Алексей Николаевич Кукушкин
Варианты выполнения судостроительной программы 1881 года. Влияние на Русско-японскую войну 1904—1905 годов
V$-альтернатива: Постройка четырех броненосцев типа «Полтава»
В декабре 1890 года все и началось. Генерал-адмирал Российского императорского флота Алексей Александрович запросил у Управляющего Морским министерством чертежи проектирующихся броненосцев «Гангут №2» и «Наварин №2,3 и 4». Случилась оказия и чашка чая на столе высокопоставленной персоны оттолкнувшись о попу графини Богарне или герцогини Лейхтенбергской пролился на один из чертежей в порыве страсти.
Зинаида и Алексей
На следующий день, разбирая бумаги на своём столе Великий князь понял, что все безнадежно испорчено, но не признаваться же в своей слабости перед подчиненным, это недостойно. Вызвав Чихачева, Алексей Александрович начал свой монолог:
«Я изучил чертежи Николай Матвеевич и ума не приложу, – сдерживая матерные выражения, вспоминая вчерашний день, произнес Великий князь, – зачем на наших верфях будут строиться три корабля одного проекта и один другого? В чью это больную голову пришло плодить разнотипицу во флоте? Вон англичане по семь кораблей разом закладывают, а чем мы хуже?»
Чихачев будучи умным придворным и не менее умным министром, понял сразу куда дует ветер: «Так я и принес Вам показать, что разница в цене не значительная, а строить надо четыре одинаковых корабля. Вы только представьте как они в одном строю идут и стреляют. Ни одному врагу против них не устоять».
На том и порешили, что верфи Российской империи построили четыре однотипных корабля типа «Полтава», четвертый из которых назывался «Сисой Великий».
Построен «Сисой Великий» был позже, года на полтора – два, так как проект был более сложный, водоизмещение больше, да и изготовление дополнительных четырех башен требовало времени и денег.
Но в Порт-Артуре, на момент начала Русско-японской войны находилось не семь броненосцев, а восемь. Но самое главное, командующий эскадрой Оскар Викторович Старк получил возможность сформировать не один отряд броненосцев, а два, вторую поручив князю Ухтомскому. И пусть тот был не адмирал Нахимов, но он получил возможность действовать независимо. Таким образом у Старка в подчинении находились: «Цесаревич», «Ретвизан», «Победа» и «Пересвет», а во второй отряд были включены все четыре корабля типа «Полтава».
После повреждения в ночной атаке 27 января двух новейших броненосцев Российского Императорского флота, второй отряд вышел на бой утром в полном составе и смог нанести больший урон японцам и более того, продолжил преследование, буквально растерзав концевые бронепалубные крейсера японцев, тем более, что за четырьмя «Полтавами» увязались «Пересвет» с «Победой» и «Баян» с бронепалубными крейсерами.
В бою 28 июля Российский императорский флот имел не шесть броненосцев, а семь и огонь кораблей под Андреевским флагом был более эффективный. После боя, результат пусть будет тот-же, русские видя, что у японцев броненосцы лишились половины орудий, исправив повреждения за пару недель, на скорую руку, решили в количестве шести единиц выйти из Артура и прорваться во Владивосток, так как их все равно, было банально больше, чем японцев.
Перестрелка с двумя японскими броненосцами и пятью броненосными крейсерами окончилась безрезультатно, моська не смогла остановить слона, и Эскадра Тихого океана прибыла во Владивосток, где узнала о потере «Рюрика» и плачевом состоянии «России» и «Громобоя».
Вот такая судьба войны и страны могла бы сложиться пролей Великий князь на один из проектов кораблей свой напиток из чашки, окажись чертеж в это время у него на столе.
