Александр Петрович Пальчун
Театральные комедии
АГНЕС. Это тоже он.
ХАРДИ. А вот и не он!
АГНЕС. Как не он?!
АГЕНТ. Это ваш безвинно убиенный дядюшка Томас.
АГНЕС. Убиенный?!
АГЕНТ. Да. Не умерший, а именно убиенный… вот этой компанией. (Указывает на Томаса и Бриана.)
БРИАН. Не говорите глупостей, капитан!
АГЕНТ. Задержанный, молчать!
(Входит ЭДВАРД.)
ЭДВАРД (умоляюще). Господа, попрошу не кричать – голова раскалывается.
АГЕНТ. Хорошо, что она вообще цела. Вот еще одна намеченная жертва. (Указывает на Эдварда.)
ХАРДИ. Уж его они бы точно пришили.
АГЕНТ (берет фото из рук Агнес, показывает Томасу). Узнаете?
ТОМАС. Узнаю.
АГЕНТ. По ночам не снится?
ТОМАС. Нет. Я крепко сплю.
АГЕНТ. Господа, вынужден вас обескуражить. Этот старик вовсе не нотариус.
ЭДВАРД. Как не нотариус?
ХАРДИ. Он мошенник.
АГЕНТ. Опасный преступник. А это, (указывает на Бриана) его сообщник.
АГНЕС. Капитан Фурнье, не смешите.
АГЕНТ. Вам смешно, что убили вашего дядюшку?
БРИАН. Никто его не убивал.
АГЕНТ. Он сам взял и неожиданно умер. А перед этим накропал странное завещание. Мы еще проверим его подлинность. (Агнес.) А то, что этот разбойник похож на вашего дядюшку, не кажется вам странным?
ХАРДИ. Он утверждает, что близнец умершего.
АГЕНТ. Убитого. (Агнес.) У вашего дядюшки были братья?
АГНЕС. Нет, никого не было.
АГЕНТ (Томасу). Ну что вы на это скажите?
ТОМАС. Вынужден признаться, я действительно не брат господина Лемана.
АГЕНТ. Так бы и давно. На вашем месте отпираться бессмысленно.
БРИАН. Я сейчас все объясню.
АГЕНТ (кивая в сторону Бриана). Сейчас начнут топить друг друга.
БРИАН. Я никогда не топил мистера Лемана.
АГЕНТ. Вы его просто задушили. Или накапали в стаканчик валерьянки… для вечного сна.
ТОМАС. Я ведь вам говорил, что и без валерьянки сплю, как убитый.
АГЕНТ. Молчать! На каторге сон пропадет! Где вы спрятали тело господина Лемана и что затеяли в этом доме?
БРИАН (падая на колени перед Агнес). Агнес, извини, я сейчас все объясню.
АГЕНТ. И не забудь все повторить на суде. Потом не отвертишься, что был в состоянии аффекта.
БРИАН. Это деньги не мои!
АГЕНТ. Разумеется.
БРИАН. История с завещанием нами придумана.
АГЕНТ. Кто бы сомневался.
АГНЕС. Бриан, что ты говоришь?
БРИАН (указывая на Томаса). Это он… это он…
АГЕНТ (Бриану). А ты, значит, совершенно пушистый?
БРИАН. Это он… Хочет передать тебе свое состояние.
АГНЕС. Нотариус?
БРИАН. Это вовсе не нотариус.
ХАРДИ. Какой из него нотариус.
БРИАН. Это твой родной дядюшка Томас. (Томасу.) Господин Леман, что вы молчите?!
ТОМАС. Ну вот… Взял и все испортил. Теперь Агнес может подумать, что я приехал хвастаться своими миллионами.
ХАРДИ. Да он гол, как сокол! Какие миллионы?..
ТОМАС. Нажитые честным трудом…. Вот какие! Бриан все может подтвердить. Он у меня уже много лет на подхвате. (Принимает напыщенный вид.) Когда-нибудь рядом со мной тоже станет настоящим бизнесменом.
ЭДВАРД. Так он ваш секретарь?
ТОМАС. Да. Вроде мальчика на побегушках.
БРИАН. Мистер Леман…
ТОМАС (Бриану). Это чтобы им стало понятно. Но голова у тебя, не спорю, работает.
АГНЕС. Дядюшка, так вы живы?!
ТОМАС. А кто-то сомневается? (Бриану.) Бриан, ты сомневаешься в моих полномочиях?
БРИАН. Как можно сомневаться, если вы так убедительны.
ХАРДИ. Миллионер?! И живой?!
ТОМАС. Да. И по доброй воле расстающийся со своими деньгами в пользу моей племянницы.
ХАРДИ. А моя доля, как договаривались?
ТОМАС. Не волнуйся. Гонорар за будущую статью получишь неслыханный. (Хлопает Харди по плечу.) Восходящая звезда журналистики. Настоящая редкость в наше время – удивительно честный человек.
ЭДВАРД. И вы все свое состояние отдаете нашему семейству?
ТОМАС. В некотором смысле так. (Бриану.) Ты не возражаешь?
БРИАН. Буду очень рад.
