Алексей Николаевич Кукушкин
Варианты выполнения судостроительной программы 1881 года. Влияние на Русско-японскую войну 1904—1905 годов
1893 год
В этом году случилось два знаковых крушения военных судов. Сперва, 28 апреля 1893 года во время картографических работ в Японском море у порта Лазарева (ныне город Вонсан в Северной Корее) корабль «Витязь» наскочил на подводные камни и потерпел крушение. Снять его с камней своими силами не представлялось возможным, а других кораблей, которые могли бы провести спасательную операцию, поблизости не было.
По мере усиления волнения моря корабль стало серьёзно бить о камни, из-за чего повреждения корпуса усиливались, а трюмы заполнялись водой. Были предприняты все усилия для заделки пробоин, но это не дало результата. В итоге машинное отделение затопило.
Корвет «Витязь» на камнях в районе порта Лазарева
К вечеру 29 апреля команда эвакуировала с корабля наиболее ценные предметы и покинула судно, разбив палаточный лагерь на берегу. В последующие дни команда ежедневно возвращалась на корабль, чтобы демонтировать и вывезти на берег всё ценное, включая артиллерию и боеприпасы.
Крейсер затонул далеко не сразу, спасательная операция продолжалась около месяца, но безуспешно. В ней участвовали корабли, прибывшие во Владивосток с адмиралом Павлом Петровичем Тыртовым: крейсера «Адмирал Корнилов», «Россия35» и «Забияка», канонерские лодки «Бобр» и «Сивуч», а также транспорт «Алеут».
Из Японии удалось доставить водоотливные помпы и оборудование для заделки пробоин (своего, ничего подобного, иметь не догадались), но это не помогло. В результате пришлось ограничиться: снятием с крейсера вооружения, навигационного и корабельного оборудования, а также, некоторых механизмов. В операции по спасению, участвовали двое бывших членов экипажа «Витязя», Мечников и Шульц, которые служили на крейсере «Разбойник» и были свидетелями последних минут жизни знаменитого корабля.
Вторым погибшим кораблем этого, 1893 года, стал прообраз броненосца Российского императорского флота «Император Александр II» и «Император Николай I» – броненосец HMS Victoria (Победа). Он входил в эскадру вице-адмирала и командующего Средиземноморским флотом её Величества Сэра Джорджа Трайона. Англичанин был сторонником строгой дисциплины и считал, что лучший способ поддерживать боеготовность экипажей – это непрерывные эволюции флота. До изобретения беспроводной связи, для передачи сигналов, использовались: сигнальные флаги, семафор и сигнальная лампа.
Трайон разработал новую систему управления судном, которая должна была заменить систему сигнализации флагом. Он хотел отойти от системы, ограниченной тем, что могло быть передано через существующую книгу сигналов. Его специализацией была система «ТА», которая получила своё название от сигнала, указывающего, что она работает.
Система «ТА» позволяла выполнять сложные маневры с помощью всего нескольких простых сигналов. Однако это требовало от капитанов инициативы, так как, после подачи сигнала «ТА» все корабли в строю должны были следовать за движениями флагмана без необходимости ждать или подтверждать другие сигналы.
Однако инициатива была качеством, которое притупилось в десятилетиях военно-морского мира после Трафальгара. Это было нежелательным в иерархическом флоте, который обожествлял адмирала Горацио Нельсона, но не понимал, за что он выступал.
Неразговорчивый и трудный человек по отношению к подчинённым офицерам, Трайон обычно избегал объяснять им свои намерения. Он хотел приучить их справляться с непредсказуемыми ситуациями.
