Евгений Луковцев
Вдоль берега Стикса
Азраил оглядел обглоданный, быстро уменьшающийся в размерах труп с сомнением.
– Надолго его не хватит даже этим двоим. А ты видел, их здесь около сотни.
– Это плохо.
– Это было бы плохо, попытайся такая стая напасть на город сама по себе. В конечном счёте, центробежная сила мироздания выдавила бы бесов обратно в Стикс. Они слишком много энергии тратят, чтобы поддерживать здесь свою трёхмерность. Поэтому вне Реки постоянно голодны, и даже когда жрут – быстро устают и истощаются. Но есть здесь кое-что похуже. Поэтому давай вести себя осторожнее.
– Куда уж ещё? – пробурчал Алька, на ходу поправляя рюкзак. – И так от каждого шороха в кусты ныряем.
Дорога в сторону города вела через пару маленьких посёлков, пустых, недавно разорённых. Азраил настырно старался сменить направление, чтобы не только миновать поселения стороной, но и в конечном счёте в город не заходить, и даже к нему не приближаться. Стычка в деревне показала, что этот мир не чужд сверхъестественного и магического, а народ тёмен и груб, в основной массе. Стоило опасаться, что внешний вид дьявола вызовет у местных жителей нервную реакцию. Особенно в сочетании с нашествием чертей и бесов.
Двигаться, тем не менее, приходилось только прямо, и только в сторону города. Каждый раз, как только путники пытались сойти с дороги, натыкались на небольшие, разрозненные, но многочисленные отряды рогатых коротышек.
Вдоль дороги они попадались реже, их пока удавалось обойти стороной или переждать. Также время от времени попадались и бесы, но Алька быстро привык, что их больше не нужно опасаться. Полагаясь на силу Слезы, он бесстрашно проходил рядом, а однажды даже врезал ногой под хвост свиноподобному.
Бес неожиданно навострил уши и в последнюю секунду обернулся. Удар прошёл мимо, Алька едва не рухнул в грязь.
Азраил неодобрительно морщился.
– Они не видят тебя, но вполне могут услышать. И как любые хищники, они обладают прекрасной интуицией. Поэтому, если не прекратишь заниматься ерундой, тебя вычислят по шуму и следам. Чтобы сожрать, на еду не обязательно смотреть.
Пристыженный Алька некоторое время брёл молча. Впереди показалось ещё одно поселение на три двора, дома во всех трёх догорали.
– Ты говорил о чём-то похуже бесов. Это насчёт тех коричневых, козоголовых?
– Это были черти. Ещё одни коренные жители Стикса. Появились там сразу вслед за бесами. Да, пожалуй, в нашей ситуации они будут «чем-то похуже».
– Мне показалось, или они разумны?
– В какой-то степени да. Они в процессе эволюции обрели возможность рассуждать и пользоваться разными орудиями. Но не настолько, чтобы основать свою цивилизацию. И даже не настолько, чтобы искоренить каннибализм и научиться готовить пищу.
– Это я заметил. Хотя, ты так легко с ними расправился…
– Только потому, что напал первым. И их было всего двое. В Стиксе говорят: «Где чёрт, там и его легион».
– Они кочуют племенами? Что, большими?
– Ордами. Их племена называются ордами. И ещё у нас говорят: «На пути орды не стоят даже бесы».
Алька не сразу сообразил.
– Постой, это ты к чему? Бесы и черти – не союзники?
– Бесы всего лишь тупые хищные животные. Не умнее крыс. А черти – такие же тупые дикие варвары, не имеющие представления о приручении и дрессуре. Никому в страшном сне не привидится, что эти два чудных вида способны действовать сообща.
– Получается… Так вот, значит, что такое «нечто похуже»!
– Получается даже ещё того хуже. Кто-то умышленно снабдил чертей мощными артефактами и научил, как управляться с дикими бесами.
Они поравнялись с первым пожарищем. За поворотом открывалась картина погрома и резни. Несколько обглоданных трупов, буквально разорванных на части, валялось вдоль обочины. У калитки расплылась большая лужа крови, а прямо посреди улицы чернел и дымился кратер размером с сарай.
