Александр Леонидович Аввакумов
Казанский треугольник
– Хорошо, – резюмировал он. – Подготовьте мне обзорную справку по данному делу.
Попрощавшись с министром, он выслушал доклады председателя КГБ и Верховного суда, но они особого интереса у него не вызвали. Когда докладывал председатель КГБ, Сергей Иванович, как бы между прочим поинтересовался у него стрельбой в Кировском районе. Но, тот не доложил ничего нового по данному факту.
– Неважно работаете, – произнес он и внимательно посмотрел на председателя КГБ. – Куда смотрели ваши люди? Откуда у этого преступника оружие? Этими вопросами вы задавались или нет?
В конце беседы он сделал замечание о плохом взаимодействии их структуры с МВД.
– Представьте мне вашу справку по этим событиям. Что сейчас делает КГБ по раскрытию этого резонансного преступления.
***
После их ухода, он поднял трубку и попросил соединить его с Первым секретарем Обкома КПСС. Трубку сняла Валентина Петровна, секретарь и сообщила ему, что сегодня шефа на работе не будет. Он уехал в один из районов республики, где проходило отчетное собрание райкома партии.
Ермишкин положил трубку, потянулся в кресле и решил позволить себе немного расслабиться. Он вызвал служебную машину и, надев пиджак, направился на выход. Он заехал на старое место работы и, здороваясь на ходу с бывшими коллегами, направился к председателю исполкома.
Проходя мимо секретаря, он попросил ее не соединять своего руководителя ни с кем и прошел в его кабинет. Поздоровавшись, как равный с равным, Ермишкин достал из портфеля бутылку французского коньяка «Hennessy» и поставил ее на стол.
– Давай, выпьем! Я так давно не пил, что забыл, какой он на вкус. Представляешь, там даже выпить не с кем! Кругом такие скучные лица, что плакать хочется, – произнес Сергей Иванович и громко рассмеялся.
Они просидели в кабинете часа два, вспоминая свои молодые годы. Впервые за последние два месяца на душе Сергея Ивановича все улеглось и ему вновь стало так легко и свободно, будто он скинул с плеч неимоверно тяжелый груз. Вернулся он домой поздно. Кое-как разделся, не снимая носок, упал в кровать и моментально заснул.
Несмотря на новое назначение, его семейная жизнь не претерпела существенных изменений. Светлана по-прежнему была холодна с ним, несмотря на то, что в последнюю неделю он не давал ей для этого никакого повода. Сергей Иванович догадывался, что кто-то ее проинформировал о его поездке в Болгарию и о любовнице, которую он хотел взять с собой, иначе трудно объяснить ее поведение. Но кто мог рассказать, сколько он не думал, догадаться не смог.
Его мысли периодически вертелись вокруг его бывшей дамы сердца. Он несколько раз, намеревался заехать к ней на работу, но что-то его останавливало. Этим, «что-то» было его новое положение, которое не позволяло ему вести двойную игру с женой и любовницей. Он часто спрашивал себя, а что скажет Первый секретарь Обкома КПСС, если его жена напишет на него, как он сможет оправдаться в глазах руководства?
Он сидел в кресле и, воспользовавшись паузой в работе, размышлял о своих отношениях со Светланой.
«Необходимо поговорить с ней на эту тему. Жить так, как я живу, дальше невозможно. Я предложу ей развод и куплю ей хорошую квартиру. Она молода и еще сможет устроить свою жизнь. Так, наверное, будет лучше и для нее, и для меня», – размышлял он.
Его размышления прервал телефонный звонок. Звонила Татьяна! Он испугался этому звонку.
«Боже мой! Как она узнала мой номер? Что ей нужно от меня? – подумал он со страхом. – Надо же, я только подумал о ней и вдруг звонок!»
Татьяна болтала без перерыва, не давая ему сказать ни слова. В заключение она попросила его заехать к ней на работу, где она объяснит ему многие вещи. Он не стал ее особо обнадеживать и пообещал, что заедет в самое ближайшее время.
