Александр Леонидович Аввакумов
Казанский треугольник
– Светочка! Прости, что я так рано. Я всю ночь не сомкнула глаз и с утра бросилась к тебе, – извиняясь, начала подруга.
– Ты только посмотри на мою шубку! Нравится тебе или нет? – она хвастливо крутанулась перед Светой.
Теперь Светлане стало ясно, зачем она пришла к ней. Вера относилась к той категории женщин, которым было необходимо с кем-то поделиться своей радостью. Переполняющая ее гордость за столь дорогое приобретение, не давала ей покоя. Новая шубка, которую она забрала накануне из ателье являлась именно тем раздражителем, с которым ей так и не удалось справиться. Вера стояла перед ней, словно манекен в магазине и периодически меняла позы. Это было так смешно и наивно, что Светлана заулыбалась.
Мех в готовом изделии выглядел еще красивее и богаче. Даже неспециалист мог легко догадаться о стоимости такой шубки. Внимательно осматривая обновку Веры, Светлана обратила внимание, что один из рукавов, был не совсем удачно вшит и явно подводил всю неплохую работу закройщика. Она не хотела расстраивать подругу и портить ей с утра настроение, ведь в целом вещь была сшита хорошо и прекрасно сидела на ее фигуре. Подруга сняла с себя шубу, достала из сумочки бутылку мартини.
– Хочу обмыть шубу. Ты не против этого? – предложила она Светлане.
– Верочка! Ты, что придумываешь? Зачем это, я и так рада за тебя! Наконец-то твоя мечта сбылась. У тебя появилась настоящая дорогая вещь, очень дорогая и добротная пыталась – отделаться от вина Светлана.
Но, напор Веры не стихал и Света сдалась. За кухонным столом они разлили вино по бокалам. Хозяйка с утра еще не завтракала и выпитое спиртное, сразу ударило ей в голову. Приятное тепло растеклось по всему телу. Вера налила в бокалы еще вина.
– Извини меня, Вера, но я больше не буду пить. Я и так уже опьянела, – произнесла Светлана. – Посмотри, еще нет и десяти часов. Мне стыдно пить утром, да у меня еще и дела по дому не все сделаны.
Вера сделала обиженное лицо и капризно произнесла:
– Светочка! Можно подумать, что я каждый день прибегаю к тебе с утра и угощаю тебя вином? Первый раз в жизни мне так повезло, и ты мне здорово помогла в этом. Если ты не хочешь выпить за счастье свое лучшей подруги, то я на тебя очень обижусь. Пей или я уйду. Это я серьезно тебе говорю! – произнесла Вера и пододвинула ей бокал с вином.
Они выпили по второму фужеру и закусили шоколадом.
*****
Устроившись на диване, подруги разговорились. Стали вспоминать годы своего детства и юности, своих родителях и близких. Света рассказала Вере о том, что родилась она в Омске, но свое осознанное детство провела в Казани. Подруга внимательно слушала ее. Она рассказала, что ее отец служил в должности заместителя начальника школы младших авиационных специалистов. Воинская часть находилась рядом с их домом,и отец каждый день приходил домой обедать. Это была своеобразная традиция семьи и нарушать этот порядок не решался никто. Мать ее была музыкантом, закончила в Ленинграде консерваторию по классу скрипки, но после замужества работать по специальности не могла. Она моталась с отцом из гарнизона в гарнизон по всему Советскому Союзу. За двадцать лет совместной жизни они переезжали около семнадцати раз, и кроме дежурных чемоданов у них в принципе не было имущества.
