Регина Грёз
Инсектерра. Выжить в любви
Там, где любят отдыхать плейпи. И куда часто обращают взгляд могучие кормисы.
Строптивая плясунья
Закончив проверку кладовой, заваленной до потолка всевозможным припасом, главный добытчик Наро похвалил помощников и, оставшись один, начал строить планы по выгодному обмену излишков.
Подходит к концу очередной сезон Сбора плодов. В полудневном переходе от Кормаксилона скоро откроется великий торг, на который слетятся, сбегуться и приплывут сотни жителей Гиблого леса.
Малютки-плейпи украсят поляну у реки фонариками и цветами, разложат на деревянных лотках украшения из коры и ракушек. Надменные васки привезут сосуды с медовым напитком, от которого кружится голова и хочется немедленно возлюбить каждую пригожую девчонку в округе.
Строгие дедулы станут менять оружие: копья, стрелы и дротики на глиняную посуду и прочную одежду. Пикары любят наносить на свои чаши замысловатый орнамент, а еще лучше всех в округе мастерят женские украшения. В прошлый раз главный строитель Мано набрал у них целую суму безделушек для своей милой, а воин Кадо без сожаления расстался со своим ожерельем из когтей вайши ради подарков невесте.
Наро был искренне рад за сородичей, которым повезло с подругами, от души желал им счастья. Улыбнется ли самому такая удача? Как знать… В Кормаксилоне подрастали славные девушки, но Наро никого из них не выделял. Может, ему суждено до конца дней поклоняться лишь прелестям королевы? Но Магрит Благословенную он любил скорее почтительно, чем с неистовой страстью.
– Наверно, во мне течет меня холодная кровь, а в голове ютятся лишь заботы о том, как прокормить всех обитателей колонии, – рассуждал Наро. – Пара моя еще не родилась на свет или давно его покинула. Да и чем мне привлечь женщину? Я не молод и не красив, всегда занят бытовыми делами Кормаксилона, у меня нет времени на долгие беседы под звездами, как у наставника Уно. И вообще, мне нравятся зрелые красотки, а не юные веселушки. Кадо не поймет, он без ума от своей легконогой Ваири. Хм… Надо бы проверить яму с копченым мясом и потуже натянуть шкуры.
В этот раз Наро особенно тщательно готовился к ярмарке. Осталось запастись сушеной рыбой и вялеными личинками в листовых рулетах. Нужно предусмотреть каждую мелочь. Все давние приметы кормисов обещали суровый период зимних ливней, когда в лесу не просто найти пищу и укрытие. Хорошо, что строители под руководством Мано укрепили своды большого хранилища и расширили кладовую.
Колонии не грозит голод и затопление. А от скуки всегда можно найти средство – от простых забав до мелкого рукоделия. Магрит опять будет собирать свой народ в большой зале и рассказывать разные истории, а потом девочки покажут забавные сценки из жизни Кормакислона или скопируют быт других обитетелей леса. Хорошо иметь большую, дружную семью, где все довольны и сыты.
* * *
Наконец настал тот день, когда рано на утренней заре ворота Кормаксилона широко распахнулись, пропуская колонну добытчиков и строителей в сопровождении отборных солдат.
Каждый кормис с достоинством нес на спине товары для обмена на береговой площади. В этом году удалось собрать большой урожай питайи и мангостанов, наловить множество мелких лесных зверей и разноцветных птиц, которые без умолку верещали в клетках.
Кадо с гордостью осматривал кожаные ремни и колчаны для стрел, сваленные грудой на специальные носилки под балдахином, – долгие месяцы его воины трудились над оружием для продажи. Каждый нож с костяной ручкой, каждая поясная бляха или налобная повязка имели отличительные клейма Кормаксилона. Однако не только мечты об удачном торге заставляли кормисов спешить к реке.
Ярмарка открывалась представлением, в котором участвовали почти все известные кланы и племена Инсектерры. Каждый народ Гиблого леса с гордостью демонстрировал силу и ловкость своих сыновей, изящество и красоту женщин, мастерство танцоров и музыкантов.
Когда Наро со своими друзьями заполнили товаром семь тростниковых циновок, на широком помосте посреди площади зазвучали традиционные песни васков, чуть позже закружились в неистовом танце молодые пикары.
