Юлия Леонова
Королевство Мелингор
Глава 1
ГЛАВА 1. УМИРАЮЩЕЕ КОРОЛЕВСТВО
ЧАСТЬ 1. АРЕНА СМЕРТИ
Двадцать пять лет назад.
Мелингор.
Местность близ границы с Эрграном.
Азрет шел в толпе мальчишек. Таких же, как он сам: уставших, голодных, вымазанных в грязи, крови и пепле. Здесь не было никого старше двенадцати лет. Тех, кто пересек этот возрастной порог, просто убили, как и всех взрослых жителей деревни Соттерхейм. Детей гнали на запад, к границе с королевством Эргран, что охотно покупало живой товар. За детей всегда давали самую высокую цену.
Азрету было двенадцать. Он устало передвигал свинцовыми ногами. Ступни были истерты в кровь и болели так, что впору было выть. Казалось, что кожу с них просто содрали. Хотелось опустить ноги в прохладную воду, смыть грязь, кровь и едкий пот. Мальчик попытался пошевелить затекшими руками, их тут же пронзила тысяча иголок, проснулась жгучая боль под толстыми, почерневшими от крови, веревками.
Кто-то скомандовал привал. Ноги подкосились сами, словно у них была собственная воля. На землю кинули кусок хлеба и миску с водой, расплескивая драгоценные прозрачные капли. Азрет жадно засунул хлеб в рот. Угощение было отвратительным… Черствая мякоть с запахом затхлости и плесени царапала пересохший от жажды рот. Про вкус лучше вообще было ничего не говорить. Пожалуй, подошва ботинок могла бы оказаться в десятки раз вкуснее. Но все ели. Молча и жадно. В первые дни многие отказывались от такой еды. Только пища каждый день была одна и та же и кормили только один раз в день. Вскоре эти бурые корки стали желанны настолько, что на вкус и запах уже никто не обращал внимания. Хорошей была только вода. Прозрачная, чистая, прохладная, она ощущалась на языке вкусом жизни и несла в себе желание жить. У нее не было запаха, и это было лучшим запахом, который только можно себе представить.
Дети уснули прямо на прогретой за день земле. Казалось, после всех пережитых кошмаров, им не удастся даже сомкнуть глаз, но сон проглотил их мгновенно. Всех сразу. Кто был помладше, плакали, но тоже лишь первое время. За всхлипы и рыдания можно было быть избитым или остаться без еды.
Азрету снился дом, построенный отцом. В нем пахло деревом и смолой – это был пряный запах уюта и тепла. Если закрыть глаза и открыть окно, чтобы слышать щебетание птиц, шепот ветра в листве, песни кузнечиков, то казалось, что стоишь посреди леса, пропитанного солнцем. Азрет улыбнулся во сне. В его ночных видениях мама пекла в печи хлеб. А он ждал, сидя на лавке, подогнув под себя ноги. Ждал с нетерпением, когда румяная выпечка ляжет на стол, благоухая таким невероятным и неповторимым запахом, от которого желудок начинал урчать в предвкушении, а слюны во рту становилось так много, что Азрет еле успевал ее глотать. А потом было томительное ожидание, когда хлеб немного остынет, чтобы его можно было взять руками. Румяная корочка соблазняла глаз. Азрет никогда не мог дождаться, всегда хватал булку за пышные бока и, обжигая ладони и пальцы, шипя, отламывал себе приличный кусок, вдыхая горячий аромат, впиваясь зубами в нежную мякоть. Этот вкус и запах всегда ассоциировался у Азрета с матерью, ее теплом, заботой и любовью. К вечеру из кузницы возвращался отец, пахнущий потом, дымом и металлом, так похожим на запах крови…
По лицу мальчика пробежала болезненная тень. Этот запах принес в его сон воспоминания о пережитом недавно кошмаре. Азрет снова видел деревню, что плавилась в огне и рассыпалась черными обломками. Он вдыхал пепел, чувствовал его вкус во рту. Черная пыль оседала на лице, скатываясь по щекам черными слезами. Азрет кашлял, пытаясь выгнать пепел из легких. В ноздри бил запах гари, густой и резкий. Это был приторный коктейль, где смешалось все: человеческий страх, отчаяние, боль и запах горящих человеческих тел…
Азрет открыл глаза, давясь слезами. С трудом унял проснувшиеся чувства, задавил в себе, втоптал в придорожную грязь. Их деревню выжгли дотла. Он видел, как убивали отца, как убивали и насиловали мать. Помнил, как, точно безумный, рвался из чьих-то рук, кричал, тщетно пытаясь сделать хоть что-то в расплывающемся от слез мире… Вокруг были крики и стоны, раздирающие сознание и душу. Хотелось спрятаться от всего этого, сжаться в комок, закрывая уши руками, жмуря глаза и говоря самому себе, что все происходящее – просто плохой сон, который вот-вот закончится.