В Казани они застряли надолго. В Кировском районе, она окончила среднюю школу. Училась она легко и хорошо, и поэтому по окончании школы без особого труда поступила в Московский институт имени Плеханова. После института ее направили на Урал, в Челябинск. Однако трудовая ее деятельность явно не сложилась. На работе за ней стал ухаживать ее начальник, азербайджанец по имени Зураб. Он был женат и, несмотря на еще молодой возраст, уже имел троих детей. Однако, это не останавливало его от попыток затащить ее в постель. В рабочем коллективе он слыл ловеласом и цеплялся за каждую женскую юбку. В небольшом женском коллективе, пожалуй, не было ни одной женщины, которую бы он не пытался затащить к себе в постель. Все хорошо знали о его слабости, и внимательно следили за его попытками сломить новенькую сотрудницу. Однажды, когда они на работе справляли день рождения одной из сотрудниц, он застал Светлану в соседнем кабинете, куда она зашла за продуктами. Прижав ее к стене, он без церемоний стал расстегивать блузку. Его мокрый рот искал ее губы. Светлане были омерзительны все его прикосновения. Его близкое дыхание вызывало у ней приступы тошноты. Она собрала все свои силы и толкнула его в грудь. Толчок оказался настолько сильным и неожиданным, что он отлетел на середину комнаты и под хохот заглянувших на шум сотрудниц, растянулся на полу.
Зураб, медленно, поднялся с пола и стал отряхивать свой новый кримпленовый костюм. Он пытался все превратить в шутку, но женщины прекрасно знали, по какой причине он оказался на полу. Коллеги мысленно хвалили Светлану и гордились ее поступком, потому что только она одна смогла сделать то, что хотела сделать каждая из них. Светлана хорошо понимала, чем может обернуться для нее этот толчок. Через два дня ее вызвал к себе начальник.
– Слушай, дорогая! Ты знаешь, у всех есть чувство меры. Ты понимаешь, что ты сделала? Толкая меня, ты совсем не подумала о моем авторитете? Так скажи, почему я должен думать о тебе и о твоих проблемах? – сразу завелся Зураб. – Знаешь, давай разойдемся красиво. Я предлагаю тебе уволиться по собственному желанию.
Светлана не стала спорить с ним. Она, молча, вышла из его кабинета и в приемной написала заявление об увольнении по собственному желанию. Потом она работала еще в двух коллективах, но нигде так и не сумела прижиться.
Как-то утром она шла на работу и случайно познакомилась с молодым человеком. Их мимолетное знакомство переросло вскоре в любовь, которая оборвалась так же случайно, как и началась. Георгия насмерть сбил пьяный водитель. Светлана тяжело перенесла потерю, замкнулась в себе, старалась меньше находиться среди людей. Но, время текло и только через год, она позволила себе выйти в люди, где и встретила Ермишкина. Выпив еще по бокалу вина и даже по-бабьи немного всплакнув, Вера быстро собралась и, попрощавшись со Светланой, ушла.
***
Закрыв за Верой дверь, Светлана достала из стола альбом с фотографиями. Она прошла на кухню и села в любимое кресло. Женщина медленно стала перебирать пожелтевшие от времени фотографии своих родных и любимых. Вот на одной из них, в уголке взлохмаченная голова юноши. Эта ее первая любовь Витя Абрамов. Они были одногодки, но Витя пошел в школу с восьми лет и поэтому учился в младшем на год классе. Он был одним из заводил в школе. Светлане он понравился, когда она училась в девятом классе. Виктор занимался спортом, хорошо играл на гитаре. Он часто выступал на школьных вечерах и его песни о любви доводили девчонок до слез. Она ревновала его ко всем и, иногда забыв про гордость, которую с детства прививала ей мать, тайно от подруг следила за ним по вечерам. Девушка старалась не попадать ему на глаза и часто вечерами с завистью слушала его песни, которые он пел девчонкам в своем дворе. Когда они познакомились поближе, Светлану поразила разница, с которой он вел себя с ней и со своими друзьями. Вся его уверенность, которая была в нем при общении с товарищами, при ней куда-то исчезала, он становился беспомощным и неловким. Он всегда был на удивление спокойным и со стороны, многим казалось, что из равновесия его вывести просто невозможно. Он мало говорил ей комплиментов и больше любил слушать ее, когда она рассказывала ему о чувствах и впечатлениях от прочитанных книг. Он не уставал поражаться тонкости ее души, ее чувствам и переживаниям.
