Аллан Кардек
Книга медиумов

Глава 12. Пневматография и непосредственное писание. Пневматофония

Непосредственное писание.

146. Пневматография есть писание, произведенное прямо духом, без помощи руки медиума. Она отличается от психографии тем, что эта последняя есть передача мысли духа посредством писания рукой медиума.

Феномен непосредственного писания, без сомнения, одно из самых удивительных явлений спиритизма. Но как ни кажется он невероятным с первого взгляда, в настоящее время это факт доказанный. Если необходима теория, чтобы дать себе отчет в возможности спиритических феноменов вообще, то она еще необходимее для объяснения этого феномена как самого странного из всех, но сверхъестественность которого исчезнет, как только поймут начало, на котором он основан.

При первом появлении сего феномена господствующее чувство было сомнение. Мысль о плутовстве тотчас пришла в голову. Действительно, каждый знает свойства симпатических чернил, начертанные знаки которых, совершенно невидимые сначала, по прошествии некоторого времени делаются видимыми. Очень легко могли употребить иногда во зло доверенность, и мы не утверждаем, чтобы этого никогда не делалось. Мы даже убеждены, что некоторые из видов корыстолюбия, а другие из просто самолюбия, желая только показать этим свое могущество, употребляли подлог.

Но было бы совершенно безрассудно отвергать существование вещи потому только, что можно ее подделать. Не нашли ли в последнее время способа подражать сомнамбулическому ясновидению до такой степени, что почти невозможно не ошибиться? Из того только, что эти фокусники наводняют все ярмарки, нужно ли заключить, что нет действительных ясновидящих? Что некоторые погребщики продают поддельное вино, следует ли из этого заключить, что настоящее вино не существует? То же самое можно сказать и в отношении непосредственного писания. Впрочем, предосторожности, принимаемые для того, чтобы убедиться в действительности этого факта, очень просты и легки, и благодаря им теперь нельзя более сомневаться в действительности этого феномена.

147. Так как возможность писать без всякого посредства есть одна из принадлежностей духа и так как духи существовали во все времена, то и во все времена производили все феномены, известные нам. Следовательно, и феномены непосредственного писания производились в древние времена так же, как и теперь. Таким образом можно объяснить появление трех слов в зале пира Валтасара. В средние века, столь обильные таинственными чудесами, подавленными кострами, должны были знать и непосредственное писание. Может быть, в теории изменений, которые духи могут производить в материи и о которых мы подробно говорили в 8-й главе, найдут начало верования в превращение металлов.

Каковы бы ни были результаты, полученные в различные времена, но только с распространением спиритических явлений обратили серьезное внимание на непосредственное писание. Барон Гульденштуббе, кажется, первый в последнее время познакомил Париж с этим феноменом, издал об этом предмете весьма любопытное сочинение, содержащее множество снимков непосредственного писания, которое он получал.^[48] Феномен был уже некоторое время известен в Америке. Положение Гульденштуббе в свете, его независимость, уважение, которым он пользуется в высшем кругу, отстраняют неоспоримо всякое подозрение в умышленном подлоге, к которому он не мог иметь никаких побудительных причин. Можно было бы предположить, что он сам был введен в заблуждение. Но на это решительно отвечает факт, что этот же самый феномен достигнут и другими, принимавшими всевозможные предосторожности для предупреждения всякого подлога и всякой причины к заблуждению.

148. Непосредственное писание достигается, как вообще многие спиритические явления, сосредоточением мысли, молитвою и вызыванием. Его часто получали в храмах, на гробницах, у подножия статуи или изображений тех особ, которых призывали. Но очевидно, что местность не имела другого влияния, как то только, что способствовала большему сосредоточению мыслей. Доказано, что это писание получали и без всей этой наружной обстановки, и в местах самых обыкновенных, на простой домашней мебели, если только находились при благоприятных условиях и если пользовались необходимой для этого медиумической способностью.

