Александра Верева
Против ветра
– Тогда заходи, – она распахнула дверь, приглашая войти, – по субботам клиентов никогда не принимаю.
– Можно в кредит? А то аванс мне в первый месяц не положен, зарплата через неделю, а у меня денег нет.
– Тебе я сделаю бесплатно и не возражай.
– Юля, – укоризненно покачала я головой, – с таким подходом к делу ты денег никогда не заработаешь, поэтому прошу об отсрочке.
– Твоя отсрочка, вон в уголке стоит, – она указала рукой на новые детские кроссовки, это я должна тебя благодарить.
– Это же подарок! – возмутилась я.
– И у меня подарок. Все, не возражай, проходи.
Квартира такая же как и у меня, один в один по планировке. Обставлена простенько, но весьма уютно. Вика сидела в спальне за письменным столом и что-то рисовала. Увидев меня, искренне заулыбалась и поздоровалась. Юля провела меня в зал, где было оборудовано специальное место для приема клиентов с большим удобным кожаным креслом и столом, над которым висела полка со всевозможными лаками, кисточками, ножницами, пилочками, салфетками и другими необходимыми приспособлениями.
– Присаживайся, – пригласила Юля, указав на кресло и включила настольную лампу.
– Вот так сразу? – не поняла я.
– А чего тянуть? Тебе же срочно надо?
Она вышла и вернулась со специальной ванночкой и парой чистых выглаженных полотенец.
– Не волнуйся, у меня все инструменты обработаны медицинским антисептиком, – проследила за моим взглядом, затерявшимся между баночками с лаками и инструментами.
– По этому поводу я не переживаю. Я думаю, что мне выбрать.
– А по какому поводу нужен маникюр? Свидание, вечеринка, деловая встреча?
– Давай я тебе все объясню, может ты что-то дельное подскажешь. И, кстати, как ты после вчерашнего?
– Как видишь, – усмехнулась девушка, подлаживая специальную подушечку под мою руку, – на удивление даже голова не болит. Рассказывай, а я буду думать, что сделать.
Юля оформила мне все за два с половиной часа. Сказать, что мне понравилось – это ничего не сказать. Я была просто в восторге. Мои пальчики были аккуратно обработаны, на ногтях лежал пудрово-розовый лак с градиентом из бесцветного. Никаких страз, цветочков и блесток, никакого намека на вульгарность. На ногах блестел лак на пару тонов темнее. Все сдержано и очень прилично.
Я поблагодарила Юлю и пригласила к себе на чашку кофе, но та вежливо отказалась, сославшись на то, что уже довольно поздно и Вике пора ложиться спать.
Вернувшись в свою квартиру, заглянула в шкаф, в котором плотными рядами была увешена часть моей одежды. Нужно подумать, что можно одеть в понедельник, а что во вторник. Стоит покопаться в своем шкафу дома у отца, там были вещи, которые я носила в институте и на работу в банк. Следует все тщательно продумать и будет моему начальнику соответствующий внешний вид. Я зло улыбнулась, предчувствуя интригу и развлечение, и предстоящая работа заиграла в абсолютно других красках, с души словно камень скатился. Я тоже могу показать характер, но немного иным способом, более тонким.
В понедельник утром я ехала на работу полная сил и решимости бороться за свое место под солнцем. Воскресенье, проведенное в узком семейном кругу, также приподняло настроение и придало заряд бодрости. Я чувствовала себя спокойно и уверенно, и ощутила, что в жизни появился некий смысл, которого я не имела ранее, живя под крылом отца.