В Мелингоре никогда не было спокойно, но Соттерхейм умудрялся выжить. Богатые урожаи, здоровый скот. Жители деревни всегда откупались от шайки Хатара. Он приходил в одно и то же время, забирал часть зерна и скота и уходил. Отбиваться от бандитов даже не пытались. Что могли сделать жители с вилами и топорами против пяти десятков вооруженных воинов, которые воевали и убивали людей всю сознательную жизнь? Войска короля увязли в междоусобных распрях между дворянами, королю было некогда защищать деревни от расплодившихся банд. Простой народ уже не знал, кто с кем воевал, за что воевал или почему. Все хотели только одного – мира. В этот год король Кассид собрал податей в два раза больше, чем обычно. Война – прожорливая тварь, сжигала в своей утробе все, до чего смогла дотянуться. Хатару уже платить было нечем… Банда решила, что не резон уходить с пустыми руками: деревню сожги, жителей убили, чтобы другим "неповадно было" не иметь в закромах то, чем можно откупиться, а детей увели в рабство.
Азрет бесшумно сел. Все тело болело, желудок уныло выл, тошнило и хотелось есть. В ночном воздухе висел мерзкий стойкий запах немытых тел и запекшейся крови. Хотелось подняться над всем этим, вдохнуть ночную прохладу, заполненную запахами леса и голосами звезд, пропустить через легкие и выдохнуть вместе с остатками пепла, гарью и воспоминаниями о прошлом.
Мальчик осмотрелся. Всего семнадцать детей, он – восемнадцатый. Большинство из них он знал. По периметру лагеря стояла охрана, чуть поодаль горел костер. Пламя жадно облизывало ночь, запускало в небо искры-светлячки. Один из охранников вперил в Азрета недовольный взгляд. Мальчик поспешно лег на землю и закрыл глаза, умоляя, чтобы ему вновь приснился дом и мамин хлеб.
На рассвете детей грубо растолкали и снова заставили идти. Радовало то, что конец пути был уже близок. Хотя радость была сомнительной. Никто не знал, что ждало их там, в чужой стране… До границы с Эрграном дошли к полудню. Их встречал десяток вооруженных людей. В стороне стояли лошади и телега с большой клеткой. Детей выстроили в ряд. Двое эргранцев стали придирчиво осматривать товар. Пятерых детей сразу заставили сделать шаг вперед. Они были самыми выносливыми и здоровыми на вид.
– Эти пойдут в шахты. Хороший товар! – сказал один из работорговцев из Эрграна. – Мы возьмем еще троих для графа Гарракта и все.
– Только восемь?! А остальных я куда дену? – зло спросил Хатар.
– Продай другим. У нас и так хорошие поставки из Мелингора. Так что за этих восьмерых я дам только двести.
– Это же в два раза меньше, чем в прошлый раз?! – зарычал Хатар.
– Ну, извиняй! Говорю ж, товара переизбыток.
Хатар поморщился, но смысла спорить не было, да и оружием бряцать тоже. Чтобы найти других покупателей нужно время, а рабов нужно кормить чем-то.
– Тут, кстати, Обан неплохую потеху придумал. Знаешь его? Он всех скупает, даже больных и полудохлых. Правда, и дает за них не много. Но лучше, чем ничего.
– Другое дело. Спасибо, брат! – довольно сказал Хатар, похлопав эргранца по плечу.
В это время второй воин из эргранской шайки тщательно осматривал оставшихся детей. Выбрал двух девочек, семи и девяти лет. Азрат знал их. Это были дочери старосты. Хорошенькие, белокурые, голубоглазые. Рин и Мика.
– Опять только девок берешь! Да еще и одинаковых! – рявкнул второй эргранец.
