользовались во времена рыцарей и паровозов.
– Нужен переходник, – почесал затылок сержант.
– Отлично, жди тут, а я сбегаю в магазин, – с сарказмом ответил Оскар.
Снизу раздались крики, предупреждающие о скорой вспышке. Счет пошел на минуты.
– Погоди, – соображал Эхо. – Где нам достать старый переходник на планете, заваленной древним мусором? В любой мусорной куче!
– Кажется, за лагерем есть такая. – Оскар показал в сторону поляны с промышленными отходами.
С высоты пятидесяти метров чуть ли не половина Пустоши лежала как на ладони.
– Я сбегаю, – сказал Эхо. – Загрузи пока топливо.
Сержант сбежал с лесов и побежал к свалке. Издалека она почти ничем не отличалась от любой другой поверхности земли, и только с большой высоты ее цвет и рельеф слегка выделялись на общем фоне, сообщая о том, что концентрация хлама там чуть выше среднего. Сто процентов вместо обычных девяносто пяти.
Проблема ядовитого для природы мусора заключалась в том, что на нем росли такие же ядовитые растения и обитали ядовитые насекомые. Эхо пришел на место, надел первые попавшиеся перчатки – для рубки леса – и начал руками рыть тонкий слой мха вперемешку с кадмием, ртутью, свинцом и еще несколькими тысячами разных химических элементов. Тут же оказался и Пуно.
– Ищу радонию, – произнес он неизвестное собеседнику слово.
– А я USB-порт, – ответил тем же сержант.
Они ничем не могли друг другу помочь и шли параллельными курсами, вспахивая грязную землю. Позади слышались крики людей, рев монстров, стрельба, стоны умирающих инков и отчаянные ругательства марсиан. Стены лагеря были далеко от свалки, поэтому Пуно и Эхо находились в еще большей опасности. Они преподнесли себя на тарелочке всем голодающим хищникам Пустоши. Некоторые когтероги и волкогавы уже начали к ним приглядываться из тени ближайших лесов, но жуткие вопли берлогов останавливали мелких мутантов, подавали сигнал об опасности всем, кому вздумалось приблизиться. Лесные твари так и простояли в нерешительности, а потом и вовсе сбежали. Пуно и Эхо лишь ухмыльнулись этому – и зря. Животных спугнул мутировавший медведь. Он отбился от своего отряда, долго блуждал по тайге и наконец вышел на нужный след. В следующую минуту он, призываемый воем сородичей, уже ступил на перекопанную двумя людьми свалку, остановился и стал к ним принюхиваться.
– Замри, – лишь успел сказать Эхо. – Дерьмо…
Пуно и сам понял, что дело дрянь, замер. Берлог подошел к ним вплотную и обдал их горячим смрадным дыханием. От диких и относительно безобидных медведей его отличал ошейник дикси с шипами из чьих-то костей. Он обнюхал каждый сантиметр тел инка и марсианина, произвел в уме какие-то нехитрые вычисления и, оглушительно чихнув, побрел дальше к лагерю. От его чиха Пуно едва не потерял сознание, а Эхо почувствовал, как на целую минуту замерло его сердце.
– Вот это встреча, – заикаясь, проговорил Пуно. – Буду рассказывать своим внукам.
– Тебе все равно никто не поверит… – смеялся Эхо на нервной почве. – О, вот и переходник! – Он схватил USB-порт и побежал по следам берлога.
Пуно еще несколько минут покопался в земле и наконец нашел целебную траву, растущую только на мусорных свалках, то есть на девяносто девяти процентах поверхности планеты. Не ведая усталости, парень рванул обратно.
В лагере армия каннибалов, окружив инков и марсиан, теснила их к главной площади. Людям бы встать плечом к плечу перед лицом опасности, но их самих раздирали противоречия. Юрас наконец выследил Альфу и натравил на него разгневанного майора. Чарли напал внезапно и отвлек бывшего командира от управления обороной. Ряды людей окончательно рассыпались, и каждый из них превратился в легкую мишень для каннибалов.
Альфа и Чарли бились недолго. Уже через полминуты майор последней пулей прострелил полковнику грудь и надавил ногой на рану поверженного врага, впиваясь в него хищным взглядом. Изучить характер ранения ему не дали мутанты, навалившиеся со всех сторон. Теперь всюду мелькали дикси и берги, а инков и марсиан осталось всего ничего.
Альфа застыл от боли, принимая смерть как герой, но потом первый шок прошел, и он почувствовал, как колотится сердце. Значит, не задето. Он нащупал кровоточащую дыру в железной броне на груди и стиснул зубы. Пробитое легкое сразу дало о себе знать – появился этот дурацкий свист и кашель с кровью. Не дожидаясь потери сознания, полковник отполз на спине как можно дальше от места бойни.
