Алексей Юрьевич Булатов
Гаремы. Все зло от баб?
– Интересно как, эта, как ты говоришь, психиатрия, – попробовал Милл новое для него слово.
– Ну, я не знаю, сработает это или нет, но ты подумай, попробуй. Еще вдоль канав с навозом растут грибы, если с них сварить супчик, и этим супчиком накормить его, то он неделю к алкоголю прикоснуться не сможет, тошнить будет. Но грибы эти не очень полезны для организма, и можно убить запросто. Там дозировка и все такое.
– А если этот отварчик прямо в алкоголь ему пихнуть?
Милл схватывал на лету, видно было, что он уже продумывал план, и скорее всего бедный Кий станет испытуемым.
– Ну, ты, может, опробуешь сначала, на ком то менее ценном, чем Кий?
– Я об этом уже подумал, пойду тогда, сейчас соберем грибочков, отварим и проверим. Мы разыграем Кия, скажем, что ему ангел божий пить запретил, я думаю, для него это будет самое действенное.
– Ого!
– Ага, ну, я пошел, Алексей, после Гарема приходи. Оценим, что получилось.
А неплохо быть евнухом, ничего тебя от твоего любимого дела не отвлекает. Вот только странно, почему у большинства евнухов нет этого самого любимого дела? А Милл вон как изменился, он похудел, одни глаза на лице, но эти глаза горят огнем и жаждой. Редкий он человек. И как же я неправ был, когда не хотел его лечить. Такой талант, хоть я до сих пор удивляюсь его жестокости, ну или точнее чёрствости. Может, конечно, врач таким и должен быть, холодным и рассудительным. А то вот так делая операцию пациента, увидел перитонит и расплакался от жалости, что не смог его спасти. Интересно, а плачут ли хирурги, когда пациенты умирают? Вот патологоанатомы точно не плачут.
Больше в этот день меня никто не беспокоил, и я ел и спал. На следующий день с утра пришел Сафий, но он не стал сидеть и разговаривать, а оставил мне ярлык и кошелек, где был один золотой и пятнадцать серебряных монет со словами, что теперь мое жалование повышено и составляет десять серебряных монет в месяц. Это была моя зарплата за два месяца и премия. Тут была шестнадцатеричная система: шестнадцать бронзовых монет – это одна серебряная, шестнадцать серебряных – одна золотая. То есть, у меня было почти два золотых, я мог бы купить золотой ярлык, и мне бы еще хватило на жизнь. Так как мне тут и тратить было особенно не на что, я решил повременить с золотом. Все-таки мой следующий турнир давал мне возможность выиграть золото, а выигрыш был слаще покупки. Я решил золотой отдать Лейле, себе оставить серебро, а сегодня сходить и посмотреть на сражение Рыцарей по новым правилам.
Чувствовал я себя уже хорошо, правда правая сторона там, где доспех примыкал к боку, была опухшей и синеватой, поэтому одевать доспех я не стал. Я одел рубаху и штаны поверх комбинезона, замотал голову шкурой, и в таком виде пошел на арену. Я не хотел, чтобы меня узнавали на улицах, чтобы мой поход к арене был быстрым. Но на улицах никого и не было. Я спокойно дошел до арены и прошел через казармы. Охранник хотел было меня остановить, но я снял шкуру, и он, улыбнувшись, пропустил меня.
– Живой Алексей, хорошо!
– Да, все отлично.
Я прошел к своей ложе, но подумав, решил пойти в ложу к Мазуру. Он был там и с радостью разрешил мне посидеть там.
– О, Алексей, рад тебя видеть, оклемался, решил посмотреть на поединки?
– Ну, так-то да, ты же учил, что нужно смотреть за возможными противниками.
– Ну, молодец, молодец. Проходи, садись, тут вот тепло, шкурами застелено.
На арене в вип-ложах носили платную еду и выпивку. Выпивка – одно название, разбавленное вино, так как настоящий алкоголь был запрещен до момента открытия. Я взял себе пакет вяленого мяса, порезанного тонкими ломтиками в хлебном конверте, и кружку вина и устроился смотреть. Глашатай попарно объявлял выступающих сейчас, а затем назвал тех, кто были должны готовиться следом.
