Вячеслав Еропов
Юрген Лаос
– Это точно, – подхватил Юрген. – А сколько лет тебе?
– Зимой стукнет двести два, но ощущаю я себя уже на все двести три.
Юрген попытался сдержать усмешку.
– Не может быть! Ты ведь выглядишь чуть старше меня.
– Потому что я умею контролировать ману в своём организме, – Глеб пожал плечами. – Вот как ты думаешь, сколько лет Александру?
– Я теперь уже боюсь что-либо думать. Учитывая, что он так стар…ему лет пятьсот?
– Почти угадал. В мае исполнилось триста тридцать.
Юрген ошеломленно поднял вверх брови. Сколько же здесь живут люди и что они делают со своим временем?
– Тебе нужно переодеться, – сказал Глеб. – Свежие вещи в шкафу, с размером, надеюсь, я угадал.
– Как? Ты уже подготовил мне новые вещи?
– Я подготовил всё, как только мы вошли, – улыбнулся Глеб. Он опустил на пол физная, который в следующую секунду исчез. – Можешь с ним попробовать поиграть, пока меня не будет. Но должен тебя предупредить, физнай уже старенький, и может случайно перенестись за пределы дома. Чем старше они становятся, тем больше им нужно пространства. Поэтому ты не пугайся, если он вдруг исчезнет и не появится. Скорее всего, он уже будет лежать где-нибудь на ветках, греясь под лучами солнца. Он это очень любит.
– Ну ладно, – растерянно произнес Юрген. – Долго тебя не будет? Мне кажется, я тут могу натворить всякого.
Юрген вспомнил момент, когда он прикоснулся к статуе Галена в доме Хонори. Теперь он опасался оставаться один.
– Вернусь часа через три-четыре. К тому моменту уже станет темно, поэтому можешь ложиться спать. И ещё кое-что важное. На столе стоит несколько бутылей с зеленой жидкостью. Выпей их перед сном, а то опять окажется, что у тебя недостаточно маны, а я буду слишком далеко, чтобы помочь.
Юрген мельком взглянул на круглый деревянный стол, придвинутый к дальнему углу. На нём валялся физнай, апатично слизывая с крышки бутыли зелёный сок
– Его всё равно не поймаешь, – пожал плечами Глеб, перехватив удивленный взгляд гостя. – И это ещё ничего. Иногда он такое вытворяет, что хоть переезжай в новый дом.
– А если я с ним не справлюсь? Надеюсь, здесь ничего не пострадает, когда ты уйдешь.
– С ним и не нужно справляться. Обычно он начинает проявлять активность, когда в комнате темно.
Юрген задумчиво посмотрел на физная, затем поднял руку вверх, указывая на светящуюся пыль: она начинала уже понемногу тускнеть.
– Точно! – спохватился Глеб. – Я постараюсь насытить их маной напоследок, но могу и сделать тебе отверстие в стене, чтобы проникал естественный свет. Выглядеть это будет, конечно, как дупло. – Глеб коротко рассмеялся, – это привлечет лишнее внимание.
– Лучше насытить маной огоньки, – тут же согласился Юрген.
– Ты сможешь спать при свете?
Юрген кивнул, и Глеб сосредоточился на огоньках, которые тут же вспыхнули ярче, озаряя комнату. Закончив работу, он взял со стола бутыль с зелёной жидкостью, пожелал Юргену крепкого сна и поспешно покинул дом.
Юрген остался один. Было так светло, что казалось, будто местами пылает сам воздух. Он попытался расслабиться, уверяя себя, что в комнате никого не осталось. Затем несколько раз оглянулся по сторонам и, убедившись, что за ним не наблюдают, принялся снимать грязные ботинки и свою темную одежду. Он осторожно взглянул на свой медальон. Иероглифы, которые он видел ещё неделю назад, исчезли. Возможно, их прикрыла собой сфера. Удивительно, на что способны вещи Хонори! Если никто не в силах распознать ману Юргена, то его, можно сказать, и вовсе не существует для жителей Кальки. Кто он? Всего лишь кусочек жизни, скользящий мимо посёлков и деревень. И этот кусочек жизни совершенно не знает, куда ему теперь пристроится, забиться. Внезапно внутри него стало совсем паршиво. Юрген прикусил нижнюю губу, на щеках его заблестели дорожки слез. Надо же было случиться, что весь этот хаос произошёл именно с ним! Надо же было, чтобы этот медальон попал именно к нему! Это самое ужасное, когда дело касается только тебя, но вместо этого оно задевает тех, кто тебе дорог.