V$ – альтернатива: Постройка пяти броненосцев типа «Сисой Великий»
Возможен и обратный вариант, что броненосные корабли типа «Полтава» признаны излишне мощными. Великий князь и Управляющий Морским министерством могли понадеяться на новые 12-дюймовые/40-калиберные орудия, сочтя 8-дюймовые/35-калиберные орудия не нужными, а три, на каждый борт, скорострельных 6-дюймовых орудия Кане, со скорострельностью в 7—8 выстрелов в минуту выстреливали столько снарядов, сколько ранее давали двадцать дальнобойных 6-дюймовых/35-калиберных орудий.
Схема бронирование броненосца «Сисой Великий»
Действительно, если сравнить стоимость броненосного корабля, а именно так он назывался до 1892 года, когда принята новая классификация в Русском императорском флоте, то стоимость «Сисоя Великого» составляла 8,5 миллионов рублей, а суммарная стоимость броненосцев типа «Полтава» – 29,3 миллиона рублей («Петропавловск» – 9,225 млн., «Полтава» – 10 млн., «Севастополь», – 10,05 млн., так он был еще и самый медленный из своих систершипов). Таким образом, на стоимость трех кораблей типа «Полтава» можно было построить четыре броненосца типа «Гангут №2», у которого головной назывался «Сисой Великий». Вообще-то три с половиной, но если бы задались целью, то средства бы нашли.
Таким образом, к началу Русско-японской войны, в Артуре могли бы находиться четыре броненосца типа «Сисой Великий». Японцы и англичане, наверняка, считали бы данные корабли броненосцами 2-го класса, ведь их водоизмещение составляло 10400 тонн, против японских типа «Сикисима» в 15400 тонн. Русский Императорский флот уважали и опасались бы значительно меньше.
Альтернатива была бы похожа на указанную выше. Из четырех однотипных броненосцев сформирована 2-я бригада кораблей, со своим адмиралом. Причем осадка в 7,5 метров позволяла четырем броненосцам первыми выходить в море, при начале прилива и последними заходить, при отливе.
Наличие двух бригад кораблей поменяло мировоззрение адмиралов, как на оборону, так и на нападение. Корабли теперь не ходили длинной гусеницей, что кормовые корабли не могли попадать в те суда противника, в которые стреляли передние мателоты, а броненосцы в бою 28 июля действовали раздельно бригадами в три и четыре корабля соответственно.
28 июля в 16.30, когда японский флот догонял русскую эскадру, отряды разошлись и поставили неприятеля под огонь с двух сторон и смогли утопить один корабль, а остальные отвернули. Возможно, что благодаря подобному маневру эскадра не была бы разделена и уже сама решала, возвратиться в близлежащий Артур для пополнения запаса угля и мелкого ремонта, или своим ходом дошла бы до Владивостока с его скромными ремонтными мощностями, которые даже дуги 6-дюймовых орудий отремонтировать были не в состоянии. В любом случае, польза как для исхода войны, так и судьбы Российской империи, а также всех народов её населяющих гораздо больше, лишь от одного проекта в судостроении, который мог многое предопределить.
1891 год
Покушение на цесаревича Николая Александровича
Во втором часу дня кортеж направился в Киото. Николай и Георг ехали в колясках друг за другом: Николай – в пятой, Георг – в шестой, Арисугава – в седьмой. В остальных колясках разместились представители японских властей и свиты.
По оценкам современников, около пятидесяти рикш пересекали город Оцу. На улице Симо-Когарасаки один из полицейских, Цуда Сандзо, неожиданно бросился к Николаю и нанёс ему два скользящих удара саблей. Николай выскочил из коляски и бросился бежать.
Первым человеком, попытавшимся задержать преступника, был Георг. Он ударил нападавшего бамбуковой тростью, которую купил в тот же день, но не смог сбить его с ног. Следом на Сандзо бросился рикша Николая, Мукохата Дзисабуро. Когда оружие выпало из рук Цуды, рикша Георга, Китагаити Ититаро, схватил саблю и ударил нападавшего по спине.
Изображение самого момента удара
Как писал «Правительственный вестник», инцидент произошёл:
«не более как в 15 или 20 секунд, так что кинувшиеся со всех сторон полицейские успели схватить злодея только тогда, когда он уже лежал на земле».
