Алим Сапарович Аджиев
Колесный путь
Аспирант шел медленно через рынок на главной площади, расслабляя мозги после трудового дня и вдыхая ароматы свежих овощей и фруктов. Кроме членов команды, он редко видел людей, а в последнее время и вовсе не покидал компьютер. Этой ночью даже приснился причудливый сон про юнит-тесты и классы типов местности в его программе – кому расскажи, не поверит или засмеет. Глаза молодого человека то и дело цеплялись за молодых девушек, которых тут было немало. Некоторые из них юрко сновали между рядами с большими сумками и тележками с товаром. Другие бойко обсуждали новости и сплетни между собой. Третьи же с надеждой сидели за прилавками, широко улыбаясь каждому встречному в надежде, что хотя бы кто-то из них купит их товар. Да, был, однако, в этих простоватых фермершах какой-то особый, трудно объяснимый, но заметный мужскому глазу колорит, отчего Аспиранта начинало тянуть на какие-то новые, пока не очень ясные, приключения. В мыслях он все еще часто возвращался к той ночной перестрелке с ее опасностями, грохотом выстрелов и мясными сценами. Но здесь, среди этого оптимистичного колорита и благоухания, все это казалось нереальным, каким-то нелепым, страшным сном. Гораздо увлекательнее было ощущать то, что он видел здесь и сейчас.
"А почему бы и нет? – подумал Аспирант. – Молодой, столичный житель, неглупый, с неплохим доходом, хорошими перспективами и в этом цветнике… Ну, разве сегодня не мой день?" С этой мыслью он направился к приглянувшейся молодой красавице за прилавком, уже издали приветливо ему улыбавшейся и продававшей сочные сушеные мандарины. К тому же, и сами мандарины Аспирант также был не против купить, чтобы отведать их за вечерним чаем с Инженером. Щедро рассчитавшись за товар, Аспирант немедленно перешел ко второй части программы:
– А не подскажете, куда можно сходить у вас тут вечером?
Девушка переглянулась с соседкой:
– В каком смысле?
– Ну… куда у вас тут ходят вечером отдыхать?
– Отдыхать???… даже не знаю, мы далеко от этой базы живем, только на базар, бывает, приезжаем, и вечером домой сразу…
Девушка уже смотрела на аспиранта с недоумением и опаской, как и еще с десяток торговок с соседних рядов.
– Вам… для… развлечений? Есть для водителей какие-то клубы, там, где стоянка тягачей, но мы стараемся их обходить стороной подальше…
– Вы водитель, наверное? – ответила вместо нее соседка средних лет.
Аспирант, конечно, знал заранее, что ход с этим вопросом, вероятно, не самый удачный. Но ничего иного в голову ему не шло, а думать долго под прицелом стольких женских глаз совсем не хотелось. Теперь же положение его казалось откровенно глупым, а времени думать уже не было совсем.
– Нет, я тут в командировке, на Станции обеззараживания. Приехал, вот, погонять ваших монстров с полей и болот… – ответил Аспирант с широкой улыбкой, ожидая, очевидно, восхищенных взглядов.
Реакция, однако, была самой неожиданной. Девушка резко взглянула на соседок. Когда она повернулась назад, ни улыбки, ни приветливости в ее взгляде уже не было.
– Вот, значит, на кого с нас теперь дерут новый налог! А мы тут все гадаем, кто же те пятеро счастливчиков, в которых столько влазит? Хорошо живете!
Торговцы и покупатели уже все, как один, смотрели на Аспиранта с негодованием и неприязнью. "О, да, знакомые, однако, нотки! Теперь понятно, откуда было столько раздражения у рейнджеров тогда, ночью на болотах. Наверно, тема осушения бывших плантаций тут не очень популярна. А может, и вовсе есть желающие положить большие суммы себе в карман, прикрывшись проектом, расходы на который сразу трудно оценить. А списывают все, конечно, на нас…" – подумал Аспирант.
– Я думаю, это не на нас, мы столько не едим – сказал он, все еще продолжая улыбаться по инерции. – Следите за руками вашего Главного. На днях мы были у него, и, по моему, его рожа тут самая широкая, да и вообще скользкий товарищ…
На этих словах Аспирант развернулся и быстро пошел прочь. Вряд ли он еще пойдет гулять тут в местный центр.
– Ну как, не познакомился еще с кем из местных, – прервал с улыбкой Инженер затянувшееся молчание за чаепитием. Опять он как будто читал его мысли.
