Яна Бендер
Холодные рассветы
– Как дела на учебе? – Никольский расставил посуду на столе, а теперь раскладывал порции по тарелкам.
– Неплохо. Скоро, правда, начнется неделя коллоквиумов, но, уверена, это будет несложно, – отозвалась Лена, выйдя из спальни, в которой она переоделась в домашнее.
– У тебя два часа на отдых, – напомнил он, посмотрев на время.
– Если ты не возражаешь, это последний учебный год, когда я занимаюсь с детьми, – заметила она.
– Конечно, я не против. Давно тебе предлагал оставить это все.
– Да, знаю, просто…
Она села за стол, поджав под себя ноги.
– Эй, – окликнул ее Влад, возвращая сковородку на плиту, сняв фартук.
Он подошел к ней, присел рядом, проведя раскрытой ладонью по ее бедру.
– Если тебе нужно хобби, то мы найдем, чем заняться, – без доли заигрываний произнес он бархатным полушепотом.
Девушка смущенно улыбнулась, коснувшись пальцами его колючей щетины.
– Ты подсадил меня на этот наркотик… – откровенно призналась она. – На потребность в тебе…
– Ну… Я имел ввиду другое хобби, но твой вариант мне тоже нравится, – рассмеялся мужчина.
Она опустила ноги на пол, слегка подалась вперед, приподнимая его голову за подбородок. Нежные губы коснулись губ Никольского. Лена неуверенно углубила поцелуй, но с каждой секундой робость все больше превращалась в пламя, сжиравшее изнутри.
Влад первый отстранился, поднявшись во весь рост.
– Давай сначала поужинаем, – мягко улыбнувшись, предложил он. – А то опять останемся голодными. У тебя, к тому же, скоро занятие.
Она наигранно обиделась, словно у ребенка отобрали конфетку.
– Вот всегда ты так… – пробурчала Лена. – Сначала дразнишься, а потом…
– Приятного аппетита, – с легким самодовольством произнес мужчина, сев напротив через стол, взяв в руки столовые приборы.
– И тебе, – мяукнула она.
Трапеза прошла за бытовой беседой о работе, учебе, походе в магазин с Никой и ее настойчивых попытках узнать о подруге чуть больше, чем той хотелось бы. Занятие с учеником по видеосвязи длилось час, и Ермолаева впервые поймала себя на мысли, что ждет не дождется его окончания, чего раньше никогда не бывало, ведь прежде она получала от них удовольствие.
Освободившись, она вышла в гостиную, но теперь был занят Влад, сидевший на диване с ноутбуком на коленях и телефоном возле уха, обсуждавший нечто со своими подопечными на повышенных тонах.
Лена тихонько подошла сзади, наклонившись к его шее, коснулась ее губами, спустилась к украшенному узорами плечу, затем ключице. Никольский тяжело вздохнул, ощутив ее близость, отстраняя от себя гаджет. Его ладонь прикрыла динамики.
– Милая, подожди немного, я скоро закончу, надеюсь, – полушепотом произнес он, а после вернулся к разговору с коллегами.
Девушка отправилась в кухню, заварила чай в небольшом френч-прессе, засыпав в него какой-то цветочный микс, залив смесь кипятком. По квартире разнесся возмутительно чувственный аромат яблок, ванили и цитрусовых, затем, постепенно заглушая предыдущий, появился запах смородины и жасмина. Янтарная жидкость наполнила большую кружку, о которую было безумно удобно греть замерзшие пальцы в зимний мороз, а сейчас ее было достаточно, чтобы успокоить взбесившиеся гормоны.
– Идиоты! – раздался возглас Владислава, отбросившего телефон на подушку в углу дивана.
– Что такое? – поинтересовалась Лена, не в силах оторваться от чая, ароматом которого она наслаждалась, сидя за столом.
– Девушка, которая занималась составлением расписаний ушла в декрет. Сейчас на ее место взяли другую – глупую, как… – он явно перебирал все цензурные слова в голове, чтобы найти сравнение.
– Так приди, и настучи ей по макушке, – беззаботно перебила его жена.
– Пришел бы, если бы это было у нас на студии.
Он оперся руками на спинку стула, стоявшего напротив Лены, глядя, как она внимает горячим парам напитка.
– А где это? – удивилась она.
– В Хабаровске.
– Ого!
– Не желаешь отправиться со мной на другой конец страны? – усмехнулся он.
– Нет, не сегодня, – включив свое актерское мастерство, отработанно в школьных спектаклях и на уроках литературы, фыркнула она.