Убедившись, что продукция из Кормаксилона пользуется немалым спросом, Наро позволил себе отхлебнуть пряного напитка из листьев гармуша и смешался с толпой зрителей у помоста. До полуденного зноя актеры в масках и перьях будут веселить покупателей и подбадривать продавцов.
Но вот загрохотали маленькие барабаны, обтянутые змеиной кожей и следом раздались оглушительные вопли темнокожих опринов. Деревянный настил задрожал под шагами высокой, мускулистой танцовщицы из рода дедулов.
Наро восхищенно присвистнул, уставившись на багряную гриву волос, заплетенных во множество тонких косичек. Кожаная повязка крепко держала грудь, но полоса золотистой кожи у шеи будоражила воображение. А вот зеленый передник почти не скрывал тугие бедра и ягодицы круглые, как плоды спелой питайи.
Рот Наро наполнился слюной, едва он представил, как приятно было бы потереться щекой об эти увесистые гладкие шары. Танцовщица обладала невероятной гибкостью и грацией, каждый жест ее смуглой руки или поворот головы вызывал одобрение в толпе.
– Кто она? – спросил Наро у соседа из племени Опринов.
– Хельта Бескрылая. Хороша, правда? Ты еще голос ее не слышал. Она с охраной путешествует вдоль реки и дает представления за большую плату. Жадная и капризная. Говорят, можно купить ее танец, но не любовные судороги. Она стыдится показывать спину. Сородичи изгнали ее.
Только сейчас Наро заметил, что женщина на помосте действительно не имеет характерной черты крылатого народа. Родилась ли она такой или потеряла крылья в юном возрасте… Если дедулы отвернулись от нее, где она живет, достаточно ли ей пищи?
Практичного Наро в первую очередь волновали вопросы надежного жилья и достатка.
– Такая красивая и умелая танцовщица не должна испытывать нужду, – вслух рассуждал он, и стал решительнее протискиваться в толпе, чтобы встретить Хельту после выступления.
"Я предложу ей сушеные фрукты и свежие яйца… А еще спрошу, есть ли у нее теплая накидка для спасения от наступающих холодов. Может, она согласиться показать свое мастерство в Кормаксилоне. Такой танец понравился бы Королеве и прочим сородичам".
Перевязывая волосы черным витым шнуром, танцовщица бросила мимолетный взгляд на склонившего голову Наро, а потом демонстративно зевнула.
– Мне ничего не нужно от вашего племени. Кормисы вечно копаются в земле, а мои предки целовали небеса. Что между нами общего?
– Но сейчас ты не можешь летать, – резонно рассудил Наро. – Я пришел сказать, что твои танцы радуют взор, а если будет нужна помощь…
– Я каждый день вижу восхищенные и преданные взгляды, – нетерпеливо прервала его Хельта. – Что ты мне принес? Твои руки пусты.
– Я хотел сперва узнать твои желания. Мы доставили на торг много оружия, орехов и фруктов. Выбери, что захочешь.
– Намерен впечатлить меня коваными клинками? Напрасно. Моя охрана хорошо вооружена.
– Я могу достать тебе украшений и наряды.
Хельта обидно рассмеялась, махнув рукой в сторону плетеного короба, из которого свешивались до земли алые и голубые связки бус.
– Меня трудно будет удивить землероям. Уходи, не мешай другим пытаться привлечь мой интерес.
От обиды Наро сжал кулаки и круто развернулся, чуть не столкнувшись с пожилым толстым оприном. Тот, задыхаясь, тащил на голове корзину с подарками.
До самой тьмы Наро не мог успокоиться, думая о надменной Хельте из рода дедулов. Его не радовали вести об успешной торговле, не забавляла музыка подвыпивших пикаров. Впервые среди веселых сородичей он ощутил свое одиночество и неутолимую жажду общения с яркой и страстной женщиной.
«Почему Хельта относится к нам с таким открытым презрением? Все крылатые кланы немного свысока смотрят на приземленных обитателей Инсектерры, но это не мешает нам обмениваться опытом и вместе отражать врага, если грозит общая беда».