«Никогда не забуду, – говорил Дмитрий Шевич, – зверского выражения его лица, когда, скаля зубы, он отвечал на… вопрос, что он – „самурай“. Глубокая неукротимая ненависть пылала в его глазах…».
По сообщению газеты «Асахи симбун», «перепуганная свита в один миг окружила наследника, была быстро подготовлена постель в доме владельца галантерейного магазина. Однако наследник отказался лечь в постель; его усадили у входа в магазин и сделали перевязку, при этом он спокойно курил». (что весьма сомнительно, как тебя только что не зарубил самурай мечем, курят обычно от нервов).
Цесаревич заявил, но слишком высокопарным слогом:
«Это ничего, только бы японцы не подумали, что это происшествие может чем-либо изменить мои чувства к ним и признательность мою за их радушие»;
Подобные слова он повторил подбежавшему к нему Арисугаве Такэхито, что можно объяснить шоком после произошедшего.
Согласно медицинскому заключению, составленному в день покушения, Николай имел следующие повреждения:
1) затылочно-теменную рану линейной формы длиной 9 сантиметров с разошедшимися краями, проникающую через всю толщу кожи до кости и находящуюся в области правой теменной кости;
2) лобно-теменную рану длиной 10 сантиметров выше первой на 6 сантиметров, идущую почти параллельно ей и проникающую через всю кожу до кости;
3) поверхностную поперечную рану длиной около 4 миллиметров на правой ушной раковине;
4) поверхностную поперечную рану длиной около 1 сантиметра на тыле кисти правой руки, между указательным и большим пальцами.
Во время обработки лобно-теменной раны был извлечён осколок кости клиновидной формы длиной около двух с половиной сантиметров.
По окончании перевязки Николай снова сел в коляску и в сопровождении других принцев, свиты и построенных для его охраны солдат добрался до губернаторского дома, где ему сделали новую перевязку. После этого цесаревич был доставлен в Киото, где ему врачами российской эскадры были наложены швы.
Двадцатитрехлетний будущий император навсегда запомнил «теплую» встречу и вероятно этим и мог частично объясняться его военный Восточный вектор политики, так как немецких кровей Николаю II японцев, впрочем, как и русских было совершенно не жаль.
Дела Российского императорского флота
Шестидесятиоднолетний Управляющий морским министерством очень хотел выполнить, предложенную им лично программу постройки десяти броненосных крейсеров, для Российского императорского флота. Он интуитивно чувствовал, что она принесет пользу всему государству. Возможно, он иногда сравнивал себя с Петром I, который тоже, в начале создания Балтийского флота, заложил десять фрегатов типа «Олифант30» и «Думкарт».
Но, возрастание размеров и стоимости броненосных кораблей океанского плавания, которое он сам и инициировал, как в Российском флоте, так и в Королевском флоте (Royal Navy31), привело самого Чихачева, к мысли заменить часть их «малыми» броненосными кораблями, или «прибрежными броненосцами».
Вот оно что. Хотели создать малые броненосные крейсера. Но такой тип корабля не годился для боя с броненосцами, а крейсера бронепалубные и коммерческие пароходы просто не мог догнать. Броненосные фрегаты «Владимир Мономах» и «Дмитрий Донской» со своими 16 узлами, полуброненосный фрегат «Память Азова» со своими 17 узлами, и даже только что заложенный «Рюрик» со своими 18 узлами, все не могли бы догнать британский пароход вздумается тому убежать от них. Хорошо, что таких скоростных было единицы, а основная масса тащилась на 10 – 12 узлах.
Головная боль русских капитанов SS Majestic, введенный в эксплуатацию в 1890 году, регистровый тоннаж 9 965 брт, размеры 177 х 17 метров и средняя скорость 20 узлов. Перевозил до 1490 пассажиров.