По дороге на работу ловила на себе восхищенные взгляды не только мужчин, но и женщин, и мне это нравилось, предавало уверенности. Я почувствовала себя на высоте как раньше в пору беззаботной праздной жизни. Для понедельника специально подобрала более вызывающий наряд, чтобы немного позлить начальника. Бедра красиво облегала темно-синяя юбка-карандаш до колена с высоким поясом в сборку и боковым разрезом почти до середины бедра, из которого при каждом шаге выглядывал край бежевого кружева дорогих чулок, купленных во Франции. Белоснежную приталенную блузку специально расстегнула на пуговичку ниже, чем полагалось, это не выходило за рамки приличия, но в тоже время притягивало взгляды. Туфли на шпильке взяла с собой, так как ехать в них в автобусе я не отважилась, обула удобные туфли на устойчивом каблуке. Волосы тщательно выпрямила и уложила в аккуратный хвост на затылке. Впервые за две недели достала косметичку и наложила макияж. Что-то, а это я делать умела. Губы подвела мягким коралловым блеском. На нос надела очки в черной оправе с обычными стеклами, купленные четыре года назад специально для создания серьезного вида на работе. Тогда мне хотелось казаться старше и солиднее и я заморачивалась на таких мелочах. На плечи накинула короткий черный приталенный пиджак.
Войдя в офис, я и не сомневалась, что шеф уже на месте. Быстро сменила обувь, включила компьютер и отправилась варить кофе. Перед тем как подать его начальнику, окинула себя взглядом в зеркале, поправила очки, улыбнулась. По-моему, безупречная секретарша. Что он на это скажет?
Перед дверью в кабинет распрямила плечи, подняла голову выше и без стука вошла. Поздоровавшись, подошла к столу и поставила кофе. Реакция на мой внешний вид оправдала все мои ожидания: у Сергея Михайловича округлились глаза, и он с трудом выдавил из себя "спасибо". Заглянув краем глаза в монитор, заметила, что он изучал справку-отчет, подготовленный мною в прошлую пятницу. До самой двери его пристальный взгляд прожигал мне спину. Я ощущала это каждой клеточкой своего организма. Раз ничего не спросил, значит, замечаний нет. Вот пусть теперь попробует найти к чему придраться.
Время подходило к обеду, но ничего не происходило. Я размеренно занималась своей работой, регистрировала входящую почту, разносила исходящую, отвечала на телефонные звонки, переключала на шефа. Просто идеальный рабочий день. Знала бы, что это возымеет на начальника такое успокаивающее действие, с первого бы дня так ходила.
После обеда забежала Марина из отдела кадров.
– Привет, классно выглядишь, – быстро затараторила девушка, – тебе идет. Видела мое сообщение? Давай денюжку.
– Ты понимаешь, – замялась я, – я еще не получала зарплату…
В этот момент из кабинета вышел шеф.
– Сергей Михайлович, вы так вовремя, – Марина сразу же переключилась на него. – Собираем деньги на подарок Льву Давыдовичу. Отмечать будем в пятницу в "Лагуне" как и прошлый раз. Присутствие обязательно и никакие "но" не принимаются, юбилей, шестьдесят лет как-никак.
Шеф вернулся в кабинет и через пару секунд вышел, на ходу вынимая деньги из портмоне.
– Спасибо, – поблагодарила Марина, подлаживая деньги под скрепку, и повернулась ко мне. – Так и быть, я за тебя заложу с зарплаты отдашь.
Я не успела ответить, как шеф достал еще несколько купюр и протянул Марине.
– Это за Веронику.
От неожиданности я лишь открыла рот. Марина взяла деньги, чирканула еще одну пометку в своем списке и выпорхнула из кабинета, оставив нас наедине.
– Спасибо, – опомнилась я, – я все верну с зарплаты.
Сергей Михайлович снисходительно окинул меня взглядом из-под нахмуренных бровей и вышел из кабинета.
***
Как я узнала из уст Натальи, день рождения директора фирмы праздновали ежегодно наравне с такими праздниками как новый год, восьмое марта и день легкой промышленности, что меня весьма удивило. Лев Давыдович любил собирать всех сотрудников офиса вместе и полностью проплачивал банкет, размах которого зависел от празднуемой даты. Не удивительно, ведь часть сотрудников тем или иным образом была связана с директором родственными узами, не всегда прямыми, но тот никогда никого не чурался и в помощи не отказывал. Ко всем относился одинаково, а со "своих" требовал даже больше чем от других, аргументируя тем, что они должны работать не только на зарплату, но еще и на общее семейное дело. Рабочим к такому дню обычно выписывал премию, и никто и никогда по поводу неравноправия между работниками и руководящим составом не высказывался.