– Которую тогда?
– Младшую, – сдавленно и как-то через силу ответил работорговец, морщась. – И вот эту чернявенькую. Так… А пацана…
– Мика! Мика! – заплакала младшая из дочерей старосты, упираясь и протягивая ручки к сестре.
– Рин!
– А ну, молчать! – рявкнул Хатар. Девочек увели в клетку к первой пятерке детей. Мика плакала, почти бесшумно, проглатывая рыдания, вытирая руками слезы.
– Может этого, Лейто? Симпатичный вроде.
Работорговец встал прямо напротив Азрета. Мальчишка сразу ощетинился, плотно сжал зубы, в теле, казалось, напряглась каждая клеточка. Лейто покачал головой.
– Нет. Ты на его глаза посмотри. Он себе скорее язык откусит, чем позволит с собой сотворить то, что обычно делает с детьми граф Гарракт. Да и взрослый больно. Этот тоже, – сказал Лейто, разглядывая рыжеволосого мальчика, стоявшего рядом с Азретом. – Возьми вон того, кудрявого.
Эргранцы расплатились с Хатаром, телега с рабами тронулась под дробный цокот коней и плач маленьких девочек в клетке.
Оставшихся детей опять куда-то погнали. Азрет сжимал зубы до хруста. Хмуро переглядывался со старшими ребятами. Их было трое: Эйзек, Натан и Ксандр. Азрет не совсем понимал, что ждет младшую из дочерей старосты, "чернявенькую" Сью и шестилетнего Вэя с кудрявыми волосами, но чуял нутром, что шахты гораздо лучше… Из четверки старших ребят, пожалуй, только Эйзек догадывался, зачем графу Гарракту симпатичные девочки и мальчики. Кузина парня работала горничной во дворце, а потому знала много разных историй, в том числе, и о развлечениях некоторых дворян. Естественно, все эти сплетни пересказывались в доме Эйзека, когда дети спали. Но младшее поколение обожало истории из дворца и часто, прокравшись на цыпочках из своей комнаты, подслушивало разговоры взрослых.
– Лучше б они умерли по дороге… – сказал еле слышно Эйзек, бледный и угрюмый с того самого момента, как эргранцы захлопнули клетку за восьмеркой рабов.
– А ну, заткнулись!!! – рявкнул надсмотрщик. Эйзек схлопотал увесистый тумак.
Через пару часов пути впереди показался высокий забор, над которым возвышались наблюдательные вышки. Зоркие лучники заприметили гостей еще на подходе.
Хатар пошел к воротам один, без оружия. Потоптался немного, дождался, пока откроют ворота. На переговоры вышел грузный воин с сальной бородой и такими же грязными реденькими волосами. Зыркнул свинячьими глазками в сторону рабов, что-то проговорил. Хатар стал возмущенно орать и махать руками. Его явно не устраивала предложенная цена. Потом сплюнул. Тот эргранец верно сказал: "… лучше, чем ничего".
Детей передали свиноглазому. За воротами располагалось укрепление с домами, складами оружия, конюшнями и кузницей. Настоящая деревня или даже город.
Азрет с интересом осматривался по сторонам. Здесь жило много людей. В основном мужчины, молодые и средних лет. Все до единого были вооружены. Женщины тоже были, но их поведение говорило об их доступности и легкости бытия. Просто развлечение для мужчин. Азрет был немного зачарован и смущен, смотря на полуобнаженные женские тела и раскрасневшиеся от поцелуев губы. Но долго глазеть на легкодоступных нимф не пришлось. Ребят завели в какой-то сарай и повесили снаружи амбарный замок. На полу лежала свежая солома, пахло тоже вполне сносно. В углу стоял небольшой бочонок с закрытой крышкой. Один из детей заглянул в него, поморщился и тут же брезгливо закрыл крышку. Похоже, это было место для справления нужды. Азрет поддел кончиком ноги маленький уголек на полу. И откуда он тут взялся? Нагнулся, засунул в карман. В сарае было окно, почти под самым потолком, зарешеченное. Сквозь прутья виднелось небо и обрывки пышных облаков.