– Угу, попытался…
– И как?
– На силу ноги унес, как только сказал, кто я. Хорошо, успел вот эти мандаринчики купить до того, как раскрыл рот – ответил Аспирант с кривой усмешкой. – Тут, все, оказывается, ненавидят нас за то, что с них дерут налог на прокорм наш.
– Да, я тоже слышал это от местных. Даже в Мастерских работники смотрят нас волком и норовят подсунуть всякую дрянь. Смешнее всего то, что работаем мы тут за деньги Конфедерации, оплата долга за финансирование постройки Станции и покупку Тягача. То есть Колония эта не тратит на нас сейчас ни копейки, и даже в этой гостинице мы живем за свой счет. Вот так вот!
– А Командир знает?
– Разумеется! И, видимо, поэтому они не подпускают нас к своему передатчику, чтоб не сказали в Центр раньше времени ничего лишнего… А что он сделает? Это их внутренние дела. А наше дело – молчать и работать. И убираться побыстрее с этой базы, пока не порвали нас на куски…
6
Между тем, Водитель довольно быстро поправился, и Командир снова поднял вопрос о связи с Центром. В этот раз в путь выдвинулись днем и куда лучше вооруженными, не столько оружием, сколько информацией об окрестностях и правильном пути. Водитель по просьбе Командира быстро выяснил, куда надо подняться, чтобы выйти на связь, а также когда и как лучше это сделать. Оказалось, Командир был не единственным на Центральной Базе, кому иногда надо было срочно связаться со Столицей. Желающие это сделать в обход правления появлялись регулярно, прежде всего, среди купцов, а потому дорога туда была уже вполне наезженной. Переговоры Центра с Колонией, как оказалось, еще не начинались. Зато случилось быстрое продвижение в переговорах с другой стороной – Нефтяниками.
Как уже упоминалось ранее, постройка других станций обеззараживания затягивалась потому, что не хватало некоторых блоков, существенно необходимых для создания радаров – детекторов плоти монстров. В основе их были приборы, созданные еще до Катастрофы по технологиям, которые были утрачены с тех пор. Ни в одной из колоний Конфедерации найти такие приборы не удалось, а те, что были в Столице, уже и так стояли на Станции или были разворованы и, скорее всего, испорчены безвозвратно. Но они точно были в Исследовательском Центре Министерства Обороны прежнего мира. Он располагался недалеко от военной базы посреди пустыни, ставшей теперь столицей Нефтяников, и полностью Нефтяниками контролировался. Нефтяники в целом не возражали против продажи этих приборов, но, чувствуя их судьбоносное значение, старались выторговать себе не менее судьбоносные блага, постоянно повышая планку, как только Конфедерация делала очередные уступки. И вот теперь, после нескольких месяцев затишья, наконец-то был подписан договор, согласно которому Конфедерации передаются все имеющиеся приборы. В ответ Конфедерация безвозмездно строит для Нефтяников 2 станции обеззараживания, а также обучает персонал для них. Однако, прежде Нефтяники хотели сами оценить работу Станции на своей территории.
Очевидно, эта информация должна была стать дополнительным козырем в переговорах Центра с руководством Колонии – в случае несговорчивости последней Станция могла отправиться к Нефтяникам немедленно. В Колонии тоже понимали, что постройка Центром новых станций резко усилит вес последнего, и тогда договариваться будет еще труднее. Собственно, так и случилось уже через пару дней. Руководство Колонии пошло абсолютно на все условия, выдвинутые Центром, согласившись за свой счет предоставить, как охрану Станции, так и средства обеззараживания. Особенно после того, как Центр намекнул, что знает о новом налоге на обеззараживание и озлобленности на него людей, а также сказал, что не будет держать в секрете от купцов и пассажиров караванов детали достигнутых соглашений. А дальше, когда слухи распространятся, жарко в Колонии может стать уже не команде Станции, а нынешнему руководству.
После переговоров Глава сам пригласил к себе команду Станции в полном составе, чтобы лично объявить, что они были, есть и будут самыми дорогими гостями его Колонии, а потому теперь все силы рейнджеров Колонии стоят на их защите, и что даже оплату проживания в гостинице на Центральной Базе Колония теперь берет на себя. Но все-таки он рекомендовал при этом не вступать в контакты с населением без необходимости, поскольку "времена тяжелые, люди озлоблены, и мало ли что может произойти…" "В приближении барбекю свинья начала ловить мышей и лаять на чужих", – прокомментировал случившееся в свойственной ему манере Инженер.