ТОМАС. Семейство у вас, конечно, не при капитане Фурнье будет сказано, очень замысловатое. Вот взять, например, Полли. Ведь не может этот член вашей сложносоставной семьи оказаться у разбитого корыта?
ЭДВАРД. Это логично.
ТОМАС. Разве они проживут только на гонорары Харди?
БРИАН. Да-да, господин Леман. Обязательно надо не забыть о Полли.
ТОМАС. А Эдвард и Глория? Почему они должны бедствовать?
АГНЕС. Я уступлю им из моей доли, ибо уверена, Глория именно та женщина, которая нужна Эдварду.
ЭДВАРД. Очень, очень логично.
ТОМАС (Агнес). Не надо распылять свою долю. Мы с моим секретарем не забудем упомянуть в дарственной и Эдварда и, что вполне логично, его новую избранницу Глорию.
ХАРДИ. Это она его избрала.
ТОМАС. Не важно. Главное, что они подходят друг другу и будут счастливы.
АГНЕС. Дядюшка, но так нельзя. Вы что-то должны оставить себе.
БРИАН. Да, да… разумеется. Можете не беспокоиться. Я подумаю о нем.
ТОМАС. Да нам не так уж и много надо.
ЭДВАРД. Извините, кому это вам?
ТОМАС. А разве я не говорил, что семья у вас уж больно витиеватая. А Лора? Прежняя ваша… массажистка. Разве нам, двум одиноким людям, не лучше оказаться вместе? Что на это скажите, Эдвард?
ЭДВАРД. Конечно, лучше. По всем законам логики намного лучше, когда вокруг нет одиноких и все счастливы.
(Входит ПОЛЛИ.)
ПОЛЛИ. Извините, но там приехали…
ТОМАС. Кто приехал?
ПОЛЛИ. Еще какие-то журналисты.
ТОМАС. Журналисты? Откуда?
ПОЛЛИ. Говорят, из столицы, из еженедельника «Невероятные новости».
ТОМАС. Ну вот! Что я вам говорил о журналистах! Жулик на жулике! Полли, гони этих самозванцев в три шеи! Это надо ж такое придумать – выдать себя за наших честных друзей! В голове не укладывается. (Кладет руку на плечо Харди.) Харди, Харди, дружище, вот видишь, им не дает покоя твой талант!
(Занавес)
REN
–ОВАЦИЯ
(Комедия в двух квартирах и двух действиях)
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
АЛАН – хозяин двух квартир, партийный босс
БЕРТА – жена Алана
МАРИНА – мать Берты
ДАНИИЛ – друг Алана, психотерапевт
ТЕОДОР – председатель домового комитета
ЖАННА – частный детектив
ЗИНОВИЙ – квартирный вор
Действие происходит в наши дни в двух смежных квартирах многоэтажного дома. Сцена в глубине посередине частично разделена стеной на две части, то есть на две комнаты. Левая часть сцены в тексте обозначена 1-Я КОМНАТА, правая – 2-Я КОМНАТА. К общей разделительной стене, с двух сторон, напротив друг друга, установлены два книжных шкафа. По ходу действия они сдвигаются вдоль стены, образуя проход между квартирами. Стена-перегородка разделяет сцену с долей условности, чтобы не мешать обзору двух комнат. Иной раз действие происходит одновременно в двух частях сцены.
В 1-Й КОМНАТЕ из обстановки, необходимой по ходу действия, должны быть, как минимум: по центру входная дверь, слева дверь, ведущая в спальню и окно с форточкой. Есть диван, стол, стул, в углу компьютерный стол с креслом.
Во 2-Й КОМНАТЕ по центру входная дверь, справа – дверь, уходящая в спальню, и балконная дверь. Есть диван, два кресла, туалетный столик с ящичками и зеркалом. Столик расположен у входной двери. На столике ваза с цветами. Также в комнате имеется платяной шкаф.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
1-Я КОМНАТА
(Входят АЛАН и ДАНИИЛ.)
АЛАН. Наконец-то я хоть немного вздохну! (Садится к компьютерному столу, включает компьютер.)
ДАНИИЛ (недоуменно оглядываясь). Погоди. Вы что, сделали перестановку? Тут все было по-другому.
АЛАН. Все как и раньше. Это у тебя файлы в голове перепутались.
ДАНИИЛ. С головой у меня все нормально, в отличие от тебя. Вот этот шкаф стоял… но стоял в другом месте. А остальное вижу впервые.
АЛАН. Даниил, отстань. Принимай таблетки.
( Из динамика слышится музыкальная заставка загрузки Windows. Даниил начинает играть в компьютерную войну, слышны специфические звуки виртуального сражения: взрывы, автоматные очереди.)
ДАНИИЛ. Алан…
АЛАН. Да не скрипи ты! Дай еще одного гаврика уложу.
ДАНИИЛ. Не понимаю, серьезный человек, глава партии «За честь, закон и справедливость», а в голове кавардак – свихнулся на детских забавах.
АЛАН (в пылу игры). Получай, мерзавец! Думал, не замечу?!