В июне 1893 года основная часть Средиземноморского флота отправилась с Мальты в Восточное Средиземноморье для участия в ежегодных учениях. 23 июня, бросив якорь в Бейруте, флот снялся с якоря и направился в море, причем одиннадцать крупных кораблей разделились на две колонны, возглавляемые флагманами командующего флотом и его заместителя. По приказу адмирала каждая из колонн стала совершать циркуляцию внутрь построения, но места было недостаточно. Подчиненные возражать не посмели, всецело предполагая, что адмирал в последний момент отдаст какой либо приказ. Тот и отдал командиру HMS Camperdown: «Иди на корму! Иди на корму!», но было поздно, и огромный таран одного броненосца врезался в носовую часть флагманского корабля.
Корабль HMS Victoria затонул около 15:30 22 июня 1893 года. Это произошло во время маневров флота в Восточном Средиземноморье, когда HMS Victoria – флагман Королевского военно-морского Средиземноморского флота, столкнулся с другим кораблём – HMS Camperdown.
HMS Victoria тонет после столкновения с HMS Camperdown во время учений в Средиземном море. Другой корабль на картинке – HMS Нил, являвшийся прообразом «Наварина».
В результате столкновения HMS Victoria получила серьёзные повреждения носовой части: образовалась большая пробоина. Из-за этого корабль быстро затонул. Затопление произошло примерно за пятнадцать минут. В катастрофе погибли 358 членов экипажа HMS Victoria, включая вице-адмирала сэра Джорджа Трайона.
13 октября 1893 года российский флот отплатил за визит в Кронштадт, произошедший два года назад, визитом эскадры под командованием контр-адмирала Теодора Авеллана на французскую военно-морскую базу в Тулоне. К русскому линкору «Император Николай I» с Балтики присоединились крейсер «Память Азова» из Кадиса и крейсеры «Адмирал Нахимов» и «Рында», следовавшие из Соединенных Штатов. Канонерская лодка «Терец» позже присоединилась к эскадре в порту из Средиземного моря. Как говориться, с бору да по сосенке.
Численность посланной эскадры свидетельствовала о политической важности визита, который послужил скреплению пакта о взаимной обороне, подписанного странами. Во Франции этот визит был расценен как более серьезный, чем в Кронштадте, и был воспринят как формальное завершение периода дипломатической изоляции Франции. Как позднее писал один из участников визита в Тулон:
«торжества следовали без перерыва, а начальник эскадры контр-адмирал Н. И. Скрыдлов и офицеры посетили даже Париж, где им были устроены блестящие праздники».
Русский адмирал Теодор Авеллан на борту линкора Император Николай I», изображенный в «Ле Пти Джорнал», 7 октября 1893
Но визит также показывал, что Русский императорский флот еще слаб и никаких технических новинок он во Франции не показал. Так как, «Император Николай I» – копия с только что утонувшей английской «Победы», броненосный крейсер «Память Азова» – создавался с учетом конструирования французских крейсеров, «Нахимов» и «Рында» также клоны английских проектов, а канонерская лодка копия «Корейца», построенного в Стокгольме. И даже адмирал Теодор Кристиан Авеллан был шведско-финского происхождения. Французам оставалось только восторгаться прибытием эскадры.
Достройка кораблей в Кронштадте
1) Эскадренный броненосец «Император Александр II». Все работы были завершены только летом того же года. Тогда на сферическую крышу установки установили козырёк, который был одобрен Морским техническим комитетом ещё в феврале. Козырёк защищал амбразуру от снега и дождя. Теперь броненосец приобрёл свой неповторимый облик. Корабль вошел в строй и следующий год, полноправно, был включен в состав Практической эскадры Балтийского флота.
2) Эскадренный броненосец «Гангут». 3 июля 1893 года броненосец «Гангут» впервые вышел на ходовые испытания. Однако уже через 19 дней он вернулся в гавань из-за неисправностей.
Контр-адмирал Павел Петрович Андреев – главный командир Кронштадтского порта, был обеспокоен медленной достройкой корабля. Он принял меры, и назначил специальную комиссию, которая провела расследование.