– Похоже, местные бедолаги не успели укрыться в городе. Но одного беса они все же одолели! – отметил Азраил.
– Это им не помогло, – добавил Алька.
– Зато это помогло нам! После такой вспышки все остальные сбегутся сосать огненную стену. И никакими пинками их не отгонишь. Вал пошёл в сторону от города, так что, будем надеяться, вся живность сейчас в лощине.
Азраил указал на широкую выжженную полосу, которая протянулась от кратера до холма, поросшего редким лесом. Из-за холма валил густой белый дым.
Дьявол пошёл дальше, осунувшись и втянув голову в плечи. Его движения выдавали нервозность. Можно было подумать, что виной тому страх, но Алька не мог представить ничего, способного напугать этого монстра.
– Подожди меня!
Алька бегом обогнул деревянный колодец-журавль с дощатым оголовком и красивым резным домиком, укрывавшим воду от пыли и мусора. Молодой некрупный чертёнок, чуть больше метра ростом, как раз поднимался позади этого колодца на ноги. Он там что-то увлечённо жрал и на крик Альки среагировал с запозданием.
Вовремя разглядеть чёрта, а тем более остановиться, не было никакой возможности. Рогатый оказался очень легким, костлявым – от столкновения кубарем покатился по земле. Алька тоже не удержался на ногах, но грохнулся удачнее, а вскочил быстрее. И даже успел ухватить двумя руками большущее коромысло. В тот момент, когда полная клыков рогатая рожа завопила, Алька нанес сокрушительный удар своим неуклюжим оружием – слева в висок.
Из человека такой удар наверняка вышиб бы дух. Чёрт оказался хлипче, его кости отчетливо хрустнули. Когда тело ударилось о колодец и сползло в грязь, сомнений не возникло, козлорогий мёртв.
Алька облегченно выдохнул и отбросил коромысло. Миг спустя из-за забора следующего дома выпрыгнули еще два чёрта покрупнее и, истошно вопя, сходу поскакали в атаку. Всего в несколько прыжков они преодолели половину дистанции, а Алька за это время только успел подумать, что никак не успеет снова поднять брошенное оружие.
О том, чтобы повернуться к чертям спиной, не могло быть и речи. Не потому, что они бегали быстрее человека и спастись таким способом все равно бы не удалось. Нет, эта мысль даже в голову Альке не пришла, его попросту парализовало от страха. Насколько легко, интуитивно удалось расправиться с первым врагом, настолько же невозможно оказалось предпринять что-нибудь против нового. Тогда Алька тоже заорал. Во всю глотку, так, что черти в удивлении заткнулись и сбились с шага.
Первого Азраил располовинил огромным мясницким топором. Где только успел подобрать? Инструмент был хороший, добротный, на толстой засаленной ручке. И по весу, и по размеру как раз подходил для длинных рук дьявола.
Второй черт понял, что его тоже вот-вот пустят на холодец. Издав какой-то совсем уж ультразвуковой вопль, аж заболели уши, рогатый развернулся и побежал в обратную сторону. Азраил подобрал с земли злосчастное коромысло и метнул его навроде биты из игры в городки.
– Да, хлипковатые ребята! – прокомментировал Алька очередную жуткую смерть.
– Это верно. Они живут в очень суровых условиях, хорошо приспособлены переносить высокие температуры, – Азраил словно читал лекцию на кафедре зоологии, а не помахивал в воздухе окровавленным топором. – Но вот физической крепости в них из-за этого немного. Зато они ловкие, как… Как черти.
Он сорвал с пояса одного из чертей грубую поясную сумку, покопался внутри одним когтем, но ничего интересного не нашел.
– Да, и постарайся больше так глупо не попадаться!
– Я же не специально. Я думал, оберег от них тоже скрывает.
– Думал он! Не надо думать, лучше спроси. Слеза Стикса защищает только от бесов!
Алька поковырял пальцем в ухе и пару раз подпрыгнул на одной ноге, словно вытряхивая воду.
– Какие они все-таки визгливые! Мне аж уши заложило.