– Проклятье, – выдавил сквозь слезы Юрген. Он поковылял в сторону круглого стола, откупорил небольшую бутыль с намереньем выпить её сразу, до дна. Шипучая смесь закипела во рту, отчего Юрген чуть не выплюнул её, ощутив привкус горячего железа. Смесь была настолько колючей, будто взял в рот крапиву. Высунув язык, Юрген побрел обратно, упал на кровать и пролежал без движения несколько часов.
Вернулся Глеб. Юрген не произнес ни звука. Он размышлял. Нужна ли ему мана в действительности? Даже весь этот удивительным мир не стоил тех страданий, которые ему пришлось испытать. Но ведь не всё ещё потеряно, возможно ему удастся найти Лору. Тогда мана ему точно понадобится. Многое зависит от завтрашнего дня.
Глеб посмотрел на кровать Юргена и, решив, что тот уже спит, погасил светящуюся пыль. В темноте расплылся сладкий аромат цветов, смешанный с запахом земли и остывающей листвы. Юрген сжал кулаки возле груди и начал медленно погружаться в сон. Самое страшное было позади.
Глава X
Утро зажглось неожиданно. Проснувшись, Юрген не мог сообразить, где находится, пока на голову ему не плюхнулся физнай и не начал усердно теребить его волосы. Глеб залился смехом, затем щелкнул двумя пальцами, подзывая зверька. Тот издал непонятный звук, похожий на хрюканье, быстро перевернулся в воздухе и исчез.
– Вот же пакостник! – крикнул ему вдогонку Глеб. – Как почувствует неладное, сразу исчезает.
Юрген осторожно потрогал голову – не подложил ли ему чего-нибудь ему физнай.
– Сейчас уже утро? – сонным голосом спросил он, пытаясь разглядеть Глеба.
– Давно прошло твоё утро, на часах где-то десять часов. Ты очень крепко спал, поэтому я решил тебя не будить.
Глеб протянул Юргену бутыль с зеленой жидкостью. Юноша поднес к губам колючую смесь и, содрогнувшись всем телом, быстро её проглотил.
– Сок лекорса, смешанный с водой. Лекорс – это такое растение, очень дешёвое и очень действенное. Покупать его не обязательно, конечно, и можно найти в окрестностях Кальки. Растёт оно почти везде, как обыкновенная полынь.
– Вкус у этого лекорса очень специфичный, – Юрген поставил бутыль на пол и от горечи во рту высунул сухой язык.
– Разве? – удивился Глеб, – а по мне так он ничего. Ещё и хорошо освежает, особенно утром.
Юрген молча встал с кровати. Медальон, о котором он совсем забыл, болтался из стороны в сторону. Глеб удивленно поднял брови.
– Такие вещи у нас большая редкость, – подметил он. – А у вас в Альте, наверное, дело обстоит совсем иначе?
Юрген испуганно сжал медальон в руке.
– Конечно, – с усилием проговорил он, – в Альте у каждого жителя есть такие медальоны.
Глеб озадаченно сгрёб волосы в горсть, в глазах его мелькнула искорка любопытства.
– Оказывается, в мире столько всего, о чем мы – жители Кальки – и не догадываемся. Но, может быть, оно и к лучшему.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Юрген, торопливо доставая белую рубаху из шкафа.
– Нам запрещено выходить за пределы Кальки из-за того, что мы привязаны к источнику. Вчера у меня не было времени показать его тебе. Но ничего, сегодня мы до него доберёмся. Сразу же после того, как сделаем первые упражнения по контролю маны.
Белая рубашка оказалась Юргену впору, чего нельзя было сказать про короткие темные штаны, которые только-только закрывали коленки.
– Они какие-то маленькие, – пожаловался юноша.
– Такие и должны быть. Поверь, ты оценишь их длину, когда пойдешь охотиться на животных.
