Алексей Юрьевич Булатов
Радужный-Техно
Глава 1. Понедельник
Будильник взорвал мозг, словно воткнув в него раскаленный ножик, вскрывающий череп. Приоткрыв левый глаз, я протянул руку и, с трудом сдержав желание разбить телефон о стенку, отключил звук. Идея поставить песню «Металлики» «Enter Sandman» на рингтон будильника теперь казалась идиотской. Бас-гитара с первых аккордов перемешала серое вещество в голове, превратив его в кашу.
«Бог мой, как плохо, – думал я. – Какой сегодня день? Скорее всего, понедельник, раз сработал будильник. Кто придумал эти понедельники? Это что, мне нужно вставать и идти на работу? Нет, лучше позвоню и скажу, что заболел! Хотя нет, нельзя, Наталья Петровна говорила, что за каждый больничный по понедельникам будет снимать с меня по двадцать пять процентов зарплаты. Нужно идти, нужно как-то встать и идти».
С этими мыслями я сел на край кровати, свесил ноги и поставил их на холодный пол. Первый подвиг – дойти до ванны. Может, если принять душ, станет легче? Сердце бухало в груди так, что казалось, каждый удар бьет по черепу снизу, отзываясь тупой болью в затылке. Во рту было ужасно – запахи склизких остатков слюны в пересохшей пустыне рта пугали меня самого. Но вставать нужно было в любом случае. Еще пара минут без воды, и я мог сдохнуть прямо на краю кровати.
Собравшись с духом, я поднял тело и поставил его на ноги. Сердце застучало сильней. Вот почему с похмелья так сильно чувствуется сердце? В обычные дни стучит себе и стучит, ты его никак не чувствуешь и не ощущаешь, но с похмелья прямо мешать начинает – бухает в груди, слово молот, доводя до головной боли. Тело было чужим и слушалось плохо. Похоже, не все, что я выпил вчера, еще вышло из организма. И сейчас, когда я встал, остатки выпитого еще гуляли в крови, доходя до мозга. Правда, если вчера это доставляло удовольствие, сегодня приятного было мало.
Дойдя до ванны, я открыл холодную воду и засунул голову под струю, так чтобы она текла по щеке, и начал пить воду, глоток за глотком. Холодная вода немного освежила. Напившись, засунул всю голову под струю и стоял так около минуты, пока не начало ломить череп. Стало чуть легче. Правда, холодная вода легла тяжелым камнем в желудке, и ему это не очень нравилось. Но оставалась надежда, что он уже сможет удержать жидкость в себе.
Принимать душ я не стал – почистил зубы, умылся и задумался над тем, что же все-таки делать. Дойти до работы и помирать там потихоньку, пока не приду в себя? Или все-таки остаться дома и полежать? Денег было жалко – все-таки Наталья слов на ветер не бросает и реально накажет за прогул. Я знал, что завтра приду и буду вполне здоров, и она точно меня взгреет. Поколебавшись еще пару минут, решил перехватить по пути пива и, надеясь на его чудодейственную силу, отправиться на работу.
Хотя я понимал, что шутки с пивасом опасны – ведь оно может просто перетащить похмелье в завтра. Да и желудок мог с ним не справиться. От одной мысли об этом стало больно внутри – желудок словно скрутило узлом. «Ладно-ладно, не буду я больше!» – успокоил я его. Вчера-то я тоже хотел всего лишь полечиться пивком, а Макс пришел с двумя баклажками. И что в итоге? Утро понедельника, а я опять болен. Где взять гарантию того, что выпив сегодня бутылку пива, я не возьму вторую? Негде. И завтра может быть еще хуже!
Я вышел из ванной – в квартире царил полный бардак! На кухню заходить было страшно – носки прилипали к полу, на котором, видимо, вчера был разлит алкоголь или какой-то другой напиток. Кухонный стол был ужасен – повсюду, во всех оставшихся на столе емкостях, валялись бычки. И в банке из-под кильки, и в стаканах, в каждой пустой бутылке было, как минимум, по одному окурку.