Светлана неоднократно приглашала его к себе, чтобы познакомить его с родителями. Однажды, по настоянию своих родителей, она уговорила Виктора зайти к ним домой. Родители Виктора были людьми простыми – мать работала на предприятии помощником мастера, а отец – электриком.
Сам Виктор, в отличие от его друзей, одевался скромно, однако это не мешало ему всегда выглядеть довольно солидно. Он был юношей с твердыми убеждениями, с детства хорошо различавшим добро и зло. Его было невозможно подбить на недостойные проступки. Он никогда не прятался за спины товарищей и всегда мог постоять не только за себя, но и за своих товарищей. Именно эти черты характера Виктора больше всего нравились Светлане. Рядом с ним она чувствовала себя спокойно и безопасно.
Будучи студенткой московского престижного вуза, она приехала в Казань навестить родителей, которые по-прежнему проживали в Казани. Они с мамой шли по улице и случайно встретили Виктора. Оставив удивленную мать на улице, Светлана побежала вслед за ним.
Ребята выставили на сцену аппаратуру и стали ее настраивать гитары. Девушка, наблюдала за Виктором и не заметила, как за полчаса на танцплощадке собралась молодежь. Выбрав пустующую лавочку в тени деревьев, Светлана присела. Группы ребят и девчонок окружили деревянную кассу, в которой продавали билеты на танцы.
Ансамбль заиграл медленную мелодию. Вдруг ее сердце сжалось с такой силой, что она почувствовала острую боль. Пел Виктор, она не могла перепутать его голос ни с кем. Его нежный тенор разрывал ее сердце, а от слов, безудержно хотелось заплакать. Светлана не была сентиментальной барышней и умела держать себя в руках, но то, что происходило с ней в тот момент, она не могла объяснить.
Я думал это все пройдет,
Пусть через месяц, через год,
А вышло все наоборот,
И вот все ночи напролет,
Грустя, смотрю в твое окно,
Тебе, я знаю, все равно,
Тебе, я знаю, все равно,
Ведь ты забыла все давно…
Твой двор осенний гол и пуст,
В нем о весне прошедший грусть,
А, я войти сюда боюсь,
А, вдруг с тобой и с ним столкнусь….
Светлана не выдержала, вскочила с лавки и чуть ли, не бегом, бросилась бежать из парка. Ей навстречу шли веселые ребята и девчата, которые с удивлением смотрели ей вслед. Опомнилась она лишь у дверей своего подъезда. Двор дома, как и в песне, был пуст и она, присела на лавочку, чтобы немного успокоиться. Память вернула ее жизнь на год раньше.
***
Светлана, словно это было вчера, вспомнила, как она чуть ли не силой затащила Виктора к себе домой. Виктор смущенно вошел в прихожую, снял у порога обувь и проследовал за ней в ее комнату. Через минуту к ним заглянула мать Светланы. Они с отцом только что пришли из гостей, и отец был изрядно выпившим. Увидев незнакомого паренька, отец предложил ему сигарету.
– Извините, я не курю, – ответил Виктор.
Его отказ вызвал непредсказуемую реакцию у ее отца. Отец нахмурил лоб, в глазах вспыхнул не добрый огонек.
– Ты, молодой человек, совсем не куришь или только со мной? Вообще, ты кто ты такой? – спросил он Виктора и, не дождавшись ответа, продолжил: – Я вот полковник, а ты кто?
Он еще что-то хотел сказать, но махнув рукой, вышел из комнаты. Следом за ним из комнаты вышла и Светлана, оставив Виктора одного в комнате. Виктор слышал все, что происходило в соседней комнате. Разговор шел о нем. Отец и мать были крайне недовольны выбором дочери и считали, что их дочь – красавица достойна совершенно другого человека в этой жизни. Он хорошо слышал, как мать настойчиво вбивала в голову дочери, чтобы та одумалась, чтобы больше никогда не приглашала этого юношу к ним домой. Виктор потихоньку вышел из комнаты и стал в прихожей обуваться. Мать Светланы просила дочь вернуться в комнату и внимательно осмотреть все вещи, так как не исключено, что парень мог стащить что-нибудь из вещей.