Он положил трубку и взглянул на часы. Было около семи вечера, и он направился домой. Водитель повез его уже по известному ему маршруту. Доехав до центра города, Ермишкин вдруг дал команду и, машина, направилась в ресторан «Заря» на улицу Вишневского.
Сергей Иванович «барином» вошел в ресторан. Старый швейцар снял фирменную фуражку и поклонился ему. Передав портфель гардеробщику, который узнал постоянного посетителя, он вошел в зал и увидел Татьяну.
Женщина стояла у одного из столиков и, не обращая внимания на посетителей, не выбирая выражений, ругалась с пьяным клиентом, который отказывался платить за ужин, ссылаясь на то, что его обсчитала официантка. Татьяна, заметила его слишком поздно, когда он уже подошел к ней. Она бросилась ему навстречу. Ее лицо, разгоряченное скандалом, было красным, но глаза уже сияли от радости.
Еще час назад Сергей Иванович думал о ней, как о серьезном противнике, ломающем его личную жизнь, но увидев ее радость, необъяснимо для себя поменял свое отношение к ней. Ее улыбка была настолько обворожительной, что у него что-то екнуло в груди, и он моментально забыл все дурные мысли. Он чувствовал себя школьником и не знал, что сказать и как вести себя с ней. Его часто мучил один лишь вопрос, что сказать Татьяне при встрече. Ответы были разными. Но вот встреча состоялась и все его планы испарились. Он словно завороженный, шел за этой женщиной и окончательно пришел в себя лишь в знакомом ему кабинете.
Татьяна стояла в стороне и отряхивала с юбки невидимые никому пылинки. Взглянув на него своими красивыми глазами, она поинтересовалась:
– Сергей! Ты почему не звонил? Обиделся, что я не поехала с тобой? А может, были другие причины, о которых я не знаю? Может, ты нашел другую бабу, которая тебя больше любит, чем я?
– С чего ты взяла! Какая женщина? Бог с тобой Татьяна!
Поправив на себе галстук, он подошел и обнял ее. Его правая рука скользнула по ее бедру и моментально оказалась под подолом ее юбки. Она не стала его отталкивать, а еще сильнее прижалась к нему. Она стала стаскивать с него галстук и рубашку. Он повалил ее на пустой стол, который вскоре заскрипел под тяжестью женского тела.
Они долго после этого говорили, каждый, как бы оправдывался за этот временный перерыв в их отношениях. Они быстро простили друг друга, толком, не понимая за что, и их чувства вспыхнули с новой силой.
Пара вышла из кабинета. Ермишкин опытным взглядом заметил новенькую табличку, закрепленную на двери этой комнаты. Табличка сообщала, что теперь этот кабинет был кабинетом Татьяны и, что она уже не администратор ресторана, а директор. Поймав его взгляд, она предложила обмыть ее новую должность на следующий день.
Возвращаясь домой, Сергей Иванович испытывал небывалый жизненный подъем. Ему казалось, что он сбросил с плеч громадный груз и теперь ему так легко, что он готов запеть. Он не вошел, а скорей влетел в квартиру. Не обращая внимания на жену, с удивлением следившую за ним, Сергей Иванович быстро переоделся и отказавшись от ужина, сел в кресло и стал смотреть республиканские новости.
– Ты, что? Ужинать разве не будешь? – спросила его жена и, получив отрицательный ответ, молча, ушла на кухню.
– Светлана! Налей мне чаю, – попросил он ее.
Светлана приготовила чай и, поставив приборы на поднос, понесла в зал. Расставляя чашки на столе, она почувствовала запах женских духов от рубашки мужа. Этот запах был ей очень знаком.