Младшего из добытчиков Наро отправил наблюдать за шатром, в котором осталась на ночь строптивая плясунья. Там до рассвета продолжалось пиршество, звенели бубны, разливались веселящие напитки и курились сладкие смолы, но едва занялся закат, бледная Хельта покинула пристанище удовольствий в сопровождение мрачного охранника.
У берега в лодке их ожидали еще несколько наемников-дедулов. Из зарослей тростника бессонный Наро видел, как Хельта передала ткани и драгоценную посуду сородичам, а сама завернулась в невзрачный, поношенный плащ и легла между скамьями.
Когда удары весел стихли вдали, сердце Наро наполнилось темной тоской. Он понял, что красивая женщина имеет раны не только на теле, но и глубоко в душе.
«Соплеменники используют ее мастерство для обогащения, а сама Хельта вынуждена потешать толпу, чтобы прокормиться и заслужить крышу над головой. Я бы ценил ее и берег, но гордая красавица даже не захотела меня слушать…"
* * *
Небо закуталось в дырявое полотнище из туч цвета подгнившей питайи, холодные ветра сорвали с броксов жухлые листья. Совсем скоро начнутся затяжные дожди, и потому кормисы тщательно закрывали щели старого, но очень надежного жилища.
Наро часто покидал стены Кормаксилона вместе с простыми добытчиками, хотя мог бы сидеть в теплой кладовой и считать запасы или растирать краски для новых картин. После встречи с Хельтой он потерял привычный покой и даже попросил Королеву избавить его от звания Советника.
– Пусть мое место займет кто-то расторопнее и моложе. Я теперь мало на что гожусь. Даже рисунки выходят мрачные и не приносят былой радости.
Друзья недоумевали над переменой в характере самого рассудительного из кормисов, а когда потихоньку выяснили причину грусти соплеменника, попытались тайно помочь. Храбрый Кадо лично отправился на встречу с бескрылой танцовщицей, но принес печальные вести. Хельта исчезла.
Одни говорили, что она стала жертвой страсти какого-то местного князька, другие сетовали на бурное течение реки, перевернувшее нагруженную подарками лодку дедулов.
Наро затосковал, почти перестал есть и с приходом Диких ливней все чаще закрывался в своей комнатушке, избегая посиделок в общем зале. Лишь когда большой дом погружался в сон, Наро задумчиво бродил по темным коридорам, вызывая молчаливое неодобрение чутких стражей.
Порой они безмолвно ворчали на Главного добытчика, который тревожил их дремотное оцепенение.
«У нас полно вкусной пищи, женщины и дети здоровы, зачем дразнить богов унылым видом… Еще накличет беду».
В эту ночь Наро равнодушно миновал грозных охранников и с трудом отворил дверь в холодную кладовую, где хранились корни литаргуса для багряной краски. Вдруг сквозь завывания ветра с наружной стороны дома послышался подозрительный шум, словно какой-то зверь пытался прогрызть окаменелое дерево и добраться до припасов.
На мысленный зов Наро тотчас прибежали воины, дежурившие дальше по коридору. Кормисы решили проверить источник странных звуков и открыли воздуховод. Вместе с шумом разбушевавшейся стихии в уютную кладовую ворвался жалобный женский крик.
Опасаясь ловушки хитрого врага, пожилой охранник предложил разбудить Кормаксилон, но Наро узнал голос, который мерещился ему в самых тяжелых снах.
– Хельта просит о помощи. Мы должны впустить ее без колебаний.
– Сначала убедись, что за дверьми нас не ожидает засада!
После недолгих споров Наро выбрался наружу и поднял на руки обессилевшую женщину. Ее мокрые волосы облепили полураздетое изможденное тело словно хищные водоросли.
Хельта едва могла говорить, сотрясаясь от холода. Убедившись, что больше за стеной никого нет, воины отправились на свои места, предоставив Наро самому позаботиться о случайной гостье.
Еще в кладовой он закутал ее в шерстяное покрывало и опустился рядом на колени, согревая ледяные ладони.
– Что с тобой случилось? Почему ты одна?