– Да, и это сейчас самое плохое. Он звал подмогу. Скорее всего, его крик услышали.
Тишина вокруг нарушалась только треском догорающих бревен, ничего живого поблизости даже не шевелилось, поэтому Алька поглядел на Азраила с недоверием. Но тот внимательно смотрел на холм. Туда, откуда валил густой дым.
Алька проследил за его взглядом и тоже увидел.
– Тысяча чертей! – фраза вырвалась невольно.
– Они самые. А что, у вас тоже знают эту присказку?
* * *
До города они добежать не успеют.
Это стало понятно еще на половине пути. Черти, как и полагается дикарям, беглецов приняли за несомненно лёгкую добычу. Повинуясь охотничьему инстинкту, дружной ревущей толпой (ордой – вспомнил Алька) бросились вдогон. Скорость копытные рогачи могли развивать раза в два выше человеческой, так что изначальная фора в пару километров таяла на глазах.
Но погоня – лишь полбеды. Широкая долина, начинавшаяся за холмом, раскинувшая изумрудный травяной ковёр от горизонта до горизонта, тоже кишела чертями. От речной глади вдалеке справа до горных пиков так же далеко слева – повсюду поднимались к небу дымы пожарищ.
Монстры ворвались в этот тихий пасторальный регион совсем недавно. День, максимум два назад, а может быть даже одновременно с появлением здесь Альки и Азраила. В лесу этого было не понять, но отсюда, с высоты холма, открывалась полная панорама вторжения, происходившего прямо сейчас.
Город-крепость, достаточно крупный, способный вмещать тысяч тридцать жителей, готовился к осаде. Крошечные человечки шевелились на стенах и башнях. Все ворота стояли распахнутыми, по дорогам внутрь торопились проскользнуть вереницы телег и подвод.
Огромное число людей скопилось в пригороде. Там сейчас, должно быть, полная паника и хаос. Люди под стенами живут, как правило, зажиточные. Не такие богатые, как в самом городе, но уже причисляющие себя к среднему классу. И жадность ещё не уступила в них место банальному желанию жить. А толпы крестьян, сбегающихся к крепости кто верхом, а кто и на своих двоих, даже без котомки за спиной, зато в свежих рваных ранах, – такая картина способна довести до истерики любого нувориша.
Судя по забитым дорогам, всё произошло очень быстро и крайне неожиданно для людей. Ещё не все деревни были даже оповещены, оповещённые – брошены, а брошенные – разорены. Черти и бесы надвигались, словно саранча: без единого командования и военного порядка, но неумолимо и неотвратимо.
– Глупцы, – цедил сквозь зубы Азраил, глядя на эту картину. – Сами загнали себя в ловушку.
– Ты про них или про нас? – уточнил на бегу Алька.
– Все хороши. Нам надо было поселения за версту обходить. Понятно же, что там сейчас расправа. А этим стоило давно город бросить, детей в охапку и бежать за реку, не останавливаясь.
– Наверное, они рассчитывают отбиться?
– Глупо, – снова констатировал Азраил. – Они просто не представляют, что такое легион чертей. Не говорю уже про бесов. Город обречён, никто не выживет.
– Эти шустрые твари… Что толку бежать? И за рекой догнали бы, рано или поздно.
– Конечно. Но на несколько дней позже. Ведь тех же бесов в воду дубиной не загонишь, а переправу построить – это не по чертячьим мозгам задачка. Люди имели бы хоть небольшой, но шанс спастись. А здесь всё очевидно.
– Ну, не знаю… Стены кажутся мощными.
– Стены продержатся от силы час, – категорично заявил Азраил.
Алька остановился, упёрся руками в колени, стараясь отдышаться.
– Тогда зачем мы туда бежим?
– У нас нет вариантов, – ответил дьявол, тоже тяжело дыша, хотя выглядел он куда менее уставшим. – От Стикса мы отрезаны, в лес вернуться уже не можем, да и выследят. В реке можно было бы укрыться от бесов, но черти воды не боятся. Да и не дотянем до реки, догонят. В городе протянем чуть подольше. Хотя… На месте гарнизона я расстрелял бы нас издали, не подпуская к воротам.