Завязав шнурки, Виктор поднял глаза и увидел, что Светлана с ужасом смотрит на него. Она понимала, что Виктор слышал все, о чем говорили ее родители. Девушка попыталась ему что-то сказать, но он легко оттолкнул ее от двери и быстро вышел из квартиры. Он стукнул дверью так сильно, что в прихожей со стены сорвалась полка и с грохотом рухнула на пол. Светлана на всю жизнь запомнила тот вечер. Проплакав всю ночь, она утром чуть свет, пошла к дому Виктора. Девушка понимала, что уже никогда не вернет его, ей хотелось, просто, попросить прощения за своих родителей.
Абрамов вышел из подъезда своего дома, как обычно, около восьми часов утра. Виктор был в спортивной форме и собирался на ежедневную пробежку. Светлана направилась в его сторону, и попыталась его остановить. Но, он отвернулся в сторону, сделав вид, что не заметил ее и побежал в другую сторону. Больше она его в это лето не видела.
Сейчас, перебирая и рассматривая фотографии, Светлана, уже в который раз переживала эти неприятные моменты, которые негативно сказались на ее жизни. Она не обвиняла родителей, ни отца, ни мать, в том, что произошло. Мама ведь всей душой хотела ей только добра, но только добра своего, родительского такого, каким она его видела. Складывая снимки обратно в альбом, Светлана вспомнила изречение какого-то классика, который сказал, что он еще не знал ни одного человека, у которого первая любовь была бы счастливой.
***
Вот уже третий день, как Андрей был в пути. Он ехал в купейном вагоне «Москва-Новгород», чтобы повидаться со своим старым товарищем, с которым отбывал наказание в «лагере» под Саранском. Звали его друга – Пронин Иван по кличке Скок. Свой последний срок Пронин отбывал за кражу кроссовок со склада местной футбольной команды. Они с товарищем ночью вскрыли склад, из которого похитили сорок пар кроссовок. Как они могли вдвоем утащить столько коробок с кроссовками, до сих пор остается загадкой. Иван освободился на полгода раньше Андрея и вернулся в Новгород, где проживала его мать. Накануне своего отъезда из Казани Андрей попытался с ним созвониться и предупредить о своем приезде, но трубку в квартире Прониных никто не брал. Сейчас, Андрей все еще надеялся, что обязательно найдет товарища и тот поможет ему приобрести оружие.
Лес вдоль железной дороги стал понемногу светлеть, и вскоре, показались первые пригородные дома Новгорода. Поезд несколько раз дернулся, словно зацепился колесами за какую-то преграду и остановился. Андрей вышел из вагона и медленно направился на привокзальную площадь. Он огляделся по сторонам и невольно сравнил Новгород, со своим родным городом. Новгород, явно, проигрывал его родной татарской столице. Перекурив, Андрей подошел к таксисту и попросил подбросить до хорошей гостиницы. Пассажиров на привокзальной площади было мало и таксист, обрадовался клиенту. Он всю дорогу болтал, рассказывал анекдоты, над которыми сам и смеялся.
– Хорош травить баланду, – неожиданно грубо прервал его Андрей. – Лучше расскажи о вашем городе.
От таксиста Андрей узнал краткую историю Новгорода, а также, где можно хорошо поесть и отдохнуть.
– В гостинице будь с бабами осторожней. Среди них много таких, – он запнулся, подыскивая подходящие для этого слова, но махнув рукой закончил. – Короче, могут прилично «продинамить».
– Я не мальчик и «динамо» крутить не позволю, – произнес Андрей. —Я ведь не из колхоза.
За разговорами они доехали до центральной гостиницы «Новгород». Как это ни забавно, но в каждом городе великого и могучего Советского Союза, была центральная гостиница, созвучная с названием населенного пункта. В Казани – «Казань», в Москве – «Москва», в Ростове – гостиница «Ростов». Возможно, руководители городов были слабы в лингвистической изобретательности и шли по пути наименьшего сопротивления.
