Алексей Юрьевич Булатов
Гаремы. Все зло от баб?
Глава 11. Город городов
Я особенной разницы между Энделем и Эгилем не увидел. Градостроение было точно таким же: торговые площади, ремесленные районы, потом центральный город, арена и гарем. Эндель, может быть, был чуть побольше. Эгиль, видимо, тоже был городом немаленьким по местным меркам.
– Да, наш город, может стать «Городом Городов», у нас все для этого есть, и посольскую площадь мы год назад закончили, и гостиниц много. В общем, все, что нужно было, мы подготовили. Это будет большим сюрпризом, хоть все крупные города все это и так имеют, но еще не разу в истории, статус города городов не получали северные.
– А что такое «посольская площадь»?
– Ну, это место, где располагаются посольства для всех государств турнира. Хороший источник дохода для города. Наше вот Посольство на полторы тысячи человек рассчитано. Обычно там человек пятьдесят живет на постоянной основе, купцов принимают, а вот к турниру места может и не хватать, приходится еще и в гостиницы городские идти. Сейчас-то мы малым посольством идем, и то смотри, сколько народу, а через месяц большим пойдем. Вот где нам останавливаться? А таких, как мы, может семь или восемь государств прийти на «Большой турнир». Но городу это все очень выгодно, все с деньгами пребывают и тратят их за время турнира. Все, что за год заработали, считай, тратят. Поэтому, получив статус «Города Городов», город получает огромные ресурсы, и, по началу, колоссально строится и развивается, а потом жиреет и перестает следить за своим лоском и шиком, и тогда вот какой-то другой город подает заявку и отбирает статус у «Города городов». Обычно это происходит где-то один раз в двадцать лет, но статус отдавать не хочется, привыкли же жить на этих ресурсах, а сделать уже ничего не могут, вот и пакостят. Эндель уже больше тридцати лет статус поддерживает, и отцы города уже чуть ли не указ готовят, что теперь они навсегда будут «Городом городов» и на каждом собрании говорят про это, поэтому и говорю, что нам так просто у него статус не вырвать. Хотя большинство Воевод будут за нас, на прошлом турнире было ужасно, арена требует капитального ремонта, но старший рыцарь Энделя как будто не замечает этого, в общем, пора!
– Интересно, при всем вашем варварстве, у вас полная демократия.
– Мне не нравится слово «варварство», Алексей.
– Ой, извини, это мысли вслух. Просто, несмотря на, видимо, отставание в развитии, у вас все тут достаточно справедливо устроено. Иногда вот думаю, нужно ли мне тут вообще было появляться?
– Может и не нужно, ты ускорил процесс, это точно, а к чему он приведет в итоге, я не знаю, как и ты. Может, знает тот, кто тебя послал, но Фартин говорит, что от нас зависит гораздо больше, чем нам того бы хотелось.
– Да уж, хотелось бы знать про финал пути, куда мы движемся. Но, в конце концов, может проще жить по принципу: «Делай, что должен, и будь что будет».
– Твоя комната в посольстве, Алексей, будет далеко от моей. Так положено, я верховный рыцарь-воевода, мне положено жить в центре посольства. Ты – кандидат в рыцари, ты вообще в посольскую миссию входить не должен был, но ты еще и медик, и поэтому с нами. Твое место – служебная комната в правом крыле. Там приемную себе организуете, ну и что будет нужно, обращайтесь. Все встречи проходят в главном храме, мы завтра подаем заявку на проведение большого турнира, а послезавтра ее будут рассматривать. Заявки подают все прибывшие миссии, так положено. На следующий день за них голосуют воеводы, и обычно ни один город не набирает больше одного голоса, своего воеводы, потому право турнира остаётся у города городов. В прошлом году была жаркая дискуссия, по поводу того, что Эндель стал плохим, и пора бы лишить его статуса, но ни один город не смог предложить ничего такого, чтобы за него проголосовало хотя бы два рыцаря. Я уверен, что за нас проголосуют больше двух, у нас есть два козыря, которые реально сильно всех удивят. Главное, чтобы церковники палки в колеса не вставили.