– Жаль, – заключил он, отправившись за посудой для чая.
– Глупо ехать ради одной девчонки, – решила она.
– Согласен, но там есть еще кое-какие проблемы, поэтому… рано или поздно все равно придется, – его интонация выдавала его нежелание отправляться за тысячи километров из-за нерадивых сотрудников, среди которых, он был в этом уверен, ему придется провести «чистку».
Влад опустился напротив, нервно водя пальцем по кайме кружки.
– Знаешь, слышала одно выражение… – видя напряжение мужа, начала говорить Лена. – Не помню дословно, но смысл в том, что чай не пьют с кем попало, а только с тем, кто очень близок. Мне, конечно, кажется, что лучше выразиться несколько иначе – обычный чай не пьют со всеми подряд, а вот такой… – она кивнула на сосуд, зажатый пальцами. – …особенный… пьют с теми, кто глубоко в душе.
Мужчина мягко улыбнулся, прочувствовав всю полноту ее признания, хоть она и не сказала ничего конкретного, но смысл был ясен – он важен для нее, а большего он и не желал.
– Тебе завтра рано ехать на занятия? – убил он всю романтику будничным вопросом.
– Нет, первых пар по вторникам больше не будет, они закончились, второй и не было никогда, поэтому к третьей. А тебе рано вставать? – она позволила себе довольно дерзко заглянуть ему в глаза.
– К сожалению, – недовольно протянул он. – Теперь еще с Хабаровском проблемы. Почему люди просто не могут выполнять свои обязанности?
– Потому что сволочи, – как-то невинно прозвучало ее заключение.
Никольский искренне рассмеялся, глядя на нее.
– Что? – невозмутимо поинтересовалась она.
– Новый этап наших отношений? Ты начала ругаться при мне? – сквозь смех уточнил он.
– Боже… – перехватив воздух влажными от чая губами, простонала она, остановив свой взгляд на его глазах, окруженных легкими морщинками, проявившимися от улыбки.
– Хочешь я угадаю, о чем ты думаешь? – в приподнятом настроении спросил мужчина.
– Нет, не хочу, – опустив взор, ответила девушка.
– Разве?
– Точно, нет.
– Хорошо, тогда я задам тебе вопрос, вполне уместный в свете последних событий.
– Один вопрос – один ответ. Договорились? – предложила она компромисс, хотя прекрасно понимала, о чем пойдет речь, ведь она так бесцеремонно сдавала все свои тайные желания глупыми выходками.
– Куда делись все твои фобии и отвращение?
– Ох… – перевела она дух. – Спросил бы что-то полегче.
– Нет, меня интересует именно это.
– Я тебе скажу одну вещь, которую мне однажды сообщила Ника, но, как бы, в шутку. Вот только теперь оказалось, что это совсем не шутка была.
Он уперся локтями в столешницу, подпирая подбородок пальцами, демонстрируя ей свое внимание.
Полумрак, разливавшийся по комнате добавлял неясности чертам лица. Горевшая в кухонной зоне подсветка над электрической плитой, не позволяла осветить помещение в достаточной мере – от этого обстановка отличалась особым расположением к подобным беседам и их продолжению.
– Она сказала, что… Влад, я не хочу это произносить вслух. Честно.
– Нет, давай, договаривай, раз начала, – настоял он.
Лена набрала воздух в легких, чтобы произнести нескромную фразу на одном дыхании, дабы не осознавать ее смысла, и захлопнула веки, чтобы не было так стыдно.
– Если мне сорвать резьбу, то потом я с тебя живого не слезу. Дословно.
Она посмотрела на замершего Никольского одним глазом, словно подглядывала на экран телевизора во время просмотра с родителями фильма ужасов. Мужчина молчал, анализируя сказанное, а потом залился громким смехом.
– Ты чего? – протянула она.
– Я не знаком с твоей подругой, но это была мудрая мысль, – пояснил он.
– Тогда готовься к смерти, – скрестив руки на груди, надулась она.
– С чего это?
– «Я с живого не слезу», – повторила девушка, передразнивая автора фразы.
– Поверь, я выносливый, – заверил он ее.
– Так, – остановила она этот нелепый разговор. – Хватит. Теперь у меня все настроение пропало. Как с тобой сложно-то! – воскликнула она.
– Нет, все очень даже просто, – произнес он, спускаясь на тон ниже, превращая свой тембр в горький шоколад.