Юрген попытался опустить штаны немного ниже пояса. Уж слишком это было непривычно для него. В следующую секунду Глеб подкинул Юргену легкую обувь, какую обычно надевают дома, и то в самую теплую погоду. Такая обувь в Альте растворилась бы в одно мгновение. Юрген втиснул ноги в странные башмаки и в то же мгновение приятно удивился, потому что практически их не ощущал – как будто надел на ноги пустые мешки.
– Ну вот и всё, – удовлетворенно кивнул Глеб. – Теперь, если тебя увидят, то хотя бы не будут пялиться.
– Может меня и вовсе не заметят, – Юрген пожал плечами. – Никто ведь не может распознать мою ману.
– Если будешь далеко, то конечно не заметят, особенно сейчас, когда ты одет как все остальные. А вот если встретят близко, в лучшем случае отделаются легким испугом.
Юрген спрятал медальон под рубашку и хотел уже было начать застилать кровать, как Глеб его остановил:
– Так это не делается, – он отстранил Юргена легким движением руки. – Я ведь говорил, что без воздействия маны у нас ничего не происходит.
Глеб направил ману на кровать Юргена, на которой тот оставил свое скомканное одеяло. Спустя секунду оно начало медленно, как маленький котенок, сворачиваться в шерстяной клубок.
– Удобно, – произнес поражённый Юрген.
– Чем быстрее пойдём заниматься, тем быстрее ты научишься всё это делать сам.
Глеб прикоснулся к стене, и она мгновенно истаяла до тонкой плёночки. Спустя несколько секунд они оказались на улице.
Солнце уже начинало припекать, направляя всю свою мощь на сырую землю. Некоторые люди прятались в тени, некоторые сидели на ветках, укрывшись большими листьями. Но многим всё же приходилось работать на открытом солнце, обливаясь потом.
Глеб с Юргеном проходили мимо лавок с едой, от которых веяло приятной маной, мимо магазинов с одеждой, где продавали шкуры самых разнообразных животных. Там толпилось около десятка людей, они передавали друг другу бутыли с маной, здесь же шныряли дети, жаждущие украсть из-под носа продавцов какую-нибудь блестящую вещицу. Глеб тем временем объяснял Юргену, что единственный способ купить что-то в подобных лавках – обменять добытую ману животных или растений на нужный тебе товар.
– Где же мне брать эту ману? – озадаченно поинтересовался Юрген.
– Ну, потому как никто не возьмёт тебя охотиться на животных, ты можешь устроиться помощником в какую-нибудь лавку. У меня есть один знакомый, который занимается изучением редких тварей, и я попробую с ним договориться.
– Это всё здорово, – смущённо произнес Юрген, – но только я одного понять не могу, почему ты мне помогаешь? Мало того, что я живу у тебя, так теперь и работать буду только благодаря тебе. Не знаю даже, смогу ли я когда-нибудь отплатить за всё.
– Не стоит, – равнодушно ответил Глеб. – К удивительным людям нужно держаться как можно ближе, поэтому мы вместе. Мы скоро прибудем к моему любимому месту, – сменил тему Глеб. – В детстве я частенько тренировался там, сбегая из дома.
Юрген огляделся по сторонам.
– Мы уже достаточно далеко от твоего дома, – озадаченно произнес он. – Здесь заметно мрачнее, чем в центре. И как-то серо, пыльно.
– Многие избегают этого места. Именно поэтому я и приходил сюда. Никто не сбивает тебя с мыслей своей безумной маной. Ты остаёшься наедине с собой, а вокруг что? Ни-че-го. Одна только прекрасная тишина.
Они подошли к Моховой улице, пересекая стену из десятка огромных деревьев, стоявших так тесно друг от друга, что закрывали огромными листьями небо. Это была самая тенистая часть Кальки, расположенная на границе деревни. Глеб говорил, что там живут в основном бедные люди, не способные к контролю маны, из-за чего вид этого места оставлял желать лучшего. Под ногами была сухая земля, испещренная крупными порами, на ботинки всё время наматывалась скрученная, словно тугая проволока, трава. Юргену приходилось останавливаться, чтобы её отцепить.
– Эта трава тянется к твоей мане, – пояснил Глеб. – Не обращай внимания, она ничего не сможет сделать.