***
Утро Ермишкина началось с доклада заместителя министра внутренних дел. Это был мужчина лет пятидесяти, явно склонный к полноте. Он не совсем чисто говорил по-русски. Ему было смешно слушать его, когда он пытался произнести сложное слово. Перед тем как его сказать, он умолкал на несколько секунд, пытаясь про себя произнести это слово. Сергей Иванович видел его впервые и с интересом наблюдал за ним. Большому милицейскому чину явно не нравилось, что приходится отчитываться в Обкоме партии за это преступление, и он чувствовал себя не совсем неуютно. Из доклада, Сергей Иванович узнал, что погибший преступник, накануне своей гибели, пытался уничтожить единственного свидетеля, который видел его в лицо, но по чистой случайности брошенная им граната не взорвалась. Ермишкин представил, как к нему в окно влетает граната и от этой мысли у него по спине побежали мурашки.
«А, ведь мог и меня «кончить» таким образом, – подумал он. – Что ему стоило, нажал на курок, и нет свидетеля».
Ермишкин лениво перебирал фотографии, которые по-прежнему лежали на его столе.
– Что дал обыск? – снова поинтересовался он, у заместителя министра. – Что обнаружили в квартире?
Пока заместитель министра перебирал листы доклада, его сердце на какой-то миг остановилось, а затем трепетно забилось. Он с ужасом думал о том, что оперативники все же обнаружили его признание. Секунды, которые потратил заместитель министра, для него показались вечностью.
Заметив нескрываемый интерес партийного босса, заместитель министра начал дотошно перечислять предметы, обнаруженные при обыске. Среди них были патроны к пистолету и другие предметы, косвенно подтверждающие преступную деятельность, однако, каких-либо записей, так интересовавших Сергея Ивановича, в переписи не было.
– Это все? – спросил он и, получив утвердительный ответ, отпустил докладчика.
– Да, жизнь тесна, – выдохнул он. – Везет же дуракам и пьяницам!
Председатель КГБ, в своем докладе сообщил об уже известных ему фактах. Единственное, что дополнительно узнал он, это было то, что по данным КГБ, преступник в конце зимы выезжал в Новгород, где у местных «черных копателей» приобрел несколько стволов огнестрельного оружия, боеприпасы, в том числе и гранату.
Ермишкин сжал свои тонкие губы и поинтересовался у комитетчика, почему они, располагая подобной информацией, не задержали преступника раньше, а позволили ему в составе группы неизвестных следствию лиц совершить столь дерзкое преступление? Немного подумав, председатель КГБ сослался на то, что они вели его разработку, и хотели выявить все его связи.
«Так у кого же она, моя явка?! – метался в мыслях Ермишкин. – Может, находится в КГБ? А, сейчас, они просто играют со мной в кошки–мышки. С другой стороны, если бы они полностью владели ситуацией, то непременно знали бы и о разбойном нападении на мою квартиру.
Ермишкину позвонил Первый секретарь Обкома партии, и он извинившись перед председателем КГБ, взял со стола папку с документами и вышел из кабинета.
***
Вечером, после работы, Сергей Иванович вновь заехал в ресторан «Заря». Жизнь вошла в старое русло – работа, ресторан, любовные развлечения и дом. Единственным человеком, для которого у него не было времени, по-прежнему была жена. Пропасть между ними становилась все глубже и шире. Впрочем, и желания налаживать отношения ни одна из сторон совершенно не испытывала. Сегодня он решил поговорить с женой на чистоту. К этому его располагал вполне приятный вечер, проведенный с Татьяной. Придя в подпитии, он переоделся и начал непростой для себя разговор.
– Света, ты знаешь, я встретил женщину, с которой мне хорошо, значительно лучше, чем с тобой. Я люблю ее. Я благодарен тебе за многое, в том числе и за то, что ты помогла мне выбиться в люди. Сейчас ситуация изменилась, и я полюбил другую женщину, с которой хотел бы связать судьбу. Представь себе, сейчас я говорю с тобой и боюсь. Боюсь одного, что ты будешь как-то бороться за семью и постараешься использовать мое теперешнее положение. Ты знаешь, что в Обкоме очень трепетно относятся к семье и, если ты начнешь писать туда, то просто сломаешь мне служебную карьеру. Но запомни, чтобы ты не делала, я все равно люблю ее.