«Интересно, сколько вчера народу у меня в гостях было?» – задумался я. Покопавшись в воспоминаниях о вчерашнем вечере и вырвав оттуда смутные картины, я понял, что кроме Макса были еще ребята. Но кто точно – я не очень хорошо помнил. «Хотел немножко поправиться пивком, и вот во что это превратилось, – мысленно посетовал я. – Нужно прекращать эти попойки в моей квартире. Пьем все вместе, а убираться мне одному».
Идти на работу нужно было прямо сейчас. Там хотя бы были чай и кофе. Я верил, что они помогут мне прийти в себя побыстрее. Дома же не было ни чистых чашек (мыть сейчас я точно был не готов), ни тонизирующих напитков.
Натянув на себя джинсы и футболку, я вышел из квартиры. Утренний воздух был даже приятен. Августовское утро радовало теплой погодой и тишиной. Чем дальше я уходил из дома, тем больше убеждался в том, что принял правильное решение.
Теперь можно было подумать и о вечере. Я понимал, что к ужину скорее всего уже приду в себя, желудок заработает и наверняка потребует еды. И был уверен, что дома – шаром покати. Если и были какие-то запасы в холодильнике, наверняка вчера они были найдены и уничтожены моими гостями. Денег тоже особенно не было. Возникала перспектива к вечеру ползти к НП (так я называл про себя Наталью Петровну) и просить об авансе. НП всегда сердилась на такие просьбы, но обычно не отказывала. Выдавала столько, чтобы от самой зарплаты хоть что-то осталось.
Мысль о деньгах повергла меня в грусть, так как, видимо, этой зарплаты хватит только на то чтобы заплатить за квартиру и закинуть что-то в холодильник. Эти пятничные попойки съедали мой бюджет практически в ноль. «Нужно завязывать с бухлом и начинать копить», – подумал я в очередной раз.
И тут перед глазами появилось яркое пятно размером с кулак. Я с удивлением посмотрел на него. Пятно висело в одной точке, оставаясь на месте, как бы я ни крутил головой. «Что-то с глазами», – подумал я и зажмурился. А когда через минуту открыл глаза, пятна не было.
«Так, глюки… с похмелья, видимо, меня колбасит… реально нужно завязывать с этим делом, – в который раз за этот день пронеслось у меня в голове. – Так же нельзя! Практически каждую пятницу одна и та же картина! Разница только в том, продолжается ли пятница все выходные напролет или остаётся только в пятнице!» – ругал я себя.
Проблема была в том, что по субботам и воскресеньям о моей персоне могло вспомнить достаточно большое количество тех, кто считал меня своим другом. А все те, кто так считал, знали, что я живу один. Поэтому, если вставал вопрос о том, куда можно вписаться, что бы прибухнуть, особенно долго не раздумывали. Все бы ничего, если бы не то, что такие выходные случались все чаще. Да, мои друзья не были законченными алкоголиками, но почему-то вспоминали обо мне только в конце недели.
Дойдя до работы, я прошел через проходную, поздоровался с охранником Сашкой и удалился на свое рабочее место. Это была обычная каморка айтишника без окон без дверей, совмещенная с серверной, где гудел компьютер. Тут все до последнего винтика в сервере и даже в столе было сделано и настроено моими собственными руками. Рабочий беспорядок, который почему-то все считали бардаком, для меня был подчинен абсолютно четким правилам хранения необходимой атрибутики. На столе справа от меня лежали сломанные клавиатуры и мышки, у которых еще был шанс на жизнь, но пока руки до них не доходили. С левой стороны в коробках стояли новые мышки, клавиатуры и пара картриджей для принтера. Под столом были картриджи, которые требовали заправки, там же стоял мой стационарный комп.
Я сел в свое любимое кресло, которое выклянчивал у НП в течении года, жалуясь на боли в спине и падающую продуктивность. Теперь в компании ООО «Аспера» было два таких – одно у меня, другое у Натальи Петровны, директора и владельца этой самой компании.
Погрузившись в кресло, я задумался. Похмелье было еще очень сильным, скорее всего от меня серьезно разило перегаром, так что лучше было не попадаться на глаза НП до обеда. Сама ко мне она обычно не заглядывала, но обязательно наводила справки, на месте ли я.