В 1891 году в Кронштадте состоялись грандиозные торжества, посвящённые встрече французской эскадры под командованием адмирала Жерве. Спустя два дня, 25 июля, на кронштадтский рейд из Санкт-Петербурга вошла императорская яхта «Держава». Российский император Александр III поднялся на флагманский корабль «Marengo». Оркестр исполнил гимны двух стран: «Боже, царя храни» и «Марсельезу». Это событие обсуждалось во всех европейских столицах.
С борта корабля Александр III отправил приветственную телеграмму президенту Франции. Затем император посетил броненосец «Marceau».
Офицеры русского флота и все желающие жители Кронштадта смогли ознакомиться с французскими кораблями «Furieux», «Requin» и крейсером «Surcouf». Были проведены совместные учения.
Французские гости осмотрели достопримечательности Санкт-Петербурга и окрестностей. Специальный состав из новых вагонов доставил военную делегацию во главе с Жерве в Москву, где их тоже ждал радушный приём.
Моряки, сухопутные войска и горожане Кронштадта чествовали французов. В память об этом историческом для обеих наций посещении Кронштадта французы назвали выпуск 1891 года из Сенсирской школы «Кронштадтским».
В Транзунде – излюбленном месте командира эскадры – проводились занятия «по усмотрению командиров» и сами корабли «приводились в порядок». Из Транзунда в начале июня «Александр II» убыл в Кронштадт, где вошёл в отряд кораблей, уходящих в Киль. Отряд возглавил контр-адмирал Николай Иванович Скрыдлов.
Российское правительство отнеслось к присутствию своих кораблей в Киле с большой осторожностью. Российская империя должна была продемонстрировать «дружественной» тогда Германской империи, что тесные связи с Французской республикой, перешедшие в военный союз, не являются нежелательными для неё. Однако это нужно было сделать так, чтобы не вызвать политических осложнений с Францией и сохранить хорошие отношения с Вильгельмом II. Поэтому выбор пал на Николая Ивановича Скрыдлова, родом из Пскова. Его хорошо знали во Франции, где он пользовался большим уважением моряков, включая адмирала Жерве, командовавшего французской эскадрой, побывавшей в Кронштадте в 1891 году.
Французская эскадра в Кронштадте
В начале 1891 года за границу, артиллерийским отделом Морского министерства, отправлена комиссия из артиллерийских офицеров, которая изучила орудия трёх возможных поставщиков скорострельных орудий для Русского императорского флота – английской фирмы Армстронга и французских Гочкиса и «Форж и Шантье де ля Медитерранне». Последними была продемонстрирована стрельба из 120/45-мм и 152/45-мм пушек системы Канэ. Стрельба из них производилась унитарными патронами, и французы ухитрились получить огромную скорострельность – дюжину выстрелов в минуту из 120-мм пушек и десять выстрелов в минуту из 152-мм.
Комиссия предоставила отчёт на рассмотрение в Морской технический комитет (МТК). Выбор МТК:
«…признавая необходимым скорейшее введение большекалиберных скорострельных орудий…», пал на орудия фирмы «Форж и Шантье» конструкции инженера Канэ (журнал МТК по артиллерии №12 от 7 мая 1891 г. не содержит сравнительного анализа достоинств разных типов орудий и безапелляционно свидетельствует о признании пушек Канэ «лучшими из ныне существующих»).
Морской Технический Комитет отверг мнение комиссии о нецелесообразности заказывать «образцовые экземпляры орудий или станков» и рекомендовал приобрести одну пушку на бортовом станке, вторую на центральном штыре и 300 патронных гильз (для скорейшего освоения производства этих орудий на Обуховском заводе и «приискания» к пушкам отечественного пороха).
Но управляющий Морским министерством адмирал Н. М. Чихачев, вопреки мнению МТК, которые и так уже сэкономили казенные деньги, решил обойтись без образцов и обстоятельных их полигонных испытаний.