7
Таким образом, на следующее утро Станция снова выдвинулась на работу. И в этот раз ее уже на постоянной основе сопровождала та самая амфибия, что спасла ее команду в ту злополучную ночь, когда обследование болот только началось. Однако, работы по обеззараживанию теперь надо было начать с расчистки дренажных сооружений. Старые, заболоченные плантации были не только потенциальными сельхозугодиями, но и одной из основных угроз для прилегающих к ним ферм. Оттуда иногда случались набеги стай монстров, пока не было введено регулярное патрулирование болот специально оборудованными амфибиями. Технологии обеззараживания водоемов еще не были проработаны, а потому единственным способом сделать жизнь Колонии безопасной было осушить их. И начинать этот процесс надо было с расчистки старых каналов, отводящих в прошлом воду к берущей здесь начало небольшой реке.
К месту работ заранее, по заказу командира Амфибии, уже были подвезены цистерны с напалмом, ибо работы для огня тут было немало. Болотное дно вдоль половины давно заросших и заиленных каналов также было уже разведано его Амфибией, чтобы исключить, по возможности, повторения событий, с которых и началось их с экипажем Станции знакомство. Станция теперь неспешно ползла по разведанным для нее маршрутам вдоль русел ручьев и старых каналов, ища радаром скопления монстров. Доработка программы радара Аспирантом сработала на ура, и точность даваемой им картинки почти не отличалась от таковой на сухой местности. Впереди них шла Амфибия, отжигая напалмом и поливая химией воду там, где радар Станции показал опасность, после чего пейзажи вокруг, и без того пугающие, становились еще мрачнее – Команда Станции теперь не видела часто ничего, кроме черной воды и еще дымящихся кривых и заостренных головешек, еще недавно бывших стволами болотных деревьев. Над всем этим замогильным пейзажем не раздавалось ни звука, кроме тех, что издавала сама Станция и ее Тягач. Ничего не шевелилось в воздухе и в, казалось, ставшей полностью мертвой воде, хотя разумом члены команды, конечно, понимали, что там, в черной глубине, их все еще ждет лишь временно затаившаяся смерть. Огонь был эффективен только против "зеленой слизи", жившей на поверхности воды. Более крупные же особи на глубине вода надежно защищала, а потому эффект был, скорее, отпугивающим. Настоящая очистка будет проведена позже, когда воду удастся убрать, и поверхность бывших плантаций немного подсохнет.
Однако, и этого, в сочетании с дожиганием остатков чужеродной жизни радаром, хватало для начала работ хотя бы тяжелой техникой, которая тоже появилась на болотах через пару дней. Это были два старых экскаватора, закрепленных на сделанных из всего, что было в мастерских под рукою, понтонах. Экскаваторы вытаскивали со дна канала ил и слизь, перекладывая их на невидимые пока под водою берега. Специальная группа рабочих с паяльными лампами регулярно обрабатывала понтоны и рабочие органы этих машин огнем. В противном случае слизь приобретала форму червей или еще каких-то существ, после чего расползалась дальше, нападая на все, что встречалось на пути. На мелководье, где понтоны не могли пройти, на дно болота клали гати, после чего на них спускались сами экскаваторы. После очистки участка канала гати разбирали и грузили по частям на понтоны, или сразу собирали на участке рядом.
Работу требовалось вести по 12 часов в день без выходных. И это не была прихоть руководства – каждый очищенный участок надо было быстро обработать, пока монстры не вернулись на него. Каждый час промедления делал работу более опасной.
Еду рейнджерам и команде Станции подвозили нанятые Главой Колонии фермеры, чтобы минимизировать их контакты с населением. Так же обеспечивали экскаваторщиков и некоторых других ключевых рабочих высокой квалификвации. Вместе с тем, на осушении болот трудилось и много другого люда, которых обеспечивали и оберегали не так трепетно. Обычно это была самая опасная работа – ручной труд на грунте, поскольку от мелких монстров таких рабочих защищали лишь болотные ботфорты и примитивные защитные костюмы. От небольших контактов монстров с кожей и даже мелких укусов человека, как правило, спасал иммунитет. Но если организм человека или животного был мертв или сильно ослаблен, он весь довольно быстро превращался в монстра, часто сохраняя при этом в значительной степени свою внешность и некоторые элементы поведения. Одного только вида такой твари могло быть достаточно, чтобы лишить рассудка слабого человека. В сочетании же с невероятной ее живучестью и агрессивностью, это была, наверное, одна из самых страшных сущностей, с которыми в этом мире можно было вообще столкнуться! Потому сильно зараженных людей в эти суровые времена пристреливали не колеблясь, а труп сразу сжигали. И жертвы часто сами были рады такому исходу. Пара таких случаев произошла уже в первую неделю работ. Один – даже на глазах Команды Станции.