Работать было тяжко. К счастью, в этом не было необходимости. Я включил компьютер, загрузил конфигуратор, установил точку остановки, чтобы снаружи казалось, что я работаю. После этого сходил на кухню, заварил огромный стакан кофе, в который насыпал четыре ложки сахара с горкой, и сел за комп.
Мой компьютер был установлен так, чтобы никто из посетителей не мог видеть экрана, пока не зайдет вглубь кабинета. Обычно никто даже не пробовал проходить дальше порога, так как перемещение по кабинету было делом непростым и даже опасным. На каждом шагу можно было наступить на что-то или уронить какое-нибудь крайне важное и дорогое устройство, чем вызвать мой праведный гнев. Поэтому все, кто осмеливался дойти до каморки, обычно оставались на входе и задавали свои глупые «юзверовские» вопросы оттуда. Все это позволяло мне сегодня неторопливо потягивать кофе и, играя в «Косынку», потихоньку приходить в себя.
НП позвонила только около одиннадцати и попросила зайти после обеда. Я и сам собирался к ней в это время – уже более-менее пришел в себя, и мой желудок высказывал желание съесть, может быть, что-нибудь не очень твердое, но и не очень жидкое. В общем, супчику похлебать, наверное, было самое то.
В назначенное время я робко постучал в кабинет к НП и открыл дверь.
– Проходи, Алексей, присаживайся. Я сейчас закончу и поговорим, – приветствовала меня начальница.
Я сел за огромный стол и с удовольствием наблюдал шикарный вид на парк на берегу Днепра, который открывался из окна НП, пока она что-то печатала на ноутбуке. Обстановка в кабинете была классической директорской – два стола в форме буквы Т, недорогие, но удобные стулья. Через несколько минут НП закрыла ноутбук и посмотрела на меня проницательным взглядом:
– Ты опять бухал все выходные, Алексей?
– Нет, что вы, конечно нет!
– Не ври мне, я же вижу тебя. Ты зеленый, как лист весенний, да и соседка твоя Клава мне доложила, что в твоей квартире до двух ночи дым столбом стоял.
– Ну, посидели немного, друзья приходили.
– Ты понимаешь, что ты спиваешься? Ты же не живешь, ты же спишь в алкогольном сне! Ты за лето даже в отпуск никуда не съездил – взял две недели и через неделю вышел потому что деньги закончились.
НП, конечно, была права. С каждым ее словом волна стыда захлестывала меня все сильнее. Усугубляло все то, что она была мне не совсем чужим человеком – НП дружила с моими родителями, пока те были живы, и пообещала моей матери, когда та умирала, что приглядит за мной. И, как могла, держала свое слово – взяла меня на работу и платила неплохую по местным меркам зарплату. А еще как минимум раз в неделю устраивала промывание мозга на тему моих пьянок и гулянок. На большее, к моему счастью или несчастью, времени у нее не хватало. Но сегодня был именно тот день и время, когда она занялась моим мозгом.
У алкоголя есть одна интересная особенность – в момент употребления моя совесть засыпает мертвецким сном. А просыпается она вместе с похмельем и бубнит отдельным пренеприятным голосом в голове. Когда к этому голосу совести присоединяется голос НП, становится совсем грустно. Поэтому я просто сидел, уставившись в пол, и даже не старался оправдываться.
– Алексей, давай я тебя к врачу отведу, у нас же есть хороший психиатр-нарколог, пусть он тебя закодирует, – разговор на эту тему обычно заканчивался именно так.
Мне, конечно, идея кодирования очень не нравилась:
– Ну что вы, Наталья Петровна, алкоголик я что ли? Я сам завяжу, зачем меня кодировать?
– Да ты только обещаешь! Месяц хотя бы не пей и тогда докажешь мне, что не алкоголик.
– Да легко! – с искренней уверенностью пообещал я. Мне казалось, что месяц без алкоголя – это ничто.