В августе 1891 года «высочайше разрешено» приобретение документации за 200 000 франков. Эта сумма была уплачена Канэ через год, по получении всех 150 чертежей, от претензий Канэ на получение сверх контрактной стоимости чертежей ещё и особой премии за каждое изготовленное орудие, русские – «отбились».
Проектирование броненосцев Наварин №2; 3 и 4
К концу прошлого года, в чертежной МТК завершили разработку эскизного проекта «броненосного корабля в 10 960 тонн водоизмещения», представив 18 января 1891 года его чертежи и модель на рассмотрение совещания адмиралов высшего командного состава флота.
После всестороннего обсуждения проект получил одобрение и 27 февраля был представлен великому князю Алексею Александровичу, который также его одобрил «для разработки в деталях».
21 мая эскизный проект (теоретический и практический чертежи) рассмотрел Кораблестроительный отдел (КО) МТК и утвердил главный инспектор кораблестроения Н. А. Самойлов, а 1 июля Комитет одобрил спецификацию по корпусу. Затем чертежи вместе с моделью представили Александру III, который «не изволил сделать никаких замечаний против этого проекта».
Хотя мог бы Император спросить: «Вы господа его в опытном бассейне испытали? Обводы у него идеальные?»
Так как в Петербурге бассейна не было, то макет бы отвезли в Англию, где подсказали бы что убавить, где придать полноты и корабли серии «Полтава» добавили бы целый узел в скорости, при существующей мощности машин и строительной перегрузке. Это мог бы и сделать Генерал-адмирал Алексей Александрович.
Эскизный проект броненосного корабля водоизмещением 10 960 т. Вид сбоку. Одобрен журналом Морского технического комитета по кораблестроению от 21 мая 1891 года за №85.
Причем, проект новых броненосных кораблей значительно отличался от тех судов, на основании которых его проектировали: «Императора Николая I», «Наварина» и английского «Sans Pareil», рекомендованных ранее в качестве прототипов при разработке, а был более похож на американский типа «Индиана», только борт подняли на целую палубу.
Проект американского броненосца был разработан с учётом мнения изоляционистов. В результате появились три уникальных корабля – эскадренные броненосцы береговой обороны. Теодор Рузвельт, который тогда занимал должность помощника морского министра, назвал их «морскими линкорами береговой линии».
По словам главного инженера американского флота того времени Вильсона, эти броненосцы были спроектированы так, чтобы: «они могли сражаться с судами, имеющими самую сильную артиллерию и самую толстую броню».
Концепция этих кораблей была основательной: они были тяжелобронированными, тяжеловооружёнными, медлительными, низкобортными и имели небольшую дальность действия. В справочнике «Боевые корабли всего мира» Конвея об этих кораблях было сказано: «слишком много всего при очень ограниченном водоизмещении».
Корабли были названы в честь штатов. Головной корабль получил имя «Индиана» в честь штата, от которого в сенаторы попал Гаррисон. Остальные два корабля – «Массачусетс» и «Орегон». Эти корабли стали первыми, получившими сквозную нумерацию «бэттлшипов» американского флота – соответственно ВВ-1, ВВ-2 и ВВ-3.
Компания William Cramp & Sons из Филадельфии получила контракт на строительство первых двух броненосцев – «Индиана» и «Массачусетс». Стоимость одного корабля без учёта брони и вооружения составила 3 020 000 долларов. Таким образом, общая стоимость кораблей достигла 6 миллионов долларов за штуку. Компания Union Iron Works из Сан-Франциско на тихоокеанском побережье взялась за строительство «Орегона». Контракт был подписан 19 ноября 1890 года, а общая стоимость работ составила 6 575 033 доллара. Из этой суммы 3 180 000 долларов были предназначены на строительство корпуса и механизмов корабля, не включая стоимость брони. Напомню, что рубль в 1891 году стоил 50 центов. Таким образом броненосцы обходились янки по 12—13 миллионов рублей, что чуть дороже, чем в Российской империи, видимо, за труд платили больше, хоть он и был более механизирован.