– А церковникам-то что до турнира?
– О, для них это как ножом по горлу, не любят они перемен, ой, как не любят. Тоже зажирели тут, и будут сопротивляться по максимуму, для них это практически смена иерархии.
– Ну, если я чем-то смогу помочь, то помогу.
– Твое дело показать, что ты реальный лекарь, и, ради Бога, молчи, если меня рядом нет. Это в Эгиле шпионы почти все на меня работали, а тут нужно быть в сто раз осторожней. Первым делом, после того как разложишься, идешь на исповедь. Там народу будет много, и слушать тебя никто особо не будет, но ты должен обязательно это сделать.
– Хорошо.
– Ну и клинику походную свою разверните, после заявки я скажу, что готовы продемонстрировать чудеса излечения, и народ пойдет. Но бесплатно не лечи, денег бери и побольше. Я еще с Отцом Фатием это обсужу. Традицию направлять на лечение через его святую длань мы и тут используем. Если конечно его не сожгут на костре как еретика.
Мы прибыли в посольство и начали распаковываться. Мы с Негом заняли комнату, которую нам отвели. Комната была огромной, практически зал, разгороженный чем-то вроде ширмы, на несколько секций. Мы отделили жилой угол от места для приема пациентов, завесили все специальной тканью и расставили кровати. Вечером пришли Клим и Милтон, я сменил им повязки. Пока что у них было все в порядке, руки висели на перевязи. Они попросили у меня самогону, на что получили отказ и грустно удалились к себе, а мы продолжили работу по подготовке импровизированного приемного отделения. Помощников тут не было, и мы мыли все сами, завешивали ткань и снова мыли, мыли, мыли. На следующий день работа продолжилась, и к обеду все было сделано.
– Есть ли смысл во всем этом оборудовании, если мы тут всего на неделю? – cпросил я Мазура? когда он зашел к нам с проверкой.
– Есть, во-первых, не факт, что мы сможем выиграть большой турнир, и тогда через два месяца это все нам сильно пригодится. Во-вторых, наверняка «Город городов» потребует передачи ему медицинских технологий, ну и в-третьих, в посольство все время прибывают наши купцы, и лечить их тоже дело нужное. В общем, тут это теперь надолго. Нег, ты тут будешь главным?
– Эээ, а что, я тут останусь?
– Да.
– Милл будет против.
– Ну, придется ему потерпеть без тебя, но в любом случае ты тут до турнира, потом вернешься, и тебе смена будет. Оплата выше.
– Да я так-то не против, мне тут нравится.
Идея стать начальником Негу очень понравилось. Правда, знаний у него для самостоятельной работы, конечно, не хватало. Но как лучший ученик Милла, он конечно с простыми ранами мог справиться. Ну а серьезные операции пока что только Милл и мог проводить, и то это было скорее чудом.
– Мы идем подавать заявку, вроде все основное в заявке написали. Вы сегодня как закончите, отдыхайте, завтра уже не до отдыха будет.
Мы продолжили работу, и к обеду закончили практически все, и пошли с Негом погулять по Городу городов. Посольская площадь, как называл это место Мазур, была не совсем площадью в привычном понимании. Скорее это была улица, на которой располагались все посольства, всего около шестнадцати, двенадцать из них были украшены вензельными гербами, а четыре были просто домами с территорией. На мой вопрос, почему так, Нег ответил:
– Тут все просто, двенадцать закрепленных за государствами посольств для постоянной работы, а четыре – свободные, для дальних государств, которые могут приехать, а могут и не приехать, в общем, я не силен во всей этой географии, ты лучше у Мазура спроси. Он все знает.
– Хорошо, обязательно спрошу. А так красиво, конечно, посольские дома выглядят.
– Ну так, чем лучше фасад, тем сильнее государство. Купцы постоянно тут соревнуются, кто круче. Да и город тоже старается всегда, увидишь, как тут будет во время большого турнира. Я сам-то не видел, но говорят феерия полная.