Светлана стояла у стола и не знала, что ответить. Услышанное было столь неожиданным, что она хоть и думала об этом постоянно, сейчас от неожиданности растерялась. Она, уже давно считала, что этот человек не способен на подобный шаг, и вдруг…
Сергей Иванович все говорил и говорил, не давая возможности возразить. Она пришла в себя, когда он стал рассуждать о том, что готов приобрести ей кооперативную квартиру в центре города при условии, что она не будет поднимать скандала и жаловаться на него.
Когда муж выговорился, ей вдруг показалось, что он как-то уменьшился в размерах, съежился, его плечи опустились, и огонь, еще минуту назад пылавший в его глазах, потух. Светлана долго ждала этого разговора и если бы не инициатива Ермишкина, то она сама рано или поздно подняла бы этот вопрос. Тот вариант, который предложил он, вполне устраивал ее. Дальше жить с нелюбимым человеком становилось тяжелее каторги.
Выждав паузу, Светлана посмотрела на него и ответила:
– Я тебя Сережа, хорошо понимаю. Жить с нелюбимым человеком – невозможно. Видеть его каждый день, ежедневно испытывать антипатию, разговаривать, действительно очень трудно. Я не против того, чтобы разойтись. Держать я тебя не буду. Единственное, что я хочу, приведешь ее сюда только после того, как я отсюда уеду. Чем быстрее ты сделаешь мне квартиру, тем лучше. А пока, ты будешь спать на диване, а я на кровати. Свои вещи будешь стирать сам, я к ним больше не прикоснусь. И пока я живу здесь, ты будешь меня содержать, будешь давать мне столько денег, сколько и раньше. На другие условия я не согласна.
Ермишкин слушал ее, не перебивая, он был несказанно рад, что все так хорошо произошло, без всяких слез и битья посуды. И пообещал, что квартиру приобретет буквально на днях.
***
Утром к Светлане приехал Марков. Он был очень обеспокоен. Беда была близка, как никогда. Выходя из дома, он видел незнакомого мужчину, который пристально рассматривал его. Недалеко стояли «Жигули» шестой модели. Максим медленно направился вдоль улицы, стараясь каким-то образом распознать среди прохожих оперативных работников. То, что они на «хвосте», он чувствовал всей своей кожей. Накануне вечером, мать сказала, что звонил Алмаз и предупредил, что за ним слежка.
Максим на общественном транспорте доехал до центра и пошел по улице Баумана в сторону гостиницы «Казань». Он шел медленно, не пропуская ни одного магазина. Зайдя в магазин спорттовары «Динамо», он долго выбирал себе футболку. Делая вид, что полностью сосредоточен на покупке, он заметил, как вслед за ним вошел тот же человек, которого он видел у дома. Мужчина, остановился недалеко от него и стал рассматривать спортивную обувь, периодически бросая взгляд в сторону Маркова.
Ничего не купив, он Максим вышел из магазина и побрел дальше. Напротив «Дома печати» он нагнулся завязать шнурок и метрах в тридцати вновь увидел своего преследователя.
«Сколько их, трое или четверо?», – подумал он.
Поравнявшись с гостиницей «Казань», он вошел туда. Пройдя по коридору, он оказался в зале ресторана и присел за крайний столик. Это место позволяло хорошо просматривать не только зал, но и перекресток улиц Баумана и Чернышевского в окно. Прошло пять минут, и в зал вошел молодой человек. Оглядев всех присутствующих, он быстро нашел глазами Маркова и сел недалеко от него, за свободный столик. Заметив, что на его столе всего один столовый прибор, оперативник вышел из зала.
Максим сделал заказ, встал из-за стола и быстро направился на третий этаж. Гостиницы. В окно, выходящее на улицу Баумана, было видно, как около магазина «Кристалл» стоят уже знакомые ему «Жигули», а около которого, делая вид, что просто болтают, стоят трое молодых мужчин.
«Значит, их четверо, водитель и трое, которые пасут меня», – прикинул Максим.