Но самое главное, что можно заметить из американского заказа на три корабля, что не смотря, на большую стоимость третьего корабля его стали строить на Тихоокеанском побережье, развивая промышленность и там, а не складывая все яйца в одну корзину. Это все равно, что в 1891 году решили еще одну верфь построить во Владивостоке и заложить один из броненосцев там. Тогда бы и промышленность Дальнего востока развивалась, а не только в Санкт-Петербурге.
Данное решение пошло бы на пользу не только населению региона, которое бы получило рабочие места, но и всей эскадре Тихого океана, корабли которой не требовалось бы больше гонять на ремонт за тридевять земель, а все можно было сделать на месте. От замены котлов, до ремонта орудий. Уводить «Наварин», «Сисой Великий» и «Николай I» в декабре 1901 года тоже бы не пришлось, а следовательно эскадренных броненосцев у Российского Императорского флота на театре военных действий было бы на три больше! С соответствующим результатом.
Проектирование броненосцев береговой обороны
Так как с броненосными крейсерами у Чихачева не срослось, денег не было даже на приобретение новых орудий во Франции, хотя данная покупка способствовала бы более быстрому их внедрению на производстве. Десять крейсеров типа «Рюрик» по 9 миллионов рублей тоже соорудить было не реально, один бы хоть достроить. Управляющий Морским министерством решил сосредоточиться на броненосцах «берегами охраняемых», чтобы не отстать от немцев и шведов, упорно строящих шесть и три корабля соответственно.
Вооружение нового варианта (старый проект, мая прошлого года, предусматривал два броневых пояса и орудия в барбетных установках), ББО состояло из четырёх 229-мм орудий в двух башнях и четырёх 120-мм орудий в надстройке. От второго пояса было решено отказаться. Условно можно сказать, был обменян верхний броневой пояс на башни для орудий.
9 июня 1891 года проект был рассмотрен на заседании МТК. Проект получил одобрение Чихачёва с указанием увеличить скорость хода до 16 узлов, и вновь, за счёт бронирования.
13 июня проект, нового броненосца береговой обороны, одобрил и генерал-адмирал Алексей Александрович, которому в этом году исполнилось пятьдесят лет, знаменательная дата, и он больше стал интересоваться, что строиться в его ведомстве.
Он также распорядился заменить 120-мм орудия на более скорострельные 152-мм орудия Канэ, только что показанные русской делегации во Франции.
В июле было принято решение о постройке двух таких броненосцев. В будущем, получивших названия «Адмирал Сенявин» и «Адмирал Ушаков». Началась работа над комплектом строительных чертежей и изготовлением модели в масштабе 1:48.
14 октября МТК на заседании одобрил проект, а 20 октября генерал-адмирал утвердил его в откорректированном виде (без мин и с увеличенным боекомплектом 152-мм снарядов). Он также распорядился передать проект в Главное управление кораблестроения и снабжения (ГУКиС) для определения подрядчиков.
В ноябре 1891 года МТК объявил конкурс на поставку силовой установки для кораблей. Для «Адмирала Сенявина» по уже налаженным деловым связям машины были закуплены у фирмы «Humphreys, Tennant & Co», которая поставляла машину для крейсера «Полтава». В различных источниках встречается информация:
«Интересно, что цена „маленькой“ паровой машины мощностью 2900 лошадиных сил мало отличалась от цены „большой“ паровой машины для „Полтавы“, мощностью 5600 лошадиных сил».
Далее делается вывод, что все в Морском министерстве той поры воры и казнокрады и негодные коммерсанты. На самом деле была определена стоимость одной лошадиной силы будущей паровой установки, около ста рублей. Котельно-машинная установка «Адмирала Ушакова» стоила около 570 тысяч рублей, «Петропавловска» 1 миллион 130 тысяч 500 рублей и «Полтавы» – 1 миллион 254 тысячи 900 рублей, как и должно было быть.