Тут он поднял глаза в небо, обернулся и оценил расстояние до преследователей, снова кинул взгляд вверх.
– Не добежать нам. В предместьях уже горит что-то. Вон до той мельницы дотянем, если повезёт. Если встречающие сильно не задержат.
Алька, прищурившись, разглядывал город, небо, равнину, но никаких намеков на встречающих не видел.
– Встречающие – это хорошо или плохо?
– Скажу, когда поймём, кто именно нас встречает. И с какой целью.
Они пробежали ещё с полкилометра, когда ангел рухнул с неба прямо им под ноги. Здоровенный, почти с Азраила ростом, плечистый блондин с широким светлым лицом. Издалека его можно было бы принять за человека, но вблизи бросались в глаза многочисленные отличия в анатомии. Сильно выступающие вперёд челюсти, редкие жёсткие волосы толщиной с гитарную струну, иные пропорции конечностей и суставы, вывернутые в другую сторону. Да, внимательный наблюдатель в итоге пришёл бы к выводу, что это существо строением ближе скорее к Азраилу, чем к Альке.
Впрочем, все особенности своего тела ангел старательно скрывал под эмалевыми белыми латами и широким голубым плащом, по центру которого был нанесен символ из красных языков пламени.
– Ну, я так и думал, – пробурчал Азраил и добавил громче: – Как звать?
В ответе ангела прозвучало ничуть не меньше презрения, а пара белоснежных крыльев угрожающе приподнялась за плечами.
– Дьявол и человек? Я так и знал! Только такой греховный союз мог навлечь на город беду…
– Я спросил, как твоё имя, светлячок? – уже с явной угрозой перебил его Азраил.
Ангел гордо-оскорблённо дёрнул головой, вытянул вперёд руку и продемонстрировал длинный узкий меч с волнистой заточкой на одну сторону. Таким удобно срубать головы, проносясь над врагом на бреющем полёте.
– Вы слишком далеко оторвались от своей армии…
Тут дьявол произнёс нечто такое, от чего в ушах у Альки противно зазвенело, словно под ногами взорвалась большая петарда. Слов он не расслышал, зато отчётливо увидел, как воздух сгущается и отлетает от пасти Азраила каждый раз, стоит ему открыть рот. Фразы физически хлестали ангела, а тот стоял, ошеломлённый, и только прикрывал лицо крестовиной меча, словно со словами в глаза летела дорожная пыль.
– И не доводи до того, чтобы мне ещё раз пришлось повторять! – закончил дьявол.
– Я всё равно не стану называть тебе своё имя, – сказал блондин, но уже без вызова в голосе. – Ты старше и сильнее, но ты всё же падший. И не назвал бы мне своё имя… в других обстоятельствах.
– Ну ладно, это было бы слишком просто, – согласился вдруг Азраил. – Хорошо, что ты хотя бы основы знаешь. Хоть чему-то путному вас ещё учат. Тем лучше, с тобой за компанию у нас намечается шанс выжить.
– Так это не ваша армия? – дошло, наконец, до ангела. – Вы не ведёте её на город?
– Ты одурел, светлый? Где ты видел, чтобы командир бежал перед строем, а армия швыряла в него копья?
– Местные сказали мне, что никогда не видели таких, как ты. Легко было предположить…
Азраил смешно прищурился на него одним глазом.
– Признайся, ты раньше участвовал в войнах? Хотя бы, я надеюсь, видел их сверху, со своей жёрдочки?
– Я, вообще, по специальности не воин. Я глашатай, – ангел смутился и продемонстрировал то, что Алька принял под складками плаща за арбалет. На самом деле там крепился кофр для сверкающей медью и золотом фанфары.
– Ну, класс! – разочарованно сплюнул в песок Азраил. – Тогда эпичная драка откладывается. Ты хотя бы переместить нас отсюда можешь?
– Трансгрессия мне не по рангу. А на крыльях… – Он с сомнением пожал плечами и кивнул на Альку, – Вот разве что его.