– Я… я долго была больна и не могла собирать дары для своего клана. Щедрые зрители попрятались в пещеры и норы, сберегая добро на суровую пору. Время моих танцев прошло. И никто не хотел кормить меня просто так. Без крыльев я позорю род славных дедулов.
– Хвала богам, которые привели тебя ко мне! – воскликнул Наро, чувствуя на ресницах жгучую влагу.
Хельта судорожно вздохнула.
– В крайней нужде я вспомнила о твоем предложении. Но если будешь меня унижать, я снова уйду в лес и погибну там от голода. Скажи сразу, что попросишь от меня за приют, я должна решить, по силам ли мне новая ноша.
Эти слова напомнили Наро давнюю отповедь красавицы и собственное отчаяние. Он медленно разжал пальцы и отстранился от Хельты.
– Мне ничего от тебя не нужно. Даже если сородичи будут против лишнего рта, я готов делить с тобой свою долю зерна и сушеного мяса.
– О, как ты щедр, кормис! А ведь я дурно с тобой обошлась. Ты вправе выкинуть меня наружу, как грязный мусор.
Темные глаза Хельты смотрели испытующе, на впалых щеках горел нездоровый румянец. Наро вдруг ощутил, что на смену былой апатии приходит желание оберегать и защищать строптивую плясунью без всяких условий.
Пусть она презирает его, не считая достойной парой, но хотя бы доживет до тепла. И пусть забудет его хлопоты ради ликующей толпы. Красота должна царить в мире, где каждый день приносит новые жертвы, искусство должно отвлекать народы Гиблого леса от скорбей.
– Я раздобуду тебе целебное питье. Отдыхай.
Устроив Хельту в свободном закутке рядом со своей комнатой, Наро впервые за долгое время уснул счастливым.
А ближе к полудню в большом зале Кормаксилона состоялся совет кормисов. Мнения разделились. Кадо и Мано припомнили, что Хельта отвергла предложение Наро на торге и презрительно отозвалась о сородичах.
– Дать ей запас еды, прочную накидку от дождя и отправить искать свое племя! – грозно требовал старший из воинов.
– Может остаться, если будет работать на благо колонии, – ворчал главный строитель. – Я поручу ей чистить отхожие места. Там ее песенки никого не смутят и не лишат сна.
Уно укоризненно покачал головой и предложил не спешить.
– Эта женщина пришла сюда по приглашению Наро. Запоздало, но все же вспомнила о Кормаксилоне.
– Когда голод начал грызть внутренности, подобно безумной Вайше! – язвительно буркнул Кадо.
Наро с мукой ждал решения королевы. Магрит внимательно выслушала советников и обратилась к Хельте.
– Ты хочешь остаться? Готова помогать мне с детьми и ухаживать за женскими комнатами? Никто не будет принуждать тебя к танцам, но каждый из нас делает ту часть работы, которая ему по силам. Даже у самых слабых есть легкие поручения.
– На пользу колонии… – тихо произнесла Хельта. – Я слышала похожие слова с детства.
– Ты согласна? – спокойно спросила Магрит.
Хельта вскинула на нее воспаленные глаза и оскалилась.
– А если кого-то сразит недуг или тяжелое увечье сделает бесполезным для семьи? Вы станете и дальше кормить калеку?
– Мы не бросим сородича, с которым случилась беда, в нашем доме никто не будет набивать живот, пока голодает хоть один кормис, – вместо королевы ответил Уно и менее уверенно добавил:
– Знаю, что так поступают не все разумные жители Инсектерры. Но каждый клан несет свои обычаи, мы не станем их обсуждать.
– По законам моего рода самку с изъяном следует сбросить на дно ущелья, ведь она принесет такое же ущербное потомство, – медленно проговорила Хельта, обводя холодным взглядом каждого из советников.
– Так ты родилась бескрылой! – воскликнул Наро в смятенье.
– Мать прятала меня и кормила тайком в пещере между корнями броксов. Скучая в одиночестве я привыкла наблюдать за игрой и танцами маленьких плейпи в ветвях, подражала боевым танцам опринов и ужимкам пикаров перед спариванием. Но в каждое движение добавляла что-то свое. Когда родичи все же нашли меня и забрали с поляны, то сохранили жизнь ради забавного представления.