Вначале предполагали, что с бумагой нужно класть и карандаш. В таком случае это явление могло быть до некоторой степени объяснимо. Известно, что духи производят движение и перемещение предметов, что они их схватывают и бросают иногда в пространство. Следовательно, они могли взять карандаш и начертить им буквы. Так как они приводят его в движение посредством руки медиума, посредством дощечки, то могли сделать то же самое прямо, без всякого посредства. Но вскоре убедились, что присутствие карандаша не необходимо. Достаточно иногда положить простой клочок бумаги, чтобы по прошествии нескольких минут получить начерченные на нем буквы. Здесь феномен полностью изменяет свой вид и вводит нас в совершенно новый порядок вещей. Эти буквы были начерчены каким-нибудь веществом. Так как духу не давали этого вещества, следовательно, он сделал или составил его сам. Но где же он взял это вещество? Вот в чем заключалась задача.

Если желают теперь обратиться к объяснениям, данным в 8-й главе, п. 127 и 128, то там найдут полную теорию этого феномена. При этом писании дух не употребляет ни наших материалов, ни наших инструментов. Он сам делает и вещество, и инструменты, которые ему нужны, извлекая свои материалы из первоначального всемирного элемента, подвергая его по своей воле тем изменениям, которые необходимы для производимого им действия. Таким образом, он может сделать красный карандаш, типографские и обыкновенные чернила точно так же, как и черный карандаш и даже печатные буквы с типографской выпуклостью, как это случалось нам видеть. Дочь одного знакомого нам господина, девочка 12 или 13 лет, получила целые страницы, написанные веществом, похожим на пастель.

149. Вот результат, к которому привел нас феномен с табакеркой, описанный нами в 3-й главе и о котором мы так распространились, видя в нем случай изучить ближе один из самых важных законов спиритизма, закон, знание которого может объяснить нам многие тайны даже нашего видимого мира. Таким образом, от явления, по-видимому, самого ничтожного может проистекать свет. Все заключается в том, чтобы наблюдать со вниманием, а это каждый может делать, так же как и мы, если только не будет ограничиваться одним наблюдением факта, без разыскания причин его. Если наша вера со дня на день все более и более укрепляется, то это потому, что мы понимаем. Заставьте понимать, если вы хотите приобрести серьезных последователей. Понимание причин имеет еще и другой результат: оно дает возможность отличать истину от суеверия.

Если мы будем рассматривать непосредственное писание в отношении пользы, которую оно может доставить, то мы должны сказать, что главная польза его состоит в том, что оно дало материальное доказательство важного факта, а именно участия тайной силы, которая нашла в непосредственном писании новое средство для своего проявления. Но получаемые этим способом сообщения редко бывают пространны. Они вообще самопроизвольные и состоят из слов, изречений, а часто и из непонятных знаков. Их получают на всех языках, на греческом, латинском, сирийском, в иероглифах. Этот способ не доставляет еще сообщений, столь последовательных и быстрых, какие доставляет психография, или писание посредством медиума.

Пневматофония

150. Духи, могущие производить шум и удары, могут также производить крики всякого рода и гортанные звуки, подражающие человеческому голосу, около нас и в воздушном пространстве. Этот феномен мы называем пневматофония.

На основе того, что нам известно относительно свойств духов, мы можем думать, что некоторые из них, когда они относятся к низшим разрядам, заблуждаются сами и воображают, что они говорят, как это делали при жизни. (См. «Revue Spirite», февраль 1858 г. Revenant de mademoiselle Clairon.^[49])

Во всяком случае, надо остерегаться принимать за тайный голос все слышимые звуки, причина которых неизвестна, или простой звон в ушах, и в особенности верить, что есть хоть малейшая искра правды в общепринятом веровании, будто бы звон в ухе предваряет нас, что о нас говорят где-нибудь. Этот звон, причина которого чисто физиологическая, не имеет никакого смысла, тогда как пневматофонические звуки выражают мысли, и только по этому можно признать, что они имеют причину разумную, а не случайную. Можно взять за правило, что одни только явно разумные явления обнаруживают участие духов. Что же касается других, то можно считать сто шансов против одного, что они происходят от причин случайных.

151. Часто случается, что во время дремоты очень внятно слышим произнесенные слова, имена, иногда даже целые фразы, и так громко, что это нас будит. Хотя в некоторых случаях это может быть действительное явление, но этот феномен не имеет ничего достаточно положительного, чтобы нельзя было отнести его также к причине, сходной с той, которую мы изложили в теории галлюцинаций (гл. 3 и сл.). То, что слышат таким образом, не имеет никаких последствий, но было бы совсем другое, если б это случилось во время бодрствования, потому что если бы это было действие духа, то можно было бы поменяться с ним мыслями и завести правильный разговор.