– Нет, Азраил, я с тобой! – запротестовал тот.
– Забирай, – тут же согласился дьявол. – А я постараюсь провернуть здесь одну штуку. Надо проверить кое-какие мыслишки, если получится. В худшем случае, хотя бы уведу пару когорт от города.
– Я с тобой! – не сдавался Алька.
– На тебе гарнизон! – отрезал Азраил. – Моя задача не такая уж сложная. Если перебью хотя бы сотни две, то они отступят, тут я и спрячусь. Это авангард, глупые первогодки. Но когда в долину подтянутся старые опытные козлы… город должен быть готов.
Он ткнул Альку когтем в грудь.
– Убедись, что каждый ратный и каждый ополченец, до последнего рыночного дурачка, знает, что нельзя бить бесов. Можно стрелять, но только на большом расстоянии, никогда в упор! Да, объясни всё про огонь, про воду и соль. Слёзы Стикса раздай разведке и расскажи всем про амулеты, пусть собирают, пригодится при штурме.
Он задумался, что бы еще такого посоветовать напоследок.
– Ах, да! Скажи всем, что чем чёрт старше, тем он ловчее и опаснее. С молодыми пусть бьются без опаски, их способен порубать даже человек. Но как увидят матёрых козлов, пусть бегут, пусть стреляют их только издали. Такую тварь одолеть непросто.
– Если люди здесь никогда чертей не видали, как они старых от молодых отличат?
– Ну по шкуре, конечно же! По цвету! Старые козлы седые, и окрас у них такой, с узором, – Азраил несколько раз провёл по своему широкому брюху пальцами, показывая.
– Как зебры, что ли? Ты смеёшься?
– Кроме шуток! Самые страшные черти – полосатые, так и передай! И помни, мы с тобой выживем, только если город устоит в этой войне.
Крики и топот множества ног стали уже настолько близкими, что Алька поневоле вжал в голову в плечи. Неподалеку упало на землю первое копьё, брошенное неприцельно и наудачу. Глянув на ангела, Алька понял, что тот тоже напуган.
– Пора! – согласился Азраил и силой втолкнул парня в объятия ангелу. – Уноси его! Всё, пошёл, кыш отсюда!
Алька хотел ещё что-то спросить напоследок, но крылья взбили тучу пыли, земля рывком ушла из-под ног.
* * *
У ангела неплохо получалось, но он очень устал.
Сложность заключалась в том, что бочку приходилось наполнять каждый раз заново, возвращаясь в город. А за это время из леса выползало три-четыре новых беса. И каждый заход на «водосброс» давался со всё большим и большим трудом.
Чтобы сберечь силы, белокрылый пытался экономить рассол, разделить одну бочку на два-три раза. Но такая тактика приводила к частым промахам и лишним рейсам. Азраил правду сказал, что бесы – прирождённые хищники, ловкие и чуткие.
Черти к тому же быстро организовали защиту своих союзников, если их можно так назвать. Больше это походило на отношения погонщиков и скота. Бесов сгоняли в небольшие группы, приставили к каждой команду с деревянными щитами. Теперь над свиноподобным отродьем в случае опасности появлялась крыша, пусть и не способная полностью отразить струю воды, но уже пару раз позволившая бесу выжить, отделавшись ожогами.
На самых непослушных черти натянули железную сбрую, удерживая на «коротком поводке», вернее – на паре длинных цепей. Такие цели атаковать сверху было даже удобнее, но появление ангела над головами рогатые встречали не только воплями, но и стрелами. Хотя они мало вредили прочным упругим белым перьям, попадания в корпус наносили болезненные раны. Роскошные парадные латы, весившие не меньше бочки с рассолом, ангел, вняв гласу благоразумия, снял уже после пятого или шестого вылета.
Женщины из тыловой команды обливались потом, готовя для него новую бадью с рассолом. Это в самом начале горожан позабавил приказ мочиться в посуду и сдавать всё до единой капли на нужды обороны. Тару расставили на всех крупных перекрестках, да только надолго «производственных мощностей» не хватило. Пришлось задуматься над альтернативным сырьём для электролита.