– Но выглядит это, надо признаться, жутко.
– Как и всё остальное здесь.
Они остановились недалеко от Моховой улицы, рядом с одиноким, похожим на цветущую яблоню, деревцем. Юрген взглянул наверх, пытаясь определить, где кончается дерево. Его тонкие ветки свисали под тяжестью прочных, как будто закованных в панцирь, плодов, переливающихся фиолетово-желтым цветом. Юрген во все глаза смотрел на плоды, удивляясь совершенству: они были идеально круглыми.
– Эти деревья бурно реагируют на ману, – пояснил Глеб. – Они куда более чувствительны к твоим желаниям, чем остальные деревья, которые находятся в Кальке.
– Понятно, – растерянно протянул Юрген. – И что мы будем с ними делать?
– Для начала тебе нужно соединить собственную ману с маной этого дерева. Вспомни, как ты это делал вчера недалеко от звёздной рощи.
– Я не знаю, как это получилось у меня вчера. Несколько раз я, конечно, уже задействовал ману, но это происходило случайно и, в основном, против моей воли. Может быть, ты для начала расскажешь, как это всё происходит?
Глеб беспокойно посмотрел в сторону дерева и глубоко вздохнул. Не так он представлял себе обучение Юргена. Слишком много простых вещей придётся ему объяснять, разжёвывать. Но раз взялся за дело, отступать нельзя.
– Хорошо, – согласился Глеб, – наверное, начать нужно с предназначения маны. Я долго размышлял на эту тему и пришёл к выводу, что мана дана всем живым существам для того, чтобы они могли пользоваться в полной мере всеми дарами природы.
Глеб вырвал из земли несколько сухих травинок, поднес их поближе к Юргену и закрыл глаза. Спустя несколько секунд они вспыхнули рыжим пламенем.
– С помощью маны мы можем ускорять естественные процессы, – продолжил Глеб, бросая истлевшие травинки на землю. – Мы способны превращать дерево в уголь, истончать огромные каменные глыбы одним только взглядом, но на всё это тратится мана, которую необходимо пополнять. Что произойдет, если её не пополнить, ты уже ощутил. И ещё кое-что важное. Мы способны действовать только в рамках природы. Иными словами, вырастить кустик с плодами без нужных тебе семян не удастся.
– Уловил.
– Но кое-что волнует меня с самой нашей первой встречи, – продолжал Глеб. – Видишь ли, все жители Кальки связаны с источником, который питает их маной. Иными словами, мана в нашем организме напрямую связана с ним. Мы даже не в состоянии покинуть пределы Кальки, так как удалившись от источника на достаточно большое расстояние, оборвем нашу с ним связь. Вся мана исчезнет из нашего организма, и мы умрём. Но ты – совершенно другое дело, потому что не связан с источником. При этом в твоём организме есть мана, которую ещё и отследить невозможно. Это нечто за гранью моего понимания.
– Куда более поразительно то, что ты мне рассказываешь. Неужели вы действительно не можете покинуть пределы Кальки?
– Да, – кивнул Глеб, – но эти пределы достаточно большие. Километров где-то семьдесят, вот насколько простирается действие нашего источника. Мы можем с легкостью управлять всем живым и неживым на этом расстоянии.
– Управлять?
– Ну да, – пожал плечами Глеб, – конечно, есть определенные различия между живым и неживым. С живыми существами мы сливаемся маной, как, например, сливаются капли воды. С неживым все гораздо проще, мы навязываем ему свою волю, и оно даже не сопротивляется. Ты только что видел, как я поджег траву.
– Я бы не поверил, если бы сам не увидел! – воскликнул Юрген и, помолчав, задумчиво произнес: – Получается, я способен всё это вытворять?
– Да, но тебе будет сложнее взаимодействовать маной с живыми существами, ведь все они соединены с источником, а ты – нет. Мы и пришли сюда именно потому, что это дерево очень легко поддаётся изменению. Вот что мы сделаем. Сначала ты попробуешь соединить свою ману с моей – я не буду сопротивляться, в отличие от этого дерева. А потом уже попробуем вместе разобраться с ним.
Глеб взял за руку Юргена и, прикоснувшись к дереву, замер. Юрген в ту же секунду почувствовал, как нечто холодное проникло ему под кожу. Похоже, это была мана Глеба. Внутри у Юргена всё сжалось.
