Алексей Юрьевич Булатов
Гаремы. Все зло от баб?
– Вот сейчас и начнется настоящее голосование, смотри, Алексей. Жители, конечно, трусят пойти против рыцарей и стражников, но против одного посольства они пойдут, и если сейчас нас поддержат и придут на помощь из других посольств, то нам бояться нечего. Но если этого не случиться, нас сметут.
Но нас поддержали, сначала из одного, а потом еще с двух посольств вышли рыцари, и пошли через толпу к нашему посольству, и, как только они подошли к воротам, Мазур приказал
– Все открываем ворота и выходим на площадь. Оружие держать наготове.
Мы вышли из ворот, где встретились еще с тремя группами рыцарей. Я увидел, что еще две группы рыцарей спешат к нам.
– Теперь все присоединятся, теперь не поддержать меня для них будет очень плохим знаком. Но те, кто были первыми, останутся первыми. Я сейчас буду говорить речь горожанам.
Мазур ушел на конюшню, и выехал оттуда верхом. Подъехав к рыцарям, он начал свою речь, громко, так что на всей площади повисла тишина.
– Граждане Энделя, сегодня вы проиграли статус «Города городов» и большой турнир пройдет в Эгиле, это уже свершилось, и вы не сможете это остановить, даже если уничтожите всех нас прямо тут. Город Эндель много лет был «Городом городов» и по праву был лучшим городом, а если у жителей города есть сомнения, то по традиции наших предков, ваш воевода имеет право бросить мне вызов и при помощи оружия отстоять право города на звание «Города городов». Так что, уважаемые граждане города, не ту площадь вы выбрали для своего праведного гнева.
– И то правда, а что мы тут, – начало раздаваться в толпе. – Айда к воеводе, спросим с него!
И толпа начала уходить, в другом направлении. Мазур облегченно вдохнул и обратился к рыцарям:
– Господа рыцари, благодарю вас за поддержку нас в этот тяжелый момент! Я ценю и уважаю вас за это! Если вы посетите наше посольство, то моя благодарность будет иметь материальное выражение в виде двух бочонков Кийского.
Новость о том, что за подвиг полагается награда, была воспринята рыцарями громким радостным криком, и все пошли в зал, где уже были накрыты столы. Я удивился прозорливости Мазура, он все просчитал на три шага вперед, и только окружающим казалось, что он импровизирует, но ведь задание по кухне было выдано еще утром. К тому же, Мазур в точности предсказал, что будет с городом. Удивительный человек в удивительное время. Хорошо, что я спас ему жизнь. Вот и сейчас он отозвал меня и Нега в сторону и сказал:
– Ребята, ваша работа только начинается, вы за стол не торопитесь. Вы потом свое возьмете.
И он оказался прав, слухи о том, что мы лечим от смертельных мух, разлетелись по городу достаточно быстро, и к нам пошли больные, которые сначала шли к крылу Фатия, где он благословлял или нет идти к нам. Он держал свое слово, и благословлял далеко не всех и отсекал безнадежных. Причем делал это он действительно хорошо:
– Тебе уже к Богу пора, он ждет тебя, иди и готовься, – и после таких слов человек уходил с улыбкой.
Остальные же шли к нам. И мы работали. К нам шли все со старыми ранами разной степени загноения. Лечение было однотипным, рану нужно было вскрыть, промыть, обеззаразить. Если у человека был уже жар, дать антибиотик. И мы работали, я с ужасом смотрел на материалы, которые мы взяли с собой, которые заканчивались с очень большой скоростью. И если бинты еще можно было использовать повторно после кипячения, то самогона, зеленки и йода, как и пенициллина больше взять было негде, кроме как в Энделе. Но мы работали, что называется, до последнего. Когда мне сказали, что Мазур будет сражаться с Маниром, у меня уже практически не осталось материалов:
– Как будет сражаться? – спросил я Нега, который пришел с обеда с новостями.
– Да вот, короче, Эндель уступил, но выдвинул два условия, первое – что церковники собирают комиссию, которые будут проверять наш город, ну и вторая – силой оружия попытаются отстоять статус «Города городов», но большой турнир уже точно пройдет у нас.
– Это мы что, материалов для Мазура-то и не оставили?
– Не думаю, что они ему понадобятся, хотя все может быть, но в любом случае дуэль будет завтра, и завтра же мы поедем домой. Всяко успеем, если что.