Он достал из кармана блокнот и записал номер машины. Он быстро спустился в ресторан и сел за свой столик. Официант, как раз принес заказ, и Максим, как ни в чем не бывало, приступил к обеду. В ресторане он был уже более часа. За это время туда поодиночке заходили все оперативники и, убедившись, что он обедает, выходили из зала.
После обеда он направился в сторону кинотеатра «Родина». Там шел новый советский боевик «Пираты ХХ века». Народу было много и на ближайший сеанс все билеты были проданы. Максим переходил от одного человека к другому, спрашивая у них лишний билетик. Ему сразу повезло и он, схватив билет, быстро вошел в кинотеатр. На ходу он видел, как оперативники бросились в толпу искать билеты.
Максим купил мороженное и, отойдя в сторону, стал наблюдать за попытками преследователей найти билеты. После долгих усилий одному из них это удалось. Он вошел в кинозал после третьего звонка. Место у него было крайнее.
Закончился киножурнал и начался фильм. Максим дождался начала фильма и потихоньку вышел из кинозала. По лестнице он направился в будку киномеханика и попросил выпустить его через служебный вход. Киномеханик был крайне удивлен подобному посещению, но не стал спорить. Он, открыл дверь и выпустил его на улицу.
Оглядевшись по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, Марков вышел из подворотни, поймал такси и поехал к Светлане. Доехав до ее дома и убедившись в отсутствии хвоста, вошел в подъезд.
***
Увидев не на шутку разволновавшегося Максима, Светлана поняла, что происходит что-то серьезное.
–Может, тебе лучше уехать? У тебя есть родственники в деревне или где-нибудь подальше от Казани? – произнесла она, обращаясь к Максиму.
Он сразу же отказался от этой затеи, так как был уверен, что его машина уже объявлена в розыск, а любая попытка вырваться за пределы города может обернуться трагическим случаем. Он уже знал о гибели Андрея и не хотел, чтобы его жизнь оборвалась так же нелепо, как у него.
Он выпил чая и, увидев в глазах Светланы слезы, стал ее успокаивать:
– Не беспокойся и не плачь, я еще на свободе. Я не глупее милиции, и они меня просто так не возьмут. Света, сейчас пришло время, когда ты можешь отвернуться от меня и забыть, все то, что было с нами. Я не вправе обижаться на тебя. Я и так благодарю Бога, что он свел меня с тобой. В тебе есть то, чего нет ни в одной другой женщине. Мне не так страшна тюрьма, сколько то, что все это время я не буду видеть тебя. А, без тебя я уже не могу не только жить, но и дышать.
Он говорил с такой страстью, что она не могла не поверить в его искренность.
– Любимая! Если меня возьмут, то деньги, которые я оставил у тебя, возьми себе. Единственная просьба, не бросай мою мать, она очень больна и ей будет необходима твоя помощь. Если будет возможность, переведи деньги в доллары или в золото. Это будет сильнее любой нашей валюты. А, сейчас, ничего не говори, просто посиди рядом со мной.
Она сидела и молчала, а он все целовал и целовал ее. Не выдержав этого, она сорвала с него рубашку и стала покрывать поцелуями его разгоряченное тело. Они быстро утонули в отчаянной страсти и если бы не телефонный звонок, еще нескоро вернулись бы к действительности.
Звонил Ермишкин и предупредил ее, что дома ночевать не будет. Светлана предложила Максиму заночевать у нее, но тот отказался. Ему надо было спешить домой, так как сегодня у матери был сильный сердечный приступ, и ей была нужна его помощь.
Он пообещал Светлане позвонить на следующий день и с этим ушел от нее. Всю ночь Светлана проплакала. Утром с красными от слез глазами она сидела в кресле и ждала его звонка.
***
Марков по дороге от Светланы, зашел к своему родственнику, работавшему в МВД. Увидев на пороге нежданного гостя, тот здорово напугался. Он даже не пригласил его войти в квартиру, потому что успел уже рассказать жене, что Максима разыскивает милиция за участие в преступной банде.