В то утро короткий человеческий крик заставил повернуться всех в одну сторону. Один из рабочих, прощупывавших дно, куда должна была лечь гать, резко упал в воду. Что-то тащило его с мелководья в сторону и далее на глубину канала. Он сразу нахлебался грязной жижи и потому долго не мог кричать, лишь отчаянно молотил руками по воде, стараясь зацепиться хотя бы за что-нибудь. Но руки его только тонули в скользком от слизи иле. На пару секунд из воды появилось зеленое, толстое, похожее на крупную змею, тело. Возможно, в прошлой жизни это и была змея, но точно не сейчас. Из тела двумя рядами торчали крючки, похожие на когти хищных птиц, и все они быстро шевелились, будто стараясь сильнее впиться в тело жертвы, чтобы оно не смогло выскользнуть из скользких объятий твари. Бедняга снова кратко вскрикнул и тут же исчез на глубине, провожаемый взглядами остолбеневших зрителей. Еще пара секунд, и рабочие разом, с паническим воплем, кинулись на понтон, отпихивая друг друга в воду. Кто смог залезть, продолжали пристально таращиться на то место, где только что исчез их товарищ. Их старания были вознаграждены минут через десять – бедняга появился на поверхности. Он не был еще мертв, но и живым его назвать, казалось, было невозможно. Остекленевшие, похожие на рыбьи, глаза были навыкате, а руки и ноги хаотично бились в конвульсиях, поднимая вокруг много грязных брызг. Поначалу казалось, мучения его вот-вот прекратятся. Но с течением времени конвульсии эти не только не утихали, но и становились все менее хаотичными, как будто новая сущность на глазах училась контролировать свои движения. Изо рта жертвы уже шла характерная зеленоватая пена, и для многих из присутствующих это был ясный знак – на их глазах рождалась новая тварь! Осторожно щупая землю каждым шагом, к ней уже шел огнеметчик с Амфибии. Он был в полной амуниции, и на его огнемете уже горел фитиль. Еще секунда – и пламя поглотило то, что еще недавно было рабочим, укладывающим гать. Когда огонь утих, на этом месте не было уже ничего. Может быть, тварь погибла. А может, сильно потеряв в массе и снова переродившись, уже ушла на спасительную глубину…
8
После этих случаев защитные костюмы и технология работы были усовершенствованы. Уже на следующий день с Амфибии тщательно прочесывали сетями все места, куда должны были спуститься люди. Но найти рабочих в Колонии теперь стало трудно даже среди бедняков. Выручали скитальцы, которых было немало в этих местах. Чаще всего, они приходили из пустыни на Севере в поисках хотя бы какой-то еды и с надеждой на новую, лучшую жизнь, а потому брались за любую работу. Эти люди заметно выделялись среди местных: Они были ниже ростом и намного худее, а их кожа была почти черна от загара. На коже у многих были характерные шрамы от контактов с монстрами, и это говорило о том, что, вероятно, многие их собраться не смогли сюда дойти. Скитальцы с Севера редко говорили, всегда были озабочены и, как будто, совсем не улыбались. Казалось, что главным правилом в жизни этих людей было не привлекать к себе внимания и быть всегда начеку, готовым ответить на любую неожиданность. Весь окружающий мир всегда был явно враждебен им, и они также были к нему глубоко враждебны.