Вскоре послышался звук открывающегося замка. Дети напряженно и испуганно уставились на дверь. В сарай вошли двое мужчин. Они принесли миски, молча разлили по ним похлебку, положили рядом буханку хлеба и кувшин с водой. Замок снова закрылся с обратной стороны. Пленники, недоверчиво принюхиваясь, подошли к неожиданному угощению. Ксандр первым попробовал похлебку, сделав глоток прямо через край.
– Вкусно! – сказал он, счастливо улыбаясь.
Ели быстро, хлеб поделили поровну. Еда оказалась вкусной и свежей. На изможденных лицах детей впервые за долгое время появились улыбки. Кто-то робко начал говорить, что, возможно, здесь будет не так у плохо. Многие так думали… До утра следующего дня…
На рассвете ребят привели на арену, поставили возле парапета. Сначала дети с интересом и восторгом разглядывали огромную площадку, застроенную деревянным городком с башенками, канатными дорожками, лестницами и тарзанками. Вокруг городка был высокий железный забор, похожий на стенку клетки. А за ним – ряды зрительских мест. Народу было предостаточно. В основном богатые дворяне, в дорогих одеждах, расшитых золотом и драгоценными камнями. Все без исключения в сопровождении одного или двух воинов. А потом на арену вывели детей.
Их было семеро. Хотя слово "вывели" не совсем подходящее. Детей просто волокли силой. Ребята упирались, кричали и плакали. Некоторые просто пытались лечь, и их тащили по земле и вышвыривали на арену. Железная дверца решетки закрылась с металлическим лязгом. Двое детей трясли ее, просовывая руки между прутьев, стараясь ухватить человека, что привел их сюда. Глаза умоляюще смотрели на людей в поисках сострадания и помощи, но наталкивались лишь на безразличие.
Азрет и остальные ребята, наблюдавшие эту картину, не могли понять причины такой реакции. Пока не увидели, что происходит на другом конце арены. Туда привезли две клетки, закрытые черной тканью. Увидев их, дети на арене стали разбегаться кто куда, старались спрятаться или забраться повыше. А потом с клеток скинули черную ткань. Огромные чешуйчатые существа, похожие на ящериц, недовольно сощурили желтые глаза. Дверцы клеток открылись, выпуская тварей на арену…
***
Десять детей у парапета в ужасе смотрели, как чешуйчатое чудовище отгрызает от еще живого мальчишки лет семи куски плоти под душераздирающие крики. Мика, видя на этот кошмар, стала задыхаться, издавая какие-то сдавленные писки. Азрет развернул девочку к себе лицом, чтобы она не видела того, что творилось на арене, уткнул к себе в грудь. Мика разревелась, навзрыд, обняв мальчишку и стараясь зарыться в него лицом так, чтобы не только не видеть, но и не слышать. Ничего не слышать. Просто оглохнуть…
Большинство детей опустились на колени, спрятались за парапет, зажимая уши. Натан тоже съехал вниз, почти упал, бледный, потерянный, в его глазах не было ничего, кроме ужаса и понимания. Их ждало то же самое…
Азрету тоже хотелось закрыть глаза и уши. Спрятаться от этого кошмара. Но он продолжал смотреть. Отец часто водил его на охоту. Иногда они наблюдали за хищниками в долине. "Нужно знать своего врага и место, где он может тебя настигнуть", – говорил отец. Однажды, это, и правда, спасло Азрету жизнь. Тогда он убегал от волков… Сейчас враг был гораздо страшнее. Гафаэры – плотоядные ящеры, быстрые, сильные, способные передвигаться почти по любой поверхности, даже абсолютно гладкой и вертикальной. Но и у этих тварей тоже были свои слабости.
Кровавый ад длился двадцать минут, потом твари резко вздернули вверх морды, прислушиваясь к чему-то, и послушно вернулись в клетки.
На арене осталось пять мертвых изуродованных детских тел. Двое детей выжили. Светловолосый мальчишка лет десяти, сумел забраться на одну из самых высоких башенок городка. Паренек молча раскачивался вперед назад, сидя на коленях, зажмурив глаза и зажав уши руками. Второй бился в истерике в луже из собственной мочи у прутьев решетки. Он выжил лишь чудом. Тварь почти вплотную подошла к нему, но почему-то замешкалась…
– И люди платят за это деньги? – спросил Азрет, стараясь контролировать собственный голос, что предательски срывался из-за страха и застрявших в горле слез.