30 сентября состоялся шестичасовой пробег на полном ходу. Машины развили суммарную мощность 5282,5 лошадиных сил при давлении пара в котлах 7,7—7,8 атмосферы. Средняя скорость составила 13,78 узла, однако наблюдалась сильная вибрация верхней части цилиндров. Поскольку контрактной мощности и скорости достичь не удалось, МТК (Морской технический комитет) признал испытания неудовлетворительными. Ходовые испытания в июле 1893 года были признаны неудовлетворительными. Вместо контрактной, и так небольшой, скорости в 14 узлов корабль показывал среднюю скорость 13,78 узлов, наблюдалась сильная вибрация верхней части цилиндров.
28 октября комиссия, назначенная Андреевым, назвала следующие причины незавершённости строительства: уменьшение «штата служащих» и частая смена их состава; задержка доставки броневых плит с Ижорского завода; отправление броненосца в Кронштадт до окончания работ в Санкт-Петербургском порту; особенно суровая зима 1892—1893 годов; отсутствие единых правил и графика, регламентирующих порядок заказов различных предметов корабельного снабжения на определенных стадиях.
3) Мореходная канонерская лодка «Отважный». В июле 1893 года «Отважный» отправился в Кронштадт для проведения ходовых испытаний. На тот момент на лодке было установлено только 14 из 34 броневых плит. Чтобы компенсировать массу, в трюмы набрали воду. На мерной миле корабль развил скорость в 14,8 узлов.
4) Мореходная канонерская лодка «Гремящий». После завершения всех работ корабль был принят в казну и введён в эксплуатацию в следующем году. Писатель Мельников выразил своё недовольство и высказал следующие замечания:
«…это один из удручающих примеров домостроя. Факты таковы: „Кореец“ был сдан частным шведским заводом в полной готовности менее чем через год после начала постройки, частная верфь РОПиТ в Севастополе сдала лодку „Черноморец“ через полтора года, казенное Николаевское адмиралтейство лодку „Запорожец“ – через два с половиной года, а постройка „Грозящего“ на гораздо более оснащенной казенной верфи Нового Адмиралтейства в Петербурге продолжалась более четырёх лет.»
Решения по кораблям
Концепцию бронирования трех строящихся броненосцев типа «Полтава» изменили. Теперь, как на кораблях «Наварин» и «Сисой Великий», оконечности лишились бронепояса, который защищал только среднюю часть корабля и замыкался с носа и кормы броневыми траверзами, но над главным поясом толщиной 368 – 254-мм, появился более тонкий 127-мм, верхний пояс, а оконечности стала защищать карапасная бронепалуба толщиной от 76 до 51-мм. В пределах главного бронепояса она была плоской и лежала на его верхней кромке.
В 1893 году проектное вооружение эскадренных броненосцев типа «Полтава» решили изменить, установив орудия новых систем: 305-мм с длинной ствола 40 калибров системы Обуховского завода образца 1892 года и 152-мм с длинной ствола 45 калибров системы Канэ образца 1892 года. Новые орудия обеспечивали высокую начальную скорость полета снаряда (а значит большую дальность стрельбы и лучшую бронепробиваемость), были скорострельнее и стреляли бездымным порохом. Поскольку орудия 152-мм/45клб были более чем вдвое легче орудий 203-мм/35клб (то же касалось и снарядов), оказалось возможным установить дополнительные четыре орудия на главной палубе, между основаниями бортовых башен, место так сказать, не самое удачное, да еще и без броневого прикрытия. Барбетные установки среднего калибра заменили на полноценные башни.
По броненосцам береговой обороны «Адмирал Ушаков» и «Адмирал Сенявин» 16 марта 1893 года МТК предложил для компенсации перегрузки уменьшить толщину пояса на 10%, применив вместо сталеникелевой брони более прочную гарвеевскую. Управляющий морским министерством Чихачев отклонил его, но поручил рассмотреть возможность замены 152-мм орудий Канэ на 120-мм (с экономией веса в 37,3 т), на что МТК не нашёл возражений.