– Зашевелись, голубки мои, не хотят позора, сражаются на полную катушку. Благо еще рыцари из других городов прибыли, а ярлыков-то золотых на всех не хватит. Вот, смотри, как бьются любо-дорого посмотреть.
Сражались в этот раз действительно красиво и технично. Рыцари проверяли амуницию, коня и свою, и со всей серьезностью метились копьем стараясь выбить из седла противника. И через одно сражение у них это получалось. Эти бои были красивыми, истинно рыцарскими. Сражения мечников или копейщиков были более кровавыми, было много убийств. Рыцари же, даже выбитые из седла, отделывались лишь ушибами, реже переломами. Я старался смотреть внимательно и постигнуть эту науку, но пока что мне казалось, что тут все дело случая и крепости доспеха.
– Тебе, кстати, Алексей, нужно будет заказать доспех. Твоего для рыцарского поединка не хватит, нужен шлем и панцирь полный. Твой доспех хоть и крепкий, но у него много уязвимых мест. Я хорошего кузнеца тебе дам, но денег там порядка двух золотых будет нужно. До большого турнира нужно собрать.
– А когда будут нужны деньги? Сразу или нет?
– Ну, задаток – половину, чтобы он делать начал, и в конце работы остальное. Но денег не жалей, доспех должен быть богатым и красивым, тогда и к тебе относиться будут соответствующе.
– Да мне вот Сафин жалование от города выдал, почти два золотых, но я Лейле хотел один отнести.
Мазур посмотрел на меня с добротой и сказал:
– Ну, так неси, за три месяца-то еще наберешь золотой. Ты все равно на городском довольствии. Да, и тебе еще лук и копье нужны. Но думаю, на все хватит, если что помогу. Но думаю помощи не понадобиться, клиника твоя делом доходным для города стала. Но самое главное, чтобы ты помнил, что ты должен это сделать. Доспех дело не быстрое, и его в размер нужно точно посадить.
– Да, хорошо, обязательно займусь этим вопросом.
– Ты завтра дома оставайся, выглядишь еще не очень здоровым. Я за тобой зайду после литургии, и пойдем не торопясь.
– Может пораньше?
– Что, боишься, что к Лейле кто-то другой заскочит?
– Да.
– Не бойся, не будет этого, – Мазур как-то хитро улыбнулся.
Мне стало прохладно, может морозить начинало, на внутреннем экране опять высветилось сообщение о необходимой госпитализации. Все-таки столкновение с щитом так просто за один день не проходило, и я отправился к себе попрощавшись с Мазуром. Дойдя до своего дома, я опять отправился спать. Благо, по рекомендации медицинской программы сканер работал на полную мощность, и в сон я улетел очень быстро. Мне опять приснилось, что Вселенная – это огромная виноградная кисть с бесчисленным количеством виноградин, и вся эта огромная гроздь тоже была одной виноградиной.
Проснулся я рано утром, на улице было темно, но колокольный звон, созывающий на службу, был слышен и отсюда. Возможно, он меня и разбудил. Я решил заварить себе чаю. Спустившись с комнаты, я поежился, печи за ночь остыли, в комнате было еще тепло, а на кухне уже прохладно. Я растопил печь и сходил за водой. Пока занимался домашними хлопотами, рассвело. Я разогрел воды, умылся и побрился. Все-таки есть в цивилизации огромное преимущество в экономии времени. Вот сколько я раньше в городе тратил на то чтобы попить чай? Встал, поставил, чайник и он, пока я чистил зубы, уже закипал. На все про все у меня уходило пятнадцать минут , ну или двадцать, когда я решал, что мне нужно больше посвятить времени гигиене и душ принимал. Для того, чтобы сделать все это тут в «Гаремах» я тратил не меньше полутора часов. Пока распалил огонь, пока сходил за водой, разогрел ее, горячую и холодную залил в умывальник, сходил в туалет и помылся. И это тут еще не холодно, а было бы морозно, то, наверное, еще больше времени ушло бы. Когда я заканчивал завтракать, как раз пришел Мазур.