– У всех разная мана, – понимающе улыбнулся Глеб. – Твою, например, я вообще не чувствую. Попробуй не сопротивляться, дай нашей мане связаться.
Юрген повертел головой.
– Проще сказать, чем сделать! Мне кажется, если я не буду сопротивляться, то превращусь в ледышку.
– Это обманчивое чувство. Мана пробуждает самые различные ассоциации. В этом нет ничего опасного.
Юрген глубоко вдохнул и попытался расслабиться. В тот же момент мана Глеба, которая была всего лишь под кожей, ворвалось в Юргена, замораживая каждый его орган, каждую клеточку. Ему даже на секунду показалось, что из него сейчас польётся ледяная вода.
– Ужас! – крикнул Юрген, дрожа всем телом.
В это же время зашевелился один из плодов на дереве, сначала медленно, затем всё быстрее. Быстрее, еще быстрее. Юрген уже не чувствовал странного холода во всем теле, он только смотрел на дерево. Спустя несколько секунд панцирь плода обмяк и начал стремительно шелушиться, словно старая краска. Но при этом плод не потерял цвет, а наоборот, стал ярче. У Юргена задрожали руки. Он почувствовал не только этот плод, но и Глеба, дерево, землю, словно каждый из них был его органом. В этом плоде хранился жар солнца, который уже был не только внутри плода, но и внутри самого Юргена. Тогда он понял: плод сейчас взорвется, а вместе с ним взорвется и он сам.
– Не надо! – успел прохрипеть он.
И плод взорвался, разбрызгивая горячие капли. Терпкий аромат ударил в нос, и он был настолько великолепен, что Юрген на некоторое время забылся и пришел в себя, только когда капли на его коже начали холодеть. От всего этого фейерверка осталось ощущение прохладного июльского дождя.
Там, где взорвался старый плод, начал расти новый. Через минуту он уже красовался на дереве: спелый и крупный. Юрген восторженно посмотрел на Глеба.
– Что это было?!
– Ты соединился с плодом и взорвал его, – печально ответил Глеб. – Очень жаль.
– Почему жаль? Что произошло? Я ничего не понял! – Юрген испуганно вертел головой: он то всматривался в мрачное лицо Глеба, то глядел на взорвавшийся плод на земле, от которого остался бесцветный панцирь.
– Плод бурно реагирует на твои желания, на твои эмоции, – неохотно начал объяснять Глеб. – На негативные эмоции. Посмотри вокруг, в этом месте всё выглядит мертвым из-за того, что здесь живут люди, не умеющие контролировать ману.
– Я не могу понять, что ты имеешь в виду, – Юрген тяжело сглотнул, разглядывая окрестность, лишенную ярких оттенков.
– Ну хорошо, – терпеливо покачал головой Глеб. – Ты должен понять: когда используешь ману, она начинает распространяться по всей округе. Она проникает в каждый камешек, в каждую соринку, связывается с деревьями, травой, птицами, у которых очень мало маны. И все они становятся частью тебя. Ты можешь ими управлять, потому как в них находится твоя мана. Но вот в чём главная загвоздка, если ты плохо контролируешь свою ману, то начинается полный хаос. Ведь если у тебя внезапно ухудшится настроение, на это моментально реагирует всё, с чем ты связан. Птицы падают на землю, с деревьев сыплется листва, трава вянет. А если ты внезапно погибнешь или у тебя закончится мана, то погибнет и всё остальное. Мы несём ответственность за своё окружение. Несём ответственность за всё, к чему прикасаемся.
– Кошмар. Получается, это из-за меня взорвался тот плод?
Глеб уныло кивнул.
– Когда я заметил, что начинает происходить, то сразу же прервал нашу связь. Ты должен был почувствовать, как исчезла прохлада из твоего тела. Очень опасно с тобой связываться, ведь твоя мана совершенно безвкусная. И хорошо, что у тебя получилось связаться только с плодом. Я даже не представляю, что произошло бы с этим местом, будь у тебя больше возможностей.
– Я не хотел ничего взрывать, – вздохнул разочарованно Юрген. – Мне так жаль.