Я переживал за материалы, за людей за пациентов.
– В любом случае, пойди, скажи Фатию, что мы сделали все, что смогли для города, больше пусть не благословляет никого.
– Да я и сам хотел так сделать.
Нег ушел к Фатию, а я пошел к Мазуру. Я встретил его в общем зале, он был в хорошем настроении, и, увидев меня, заулыбался еще шире.
– О, Лекарь, проходи, ну что у тебя? Вид у тебя уставший.
– Да вот хотел сказать, что все, что смогли то сделали, клиника закрыта, больше лечить нечем. Я не знал, что у тебя завтра еще схватка. Так бы для тебя бы придержал бы хоть йоду с бинтами, а так под ноль все выбрали.
– О, не переживай, ради Бога, Манир мне не соперник. Он меч в руки больше года не брал.
– Смотри внимательней, пожалуйста. А каким оружием будете сражаться?
– Копье, Манир – копейщик в прошлом, так что у меня шансов много, ты же знаешь я только с Луком не очень.
– Ну, как ты с Луком «не очень», я вообще не умею.
– Дело тренировок, вернемся, займусь тобой, подтянем. Я не боюсь сражения с Маниром, напрямую мне ничего не угрожает, но так просто меня не отпустят. Я думаю, он будет стараться достать меня, чтобы хотя бы поцарапать, а может и не только он. В общем, тут у меня только на тебя надежда. То, что они сдали большой турнир, еще ведь не значит, что уступили звание «Города городов.
– А разве это не сразу?
– Нет, это ведь совместное решение духовной и светской власти, с голосованием всех священников и рыцарей. И проводят его по результату большого турнира, и, если я не доживу до этого дня, шансов у Эгиля будет не так много, и церковники это знают. Я думаю, что они уже сильно против, точнее я знаю, что и у них есть уже претензии к Энделю, всегда есть ретрограды, которым не хочется перемен. Да и тогда верховным может стать наш Фатий, а это многим не понравится. Так что за его здоровьем нам тоже придется следить. Причем это будет сделать еще сложнее, он-то верит в свою богоизбранность, и это может убить его существенно быстрее. Ты-то не всесилен, как я понимаю.
– Совсем не всесилен, я даже вот с этим не так уж и много могу. Одно дело – гнойная рана, там проще, а если что посерьезнее, то вряд ли вытащу.
– Вот и я про это думаю, но надеюсь, что они ничего такого не смогут придумать. Но, так или иначе, ничего не жрать, в непроверенных местах, и для тебя тоже запрет, и для всей нашей миссии.
Вот с таким вот настроением я и вышел от Мазура. Паранойя это конечно очень заразное явление для мозга, как только выпускаешь ее из тайного уголка, она захватывает твой мозг со скоростью света, и ты опомниться не успеваешь, как вдруг выясняется, что тебя окружают враги и предатели, что все хотят твоей мучительной смерти, строят тебе каверзы. Вот и сейчас я попал в это самое состояние всеобщего подозрения и непринятия. Я не мог нормально есть и пить, не мог ни с кем говорить. Нег сходил, как мы договаривались, к Фатию, и тот объявил о прекращении святой миссии.
Сегодня нужно было собраться в обратную дорогу, по распоряжению Мазура, мы должны были уйти из города сразу после его сражения, вне зависимости от результата. Это было разумно, так как вспышки народного недовольства могли продолжаться и в городе оставаться было бы опасно. Все другие посольские миссии также готовились сниматься. Некоторые даже решили выехать сегодня. Я видел, что караван за караваном выдвигаются из своих помещений и уезжают из города.
– Нам бы тоже лучше сегодня уйти было бы, переночевали бы за границей города, но оставлять Мазура одного нельзя, – высказал свое мнение Нег.
– А что, они не хотят завтра посмотреть на сражение?
– Ну, знаешь, оно может непредсказуемо закончиться, и лучше уж через гонца выяснить, чем.
Было не спокойно, но работы по сбору отвлекли и отняли остатки сил. Оставлять оборудование не хотелось, поэтому все ценное мы упаковали в кибитку, но занавеси оставили. Может, тут еще будет клиника, и придется вернуться, хотя наша кибитка на обратный путь была почти пустая.