– Вот и договорились. Ты ведь еще и денег попросить хочешь? НП была весьма проницательна, хотя, чтобы понять это не нужно было быть ясновидящей.
– Пятьсот гривен хватит?
– Да за глаза! Мне продуктов подкупить и на обеды, – обрадовался я.
НП взяла свою сумочку, достала кошелек и вынула деньги:
– Не забудь сообщить в бухгалтерии.
– Конечно, я им отпишу, сейчас же!
– Иди, и помни – ты мне обещал, – строго проговорила НП.
Я вышел из кабинета полный решимости начать новую трезвую жизнь, которая будет интересной и увлекательной. «Может, действительно, накопить немного денег, слетать в Турцию или Польшу, а то ведь кроме Крыма и Киева не бывал нигде, – мечтал я. – Да и в Крыму лет сто назад был в последний раз, на выставке с НП, когда она меня еще брала с собой… Ноутбук можно новый купить, заняться дополнительными подработками в свободное время», – моя фантазия разыгралась.
В целом, даже в нашем городе можно найти дополнительную работу по моему профилю и заработать весьма прилично. Можно было и в Аспере получать больше денег – сделать новый сайт с возможностью заказа онлайн, например. НП обещала мне хорошую премию за это, а я все никак не мог найти время для изучения новых инструментов. Смущало меня только то, что все это я уже думал и планировал не один раз. Это было моим обычным состоянием со второй половины понедельника до середины пятницы. Но почему-то я все никак не мог воплотить хоть что-нибудь из того, о чем думал.
Я вернулся в каморку, сел за компьютер – работать по прежнему не хотелось, мысли путались в голове, самочувствие было дерьмовым. Допил сладкий чай, который успел остыть за время моего разговора с НП. Обращений ко мне особенных не было, и я, запустив «Call of duty», погрузился в мир виртуальной борьбы добра и зла.
Четыре часа я гонял по коридору с автоматом в руках, набивая очки рейтинга, опыта, одерживая победу за победой и продвигаясь вперед. Когда зад начал ныть от долгого сидения, я понял, что все-таки пора идти домой. Тем более что и желудок настойчиво напоминал мне о том, что целый день в нем не было ничего кроме напитков. И что он мечтает о твердой пище, хотя с утра даже думать об этом не мог.
Я вышел на улицу и удивился наступившим сумеркам. Август резко укоротил день, напоминая о скором конце лета. Еще раз взгрустнув по поводу отпуска, который так бездарно профукал, я зашел в магазин и купил стандартный пакет мужской еды – четыре пачки пельменей, майонез, кетчуп, чай. Около прилавка с бытовой химией вдруг вспомнил о необходимости отключить у пола в моей квартире функцию прилипания носков и взял какое-то моющееся средство. Подумав еще минуту, купил стиральный порошок – вспомнил о пустой корзине для белья в ванной и кучах грязных вещей на полу в комнате. Пора было с ними уже разобраться.
Зайдя в квартиру, я сморщился от витающего в ней запаха и, не снимая уличной обуви, чтобы не прилипнуть, занялся генеральной уборкой. «Все, буду жить теперь по-новому, никаких гостей, нафиг, – зарекся я мысленно. – Может, найду себе кого-то для совместного проживания и исправлю все ошибки прошлого? И чего я так засиделся на работе? Пришел бы пораньше и убрался получше», – костерил я сам себя.
Нужно было с чего-то начать разбор этого тотального бардака. Я выбрал стирку. Пройдя по комнате, начал собирать носки – это было самое необходимое и то, что можно постирать быстрее всего. Носков было много – когда они перестали помещаться в руках, я вывалил их около стиральной машинки. Получилась солидная горка. Потом прошелся еще раз по квартире. Пирамидка, которая у меня получилась в результате, не доходила до верха стиральной машинки лишь на треть ее высоты.
Стало понятно, что за один раз постирать все не получится. Закончив сбор первой партии стирки и открыв дверцу стиральной машины, я обнаружил, что она полностью забита постельным бельем.