Для «Адмирала Ушакова» было решено заказать всё необходимое у надёжного контрагента – английской фирмы «Maudslay, sons & Field». Там же в Великобритании заказали валы, дейдвудные трубы, кингстоны, арматуру, котлы и многое другое. Право заключать контракты и осуществлять общее наблюдение за их выполнением было делегировано российскому морскому агенту в Великобритании, капитану 1 ранга Зиновию Петровичу Рожественскому, недавно возродивший из ничего флот Болгарии. Английские фирмы обошли конкурировавшие предложения Балтийского завода и немецких фирм «Шихау» и «Вулкан».
Стальные штевни, рулевая рама и два кронштейна для крейсера «Адмирал Ушаков» были заказаны на заводе фирмы «Стил Компани оф Скотлэнд» в Шотландии. Рулевую машину для «Адмирала Ушакова» изготовила фирма «Стопфер де Дюкло», а для «Сенявина» – Адмиралтейские Ижорские заводы.
Изображение из «Военной энциклопедии» изданной книгоиздательским товариществом Ивана Дмитриевича Сытина. Санкт-Петербург; 1911—1915 гг. Фото к статье «Адмирал Ушаков».
Корпус броненосцев береговой обороны имел длину 86,4 метра, ширину 15,9 метра и осадку 5,2 метра при водоизмещении 4126 тонн. Он был разделён пятью переборками на шесть водонепроницаемых отсеков. Форштевень был литым и имел традиционную таранную форму. Конструкция набора за ним была усиленной.
Корабли были оснащены двойным дном, которое делилось на водонепроницаемые отсеки шпангоутами и стрингерами. Поверх двойного дна проходила магистральная водоотливная труба диаметром 457 мм в центральной части и 406 мм – в оконечностях. От неё ответвлялись трубы, которые проходили через все отсеки корпуса и секции двойного дна, что при увеличении отсеков уже не обеспечивало должной эффективности откачки воды. Для откачки которой использовались шесть водоотливных турбин с паровым приводом производительностью 250 тонн в час каждая, два паровых эжектора Фридмана и четыре помпы системы Стоуна.
В центральной части корпуса находилась надстройка длиной 42,6 метра, собранная из 9,5-мм стальных листов. В ней располагались складские помещения, оружейная, офицерский и матросский камбузы, а также походная церковь. Над надстройкой возвышались две дымовые трубы, воздухозаборники вентиляторов, мачты, мостик, боевая и штурманская рубки.
Основной броневой пояс этого корабля был изготовлен из сталеникелевых плит, что уступало броне закаленной по методу американца Гарвея. Длина пояса составляла 53 метра, а ширина – 2,1 метра, из которых 1,2 метра находились под водой. Толщина пояса была 254 миллиметра, но в оконечностях она уменьшалась до 203 миллиметров, а в нижней части пояса – до 127 миллиметров. В броневую цитадель также входили 203-миллиметровый носовой и 152-миллиметровый кормовой траверзы. К поясу и настилу палуб крепились листы 25-миллиметровой броневой палубы. Начиная от траверзов, палуба становилась карапасной, а её толщина составляла 51 миллиметр, уменьшаясь к оконечностям до 38 миллиметров. Боевая рубка защищалась 178-миллиметровыми плитами. Установки главного калибра имели 152-миллиметровые барбеты и башни со 178-миллиметровым вертикальным бронированием и 38-миллиметровой крышей.
11 января 1891 года в Париже был подписан контракт на постройку миноносца нового типа «Пернов». Согласно этому контракту, судно должно было развивать скорость не менее 21 узла в течение часа. Испытания планировалось провести не позднее 11 марта того же года в прекрасном городе Шербуре.
«Пернов» – головной миноносец серии из 25 единиц
Головным судном серии стал миноносец «Пернов», который строился на заводе А. Нормана во французском городе Гавр. Официальная церемония закладки состоялась в январе 1891 года. А 7 декабря 1891 года «Пернов» был зачислен в списки кораблей Балтийского флота.