– Ты, с ума сошел! Ты куда пришел, ко мне? Ты же знаешь, что тебя разыскивает вся милиция города. Иди туда, где был? – почти шепотом спросил он. – Ты знаешь, что твоя машина в розыске, а твоя фотография есть у каждого оперативника? Зачем пришел? Знаешь ведь, где я работаю! Я должен тебя задержать, понимаешь?! Прошу тебя, больше ко мне не приходи! У тебя своя жизнь, у меня своя! А, если у меня обыск устроят? Как я это объясню жене, детям, соседям?
– Когда, ты об этом узнал? Я уверен, что не сегодня! Мог бы позвонить, предупредить! – так же полушепотом ответил ему Максим. —Ты же родственник мне, у нас с тобой одна кровь, один прадед! А, ты испугался, решил не пачкаться! Дело твое, тебе еще не поздно и сейчас позвонить ментам.
Дверь открылась и в коридор выглянула жена. Увидев Максима, она принялась кричать на весь подъезд:
– Ты, чего сюда «приперся»! Кто тебя звал? Мы не дружим с преступниками! Уходи, или я вызову милицию!
Марков сделал шаг в ее сторону и она, испугавшись его, быстро скрылась за дверью. Родственник пытался извиниться перед ним, мол, у них двое малолетних детей и неприятности им не нужны.
Максим, подняв воротник плаща, повернулся и вышел из подъезда. Он шел по улице и вспоминал детство, которое провел со своим родственником. Сколько раз он помогал ему в трудных ситуациях, спасал от наскоков ровесников! Парень давно догадался, почему родственник поступил в МВД, ему необходимо было самоутвердиться перед ребятами, почувствовать пусть слабенькую, но власть. И сейчас, он повел себя как настоящий трус.
«Уж если ты такой принципиальный, взял бы да задержал, – думал про него Максим. – Нет, он на такое не способен. Он трус и просто хочет быть чистеньким и перед родственниками, и перед своей милицией».
С этими мыслями он дошел до дома. Уже привычно осмотревшись по сторонам, он увидел знакомую «шестерку» в тени соседнего дома. Представил, как обрадовались оперативники, увидев его подходящим к дому. Максим демонстративно подошел к автомашине и попросил водителя угостить его сигаретой. Тот, слегка замешкался, доставая сигареты, но все же протянул пачку наглецу. Максим не курил, но взял сигарету и пошел к подъезду. За эти секунды он не только хорошо разглядел всех преследователей, но и запомнил каждого в лицо.
***
Он проснулся рано, очередной гипертонический криз у матери поднял его с постели около пяти часов утра. Он вызвал «скорую помощь» и, ожидая ее, увидел в окно все ту же «шестерку», но уже с другими номерами. В машине находилось три пассажира и водитель. При подъезде кареты «скорой помощи», они вышли из машины и закурили, даже не догадываясь, что и за ними наблюдают из окна квартиры.
Марков запомнил и эти лица. Ему вдруг показалось, что все, что происходит, это какая-то игра, которая рано или поздно все же закончится. Но, люди, стоявшие на дороге, были настоящими, далекими от этих детских игр. И страх, который они вызывали своим присутствием, тоже был настоящим.
«Скоро я буду знать всех оперативников в лицо и все номера, под которыми они ездят», – с тяжелой ухмылкой подумал Максим.
Врачи скорой помощи поднялись на второй этаж довольно быстро. Осмотрев мать, медсестра сделала ей шесть уколов, а врач предложил госпитализировать ее в шестую городскую больницу, что находится на улице Николая Ершова.
Максим стал собирать вещи для матери. На все это ушло несколько минут, и они все вместе спустились на улицу. Он и водитель донесли на носилках мать до машины. Автомобиль, включив проблесковый маячок и сирену, помчались в центр. В заднее стекло автомашины он видел, как оперативники последовали за их машиной, но на перекрестке скорая промчалась на красный свет светофора, а милицейская автомашина была вынуждена остановиться.