– Тебе просто нужно больше опыта. И научиться контролировать свои эмоции. Старайся не закрываться, не думать о плохом. Если не научишься этому, всё вокруг, к чему ты будешь прикасаться своей маной, может пострадать. Пока ты не умеешь контролировать её, лучше не давать волю негативным эмоциям.
Юрген задумчиво посмотрел в сторону одинокого дерева.
– Я думал, что всё будет куда проще, – с грустью произнес Юрген. – Стоит ли пробовать ещё?
– Конечно, мы ведь для этого и пришли сюда, разве не так?
– Да, но… тебе разве не страшно со мной связываться?
– Свою ману я хорошо чувствую. Если мне будет грозить опасность, я просто отвяжусь от тебя.
И вторая попытка не увенчалась успехом: прочный панцирь плода разломился на две части, высвобождая горячую мякоть, которая стремительно испарилась. В третий раз Юргену повезло больше: ему удалось очистить плод и даже добраться до светлой мякоти. Горящий плод был уже почти в руках у Юргена, но только оторвался от ветки, как он тут же потух, размяк и плюхнулся на землю.
– Не получается, – Юрген махнул рукой. – Я только впустую трачу ману.
– За один день ничего и не выйдет, – Глеб пожал плечами. – К тому же у тебя неплохо получается. Если вспомнить меня в детстве, то я даже травинки не мог пошевелить.
Глеб опустил голову и исподлобья поглядел на дерево.
– Через два часа мне нужно будет идти на задание, поэтому…
– Я останусь здесь, – догадливо прибавил Юрген. – Буду пытаться один справиться с этим деревом.
– Нет, один ты нигде не будешь заниматься. Это очень опасно и для деревни, и для тебя самого.
– И что же мне тогда делать, дома сидеть? – озадачился Юрген. – Мне нужно найти свою матушку, и как можно скорее.
Глеб покачал головой.
– Ты не понимаешь. Чтобы её найти, тебе придётся научиться в совершенстве владеть маной, а на это уходит очень много времени. Я и сам учился этому шестнадцать лет, пока мне наконец не разрешили пройти испытание и доказать деревне, что я действительно способен контролировать ману.
– Да, но ведь это был ты. А у меня неплохо получается, ты сам сказал. Вполне возможно, что мне и не понадобится шестнадцать лет, если я буду чаще этим заниматься.
Глеб помолчал на несколько минут, как бы давая Юргену время прийти в себя.
– Продолжишь сегодня вечером. А сейчас мы с тобой пойдём к источнику, там я возьму своё задание, а ты будешь учиться делать это правильно, чтобы ничего не взорвать ненароком.
Юрген понял, что нужно остановиться. Ему не следовало перечить Глебу несмотря на то, что тот выглядел его сверстником. Невозможно было поверить, что ему двести лет от роду, но дело было даже не в возрасте. Глеб был единственным человеком в Кальке, которого знал Юрген. Даже не так. Во всём этом диком мире он был единственным человеком, который странным образом доверял Юргену.
– Хорошо, – согласился юноша, – я не хотел так горячиться, просто мне нужно скорее найти свою матушку.
Глеб понимающе кивнул. «Бедный мальчишка, – подумал он про себя. – Человек без маны не выживет в этих лесах. Скорее всего, его мать давно мертва, но ему не следует об этом говорить. Особенно сейчас».
– Не будем терять времени на возвращение домой, – предложил Глеб, – пройдём через Моховую улицу прямиком к источнику.
Они двинулись через заросли сухой травы, стараясь не прикасаться к колючим кустам, напоминающим тюремную проволоку. «Лучше бы мы вернулись домой и прошли через Малеконскую улицу, – подумал Юрген. – Это путешествие сущее мучение». Казалось, здесь даже пыль пыталась вытянуть из Глеба как больше маны. То и дело, словно надоедливый комар, к коже присасывался какой-нибудь подозрительный цветок.
– В мане нуждаются все, – с усмешкой заметил Глеб, и советовал Юргену не обращать внимания на растения.
Они вышли на открытую местность. Земля стала чуть твёрже, холодный воздух начинал густеть, дышать становилось всё труднее. Но при этом ничего не путалось под ногами, не росло никакой травы. Разве что вдалеке виднелись одинокие кустарники, застывшие в абсолютном безветрии.