Вестибюль гостиницы, к удивлению Андрея, был пуст, за стойкой виднелась голова администратора, которая покачивалась, в такт доносившейся из динамика музыки. Он взял из коробочки на стойке анкету и принялся ее заполнять. С анкетой, паспортом и деньгами он подошел к администратору. Администратор, женщина не первой свежести, несмотря на неприветливое лицо, оказалась словоохотливой хозяйкой. Она беспрерывно что-то рассказывала Андрею, заполняя журнал регистрации клиентов. Андрей, молча кивал головой, как бы поддерживая разговор администратора. Получив ключи, он поднялся на второй этаж и открыл комнату. Быстро разложил свои вещи по местам, он, не снимая одежды, улегся на кровать. Теперь можно было немного отдохнуть, а затем, приступить к розыску Пронина.
***
Пронин лежал с закрытыми глазами и пытался вспомнить в мельчайших подробностях все свои разговоры с Прониным. В голове крутился рассказ Ивана о «черных копателях». Это люди, которые без всяких официальных разрешений, вели поиск военных трофеев в местах ожесточенных боев. Они раскапывали массовые захоронения солдат и офицеров, погибших в 1942 году.
В 1942 году, здесь под Новгородом, попала в окружение вторая ударная армия под командованием небезызвестного командарма Власова, которая практически полностью была уничтожена гитлеровцами. «Черные копатели» копали здесь задолго до того, как сюда пришли молодежные отряды поисковиков из числа студентов и военнослужащих. Если поисковикам нужны были сведения о погибших солдатах Великой Отечественной войне, чтобы увековечить их имена, то «черных копателей» привлекали иные ценности. Они искали оружие, награды и то, что можно было сбыть антикварам и ценителям подобных трофеев.
Пересчитав имеющиеся деньги, Андрей отложил большую их часть для расчета за оружие, а остальные, поделив на три равные части, рассовал по разным местам.
– Ну, а это на текущие расходы, – произнес Андрей и положил в карман сто двадцать рублей.
Данная сумма была довольно большой и равнялась месячной зарплатой заводского инженера. Андрей встал с кровати и сел за стол. Сняв трубку телефона, он стал набирать номер телефона Пронина. Трубку на том конце провода по-прежнему никто не поднимал. Он набрал номер адресной службы.
– Девушка, мне бы номерок телефона товарища. Пронин Иван Семенович, улица матроса Железняка, 16-3.
Девушка назвала номер телефона. Он был идентичен, имеющуюся у него. Судя по рассказу Пронина, он проживал в коммунальной квартире со своей старой матерью. Ранее он был женат, но после ареста и суда, его жена еще молодая и привлекательная женщина, ушла от него. Уже находясь в «лагере», Иван получил от нее письмо, в котором она сообщала, что нашла человека и решила с ним связать свою дальнейшую жизнь. Иван мужественно перенес эту весть. Он не стал уговаривать или запугивать ее, так как ему было уже давно наплевать и на жену, и на ребенка.
Андрей раз за разом набирал номер Ивана.
«Может, уже опять подсел или переехал куда-нибудь?», – пытался разгадать это молчание Андрей.
Он уже хотел положить трубку, когда что-то щелкнуло, и раздался заспанный женский голос.
– Кого нужно? Отдохнуть не дадут! – произнес незнакомый женский голос.
– Приношу свои извинения за беспокойство, – начал Андрей. – Вы не могли бы позвать к телефону Ивана?
Минуту, а может, быть и больше, телефонная трубка изрыгала проклятия и ругань. Кого и за что «костерили», Андрей, так не понял. Отодвинув от уха кричавшую трубку, он стал ждать, когда человек выговорится и успокоится. Немного успокоившись, женщина сообщила, что, если он хочет увидеть Ивана, ему надо идти в пивной бар «Пена». Именно, там он проводит свое свободное время.
***
Улица встретила Андрея бодрящим морозцем и небольшой вьюгой. Ветер гнал по улице заряды снега. Подняв воротник осеннего пальто, он пошел на площадь «ловить» такси.