Я подумал, что для такой вот феерии не хватает только салютов и фейерверков. Но давать в этом измерении секреты изготовления пороха я как-то не решался. Конечно, никакой уж такой честности в рыцарских турнирах нет, и бьют воины друг друга без жалости и сострадания. Но все-таки пистолет сведет на нет последние остатки благородства, как это произошло у нас. Вот интересно, а если тут сначала изобретут электричество, а потом только порох, как будет выглядеть это измерение? Хотя до электричества было еще очень и очень далеко. А может и не очень далеко, все-таки магниты мне показывали, медную проволоку делать умеют. Прийти бы сюда лет через десять-пятнадцать и посмотреть, как тут все изменилось.
Мы зашли в трактир, рядом с посольской площадью, и решили перекусить, меню было совсем не богатым. Когда мы сели за столик, нам просто принесли кувшин вина и глиняный горшок с едой. В горшке были бобовые с тушеным мясом.
– Ммм, как вкусно, интересно, что это такое? – спросил меня Нег.
– На чечевицу похоже или на мелкую фасоль. Бобовые, в общем.
– У нас нет такого, мне так нравится.
– Вроде я где-то кушал такое у нас. А может и путаю. А что, купцы не везут?
– Бояться прогореть, привезут, а никто не купит. Вот и не везут. Вот про перец и пряности они точно знают, что их брать будут. С самых Югов возят, от великого южного моря. Самое выгодное и опасное занятие.
– Да у нас Америку ради пряностей открыли.
– Америку?
– А это я так, о своем, не обращай внимания, – я, как всегда, ляпнул лишнего, несмотря на предупреждения Мазура, но Негу было все равно, он знал, что я иногда говорю загадками, и уже привык к этому. А рядом вроде никого не было, в таверне кроме нас был только хозяин и его молодой помощник.
В кувшине было вино, что еще может быть в кувшинах в этой местности? Чем теплее климат, тем опаснее пить обычную воду. Если в Эгиле пили слегка разбавленную вином воду, то тут вино было совсем не разбавленным. Я волей-неволей стал разбираться во вкусах вина, понимать оттенки и вкусовые качества. В этом трактире было белое вино, из незрелого винограда, поэтому оно было очень кислым, почти горьким. Я сделал несколько глотков, сморщился и отставил кружку в сторону. Нег сделал большой глоток, тоже сморщился.
– Трактирщик, что за чертово пойло ты нам подсунул? – заорал он на всю таверну. – Да как ты посмел, уважаемым гостям поставить это поило для свиней?
Нега зацепил этот факт, к тому же, он был со мной, а у меня за спиной висело два меча, и Нег знал, что этими железками за моей спиной я очень неплохо владею, потому он пер на рожон с полной уверенностью в собственной безопасности. Я бы лично, не стал выпендриваться и просто бы пил вино, но Нег был другим, он заплатил медную монету и хотел получить за нее все. Трактирщик побледнел и, подскочив к нам, начал сваливать все на своего молодого помощника:
– Господа, не извольте беспокоиться, сейчас все заменим. Это все мой нерадивый Тук, он видимо взял не из той бочки.
– А для чего эта «не та» бочка, у тебя стоит-то? – решил съязвить я.
– Так для мяса, что бы тушить его, для мягкости. Кислое вино лучше уксуса, вот и закупаем, а Тук – он глупый еще малец, – трактирщик безбожно врал, но главное, что вино он нам заменил. И в этот раз он, видимо, решил загладить вину и поставил нам кувшин вина, которое явно было дороже, чем обеденное за медяк. Нег налил себе кружку, отпил, задумчиво посмотрел на трактирщика и сказал:
– Ну, это, конечно, тоже пойло не для благородных типо нас, но для обеда сойдет, – тут уже Нег набивал себе цену. Это явно было трехлетнее вино, выдержанное в бочке без доступа света и воздуха, в общем, произведено по правильной технологии и из хорошего винограда. Белое вино, которое тут можно было назвать столовым, по вкусу, как слегка терпкий виноградный сок без сахара. Я не то что бы стал любителем вина, но просто когда оно вместо чая и воды, всяко станешь в нем разбираться.