– Еще какие! – хмыкнул Обан. – С каждого зрителя я получаю втрое больше той суммы, за которую покупаю одного крысеныша. А за выживших на арене всегда дают очень хорошую цену!
– Зачем?
– Война. Выжил однажды, выживет снова. Всем сейчас нужны солдаты.
– Дайте нам оружие.
Обан уставился на Азрета удивленными глазами, а потом расхохотался во все горло.
– А больше тебе ничего не надо, щенок?!
– С оружием у нас будет больше шансов выжить. Больше выживших – больше денег. Разве не так?
Обан открыл рот, потом захлопнул, хмыкнул, задумавшись, кивнул свиноглазому:
– Уведи их!
Ребят вернули в сарай. Дети плакали или просто сидели, угрюмо уткнувшись лбом в колени. Азрет запустил руку в карман. Пальцы вынули на свет уголек, на который мальчик чуть было не наступил в первый день их пребывания в этом сарае.
Идея пришла внезапно и сама по себе. Азрет вскочил на ноги, подошел к стене. Уголек зашуршал по неровной поверхности. Сначала никто не мог понять, что пытается нарисовать этот темноволосый мальчишка.
– Это же… – произнес Эйзек. Догадка пришла быстро. Зеленые глаза бегали по черным линиям: галочка здесь и здесь… Здесь тоже… Все верно! Эйзек вскочил.
– Здесь не так! Я хорошо запомнил это место!
Азрет улыбнулся, разломил уголек пополам. Теперь ребята рисовали вдвоем.
– Это же арена… – произнес Ксандр. – Дети медленно вставали со своих мест и подходили к стене.
– Да, – ответил Азрет. – Галочками отмечены места, где твари не могли пройти или проходили с большим трудом. На арене, скорее всего, нет места, куда они не смогли бы забраться, но, чтобы попасть сюда или сюда… – мальчик ткнул углем в два места на плане, – Им приходилось обходить. Здесь от гафаэров можно оторваться. Может, кто-то еще что-то вспомнит?
– Мы старались не смотреть… – буркнул Натан.
– Гафаэры – ночные хищники. При свете дня они почти ничего не видят. Не прячьтесь в темноте, – говорил Азрет, продолжая рисовать.
– Точно! Я заметил, что они спотыкались на ровном месте! – воскликнул Эйзек. – Откуда ты про них столько знаешь?
– Отец рассказывал. Он пришел в Соттерхейм совсем из других мест. Там эти твари водились… У гафаэров очень хороший слух и нюх. Поэтому на арене нужно вести себя тихо, передвигаться бесшумно. И главное, не пораньтесь. Эти твари очень хорошо чувствуют запах крови.
– Да… Один из ребят на арене поранил ногу. Так они сразу к нему понеслись. Обе твари в раз, – сказал Ксандр.
– Да от нас кровью несет просто! – простонал Натан.
Дети впервые оглядели себя. Множество мелких ран, запекшаяся кровь на одежде, в волосах, истертые в кровь ноги и запястья.
– Раны можно промыть и перевязать. Мама показывала, как завязывать так, чтобы повязка не спадывала, – сказала Мика, вытирая слезы.
– Отлично! – сказал Ксандр, помогая Мике и другим ребятам отрывать от одежды ровные полоски ткани. От обеда осталась вода. Ее и решили использовать для обработки ран.
– Вот тут тупик, – сказал Эйзек, рисуя на плане крестик.
Заскрежетал замок на дверях. Дети в ужасе вскинули глаза. За ними обещали прийти только завтра… Ксандр поспешно, рассовывал полоски ткани по карманам. Азрет и Эйзек угрюмо переглянулись, поспешно зарыли угольки в солому, вытерли пальцы от черной золы об одежду и отскочили подальше от стены.
Дверь открылась. В сарай зашел Обан. Его серые тусклые глаза с удивлением уставились на разрисованную стену. Взгляд заинтересованно прошелся по галочкам и крестикам, потом перетек на лица детей, что старательно прятали глаза.
– Чьи художества? – хмыкнул Обан. – Чего молчим? Советую отвечать на мои вопросы, а то на арене будет не два, а три ящера.
Кто-то сдавленно пискнул. Азрет и Эйзек, не сговариваясь, испуганно вскочили с места.