Лев Давыдович был человеком серьезным, временами требовательным, дипломатичным, но при этом и общительным. Мог к каждому найти подход, выделить минутку, чтобы расспросить о здоровье, семье, волнующих проблемах. Обладал великолепной памятью и не терпел вранья. За выполненную работу спрашивал по всей строгости. Те, кому удавалось встроиться в установленный им порядок, работалось весьма комфортно в атмосфере открытости и доверия. Но находились и такие, кто использовал эту возможность для личных целей, но, как правило, лишь один раз. Таких личностей директор увольнял сразу.
В результате естественного отбора коллектив руководящего состава сложился из людей весьма схожих взглядов и жизненных ценностей. Каждый такой корпоратив проходил весело и дружно, его ждали как праздника, никто не отказывался и присутствие всегда было почти стопроцентным.
Чего я не понимала, так это то, как мой начальник мог вписаться в такой дружный коллектив. Я ни разу не видела, чтобы он кому-то улыбнулся, всегда сосредоточенный, хмурый. У него что, нет ни какой радости в жизни? Тогда зачем вообще так жить? Я осторожно поделилась своими предположениями с Натальей, на что та ответила, что все уже давно привыкли к нему и не обращали внимания на его скрытность и неразговорчивость. Как сотрудник он был весьма педантичным и трудолюбивым, всегда доводил дела до логического завершения, разруливал сложные ситуации весьма профессионально, за что директор его очень ценил. Сергей Михайлович, вроде встречался с какой-то девушкой, но никто определенно этого не знал, видели несколько раз вместе в городе и только. Поговаривали, что несколько лет назад он пережил личную драму, свадьба расстроилась незадолго до назначенной даты. Подробностей, увы, никто не знал. У Сергея Михайловича нет ни единой странички в интернете, поэтому почерпнуть информации о личной жизни неоткуда. Но, не смотря на его отстраненность и грубость, он являлся одним из самых завидных женихов на фирме – в тридцать три года с квартирой, машиной, солидной должностью, при этом красив как Аполлон и холост. Многие девушки пытались привлечь его внимание, даже дочь директора до своей свадьбы бросала заинтересованные и весьма неоднозначные взгляды в его сторону, но он никогда и ни к кому не проявлял интереса, не подпускал близко к себе. Но это не означало, что на корпоративе он будет обделен женским вниманием.
Вся рабочая неделя тянулась в трепетном ожидании предстоящего праздника. Все были в предвкушении грандиозного мероприятия, но расслабляться было некогда. Во вторник, как и было запланировано, на фирму прибыла делегация во главе с государственным чиновником. Все было вылизано, вычищено и подготовлено так, чтобы не к чему было придраться. Вопреки ожиданиям, встреча прошла очень быстро: всего полчаса переговоров у генерального директора и только. Чиновник спешил, поэтому обсудив интересующий его вопрос, быстро удалился со своей свитой.
Я лишь расслабленно выдохнула, когда Сергей Михайлович вернулся и сказал, что назначенный к нему прием отменяется. Он окинул меня хмурым взглядом и скрылся за дверью своего кабинета.
Что, не к чему придраться? Конечно, я же постаралась. На мне было черное строгое платье-футляр до колена с очень демократичным декольте спереди и почти целомудренным разрезом сзади. Я случайно наткнулась на него, когда копалась в своем шкафу у отца дома в поисках подходящей для работы одежды. Все никак не могла вспомнить, где я его купила. И ни разу не одевала до этого дня, вот только позавчера оторвала этикетку. Платье выгодно подчеркивало фигуру, скрывая все недостатки. Мне самой нравилось, как оно на мне сидело, и я чувствовала себя на высоте. А аккуратно уложенные на затылке волосы и очки с простыми стеклами на носу завершали совершенный образ и придавали уверенности.