– Хозяин, за оскорбление, которое ты нам нанес, я требую компенсации, в виде мешочка бобовых, которое было у нас в горшочках, – Нег решил все-таки дожать хозяина.
– Бобовых? – удивился трактирщик. – А, чечевицы? Да, конечно, это можно. Он ушел в сторону кухни, и через две минуты вернулся оттуда и принес мешок килограмма на два весом. Нег взял, довольный, и примирительно сказал:
– Понравилась мне твоя стряпня, я обязательно сюда буду ходить с нашим посольством, но впредь, я надеюсь, ты будешь давать нам хорошее вино, – трактирщика уже явно очень сильно злило отношение Нега, но он сдерживался, так как не понимал до конца нашего статуса и не хотел неприятностей. Но обещание Нега вернуться сюда, да еще и не одному, видимо, вернуло ему уверенность в себе, и потому он начал давать обещания:
– Да, самое лучшее вино всегда будет на вашем столе чужеземец, я буду следить за этим лично, вы сразу зовите меня. Вот войдете, сразу кричите: «Таас, лучшего вина нам!» – и я лично вам принесу.
– Хорошо, Таас! Так и будем теперь поступать.
Мы вышли из трактира и, отойдя, на квартал, заржали.
– Ха-ха-ха, как я его, а? Будет знать, собака, как нам кислое пойло подсовывать!
– Да строгого ты ему влепил, что и говорить. Ну и правильно, мы тут все-таки не просто так, а с великой миссией.
– Ну, кстати, особенность Энделя, что иностранцам будут все время впарить, самое кислое и гнилое, и тут за свои права придется все время бороться. А после того, как заявку завтра рассмотрят, мне тоже придется с мечом ходить. Хотя не думаю, что мы вообще выходить сможем, чтобы на дуэль не нарваться.
– Что, неужели так может быть все серьезно?
– А то! Каждый житель города будет считать нас личными врагами, ведь мы у них крадем их благосостояние. Ты думаешь, что вот этот Таас действительно бочку дешевого вина для мяса держит?
– Конечно нет, я сразу понял, что у него весь подвал в таком вине.
– Вот и я в этом уверен, просто он совсем жадный, если бы хотя бы со второго кувшина бы такое принес, а он с первого уже. Он не боится посетителей потерять, потому что знает, что минимум десять миссий прибыло, и что он без выручки не останется, еще и цены задерет, по два медяка за обед драть будет. В Эгиле такого не встретишь, у нас трактирщики за каждого клиента бьются. А трактиров у нас не меньше чем в Энделе»
– Может тогда и прав Мазур, что хочет отобрать статус у «Города городов»?
– Конечно прав, зажрались они тут безбожно просто.
Погуляв по городу, мы заметили, как еще город может разлагаться. На самом деле, при видимой роскоши чувствовался упадок во многих мелочах: в засорившихся навозных стоках, в огромных пробоинах на брусчатой дороге и даже в лицах пропитых наглухо стражников.
– Как они тут Гарем-то охраняют? Не удивлюсь, если тут уже через подкуп можно пройти к бабам.
– Ого, такое бывает?
– Ну, по слухам, но это страшное обвинение для городских властей. Церковники, сразу на дыбы встанут. Это я так, между нами.
– Да я понял, но вид у стражников, конечно, пропитый. Хотя доспехи у всех шикарные просто.
Наша прогулка по городу так дальше и строилась, мы находили какой-то городской косяк, вздыхали и обсуждали, как же так довели город, шли дальше. Я поймал себя на мысли, что мы как наши бабушки возле подъезда, которые также сидят и обсуждают все и вся в мире, давая оценки. И мы ведь получали удовольствие от осознания собственной значимости. Ну, такова природа человеческая, мы чувствуем себя очень хорошо от осознания того, что можем сделать что-то лучше, чем это сделали другие. Причем сам факт того, что мы еще этого не сделали, а только собираемся, значения не имеет. Главное – это чувство собственного превосходства, даже если оно и построено на пустом месте. Но мы все равно получили колоссальное удовольствие от прогулки, а когда вернулись в посольство, продолжили обустройство клиники. Я разыскал Мазура, так как у меня возник вопрос по обеспечению клиники необходимым.