– И почему я не удивлен, – промурлыкал Обан, насмешливо смотря на Азрета. – Ты хотел оружие…
Мужчина бросил к ногам мальчика короткий складной ножичек. Скорее насмешка, чем оружие… Дверь в сарай закрылась, буркнул два раза закрывающийся амбарный замок.
Дети молча смотрели на складной нож. В сарае повисло густое напряжение. Казалось, что в этом ножичке сосредоточено спасение от страшных чудовищ. У каждого из ребят внутри зародилось желание обладать этим маленьким преимуществом, призрачным шансом выжить в ужасе завтрашнего дня.
Азрет с трудом оторвал взгляд от ножа, демонстративно перешагнул через него, нашел в соломе спрятанный уголек и продолжил рисовать, прислушиваясь к шорохам за спиной. С детей постепенно спадало напряженное оцепенение, точно в лицо подул свежий ветер. Один за другим они отходили от ножа и молча подходили к стене. Снова послышался звук рвущейся ткани – Мика и Ксандр готовили повязки. Потом девочка немного неуклюже, а затем все увереннее стала промывать раны ребят. После того, как кожа высыхала, раны забинтовывали тонкими полосками ткани.
Нож так и лежал в соломе.
– Ты не отметил галочкой вышку, где прятался тот мальчик, – сказал Эйзек.
– Мы не знаем, могут ли туда добраться ящеры. Они туда просто не дошли, – с сомнением сказал Азрет.
– Это самое высокое место арены…
Лицо Азрета вдруг изменились, глаза расширились и загорелись.
– Что? – удивленно спросил его Эйзек, заметив реакцию товарища.
– Если у нас будут еще одни глаза. Глаза, которые видят всю арену, – сказал Азрет.
– Дозорный… – глаза Эйзека тоже загорелись.
– Он мог бы кричать нам, с какой стороны идут ящеры, – с воодушевлением поддержал Натан.
– Да, но… – Азрет нахмурился, – Тогда он будет в опасности. Твари будут слышать его. Будут знать, где он.
– Будем отводить их от дозорного. Привлекать внимание, если нужно! А еще можно дать ему нож, – предложил Эйзек.
– Точно! – обрадовался Азрет и даже, казалось, вздохнул с облегчением. – Лучше, если это будет самый слабый из нас. Тот, кому сложно будет выжить на арене.
Эйзек и Азрет одновременно посмотрели на Мику – единственную девочку в их компании да к тому же почти самую младшую из всех. Самым маленьким был Ен. Ему только-только исполнилось восемь, но на вид можно было дать все десять. К тому же ребята знали, что он очень ловок и мог залезть в считанные секунды куда угодно, даже если это казалось невозможным. В деревне он часто воровал яйца птиц в гнездах, да и бегал очень быстро…
Ножичек лег в маленькую ладонь девочки.
– Я не справлюсь… – тихо сказала Мика. – А если я что-нибудь перепутаю… Скажу не правильно…
Девочка чуть не плакала.
– У тебя все получится! – сказал Ксандр, потрепав ее по золотистым кудрям. – Смотри, как ты хорошо перевязала раны. Разве это не сложнее, чем кричать: "Бегите на право!" или "Тварь сзади!"
Мика улыбнулась, успокоившись. Ножичек исчез в кармане платья, немного оттянув подол вниз. Девочка вздохнула, пальцы нащупали на шее кулон – маленький полупрозрачный треугольный камушек на веревочке.
– Что это? – спросил Азрет, заметив украшение.
– Подарок папы… Камешек был один, но папа расколол его надвое. Один отдал мне, а второй – Рин…
Вечером принесли еду. Ребята ели молча. Еще раз проговорили все точки на плане. Азрет долго не спал. Его мучила одна идея, но он не был уверен, что прав. Мальчик встал, подошёл к окну, закинул голову вверх, смотря на звезды и яркий кусочек почти полной луны.
– Чего не спишь? – сзади подошел Эйзек. Ему тоже не спалось.
– Есть кое-что, что я увидел на арене. Но я не уверен. Я боюсь, что ошибаюсь, тогда мы все погибнем.
– Говори, вместе подумаем.
Азрет благодарно улыбнулся.