Где-то в другом месте шумящего лагеря на четвереньках полз Юрас, продолжая искать для себя какие-то выгоды. К его великому сожалению, окно возможностей стремительно закрывалось, но можно было успеть вкусить еще парочку мелких радостей жизни, вроде мести за убийство сына. Он усиленно думал: «Полковника я уже убил, Эхо торчит на ракете и недосягаем, чертовка Лима где-то прячется, вот бы ее найти… А Пуно… Да вот же он!»
Парень в этот момент пробегал с целебной травой мимо льющихся как из рога изобилия рек крови. Юрас завернулся в свой балахон и прокрался за ним.
Пуно нашел Лиму там, где оставил, растер радонию в ладонях и дал запить ее водой из своего бурдюка. Лицо девушки посветлело, она впервые за долгое время улыбнулась. Но улыбка быстро исчезла, и ее место занял испуг. На долю секунды раньше этого Пуно успел разглядеть отражение Юраса в ее прекрасных серых глазах. Не любуйся парень ими каждую минуту своей жизни, уже давно распрощался бы с этой самой жизнью. Одного мгновения хватило, чтобы успеть увернуться от жалящего удара копьем. Уставший молодой инк был не слабее налитого силой старца, но чаша весов склонилась в его сторону благодаря лежащей рядом Лиме. Пуно, как в тот последний день мирной жизни на играх в битлу, почувствовал мощь за пределами понимания, вдохновенную богатырскую мощь от одного только взгляда любимой. Он увернулся еще от одного удара и пронзил старика своим карманным ножом. Холодная сталь осталась торчать в животе Юраса. Не желая добивать раненного, Пуно лишь вытолкал его из дома, предоставляя свободу идти на все четыре стороны. Разумеется, каннибалы с ним быстро разобрались, но это уже совсем другая история.
В это же время Эхо подбежал к задней части ракеты и незаметно для нападающих поднялся на пусковой комплекс.
– Ну как? – спросил он у Оскара.
– Загрузил в капсулу изотопы, – начал перечислять ученый, – ввел программу взлета и забил направление. Вроде все ок.
– Думаешь, сработает?
– Пятьдесят на пятьдесят.
– Отлично. – Сержант подключил USB-переходник и закрыл щиток пульта управления кораблем. У себя он оставил пульт дистанционного управления. – С какого расстояния можно все запустить?
– Думаю, метров с трехсот будет безопасно, – ответил Оскар.
– Тогда включаю предварительное зажигание. Три, два один, мотор.
Эхо щелкнул первым тумблером на пульте, и ракета зашумела, ожила, как созданный Франкенштейном организм. Сопла первой ступени завибрировали, выпустили из себя белый пар. Морпехи стали аккуратно спускаться с лесов, не привлекая к себе внимания. На полпути вниз заметили ползущего к ракете Альфу. На красной земле под красным небом в практически красном лагере за ним тянулся не слишком выделяющийся из общей гаммы кровавый след. С риском сорваться с большой высоты марсиане скатились по лесам и подбежали к полковнику. Тот выглядел, мягко сказать, хреново. Эхо отрезал кусок от своей шкуры и проложил его между раной и броней командира, чтобы кровь вытекала медленнее. Оскар достал из кармана своего армейского комбинезона ампулу с тоником, разломил ее и вылил содержимое полковнику в рот.
– Это должно ненадолго придать сил.
Они подняли Альфу и понесли к тягачу. Вокруг них становилось все больше и больше мутантов, падких до дармовой радиации. Они стекались к пусковой вышке со всех сторон. На их мордах блестела кровь инков и марсиан. Внезапно голова одного из каннибалов повернулась под неестественным углом, а глаза выпучились, стали как надутые воздушные шары. Его обмякшая туша упала, а из-за нее показался Матфей. Раненный уже несколько раз инк продолжал личную вендетту.
– Твари вот-вот обрушат подъемник! – крикнул он.
Нечего было шептаться – твари все равно не говорили на их языке. Они вообще не говорили.
– Нестрашно! – ответил Эхо. – Мы уже все подготовили и запустим ракету издалека. Убегай, скоро здесь будет пекло.
– И мутанты тоже поджарятся? – на лице Матфея блеснул огонек радости.
– В радиусе сотни метров будет инферно. Прыгай в кузов.
– Езжайте без меня. Я попробую собрать оставшихся дикси в кучу. Это единственная возможность разделаться с ними раз и навсегда.