– Мазур, чтобы работать тут хотя бы неделю, мне нужен перевязочный материал и наборы инструментов, мне максимум хватит человек на десять-двадцать, если урежусь по максимуму, человек на сорок, не больше. Может, ты пошлешь за необходимым?
– Я думаю, больше в этот раз и не понадобится. Нам, максимум, дадут проработать пару дней, потом придется уходить в глубокую оборону, а там как Бог даст.
Мазур был в глубокой задумчивости, я обратил внимания после его слов на то, что он сейчас делал. Наше посольство превратилось в крепость. Окна первых этажей все были закрыты щитами, я не обращал на это внимания, так как был занят подготовкой клиники, а Мазур, видимо, готовился чуть ли не к военной операции.
– Что, настолько все плохо?
– А ты сам не видел, во что превратился город? Я не ожидал, что настолько все плохо, думаю? в этот раз воеводы и без нас бы подняли вопрос об отъёме статуса «Города городов» у Энделя. На что они рассчитывали? За год все стало существенно хуже. Дороги разбиты, канализации не чистят. В прошлом году это было уже заметно, но в этом уже невыносимо. Но вся проблема в том, что все это недовольство скорее всего выльется на нас. Поэтому я и боюсь, что придется выдержать осаду. Я сейчас пойду по соседним посольствам и буду говорить с рыцарями, обещать им всяких благ. Но правда есть и хорошая новость, Фатия официально признали живым мучеником, у них сегодня уже прошел собор, так что хоть тут немного повезло. Может, конечно, я и зря паникую, но лучше быть готовым к самому худшему. Самое главное будет завтра, когда они начнут читать заявки.
Нам предстояло веселье, в посольстве было тихо, все в ожидании события, даже говорили шёпотом. Такое вот затишье перед бурей. Все проверяли оружие и готовились. Я поддался этому настроению и тоже проверил свое снаряжение и доспех. Эльфийские мечи не требовали особенного ухода, так как металл, из которого они были выкованы, не ржавел и не тупился. Но я все равно протирал их так, чтобы не оставалось ни одного пятнышка и ни одного развода. Мне просто сам процесс ухаживания за оружием доставлял какое-то особенное удовольствие. Я проверил доспехи, каждый ремешок и каждую пластинку, все было в порядке и держалось надежно, а в сочетании с эльфийским комбинезоном это была прекрасная одежда и броня, в которой я чувствовал себя максимально защищенным.
Вечером Мазур собрал нас в общем зале для ужина, где стояло четыре длинных стола, но все посольство уместилось за одним. Ужин был скромным: копченая баранина и соленья. Мазур произнес речь о том, что нам предстоит великое дело и что нам нужно быть ко всему готовыми, что мы лучшая команда и все такое. В общем, как настоящий полководец, своим солдатам дал напутственное слово, которое согрело и добавило уверенности в себе. Все пошли спать, но напряжение было колоссальным, я не знаю, кто как, а я уснуть не мог. Воображение рисовало картины, того, что могло произойти завтра. В полусне мне чудились то большие барабаны, из которых Фатий доставал шар и зачитывал название города, то я наблюдал святой суд инквизиции во главе с тем же Фатием, который святым жезлом выбирает достойный город. В общем, ночь была из тех, когда радуешься, что наступило утро.