«О, точно! Я ведь неделю назад хотел постирать, но обнаружил, что нет порошка и отложил на завтра! – вспомнил я. – Не скоро же оно наступило, мое завтра! Что теперь делать с этой пирамидой? Белье будет стираться не меньше двух часов, потом его неплохо было бы достать и развесить… Ладно, разберемся…» – утешил я себя, предвидя длинный процесс, и решил просто собрать остальные вещи в корзину и ванну. «По крайней мере, все грязное будет в одном месте», – решил я.
Теперь была очередь пола. Пластиковое ведро, швабра, тряпка, вода… начали! «Блин, в рекламе у этого светлого хрена все так просто получается! Бабах, и чистота!» – моему возмущению не было предела. В жизни все выходило по-другому – вода в ведре становилась грязной намного быстрее, чем пол приобретал свой естественный цвет. Только на кухне я в процессе трижды сменил воду и понял, что сегодня процесс мытья полов завершить не успею. Потому что пока удалось снять только самый первый липкий слой грязи. Под ним же были еще и еще пыль и артефакты, среди которых, видимо, можно было найти остатки пещерного человека.
Когда я вернулся на кухню, меня ждало очередное разочарование – пельмени в мое отсутствие успели выбраться из кастрюли, а бульон залил газ под ней. Я выключил конфорку и понял, что пельмени не доварились. Это значило, что с таким трудом отмытая кастрюля опять залеплена намертво остатками теста. «Проклятая квартира, проклятая кастрюля, проклятые пельмени! – заорал я. – Ненавижу, все это уродство и гадство!»
Я сел на табуретку и с бессильной злобой смотрел на кастрюлю, наполовину вымытую кухню, на часы, которые уже показывали одиннадцать вечера. Проклятый понедельник приближался к финишу, отщелкивая последние секунды первого дня недели.
«Может быть, жениться мне? – неожиданно для себя самого подумал я? Может, все-таки правы бабы, когда стараются заставить нас жить по-другому? Что-то есть такое, особенное, в чистой квартире, в наличии нормальной еды и вообще домашнем уюте. Когда я жил с Настей, в холодильнике всегда было, что пожрать. И это были не только пельмени с кетчупом и майонезом».
Смирившись, я положил сырые пельмени на тарелку – есть уже хотелось невыносимо, а сварить их было почти невозможно. Поэтому я обильно залил тарелку майонезом, украсил сверху кетчупом, добавил остатки бульона и начал поглощать этот импровизированный суп, стараясь не думать о том, что ем почти сырое мясо.
Глава 2. Пятница
Будильник вплелся в интригу сна, украсив странный финал не менее странным звучанием. Проснувшись и выключив его, я попытался вспомнить, что же мне снилось, но сон безвозвратно упорхнул в открытое окно моей комнаты. Я лежал с закрытыми глазами в попытках вспомнить его, пока через пятнадцать минут не зазвонил второй будильник. Моя предусмотрительность оказалась кстати. Важно было теперь встать, а не тянуть – третий будильник я не поставил, а провалиться в сон было так легко.
Магия утренних часов в том, что пятнадцать минут пролетают в одно мгновение. Вот ты смотришь на будильник, и он показывает тебе 7:00. А потом кажется, что ты только моргнул, а на циферблате уже 7:15. Если моргнешь еще раз, то скорее всего будет уже 8:15, а может и больше. Поэтому лучше больше не «моргать», а все-таки встать.
Встать сразу было очень непросто, поэтому для начала я сел, поставив ноги на пол и изо всех сил стараясь проснуться. «Проклятая работа, ну вот на хрен нужно вставать так рано? Почему нельзя пойти к одиннадцати часам? – мое возмущение нарастало. – Почему НП так настаивает на моем присутствии в офисе с 8:30?»
Одно радовало – сегодня пятница, а это значило, что завтра я буду дрыхнуть, пока мне не надоест. И ничего меня не разбудит, ничего не поднимет! Веселое воспоминание о том, что сегодня пятница, взбодрило меня, и я побрел в ванную. Увидев висящее постельное белье, я вспомнил о необходимости сменить его. Но утром было не до того, и я пообещал себе сделать это вечером.