Краснокожий богатырь побежал по лагерю, выманивая каннибалов из всех щелей. Вскоре он скрылся в густой пыли, и с тех пор его никто не видел. Но самоотверженность, с которой Матфей пытался избавить Пустошь от бича божьего, обязательно войдет в самые эпичные легенды… Если будет кому их рассказать. Если выживет хотя бы один человек.
Плотность мутантов, посланников преисподней, на квадратный километр росла с неимоверной скоростью. Из леса на запах радиации бежали остатки их армии – самые хилые особи. План Матфея осуществлялся – скоро все каннибалы окажутся вокруг залитого топливом ракетного стола. Налетай, угощайся! С одной стороны, это радовало, с другой – людям бы еще суметь выжить в этом концентрированном геноциде всего живого, прежде чем ракета устроит геноцид им самим.
Эхо и Оскар положили полковника в кузов тягача, а сами побежали в кабину – один с левой стороны, другой с правой. Простая теория вероятности, самый обычный бросок монетки. Элементарная ситуация, которую один из них не переживет. Справа к тягачу подбежал берлог, схватил морпеха двумя передними лапами, переломил его пополам и стал пить брызнувшую кровь. Госпожа Удача в этот миг оказалась на стороне Эхо, и пока Оскар умирал в конвульсиях, он прыгнул за руль и дал полный ход. Берлог попытался схватить машину, но волею судьбы не успел, а потом его внимание отвлекла лужа ядреного радиационного топлива.
Тягач сбил по пути еще одного мутанта и вырвался на оперативный простор. Он проехал окраину лагеря и остановился за самым последним строением. Эхо дернул ручник и бросился к командиру проверить, выжил ли он. Никто, кроме них, не выбрался из бойни. По крайней мере пока.
Диспозиция в самую критическую для человечества минуту выглядела следующим образом: вокруг ракеты толчется несколько тысяч мутантов, из доблестного отряда морпехов живы только смертельно раненный командир и потрепанный техник, оба безоружны и крайне истощены, а до солнечной вспышки примерно сорок секунд.
– Знаешь, в военной школе бывали симуляции и похуже, – иронизировал Альфа. Люди спасаются юмором, когда их трясет изнутри.
– И как? Прошли?
– Конечно, нет, – успокоил полковник. – Все готово? Пульт у тебя?
– Да. Начать обратный отсчет?
– Жми уже!
Эхо нажал на пуск, но ничего не произошло. Проверил батарейку и нажал снова, с тем же результатом.
– Ракета не получает сигнал!
– Глянь, кто на мостике. – Альфа махнул вперед окровавленной рукой, как художник кистью на пленэре. – Черт бы его побрал.
На вершине стальной конструкции виднелся некто очень похожий на Чарли. Майор пытался попасть в грузовой отсек.
– Он открывает панели! – Крик Эхо пронзил Пустошь. – При открытии панели ракета переходит в ручной режим!
– Теперь ее можно запустить только с мостика?
– Да.
Обновленная диспозиция в самую критическую для человечества минуту: в луже топлива у ракеты толчется несколько тысяч мутантов, и они вот-вот опрокинут пусковой столб, из доблестного отряда морпехов живы только смертельно раненый командир, потрепанный техник (оба безоружны) и психопат, пытающийся попасть в задраенный и, черт возьми, заваренный грузовой отсек, а до солнечной вспышки примерно двадцать секунд. Уровень сложности – мегасуперкошмар.
– Придется лезть обратно! – Эхо рванул с места, но полковник схватил его за руку.
– Стой! Должен же хоть кто-то остаться в живых. А если поблизости нет первоклассной больницы, то я все равно уже труп. Значит, мне и идти.
– Вы еле дышите, сэр.
– Тоник начал действовать. Его для таких ситуаций и придумали – чтобы боец сумел выбраться с поля боя. Ну или с какого-то фига вернуться обратно. Минут на пять его хватит.
В этот момент все вокруг вспыхнуло, как при взрыве светошумовой гранаты на тренировочном полигоне спецназа. Сержант и полковник машинально зажмурились, закрыли уши и только через пару секунд поняли и удивились – марсиане не привозили таких гранат. Они посмотрели наверх и увидели огромное, увеличившееся в несколько раз солнце. Давящая краснота неба стала ярко-алой открыткой из рая. Весь лагерь и лес вокруг тоже – окрасились в белый и ярко-белый цвета.
– Вспышка! – с надрывом проревел Альфа. – Все.
В один слог слова «все» уместился весь градиент эмоций от ярости до полного опустошения. Через пару секунд небо потемнело до обычного дневного света.