ДАНИИЛ (безнадежно махнув рукой, подходит к книжному шкафу, берет книгу с полки, отворачивается от шкафа.) Чудеса! Эммануил Кант! Критика чистого разума… (Шкаф за спиной Даниила отодвигается в сторону, образовав проем. Услышав странное гудение, Даниил поворачивается к шкафу, от неожиданности роняет книгу.)
АЛАН (выпрыгивая с кресла). Положи! Положи на место! (Заглянув в проем, поднимает книгу и засовывает ее на полку. Шкаф задвигается.)
ДАНИИЛ. Что это?.. Шкаф… (Изображает рукой движение шкафа.)
АЛАН. Обыкновенная галлюцинация. Виртуальная нереальность.
ДАНИИЛ. Я видел…
АЛАН. В пограничном состоянии всякое видится. Тебе ли, психотерапевту, этого не знать?
ДАНИИЛ. Не шути.
АЛАН. Какие шутки! Я тебя еще в школе предупреждал, когда ты собирался в медицинский, общение с психами к добру не приведет.
ДАНИИЛ. Я все понял! Ну конечно! Там за стеной живет твоя любовница.
АЛАН. Что за бред! Там за стеной живу я и моя жена! И моя разлюбезная теща. И не смотри так, словно не знаешь Берту и Марину Петровну.
ДАНИИЛ. А здесь?
АЛАН. А здесь живу я – Алан Громобойников.
ДАНИИЛ. А там?
АЛАН. А там я и Берта.
ДАНИИЛ. Ничего не понял.
АЛАН (в негодовании бегает по комнате). Это надо же! Канта ему почитать захотелось! А если бы они оказались дома?!
ДАНИИЛ. Успокойся. Глубоко вдохни и задержи дыхание на четыре секунды.
АЛАН. Я к тебе на прием не записывался.
ДАНИИЛ. Особо тяжелых принимаю без записи.
АЛАН (в негодовании все еще вертит головой). Критика чистого разума! Я думал, в этом городе скорее схватятся за оголенный провод!
ДАНИИЛ. Да не томи, рассказывай. (Показывает в сторону зрительного зала.) Зрители ожидают.
АЛАН. Ты хочешь, чтобы я вот так, при всех, открыл свою тайну?
ДАНИИЛ. А почему бы и нет?
АЛАН. Я не анонимный алкоголик.
ДАНИИЛ. Тем более. Расскажи избирателям, как живется партийному боссу?
АЛАН. Хреново! Очень хреново! Намного хуже, чем психотерапевту.
ДАНИИЛ. Слава богу, не наоборот.
АЛАН. Людям всякой ерундой голову морочите!
ДАНИИЛ. Ты о коллегах по партии?
АЛАН. О тебе и о твоих дружках горе-психиатрах. Посмотри на свой живот. Какой набрюшник наел!
ДАНИИЛ. Согласен. У Канта поменьше был. Но белый халатик надену и ничего – животик замаскирован. (Любовно поглаживает свой живот.)
АЛАН. Я бы таким пастырям от медицины, как ты, посоветовал ходить в черном.
ДАНИИЛ. Я подумаю, сын мой. А сейчас пришло время исповедаться. Зачем тебе две квартиры, притом – в разных подъездах?
АЛАН. Зачем?! А ты знаешь, сколько у меня врагов?!
ДАНИИЛ. У тебя враги?! Избиратели?
АЛАН. Причем здесь избиратели? Они меня любят и обязательно выберут!
ДАНИИЛ. Конкуренты из других партий?
АЛАН. Какие конкуренты? Застройщики! Ведь наша партия в городком общественном совете. И стоит мне, например, выступить против выделения земельного участка какой-нибудь компании вроде «Строй-чертеепобери-инвест», и все – у меня смертельный враг! А эти застройщики… о-о-о!.. эти застрельщики, (подносит палец к виску) шутить не любят!
(Раздается дверной звонок. Звонок короткий, мелодичный, приятный на слух.)
АЛАН (испуганно). Это они!
ДАНИИЛ. Кто они?
АЛАН. Не знаю. Кто-то угрожает меня убить. Я уже получил два письма.
(Вновь слышится дверной звонок.)
ДАНИИЛ. Не смеши. Кого надо, того щелкают без всяких записок. Я пойду открою.
АЛАН. Если что, меня здесь нет. (Прячется в спальню.)
(ДАНИИЛ отворяет входную дверь. На пороге с портфелем в руках стоит ТЕОДОР – председатель домового комитета.)
ТЕОДОР. Здравствуйте!
ДАНИИЛ. Здравствуйте!
ТЕОДОР. Я председатель домового комитета – Теодор Романовский… (не спрашивая разрешения, входит в комнату.) …и, к моему несчастью, ваш сосед по подъезду.
ДАНИИЛ. Очень приятно, Даниил.
ТЕОДОР. А вот мне не очень! У вас всю прошлую неделю работал отбойный молоток. Вы решили развалить этот дом раньше октября?
ДАНИИЛ. Какого октября?
ТЕОДОР. Будущего. И не смотрите так, словно не слышали о реновации?
ДАНИИЛ. Извините, о чем?
ТЕОДОР. О ре-но-ва-ции! О переселении! Этот дом к чертовой бабушке снесут, а нас переселят в какую-нибудь тьмутаракань.