Я научилась приносить пользу семье, но не имела права завести свою.
– Это несправедливо, – прошептал Наро и вдруг схватился за левую сторону груди. – Трудно дышать.
Старшего добытчика бережно перенесли в его комнату, и Уно сам приготовил сбор трав и кореньев для защиты сердечной плоти.
Внезапный недуг Наро заставил остальных советников поспешить с решением. В итоге королева Магрит позволила Хельте остаться в Кормаксилоне хотя бы до окончания сезона дождей.
– Мы поселим тебя в зале, где собираемся с девочками для рукоделия и гимнастики. В твои обязанности входит сохранять помещение в чистоте и порядке, проветривать и следить, чтобы не забились водостоки.
Хельта низко поклонилась королеве и остаток дня до ужина провела на своей лежанке, закутавшись в теплый плащ Наро. Казалось, бывшую танцовщицу не занимали любопытные взгляды и сочувственный шепоток дочерей Кормы, звуки флейты и постукивание вязальных спиц.
Ломоть зернового хлеба и щепоть вяленых плодов Хельте принесли прямо к постели. Смелая Ваири сидела рядом и непринужденно рассказывала последние новости большого дома. Было заметно, что общительная девушка не против подружиться с темноглазой дедулкой.
– Тика наконец выбрала себе жениха, и летом мы отпразднуем ее свадьбу вместе с моей. Мано нашел в кладовой паука и напугал Рею, но не со зла. Кадо поймал змею на крыше. Ее приготовят Наро, чтобы силы скорее вернулись.
Гостья слушала равнодушно и оживилась, лишь когда речь зашла о главном добытчике.
– Могу я его увидеть?
Ваири почесала себе кончик носа в знак сомнения.
– Уно не разрешит. Сейчас Наро нельзя волноваться, а ты острая и сухая, твои глаза ранят, как стрелы.
Немного помолчав, Хельта спрятала лицо в покрывале и глухо произнесла:
– Я хочу сама сварить для него змею. Мне часто приходилось делать подобное. Я не только хорошо танцую, но знаю много секретов приготовления пищи. Думаешь, меня допустят к котлам?
Ваири обещала попросить королеву, но будто забыла о Хельте или не стала огорчать отказом. Два последующих дня прошли в полумраке, за стенами Кормы бушевал ветер и нескончаемый ливень.
Магрит собрала в зале детей и пела им нежные песни, пока девушки старше затевали игры на угадывание лесных птиц и зверей. Мальчики разглядывали листы с изображением растений Инсектерры, а потом взялись рисовать, перемазались краской и устроили шумную возню.
Хельта смотрела на общее веселье и тосковала о такой же большой и дружной семье. Тряпичный мяч подкатился к лежанке и пришлось нагнуться, чтобы вернуть его ребятне. В благодарность юный кормис принес танцовщице лист с красивой картинкой. Хельта долго рассматривала его, а потом подозвала одну из девочек и спросила:
– Кто нарисовал тростник у реки? Он дрожит на закате, как живой. Я часто играла в детстве на берегу.
– В Кормаксилоне лучше всех мажет красками Наро, – охотно сообщила малышка.
Дождавшись, пока старшие отвлекутся на веселую сценку поимки вредной козы, Хельта выскользнула из общих покоев и по коридору прокралась до комнаты Наро. Память у танцовщицы была отменной, ноги будто сами сами ступали в нужную сторону.
У лежанки Наро тускло горел глиняный светильник, но этого хватило, чтобы рассмотреть узоры и рисунки на стенах. Хельта долго разглядывала изображения высокой крутобедрой женщины с распущенными до пояса волосами. На одной картинке она склонялась вправо, на другой поджимала ногу, на третьей раскинула руки, унизанные браслетами.
– Тебе нравится? – тихо спросил Наро.
– Я хочу, чтобы ты стер ее со стен. Она гораздо красивее и сильнее меня. Она ничего не боится и смеется над болью. Ее тело не знает холода и усталости, не то, что мое, – срывающимся голосом заявила Хельта.
Наро вздохнул, освободив из-под одеяла исхудавшие руки.