Большого запаса соли в городе не держали, поэтому вскоре в ход пошла прошлогодняя рапа с рыбного промысла, реактивы аптекарей и алхимиков, корыто щёлока из Квартала прачек, банки с кислотами из кузни, а также селитра, сода – всё, что удавалось найти. Алька, неожиданно для себя назначенный главным по противобесовской обороне, был не силён в химии, поэтому затруднялся сказать, какой из компонентов жуткого коктейля подействует, а какой нет.
Ополчение тем временем завершало эвакуацию и готовило подступы к осаде. Возглавлявший городской гарнизон воевода, рыжебородый коротышка Тифот, носился со стены на стену, криком и пинками формулируя приказы и заставляя людей пошевеливаться.
– Пали траву! Иди пали, я сказал! Чтобы ни одного куста на валу, тогда пущу! – орал он у ворот, выгоняя за стены толпу перепуганных крестьян, а через минуту от других ворот доносилось: – Ты какого рожна, обрубок тупой, баб за реку не услал? Куда мы их теперь, своих прятать негде! Я тебя другой раз со стены лично сброшу!
Тифот для своей должности (а особенно в сравнении с другими горожанами) выглядел весьма представительно. Правую его щёку, заходя чуть на висок, рассекал грубый кривой сабельный шрам. Второй конец шрама терялся в густой рыжей бороде. Он ходил быстро, но вразвалку, словно не один год провёл на корабельной палубе. Когда был один, задумчиво бубнил под нос слова неразборчивой песенки. Когда говорил, то делал это всегда громко. Поскольку голос имел грубый и раскатистый, то казалось, что он все время кричит. И тон его слов всегда был таким повелительным, словно гонять подчинённых было его главным в жизни занятием с пелёнок.
Четыре его капитана, привыкшие к сытной, до одури спокойной жизни в гарнизоне окраинного города, никогда не интересовавшего ни одного завоевателя, теперь тоже с криками скакали по галереям. Каждый, выпучив глаза, соображал, что еще можно успеть в своём бастионе до начала штурма.
Всего бастионов было пять. Город, словно сжавшийся сейчас в страхе между этими ненадёжными сооружениями, имел форму почти правильного пятиугольника, ограниченного крепостной стеной. Вдоль южной кромки протекала речка, потому и укрепления с этой стороны возвели самые скромные. Архитектор посчитал, что нападение с крутого обрывистого берега слишком безумно.
Непосредственно к реке примыкали два малых бастиона с треугольными башенками-бартизанами на каждом углу и бойницами через каждые пять шагов. Понизу неприятеля встречала либо городня с вертикальными стенами, либо простой земляной обвод. Укрепления не слишком высокие, но вынуждавшие, на выбор, медленно карабкаться или долго бежать вдоль стен у самых бойниц, всё время находясь под огнём гарнизона.
Каждый из бастионов имел ещё внутреннюю стену, отделявшую от города, так что являлся сам себе крепостью в миниатюре. Если враг прорвётся, внутренняя стена станет второй линией обороны. Если же город падёт раньше, то в бастион можно впустить выживших и запереться, держа круговую оборону.
Дальше, в сторону от реки, тянулись стены с бруствером по верхнему краю, пёстрые и аляповатые. Даже человеку, не сведущему в фортификации, каким и являлся Алька, становилось с первого взгляда понятно: строилась крепость в несколько этапов, с перерывами, должно быть, не в одно десятилетие. По мере разрастания предместий, их несколько раз обносили новой стеной, оборудуя сообразно последним веяниям в военном искусстве. Как следствие, получился полный винегрет.
Стиль, форма и оснащение менялись от башни к башне, от стены к стене. У восточных Лодочных ворот укрепления возвели цельнокаменные, из тяжелых тёсанных блоков, с крытой галереей для безопасной переброски войск. И даже с потерной, способной неожиданно открываться, выпускать отряд для ошеломительного кинжального рейда.