– Ну что, Алексей, пойдем?
– Может чаю? Я тут травок как раз заварил.
– Недосуг, идем уже, там нас чаем-то угостят.
Особенно тянуть время у меня желания не было, я с трудом не побежал без Мазура, когда прозвенел основной колокол, означающий ,что стражники открывают ворота и уходят.
– Мы сразу после гаремов собираемся в Город Городов, там будет голосование по весеннему турниру. Я бы хотел, чтобы ты с нами поехал. Тебе будет интересно это путешествие. Эндель – это духовная столица и город, в котором последние пятьдесят лет проводится «Большой турнир». В этом году или в следующем мы у него этот статус заберем, поэтому едем большим посольством, нас наверняка захотят наказать за такой дерзкий вызов. Но, тем не менее, мы попробуем. Сейчас вернутся участники нашего турнира по домам все живые и здоровые, и это должно подействовать.
Мы прошли в серебряную часть, и я не удержался и пошел, все ускоряя шаг. Мазур посмеивался:
– Ну, куда ты разогнался, теперь-то она от тебя уже не убежит, не спеши.
В ответ я лишь глупо улыбался и пытался сбавить темп, но через какое-то время опять ускорял шаг, стараясь дойти как можно быстрее. Подойдя к дому Лейлы, я не увидел ее, она не сидела на крыльце, и я даже испугался. Мазур, видя мое волнение, успокоил меня:
– Она ждет тебя внутри, и поэтому все проходят мимо. Я тебе говорил, что можем не торопиться, а ты мне не верил.
– Спасибо, я не знал. Боялся, что кто-то придет и заберет ее.
– Ну, вот видишь! Ладно, я пошел, через пять дней вместе выйдем.
Я вошел в дом. Запах уюта и домашней еды заполняли его. В домике были изменения: висели новенькие, цветные занавески, стоял большой стол, на котором было полно всякой еды. За столом сидела Лейла и была просто прекрасна, ох уж это умение женщин показать себя с самой красивой стороны. Она сидела и делала вид, как будто не ждет никого в гости, с таким натуральным удивлением глядя на меня, как будто мой приход был для нее сюрпризом, но каждая молекула ее позиции говорила мне об обратном. Лейла настолько тщательно готовилась к моему приходу, что возможно и не ложилась этой ночью спать.
– Алексей ты пришел! Я очень рада тебя видеть, милый!
– Привет Лейла! Я тоже очень рад тебя видеть!
В доме было жарко, как и в прошлый раз, печь была раскалённой, и как всегда было много горячей воды. Лейла подошла ко мне и поцеловала меня в губы. Я приобнял ее и ответил на ее поцелуй. Трехмесячное отсутствие женщины сразу дало о себе знать, мне захотелось взять ее сразу тут. Но она отстранилась, и сказала:
– Милый, мы не будем торопиться, хорошо? Давай все-таки сначала я тебя помою, а потом уже все будет.
– Кхм, хорошо, – как всегда, речевой центр в мозге наглухо заблокировался возбуждением. То, что говорила Лейла, доходило с трудом, но мне все-таки удалось себя смирить и подчиниться ее воле. Она раздела меня, я был уже без доспеха, и это было просто. Увидев огромный синяк на моем теле, она ужаснулась.
– Бедный мой, как же тебя так?
– Да, ерунда, пройдет.
– Ооо, хорошо, что Салем принесла мне масла специальные, я тебя буду лечить, если ты не против?»
– Ну конечно не против, я только за!