Шеф как назло не обращал на меня внимания от слова "совсем", не придирался к внешнему виду, лишь холодно и равнодушно давал указания, если ему что-то было нужно. А мог бы и похвалить, или сделать комплимент. Да проще дождаться снега в июне, чем получить одобрение от этого "сухаря". В четверг я специально явилась на работу все в той же серой водолазке, строгих брюках и без макияжа, чтобы позлить начальника, посмотреть на его реакцию, но он на это никак не отреагировал.
Мне бы успокоиться и радоваться затишью, воцарившемуся на работе, но моя внутренняя натура восстала против такого безразличия, бездушия и полного игнорирования меня как человека, личности и женщины, в конце концов. Но я задвинула свою обиду и недовольство в дальний угол, решив быть такой же непоколебимой и уравновешенной как шеф.
В пятницу у всех сотрудников офиса с самого утра было нерабочее настроение. В воздухе витало сладостное ощущение надвигающегося праздника. Женская половина занималась обсуждением нарядов для предстоящего торжества. Мужчины так же не были настроены на рабочий лад, некоторые слонялись из кабинета в кабинет, щедро раздавая женщинам улыбки и комплименты.
Андрей Павлович пришел к шефу и как всегда попросил кофе. Когда я вошла с подносом, неся горячий дымящийся напиток, они обсуждали личные вопросы. Ставя перед начальником чашку, мне на секунду показалось, что он посмотрел на меня как-то иначе, более тепло, что ли. Его лицо подернулось легкой улыбкой. Я сделала вид, что ничего не заметила. Вернулась на свое рабочее место, тряхнула головой. Это просто наваждение, сегодня праздник и у него, наверное, также приподнятое настроение как у остальных. Не постоянно же ему ходить диким ежиком.
По той причине, что ресторан был заказан на шесть вечера, весь женский персонал офиса после обеда был отпущен домой, наводить "марафет" и готовиться к предстоящему торжеству. На мужчин данная привилегия не распространялась, да и не было в этом надобности, они самоотверженно все остались на работе. Хотя у меня возникли некоторые подозрения, что праздник для них начнется гораздо раньше, чем для женщин, так как перед самым моим уходом шефа вызвали в кабинет генерального директора, и он отправился туда без своего незаменимого ежедневника. Ну уж точно не производственные вопросы решать.
С работы я сразу помчалась домой, а затем к Юле, с которой договорилась заранее. Вот чтобы я без нее делала? Спасибо ей, что набралась смелости и пришла ко мне ругаться, а то бы не познакомились, и сейчас я бы ломала голову, что мне сотворить с моими волосами.
Для праздника я выбрала одно из своих самых любимых платьев: легкое розовое из тонкого шифона, с завышенной талией и гофрированной юбкой до щиколоток. Широкий пояс расшит стразами от Сваровски, плечи открыты. Туфли подобрала в тон платью: кожаные классические на тонкой шпильке. В таком наряде я чувствовала себя весьма уверенно и неотразимо.
Юля лишь восхищенно выдохнула, увидев меня при полном параде, и принялась за работу. Она порхала вокруг меня словно птичка колибри, мастерски укладывая волосы в незатейливую прическу. Аккуратно подобрав передние пряди, красиво уложила на затылке, закрепила заколкой от Сваровски, оставив основную массу волос струиться по плечам игривыми локонами. Я осталась в восторге. Мне казалось, что я похожа на принцессу из диснеевского мультфильма. И для кого я так стараюсь? Сама не понимаю зачем, но очень сильно хотелось показать себя с наилучшей стороны.
До ресторана ехать довольно далеко, а к такому наряду необходим соответствующий транспорт. Кареты, увы, у меня нет, так же как и собственного авто. Придется добираться на такси. Нехотя, но все-таки пришлось во второй раз залезть в заначку, оставленную отцом, одалживать деньги на такси, приговаривая и обещая себе под нос, что все верну с первой зарплаты.