Утро, как и все утра последней недели, началось очень рано. По-моему, спать не ложился почти никто, я сам лег и, если бы не физическая устлалась, наверное не смог бы вообще уснуть. Но у меня был дополнительный контролер моего здоровья, который решил, что мне спать нужно по любому, и я проспал часа четыре-пять точно, а вот Нег похоже глаз сомкнуть не смог. Когда я открыл глаза и посмотрел на его изможденное лицо, а он, увидев, что я проснулся, с нескрываемой завистью произнес:
– Ну, вот как ты можешь засыпать в таких вот моментах? Мне говорили, что ты на турнире перед своим выступлением засыпать умудрялся. Как ты это делаешь?
– Ну, во-первых, на турнирах я не спал, а медитировал и настраивался на сражение.
– Да рассказывай мне тоже, по городу слухи ходят о твоем богатырском храпе, – я немного смутился от такой шутки, хотя она скорей была не издевательской, а именно восхищенной. – Даже сотник ваш, он прямо с восхищением рассказывал, как ты умудряешься отключаться от всего и вздремнуть прямо перед боем.
– Ну-ну, не так все, – сказал я, улыбаясь так, что аж ушам было больно.
– Ага, не так, вон и тут все посольство сидит по углам, как мыши, друг с другом перепискиваем, а ты такую трель устроил, что уже трое приходило проверить, кто это в эту ночь может спать. И все хотят стать твоими учениками. – Тут мы уже ржали вдвоем с Негом, лучше всего снимают напряжение шутка и юмор друг над другом.
Мы вышли на улицу, где сборы были уже на финальной стадии. Мазур управлял процессом, он был в полной боевой готовности, за спиной висело копье, лепестки которого были убраны в кожаные чехлы. Сейчас он отдавал последние распоряжения.
– Моего коня, держать готовым. Ты, Мартин, стой и жди меня прямо на выходе с арены, Алексей, ты с кибиткой будь рядом, если вдруг я не смогу уехать на коне, везите меня в кибитке. Но надеюсь, до этого не дойдет. В любом случае, из города мы должны уйти быстро. Горожане к вечеру тут вакханалию устроят, и от нее нам нужно держаться подальше. – Мазур может и сгущал краски, но он был прав, нужно быть готовым к любому развитию событий.
Через какое-то время мы подъехали к арене и увидели, что, несмотря на раннее утро, народу возле арены было очень много. Такое событие как сражение воеводы люди пропустить не могли. Для нас была выделена ложа, и шесть рыцарей, я и Нег сейчас расположились в ней, а остальные по приказу Мазура вышли из города, и направились по дороге в сторону Маринии. Мазур ушел в нишу, которая была прямо под нашей, и начал разминаться. Он очень серьезно подходил к этому вопросу, но и Манир видимо тоже был опытным рыцарем, так как в нише напротив он также готовился к поединку. Я решил отправить Нега узнать, на кого кто ставит и сколько.
– Ставят один к двум, не все видели Мазура в бою, но и Манира помнят как очень сильного бойца. Что, хочешь поставить?
– Да вот на коня то я так и не набрал, у нас с тобой по десять серебряных вышло, поставь все мои на Мазура, была не была.
– Что, целиком поставишь?
– Ну, я думаю, Мазур победит, а так хоть золотой с половиной будет, коня выторгую, все ж польза от поездки.
– И то верно, и я тогда тоже.
Тут и рыцари тоже решили поставить, и Негу дали задание быть у доски, чтобы быстро забрать выигрыш и бегом бежать за нами. Несмотря на напряжение, никто из наших не сомневался в победе Мазура.
– Маниру не выстоять против него, на мечах у него вообще шансов не было, и на копье тоже минимум. Мазур в очень хорошей форме, тренировки не оставляет, так что Маниру за упокой нужно заказывать, он его в живых не оставит, – рассуждал рыцарь, который сидел справа от меня. Я не знал его имени, а спросить было сейчас как-то не с руки.
– А почему не оставит? – спросил я его.
– Да оставить «Город городов» без головы это выиграть как минимум две недели времени, пока они козни строить начнут. Сейчас они переключатся на выяснения, кто достойный из достойнейших, и дай Бог, к большому турниру разберутся. Так что нам этот вызов очень кстати! Главное, чтобы они пакостей зловредных против Мазура не применили.