Мы пошли в ванну, где Лейла аккуратно мыла меня. Я бы сказал ей, что мне не так уж и больно, и что можно мылить и крепче, но это было так приятно. Ее нежные прикосновения сводили с ума. Потом она обернула меня в чистую ткань и провела в кровать. Она хотела начать делать мне массаж. Но я уже не выдержал и перевернулся, входя в нее. Она хотела было сопротивляться, но быстро сдалась. А я опять, как и в первый раз от сильного возбуждения не смог себя сдержать и выстрелил почти сразу. Но в этот раз мне так стыдно уже не было, я понимал, что это просто первый раз, а впереди второй и третий, и четвертый, у нас было пять дней на наслаждение друг другом. И мы наслаждались, занимались любовью, кушали и болтали ни о чем, потом заснули. Я проснулся очень рано, на улице было еще темно, рядом лежала Лейла, я обнял ее и начал целовать в шею и спину, снова в шею. Она проснулась и начала прижиматься ко мне ягодицами, показывая своим телом, что она еще спит, но уже не целиком. Я с удовольствием принял ее предложение и вошел в нее и начал неторопливые и плавные движения. Утренний секс был этим прекрасен. Лейла продолжала прижиматься ко мне с каждой фрикцией, ей явно нравилось проснуться от такого, а меня именно это возбуждало и больше всего, что она шла на встречу своими прекрасными ягодицами…
Мы проснулись, в доме становилось прохладно, и вылезать из-под шкур, которые служили нам одеялом очень не хотелось.
– Скоро придет Салем, она растопит печь, и поменяет воду. Давай еще поваляемся?
– Конечно, давай, только пожрать бы чего.
– Потерпи немного, она печь растопит, чай сделает, как ты любишь.
– Ну, хорошо, можно и подождать.
Вдруг Лейла привстала на локте, посмотрела мне в глаза и спросила:
– Ты можешь мне ответить на один вопрос? Только честно?
– Ну да, наверное, могу.
– Ты приходил в мой дом, когда гарем был закрыт?
Вот так вопрос, и как на него ответить? Я аж растерялся от неожиданности, поэтому решил немного потянуть с ответом:
– А почему ты про это спрашиваешь?
– Нет, ты мне ответь, ты приходил в мой дом?
– Ну а как бы я мог прийти?
– Ты уходишь от ответа, я прошу тебя, ответь честно, а то мне кажется, что я сошла с ума вместе с Салем, она видела тебя, а я несколько раз чувствовала твой запах. Я понимаю, что это невозможно. Или это наша с Салем фантазия, это сводит нас с ума…
– Нет, не сводит, все-таки я попался, значит.
– Значит ты приходил?
– Да, я приходил.
– Значит, опять есть тоннель? Мы с Салем облазили весь подпол, проверили каждый сантиметр и не нашли ничего. Салем рассказывала, как к ней ходил Сафий, мы подумали, что и ты идешь таким же путем. Что, может быть, Отец Фатий тоже решил продолжить эксперимент Отца Фассера?
– Ну, не совсем так. Я сам по себе и у меня свои пути. Но связь конечно есть. Я могу приходить к тебе, Лейла, и если хочешь, я буду приходить.
– Я очень этого хочу, больше всего на свете! Я хочу, чтобы как у Салем. Чтобы мы вместе нянчили наших деток, милый это ведь самая большая мечта большинства девочек. Так-то это страшная тайна, и никто кроме меня и моей матери не знает про Салем. Но это как легенда уже тут у нас. Но правда есть и подозрения очень большие, и иногда девочек на праздник осени отправляют просто по ним. У нас тут тоже есть интриги и борьба, все хотят жить в золоте или в серебре. И тоже очень непросто бывает, вот Салем, например, который год просто чудом спасается, чтобы ее не убрали.
– А что такое праздник осени? Я столько про него слышу, но так и не знаю, что это.
– Как не знаешь? Это же вроде везде одинаково! А! Там, откуда ты, что, нет праздника осени?
– Ну, может, я просто неправильно понимаю значение этого словосочетания, я
все-таки новенький в вашей стране.
– Ну, праздник Осени, это когда женщин, которые не смогли родить или по возрасту, убивают. Дело в том, что в Гареме число мест для жизни ограничено, и женщины должны рожать. Так нам завещано Богом и Пророком! А когда мы перестаем рожать по возрасту, или потому что перестаем привлекать мужчин, нас убивают. Исключение бывает, только когда молодые женщины берут старых к себе в помощники. Вот Салем, она уже очень старенькая и с трудом справляется, но она мать моей матери, и я стараюсь всегда заплатить за нее, чтобы дать ей еще пожить. Мазур очень сильно помогал всегда, но тут не все решают золотые и серебряные, я так боюсь.