***
К ресторану приехала за пятнадцать минут до начала торжества. У входа толпились сотрудники нашей фирмы, причем исключительно в мужском составе. Они щедро раздавали комплименты проходящим мимо девушкам и женщинам. Как только я подошла к входу, от толпы отделился Комаров и, обняв меня за талию, словно близкий лучший друг, прошептал на ухо:
– Вероника, вы сегодня обворожительны. Если бы я не был женат, то точно бы не упустил шанс завоевать ваше внимание, и не только внимание…
Такая непосредственность и легкость в общении мне импонировала. Вечер обещал быть весьма доброжелательным.
– Я оценила ваш комплимент, Андрей Павлович. Но вы уже использовали свой шанс завоевать женское сердце, и как я знаю весьма успешно, поэтому уступите эту возможность другим.
Андрей добродушно улыбнулся, но руку не убрал. Я решила воспользоваться этим:
Может, проводите меня, и покажете что к чему? Я никогда здесь не была.
Комаров лукаво подмигнул толпе мужчин и услужливо открыл передо мной дверь.
– Конечно. Прошу.
Я прошла вперед и очутилась внутри небольшого холла. Обстановка соответствовала уровню мероприятия. И как это раньше я сюда не попала? Комаров повел меня вглубь помещения. Фирмой был заказан отдельный просторный зал, который вместил всех, а присутствовало не много ни мало шестьдесят семь человек, включая жену директора, его сына и дочь с мужем. Столы были расставлены буквой "П", по центру восседал именинник со своей семьей.
Сотрудники неторопливо прохаживались мимо и рассаживались за столы, группируясь в кучки по интересам. Я нашла взглядом Наталью и Светлану, и, поблагодарив Андрея Павловича за сопровождение, направилась прямо к ним. Мы заняли места, и я стала осматриваться вокруг. Некоторых из присутствующих я видела впервые, Наташа доходчиво разъясняла кто это и из какого отдела. Моего шефа нигде не было видно, хотя я была уверена и точно знала, что он будет присутствовать на мероприятии.
Торжество началось с общего поздравления и вручения подарков. Меня захлестнуло волной общей торжественности и радости. Я никогда не была на таких непринужденных по своей обстановке праздниках. Мероприятия, на которые меня изредка брал отец, будь то день рождения, светский раут, свадьба или выставка, всегда отличались помпезностью обстановки, сдержанностью этикета и отдавали холодной высокомерностью снобизма избранного общества. Здесь же я чувствовала себя членом одной большой и дружной семьи.
После торжественной части, последовала застольная, заиграла негромкая спокойная музыка, зазвучали тосты, сопровождаемые звонов бокалов и рюмок. Сергей Михайлович опоздал, я заметила краем глаза как он пробирался вдоль стены к столику, место за которым ему держал Комаров. Интересно, что его так задержало? Но через мгновение я совершенно о нем забыла, так как ведущий праздника объявил о проведении конкурса с шариками, которые нужно было лопнуть стоя спиной к спине. На мое удивление, желающих поучаствовать в конкурсе было предостаточно. Возможно, в другой ситуации и в другой компании я посчитала бы это нелепым и неуместным, но в данном случае все проходило очень забавно и весело, я хохотала до слез. Конкурсы чередовались с танцами, и я ни разу не осталась без мужского внимания.
Когда народ был уже в хорошем подпитии, начался основной конкурс, который проводился как ритуал каждый год в обязательном порядке независимо от масштаба мероприятия – игра в фанты. Ведущий собрал у всех по одной вещи, сложил в картонную коробку, все тщательно перемешал, словно от этого зависела чья-то судьба, и стал доставать по одному предмету, спрашивая у именинника, что должен сделать этот фант. Мой браслет был вынут четвертым. Лев Давыдович, не зная чей он, выразил желание послушать песню. Я поняла, что отнекиваться некрасиво и бессмысленно, осушила до дна стоявший передо мной бокал вина и вышла вперед. Мужская половина радостно подбадривала меня выкриками и свистом. Я когда-то пела в хоре, но это было слишком давно, в начальной школе, и никогда не думала, что мне это может пригодиться в жизни. Караоке я не любила и опыта в таком деле не имела. Видя мое замешательство и раскрасневшиеся не то от смущения не то от вина щеки, именинник позволил мене выбрать любую песню на мое усмотрение. Я шепнула ведущему на ухо, тот утвердительно кивнул и подвел к микрофону. Спустя несколько секунд рядом на стене включился телевизор и заиграло вступление песни Мадонны. Зал затих. Освещение в общем зале приглушили, направив яркий поток света на меня. Свет ослеплял, я не различала лица людей, но хорошо видела висящий монитор со словами песни “La isla Bonita”, которая мне очень нравилась, и которую я часто напевала в душе. Если уж мне и предстоит позориться, то хотя бы с удовольствием.