К октябрю водоизмещение проектируемой канонерской лодки, по рапорту от того года Тыртова, выросло на сто тонн, а после изучения полученных из Англии в ноябре 1893 года чертежей шлюпов (по российской классификации того времени – канонерских лодок) типа Alert оно увеличилось уже до 926 тонн. Но все эти разработки были отвергнуты после прибытия очередной партии чертежей из-за границы.
В декабре 1893 года было принято решение о постройке «Новым Адмиралтейством» третьего корабля серии, получившего название «Генерал-адмирал Апраксин», в честь сподвижника Петра I и одного из создателей русского флота Фёдора Апраксина.
В это же время, Великий князь и генерал-адмирал Российского императорского флота, Алексей Александрович пожелал построить себе яхту. Он хотел, чтобы она сопровождала императорскую яхту во время путешествия в Копенгаген. Однако он не хотел, чтобы это выглядело слишком вызывающе для общественного мнения, поэтому было указано что:
«В остальное время яхта может использоваться для других целей».
Строительство кораблей
1) Эскадренный броненосец «Сисой Великий» сооружался в Большом деревянном эллинге Нового Адмиралтейства. С первых дней строительства нового корабля в Санкт-Петербургском порту контр-адмирал В. П. Верховской пытался ускорить процесс. Однако работы продвигались медленно. Главное управление кораблестроения и снабжения (ГУКиС), ответственное за материальное обеспечение строительства, не заключило вовремя контракты на изготовление важных деталей корабля: форштевня, ахтерштевня, рулевой рамы и кронштейнов гребных валов. Когда выяснилось, что этих деталей нет на стапеле, работы могли остановиться. Также по непонятной причине ГУКиС затянуло заключение контракта с Александровским сталелитейным заводом на поставку листовой и сортовой стали. Из-за этого в будущем возникли сложности: когда поставки срывались (а это случалось часто), правление завода ссылалось на отсутствие контракта и неопределённость сроков.
В апреле 1893 года представители Александровского завода доставили в Новое Адмиралтейство новую партию стали, но не складировали её на стеллажи, а свалили прямо на дороге. ГУКиС удалось уладить конфликт на этот раз. Однако 17 октября 1893 года завод снова нарушил график поставок, и В. П. Верховской обвинил правление Александровского завода в срыве сроков постройки броненосца «Сисой Великий». Он предложил заменить контрагента и передать заказ Путиловскому заводу.
Кроме проблем с бюрократической структурой центральных учреждений флота, работы тормозили постоянные переработки проекта и переделки.
Орудийная установка главного калибра 12-дюймов/40-калибров
В начале 1893 года вместо барбетных установок на «Сисой Великий» решили установить 305-мм броневые башни, и в третий раз изменили состав артиллерии среднего калибра – теперь планировали установить 152-мм орудия Канэ.
Главным калибром броненосца «Сисой Великий» были четыре 305-мм пушки Обуховского завода, образца 1895 года. Длина их стволов составляла 40 калибров, что делало их одними из первых орудий в русском флоте, спроектированных для использования бездымного пороха и оснащенных поршневым затвором.
Пушки были установлены попарно в двух бронированных башнях системы Кольза, изготовленных Металлическим заводом. Башни опирались на катки, а зазор между внешней частью их брони и палубой составлял 25 мм. Чтобы предотвратить попадание воды в этот зазор (об попаданиях осколков вражеских снарядов не подумали), его прикрывали специальной резиновой защитой. Все приводы башенных установок были гидравлическими.
Орудийные станки позволяли наводить стволы по вертикали в пределах от -5° до +15°. Скорость горизонтальной наводки с помощью гидравлического привода составляла 2,2 градуса в секунду. Время открывания гидравлического замка занимало 14 секунд. Фактическое время заряжания пушки составляло 2 минуты 22 секунды.
Орудия обслуживали три наводчика. Один из них управлял наведением всей установки по горизонтали, а двое других – наведением каждого ствола по вертикали.