Почистив зубы и умывшись, я отправился на кухню. Завтракать было нечем, но я надеялся на чудо до последнего. «Вот было бы волшебно, если бы какой-то добрый волшебник принес в холодильник колбаски, сыра, ну или хотя бы хлебушка», – размечтался я. К сожалению, чудо не произошло, и в холодильнике были только остатки пельменей, которые я сам положил сюда в понедельник. Пить пустой чай не хотелось, и я решил идти на работу – там еды точно больше. Было ощущение полного дежавю – кажется, совсем недавно я уже был в такой ситуации. И снова нужно было думать, где взять бабла на еду. Обращаться к НП не хотелось, нужно было придумать, у кого занять до зарплаты.
Я оделся и вышел на улицу. Утро было уже совсем по осеннему холодным, солнышко еще не взошло, и я пожалел, что не надел какой-нибудь легкий свитер. Мурашки волнами бежали по моей коже. Вообще, погода второй половины августа и начала сентября всегда смущает тем, что не понятно что надевать. Наденешь с утра свитер, а днем может жахнуть под тридцать градусов, и придётся его таскать в руках. А с утра в футболке уже не очень комфортно, но так лень тащить свитер на работу. К вечеру погода разойдется, свитер будет забыт на работе и пролежит там неизвестно сколько…
Я шел по дороге в сторону работы, думая о том, что лето кончилось, скоро дети пойдут в школу… И тут вдруг опять возникло пятно. Четкое пятно странного цвета – как будто художник смешал все возможные краски – возникло на периферии моего зрения справа. Оно все время появлялось в это время, в течении всей недели, и это уже начинало напрягать. Я остановился и внимательно начал его рассматривать.
Это было странное ощущение, как будто я видел какую-то картинку, которая, как бы я ни крутил головой, оставалась на одном месте. Размер пятна был небольшим, оно не закрывало мне общего обзора и висело сейчас как раз над дорогой, через которую нужно было переходить. Я отошел в сторону – решил постоять и подождать, пока пятно исчезнет. «Может, это катаракта?» – пришла мысль. Я слышал, что есть такая болезнь, которая выжигает определенные клетки глазного дна, и у человека всегда висит перед глазами пятно. Но мое-то присутствовало не всегда. Это во-первых. А во-вторых, когда я поворачивался к нему спиной, оно пропадало. «Нет, это не катаракта, – доказывал я сам себе, – но если идти к врачу, то к какому? К окулисту? Или к невропатологу? Главное, чтобы не к психиатру!»
Минут через пять пятно пропало. «Если это болезнь, то она явно прогрессирует», – подумалось мне. – Ведь в первый раз пятно висело не дольше пятнадцати секунд и было очень маленьким. Теперь оно стало раза в три больше и существенно дольше оставалось на месте». И я про себя решил обратиться к врачу, если «болезнь» будет прогрессировать такими темпами.
Еще пара минут и я дошел до работы. Моя привычка приходить пораньше и уходить попозже нисколько не смущала охранников, поэтому я, минуя свою каморку, прошел на кухню нашего офиса и с надеждой заглянул в холодильник. О да! Предчувствие меня не обмануло, на полке холодильника лежал отменный кусок пирога. Я вспомнил – вчера ведь у Верочки был день рождения и она принесла торт и пирог. Торт съели, а пирог почему-то не пошел. «Господи, как же хорошо, что он дождался меня в этом чудо-холодильнике!» – возблагодарил я.
Я решил есть прямо из коробки, пока не наемся. Съем весь, так съем. Заварив себе стакан кофе с сахаром, я приступил к завтраку, радуясь своей смекалке и удаче. Пирог был восхитителен! Почему вчера его не распробовали – было не понятно. Может, потому что Верочка принесла его после обеда и все были сыты. Поэтому съели только сладкий торт, нарезанный мелкими кусочками, оставив примерно треть пирога. На завтрак мне было вполне достаточно, могло даже на обед что-то остаться. А вот про вечер нужно было подумать отдельно. Но пока я решил посвятить себя работе.