От вина приятно зашумело в голове, напряжение и скованность отступили за грань света, отрезавшую меня от остальных присутствующих, теплая волна прокатилась по телу до самых кончиков пальцев. Я представила Alizee, как она стояла на сцене и приняла такую же позу, воображая себя на ее месте. Прикрыла глаза, позволив мелодии проникнуть в каждую клеточку своего тела, раствориться и завибрировать в унисон с голосом. Я пела безыскусно, без надрыва, легко и просто, словно была здесь одна. Слова любимой песни легко срывались с губ, мне даже не надо было следить за текстом, мелькавшим на экране, я помнила его наизусть.
Когда мелодия закончилась, и в зале включили свет, раздались одобрительные аплодисменты. Директор даже привстал со своего места, подошел ко мне и по-отечески поцеловал в щеку со словами благодарности.
Смущенная всеобщим вниманием, я направилась к своему столику. Наталья встретила меня в полном восторге:
– Ну, ты даешь! Ты где петь научилась так здорово, да еще и на английском?
– Нигде, – честно ответила я, – просто мне песня эта нравится.
В этот момент ведущий объявил следующий фант, и все внимание переключилось на очередную "жертву". Где-то с середины конкурса именинник начал повторяться, так как фантазии на новые желания уже не хватало, и ведущий сделал небольшую паузу.
Праздник длился до самого закрытия ресторана. Я натанцевалась так, что под конец стали гудеть ноги. Нестерпимо хотелось снять туфли, но чувство собственного достоинства и ощущение личной привлекательности не позволяли этого сделать. Мне казалось, что не осталось ни одного мужчины, с которым бы я не танцевала, кроме моего начальника и директора. Но последнему простительно, он просто физически не успевал оказывать всем знаки внимания. А вот Сергей Михайлович ни разу не подошел, не заговорил, даже не посмотрел в мою сторону. Ну, и бог с ним! С чего бы вдруг это меня должно цеплять?
Но цепляло. И назойливой мухой кружилось в голове. Все, пора заканчивать и отправляться домой, дабы не вляпаться в ненужные "приключения", после которых будет стыдно, как в последний раз…
Я нашла Наталью у барной стойки. Она пьяно кокетничала с Романом, водителем директора.
– Наташа, я домой, – шепнула той на ухо.
Та утвердительно кивнула, бросила пьяное "Пока" и снова переключилась на Романа. Я хмыкнула себе под нос, понимая, что помешала "дружескому" общению, развернулась и чуть не уткнулась носом в мужскую грудь в мятной рубашке. Подняла взгляд.
– О, Сергей Михайлович, – по наглому смело обратилась к нему, – Как вам праздник? Не скучно? Надеюсь, в этот раз я соответствовала статусу секретаря коммерческого директора?
Он крепко взял меня за локоть и потянул к выходу подальше от посторонних глаз.
– Я отвезу тебя домой, – утвердительно сказал он.
– Нет, подождите, – я возмущенно выдернула локоть из его руки, с трудом удержавшись на ногах. – Рабочий день давно закончился, и вы не имеете права мне указывать. Я сама в состоянии вызвать такси. И когда это мы перешли с вами на "ты"?
– Вероника, у тебя все в порядке? – раздался из-за спины шефа голос главного инженера-конструктора, который трижды приглашал меня на танец и постоянно крутился рядом. – Тебя отвезти домой?