В состав боекомплекта входили 80 выстрелов на ствол. Он включал снаряды из обыкновенного чугуна, бронебойные снаряды из закаленного чугуна и картечь весом 331,7 кг. К ним прилагались два полузаряда весом 50 кг. При угле возвышения +10° дальность стрельбы составляла 10,98 км.
2) Броненосец береговой обороны «Адмирал Сенявин» заложен в Малом каменном эллинге Нового Адмиралтейства Закладка 8 апреля 1893 года, в дальнейшем его постройка шла медленнее, чем головного «Адмирала Ушакова» на Балтийском заводе, что было вообще свойственно казенному судостроению.
3) Эскадренный броненосец «Полтава» сооружался в Большом каменном эллинге Балтийского завода. Корабельные инженеры Янковский Николай Иванович, принимавший уже ранее, участие в постройке: броненосца «Император Николай I», минного крейсера «Лейтенант Сакен», броненосца «Сисой Великий», Леонтьев И. Е. строивший «Гангут». В этом году велся активный набор корпуса будущего корабля.
4) Эскадренный броненосец «Петропавловск» сооружался в Новом каменном эллинге Галерного островка. Велись работы по набору корпуса будущего корабля. Работами руководили корабельные инженеры Шведов B.C., Андрущенко Е. П. Стоимость «Петропавловска», когда он был полностью вооружён и снабжён, составила 9 225 309 рублей. Это означает, что за одну тонну проектного водоизмещения приходилось платить 841,72 рубля. Если сравнить этот показатель с кораблями русского и иностранных флотов того времени, то можно сказать, что «Петропавловск» был самым экономичным в постройке. Он уступал только крейсеру «Рюрик».
5) Эскадренный броненосец «Севастополь» сооружался в старом Деревянном эллинге Галерного островка, где до него были построены броненосцы «Император Николай I» и «Наварин». Корабельные инженеры Андрущенко Е. П., Афанасьев Н. И. Вместе с ними трудился и двадцатитрехлетний судостроитель с итальянскими корнями Лев Львович Коромальди (1870—1920). Он переведен с Николаевского адмиралтейства и принимал участие в постройке «Двенадцати апостолов» и «Трех Святителей». Коромальди первым среди русских кораблестроителей проанализировал и определил влияние бронирования крупных кораблей на их плавучесть и остойчивость, впервые выдвинул идею расслоения вертикального бронирования военных кораблей на внутреннее и внешнее; главный корабельный инженер судостроительного завода «Руссуд», полковник Корпуса корабельных инженеров.
6) На плаву у Галерного островка велись работы по достройке броненосца «Наварин». Но и во время строительства «правка» проекта продолжалась. В итоге, на нём установили четыре 35-калиберных 305-мм орудия, которые хорошо зарекомендовали себя на черноморских броненосцах. Было решено отказаться от фок-мачты. Конструкторы разместили на «Наварине» аж четыре дымовых трубы. Достройка затянулась на четыре года из-за задержки с поставками вооружения, брони, корабельных систем и механизмов. Зимой работам мешали сильные морозы. Лишь в октябре его перевели для окончания работ в Кронштадт.
7) Броненосный крейсер «Рюрик» достраивался Балтийским заводом находясь на плаву. Ретивый администратор, контр-адмирал В. П. Верховский, назначенный командиром Петербургского порта, продолжал докучать заводу. Он хотел, чтобы завод расточил отверстие под носовой минный аппарат, несмотря на возражения М. И. Кази, высказанные ещё 20 апреля 1893 года.
Пришлось снова объяснять адмиралу, что при расточке отверстий для дейдвудных валов важно не только соблюдать размеры по чертежу, но и согласовывать их с присоединительными и конструктивными размерами. Эту работу пришлось взять на себя Металлическому заводу, который поставлял аппарат.