ДАНИИЛ. Этот дом разломают?
ТЕОДОР. Вы как с Луны свалились… с отбойным молотком. Господи! Что за народ?! Я тут бегаю, собираю подписи, уговариваю их остаться на месте…
ДАНИИЛ. Вы не хотите жить в новом доме? Предпочитаете слушать, как работает… (Изображает работу отбойного молотка.)
ТЕОДОР. В новом доме еще не такого наслушаетесь. Там на два-три года уют обеспечен. Но ты, как я понимаю, на нашей стороне, иначе бы не затевал ремонт. (Осматривает комнату, подходит к разделительной стене, прикладывает к ней ухо.)
ДАНИИЛ. Не волнуйтесь, там не ремонтируют.
ТЕОДОР. Я знаю.
ДАНИИЛ. Что вы знаете?
ТЕОДОР. Что там окопался этот мерзавец.
ДАНИИЛ. Какой мерзавец?
ТЕОДОР. Партийный! Который за честь… Я его зачту и вычту!
ДАНИИЛ. Да что же он вам сделал?
ТЕОДОР. И не только мне. Издевается над своей обворожительной супругой. К тому же, изменяет ей.
ДАНИИЛ. Изменяет?! Алан?! (Спохватившись.) А… ладно вам. Мало ли кто кому изменяет. Может и она…
ТЕОДОР (хватает Даниила за ворот рубахи). Не смей!
ДАНИИЛ. Все, все. Я, кажется, понимаю.
ТЕОДОР. Что ты понимаешь?!
ДАНИИЛ. Да вы влюблены в нее.
ТЕОДОР (расплывается в улыбке). А ты откуда знаешь?
ДАНИИЛ (поправляет одежду). Опыт. Видите ли, я психотерапевт.
ТЕОДОР. О-о-о, коллега! Тоже работаете с народом – сочувствую. Тогда ладно. (Вынимает из портфеля два листа бумаги.) Подписывай.
ДАНИИЛ. Несогласие с переселением? Но почему?
ТЕОДОР. Да потому, что одних расселят сюда, а вторых – туда. А я хочу жить рядом с ней! Понимаешь, рядом с ней!
ДАНИИЛ. Но она… у нее, как бы… есть муж.
ТЕОДОР. Лучше не вспоминай о нем! Именно он внес наш, почти новехонький дом, в списки на слом. Я его выведу на чистую воду! Я ему устрою справедливость – задушу вот этими руками!
ДАНИИЛ. Свят-свят-свят! Предлагаю вам сеанс психотерапии.
ТЕОДОР. Чего?
ДАНИИЛ. Совершенно бесплатно.
ТЕОДОР. Да я сам заплачу, чтобы его прихлопнули!
ДАНИИЛ. Не шумите, нас могут услышать.
ТЕОДОР. Ты не один?
ДАНИИЛ. Один. Совершенно один.
ТЕОДОР. А там кто? (Указывает на дверь спальни.)
ДАНИИЛ. Там… Там моя жена.
ТЕОДОР. Там спальня?
ДАНИИЛ. Ванная. (Кричит в сторону спальни.) Дорогая, будь осторожна, у нас гости.
АЛАН (из спальни грубым мужским голосом). Я слышу, дорогой! Сейчас закроюсь!
ТЕОДОР. Та-а-а-кс! Этого еще не хватало! Нигде от вас спасенья нет. Да ладно, я толерантный, всякого насмотрелся, по квартирам бегая. (Указывает на бумаги.) Подписывай!
ДАНИИЛ. Э-э-э… А-а-а…
ТЕОДОР. Подписывай, иначе я за себя не отвечаю!
(ДАНИИЛ подписывает бумагу. ТЕОДОР прячет лист в портфель, при этом один лист забывает на столе.)
ТЕОДОР (направляется к двери, с издевкой). Привет жене. (Добавляет на пороге.) И будь осторожен. Я не о том, о чем ты подумал. В нашем доме работает вор-домушник. (Уходит.)
(Из спальни осторожно выглядывает, а затем выходит АЛАН.)
АЛАН. Что это было? Я все слышал.
ДАНИИЛ. И про твою измену?
АЛАН. Господи! Какая измена! Это же психически больной. Тебе ли не знать таких?
ДАНИИЛ. А, по-моему, он говорил правду, в отличие от тебя.
АЛАН. Ну, хорошо, хорошо. Предположим, я изменяю жене.
ДАНИИЛ. Ты уж как-то определись, или предположим, или изменяю.
АЛАН. Ты психотерапевт или психоаналитик?
ДАНИИЛ. Это одно и то же. Я един во всех ликах.
АЛАН. В таком случае, всевышний, скоро здесь появится еще одна твоя ипостась.
ДАНИИЛ. Кто такой?
АЛАН. Кто такая… Богиня.
ДАНИИЛ. И сколько ей лет?
АЛАН. Примерно двадцать.
ДАНИИЛ. Молодая будет для богини.
АЛАН. Нормальная. Учится в театральном училище.
ДАНИИЛ. На каком курсе?
АЛАН. Да какая разница! Судя по бюсту, на последнем.