Вечерами команды Станции и Амфибии неспешно общались меду собою у костра. Рейнджеры много рассказывали о жизни на болотах, а также о своих соседях – Нефтяниках, в земли которых Станции предстояло отбыть после завершения работ. Среди жителей Столицы бытовало мнение, что к Северо-Востоку от них лежит, спрятанная среди пустынь, чудесная и богатая земля. Именно туда, в край Нефтяников, отправлялись самые богатые и ценные товары с рынков Столицы и соседних колоний. Оно и понятно – единственный оставшийся в этой части света поставщик топлива держал на крючке, казалось, весь остальной мир, назначая за свой товар такую цену, какую хотел. С надменным видом смотрели купцы Нефтяников на местных жителей, часто откровенно им завидовавших. Они и рады были, не только не прятать свою роскошь, но и нарочито выставлять ее везде напоказ. Конечно, это усложняло потом жизнь охране их караванов, но охрана у Нефтяников всегда была своя, весьма профессиональная и вооруженная самым лучшим оружием, а потому редкая банда рисковала нападать на них. Сами же гости из северных краев о себе рассказывали скупо и неохотно, неся иногда странный бред про особое величие и особую роль в мире их нации и правителя. Очевидно, слушать это было мало кому приятно, а потому дальше общение обычно не шло, да и вообще многие старались обходить таких гостей стороной. И не пускали бы, наверное, и вовсе этих малоприятных людей в свои колонии, если бы не нефть, которую они, в обмен на товары, поставляли.
– Интересно будет, наконец, взглянуть на этот хваленый золотой край – сказал как-то за ужином Аспирант.
– Золотой край, говоришь?… – пожилой рейнджер, заместитель командира Амфибии, усмехнулся.
Этот седой и действительно мудрый человек, неспешный и с добродушным взглядом, пользовался уважением у всей команды Амфибии, и не только у них, ибо для постапокалиптических времен он был просто невероятно образован и мог дать хороший совет почти по любому жизненному или профессиональному вопросу. Говорили, что именно этот человек разработал технологию патрулирования, что положила конец набегам монстров на Колонию с болот, а потом и сам пошел в экипаж патрульной амфибии, чтобы тщательно отработать все на практике, став заместителем ее командира.
– Ты видел бедолаг-оборванцев, что ставят и снимают гати для экскаваторов по колено в еще дышащей монстрами воде? Разве они похожи на жителей "золотого края"?" – сказал пожилой рейнджер Аспиранту.
– Разве это Нефтяники? – Аспирант был искренне удивлен.
– Разумеется! Хочешь жить – ищи работу. А в пустыне ее совсем немного, как и прокорма. Видишь ли, жизнь в колониях Конфедерации и жизнь у Нефтяников – две большие разницы – продолжал Заместитель, предвосхищая дальнейшие вопросы Аспиранта. – Даже мышление там у людей совсем иное!
Старик сел поудобнее, приготовившись к неспешному и обстоятельному рассказу, скорее, лекции, которые были для него обычны. Некоторые из членов обеих команд также приготовились слушать, поскольку Заместитель был одним из немногих в этой компании, кто мог рассказать что-нибудь интересное, чего еще не было тут рассказано в прежние вечера.
– Посмотри, кто живет в наших колониях, да даже в Столице? Фермеры, кустари, торговцы да наемные работники. Ну, есть еще криминал разный мелкий, но их не так много. Что у них есть? Небольшие участки, мастерские разные, ну, тягачи, вот, у некоторых, и не более того. Все мы примерно тут друг друга стоим, примерно одинаково друг от друга зависим и основное наше богатство, на самом деле, в наших руках и головах. А этого уж у нас не отнять! – продолжил седой рейнджер, сам довольно любуясь своим красноречием. – А что есть у них? – он выразительно махнул рукой на Север. – Да вот пусть даже у нас тут, вдруг забьет из под земли эта проклятая нефть из скважины. Считай, фонтан богатств с неба! Но забьет то он не у всех, а у кого-то одного на участке! Да даже если не на участке, а вот в ничейном месте, да сразу хозяин этому месту и найдется. И станет он быстро несметно богат. Но сразу же будет и много желающих у него эту скважину отнять. И, будь уверен, отнимут! А потом отнимут у того, кто отнял, и так будет много раз до тех пор, пока не возьмет ее себе человек властный, хитрый и жестокий, настолько, что всех других таких же он сможет своими этими качествами пересилить. Он даже не будет специалистом в нефти, он будет специалистом человеческих душ, знаток, как можно манипулировать ими и идти потом по их трупам! И вокруг человека этого будет отряд, его верные псы, головорезы, готовые по его приказу стереть в порошок любого, кто встанет у него на пути. Очень сильный отряд, самый сильный из всех, что есть в округе, и даже дальше. Он даст им жизнь столь богатую, какой не сможет дать никто больше, и это будет их верности ему главнейший ключ!