Дальше явно просматривалась экономность очередного градоначальника. Стены и даже одна из башен были целиком бревенчатыми, а невысокие обводы за ними переходили в простые земляные валы, поросшие кустарником. Ров с водой здесь выкопали так близко, что исправить огрехи не сумели даже в последующие годы.
Тут же рядом, словно устыдясь, кто-то выстроил высокий кирпичный кавальер, с которого угрожающе целились во врага два камнемёта и еще одно зловещее устройство, назначения которого Алька не понял. В этом мире не знали пороха, но и выше катапульт цивилизация солидно продвинулась. Защитные орудия представляли собой мешанину труб и стеклянных призм, среди которых торчала яйцеобразная ёмкость с синим порошком. Как работает чудо техники, Алька пока не видел.
Наконец, от двух бастионов покрупнее сходились стены к северу, упираясь в пятый, самый солидный оборонительный узел. Новый, высокий, с бойницами для верхнего и нижнего боя и с обводами тоже в два яруса. Верхний из них, плюс ко всему, выложен был зигзагообразно, так что попытка прорваться в этом месте заставила бы врага периодически подставлять спину стрелкам-защитникам.
Огромные просмоленные брёвна составляли основание этого бастиона. Брёвна поменьше лежали в середине, а навершие совсем недавно нарастили на метр каменной кладкой и укрепили снаружи листовым металлом. Этот бастион был детищем воеводы Тифота и создавал самое лучшее впечатление. Если бы вся крепость выглядела так, пожалуй, Алька мог усомнился в расчетах Азраила о плачевной судьбе города.
Здесь, внутри, всё шевелилось, гремело, готовилось. Скромный, но обученный колоть и рубить гарнизон распределили по всему периметру. Крестьяне, маркитанты и ремесленники познавали военное дело на ходу, понукаемые профессиональными солдатами.
Рекрутеры волокли на Стрельцов двор всех пойманных на улицах и в домах мужиков, стаскивали любое пригодное для боя оружие. Егеря отобрали среди новобранцев охотников и стрелков, послали к бойницам. Быстрых определяли в летучие рейдовые отряды, сильных – поровну в рубаки и в снабженцы, на подтаскивание к стенам камней и других припасов войску. Все рукастые давно были заняты подгонкой лат и точкой оружия, остальные шли в инженерные бригады для строительства баррикад, завала обходных улиц, обрушения деревянных заборов, по которым мог от дома к дому распространиться пожар. Что пожар будет, Алька гарантировал.
Тифот, словно заведённый, без остановки инструктировал стрелков, вооруженных в большинстве арбалетами и охотничьими луками, чтобы в бою не тратили зря припас. Потом костерил мастеров и подносящих, чтобы скорее делали новые стрелы и смешивали заряды к ручным ружьям такой же загадочной конструкции, что и пушки на стенах. Тут же бежал к артиллеристам, пересказывал им, на каком расстоянии выцеливать бесов, в какой момент опрокидывать в варницы котлы с рассолом и смолой.
Обстановка с каждой минутой накалялась. Из-за холмов к городу стягивались всё новые и новые орды. Тифот, цокая языком, сокрушался, что под стенами уже собралось в восемь раз больше врагов, чем жителей города, считая с детьми и стариками.
Всех, кто не был способен держать в руках оружие, отправили на пристань и погрузили, сколько вместилось, на рыбацкие и торговые лодки. Поместилось немного. Когда пара лодок едва не перевернулась из-за перегруза, кормчие обрубили концы и взмахнули вёслами, не обращая внимания на крики паникующих горожан.
Лодки медленно двинулись вверх по течению, с той стороны чертей пока ещё не было видно. Двигаться вниз было бы быстрее и проще, но слишком велик риск превратить спасательные суда в похоронные баржи, нашпигованные стрелами.
Тем, кому не хватило места, не позволили ждать возвращения лодок вне городских стен. Погнали с пристани к воротам, а когда дозорные сообщили о приближении вражеского авангарда, воевода выругался и приказал сворачивать эвакуацию. Немощных отправили в центр города, к самому большому и крепкому зданию – собору.