ДАНИИЛ. А ты, партиец, каким боком к театру?
АЛАН. Я не виноват. Меня представили как режиссера.
ДАНИИЛ. И ты, конечно, не стал разубеждать.
АЛАН. Да что я изверг, крушить девичьи надежды.
ДАНИИЛ. А что об этом думает Берта?
АЛАН. Вот скажи, я похож на монстра, способного травмировать Берту?
(Раздается дверной звонок.)
АЛАН. Это она! (Направляется к двери). Умоляю: я режиссер, а ты – продюсер!
ДАНИИЛ. Не впутывай меня в свои делишки.
АЛАН. Все-все. Решено – ты продюсер, а я режиссер.
(АЛАН отворяет дверь, на пороге стоит ЖАННА с сумочкой в руках.)
АЛАН. А вот и наша Жанночка. Добрый день, красавица.
ЖАННА. Здравствуйте!
АЛАН. Знакомься, это мой друг Даниил, продюсер. Я тебе рассказывал о нем. Тот самый, который не знает счета своим деньгам и разбирается в людях лучше всех этих жуликов-психотерапевтов. Владеет гипнозом, а Фрейда знает, как отче наш.
ДАНИИЛ (смущенно). Алан, как всегда, немного преувеличивает.
АЛАН. Не скромничай.
ЖАННА. Как интересно. (Даниилу.) А может ли гипноз, предположим, добавить уверенности на съемочной площадке?
АЛАН. Конечно, моя дорогая.
ДАНИИЛ. Разумеется. Вот сейчас, например, Алан находится в трансе и по этой причине так словоохотлив. Но мне пора уходить.
АЛАН. У него встреча с итальянцами. Макаронники решили снять продолжение «Крестного отца». Даниил настаивает, чтобы в сценарий добавили пару постельных сцен. В противном случае откажется финансировать.
ДАНИИЛ. Зачем открываешь мои профессиональные секреты? А вдруг я раскрою твои.
АЛАН. Все, все. Я молчу, как немое кино.
ЖАННА (Даниилу). Пожалуйста, не уходите. Может быть, попробуете меня усыпить?
АЛАН. Ты что, дома не выспалась?
ЖАННА. Я хочу быть раскрепощенной на съемочной площадке.
АЛАН. Что с тобой поделать. Даниил, а ну, продемонстрируй свои способности.
ДАНИИЛ (вздыхая). Хорошо. Садитесь удобно на диван и попытайтесь расслабиться.
(ЖАННА садится на диван, придерживая руками сумочку.)
ДАНИИЛ. Сумочку можете оставить.
(АЛАН забирает сумочку, садится на противоположный край дивана. ДАНИИЛ начинает говорить замогильным голосом гипнотизера, покачивая руками перед глазами Жанны.)
ДАНИИЛ. Вы расслаблены… Вы совершенно свободны… По вашему телу разливается приятное тепло. Вы спите, вы спите, вы спите… вам приятно, вам тепло…
(Сумочка со стуком падает из рук АЛАНА. ДАНИИЛ поднимает ее, ставит на диван между Аланом и Жанной. Смотрит на Алана, застывшего в гипнотическом трансе, водит руками пред его глазами, но тот не реагирует. Жанна тоже не двигается. Махнув рукой на Алана, Даниил продолжает сеанс, обращаясь к Жанне.)
ДАНИИЛ. Жанна, вы совершенно спокойны… Уверенность все больше наполняет вас. Она приходит к вам с каждым вдохом. Отныне вы не боитесь оператора, он вам симпатичен. Вам симпатичен и режиссер. Режиссер вам очень нравится …
ЖАННА (сонным голосом). Мне нравится продюсер…
ДАНИИЛ. Вам нравится Алан.
ЖАННА. Алан изменяет жене… Мне нравится продюсер.
ДАНИИЛ. Какой продюсер?
ЖАННА. Мне нравитесь вы…
ДАНИИЛ. Господи!
ЖАННА. Да-да. Вы божественно красивы.
ДАНИИЛ. Жанна, Жанна, выбросьте это из головы!
ЖАННА. Я не Жанна, я Джульетта.
ДАНИИЛ. Вы Жанна – студентка театрального училища.
ЖАННА. Это прикрытие. Я Джульетта – частный детектив.
ДАНИИЛ. Боже мой!
ЖАННА. Да, да! Вы божественно красивы. Я без ума от вас.
ДАНИИЛ. Этого еще не хватало! На кого вы работаете?
ЖАННА. На Берту – жену Алана. Надо выключить диктофон.
ДАНИИЛ. Какой диктофон?
ЖАННА. Он в сумочке.
(ДАНИИЛ расстегивает сумочку, вынимает диктофон, выключает его и кладет обратно. И только теперь замечает на столе лист бумаги, оставленный Теодором.)
ДАНИИЛ. Что это? (Читает.) Дорогая Берта, я уже два года не могу жить без вас.
ЖАННА. …И я не могу жить без вас.
ДАНИИЛ (продолжает читать). Я знаю, что при встрече с вами не смогу и слова вымолвить от смущения… Поэтому решил написать…. (Отрываясь от письма.) Да это же письмо идиота-управдома! (Складывает письмо, прячет его в карман. Обращается к Жанне.) Жанна, просыпаемся, медленно просыпаемся.