– А какие они могут пакости применить?
– Яды какие еще, лезвие Манира наверняка намазано, и я думаю, что и в нише они натыкали ловушек. Мазур вон, видишь, в саму нишу и не входит, снаружи все время, знает все эти хитрости!
– А что за ловушки?
– Да гвоздей скорей всего наставляли, да все смазали чем-нибудь, чтобы любая рана загнила, даже мелкая. Тут, в ложе, кстати, тоже есть, вот смотри.
Рыцарь показал мне на гвоздь, который как будто нечаянно торчал из лавки. Я внимательно осмотрел его, он реально был смазан чем-то, и пах омерзительно.
– Так вот вроде гвоздь и гвоздь, можно сказать столяр криворукий, лавку сделал плохо. Ан нет, тут все рассчитано, чтобы жопой на него сесть, уйти и сдохнуть, может, через день, а может через неделю.
Я не верил своим ушам и глазам, неужели настолько много подлости в местных людях, чтобы вот хотя бы так, но насолить, и застыл с лицом, на котором отражалось мое удивление, и потрясение.
– Ну а чему ты так удивился? Эгиль, когда статус забрал у Миллоса, так там со всего посольства три человека живых вернулось, и те передохли в течение недели, потому Мазур-то и беспокоится, чтобы мы тут не задерживались и не жрали ничего. Он даже в тавернах нам запретил ночевать, пока в Маринию не перейдем. Провизию всю закупили заранее.
– Да, Мазур талантливый руководитель. Все вперед видит. Я в восхищении.
– Да потому ему и вызовов-то не кидал никто, только глупый Липин вот хотел, да и то реально по молодости да наущению, – тут рыцарь осекся и замолчал. Видимо, обсуждать церковников, которые науськали Липина, было запрещено, и многие, даже если понимали происходящие процессы, предпочитали молчать.
Над ареной раздался удар гонга, который означал начало поединка. Мазур, взяв оружие наизготовку, двинулся на встречу Маниру. Манир также пошел навстречу. То, что Манир не брал, по словам Мазура, меча в руки в течение года, не делало из него менее опасного противника. Я сейчас это видел очень отчетливо. Он был максимально готов к поединку, и был опытным воином. Я бы не хотел столкнуться с ним в поединке, мой мизерный опыт не мог бы мне помочь против сильнейших, какими были Воеводы городов. Я вряд ли бы с ним совладал. Трибуны ревели в поддержку Манира, скандируя название города: «Эндеель, Эндеель, Эндеель!» – Против всей трибуны нам было кричать бесполезно, и мы молчали. Я вспомнил, как говорили, что в родных местах и стены помогают. Вот и тут поддержка Манира была абсолютной. Но Мазура видимо это не цепляло, он был в настоящем боевом трансе. Я это видел, для него сейчас ничего не существовало, кроме противника и сражения. Противники сошлись в центре арены, и начали ходить по кругу, глядя друг на друга. Никто не торопился идти в атаку первым, наблюдая друг за другом. Мазур ударил первым, сделав шаг вперед и взмахнув копьем, он попытался нанести удар в область груди Манира. Манир сделал шаг назад и ударил снизу-вверх по копью Мазура, и нанес встречный удар, тоже целясь в грудь, а Мазур парировал удар другой стороной копья. Такой обмен ударами, продолжался в течение нескольких секунд, когда противники двигались то в одну сторону, то в другую. Я впервые видел такой красивый поединок, какие обычно бывают в боевиках. Все прошлые схватки были быстрыми и стремительными. Всегда кто-то из противников был сильней и расторопней, особенно времени не тянули, два-три удара, и кто-то один был в песке, а кто-то шел обратно в нишу. Тут же было двое крайне опытных противников, которые большую часть своей жизни провели в обнимку с оружием, и они сейчас оба максимально хорошо демонстрировали свои навыки. Поединок продолжался, шел обмен ударами, но тут Мазур и Манир провели одинаковый прием, мне показывали его на тренировке. Смысл в том, чтобы замахнуться копьем и нанести удар слева направо, двумя руками, потом оставить копье в одной руке. Копье летит с ускорением от центробежной силы, вылетая из другой руки. В конце древка, около самого лепестка ты останавливаешься, дожимаешь рукой вперед. Если прием проведен правильно, то лепесток копья должен перерубить кадык противника. Сейчас Манир и Мазур одновременно сделали это, было очень красиво. Они, развернувшись друг к другу с пол-оборота, замахнулись прямо зеркально, как отражение друг друга, выпустили копье и дожали на уровне горла, глядя друг на друга в течение двух долгих мгновений. Но тут Манир упал набок, и фонтан крови брызнул на песок арены, Мазур же повернулся и быстрым шагом пошел в нашу сторону. Я четко помнил инструкции, и вместе с рыцарями мы все пошли к выходу. Через секунду меня догнал счастливый Нег, у которого на поясе висел явно тяжелый кожаный кошелек с выигрышем. Мы встретились с Мазуром внизу прохода и двинулись к месту, где были наши лошади и кибитка, и тут трибуна взревела и пришла в движение. Я прямо почувствовал, как огромный ком ярости и злобы повис над ареной, как бы собираясь с силами и готовясь бросить обезумевшую толпу в атаку. Только слаженность действий и готовность к этому событию сейчас выводила нас оттуда.