– Тот мальчик, внизу. Мы думали, что тварь сожрет его. Она была так близко. Я, кажется, знаю, почему она замешкалась…
***
– Какого..? – свиноглазый бандит выпучил глаза и зажал нос.
Эйзек злорадно улыбнулся и, легонько ткнув Азрета локтем, проговорил ему в самое ухо:
– Даже если это не поможет, оно того стоило. Посмотри на его рожу.
Азрет улыбнулся уголком рта. Он все еще сомневался. Но если его догадка верна, то тот мальчик выжил благодаря собственному страху. Когда его настиг гафаэр, паренек намочил штаны. У этих ящеров очень хороший нюх. Резкий запах для них должен быть сродни удару кулаком в нос. Не известно остановит ли это тварь, но, возможно, даст ребятам несколько драгоценных секунд, чтобы спастись.
Было немного странно и мерзко… Пришлось намочить часть одежды и натереть руки и ноги на всякий случай. Мика долго сопротивлялась этой идее, не в состоянии перебороть отвращение, но Ксандру все же удалось ее уговорить. Они очень сдружились за эти дни. Азрет боялся только одного, что теперь гафаэрам будет легче найти их на арене.
Решетка лязгнула за спиной. Никто из детей не плакал и не умолял надсмотрщика пощадить их. Они уже знали, что это бесполезно. А еще у них был план… Несколько секунд десять пар глаз смотрели друг на друга, молча подбадривая и желая друг другу выжить.
Большинство зрителей сразу заметили необычное поведение детей. Глаза с трибун заинтересованно уставились на арену, следя за каждым движением жертв.
Мика взбиралась все выше и выше по веревочной лестнице. Бревнышки под руками и ногами тряслись и раскачивались. Остановившись где-то посередине, девочка посмотрела в ту сторону, откуда должны были появиться ящеры. С ужасом увидела, как вывозят клетки, закрытые черной тканью, и стала подниматься быстрее, рискуя сорваться вниз. Через минуту тонкие пальцы, наконец, впились в парапет.
Ветер ударил в лицо, оглушая, заставляя задохнуться на мгновение и закрыть глаза. Потом чуть поутих. Мика искала взглядом ребят, беззвучно шепча губами имена. Ее взгляд то и дело возвращался к клеткам. Черная ткань уже была сдернута. Темно-серые чешуйчатые твари, повинуясь еле слышному звуку, выползли на арену. Мика увидела странного человека в коричневом балахоне с капюшоном, что полностью закрывал лицо. Руки человека прятались в широких рукавах и лишь на секунду показались тонкие пальцы и кисть правой руки с золотым браслетом, увенчанным головой змеи.
Мика расширенными от удивления глазами смотрела, как этот браслет ожил, как поднялась змеиная голова с рубиновыми глазами, открылась пасть, обнажая ядовитые жала. Девочке показалась, что именно этот живой браслет издал тот звук, что заставил гафаэров двигаться. Тварями управляли. Это многое объясняло… Любой голодный хищник, настигнув жертву, будет спокойно ее есть и не пойдет искать новую добычу. Гафаэры же действовали не как животные, а скорее, как люди. Просто убивали и шли убивать дальше. Не ради еды… А просто так…
Гафаэры пробирались вглубь деревянного городка, принюхиваясь и высовывая длинные раздвоенные языки. Мика оторвала взгляд от человека в балахоне, ее глаза нужны были на арене.
– Ксандр! Тварь справа! – уверенно крикнула девочка.
***
Обан низко кланялся, заискивающе заглядывая в лицо с упитанными щеками. Герцог Мхан, однако, не удостоил его своим вниманием, продолжая смотреть на арену. С Обаном говорил его охранник, высокий статный воин лет сорока. Его темно-русые волосы были собраны в хвост, колючие карие глаза с нескрываемым презрением сверлили организатора здешних развлечений.
– Кто их лидер? – спросил воин грубоватым и чуть хриплым голосом.
– Что? Какой лидер? – непонимающе буркнул Обан.
– Не строй из себя идиота! Дети действуют слаженно и явно по заранее оговоренному плану. Прошло почти двадцать минут – ровно столько обычно длится твое представление, но никто еще не умер. Кто. Их. Лидер?
– Думаю, тот, темноволосый мальчишка, – нехотя ответил бандит, указывая пальцем на Азрета, стоявшего на одном из мостиков городка.