АЛАН (зевает, поднимается, сонным голосом Даниилу). Ты оставайся, а пойду домой, немного вздремну. Я уверен в себе… Я постоянно уверен в себе… Уверенность все больше наполняет меня…
(В это время ЖАННА ложится на диван с намерением поспать.)
ДАНИИЛ. Жанна, или как вас там, просыпаемся!
(АЛАН за спиной Даниила покидает квартиру через входную дверь. ДАНИИЛ бросается к Алану, но опаздывает.)
ДАНИИЛ (возвращается к Жанне, склоняется над ней).
Про-сы-па-емся, про-сы-па-емся…
(Входит ТЕОДОР, видит склоненного Даниила, застывает на пороге.)
ТЕОДОР. Что это? Еще одна твоя жена?
ДАНИИЛ (раздраженно). Да! Вторая!
ТЕОДОР. А первая где?
ДАНИИЛ. Ушла изменница.
ТЕОДОР. Да-а-с! Хорош психотерапевт. Я тут в вашем гареме оставил письмо.
ДАНИИЛ. Какое письмо?
ТЕОДОР. Признание в любви. Многоженцам это должно быть особенно понятно.
ДАНИИЛ. И кому оно адресовано?
ТЕОДОР. Ну, конечно, не второй, и уж точно не первой твоей жене. А прелестной женщине, которая живет за этой стеной. Над которой вы оба, с ее мужем, издеваетесь: он изменяет, а ты неделями долбишь стену отбойным молотком.
(ЖАННА просыпается.)
ЖАННА. Где я? Кто этот мужчина?
ДАНИИЛ. Любовник Берты.
ТЕОДОР. Что ты городишь?!
ДАНИИЛ. Будущий. Пока еще в стадии обожателя.
ТЕОДОР (показывая на Жанну). Она знает Берту?
ДАНИИЛ. Откуда ей знать. Она из театра, а Берта – манекенщица.
ТЕОДОР. А ты откуда знаешь, что Берта манекенщица?
ЖАННА. И в самом деле?
ТЕОДОР (Жанне). Так вы ее тоже знаете?
ЖАННА (опомнившись). Понятия не имею, о ком вы говорите.
ТЕОДОР. Тогда не вмешивайтесь в разговор! Сначала в своей семье разберись! (Даниилу.) Отвечай, откуда знаешь Берту?
ДАНИИЛ. Вот еще! Не хватало мне знаться со всякими манекенщицами!
ТЕОДОР. И все-таки?
ДАНИИЛ. Да это же очевидно. Не мог ведь такой видный мужчина, как вы, влюбиться в обыкновенную продавщицу! Только в королеву. Но с королевами у нас на районе нехватка, поэтому – в манекенщицу.
ЖАННА. И как ее зовут?
ДАНИИЛ (указывая не Теодора). Вот он утверждает, что Берта.
ЖАННА. Из соседнего подъезда?
ТЕОДОР (Жанне). А-а-а, все-таки вы ее знаете!
ЖАННА. Пару раз видела. Одевается броско.
ДАНИИЛ. Безвкусно и вызывающе.
ТЕОДОР. Ярко и стильно!
ЖАННА. У нее еще муж такой… (Осанкой изображает импозантного мужчину.)
ТЕОДОР (подсказывая). Замухрышка из самых никудышных.
ЖАННА. Ну, не скажите.
ДАНИИЛ (равнодушно, как бы между делом). Говорят, все-таки партийный босс.
ТЕОДОР. Если народ из своего дома выживать и по бабам скакать – это руководить партией, то тогда, конечно, знаменитый босс!
ЖАННА. А вы откуда знаете о его женщинах?
ТЕОДОР. Знаю! И даже некоторых зафиксировал.
ДАНИИЛ (в сторону). Господи! Да они конкуренты!
ЖАННА. И где эти записи?
ТЕОДОР. Я не для вас их собирал. (Даниилу.) Где мое письмо?
ДАНИИЛ. А я откуда знаю.
ТЕОДОР. Тогда где ваша первая жена? Может, она взяла?
ЖАННА. Я что-то не все понимаю.
ТЕОДОР (Жанне). Ваше счастье. (Даниилу.) Не эта ли, с позволения сказать, (продолжает фразу грубым мужским голосом) суп-ру-га, прихватила мое письмо?
ДАНИИЛ. Не исключено. Могла подумать, что адресовано ей.
ТЕОДОР. У меня с головой все нормально!
ДАНИИЛ. Я начинаю ревновать.
ТЕОДОР. Где он?
ДАНИИЛ. Я психотерапевт, а не сыщик.
ЖАННА. А как же продюсирование фильмов?
ТЕОДОР. (Жанне). Мошенник он и… и…
ДАНИИЛ. …И сторонник реновации с последующим расселением. Еще одно слово и мы всем подъездом отправимся на Луну, а соседний – на Марс!
ТЕОДОР. А вот и нет! Ты уже подписал все, что требовалось. (Уходит, хлопнув дверью.)