Это был ужас, утилизировать женщин. Я онемел, внутри все похолодело. Я не мог себе представить, как это так убивать женщин в возрасте, потому что они не могут больше рожать. Этот мир не достоин жизни. Я догадывался и раньше, что за этим странным словосочетанием «Праздник Осени» стоит что-то ужасное , но чтобы настолько! Я, воспитанный в обществе, где мать и женщина – это почти святое существо, не мог этого принять. И рядом со мной лежала девушка, которая была мне небезразлична, и ей на полном серьезе угрожала смерть? Нет, никогда и не за что!
– Не бойся, Лейла тебе ничто не угрожает, я тебе обещаю, что буду приходить только к тебе, а придет время, я заберу тебя с собой.
– Заберешь с собой?! Как, куда?
– Всему свое время, я обязательно тебя заберу, – ну вот дернул меня черт, такое ляпнуть, как ей теперь все объяснить-то? Она ведь жизни за этими стенами и не представляла совсем, ну может максимум – это отбор и путешествие в другой гарем.
– Я не понимаю, куда ты меня сможешь забрать? Ну ладно, Алеша, я хочу, чтобы ты был со мной, и только со мной! Но все-таки, если ты станешь рыцарем, ты ходи в золотой сначала вместе с Мазуром, а потом ко мне. Так будет правильней, а мне многого не нужно, если ты сможешь прийти ко мне несколько раз между турнирами, я буду очень счастлива, но осторожность превыше всего, ты должен быть очень осторожным.
И опять меня тянуло за язык, и я не мог остановиться в своих обещаниях:
– Лейла я тебе покажу такое, чего ты в жизни не видела, и я обязательно буду приходить. Я почти каждый день к тебе приходил и наблюдал за тобой и обязательно приду еще не раз.
– Я так и знала, что ты приходил. Мне много раз казалось, что я вижу тебя краем глаза, поворачивалась, а тебя нет. Но пару раз я четко чувствовала твой запах в доме. А когда мне еще Салем сказала, что увидела тебя, как ты гулял по дому, а она чуть с печки не упала, так у меня сомнения совсем пропали. Хотя честно я думала, что мы просто сходим с ума.
– Ну да, я был тут несколько раз.
– А как ты приходишь? Расскажи!
– Нет, пока рано, расскажу, когда придет время.
– Милый я же с ума сойду от любопытства, ну расскажи!
– Нет, в следующий раз, пока что нельзя, – я не хотел пугать Лейлу и решил все-таки эти оставшиеся четыре дня провести в наслаждении, а вот в следующий раз уже может и раскрыть тайну моих переходов.
Глава 10. Путешествие
Подготовка к путешествию в город городов шла полным ходом. Я не думал, что это будет целая процедура длинной в месяц. Комплектовались обозы, выбирались лошади, формировался маршрут. Даже построение продумывалось и согласовывалось, кто и как поедет, и кто чего будет охранять. Как объяснил мне Сафий, на нейтральных территориях между государствами есть бандиты, которые промышляют на дорогах, и наше посольство имеет еще и полицейскую функцию, потому впереди нас шли разведчики в виде легкой конницы с виртуальным обозом.
– В прошлом году четыре банды поймали таким образом. Разведчики замечают, где они нападают, и лагерь их выслеживают. Они обычно далеко от дороги не уходят и докладывают основному отряду. А он идет уже бандитов вылавливать. Все основные дороги подчищаем, и купцы потом к большому турниру спокойно ходят полгода, а затем опять начинает ворье набираться. Это кстати изобретение Мазура так ходить, сейчас уже многие города на вооружение взяли. Но и бандиты тоже хитрей стали, знают же время, когда в Город городов посольства идут, и затихают. В этом году Мазур пустил слух, что мы золото повезем в город городов, чтобы азарту добавить, и заслал туда уже людей. Так что возможно будет интересно.