Спиритические или пневматофонические звуки производятся двумя совершенно различными способами. Иногда внутренний голос раздается в сознании. Несмотря на то, что слова ясны и внятны, в них нет ничего материального. Иногда же бывают наружные и так же внятно произнесенные слова, точно они сказаны кем-нибудь стоящим подле нас.

Каким бы способом ни производился пневматофонический феномен, он почти всегда бывает самопроизвольный и только в весьма редких случаях может быть вызван.

Глава 13. Психография

Психография непрямая. Корзинки и дощечки. Психография прямая и ручная.

152. Спиритическая наука сделала успехи, как и все другие, и даже гораздо быстрее других. Только несколько лет ^[50] едва отделяет нас от тех первоначальных и несовершенных способов, которые названы были «говорящими столами», а мы уже можем сообщаться с духами так же легко и быстро, как делают это люди между собою, и теми же средствами; письмом и словом. Письмо имеет то преимущество, что доказывает более материальным образом участие тайной силы и оставляет следы, которые мы сохраняем, так же как это делаем с нашей перепиской. Первый употребительный способ был дощечки и корзинки, снабженные карандашом. Вот их устройство.

153. Мы сказали, что особа, одаренная необходимой для этого способностью, может сообщить круговращательное движение столу или другому какому-нибудь предмету. Возьмем вместо стола корзинку величиной от 4 до 5 вершков в диаметре (будет ли она деревянная или плетеная, это все равно, вещество не имеет влияния). Если пропустим теперь карандаш сквозь дно корзинки, твердо укрепив его, так чтобы очиненный конец его был вне ее, и будем держать ее в равновесии на конце карандаша, находящегося на бумаге, положив пальцы на край корзинки, то она начнет двигаться. Но вместо того, чтобы вертеться, она будет водить карандаш по бумаге в разных направлениях и чертить ничего не значащие линии и буквы.

Если дух вызван и захочет сообщаться, то он будет отвечать не ударами, как в типтологии, а писаными словами. Движение коробки является уже не автоматическим, как в вертящихся столах, а разумным. При таком устройстве карандаш, окончив строку, не возвращается назад для начатия новой. Он продолжает двигаться кругом, так что строки письма представляют спиральную линию, и чтобы прочесть написанное, нужно переворачивать лист несколько раз. Письмо, таким образом полученное, не всегда разборчиво, потому что слова не отделены одно от другого; но медиум, по некоторого рода наитию, разбирает его легко. Из экономии вместо бумаги и карандаша можно употребить аспидную доску и грифель. Мы называем эту корзинку корзинка-волчок. Корзинку заменяют иногда четвероугольной картонной коробочкой. Карандаш составляет ее ось, как в игрушке, называемой юлой.

154. Много других приборов придумано было для той же цели. Самый удобный из них – корзинка с рожком. Устройство ее состоит в следующем.

К корзинке приделывают деревянный наклонный прут, выдающийся с одной стороны корзинки на 2,5 или на 3,5 вершка в положении бушприта на корабле. Через отверстие, сделанное в конце этого прута или рожка, продевают карандаш так, чтобы он чиненным своим концом упирался в бумагу. Когда медиум держит свои пальцы на краях корзинки, то весь аппарат начинает двигаться и карандаш пишет, как в предыдущем случае, с той только разницей, что здесь письмо бывает более разборчиво, слова отделены одно от другого и строки идут не спирально, а следуют одна за другой, как в обыкновенном писании, потому что медиум легко может переводить карандаш с одной стороны на другую. Таким образом получаются целые рассуждения в несколько страниц так же быстро, как если бы писались прямо рукой.