– Зато когда ты уйдешь, я буду говорить с ней, пока язык не превратится в труху. Я скажу ей о своей любви… Ведь ты не захочешь слушать.
Хельта резко обратила к нему побледневшее лицо и скинула с плеч накидку.
– Я останусь с тобой, пока не прогонишь. Буду спать у твоих ног, есть с твоей руки.
– Зачем? – искренне удивился Наро. – Моя постель широка, словно речной разлив – так мне мерещилось в тумане недуга. Здесь и двоим хватит места.
Он улыбнулся, стирая испарину со лба, и тогда Хельта гибким движением прильнула к его боку.
– Не смей умирать, кормис! Я не отпущу тебя в мир теней.
– О тебе и без меня будут заботиться в Корме, так обещал Уно. Не бойся…
– Напрасно ты его об этом просил, – горько попрекнула Хельта. – Я проживу дольше тебя ровно на четыре удара сердца, пока достаю нож. Я пришла в Корму только к тебе, и если умрешь, мне нечего здесь делать.
– Ты зря говоришь… Зачем ты так плохо говоришь… – простонал Наро. – Я еще ничего доброго для тебя не сделал.
– Ты один услышал и увидел меня. Я не забыла твой взгляд на торговой площади. Ты готов был отдать все и ничего не просил взамен, – всхлипнула Хельта.
– Я и сейчас так думаю…
– Ты меня впустил, а теперь болен. Но я вылечу. Пусть мне разрешат готовить еду и дадут немного припасов. Я подниму тебя на ноги, обещаю.
Она сплела его пальцы со своими и потерлась носом о голое плечо Наро. А потом приложила голову к груди и прислушалась.
Свободной рукой он погладил ее волосы и притянул к себе нечесаную прядь, чтобы коснуться губами.
– Хельта, если я нужен тебе, то буду стараться жить дальше.
– А я стану тебе служить до последнего вздоха, кормис. Я больше ничего не хочу на этой горькой земле, только служить тебе.
– Нет… невозможно… для служанки ты слишком строптива, уж я-то знаю.
– Ты мне отказываешь? – Хельта поднялась на локте и строго посмотрела в смеющиеся глаза Наро. – Я буду танцевать для тебя без одежды и ты согласишься.
Она не успела развязать нагрудную повязку, как у порога раздался сердитый возглас наставника Уно.
– Тебе лучше вернуться в свой угол, Хельта. Я запрещаю входить к Наро, пока он не поправится.
Дедулка послушно встала с постели и отошла к стене за накидкой. Но, взяв ее в руки, села на циновку, даже не думая покидать комнату.
– Позволь Хельте остаться со мной, – попросил Наро. – Вот увидишь, завтра я вернусь к работе.
Уно покачал головой в знак протеста.
– В ближайшие дни мы намерены только есть, спать и слушать сказки Магрит. Оставь заботы стражам и поварам, советник Наро. Ты заслужил долгий отдых.
– Я сама буду ухаживать за ним, и клянусь перьями Синей алуши, он станет крепче вашего священного дерева, – обещала дедулка.
– Посмотрим, – задумчиво проговорил Уно и, окончательно уступая, обратился к Хельте:
– Береги его сердце, потому что оно имеет незримые крылья и может унести вас двоих в цветущие дебри.
– Я верю и знаю…
Спустя семь дней небо расчистилось, и к Наро с избытком вернулись силы. Но очередную змею на крыше Кормы поймала ловкая Хельта.
– Ее мясо даст нам сытный навар, а из кожи я сошью передник для танца. Девочки просили меня обучить их красивым движениям. Мы будем повторять их, пока не настанет время выступить на свадебном торжестве Тики и Ваири.
– И нашем с тобой, – ласково напомнил Наро.
– Может, к тому времени ты передумаешь, – с притворной робостью заметила Хельта, игриво покусывая его плечо. – Я часто заслуживаю хорошей трепки за свое упрямство.
– Ты тоже можешь передумать, – поддразнил Наро. – Узнав, что пережидаешь зиму у нас, оприны прислали гонца с корзиной сладостей. Твоих представлений Гиблый лес не забыл.