Работе мешала техническая и организационная немощь Петербургского порта. В порту не хватало кранов, барж, буксиров, складских помещений, водолазов и многого другого. Особенно страдал от этого «Рюрик», строившийся на заводе. Несмотря на свой казённый статус, завод в военном столичном порту считался «чужим». Броневые плиты с Ижорского завода доставлялись на корабль по одной, так как больше не позволяла вместимость барж. Их выделяли портом скупо и нерегулярно.
Плавучий кран порта был постоянно занят, а заказ нового был ещё далеко. Даже водолаза для установки пробок к забортным отверстиям в подводной части «Рюрика» (это было в ноябре 1893 года) сразу получить не удалось: он был занят этой же работой на закончивших плавание судах порта. Таковы были привычные будни невского рейда, на котором «Рюрик» достраивался больше двух лет.
В первую после спуска зиму 1892—1893 годов, вслед за установкой котлов и машин, приступили к монтажу их арматуры, «навешиванию» и размещению вспомогательных механизмов, прокладке систем и приводов управления.
Отступив от традиций прошлого, когда цилиндры машин поверх «жарозадерживающей обмазки» покрывали нарядными рейками красного дерева, МТК согласился на замену положенного для этих целей по спецификации тика более практичными железными листами.
К началу марта 1893 года устроили «Рюрику» ещё один «ледовый поход», оттянув его по течению за выступ набережной, чтобы напором льда весеннего ледохода не сорвало крейсер со швартовов и не повредило его медную обшивку.
К лету 1893 года в составе корпуса крейсера было 3400 тонн стали. В отсеках, снабжённых полным комплектом из 58 бортовых и палубных иллюминаторов и крышек на горловины, продолжались последовательные испытания их водонепроницаемости. Установленными на местах были плиты траверзной брони и 29 из 40 пояса брони. С Ижорского завода ожидали две последние (забойные) плиты. Но ещё не было ни одной из 17 плит траверзов казематов в батарее – их собирались только ещё заказывать по окончании сборки переборок под эти траверзы.
Не было ростерных бимсов, фишбалок, кнехтов, якорных машинок, штатных сходных трапов и тамбуров над люками, ставней орудийных портов. В работе были водоотливная, пожарная системы и водопровод, а по вентиляции, паровому отоплению и фановым системам не было ещё и чертежей. Только начали установку дельных вещей и оборудование служебных помещений и кладовых. Вот так в течение 1893 и 1894 годов продвигалось насыщение корабля устройствами, оборудованием, вооружением, тормозившееся бесконечными проволочками с утверждением чертежей, в которых ещё современники видели одну из главных бед отечественного судостроения.
С осени 1893 года работы вместо Николая Васильевича Долгорукова36 (он уезжал в Данию для наблюдения за строительством императорской яхты «Штандарт») принял на себя один из ближайших помощников Михаил Ильич Кази инженер завода Николай Елисеевич Титов37 (1846—1918), который, как можно предполагать, был по сути в должности заводского строителя крейсера.
Ещё до этого – с 1 июля 1893 года – покинул завод Михаил Ильич Кази: он добровольно отказался от руководства заводом, ввиду предстоявшей его полной передачи в собственность казны. С его уходом на заводе окончилась целая эпоха.
Борьбу Кази с постоянными проблемами в проектировании, связанными с выбором типа патронов для орудий – раздельных или унитарных, продолжал деятельный помощник, лейтенант Иван Федорович Бострем (с шведскими корнями), который оставался за начальника завода.
В ноябре 1893 года он представил справку о характере и сложности четвёртой почти полной переделки погребов, которая происходила почти с самого начала строительства корабля.
Электротехника крейсера «Рюрик» также претерпела изменения. По расчётам МТК для обеспечения работы четырёх прожекторов, вентиляторов и элеваторов подачи боеприпасов потребовалось установить семь динамо-машин напряжением 70 В и силой тока 250 А. Для аварийного питания использовались аккумуляторы – три группы по 40 элементов ёмкостью 200 ампер-часов.