155. Разумное существо, которое действует здесь, проявляется часто другими знаками, довольно явственными. Дойдя до конца страницы, карандаш самопроизвольно делает движение, чтобы перевернули лист. Если дух хочет отнестись к прежде сказанному им на этой странице или на другой, он ищет это место концом карандаша, как мы это делаем пальцем, и потом подчеркивает эти слова. Если, наконец, дух желает обратиться к кому-нибудь из присутствующих, то конец прута направляется к этому лицу. Для сокращения он часто выражает слова «да» и «нет» знаками утверждения или отрицания, какие мы делаем обыкновенно головой. Если он желает выразить гнев и нетерпение, он бьет несколько раз концом карандаша и часто ломает его.^[51]

156. Вместо коробки некоторые употребляют небольшой столик, нарочно для этого сделанный, длиною от 3 до 4 вершков и вышиной от 1,5 до 2, о трех ножках, из которых в одну вделан карандаш, остальные две закруглены или оканчиваются костяными шариками, чтобы столик легче двигался по бумаге.

Другие употребляют просто дощечку от 4 до 5 вершков, квадратную, треугольную или овальную. На одном из концов проделано отверстие, чтобы вставить карандаш. Он находится в наклонном положении и одной стороной опирается на бумагу. К той стороне, которая лежит на бумаге, иногда приделывают колесца, для облегчения движения. Понятно, впрочем, что все эти устройства не заключают в себе ничего важного. Самое удобное из них есть самое лучшее.

Со всеми этими снарядами всегда почти нужно быть вдвоем, но нет надобности, чтобы другой был одарен медиумической способностью. Он служит единственно только для того, чтобы поддерживать в равновесии снаряд и облегчать медиума.

157. Мы называем психографией непрямое писание, в противоположность психографии прямой, или ручной, т. е. писанию, полученному прямо посредством руки медиума. Чтобы понять этот последний способ, надо дать себе отчет в том, что происходит во время этого процесса.

Посторонний сообщающийся дух действует на медиума. Этот последний под его влиянием двигает машинально свою руку, чтобы писать, не имея (как это большей частью бывает) ни малейшего сознания о том, что он пишет. Рука действует на корзинку, а корзинка на карандаш. Таким образом, корзинка не делается разумной. Она становится орудием, управляемым разумной волей. И действительно, она есть не что иное, как ручка карандаша, добавление к руке, посредник между рукой и карандашом. Отнимите ее и возьмите карандаш в руку, результат будет тот же, но с механизмом более простым, потому что медиум тогда пишет точно так, как он делает это при обыкновенных условиях.

Итак, каждый, кто пишет посредством корзинки, дощечки или другого предмета, может писать прямо. Из всех способов сообщения писание рукой, называемое некоторыми невольным писанием, есть, без сомнения, способ самый простой, легкий и удобный, потому что не требует никаких приготовлений и представляет как беглое писание все удобства к самым пространным сообщениям. Мы возвратимся к этому предмету, когда будем говорить о медиумах.

158. При начале явлений, когда имели еще не столь ясное понятие об этом предмете, многие сочинения вышли под названиями: «Сообщения корзинки…», дощечки, говорящих столов…

В настоящее время можно понять, до какой степени эти выражения неудовлетворительны и ложны, не говоря уже о недостаточно серьезном характере этих сообщений. Действительно, как мы видели, столы, дощечки и корзинки не орудия разумные, хотя и одушевлены на время искусственной жизнью. Они ничего не могут сообщить сами собой. Это значит принимать действие за причину, инструмент за исполнителя. Это все равно, что автор поместил бы на заглавном листе своего сочинения, что оно написано стальным или гусиным пером. К тому же эти орудия не составляют необходимости. Мы знали одного господина, который вместо корзинки-волчка, описанной нами, употреблял воронку, в устье которой он вставлял карандаш. Следовательно, можно было бы получать сообщения кастрюли или салатника. Если эти сообщения даны посредством ударов и если удары эти были сделаны стулом или палкой, то это был бы не говорящий стол, а говорящий стул или палка. Здесь важно знать не устройство инструмента, а способ получения сообщений. Если сообщение получено посредством писания, то какая бы вещь ни была ручкой карандаша, для нас это будет психография. Если посредством ударов, – это типтология.

Так как спиритизм принимает размеры науки, то ему нужен и язык науки.

Глава 14. О медиумах

Медиумы для физических явлений. Электрические особы. Медиумы чувствующие или впечатлительные. Медиумы слышащие. Медиумы говорящие. Медиумы видящие. Медиумы-сомнамбулы. Медиумы-целители. Медиумы-пневматографы.