ДАНИИЛ (вздыхая). Да-а-а! Вот так дела… Голова идет кругом от всего этого.
ЖАННА. У меня тоже.
ДАНИИЛ. Жанна… не знаю, откуда у меня появилось такое предчувствие, даже более того, почти уверенность, что вы неравнодушны ко мне.
ЖАННА. Я… право… удивлена. Это так неожиданно.
ДАНИИЛ. Ничего удивительного. Амуры всегда стреляют неожиданно.
ЖАННА. Амуры? Какие амуры? В кого стреляют?
ДАНИИЛ. Да во всех подряд. Перепьются там, наверху, и палят. Не смотрят, кто ты, что ты?! Прицелятся и хлоп – уже готовенький.
ЖАННА. Да все это сказки! Откуда они могут стрелять?
ДАНИИЛ. Откуда угодно! Им без разницы. Например, из соседней комнаты. Вот пойдемте туда, и вы наглядно убедитесь в достоверности греческой мифологии. (Берет Жанну под руку, уводит в спальню).
2-Я КОМНАТА
(БЕРТА и МАРИНА выходят из спальни. На Берте яркая широкополая шляпа.)
БЕРТА. Мама, если позвонит Алан, скажешь, что я скоро вернусь.
МАРИНА. Я скажу, что ты ушла с каким-то мужчиной.
БЕРТА. С каким мужчиной?
МАРИНА. С красивым и усатым. Поцеловались и в обнимку отправились неизвестно куда.
БЕРТА. Вот именно так и скажи. Но когда он уж совсем взбеленится, объяснишь, что я на собрании нашего дома по реновации.
МАРИНА. По чем?
БЕРТА. Господи! Мама, я же сто раз тебе говорила – в городе объявлена программа по переселению жильцов из старых домов в новые!
МАРИНА. Так мы что, поменяем квартиру?
БЕРТА. А почему бы и нет.
МАРИНА. Лучше бы мужа поменяла.
БЕРТА. А вот это – не твое дело! Сначала своего заимей.
МАРИНА. Да где его теперь порядочного встретишь? Папенька твой гулял. А зятек еще похлеще.
БЕРТА. С Аланом я сама разберусь. Как тебе моя шляпка?
МАРИНА. Шляпище, больше зонта. Сейчас такие не носят.
БЕРТА. Вечно тебе все не так. Пока. Я тороплюсь, забери белье из прачечной. (Снимает большую шляпы, надевает маленькую. Уходит.)
МАРИНА (недовольно). Я бы устроила ему реновацию! Где это видано: муж изменяет, а она не может отомстить. (Берет шляпу, оставленную Бертой, уходит в спальню).
(Ручка входной двери шевелится. Дверь медленно приоткрывается, в проем крадучись входит ЗИНОВИЙ – квартирный вор. Лицо его скрывает натянутая на голову черная повязка, изготовленная из женских колготок. Убедившись, что в комнате никого нет, Зиновий осматривается, осваивается, выдвигает ящички туалетного столика. Затем подходит к книжному шкафу, склоняет голову набок, читает корешки книг.)
ЗИНОВИЙ. Социология… Семь золотых правил… Эм-мануил Кант!.. (Пренебрежительно.) Читатели-писатели – пошли к ядреной матери… (Подходит к платяному шкафу, открывает створку дверей.) Вот это настоящая библиотика! (В слове «библиотика» делает ударение на «о».) Тут уж я почитаю! (Вынимает из шкафа мужской костюм на тремпеле, прикладывает к себе. Удовлетворенно кивнув, снимает колготки с головы, засовывает их в карман своих брюк. Сбрасывает с себя верхнюю одежду, надевает новый пиджак).
(Из спальни выходит МАРИНА. Она ярко одета: в огромной шляпе, только что оставленной Бертой, и красочном халате – явно принадлежащем дочери.)
МАРИНА. Ой! Вы кто?! Что вы здесь делаете?
ЗИНОВИЙ (смущенно, ибо застигнут врасплох в пиджаке и трусах.) Я… я одеваюсь.
МАРИНА. Кто вы?! Как вы сюда попали? Дверь заперта.
ЗИНОВИЙ. Я… я случайно зашел… через балкон.
МАРИНА (обходя его вокруг). Как через балкон?! На седьмой этаж?! Вы что, Карлсон?
ЗИНОВИЙ. При чем здесь Карлсон?
МАРИНА. Тогда не городите ерунды. Покажите пропеллер.
ЗИНОВИЙ. Чего показать?
МАРИНА. Как вы здесь оказались?
ЗИНОВИЙ. Да будь вы мужчиной, не задавали бы подобных вопросов?
МАРИНА. Все равно не понимаю.
ЗИНОВИЙ. Что же тут непонятного – я спустился с верхнего этажа.
МАРИНА. Зачем?
ЗИНОВИЙ. Зачем, зачем… Затем, что черти принесли ее мужа!
МАРИНА. Чьего мужа?
ЗИНОВИЙ. Ну не вашего же. Соседки сверху.
МАРИНА. Так вы любовник… (Смеется.) А я приняла вас за грабителя.