Планов на день было очень много – хотелось закончить все задания, которые мне накидали и, если получится, уйти пораньше. Задачи были рутинные и неинтересные, но требующие много времени. Поэтому я ушел в работу с головой и даже вздрогнул, когда Димон вырвал меня оттуда.
– Лех, тут такое дело, Верунчик сегодня еще поляну хочет накрыть, но уже по-взрослому, ты в доле? – спросил он, заглянув в мой кабинет.
– Да так-то я за, только денег ноль, – ответил я ему честно. – Может займешь тысчёнку до зарплаты? – сходу спросил я.
– Да я сам пустой, как лист. Верунчик может с кассы аванец подкинет?
– Мне точно нет, но тебе может и да. Слушай, спроси и за меня. А то совсем на мели.
– Тебе штукарь?
– Да.
– Спрошу. Ну ты в доле, да?
– Ага, только пить не хочу, но посидеть посижу.
– Да я тоже пить не хочу, после прошлой пятницы чуть с Марусей не развелся, так что культурно посидим недолго, чтобы не как в прошлый раз.
– Давай.
Димон ушел в сторону бухгалтерии, и минут через пятнадцать раздался звонок телефона. Обольстительный голос Верочки в трубке произнес:
– Алексей, Дима мне сказал, что ты аванс просишь…
– Да, если можно, конечно.
– В честь моего дня рождения пойду тебе навстречу, заходи.
Я с радостью выбежал из кабинета и полетел в бухгалтерию, по пути чуть не сбив с ног Димку, который как раз оттуда выходил счастливый и довольный.
– О, Леха! Получишь деньги – давай двести гривен, есть предложение взять коньячку, по рюмашке, не больше.
– Ага, хорошая идея. И лимончика нужно тогда взять.
– Давай сейчас Степана зарядим и через час поляну накроем. Степа говорит, НП свалить должна, уже позвонила своему, он за ней приедет.
– О, просто замечательно! Я как раз почти закончил.
Я зашел в бухгалтерию, расписался в быстро составленной ведомости и получил денежку. Поблагодарил Верочку, в очередной раз вздохнул, глядя в ее декольте, из которого была видна шикарная грудь. И вернулся в свою каморку, одухотворенный и полный тестостерона. Верочка была недосягаема и холодна, как звезда на небе, допрыгнуть до нее было невозможно. Через сорок минут пришел Степа и, позвякивая сумками, предложил:
– Давай пока у тебя положим, а то НП еще не уехала. Как уедет, на кухне стол накроем.
– Хорошо, ставь мне под стол, – откликнулся я.
Степан поставил два пакета, которые подозрительно позвякивали, и удалился. Я решил не заглядывать в них и продолжил работу. А минут через двадцать забежал Димка и чуть ли не закричал:
– Леха, она уехала, давай по рюмашке хлопнем, а?
– Может не нужно? – попробовал я оказать сопротивление.
– Да давай, мне долго-то нельзя сегодня, максимум в семь нужно домой уйти. А выпить-то хочется! Ну, понемножку, у тебя же есть рюмки и нож?
– Есть, конечно, – я открыл специально созданный под это дело шкафчик и достал посуду. Дима извлек из пакета бутылочку армянского коньяка «Арарат», посмотрел на число звездочек и сморщился:
– Ну Степан, ну гад! Что ему стоило взять пять звезд, а не три! Ладно, Арарат тоже неплохо. Что тут еще – шампанское, вино, беленькая… – изучал Димка содержимое пакетов, – Водка-то зачем? Говорил же, что мы сегодня культурно собираемся… Ага, вот лимончики! Лимонов-то куда столько взял? Всего бутылка коньяка, а он целых три лимона купил! Ну что за человек?!
Димон достал лимончик, порезал его крупными неровными кусками прямо в тарелке и налил коньячок по рюмочкам.
– Ну, давай, Лех! Дай Бог, не последняя.
– Давай, – ответил я и плеснул в рот обжигающую жидкость. Заел лимончиком. От желудка волнами по всему телу пошла теплая волна, в голове слегка зашумело от попавшего в кровь алкоголя. И тут я понял, что пятница началась!