– Как-то зябко стало, – стуча зубами, проговорил Юрген.
– Здесь живёт семья Мейденов. У них в крови – всё замораживать и замедлять.
– Зачем они это делают?
– Это несчастные люди, они не умеют контролировать ману. Поэтому рядом с ними никто и не живёт.
– Неужели им самим им не холодно здесь жить?
Глеб пожал плечами.
– Наверное, холодно. В любом случае, мана не даст им замерзнуть до смерти. А привыкнуть можно ко всему.
Они прошли мимо небольшого древа Мейденов, покрытого в некоторых местах толстым слоем льда. Юрген спрятал красные пальцы под тоненькую рубаху, пытаясь их согреть. В этом месте невозможно было нормально дышать. Остекленевший воздух уже начинал трещать от холода.
– Попробуй связаться со мной через ману, – предложил Глеб, – раз ты не умеешь регулировать температуру тела, я попробую тебе помочь.
– А если что-то пойдет не так?
– Тогда будешь мерзнуть.
Юрген сделал усилие, вытаскивая заледеневшие руки из-под рубахи. В это же мгновение прохладная мана Глеба растеклась по всему его телу, отчего Юрген закричал.
– Больно!
– Терпи! – скомандовал Глеб.
У Юргена от холода начали слезиться глаза, подкашиваться ноги. Он уже был готов бежать назад, как внезапно почувствовал внутри себя прилив тепла. Казалось, кто-то зажёг в нём небольшой костёр.
– Ну что, стало легче? – с затаенной улыбкой спросил Глеб.
Юрген засмеялся от нахлынувшего счастья.
– Ты даже не представляешь, какое это облегчение! – воскликнул он. – Давай побыстрее уйдем отсюда?
Юрген только хотел двинуться дальше, как оживление его словно наткнулось на препятствие. Перед ними на дороге стояла маленькая девочка, она держала в руках раненого зверька. Девочка не двигалась с места. Её голубые глаза, казалось, смотрели сквозь Юргена.
– Простите, – стыдливо проговорила она, обращаясь к Глебу. – Вы не поможете Артику? Его покусали злые финды, забравшиеся к нам домой.
Глеб присел на корточки рядом с девочкой, чтобы осмотреть раненого зверька. Юрген онемел от удивления, когда увидел, что девочка стоит на снегу босиком. Её ножки были покрыты легким инеем.
– Тебе не холодно? – со страхом спросил Юрген.
Девочка боязливо обернулась и открыла рот, собираясь сказать что-то, но вместо этого вскрикнула. Глеб не выдержал и засмеялся.
– Ты ведь из семьи Мейденов, я правильно понимаю?
Та кивнула, испуганно показывая пальцем на Юргена.
– Это мой сосед, – пояснил Глеб. – Не бойся, он такой же человек, как и все остальные. Только мана у него особенная, совсем как у тебя, ты ведь знаешь?
– Наверное, – неуверенно протянула девочка. – Ой, а что будет с Артиком? Он поправится после укусов злых финдов?
– Конечно, он сам прекрасно поправится, с ним ничего серьезного не случилось. Только держать его нужно не в доме, это ведь не домашний звереныш.
– Но мы его любим! Поэтому он должен быть всегда с нами.
– Послушай, девочка, – терпеливо и ласково начал Глеб, – послушай, я… кстати, как тебя зовут?
– Аг, – заикнулась девочка, – меня зовут Агнес.
– Итак, Агнес, послушай меня. Твой волчок будет очень часто болеть у вас дома, потому что туда не проникают частички маны, которые идут от источника. Человек их не ощущает в отличие от твоего звереныша. Ты ведь не хочешь, чтобы твой волчок страдал от нехватки маны?
– Ой, конечно нет! Но как же… что же мне тогда делать? – Агнес с изумлением смотрела на зверька, не решаясь выпустить его из рук.
– Я думаю, Агнес, что твой Артик никуда не пропадёт. Ты ведь знаешь, что всегда сможешь отыскать его с помощью нашего источника?
Агнес набрала в легкие холодного воздуха, перевела дыхание и устремила на Глеба долгий жалостливый взгляд.