Эта минутная пауза дала возможность значительно оторваться от преследователей. Максим помог санитару занести носилки в приемный покой больницы, а сам остался ждать в коридоре. Минут через тридцать врач сообщил, что мать положили в кардиологическое отделение, которое находилось на втором этаже. Выйдя из больницы, Максим к своему великому изумлению, не увидел ни машины с оперативниками, ни их самих.
«Видимо, потеряли», – подумал он.
Марков перешел дорогу и решил сесть в трамвай, который двигался в сторону центра. Трамвай был пустым, так как только что отъехал с конечной остановки. В вагоне Максим заметил, что за ним вошел один из оперативников. Он успел выскочить в закрывающиеся двери трамвая, а оперативнику ничего не оставалось, как уехать по маршруту.
Марков стоял на остановке и поджидал другой трамвай. Буквально через минуту подошел другой. Здесь людей было много. Он вошел через заднюю дверь трамвая и, пройдя через весь салон, растолкав всех руками, вышел в переднюю. И опять стал ждать того, кто выйдет за ним. Второй оперативник, как и первый, уехал ни с чем.
Он перешел на другую сторону платформы. Доехав до остановки «Артиллерийское училище», он вышел из трамвая и быстрым шагом направился в военный городок. Миновав пост курсантов, стоящих у ворот училища, он побежал в противоположную сторону. Вслед за ним подобную попытку предпринял один из оперативников, но его остановили бдительные курсанты. Оперативник достал удостоверение и стал показать его курсантам, но те вызвали начальника караула и держали его до тех пор, пока не получили разрешающую команду. Пробежав метров семьсот по территории училища, Максим перелез через забор и оказался на улице Новаторов. Несколько раз, оглянувшись и убедившись в отсутствии хвоста, он остановил такси и поехал к Светлане.
***
Она с утра не отходила от окна. Все мысли были связаны только с Максимом. Светлана уже не надеялась его увидеть сегодня, будучи уверенной, что его уже задержали. Вдруг она заметила, как из подъехавшей машины вышел Марков. Он быстро пересек проезжую часть улицы, вошел в подъезд и даже не успел нажать на звонок, как она сама открыла ему дверь. Ее опухшее лицо явно свидетельствовало о бессонной ночи. Максим рассказал ей, что увез мать в больницу и по рекомендации врача ей предстоит операция на сердце. Он еще раз попросил Светлану не оставлять мать без внимания.
Они сидели на диване и никак могли наговориться, потому что оба хорошо понимали, что это возможно их последняя встреча. Оба старались не думать об этом и гнали эти мысли от себя прочь. Светлана гладила его мягкие волосы, стараясь запомнить любимого красивым, сильным и свободным. Ему же не было необходимости куда-то спешить, впереди у него была только тюрьма и он, как и раньше, вдруг снова растаял в ее ласках. Он ушел около семи часов вечера. Немного побродив по улицам весеннего города, он вернулся домой. Ему не хотелось подводить знакомых или друзей, скрываясь у них. То, что его задержат, он уже не сомневался, однако долго жить с таким грузом ежедневно ожидая ареста, ему было очень тяжело. Дома он включил телевизор и лег на диван. Пустая квартира давила на его психику и он, пытаясь не думать о матери, стал анализировать события последних дней.
Интересно, чем располагает следствие в отношении него? Его кроме своих ребят не видел никто, а тем более водитель. Он хорошо помнил, что вышел из своей машины лишь тогда, когда Андрей натянул на голову шофера мешок. Свидетелей нет, Андрей погиб, Олег пропал, куда-то уехал. Единственным человеком, который может его сдать, оставался Алмаз. Но Алмаз не лох, сдавая Максима, он автоматом «заряжается» и сам на большой срок. Это ему невыгодно. Это значит, что его участие в налете будет доказать довольно сложно. Похищенных мехов у них нет. Меха они никогда не найдут, денег тоже нет. Чем будут доказывать его вину милиция, он не знал. Он не настолько глуп, чтобы сознаваться в этом преступлении.