Да, в начале недели я поклялся себе не пить. Но, несмотря на это, все-таки бахнул. И как только первая волна алкоголя достигла коры головного мозга, я понял, что на одной и даже на двух рюмках я сегодня не остановлюсь. Но все еще утешал себя мыслю, что так сильно, как в прошлую пятницу, не накидаюсь и обязательно приду домой сегодня и пораньше. А завтра схожу на речку искупаться и, может быть, в кино. В общем, устрою себе культурную программу.
Димон, переварив первую рюмочку, произнес с горящими глазами:
– Так, давай сразу по второй и пойдем поработаем еще. А то у меня там контракт остался, сегодня нужно выслать обязательно.
– Ага, давай. Мне бы тоже закончить форму, я обещал.
Мы повторили, и Димон ушел вместе с пакетами. А я сел за комп, открыл конфигуратор и понял, что на сегодня работа, на самом деле, закончена. Никакого желания кодировать дальше у меня не было. Я с трудом дописал запрос, который висел, проверил, возвращает ли он данные. Было уже даже не важно какие именно. И закрыл конфигуратор.
«Ладно, форму добью в понедельник, там только макет основной нарисовать осталось, – уговаривал я себя. – Уж нарисую как-нибудь, это не долго». Бутылка коньяка в шкафу теперь манила меня так, что в голове не оставалось места для других мыслей. Мне срочно нужно было выпить и закусить. Я решил хлопнуть рюмку без Димона и выпить кофе.
Тихонько, как будто меня кто-то мог услышать, я открыл шкафчик и налил рюмочку. Украдкой опрокинул ее, закусил и вышел из каморки. Сам факт того, что я втихаря выпил, взбодрил меня, как будто я совершил что-то противозаконное, но об этом никто никогда не узнает.
Зайдя на кухню, я понял, что мое желание попить в тишине кофейку в ожидании Димона было напрасным. Почти весь коллектив компании «Аспера» уже был тут. Стол стоял посередине кухни, на нем активно нарезалась колбаска, сало, фрукты, все это выкладывалось на тарелки, расставлялись рюмки. Димка, который «ушел работать», тоже был тут и донимал Степана:
– На фига ты взял три звезды?
– Да беленькая лучше! Что вы бабло тратите на это пойло?
– Что бы ты понимал! Это же коньяк, напиток аристократов.
– Ага, и дегенератов. Сто пятьдесят гривен за бутылку! С ума сойти! А пять звезд вообще двести! На хрен такой напиток? Я вот взял на Бруньках – и входит лучше, и голова не болит.
– А, что с тобой говорить? Беленькая так беленькая, – махнул рукой Димон. – Вот и Леха пришел. Что, Лех, не работается?
– Да что-то нет. Пятница, будь она не ладна, – ответил я, поддаваясь общему веселью.
Верочка закончила приготовления и позвала всех к столу. Мы дружно ломанулись – кто открывать шампанское, кто вино, я взялся за водку. Когда у всех было налито, Димон произнес тост:
– Дорогая наша Верочка, ты украшение компании Аспера! Когда ты входишь, такое ощущение, что вошло солнышко, и стало сразу теплее и светлее. Желаю тебе в день твоего рождения быть такой светлой и теплой еще много-много лет.
«Вот бы мне такие тосты научиться говорить! – восхитился я. – Тогда бы у меня хоть какой-то шанс был понравиться таким девушкам, как наша Вера. Но, к сожалению, трезвый я косноязычен. А когда мой язык развязывается, и я начинаю, как мне кажется, говорить красиво, окружающие уже либо слишком пьяны, либо, наоборот, трезвы и не хотят слушать меня. В общем, разговорный жанр явно не мой конек. Да и с женщинами все как-то не складывается», – немного загрустил я.
За столом началось стандартное движение, когда люди пьют и едят в тесноте офисной кухни. Коллектив разделился на группы по пять-шесть человек, я старался держаться с той, где был Димон – он был душой компании, ее стержнем. Димон следовал своему плану – уложиться до девятнадцати часов максимум – потому он частил, несмотря на то, что в запасе было еще два часа.