Сафию было интересно, а мне вот лично не очень. Сам-то Сафий в городе оставался, а мне нужно было по холодку шлепать неизвестно куда. Лучше бы я с Лейлой остался и никуда не ходил. Кстати, через неделю после турнира я к ней-таки наведался. Появился у нее ванной, и вошел в комнату, напугал ее до визга и бабку Салем чуть до инфаркта не довел, но потом все успокоились, когда поняли, что это я. Салем ушла, как будто по делам, а мы остались с Лейлой. Она была правда в расстроенных чувствах, у нее пришли месячные, и она плакала, что опять не смогла от меня забеременеть, а мне пришлось ее успокаивать.
– Я никчемная, бесплодная женщина. Правильно про меня Афина говорит, что я костлявое корыто, и что на меня мужики не смотрят.
– Ну, я же посмотрел.
– Да ты не посмотрел бы, если бы Мазур тебя не подкупил! Ну почему я не забеременела!!!
И дальше море слез и соплей. Я сочинял, что только мог, чтобы утешить ее и говорил, что все еще будет и что она обязательно родит мне кучу маленьких, самых красивых на свете детишек и что она самая красивая, а эта Афина дура набитая, ни черта в женской красоте не понимает. Как обычно, в любой вселенной, мужчина утешает женщину по любому поводу.
Но главное, я предупредил ее, что скоро будет путешествие в город городов, который продлится около месяца, и меня не будет, поэтому я приходил к ней еще шесть раз, где-то каждые четыре дня, ночевал с ней и уходил рано утром. В итоге Салем даже перестала уходить из дома, а, пообещала нам, что она на своей печи ничего не видит и ничего не слышит, а старой женщине на морозе не очень-то хорошо гулять. В итоге, когда обоз был укомплектован, и мы собирались трогаться в путь рано утром, я пришел к Лейле попрощаться. Зайдя по привычке в ванной, я старался все-таки не пугать ее своей материализацией из воздуха, прошел в комнату, и она, уже не дергаясь, обвила мою шею руками.
– Алеша ты пришел, как же я рада тебя видеть, ты как раз к ужину. Садись мы тут мяса тебе приготовили, как ты любишь, в похлебке.
Говорят, что мужчины лучшие повара, но они неохотно как-то готовят что ли. Женщины может повара и похуже, зато им не лень готовить каждый день для своего мужчины, и готовить то, что мне нравиться. Я еще в первый свой приход к Лейле сказал Салем, что люблю борщ, и хоть конечно полноценного борща они мне тут сварить не могли, но старались из-за всех сил, и если не борщ, то щи у них получались уже очень даже вкусные. И я действительно ел с большим аппетитом и удовольствием, после длительной сухомятки или мяса в горшочках это было настоящее лакомство и радость для моего желудка. Он так радостно урчал, что, по-моему, слышно было в соседнем домике.
– Завтра отбываем в «Город Городов» с посольством.
– Ух ты! Как здорово, наши говорят, что Мазур мечтает, чтобы большой турнир в Эгиле провести, и что бы мы статус «Города Городов» забрали.
– Именно так.
– Да, было бы, наверное, здорово, тогда бы и гарем расширили. Домики бы побольше построить могли да?
– Наверное, я точно не знаю.
– Ну, у нас есть Масель, она была в гареме города городов, десять лет назад ее выиграли на турнире наши и привезли сюда, с тех пор правда мы не выигрывали. Но вот она говорит, что там гарем не сравнить с нашим, там в бронзе лучше, чем у нас в золоте. Может, конечно, преувеличивает, она злая была, когда ее привезли, да и вообще она всегда злая.
– Я, наверное, сегодня ночевать не буду у тебя, завтра мы очень рано должны выходить, лучше мне у себя остаться.
– Да, конечно, милый мой, как скажешь. Спасибо тебе, что пришел.
Мы обнялись, и я ушел в ванную, из которой обычно приходил и уходил. Мне было страшно оставлять Лейлу одну, но я надеялся, что ей все-таки тут ничего не угрожает, сейчас у нее тут достаточно много денег, но деньги тут хоть и были важной составляющей, но далеко не главной. Я вернулся к себе и проверил рюкзак, в общем-то, сильно обрасти шмотками я тут не успел, и в нем лежали только чистые рубахи, и штаны. Основной моей одеждой был эльфийский комбинезон, который не нужно было стирать и гладить, так как он был сам по себе живой. Рубаху и штаны я одевал поверх него, а сверху доспех. Поэтому Рубаха была чистой изнутри и пачкалась только снаружи. Еще я приобрёл пару новых сапог, одни одел, а вторые положил с собой. В общем, все, что я нажил в этом измерении за четыре месяца, я практически сложил с собой в походный мешок.