– Ты только что смеялся со сказанного мною, а теперь… – она вспыхнула красками. – Ну уж, нет. Теперь-то точно обойдешься.
– А ты? – его взгляд скользнул по ее губам, спустился к шее, ключицам, круглому вырезу его футболки, надетой на нее.
– Ненавижу тебя, – прошипела Лена, хватаясь за кружку с чаем.
– Ты, правда, хочешь спрятаться за чашкой? – усмехнулся он, но теперь его мимика была не забавной и не располагала к веселью, напротив, в ней чувствовалась какая-то сила, власть над ее хрупким телом, словно весь он – воплощение контроля над ней.
– Нет, Влад, прошу… Не делай из меня тряпичную куклу, – взмолилась она вполне серьезной интонацией, устранив прежние задорные нотки в своем голосе.
Мужчина поднялся со своего места, приблизился к ней, протягивая раскрытую ладонь. Завороженно глядя в его зелено-карие глаза, она вложила в его руку свою. Он притянул девушку к своему обнаженному торсу, заставив ее ощутить мощь, таившуюся в его теле.
В шее затрепетала сонная артерия, отбивая жесткий ритм, пульсировавший и в висках. Никольский позволил ей выбрать самой дальнейшие действия, но ей безумно хотелось подчиниться его желаниям, ведь ее собственные она забывала в тот же миг, как оказывалась рядом с ним.
Он бережно убрал ее растрепанную длинную челку за ухо, открывая ее лицо, окутанное полумраком, своему взору.
– Ты меня испортил… – не в силах произнести это достаточно громко, прошептала она.
– Я тебя воспитал, – с томным звериным рыком, зародившемся в его груди, возразил он. – Для себя.
Она подалась вперед, подобравшись к его шее, поцеловала – сначала неуверенно, затем чуть настойчивее. Секунды спустя ее прикосновения стали напоминать укусы – порывистые, беспорядочные. Она спустилась ниже, оставляя то нежные, то болезненные следы на его теле. Оказавшись на коленях, она замерла, глядя на него снизу, словно ища одобрения у него на то, что она собиралась сделать.
– Нет, ты пока не готова, – решительно отказался он от ее немого предложения, беря ее за запястье.
За считанные секунды они добрались до спальни. Панорамные окна обнажали их близость перед городом, которому была безразлична страсть, вскипевшая в их артериях, полная отчаяния и голода. Неутолимой жажды, которую этой ночью удастся лишь приглушить.
Глава 10
Лена допивала утренний кофе, листая проекты домов на ноутбуке Влада. Сегодня, накануне наступления жаркого мая, они собирались отправиться на грядущие праздники к родителям девушки, но ее внешний вид не говорил о скором отъезде, скорее, о позднем пробуждении.
– Ты еще не готова? – удивился мужчина, увидев, как она напряженно смотрит на экран гаджета, зажав кружку бледными пальцами в воздухе.
– Слушай, теперь я начала сомневаться, что мы выбрали тот самый вариант… – вздохнула она.
Никольский подошел к ней, опершись на спинку ее стула, заглянул в компьютер, оценивая очередную схему помещений. Лена запрокинула голову, смотря на него снизу.
– Ты же искала специально со вторым светом, а у этого он отсутствует, – напомнил он, стараясь не отвлекаться от изображения.
– Я сейчас подумала, что второй свет – это потеря места… – сообщила она, хоть ей было и неудобно говорить в таком положении.
Теперь он обратил взгляд на нее, улыбнувшись лишь уголком рта.
– Проблема в том, что изготовление дома уже началось. Каркас в производстве, – как ребенку объяснял он простую истину.
– А отменить уже нельзя? – мяукнула она.
– Они его почти две недели делают. Сомневаюсь. Чем тебе старый вариант не угодил?
– Да всем он угодил, – она снова посмотрела на экран, оценивая новую версию дома. – Просто… Сомневаюсь.
Мужчина рассмеялся, сложив воедино два события из их жизни.
– Что? – по-детски возмутилась она.
– Когда ты выходила за меня замуж, ты не сомневалась, а как проект выбрать, так сразу столько вопросов, – ответил он без тени упрека.
– Это другое, – хмыкнула она.
– Да, действительно, – сдался он, но, впрочем, они оба понимали, что Влад останется при своем мнении, а Лена осознала его правоту. – Иди, переодевайся. Нам ехать давно пора.
Девушка захлопнула крышку ноутбука, поднялась со своего места, отправляясь в спальню за уличной одеждой.