Посольство проснулось и зашумело. Всюду было постоянное шевеление и разговоры. Постоянно кто-то чего-то ронял, поднимал, ходил туда-сюда. Тысячи разных звуков, которые издавал живой организм общественного здания, где много народу и тонкие стены. Проснулся и я, события последних дней не давали мне выспаться, желание послать все к чертям уже стало привычным. Это утро не было исключением, я уже десять минут обдумывал план побега из измерения. Сначала переброшу кровать туда, где сосны, и высплюсь, потом пойду в «Родное» и пожру нормальных горячих пельменей, приму ванную. Потом постепенно этот план переставал рисоваться основным, так как вместе с просыпающимся сознанием пришли и люди, и воспоминания о них. Ну а как же Мазур, Сафий, Лейла, я же не могу их тут бросить только потому, что просто хочу выспаться? Да, со слабостью нужно бороться. Но зато сколько интересного меня окружает в последние дни, почему же оно не дает выспаться? Как хорошо было в Техно, там вот и работать было красиво, и спать, и отдыхать. А какие там были модули. Эх, нужно было одну модульшу где-нибудь спрятать. Вообще ничего оттуда в итоге не забрал, кроме встроенных в меня девайсов, а столько всего планировал. Как оно так все быстро-то в итоге получилось, сам не понял. Вроде казалось, что куча времени свободного, что все успею и все смогу, а сам уже на лодке в Радужном плыву в неизвестном направлении. Так вот и в жизни, все время кажется, что много времени, все успеешь, а ты уже в гробу и со вполне известным направлением.
Мы собрались в зале, где за завтраком Мазур нам рассказывал тактический план:
– Так, значит, после зачитывания заявки будут прения, нам будут задавать вопросы, тут мне нужен ты, Алексей. Кроме этого мы берем с собой два бочонка напитка «Кийский». Им мы угостим, Кий обещал, что это произведет фурор. Уж не знаю, что он там сделал. Но я пробовал, действительно вкусно и забористо у него получилось. Потом будет голосование, сразу после голосования мы возвращаемся в посольство. Делаем это быстро и все вместе, я думаю, на осознание, того что произошло, уйдет часа четыре, к вечеру начнётся самое интересное. До этого нужно закупить продуктов, и ждать.
Тут Мазур обратился к рыцарю, который сидел рядом с ним:
– Фил, что хочешь делай, но нашу заявку должны зачитывать последней. Как войдем, идешь к чаше с заявками, и как угодно: посулами, угрозами – но добейся, чтобы нас зачитали последними. Это очень важно.
– Я все сделаю Мазур, Колен – мой ученик, он должен выполнить мою просьбу. Ему поручено доставать свитки из кубка. Наш свиток легко будет отличить по синей ленте, я прослежу за этим.
– Хорошо. Еще раз, ребята, дорогие мои. Мы делаем великое дело, вы видите, во что превратился Эндель, налицо деградация, мы должны забрать у него статус «Города Городов», мы делаем богоугодное дело, иначе бы у нас ничего не вышло. В общем, с Богом, и все будет хорошо. Да, еще один момент, нам нужно отца Фатия доставить в посольство, боюсь, что Святому отцу будет сложно дожить до завтра, и мы обязаны защитить его святую задницу.
Дружный хохот раздался в зале. Я удивился, что Мазур так пошутил по поводу отца Фатия, но знал точно, что он не принимает опрометчивых решений. Видимо, такая шутка была очень нужна и прозвучала своевременно. Мы собрались и пошли, как и говорил Мазур, почти боевым построением, если конечно такое может быть в мире, где войн не было уже больше трехсот или даже четырехсот лет. При этом каждый мужчина умел держать оружие или мечтал этому научиться.
Мы зашли в церковь, которая была переоборудована до неузнаваемости, лавки в центре были разобраны, вдоль каждой стены были смонтированы подиумы с сидениями. На каждом таком подиуме была табличка с гербом города. Мы заняли свои места. В центре церкви была огромная каменная чаша, с пристроенным к ней деревянным помостом, и тут же в центре было еще деревянное сооружение, наподобие президиума. Тут, видимо, должны были быть рыцари Энделя. Мы вчера заходили утром в эту церковь с Негом, чтобы отметиться на исповеди, и ничего из этого тут не было. Все это собрали сегодня за ночь. Хотя и тут уже было заметно обветшание, дерево конструкций, из которых были собраны подиумы, было уже темным и почти гнилым, сверху кое-как покрашено и сильно заляпано.