– Ты что, не местный? – удивился таксист. – Бар в ста метрах отсюда. Вон заверни за тот угол и вперед.
Андрей повернулся в сторону, указанную таксистом и, закрывая лицо от колючего снега, побрел в сторону бара. Улицы были покрыты сугробами, которые здесь явно не убирали с самого утра. Ноги Андрея, обутые в легкие полуботинки разъезжались в разные стороны и, ему приходилось, чтобы не упасть, балансировать руками. Эти неуклюжие движения, вызывали невольные улыбки у редких прохожих, попадавших ему навстречу. Наконец ему удалось добраться до бара. Он действительно располагался не так далеко от гостиницы, в которой остановился он. Дойдя до бара, Андрей понял, что изрядно взмок. Майка на спине пропиталась потом, а мокрые волосы прилипли ко лбу. В зале царил полумрак и, он не сразу увидел Ивана, сидевшего в компании собутыльников.
Андрей присел за столик недалеко от него и стал наблюдать за Прониным. За столом Ивана сидели двое мужчин и одна женщина. С последней их встречи прошло около года, за это время Иван явно сдал. Движения его рук и ног были по-стариковски замедленными. Старая куртка сидела на нем как на вешалке и явно была с чужого плеча. Внешний вид его друзей тоже оставлял желать лучшего.
Андрей махнул рукой официанту, немного подождал и еще раз махнул. Никто к нему не спешил. Наконец, ленивой походкой к нему подошел официант.
– Здравствуйте, – поздоровался с ним Андрей. – Чем кормите столичных гостей?
Официант профессионально оглядел нового клиента.
– Любой каприз за ваши деньги, – произнес он и легким движением салфетки, смахнул со стола крошки.
Он положил на край стола меню и стал ждать заказ. Андрей заказал бутылку водки, креветок, соленых сухариков и попросил два пива. Пенный напиток был противным. Сделав глоток, Андрей отодвинул «пойло» и налил полную рюмку водки. Подозвав к себе официанта, он попросил принести ему хорошего пива. Через минут десять ему на стол поставили две новые кружки. Андрей попробовал, пиво было вкусным и холодным, это действительно было настоящее пиво.
Он залпом опрокинул рюмку водки и с удовольствием закусил ее хрустящим соленым огурчиком. Водка побежала по сосудам, и ему стало тепло и уютно, что он на миг забыл, где находится и для чего пришел в этот бар. Громкий разговор за соседним столом, вернул Андрея к действительности. Он медленно потягивал пиво, продолжая все время наблюдать за Иваном. Тот опустошил свою кружку с пивом и направился к бару. Он что-то тихо говорил бармену, изредка тыча себя в грудь рукой, но бармен отрицательно качал головой. Сейчас до Андрея дошло, что его товарищ опустился до состояния «попрошайки». Он не ошибался. Иван сейчас слезно просил у бармена пиво в долг. Иван, все стоял и просил. Видя, что уговоры не действуют, он перешел к угрозам. Бармен хорошо знал своего посетителя и не обращал на него внимания. Все, что говорил Пронин, он слышал не раз и давно привык к этому.
Андрей опять подозвал официанта и попросил пригласить Ивана за свой столик. Бывший товарищ, будучи в сильном подпитии, не сразу узнал Андрея. Он плюхнулся на стул и, не говоря ни слова, стал пить стоявшее на столе пиво. Вдруг до него дошло, кто перед ним и он, вскочив из-за стола, тут же полез к Андрею целоваться. Его пьяный рот, «набитый» огурцами и креветками, извергал слова восторга. Попытки объятий Андрей брезгливо прекратил и с нескрываемой жалостью посмотрел на Ивана. Что греха таить, Андрей и сам порой набирался до чертиков, но все-таки не любил пьяниц. Он смотрел на товарища по «лагерю» и отказывался узнавать того прежнего Ивана в этом опустившемся человеке.