Максим прошел на кухню, достал из шкафа бутылку коньяка и, налив полный стакан, выпил. Пошарив в холодильнике, он нашел банку шпрот, открыл ее и поставил на стол. Он налил еще половину стакана коньяка и залпом выпил. Коньяк, как и в предыдущий раз, ожег горло и теплой массой опустился вниз. Максим закусил шпротами и стал одеваться.
Выйдя на улицу, он осмотрелся по сторонам и напрямую направился к машине оперативников.
– Прошу вас, меня извинить, – с явной издевкой начал парень, обращаясь к одному из оперативников, вышедшему из машины. – Завтра я непременно напишу вам свое расписание, где, когда и в какое время я буду находиться. Это для того, чтобы вам поменьше тратить государственные деньги на погони за мной по всему городу.
Оперативнику стоило немалых усилий, чтобы сдержаться. Максим, пошатываясь, направился к себе домой, где принял душ и лег спать. Что будет завтра, он не знал, ему уже было все равно, и строить планы на завтра он уже не собирался.
***
Ежедневные сводки наружного наблюдения за Марковым не доставляли Абрамову особой радости. Как он и предполагал, парень оказался достойным противником. Ему удалось несколько раз расшифровать сотрудников наружного наблюдения, несколько раз оторваться и уйти от них, однако, задерживать его Виктор не спешили, слишком малыми были доказательства его причастности к налету. Проведенное опознание его личности по фотографии, дало отрицательный результат. Вагапов не опознал в нем налетчика.
В течение последних двух дней оперативникам не удалось узнать, где и у кого мог находиться Марков в течение нескольких часов. За это время можно было не только спрятать похищенное, но и сто раз перепрятать его. В отношении второго фигуранта также не было пока ничего ясного. Он пропал, словно камень в воде. Проведенная установка по месту его проживания также ничего не прояснила. Со слов родителей, сын внезапно уехал из города на какие-то заработки и пообещал сообщить свое местонахождение лишь после того, как устроится на месте. Обсудив сложившуюся ситуацию с начальником Управления, Абрамов принял решение о задержании Маркова. Работать за ним «по воле» было бесперспективно.
В этот раз, Владимир Алексеевич Носов, лично планировал задержание. К дому Маркова были дополнительно подтянуты две группы захвата из числа сотрудников уголовного розыска. Предполагая, что Марков может быть вооружен, было принято решение о его задержании на улице. Роль Абрамова сводилась к тому, чтобы координировать эти группы в процессе захвата. Виктору было обидно, что ему отвели подобную роль, но он не стал спорить с ним.
Марков вышел на улицу рано утром. Он прошел за угол дома, сел в машину и поехал в сторону центра. Максим ехал не спеша, соблюдая все правила уличного движения, словно показывая преследующим его оперативникам, что он готов к задержанию и нисколько их не боится.
Метрах в пятидесяти вслед за ним двигались две машины с сотрудниками уголовного розыска. Марков то ускорял движение своей автомашины, то вдруг замедлял движение, словно предлагая поиграть с ним «в кошки-мышки». Со стороны можно было подумать, что водители просто катаются и наслаждаются хорошей погодой. Максим не исключал того, что задержат его сегодня и поэтому старался не останавливаться.
«В движении вы меня не задержите, а это значит, что останавливаться мне нельзя, буду таскать вас по городу», – решил он.
Двухчасовая бесцельная езда, по его мнению, должна была спровоцировать преследовавших его людей на активные действия.
В одной из машин находился Носов, который непрерывно держал с связь с Абрамовым по рации. Видя, что захват явно затягивается, Носов решил подключить к группе захвата сотрудников ГАИ. Они должны были под благовидным предлогом остановить машину Маркова и организовать проверку транспорта на предмет наличия в машине оружия. Решение было отчасти правильным при условии, что работники ГАИ получат полный и исчерпывающий инструктаж перед такой операцией. Но инструктажа никто не провел и поэтому гаишники толком не знали, кого и как задерживать.