Паровую приводную машину установили под бимсами батарейной палубы. Это решение было типичным для того времени, когда принимались половинчатые и фиктивно экономные решения. Всего полтора года назад, когда рассматривалась просьба назначенного командиром крейсера Павла Николаевича Вульфа, до этого командовавшего клипером «Разбойник» и знавший о морях и походах не мало, об установке ручного шпиля. МТК дал согласие на это. Более того, МТК внёс важное усовершенствование в расположенный в носовой части шпиль Гарфильда, добавив дополнительный постоянный барабан с вельпсами38 для выхаживания перлиней. Однако почему-то не было предпринято попыток механизировать швартовку с другой оконечности крейсера, хотя это могло бы предугадать указание адмирала. Возможно, всё решила экономия.
Еще капитан строящегося крейсера Вульф подал записку с планом усиления крейсерских сил. На основе критики проекта «Рюрика» он предлагал отказаться от: торпедных аппаратов, мин заграждения, противоторпедных сетей и парусного вооружения. По его мнению: «Океанскому крейсеру не нужен броневой пояс и достаточно карапасной палубы». Все это могло сэкономить до 1000 тонн водоизмещения, что давало возможность увеличить запасы угля.
8) Броненосный крейсер «Россия», строительство начато 20 ноября 1893 года в Большом деревянном эллинге Балтийского завода, в котором ранее сооружался «Рюрик», «Память Азова», «Адмирал Нахимов» и «Владимир Мономах».
9) В Малом каменном эллинге Балтийского завода сооружался броненосец береговой обороны «Адмирал Ушаков». К началу 1893 года были завершены работы по сборке двойного дна и установке шпангоутов. В мае начались испытания герметичности клеток междудонного пространства. С большим опозданием, 30 июля, был размещён заказ на изготовление бортовой и палубной брони на Ижорском заводе. К августу паровые машины были собраны в Англии, а в октябре их отправили в Россию в разобранном виде.
27 октября 1893 года в присутствии Александра III, Марии Фёдоровны, делегации Морского министерства во главе с его управляющим Чихачёвым и генерал-адмирала Алексея Александровича, а также других высокопоставленных гостей, включая иностранцев, состоялся торжественный спуск на воду броненосца береговой обороны «Адмирал Ушаков».
Минный крейсер «Всадник» в Чифу
10) На верфи Крейтона в Або, Великое княжество Финляндское, спущены на воду 400 тонные минные крейсера «Всадник» и «Гайдамак», способные давать 22,5 узла хода, вооруженные шестью 47-мм орудиями Гочкиса, тремя 37-мм и парой однотрубных торпедных аппаратов калибром 381-мм или 15-дюймов. У Мельникова («Минные крейсера России (1886—1917 гг)») указано, что эти два корабля без вооружения стоили по 946 тыс. финских марок (по 0,3707877 млн. руб.). Для «Посадника» в аналогичной «комплектации» называлась цифра 0,350247 млн. руб. Таким образом, с учетом данных о предшествующих кораблях их полная стоимость составила, очевидно, около 0,53—0,535 млн. руб. (каждого, оценочно).
11) Испытания вооружения миноносца «Пернов» состоялись летом 1893 года. На заводе Крейтона в Або произвели снятие лекал с корпуса и копирование с натуры частей механизмов для изучения на предмет возможности серийной постройки. Чертежи выполнил капитан 2-го ранга Линдестрем. Завод Крейтона получил заказ на строительство двух миноносцев («Паланген» и «Пакерорт» (№119 и 120)). Полная стоимость каждого – по 430000 финских марок или около 166 тысяч рублей (P. M. Мельников, «Первые русские миноносцы»). Дешевле, чем во Франции на 25 процентов. Так сказать пять по цене четырех.
Миноносец №120, бывший «Пакерорт»
В декабре 1893 года чертежи были переданы на Ижорский завод, который тоже получил заказ сразу на четыре миноносца (№127—130).