– Все-таки, даже двадцать лет много для города городов, а тридцать – вообще перебор, ну никуда уже не годится все это! – сказал Мазур, глядя на дерево, от которого я только что отколупал кусок краски.
– Да, странно, вроде должно быть по-другому, а приводит к застою.
– Да тут странная вещь происходит: то поколение, при котором удается выиграть титул, старается изо всех сил для города, а то поколение, которое приходит ему на смену, почему-то считает, что оно так было всегда и так будет, и все начинает приходить в упадок.
Тут раздался колокольный звон, знаменующий начало события выбора города для большого турнира. Последними в церковь вошли рыцари города Эндель и священники. Священников было тринадцать человек, они были в ярких белых одеждах с огромными свечами в руках и встали вокруг чаши. Это придало действу эффект чего-то таинственного, почти магического. Потом один из рыцарей поднялся на постамент и вынул первый свиток. Я увидел, что рыцарь, вынимающий свиток внимательно смотрел на наш постамент, держа свиток над чашей двумя пальцами. Наш Фил, стоя в самом низу постамента, едва заметно кивнул ему головой. Затем главный рыцарь развернул свиток и зачитал:
– Город Мезенбург, государство Салиния, предлагает провести у себя следующий большой турнир. Город предлагает комфортное размещение участников турнира, прекрасную арену и замечательную еду, а также охрану и безопасность всем участникам и доступ в лучший гарем согласно рангам.
– Вот максимум, что могут предложить все города. Сейчас еще десять заявок, все будет слово в слово повторено, а вот наша будет совсем другой.
Мазур был прав, все заявки отличались только названием городов и государств, а так все вот это: лучший, комфортный, прекрасный, замечательный. Все расслабились и откровенно спали, кроме нашей части, где все были в максимальном напряжении и ждали. Как и планировалось, нашу заявку достали последней и отнесли главному рыцарю Энделя. Он, устав уже читать одно и то же, и с явным облегчением, что эта заявка последняя, развернул ее и начал читать.
– Город Эгиль, государство Мариния, предлагает провести у себя следующий большой турнир! Город предлагает комфортное размещение участников турнира, прекрасную арену и замечательную еду, охрану и безопасность всем участникам, – тут главный рыцарь запнулся, и с нескрываемым удивлением начал читать дальше. – Также наш город, благодаря мученическому подвигу отца Фатия, предлагает бесплатное лечение всем участникам турнира и обещает, что не будет ни одной смерти среди раненых на турнире. Также город Эндель предлагает отведать новый вид выпивки под названием «Кийский» Все рыцари могут продегустировать его до голосования!
Сказать, что главный рыцарь Энделя был ошарашен, не сказать ничего. Да и все участники голосования были просто потрясены, настолько видимо давно не было изменений в предложениях. Все присутствующие попросту не знали, как поступить. Мазур не дал ни секунды на размышления и подал знак, на столе, рядом с алтарем, были выставлены кружки, и с бочки начали разливать напиток.
– Подходим, господа Воеводы и пробуем, изобретение нашего города, поверьте мне, ничего подобного вы не пробовали еще в своей жизни, – одиннадцать человек двинулись к столу, и только воевода Энделя медлил. Он все еще был в замешательстве и о чем-то разговаривал со своими земляками. Воеводы подходили, выпивали напиток, которым их щедро угощал Мазур, приговаривая:
– На Большом турнире каждому рыцарю по бочонку такого пойла в подарок от города.
Напиток явно пришелся по душе, я видел, как розовели носы у всех рыцарей, и как они с большим удивлением ставили кружки на место.
– Черт возьми, Мазур не обманул, это действительно лучшее бухалово, которое я пробовал в своей жизни, крепкое такое и вкусное! – восклицал, то один рыцарь, то другой.
– Это нарушение, – вдруг взревел главный рыцарь. – Так быть не должно!