– Но я забыла всех, кто отказался дать приют в самую темную ночь моей жизни. Забыла кто я и откуда. Дай мне любое имя, какое захочешь, выбери новую память взамен прежней. Я принадлежу тебе, кормис. Все во мне – твое… Эй! Подожди-ка немного.
В шуршащей листве броксов мелькнула промокшая зверушка. Хельта кинулась за ней, сверкнув полуобнаженными ягодицами, и Наро снова показалось, что они похожи на спелые плоды. Только теперь Наро мог до мельчайших подробностей изучить их форму и степень упругости.
Правда, свои изображения Хельта велела стереть со стен спальных покоев.
– Хочу, чтобы ты любовался мной из плоти и крови. Я – живая и теплая, трогай меня, люби меня, радуйся мной. Послушай здесь – у меня большое, горячее сердце, и оно стучит для тебя, кормис.
Наро склонял голову на тугую грудь бывшей танцовщицы и со всем соглашался.
Новый год в Кормаксилоне
Повествование от лица воина Кадо
И ведь ничто не предвещало беды. В кладовых Кормаксилона хватало пищи, а на складе топлива. Дом наш затих, затаился, как и весь мир вокруг во время сезона зимних дождей.
Моя тонконогая Ваири училась шить, а я любовался плавными движениями ее рук, ловко вонзавших иглу из рыбьей кости в крашеное полотно.
Не понимаю, почему королева считает, что женщины должны трудиться рядом с мужчинами. Такие нежные ручки должны только ласково гладить крепкую плоть воинов! Правда, Ваири еще мала, чтобы познать всю мою силу, но глядя на ее проворные пальчики, я мечтаю, чтобы они не перебирали суровые нитки, а прикасались к моему телу. Когда-нибудь все задуманное между нами случится…
Ох, разорви меня вайша, до чего же хороша моя Ваири! Так будоражит меня, так горячит кровь, что не могу сосредоточиться на своей истории.
Начнем же сначала…
Как обычно в дождливый вечер мы собрались вместе и развлекали друг друга разными сказаниями о былых подвигах. Магрит гуляла по общему залу, изучая, чем занимаются остальные. Некоторые из нас пряли или шили одежду, другие под надзором Уно учились выписывать значки символов на расправленных стеблях речной травы, воины мастерили оружие, а потом украшали его искусной резьбой.
Наро, как главный советник шагал рядом с Магрит. Будучи ее близким другом, он стал важной персоной в доме. И хорошо, что ему хватало ума не задирать нос, иначе мне пришлось бы напомнить, что сильнейший здесь я.
После битвы с дармисами ко мне стали относится с большим почтением. Кхрэ! Но я снова отвлекся.
Королева спросила у Наро:
− А когда у вас Новый Год?
− Что повелительница имеет в виду? – удивился зануда – советник, проходя мимо меня.
Пока я раздумывал, стоит ли его пнуть за то, что длинная набедренная повязка Наро закрывала обзор на мою невесту, сидящую с подругами у противоположной стены, королева продолжала спрашивать:
− Вы ведете счет по летам, верно? Как вы понимаете, что один год заканчивается и начинается другой?
− О, Магрит, самая длинная ночь говорит нам об этом! – здраво рассудил Наро, строя из себя умника.
− И когда же наступит самая длинная ночь? Вы как-то ее отмечаете?
− Через десяток дней, − неуверенно ответил Наро, − а зачем отмечать смену сезонов?
− Как же! – воскликнула Магрит. – Представь, что это подобно началу новой жизни, новой истории. Значит, что можно что-то исправить. Неужели тебе никогда не хотелось начать сначала?
− Вот бы мне сейчас вернуться назад, − робко вмешалась в разговор моя Ваири. – Я задумалась о узоре из листьев хамелы, стежки получились неровными, и шов теперь придется распускать. Жаль, что нельзя просто повернуть время.
Магрит звонко рассмеялась, погладила черные блестящие волосы моей красавицы и поцеловала в макушку.
− Я немного о другом, дорогая, − задумчиво прошептала она.
Наша терпеливая королева постоянно говорит с дочерьми добрым тоном, а на меня смотрит с укором, когда я готов подхватить ее на руки. Приходится сдерживать свои чувства, или беречь их для Ваири. Она сейчас шьет для меня рубашку. Недавно призналась, что подсмотрела в свитках символы, оберегающие воина в бою. Хочет перенести их на ткань.