– Я сам отвезу ее домой, она как раз просила меня об этом, – бессовестно соврал шеф и подтолкнул меня в направлении выхода.
Я секунду колебалась, раздумывая закатить ли мне по этому поводу скандал. А что, я могу, мне ведь пьяной море по колено. Но передумала, решила не позориться, мне с ними работать и не к чему лишние сплетни на фирме. Да и домой уже хотелось, начало третьего как-никак.
Гордо подняв голову, стараясь держаться как можно увереннее, неровной походкой продефилировала к выходу. У двери остановилась и, кокетливо взмахнув ресницами, посмотрела через плечо, чтобы убедится, что мой конвоир не отстал. Сергей Михайлович лишь усмехнулся такому моему поведению и снова легонько толкнул меня в спину.
Выйдя из ресторана, поежилась от нахлынувшей прохлады сентябрьской ночи, невольно обхватила голые плечи руками, пытаясь сохранить тепло и только в этот момент вспомнила, что оставила в гардеробе свою короткую шиншилловую накидку. Шеф заметил мои скованные движения, снял с себя пиджак, накинул мне на плечи.
– Какая у тебя была куртка? – спросил он, затягивая меня обратно в здание ресторана.
– У меня не куртка, – я обидчиво надула губки, словно меня обозвали нищенкой, – а белая меховая накидка. Она там одна такая.
– Стой здесь и никуда не уходи, – бросил шеф и скрылся за стеклянной дверью.
Я стояла и как дурочка улыбалась проходившим мимо людям.
"Господи, и зачем я так напилась? Вон шеф трезв как стеклышко. Неприлично трезв. Вот, же засада, он после этого мне совсем спуска не даст. Ну и хрен с ним! Зато было весело. А он как был хмурым сычом, так и остался. Я не обязана ему ни чем, и имею полное право веселиться, тем более что сам генеральный велел".
Мои раздумья прервал вернувшийся начальник и протянул мне накидку. Согревшись под плотной тканью дорогого мужского пиджака длиною ниже моей попы, я не хотела менять его на короткую, хоть и меховую накидку, которая имела больше декоративную функцию, чем практическую. Нагло фыркнув, развернулась к выходу. Пусть сам несет. Я ни о чем его не просила.
Подойдя к машине, с надменным взглядом проследила за начальником, пока тот не открыл мне пассажирскую дверь и села на переднее сиденье новенькой тойоты.
Завтра я пожалею о своей наглости, но сегодня меня несло без тормозов.
Шеф сел за руль и застегнул ремень безопасности.
– Накинь ремень, – попросил.
На работе со мной он так никогда не разговаривал, вот так спокойно и дружелюбно. Где мой начальник-тиран? Что с ним случилось? Я только-только начала к нему привыкать и вот опять непонятки.
Я с вызовом смотрела ему прямо в глаза, перебирая пьяные мысли, беспорядочно суетившиеся в голове. Шеф, не дождавшись от меня должных действий, наклонился почти к самому лицу. Меня опалило дорогим парфюмом и глубиной синих глаз. Непозволительно красивых и восхитительных глаз. Я пьяно прищурилась, но он лишь ухватился за ремень, ловко в одно движение щелкнул, вставив в гнездо, и сел обратно.
Не обращая больше на меня внимания, провернул ключ и завел машину. Меня задела его тактичность и правильность, уколовшая чертика, проснувшегося во мне после выпитого вина, шампанского и чего-то еще, точно не помню чего.
– А почему вы трезвый? – язвительно спросила, повернув к нему голову. – И даже не выпили за здоровье именинника? Как не хорошо!
– Да, трезвый, – спокойно ответил шеф, – хватит с меня прошлой пятницы. Говори адрес.
– А что было в прошлую пятницу? – бестактно спросила, игриво прикусив нижнюю губу.
– Ничего, – зло буркнул в ответ начальник. – Адрес какой?
О! Узнаю Сергея Михайловича! А то я начала волноваться, куда он делся.