Эхо судорожно соображал. Он знал нечто особенное, связанное как раз с такой ситуацией, но не мог вспомнить, что именно. Слишком много сил отдано невыполнимой цели, слишком большие жертвы принесены. Но он все-таки вспомнил.
– Это только свет! Свет летит в два раза быстрее ионов!
– Хочешь сказать, мы еще не просрали миссию?
– Свет долетел до Земли за восемь с половиной минут, а ионы летят около двадцати!
– Сколько осталось времени, пока мы тут болтаем?
– Минут десять есть.
Альфа с трудом поднялся и потрусил к ракете. Двести метров он должен преодолеть за минуту, еще пару минут карабкаться на самый верх пусковой фермы, потом как-то нейтрализовать Чарли. А ведь ракете нужно еще какое-то время, чтобы выйти за пределы атмосферы. Попасть под вспышку в момент взлета тоже нельзя. Погруженный в эти расчеты полковник услышал крик оставшегося позади Эхо:
– Широкий красный переключатель на центральном щитке! После этого начнется двухминутный отсчет.
Ясно. Значит, надо нажать его сразу, а уже потом избавляться от психопата.
Мутанты больше никого не ели, а только лакали из огромной лужи, размером даже больше некоторых африканских озер. Альфа прокрался мимо них и полез на ракету с задней стороны подъемника – точно там же недавно поднимался с USB-портом сержант. Чарли в это время силился разрезать люк грузового отсека сварочным аппаратом.
Полковник понимал, что приказы и даже простые человеческие слова отныне бессильны. Он попытался незаметно подкрасться к майору, но тот увидел опасность в последний момент, быстро развернулся и направил на нападающего сварочную струю. Серебряный луч смерти, проскользнув по лицу полковника, полностью выжег щеку и левый глаз. Любой боец на его месте свалился бы от шока и дал хладнокровно себя добить, но действующий в его организме тоник позволял не реагировать на тяжелые увечья. Полковник быстро сообразил, что Чарли не знает об этой боевой хитрости, поэтому сгруппировался, чтобы упасть на площадку лесов без дополнительных повреждений – все, как и ожидал майор. Только в самом конце падения Альфа со всей силы пробил ногой по берцовой кости противника, переломив ее пополам. Из них двоих именно Чарли оказался в шоковой ситуации, чем не преминул воспользоваться полковник. Перед тем как схватиться врукопашную, Альфа успел дернуть рубильник ручного пуска ракеты. Пока щелкал обратный отсчет, соперники безуспешно пытались сбросить друг друга с высоты. Чарли бил полковника по сожженному глазу, а тот отвечал ударами по сломанной ноге, делая из нее видавшую виды пиньяту.
Даже не побеждая в схватке, командир выполнял поставленную задачу – тянул время, чтобы безумный майор не смог сорвать пуск ракеты. Поэтому даже пропущенные удары радовали его до смерти. Разливающаяся по телу боль означала, что Чарли в этот момент не угрожал ракете. Издалека они казались двумя переливающимися точками – так муравьи из разных колоний борются за песчинку сахара.
Эхо стоял на кузове тягача в суперпозиции. Отряд в лице единственного выжившего станет либо спасителем всего человечества, либо провалит миссию и навеки займет главное место в позорном пантеоне бездарностей. Те немногие, кто переносит пластмассовую еду, будут каждый день плевать на портреты сержанта и молиться всем галактическим богам, чтобы он вечно жарился в преисподней. Отныне и до конца всех времен.
Эхо так долго всматривался в высокую даль, что не сразу заметил несущегося в его сторону Пуно. Бедный парень пытался спасти Лиму от двух каннибалов, наступавших ему на пятки. Сержант съежился. Оружия не осталось. Было что-то эпическое, непостижимое во всех мегамутантах. Их сила, свирепость, размер. Не монстры, а сошедшие с барельефа мифические персонажи, с которыми бесполезно бороться, ведь они как полубоги – неистребимы. Но конкретно эти две особи вызывали удивление и даже жалость. Они казались тенью себя настоящих, еле передвигались и даже не могли повалить Пуно на землю, а ведь тот нес Лиму и еле стоял на ногах.
Парень добежал до тягача, положил девушку в кузов и обернулся, чтобы дать отпор тварям. Эхо без колебания встал с ним плечом к плечу. Двое на двое они вырубили мутантов несколькими ударами.
– Что с ними? Впервые такое вижу, – удивлялся сержант.
– Напились ракетного топлива. – Пуно пытался отдышаться. – Дурни черпают силы из радиации, но эта жидкость оказалась им явно не по зубам…