– Папа с мамой не разрешают мне прикасаться к источнику. Говорят, что я в том месте всю воду в лёд превращу, и что это никому не понравится, и что у нас тогда будут проблемы от страшного дяди Алек… Александра.
И с этими словами она тут же повернулась лицом к своему дому, будоража холодный воздух. – Ой, мне уже пора домой, – тихо сказала она. – Мама зовёт кушать.
Она аккуратно опустила волчонка на землю.
– До свидания! – крикнула она напоследок Глебу.
Зверёк высунул язык и весело побежал за девочкой, то и дело проваливаясь в сугробы маленькими лапками. На верхних ветках дерева Мейденов лежала большая снежная шапка, готовая упасть прямо на Агнес. Юрген испуганно ткнул Глеба в плечо.
– С ней всё будет в порядке?
Глеб отмахнулся с легкой улыбкой:
– А чего ты так распереживался? С ней ничего плохого не произойдёт. Кстати, эта Агнес довольно неплохо сдерживает себя для Мейденов. В ней, конечно, бушует тот ещё ураган, но она контролирует его, не даёт вырваться наружу.
– Она ходит босиком…
– Да. И я уверен, ей более чем комфортно.
Глеб поднял голову вверх, проверяя, в каком положении находится солнце, и с ужасом закричал:
– Нам нужно срочно идти к источнику, или я не успею взять на сегодня задание! Бежим!
Вскоре они покинули Моховую улицу, ощущая, как под ногами постепенно начала смягчаться земля. Юргену даже в какой-то момент стало жарко, и он попросил Глеба отцепить от него свою ману. Они приближались к небольшому озеру. Уже чувствовался свежий воздух, напоенный влагой. Через несколько минут они стояли на вершине плоскогорья, рассматривая удивительный ландшафт, похожий на глубокую чашу с зеленым содержимым. Юргену достаточно было всего один раз задействовать ману на этой земле, чтобы напиться её великолепием до легкого опьянения.
Разительная мана. Она была сутью всего существующего здесь, первоначальной структурой, притягательной силой. Они были всего в нескольких метрах от источника, чувствуя его слабый пульс, но от которого всё таяло и млело внутри. Юрген недоуменно смотрел на Глеба, не понимая, что происходит. Как они оказались в лодке? Куда плывут?
– Не теряй сознания, – Глеб потряс Юргена за плечо. – Первый раз всегда так, когда оказываешься возле источника. Постепенно привыкнешь.
– Захлебываюсь, – едва шевеля губами, проговорил Юрген. – Слишком много маны вокруг.
Он окунул глаза в голубую вертикаль. Что-то тянуло его за тонкую влажную ниточку, тянуло в глубину. Юрген закрыл глаза и погрузился в легкую безмятежность.
Они приплыли к нужному месту, вышли на берег, ступив на твердую землю, поросшую плотным мхом. По бокам мягко возвышались каменные глыбы, укутанные цветущей льнянкой. Впереди виднелась витая мраморная лестница, ведущая глубоко вниз: туда, где заканчивался солнечный свет, передавая власть над зрением светящейся пыли. Глеб поднял голову вверх, вновь проверяя, в каком положении находится солнце.
– Должно быть, успели, – с облегчением вздохнул он, поворачиваясь к Юргену. – Ты там как, идти сможешь?
Юрген неохотно кивнул.
– Меня уже ждут. Спускаемся, – скомандовал Глеб.
Они спускались глубоко под землю. Звуки, доносившиеся сверху, становились все глуше. От каменных стен веяло влажным холодом, под ногами мешались мелкие камни. Глеб задействовал ману, подняв огромную глыбу, служившую своего рода дверью. Он то и дело подгонял Юргена, который всё не мог прийти в себя.
– Мы пришли, – Глеб толкнул Юргена в плечо. – Не стой ты деревом, пройдись вокруг. Мы ведь в самом сердце Кальки.
Это был огромный, полный народу зал, выстой метров пять. Поток горел белой пылью, точь-в-точь звездное небо. Из отверстий в стенах выглядывали зверьки, красуясь своей яркой маной, а на полу были выгравированы узоры, напоминающие изогнутые ветви. Глеб постоянно с кем-то здоровался, ведя за рукав Юргена.