Герцог Мхан вытащил из-за пазухи увесистый мешочек с деньгами, передал через охранника Обану, так и не соизволив оторвать взгляд от арены.
– Сделай кое-что для меня… Хочу посмотреть, что они будут делать.
***
Над ареной пронесся вопль Мики. Где-то справа от Азрета послышался удар ног о деревянную площадку. Кто-то спрыгнул из укрытия вниз. Через мгновения мимо пронесся Ксандр, мало заботясь о том, попадется ли на его пути гафаэр.
Азрет со своего места не видел, что происходит. Пара быстрых легких движений, и мальчик оказался на площадке, с которой можно было увидеть башенку Мики.
Серые глаза наполнились ужасом и, казалось, остекленели. В них отражалась чешуйчатая тварь, подобравшаяся по столбу-основанию прямо к убежищу их дозорного. Массивное тело гафаэра перегородило проход к веревочной лестнице – единственному выходу со смотровой площадки.
На смерть перепуганная девочка вжалась в парапет с противоположной стороны от ящера. Как это произошло? Почему Мика не увидела подбирающуюся к ней тварь? Азрет был в растерянности. Все, что пришло ему на ум – попытаться отвлечь гафаэра. Он засвистел, засунув в рот пальцы, как учил отец. Ящер на башне повернул морду в сторону звука, но спускаться не спешил. Желтые глаза вновь уставились на застывшую в ужасе девочку, массивное чешуйчатое тело медленно поползло вперед.
Ксандр в это время выскочил прямо под нос второму гафаэру. Тварь фыркнула, уловив неприятный резкий запах, попятилась, но голод оказался сильнее. Челюсть с острыми мелкими зубами клацнула совсем рядом с головой мальчишки. Ксандра спасло только то, что он оступился и упал на спину.
Тварь вдруг болезненно дернулась и зашипела, морда резко ушла в сторону хвоста. Ксандр, отползая назад, увидел Азрета, стоявшего рядом с задней лапой твари. Мальчик сжимал в руках выдранную откуда-то палку с двумя торчащими из нее гвоздями.
– Давай к Мике! Я уведу его! – крикнул Азрет. На его бледном лице застыли решительность и страх. Ксандр побежал.
В это время гафаэр неуверенно подползал к девочке. Мика медленно, боком подошла к опорной балке, соединявшей основание площадки с парапетом и крышей. Осторожно, дрожа всем телом и стараясь не смотреть вниз, забралась с ногами на парапет, обхватила руками балку, спрятавшись за ней, точно за деревом.
Безумный ветер рвал тонкое платье. Мика прижалась к деревянной балке щекой, отвернувшись от ветра. Ужас выдавливал из глаз слезы.
– Эй, тварь! – заорал Ксандр, дергая веревочную лестницу и стараясь привлечь внимание гафаэра. – Я здесь! Иди сюда! Давай, сожри меня!
Гафаэр не реагировал. Его морда медленно, принюхиваясь, двигалась в сторону Мики. Пасть разомкнулась, роняя зеленоватые ниточки вязких слюней.
В это время Азрет откатился в сторону, уворачиваясь от пасти гафаэра и бросился бежать прочь от убежища Мики, стараясь шуметь, как можно больше. Гафаэр резко дернулся за ним, тараня грудной клеткой и мордой часть конструкций.
Азрет свернул вправо и к собственному ужасу оказался в тупике. Вслед за ним, перегородив путь к отступлению, показалась морда гафаэра… Азрет развернулся, надеясь, что все же успеет выскользнуть из ловушки. Но гафаэр уже полностью перегородил выход. Мальчик попятился. Спина уперлась в высокую деревянную стенку. Пальцы скользнули по поверхности… Слишком гладкая. Уцепиться было не за что. Такие же стенки шли справа и слева. Никакого укрытия, никакой лазейки. Ничего…
Азрет крепче сжал палку с гвоздями, чувствуя, как дрожат руки, как покрываются потом ладони, почти слышал громкую испуганную дробь собственного сердца. Взгляд в ужасе бегал по стенам и земле в поисках хоть чего-нибудь… Пока не наткнулся на довольно увесистый камень. Мальчик схватил его, пока еще не совсем представляя, что собирается делать.