– А в чем, собственно, нарушение? Город должен представить свои сильные стороны и предложить нечто, за что проголосуют рыцари. Вот мы и действовали согласно заветам предков, – холодно парировал Мазур.
– Но вы обманываете, как вы можете вылечить от Мух смерти?
– С Божьей помощью, научились. И лечим.
– Нам требуется доказательства.
– Доказательства будут представлены, кроме этого в течении недели мы будем лечить жителей города по благословению отца Фатия, и вы сможете увидеть, лжем мы или нет. А кто считает, что меня лгуном, я готов доказать ему лично, что это не так.
Спорить дальше, было бесполезно, так как дальше нужно было кидать вызов Мазуру, а этого делать никто не хотел. Главный рыцарь мялся, он явно был в замешательстве, видимо действительно настолько привык к тому, как оно все шло, что просто не знал, как можно защитить статус «Города городов», который так быстро сейчас уплывал из Энделя в Эгиль. Тут поднялся кто-то из рыцарей, напротив нас и произнес:
– Ну, довольно булки мять, давайте голосовать уже. Что тут такого, давайте малую чашу.
– И то правда, что тянуть, проголосуем уже, – начали вторить другие воеводы. Мазур открыто улыбался. Но видно было, как он напряжен, его левая рука лежала на мече, сжимая рукоятку, так что костяшки пальцев были белого цвета. В зал внесли чашу, которую понесли по кругу, и рыцари бросали свитки с вписанным названием города. Затем ее поставили на стол главному рыцарю. Тот явно тянул с оглашением результата и в церкви начался недовольный гул.
– Ну, что ты тянешь, давай уже, вскрывай!
– Ну, хорошо, хорошо. Сейчас, – он встал и развернул первый свиток. – Эгиль, Мариния, -
прочитал он. И открыл второй. – Эгиль, Мариния, – тут наши все взревели от радости.
– Не рано радуемся? – спросил я Мазура.
– Обычно все голосуют за свой собственный город, наличие двух первых голосов за наш город – уже считай победа. Статус города городов остался бы в Энделе, только если бы хотя бы двое проголосовали за другой город, а я чувствую, что у нас там гораздо больше, – Мазур был прав, главный рыцарь зачитал следующий голос, и там тоже оказалось наше название. Видимо, расчет с выпивкой оказался точным. Но радоваться было рано, и мы, помня четкие указания Мазура, быстро собрались и двинулись в посольство. Мы шли быстро, а Мазур говорил:
– Настоящее голосование будет позже, когда жители города поймут, что лишились статуса, нас захотят поднять на вилы и, если посольства вступятся за нас, значит, нам бояться, кроме провокаций, нечего, если же нет – то нам хана.
Отец Фатий, который шел с нами в белых одеждах, не успевши переодеться, говорил:
– Нечего нам бояться, с нами Бог. Я точно знаю! – для меня его слова были пустыми бреднями фанатика, но на других рыцарей он действовал очень успокаивающе, и Мазур вторил ему:
– Да, Отец, нам нечего бояться, но лучше всего подготовиться. Я свято верю, что святая церковь, хочет как лучше, но есть же и подлецы, которые этого не хотят. Вот воевода Энделя у меня вызывает сомнения.
– Да, верно, Мазур, черного еще очень много в нашем мире, нужно выжигать это. Но я буду благословлять лишь каждого десятого из Энделя на лечение, ибо расстроил меня этот город.
Как и говорил Мазур, Отец Фатий свято уверовал в свою святость, и сам того не понимая, стал очень легко управляемым. Мы вернулись в посольство и забаррикадировали двери, в течение часа ничего не происходило, но потом худшие ожидания Мазура оправдались. Горожане вышли на улицы и собирались возле нашего посольства, скоро народу стало очень много, и настроены они были очень агрессивно. Мы с Мазуром были на самой высокой точке нашего посольства, которое можно было назвать башенкой, и наблюдали за толпой, которая была готова прийти в движение в любой момент.