Рано утром, только начало рассветать, я пошел к главным воротам, где формировалось наше посольство, которое сейчас представляло собой достаточно внушительную процессию: десяток конных рыцарей вместе со мной, десяток стражников и десяток повозок. У Церковников тоже был свой обоз и свои конники, но шли мы вместе, единым посольством. Также с нами шли купцы, которые хотели пройти под охраной, это было самое лучшее время для налаживания новых торговых связей. В общем, посольство, было действительно огромным и многофункциональным. Первыми вышли конные стражники, за ними рыцари, потом церковники и все остальные.
Я поехал рядом с Мазуром. На лошади я ездить умел, ну или точнее так: знал, как забраться в седло и сидеть в нем с важным видом. Особо практики верховой езды у меня не было, но до сегодняшнего дня мне казалось, что это очень просто и легко. Но после десяти минут поездки в седле, я осознал, что дело это, оказывается, очень непростое, болезненное и очень утомительное. Сидеть спокойно не получалось, лошадь на каждом шаге подкидывала так, что я подлетал сантиметров на пять и, только бухнувшись попой обратно в седло, получал новый удар по заднице. Я посмотрел на рыцарей, которые ехали рядом со мной, и никак не мог понять, как же у них это получалось так красиво. Привстали, сели, привстали сели. Может мне лошадь попалась бракованная? Я подлетал, и падал, и опять подлетал. Через десять минут, я более-менее подобрал режим, как нужно держаться в седле, чтобы на заднице не было огромных синяков: просто почти стоял в стременах стоя. Может так и нужно? Вот бы взглянуть на себя со стороны, как я сейчас выгляжу. Скорей всего очень смешно.
– Ты в седле не ездил что ли никогда?
– Да не то что бы не ездил, ездил, но не то что бы много.
– Ну что же ты не сказал, я бы тебя в обоз определил. Ладно, терпи до остановки, сейчас мы не можем уже останавливаться.
– А когда будет остановка?
– Мы сегодня должны совершить четыре перехода со сменой коней, каждый переход по два часа и остановка с небольшим отдыхом и ожиданием отставших, потом ночлег и завтра опять четыре перехода. Пока идем по Маринии, идем быстро, у нас таверны по дороге в Эндель по всей длине. Потом будет нейтральная территория, там пойдем без смены коней и потому медленно, с одним ночлегом, а затем войдем в Мугалию, там опять пойдем быстрей со сменой коней. Итого неделя пути.
Неделю пути в седле, я не выдержу точно. Скорее всего, у Мазура и прочих всадников задница что кирзовый сапог или пятка носорога, а мне то и дня не продержаться. Я с большим трудом выдержал первый переход, мое самочувствие, только-только поправленное после пропущенного удара щитом на турнире, похоже опять могло ухудшиться. Больше всего болел низ спины. Хотя к концу первого перехода у меня более-менее начало получаться держаться в седле так, чтобы не получать удары, и научиться управлять лошадью.
Мы подъехали к месту нашей первой остановки, это была таверна с большим двором. Я помню, что у нас такие вот таверны назывались почтовыми станциями. Назначение их: смена лошадей и отдых путников. Тут можно было переночевать, покушать, поменять коней и двигаться дальше. Я спешился и с трудом удержался на ногах, так у меня все гудело и болело. Мазур подошел ко мне, и взял моего коня под уздцы.
– Тебе нужно учиться верховой езде, если хочешь быть рыцарем. Будем считать, что сегодня у тебя был первый урок. Нет ничего зазорного, что ты не приучен к верховой езде. Нужно просто было сказать про это.
– Мне казалось, в этом нет ничего сложного, со стороны это так легко выглядит. А на практике оказывается у вас кирза на заднице.