– Если кто-то из посольских миссий не успел покинуть город, то им не повезло, – сказал счастливый Нег.
– Да уж, нам бы самим теперь успеть выйти.
И мы успели. Вышли из арены, сели на коней и рванули к выходу. Мы ехали по городу, а за нами шла волна, я прямо чувствовал, как эта она нас пытается догнать, но не может. Оружие мы держали в ножнах, но готовность рыцарей достать это оружие была максимальной. Любой, кто сейчас бы встал на нашем пути, лишился бы жизни мгновенно. Может быть, поэтому впереди никого и не было, но позади точно была разъярённая толпа. Догнать они нас не могли, так как у толпы не было сейчас единого вектора, она была, как взрыв, и растекалась по всему городу в слепой ярости. Нам нужно было уйти как можно дальше от ее эпицентра. Мы дошли до границы города и продолжили скачку, пока Эндель не остался далеко позади.
Впереди показалась таверна, в которой мы должны были поменять коней и продолжить движение. В этой таверне была назначена встреча с посольством, которое уже должно было нас там ждать. Мы заехали на территорию таверны и начали процесс замены коней, и тут Мазур свалился с лошади. Он упал, как мешок с картошкой. Всю дорогу Мазур шел впереди нашей колоны на полном галопе, и ни у кого не было и мысли, что с ним что-то не так, но когда мы заехали на территорию таверны, и начали спешиваться, он упал. Я подбежал к нему, и встал рядом с ним на колени. Мазур был жив, но весь горел. На шее, около кадыка, отчетливо была видна небольшая царапина: видимо, копье Манира все-таки зацепило Мазура, рана была пустячной, но явно было что-то еще, что свалило этого великого мужчину с коня. Я быстро распорядился, чтобы мы продолжили движение и отнесли Мазура в кибитку, где я строго сказал Негу:
– Нег, в кибитку не заходить и не заглядывать, если я тебя не позову! Твоя часть – дорога и только дорога, жизнь Мазура – это теперь моя забота! Ты меня понял?
– Да, Алексей.
Я зашнуровал кибитку изнутри так, чтобы в любом случае в нее было зайти не так просто, и, сняв пластырь, приложил его к плечу Мазура. Яд! Как я и предполагал, сканер выдал предупреждение и необходимость госпитализации, на экране засветились формулы с результатами химического анализа яда, попавшего в кровь Мазура. Яд не был известен библиотеке, но принцип его действия сканер мне выдал.
– Яд животного происхождения, вызывает отек легких и разрушение костной ткани. Для спасения, укушенного необходимо синтезировать…
Дальше шел перечень формул, которые я не понимал, но меня интересовал только один показатель – время. Требовалось порядка сорока восьми часов, то есть двое суток мне нужен был полный контакт с Мазуром. Я внес изменение в программу лечения, добавив седативное средство для нас обоих, чтобы Мазур не проснулся и не повредил запястье, а я спокойно поспал. Все-таки бодрствовать столько времени, держа прижатой свою руку к руке Мазура мне не очень хотелось, и идея проспать все излечение казалась крайне привлекательной. Я разложил мешки так, чтобы наши головы лежали на самых мягких, и лег рядом с ним, связав наши запястья вместе. Программа лечения была запущена.