159. Всякий, кто чувствует в какой бы то ни было степени влияние духов, по этому самому уже медиум. Эта способность врождена человеку, и, следовательно, не есть исключительная привилегия избранных. Вот почему мало встречается людей, у которых не было бы зачатков этой способности. Можно сказать, что почти все люди медиумы.

Несмотря на то, принято давать это название только тем, у которых медиумическая способность обнаруживается очевидными явлениями, что зависит уже от организации, более или менее чувствительной. Нужно заметить, между прочим, что эта способность проявляется не у всех одинаковым образом. Медиумы обыкновенно имеют особенную способность к тому или другому роду феноменов, что составляет между ними столько же разнообразия, сколько есть родов явлений.

Главнейшие видоизменения следующие: медиумы для физических явлений, медиумы чувствующие или впечатлительные, слышащие, говорящие, видящие, сомнамбулы, целители, пневматографы, пишущие, или психографы.

1. Медиумы для физических явлений

160. Медиумы для физических явлений более способны производить материальные феномены, как то: движение неподвижных тел, шум, стук. Их можно разделить на медиумов произвольных и медиумов невольных. (См. 2-ю часть, гл. 2 и 4.)

Медиумы произвольные – те, кто сознают свою особенность и которые производят спиритические феномены действием своей воли. Хотя эта способность, как мы сказали, и свойственна человеческому роду, но далеко не все обладают ею в одинаковой степени. Если мало таких лиц, у которых эта способность не существовала бы вовсе, то лиц, способных производить великие явления, как, например, приведение твердых тел в висячее положение в пространстве, поднятие на воздух и в особенности произведение явлений, видимых для нашего глаза, еще меньше.

Явления самые простые суть круговращательное движение предмета, удары, производимые поднятием этого предмета или слышимые внутри самого вещества. Не придавая особенной важности этого рода феноменам, мы, однако же, советуем не пренебрегать ими. Они могут доставить случай к любопытным наблюдениям и содействовать убеждению. Замечательно, что к материальным явлениям редко бывают способны те, кто располагают более совершенными способами сообщения, как то: написанием или словесной беседой. Вообще способность эта уменьшается по мере того, как другая развивается.

161. Медиумы невольные, или природные, те, влияние которых обнаруживается без их ведома. Они не сознают вовсе своей силы, и часто все, что происходит вокруг них, не кажется им необыкновенным. Это составляет их принадлежность точно так, как есть особы, одаренные двойным зрением, которые вовсе этого не подозревают. Эти субъекты заслуживают наблюдения, и не следует упускать случаев собирать и изучать факты, когда они представляются; эта способность проявляется во всяком возрасте, и даже часто у детей.^[52] (См. выше, гл. 5, явления самопроизвольные.)

Эта способность сама по себе не есть признак состояния патологического, потому что совместима с совершенно здоровым состоянием тела. Если тот, кто ею пользуется, болен, то это происходит от посторонней причины, и потому терапевтические средства не могут уничтожить ее. Она может иногда быть сопровождаема некоторым органическим расслаблением, но никогда не может быть прямой причиной этого расслабления. Следовательно, неблагоразумно опасаться ее. В гигиеническом отношении она в таком только случае может быть вредна, если особа, сделавшаяся произвольным медиумом, будет употреблять эту способность во зло, потому что тогда будет слишком много отделяться жизненного тока и вследствие этого может произойти ослабление органов.

162. Ум возмущается при мысли о нравственных и телесных мучениях, которым наука подвергала иногда слабые и нежные существа с целью удостовериться, нет ли с их стороны какого-либо подлога. Эти опыты, сделанные большей частью с неблагонамеренностью, всегда вредны для чувствительных организаций. Делать подобные испытания – значит играть жизнью. Добросовестный наблюдатель не имеет надобности прибегать к подобным средствам. Тот, кто свыкся с феноменами этого рода, знает очень хорошо, что они более относятся к разряду феноменов психических, чем физических, и что напрасно стали бы искать разрешения их в наших точных науках.