Его острый требовательный взгляд заставил напрячь память в попытке вспомнить свой новый адрес, но в голову ничего не приходило. Достала телефон, нашла сообщение отца и выдала:
– Улица Богатырева, дом сто двадцать пять, квартира тридцать четыре.
– Понятно, – он нажал педаль газа и плавно выехал со стоянки.
Машина бесшумно мчалась по шоссе. Я отвернулась к окну и смотрела на мелькавшие вдоль дороги фонари, и окна, в которых горел свет. Вот чем могут заниматься люди в столь поздний час и не спасть? Кормить грудничка, страдать от бессонницы, таращиться в компьютер или телевизор, собираться на работу? От мельтешащих огней меня замутило, и я закрыла глаза. Как же я устала! Я даже внутренне порадовалась тому, что у меня хватило здравого смысла не сопротивляться шефу. Через десять-пятнадцать минут я буду лежать в своей постельке в обнимку с мягким теплым рыжим комочком.
Машина остановилась на площадке перед домом. Сергей Михайлович отстегнул свой ремень со словами:
– Я проведу тебя до квартиры, хочу убедиться, что ты доберешься до дома в целости и сохранности и ничего себе не переломаешь.
Я лишь пожала плечами, отстегнула ремень и открыла дверцу. Легкую ткань платья тут же подкинул шаловливый прохладный ночной ветерок, надувая ее как парус и оголяя ноги до самых колен. Ни дать, ни взять, Мерлин Монро.
Шеф оценивающим взглядом окинул дворовую территорию. Ядовито улыбнулась: "Что не твоего уровня район?" На площадке перед домом горел единственный фонарь, приоткрытые двери подъездов сияли черными провалами, словно входы в подземные пещеры. В трех квартирах на верхних этажах горел свет. Я прошла вперед стараясь внимательно смотреть под ноги, чтобы не оступиться на тонких каблуках. Шеф подошел и услужливо предложил свой локоть. Я уцепилась в него как в спасательный круг. Войдя в подъезд, он включил фонарик на телефоне, подсвечивая перед нами дорогу.
Поднявшись на четвертый этаж, я открыла сумочку и зашарила рукой в поисках ключа. Ноги гудели и не хотели слушаться, так что пришлось опереться спиной о стену, чтобы не навернуться с высоты восьмисантиметровой красоты и напоследок не опозориться перед начальником, который точно этого не забудет.
Шеф подошел ко мне непозволительно близко, как я подумала в желании помочь в поисках ключа. Однако, вместо этого он сунул свой телефон с включенным фонарем в карман своего пиджака, надетого на мои плечи. В сгустившейся темноте я ощутила тепло сильного мужского тела, стоящего почти вплотную, и приятный аромат дорого парфюма. Голова закружилась не то от выпитого спиртного, не то от интимной близости привлекательного молодого мужчины. Это выбило меня из колеи, разогнало все мысли в голове, оставив лишь звенящую пустоту. Я растерялась, закрыла глаза и в попытках хоть как-то сосредоточиться, сделала большой вдох, тихо втянув носом застоявшийся воздух старого подъезда.
Моего лица нежно коснулись теплые ладони и, я поплыла, забыв обо всем. Это все алкоголь, не надо было столько пить. Пока нетрезвым мозгом я искала себе оправдания и соображала что к чему, моих губ коснулись упругие мужские губы. Нежно, чувственно и одновременно обжигающе дерзко.
Если бы я ничего не почувствовала, то вероятно, отреагировала бы иначе. Окружающая темнота обострила чувства. Алкоголь, словно лакмусовая бумажка, проявил сокровенное желание, о котором я даже боялась подумать. Губы шефа безмолвно и красноречиво говорили о его желании и разгорающейся страсти. Яркой, обжигающей, обезоруживающей. Внизу живота стало нарастать томное напряжение, которое ранее я испытывала лишь к одному человеку – к Славе. Безумно захотелось запустить руки под рубашку шефа и почувствовать упругость мышц, силу его крепких объятий, тяжесть его тела на себе, поцелуи не только на губах… Это желание прожгло сознание и мгновенно отрезвило разум.