А что будет дальше?… А дальше у него будут деньги и будет сила, а жажда ненасытная власти у него уже и так есть. И он подомнет под себя всех вокруг, фермеров, кустарей, рабочих… Вот тут, у нас, может кто подмять всех под себя? Вот даже Глава наш Колонии, захочет захватить участки фермеров, своих соседей, что будет? Да сразу шум и скандал будет! Фермеры, они ведь цену себе знают, поднимут шум, и сразу все поймут, что не уважаемый мудрец-правитель наш Глава, а мелочный бандит, и дальше он Главой уже не будет. В чем разница? – а нету у него тех верных псов головорезов, что за него порвут любого. Ну нечем их ему кормить, и все тут. А у владельца скважины – будут! И эти псы заставят всех вокруг служить хозяину. И даже он не будет им такой приказ если давать, они и сами будут меж собой соревноваться, кто больше рвение ему покажет. И никому не станет тогда тут прежней жизни. Своих головорезов, что опорой ему стали, хозяин будет щедро награждать, отдаст в прокорм им земли фермеров и мастерские кустарей, а если нет земель, так будет дальше с продажи нефти их кормить.
Вот, кто у нас сейчас тут самый уважаемый? Тот, кто богатый и успешный фермер, или искусный мастер, инженер, кто может сделать что-то, или починить, что сделать другим не под силу. А там кто будет? Ну, ясно, кто на скважине главарь, потом его ближайший круг холуев, потом головорезы ниже рангом, кто охраняет их и делает поборы с населения… А инженеры и крестьяне, они будут в его земле как эта грязь, в которой эти бедолаги копошатся. И побегут от него все, кто себе цену знает. Кто есть рукастый, головастый, они место под солнцем себе везде найдут. А кто останется? Кто к ним на службу с радостью поступит, ну, то есть, кто в душе такой же отморозок. Они будут, как черви, грызть и подсиживать друг друга, чтобы занять поближе у кормушки место. Ну, или кто не сможет никуда уйти, останутся, больные, слабые, и те, кому цена невелика. И вот сейчас ты фермер, скажем, а завтра ты уже бежишь куда подальше, или же служишь. А ферма уж твоя бурьяном заросла, и монстры ходят уж по ней пешком! Ну, или ты смирился, скажем, работаешь на ферме, но каждый день дрожишь и прячешься, чтобы не выделиться из толпы и не попасться на глаза кому-нибудь из власти. Они, ведь, могут с тобою сделать, что хотят – ограбить, может, и убить, ведь ты там – грязь! И все соседи тоже, не то, что заступиться голос не подаст никто, они и сами будут рады часто донести что-нибудь на тебя. И, вот, скажи, будешь стремиться ты расти там как-то, богатеть, чтобы лучше быть других, тебя все уважали…? Конечно нет! Ведь выделишься – так сразу могут все отнять служивые хозяина. Ну, разве только, чтобы денег тайно подкопить да и сбежать куда-нибудь. Да и хозяину с его холуями это не надо, чтобы там что-то делалось, росло, развитие какое было. Они и с нефти хорошо живут, зачем вся эта грязь им? Да у них и не растет там ничего уже давно, все покупают тут, в Конфедерации.
– А зачем им своя станция обеззараживания тогда? – спросил Аспирант.
– Ну… кто их знает, может, для престижа. Они же все считают и друг другу говорят, что они – избранный народ, высшая раса и так далее, а с монстрами сделать толком ничего не могут. А может, понимают, что скоро нефть у них закончится, новых скважин то не бурили после Катастрофы, да и некому это делать у них. А у нас давно идут разговоры, что Конфедерация будет оживлять пытаться старые места добычи на Юге, как только удастся там очистить все от монстров… А может, просто хотят меньше от нас зависеть. Никто не знает, что там в голове у их Великого Хранителя… Далеко на Севере, на берегу Океана, у них тоже есть какие-то крестьянские колонии. Там были когда-то отличные земли. Но, про них в последнее время очень мало что слышно, может, поди, и разорили они их там уже давно своей бестолковостью…
В любом случае, Студент, будешь в тех краях – поумерь свое любопытство и держи язык за зубами. Если ты там не элита и не хозяин жизни – лучше не привлекать внимание к себе. От внимания в таких местах всегда бывает только хуже… – закончил пожилой рейнджер.