По одному тому, что эти феномены относятся к разряду явлений психических, нужно всеми мерами стараться избегать того, что может раздражать воображение. Все знают, какие несчастья может причинить страх, и было бы лучше, если бы знали все случаи сумасшествия и падучей болезни, которые произошли от рассказов о ведьмах и оборотнях. Что же будет, если станут уверять, что тут действует дьявол? Те, кто внушают подобные идеи, не знают, какую они берут на себя ответственность. Они могут быть убийцами.

Кроме того, опасность существует не только для того лица, кого стращают. Она может также распространяться и на окружающих: некоторые, могут быть напуганы мыслью, что их дом есть притон демонов. Это пагубное верование было причиной множества жестокостей во времена невежества. Между тем, рассуждая сколько-нибудь логически, могли бы понять, что, сжигая тело, признаваемое одержимым бесом, они не сжигали самого беса. Так как желали отделаться от беса, то следовало уничтожить его самого. Спиритическое учение, открыв нам истинную причину всех этих феноменов, оказывает ему милость. Итак, вместо того чтобы возбуждать подобную идею, нужно, и даже это обязанность морали и человеколюбия, опровергать ее, если б она и существовала. Если медиумическая способность начнет в ком-либо развиваться самопроизвольно, то надо предоставить этот феномен его естественному ходу: природа благоразумнее человека. К тому же Провидение имеет свои виды, и самый ничтожный человек может сделаться орудием исполнения самых великих планов. Но нужно сознаться, что феномен этот достигает иногда размеров утомительных и несносных для окружающих; ^[53] в этих случаях вот что нужно делать.

В 5-й главе, о явлениях физических самопроизвольных, мы уже дали некоторые советы по этому предмету, сказав, что нужно стараться войти в сношение с духом, чтобы узнать от него, чего он желает. Следующее средство основано на наблюдении.

Невидимые существа, заявляющие свое присутствие физическими явлениями, вообще суть духи низшего разряда, которых можно покорить психическим воздействием. Эту-то нравственную власть и нужно стараться приобрести.

Чтобы достигнуть этого влияния, надо заставить субъекта перейти из состояния медиума природного в состояние медиума произвольного. Тогда происходит действие подобно тому, какое бывает в сомнамбулизме. Известно, что натуральный сомнамбулизм прекращается, когда его заменяет сомнамбулизм магнетический. Способность души освобождаться на время не останавливается, а только дает ей другое направление.

То же самое бывает и с медиумической способностью. Для этого, вместо того чтобы препятствовать феноменам, в чем редко успевают и что не всегда может быть безопасно, надо побуждать медиума производить их по собственной его воле, заставляя духа повиноваться. Этим средством он может подчинить его, и из властителя, нередко тирана, сделать его существом подчиненным и иногда весьма покорным. Здесь нужно заметить, и это оправдывается опытом, что в подобном случае ребенок имеет столько же, а частью и более власти, чем старик: новое доказательство в подтверждение того главного пункта учения, что дух может быть ребенком только телом и что он сам по себе имел необходимое развитие, предшествовавшее настоящему его воплощению, могущее дать ему власть над духами, которые ниже его.^[54]

Делать нравственные наставления духу посредством советов третьего лица, могущего иметь влияние и опытного, если сам медиум не в состоянии этого сделать, есть часто средство весьма действенное. Мы возвратимся к этому позже.

163. К этой категории медиумов, по-видимому, относятся особы, одаренные естественным электричеством, производящие посредством одного прикосновения притяжение и отталкивание предметов. Впрочем, на них нельзя смотреть как на медиумов, потому что действительный медиумизм заставляет предполагать непосредственно вмешательство духа. В этом же случае наблюдения доказали, что электричество есть единственный деятель этих феноменов. Эта странная способность, которую почти можно назвать болезнью, может иногда соединяться с медиумизмом, как это видно из истории «Стучащего духа в Бергцаберне». Часто она бывает совершенно независима. Единственное доказательство вмешательства духов, как мы сказали, есть разумный характер явлений. Когда же характер этот не обнаруживается, то смело можно приписывать явления причинам физическим.

Остается узнать, имеют ли электрические особы больше других способность сделаться медиумами для физических явлений. Мы думаем, что да. Но только одни наблюдения могут решить этот вопрос.