Я долго готовил, эту шутку и подобрал очень похожее слово на местном диалекте, оно означало обработанную дубилкой свиную кожу. Но видимо до Мазура значение моей шутки дошло не сразу, он секунд двадцать смотрел на меня удивленно, а потом заржал на весь двор, повторяя фразу:
– Кирза на заднице, ха-ха-ха, вот это да! – он согнулся пополам, и с лица его текли слезы.
– Да, задница от седла, действительно деревенеет. Ты в точку попал. Ну ладно, вот смотри тут вот поедешь. Завтра, если захочешь, один переход в седле сходишь. Все-таки навык верховой езды тебе будет необходим. Мазур показал мне кибитку, запряженную двойкой лошадей, которой управлял Нег. Кибитка в составе посольства была новшеством, это был такой средневековый аналог скорой помощи. Кибитка везла перевязочный материал и минимальный набор медикаментов, который выделил нам в дорогу Милл. В общем-то, моя вторая должность, была именно медицинской, и потому то, что я перешел в эту кибитку, никого не смутило. А Нега так вообще порадовало.
– Ну, вот и мне напарник будет, а то мне одному-то совсем грустно ехать. А Милл-то моего товарища то и не отпустил, говорит и одного много.
Милл своих людей берег, как и материалы. Отпускать от себя никого не хотел и гонял безжалостно. Жалование от города в больнице было, плюс полагалось высокое содержание и жилье, терять такую работу никто не хотел. Но Милл искал людей определенных, с теми навыками, которые были у него, и очень расстраивался, что таких, как он больше нету. Но он продолжал свой поиск, набирая и увольняя людей десятками. Я вспомнил, как он пришел ко мне весь в слезах и начал жаловаться:
– Им все пофиг Алексей! Им пофиг! Они не хотят ничего знать, не хотят лечить людей! Они даже хуже евнухов! Последних я хоть понимаю, когда удаляют яички, заставить себя что-то делать в два раза сложней. Уж кому это знать, как не мне. А тут вроде здоровые, молодые ребята, но ничего не хотят. Только отвернешься, они все бросают и ничего не делают. Взял почти двадцать ребят, оставил только двоих в итоге: Нега и Филла, у этих хоть любопытство есть, им интересно, что да как. Остальные только и думают, что о гареме да о турнире. Совсем о деле не думают.
Итог был: за четыре месяца Милл оставил всего пятнадцать человек из восьмидесяти, и теперь каждого из своей команды он берег и лелеял, а Нега считал лучшим своим учеником в моменты, когда у него было хорошее настроение. Я никогда не думал, что основной чертой для врача должно быть любопытство или жажда знаний. Вот и сейчас понимал, что всю дорогу Нег будет задавать мне вопросы, которые он успел накопить за последние три месяца, работая в клинике.
– А вот скажи мне Алексей, а что за жидкость в ране образуется, из которой пленка получается и кожа потом?
– Это лимфа, естественная жидкость человека, которая обеззараживает рану, и помогает ей зажить.
– То есть у человека есть такая жидкость? Но зачем тогда мы дополнительно обрабатываем эту рану?
– Потому что этой жидкости бывает недостаточно, чтобы полностью обезопасить человека. Может попасть грязь, а с грязью инфекция, и тогда рана начинает загнивать. Но бывает, что и сами по себе выздоравливают.
– Ага, выздоравливают! Раньше из двенадцати бойцов, четыре как минимум не доживали до следующего турнира. А в этот раз я уверен, что только один и помрет. И то не от мук смерти, а от того, что в голове у него рана.
Нег рассказывал про Хаббарта, из моей команды, который пропустил удар мечом в голову, кость вошла в мозг, но по какой-то причине он еще жил. Коммуникатор мне выдал о необходимости трепанации черепа, чтобы вытащить кость. Но, посоветовавшись с Миллом, мы пришли к выводу, что не в состоянии провести такую операцию, поэтому мы просто обработали ему рану и ждали, что он вскоре помрет. Но он оказался удивительно живучим, и, несмотря на огромную рану на голове, продолжать жить и даже пришел в сознание. Что с ним делать дальше, я думать не хотел, поэтому со словами: «Как Бог даст!» – я уехал в эту экспедицию, оставив его на милость Милла.