Он проектировался как цитадель и резиденция наместника, но уже во время строительства старый король умер, наместник спешно убыл в столицу и сгинул там в дворцовых интригах. Назначение нового наместника по понятным причинам затянулось, а когда делёж власти закончился и земли перешли к одному из победителей, тот не захотел переносить сюда родовое гнездо. Приезжал за три года всего один раз, расходы на новую резиденцию не одобрил, так что здание на ходу перепрофилировали под церковные нужды. Деньги для достройки собирали всем миром, а чертежи менять не стали. В итоге в соборе сейчас было безопаснее, чем где-то ещё в городе. Даже в случае прорыва чертями всех городских укреплений, у запертых в храме оставался шанс продержаться некоторое время, отбиваясь самыми малыми силами.
За стариков и детей Алька пока не волновался. Его очень пугало ожидание. Напряжение витало в воздухе, а первый азарт приготовлений прошёл. Теперь страх проникал в душу от одного лишь вида вражеских полчищ.
Пятый час город находился в осаде, но пока штурм крепостных стен даже не начался. По ту сторону тоже шла подготовка. Черти грабили предместья, рушили и разбирали уцелевшие от огня дома, собирали свой дикий табор в более-менее стройные когорты. Армия захватчиков на глазах приобретала тот вид, какой соответствовал её грозному названию – легион.
* * *
Первыми выступили инженерные бригады.
Прикрываясь грубыми деревянными щитами, черти вгрызлись лопатами и мотыгами в берег защитного рва. Бесы не хотели лезть в воду, поэтому рогатые строили для них проходы. Пригоняли из предместий и сталкивали в воду груженные чем попало крестьянские телеги. Затем закидывали брёвнами, заваливали землёй.
С высоких стен стрелкам было удобно выцеливать врагов. Теперь Алька наконец увидел, каким оружием пользуются в этом мире вместо мушкетов и аркебуз. Процедура была отдалённо похожа. Один воин, называвшийся блицем, устанавливал оружие на высокую сошку или на край бруствера, а затем крепко держал в руках приклад, направляя в сторону неприятеля длинный бронзовый штырь. Второй номер, именовавшийся доннером, проворачивал настроечные рычаги и крутил рукоятку на яйцеобразной сфере с порошком, словно кофемолку. При этом он нараспев произносил несколько фраз: громко, но отдельных слов не разобрать. Что это за ритуал и как пение влияет на процесс зарядки оружия, Алька не понял.
Примерно через полминуты сложных манипуляций, бронзовый штырь начинал светиться и гудеть. Энергия накапливалась в устройстве, пока наконец не срывалась с металлического кончика в сторону врага. Внешне это было похоже на многожильную тёмно-фиолетовую молнию. Всё, что попадало ей на пути, обугливалось и рассыпалось в пыль.
На алькиных глазах удачный выстрел испепелил сразу шестерых чертей, бежавших одной шеренгой в сторону защитного рва. Бревно, которое они несли, при попадании молнии лопнуло вдоль и почернело. Блиц и доннер довольными возгласами встретили удачное попадание, быстро укрылись за бруствером от полетевших снизу стрел и занялись засыпкой в «яйцо» новой порции синего порошка.
Всё бы хорошо, не отвечай враги копьями, стрелами и дротиками чертовски метко. Потери, пусть пока и небольшие, были уже во всех бастионах. Рыжий Тифот ругался на раненых, а еще больше – на здоровых, проявлявших безрассудство и неосторожность. Но громче всего он орал на сигнальщиков, чтобы те скорее подавали команды рейдовым бригадам.
На самого себя требование соблюдать осторожность воевода не распространял. Постоянно торчал на самых горячих участках, высовывался из бойниц, оценивая обстановку и отдавая быстрые короткие приказы тому или иному отряду. Его стараниями гарнизон, улучая удобные моменты, провёл уже восемь атак на передовые группы чертей, сумевшие вразнобой переправиться через ров. Заманивая их на обводы и обрушивая сверху ливень стрел, а затем добивая отступающих неожиданной контратакой, Тифот уже порубил в капусту, как казалось Альке, полтысячи козлорогих.