Пронин прибыл к ним в отряд после пересылки и сразу попытался сойтись с авторитетами зоны. Он рассказывал осужденным, что входил в состав одной из самых серьезных преступных групп Новгорода и принимал участие в целом ряде крупных краж и ограблений. Его слушали, не скрывая уважения за эти криминальные подвиги. Иван тогда не догадывался, что это был обычный балаган, в котором ему отвели всего лишь роль шута. Однажды ночью Ивана разбудил заключенный.
– Давай, понимайся. Есть базар!
Они вышли из барака и направились в сторону производственного корпуса. Открыв дверь, Иван увидел нескольких заключенных, которые наплевав на всякую пожарную безопасность, «дымили» среди досок и опилок.
– Что, Скок? Чего замер, как муха на навозе? Давай, шевели батонами! Давай, прогони уважаемым сидельцам о своих делах в Новгороде. Поведай честной братве, как ты выставлял там хаты!
Иван моментально все понял. Он посмотрел на осужденных, которые сидели и смотрели на него с суровыми лицами и понял, что шутки кончились.
– Чего трясешься фраерок? Ты знаешь, что кореша из Новгорода нам «маляву» загнали? Так вот, сука, ты сказочник, – произнес один и дважды ударил его ножом в живот.
Добивать они его не стали и все, молча, разошлись по отрядам. Его спас дежурный по производственному корпусу, который случайно зашел в это помещение. Истекающего кровью Пронина срочно госпитализировали. В больничной палате Иван узнал, что авторитетным заключенным стало известно, что он, находясь в пересыльной тюрьме взял себе биографию одного из авторитетов Новгорода. Сначала все проходило гладко, его хорошо встречали на пересылках, честная воровская братва делилась с ним последним. Он вкусно ел и крепко спал, не зная, что «малявы» уже неслись по тюрьмам и лагерям. Жить ему оставалось совсем недолго. Чужая жизнь, взятая на прокат, на зоне не прощается.
Иван провалялся в больничке больше двух месяцев и вышел оттуда худым и бледным. После того как его поставили на ножи Иван не знал, как ему дальше жить на зоне. Идти в сословие «мужиков» и пахать на производстве, ему не хотелось, а записаться в «активисты» было страшно. После всего этого, он ужасно боялся блатных, которые не простили бы ему это. Пока он размышлял над превратностями судьбы, его вызвал к себе начальник оперативного отдела:
– Как дела, Ваня резаный? Ты знаешь, что ты приговорен блатными. Жить тебе – дня два не более?
У Ивана от страха подкосились ноги. Он уперся рукой о стенку и со страхом взглянул на «кума».
– Так, что Ваня, у тебя одна дорога – в актив. Вокруг тебя одни ножи, так, что давай, думай, – произнес начальник и закурил.
Иван лихорадочно думал. От умственного напряжения на его покатом лбу появилась испарина.
– Я согласен, – еле слышно произнес Иван.
– Вот и хорошо. Будешь работать на сытном месте.
На следующий день его назначили хлеборезом в столовую.
***
Жизнь Ивана потекла размеренно ровно. Иногда ему казалось, что ничего не может поколебать его будущее, да и срок, словно майский снег, таял день за днем. Однажды, во время помывки в бане его попытались ошпарить блатные. Один из заключенных налил полную шайку кипятка и медленно направился к скамейке, на которой сидел Иван. Тот сидел спиной и не видел происходящего, так как вся голова и лицо его было в мыле. Осужденный уже поднял шайку, как вдруг он с криком выпустил ее из рук. Никто тогда толком и не понял, что конкретно произошло. Заключенный с криком свалился на пол, страшно ошпарив себе лицо и грудь. Это Андрей подбросил ему под ноги кусок мыла, которого не заметил осужденный. Единственным человеком, который впоследствии узнал об этом, был Иван. Вот тогда, он впервые, пообещал пригласить Андрея к себе, в Новгород.