9
Между тем, работа двигалась, и через месяц можно было видеть первые ее результаты – уровень воды в болотах снизился на полметра, и уже кое-где начало проступать покрытое пушистым зеленым веществом дно. По нему изредка ползали монстры, но рейнджеры не отвлекались на них, продолжая заниматься главным делом – расчищать дренажные каналы. С высокой платформы Станции было видно намного дальше, чем с земли или амфибии, и потому члены команды иногда разглядывали в бинокль Командира этих существ, которые заметно отличались от тех, что жили в степях и в предгорьях. Как и в Степи, форма существ была самая разнообразная и экзотическая. Однако, отдельные их части казались хорошо знакомыми, как будто сам доктор Франкенштейн разрывал на части земных животных и сшивал их в случайные комбинации. Здесь это часто были куски обычной болотной живности – рыб, цапель, каких-то еще птиц, клешни крабов и еще неведомо что. Из самых разных мест могли торчать головы, клювы, когти, клешни и остекленевшие рыбьи глаза. Возможно, через некоторое время попадется и что-то человеческое… Рассказывают, что человеческих "зомби-монстров", как их тогда называли, было немало в первые годы после Катастрофы. Но выжившие люди старались их убивать в первую очередь, поскольку именно они казались им самыми опасными и зловещими. Сейчас же, когда человек уже не так часто становится монстрам пищей, такие "зомби" стали редкостью, и потому увидеть их здесь было маловероятно.
Однако, болотные монстры, как казалось, искали для себя постепенно и другие формы, более подходящие для жизни вне воды, вытаскивая и перебирая разные варианты из неведомого банка возможных органов. Костные перья плавников, например, могли постепенно превращаться в лапки членистоногих, как у той твари, что напала на рабочего… Черви были одной из самых ходовых и универсальных форм, но, как казалось, "Франкенштейн" старался найти что-то более интересное, более… совершенное. Вероятно, он искал более совершенную форму жизни, чем та, которая сейчас все еще противостоит на Земле их новому, вероятно, в чем-то более совершенному миру. И тогда в голове наблюдателя возникала мысль, надолго лишавшая его сна: "Что будет, если он ее найдет?…" И потому, в редкие минуты отдыха, то один, то второй член команды глядели на экран радара Аспиранта в поисках крупных пятен и внимательно затем рассматривали в бинокль все, что могло шевелиться там. А после с мрачным энтузиазмом и удвоенной энергией брались за работу – надо было спешить, успеть, пока эта самая более совершенная форма жизни еще не была найдена…
Через 2 месяца после начала работ дренажная система была, наконец, полностью восстановлена. На завершающих этапах уровень воды уже упал практически до нуля, и экскаваторы уже давно двигались вдоль каналов своим ходом по грунту, предварительно хорошо прожаренному огнеметами и, потому, уже практически не представлявшему опасность. Помня, как тяжело давались первые километры, теперь люди видели реальные результаты своих трудов, которые уже заметно облегчили их жизнь даже сейчас, на завершающей стадии работ. Потому настроение в коллективе было приподнятое, и даже странники с Севера постепенно начинали иногда улыбаться и осторожно общаться с местными. Особенно это касалось молодежи, которые и не скрывали, что надеются когда-нибудь осесть на освобожденных землях и начать там новую жизнь свободного фермера. Отношение к Станции и ее команде стало меняться и в самой Колонии. Если раньше фермеры, доставлявшие оплаченную администрацией еду, смотрели исподлобья, то теперь они часто широко улыбались и даже дарили иногда подарки от себя. Вероятно, Глава Колонии также был на гребне популярности и явно рассчитывал переизбраться на следующий срок. Мало уже кто считал, сколько он собрал перед этим денег спецналогом – сделанное впервые за десятилетия столь большое дело в глазах жителей оправдывало эти траты.
Рейнджеры уже выжгли 200-метровую санитарную полосу между бывшим болотом и фермами Колонии, которая была стразу же полностью обеззаражена Станцией. Именно в этой полосе в дальнейшем и будет сосредоточено патрулирование. Такой же полосой планировалось отделить осушенную территорию и от реки, куда стекала теперь по каналам вода и куда ушла, видимо, вместе с водою и значительная часть монстров. Амфибийные качества бронеавтомобилей рейнджеров требовались теперь лишь изредка, когда надо было обойти по реке границы бывших плантаций, которые уже постепенно подсыхали. Такое патрулирование имело еще одну функцию – пограничную. За высоким противоположным берегом реки начиналась дикая каменистая степь, переходящая в пустыню, которую на десятки километров никто не контролировал.