Как в зале собраний вообще можно точить свой клинок?! То руки Ваири отвлекают. То сама королева – она стала еще более соблазнительной, теперь грудь ее сочится молоком, а бедра раздались. Ох, жаль, что она выбрала не меня… Ради нее я бы тоже надел штаны до колен, как Уно.
– На моей родине, − продолжала Магрит, − люди отмечают Новый год. Это большой и красивый праздник. Мы наряжаем такое дерево как ель или сосна, а потом всю ночь гуляем, дарим друг другу подарки, желаем чудес. Ты вообще понимаешь, что такое праздник, Наро?
− Это когда Королева сына родила? Конечно, я понимаю, – уверенно предположил Добытчик.
Тут он был прав! Сила ее любви помогли нам победить злобных дармисов. Милость королевы подарила нам прекрасных девочек с кружевными узорами на коже. Теперь у каждого из нас будет своя возлюбленная, хотя все мы восхищаемся Магрит, ведь ее чрево принесло нам короля. Сейчас он еще совсем мал, но мы верим, что со временем он станет великим правителем и построит новый Кормаксилон. Хотя порой мне хочется придушить хлипкого засранца, чтоб не вопил. Ладно, это шутка такая…
Его отец Уно тоже имеет великое терпение, если может долго находиться в одном помещении с хныкающим существом и баюкать мальчишку на руках после того, как тот не раз его обмочил. Магрит говорит, что Уно – любящий родитель. Вот если я стану отцом, то пойму.
После знакомства с первым младенцем в Доме я порой побаиваюсь смотреть на Ваири. Она скоро вырастет, мы соединимся в танце любви, а потом в животе ее появиться яйцо и наружу вылезет такой же писклявый карапуз… Я-то привык, что дети появляются из коконов.
Но уже мечтаю подержатьсобственного сынишку на руках, ведь один раз я упросил Уно дать мне на минутку будущего короля. У малютки нежная кожа, и еще он мне улыбнулся и пустил струю.
Тогда Магрит засмеялась и отняла у меня Крылатого, а теперь вдруг заговорила о новом торжестве. Удивительная у нас Королева, все ей не сидится на месте.
− Я хочу отметить Новый Год в Кормаксилоне. Вы все полюбите новую традицию.
Магрит, как всегда, была улыбчива и открыта нам, и кормисы в ответ только кивали, даже если причудливая затея начинала пугать. Но празднество казалось безобидным с самого начала, потому даже я согласился с хозяйкой:
− Пусть будет твой Новый Год. Только скажи, что нам делать?
− У меня грандиозные планы! – обрадовалась Магрит, хлопнув в ладоши, и дажея отвлекся от наблюдений за Ваири, чтобы полюбоваться королевой. Когда еще моя невеста станет такой аппетитной… Надо чаще приносить ей жирных стальфид, пусть скорее растет, я люблю больших женщин с веселыми глазами.
Но как беспощадна и изобретательна может быть наша королева! Во-первых, она заставила нас вымыть каждый коридор, даже стены и потолки. Могучие воины стояли на лестницах и счищали старый мох с потолков подземелий, а она смотрела и говорила:
− Дайте я помогу. Я тоже хочу участвовать в уборке.
Но кто ж пустит ее скрести многовековую копоть! Никто и никогда, Магрит сама это прекрасно знает. Только непременно проверит результат, потрогает там, то здесь… Лучше бы она потрогала меня – то там, то здесь, я буду совершенно счастлив и в ответ могу потрогать ее. Иногда мне кажется жутко несправедливым решение проводить ночи только с одним мужчиной.
Мы мыли и чистили наш дом как могли, все вместе. Даже Уно оставил бумаги, письмена и малолетнего короля, сам тер полы королевских покоев и детских комнат. Девочки же все куда-то пропали на время. Я очень скучал по своей невесте. Ее вид и голос, ее маленькие ручонки придавали мне сил, а без улыбки Ваири стало пусто на сердце, а еще надо срезать склизкие грибы на потолке.