Однако, как говорят, если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Так и случилось. Иван оказался на свободе на полгода раньше Андрея, и новая жизнь захлестнула его. За все это время, пока Андрей досиживал срок, Иван не отправил ему ни одной обещанной посылки. Прошло еще полгода и, Иван вообще позабыл о друге. Все слилось в одну пивную реку. Сейчас, находясь в баре, Иван радовался приезду своего товарища. Проснувшееся было чувство вины, быстро сменилось вечным желанием выпить за чужой счет.
Андрей заглянул в глаза бывшего друга, но не смог разглядеть там, ни радости встречи, ни вообще чего-то человеческого. Глаза Ивана больше напоминали болото, топь и грязь.
Оплатив заказ, Андрей вышел из бара. Бывший его товарищ, и его собутыльники, шустро пересели за его столик, и бросились подъедать и допивать остатки его ужина.
***
Андрея разбудил настойчивый стук в дверь его номера. Он быстро вскочил, натянул на себя спортивные штаны и футболку. Одевшись, он открыл дверь. На пороге его номера стояла миловидная блондинка, чуть более двадцати лет. Спросонья парень не сразу сообразил, чего та хочет
– Что нужно? – грубо спросил он ее.
– Извините, вы не хотите скрасить одиночество? Наверное, одному в кровати не совсем уютно? – поинтересовалась у него блондинка.
До этого случая Андрею не приходилось ночевать в гостиницах, все свое время он больше проводил в лагерных бараках. Он прекрасно знал о ночном сервисе в подобных учреждениях, да и таксист, который подвозил его с вокзала до гостиницы, предупреждал его об этом. Андрею было известно, что гостиничные проститутки работают под крышей местных милиционеров и поэтому, не боятся тревожить клиентов в любое время суток. Как правило, жрицы любви, платили до пятидесяти процентов своего дохода милиции, двадцать процентов отдавали администратору.
– Заходи, раз пришла, – произнес Андрей, продолжая оценивать внешность проститутки.
Девушка смело вошла в номер. Быстро разделась и направилась в ванную комнату. Пока она там плескалась, Андрей открыл ее сумочку, в которой нашел студенческий билет и паспорт. Ночную посетительницу звали Валентина Орлова. Судя по студенческому билету, она была студенткой одного из вузов Ленинграда. Перевернув страничку паспорта, Андрей прочитал, что Валентина прописана и проживает в Новгороде. Он быстро достал ручку из кармана пиджака и, оторвав кусок газеты, записал ее адрес. Он вовремя успел сложить документы в сумку Валентины. Она вышла из ванной комнаты и предложила Андрею помыться.
Проснулся Андрей только в десять часов утра. У него сильно болела голова, хотя он и выпил-то всего половину бокала белого сухого вина. Насколько он помнил, вино она принесла с собой. Сама Валентина вино не пила, а больше налегала на апельсиновый сок, который она принесла с собой. Андрей посмотрел на стол и увидел два тщательно вымытых бокала. Ни бутылки с вином, ни коробки с соком, на столе не было. Сбросив с себя одеяло, он хотел подняться, но сильнейшая боль в голове заставила его снова лечь.
«Что это со мной? – с испугом подумал Андрей. – Что эта сука со мной сделала? Ну и тварь! Похоже, отравила чем-то».
Он попытался вспомнить прошедшую ночь, но в голове крутились лишь отдельные фрагменты. Андрей кое-как добрался до туалета и заставил себя выпить полный графин воды. Когда его желудок оказался полон воды, он сунул в рот два пальца и спровоцировал рвоту. Эту процедуру он провел несколько раз, пока не почувствовал какое-то облегчение.
Вернувшись обратно в комнату, он обратил внимание на свой бумажник, который сиротливо валялся под столом. Он отчетливо помнил, как положил его в прикроватную тумбочку, перед тем, как заняться любовью с Валентиной. Бумажник был пуст, лишь на дне ему оставили несколько мелких монет.
– Боже, мой! – произнес про себя Андрей. – Люди правду говорят, что если тебя хочет наказать Бог, то он лишает человека разума. Как я мог так повестись, при виде симпатичной мордашки? Как я мог потерять столько, сколько ни один рабочий не заработает и за полгода! Ну, тварь, берегись!»