ЗИНОВИЙ. Тоже, скажите…
МАРИНА. Хотя в некотором смысле…
ЗИНОВИЙ. А вот это вы напрасно! Запомните, я абсолютно честен.
МАРИНА. Так вы подрядились к этой мымре?!
ЗИНОВИЙ (укоризненно). Мадам…
МАРИНА. Боже мой! Кругом одни изменники!
ЗИНОВИЙ. Попрошу вас не обобщать – есть и порядочные люди.
МАРИНА. Уж не вы ли?
ЗИНОВИЙ. А почему бы и нет? Я никому не изменяю, поскольку холостяк. Так сказать, несемейнообязанный.
МАРИНА. А заповеди? Как там… не тащи в постель жену ближнего своего. Это, по-вашему, честно?!
ЗИНОВИЙ. Здесь я с вами согласен – не очень…
МАРИНА. То-то же.
ЗИНОВИЙ. С ее стороны нечестно. Все время твердила, что разведенная. А затем неожиданно: он тебя убьет! Если кто здесь и обманут, так это я.
МАРИНА. Так вы не знали?!
ЗИНОВИЙ. Конечно. Я не верхолаз… скакать по перилам… с восьмого этажа.
МАРИНА. Вы же могли разбиться!
ЗИНОВИЙ. Запросто. В лепешку!
МАРИНА. Пострадать без вины!
ЗИНОВИЙ. Вот именно! Был бы я, скажем, неверным мужем, тогда…
МАРИНА. О-о-о! Тогда другое дело. Такого бы я и сама столкнула.
ЗИНОВИЙ. И своего?
МАРИНА (в замешательстве). Моего?
ЗИНОВИЙ. Ну да, вашего знаменитого партийца.
МАРИНА. А вы откуда знаете Алана?
ЗИНОВИЙ. Да кто ж его не знает!
МАРИНА. О-о-о! Его бы столкнула в первую очередь – ни одной юбки не пропустит.
ЗИНОВИЙ. Постоянен в непостоянстве?
МАРИНА. Лучше не скажешь!
ЗИНОВИЙ. Изменяет вам? Такой обворожительной женщине?
МАРИНА. Вы это серьезно?
ЗИНОВИЙ. Да что у меня, глаз нет?
МАРИНА. А куда вы смотрели, когда лазили наверх? (Указывает в потолок).
ЗИНОВИЙ. Сам не знаю. Иногда у меня такое ощущение, будто повязка закрывает глаза.
МАРИНА. Скажите еще, черт попутал.
ЗИНОВИЙ. Наоборот! Что вы! Это ангел-хранитель таким окольным путем привел меня к вам.
МАРИНА. Уж не хотите ли вы сказать, что я вам нравлюсь?
ЗИНОВИЙ. Очень, очень нравитесь!
МАРИНА. Вы, я смотрю, полиглот.
ЗИНОВИЙ. Да кто ж устоит перед вашей красотой! Ах, если бы не эти моральные принципы.
МАРИНА. Вы о чем?
ЗИНОВИЙ. Я не могу присваивать то, что по закону принадлежит другому, в данном случае – вашему партийному боссу.
МАРИНА. Вот еще глупости! Уж ему точно наплевать, с кем я, и где я?
ЗИНОВИЙ. Да он просто болван, если не ценит такую красавицу. Я не удивлюсь, если он, например, не подозревает, сколько стоит этот пиджак (показывает на только что надетый пиджак), или, предположим, не знает, как установить охранную сигнализацию.
МАРИНА. Вы опасаетесь, что он заявится неожиданно?
ЗИНОВИЙ. Само собой. Не хватало еще раз скакать по балконам.
МАРИНА. Уж слишком вы осторожный.
ЗИНОВИЙ. Нет, я предусмотрительный. Это у меня в характере. Я предварительно люблю просчитать все варианты, а то и прозвонить по телефону.
МАРИНА. Похоже, вы ошиблись номером. (Указывает наверх.)
ЗИНОВИЙ. Небольшой сбой вот в этой АТС. (Стучит себя по лбу.)
МАРИНА. А как вас зовут?
ЗИНОВИЙ. Зиновий. А вас?
МАРИНА. Марина.
МАРИНА. А вы кто по профессии будете?
ЗИНОВИЙ. Я… э-м-м… Социолог… Знаете, есть такая наука – экстремальная социология. А вы? Кем работаете?
МАРИНА. Я?.. Мне кажется, я начинаю работать чьей-то женой… притом – неверной.
ЗИНОВИЙ. Тогда зачем мы понапрасну теряем время?! (Берет Марину под руку, уводит ее в спальню).
(В комнату, пошатываясь, входит АЛАН. Он еще под действием гипноза.)
АЛАН. Я уверен в себе… Я постоянно уверен в себе… Уверенность все больше наполняет меня… (Ложится на диван, бормочет.) Эх, Эммануил… Эммануил Кант… Какой же ты глупый старикашка. Наивней ребенка. Да тебя сегодня и депутатом бы никто не выбрал. (Переворачивается на другой бок.) Граждане, дорогие граждане, пожалуйста, не волнуйтесь. Всех вас ожидают новые просторные квартиры. Наша партия каждому из вас гарантирует законность и справедливость…