В пути они слушали музыку, обсуждая сроки изготовления и строительства дома.
– Может, все-таки нужно было покупать участок ближе к Москве? – вновь охватила паника Ермолаеву, когда они выехали на загородную трассу.
– Лена, прошу, успокойся. Мы взяли его там, где ближе к твоей семье, потому что рано или поздно нам понадобится помощь твоих родителей, – устало произнес Никольский.
– О чем ты?
– Ну… – протянул он. – Мы с тобой это не обсуждали, но, рано или поздно, у нас же будут дети?
– У тебя же есть уже двое, – напомнила она.
– Считай, что они не у меня, а у Аллы. К тому же, почему я не могу обрести маленькие копии своей любимой жены? Настоящей, а не бывшей. То была ошибка прошлого.
– Боже, – прошептала она, кладя руку на свою грудную клетку чуть ниже ключиц, концентрируясь на своих ощущениях.
– Да, понимаю, ты не хочешь это говорить… Я бы тоже не хотел… – продолжал он.
– Нет, Влад, дело не в этом, – прервала она его рассуждения. – Останови машину, пожалуйста.
– Что такое? – испугался он, заметив ее недомогание.
– Быстрее, – настояла Лена.
Он съехал на обочину. Девушка тут же выбежала наружу, повинуясь инстинкту, склонилась над оврагом, убирая волосы за уши. Акт рвоты застал ее врасплох.
– Милая, что с тобой? – Никольский оказался рядом, придерживая ее от падения.
– Наверное, укачало, – простонала она, когда он подавал ей салфетки, взятые из дверцы машины.
– На переднем сидении? – удивился он.
– Значит волнуюсь о грядущей сессии, – заключила она.
Она вернулась на свое место, ровно, как и водитель. Они продолжили путь, и, доехав до маленького городка, в котором выросла Лена, Влад свернул на парковку возле аптеки.
– Посиди, я куплю что-нибудь из лекарств, – предупредил он, выходя на улицу.
В помещении никого не было. Он подошел к окошку, в котором ожидал покупателей фармацевт.
– Слушаю Вас, – произнесла пожилая женщина.
– Добрый день, у Вас есть что-нибудь успокоительное и от тошноты? – уточнил он.
– От тошноты есть «Церукал» – таблетки внутрь. А успокоительное – Вам для кого? Взрослый? Ребенок?
– Взрослый. У жены скоро сессия. Волнуется.
– «Пустырник» подойдет? – поинтересовалась сотрудница.
– Наверное, – хмыкнул он.
– Сейчас поищу его тогда…
Она удалилась вглубь подсобных помещений, дабы отыскать противорвотное и седативное средства. Мужчина тем временем рассматривал витрины, попавшиеся ему на глаза. Взгляд скользнул по стеллажу с презервативами и тестами на беременность. На секунду он задумался, осознавая общую совокупность симптомов: тошнота, рвота, небольшая нервозность.
– Накаркал, – вздохнул он, увидев, как фармацевт несет ему необходимые лекарства.
– У Вас все? – спросила она.
– Еще тест на беременность, – решился он. – А лучше два.
Женщина принесла и их. Он оплатил озвученную сумму, вернулся в машину.
– Купил? – Лена была бледной, но спокойной, ожидая его здесь.
– Давай так, пока сами не узнаем наверняка, родителям не говори. Не нужно их озадачивать раньше времени, –начал он.
– О чем ты? Что опять случилось?
– Держи, – он протянул ей две коробки с индикаторами.
– Зачем? – удивилась она.
– Сейчас доедем до их дома и узнаем, – подытожил он, заводя двигатель.
– О, нет… – осознание пришло к ней не сразу, но в глазах появился испуг.
В дом она вбежала довольно быстро, наскоро поздоровалась с родными, сбросила обувь и верхнюю одежду и, солгав, что ей срочно нужно уединиться в санузле, отправилась проверять версию Влада. Проделав все необходимые процедуры, Лена подождала пару минут, готовясь к вердикту теста. До последнего не веря, что две полоски – это положительный результат, она пыталась успокоить себя, убеждая, что это просто ошибка индикатора, но и другое средство, выпущенное иной фирмой, подтвердило наличие беременности.
Никольский постучал в дверь, почти шепотом спрашивая все ли в порядке, но девушка не отвечала, сев на пол по центру ванной комнаты.
– Лена? – вновь позвал он ее, но теперь уже громче.
– Заходи, – откликнулась она.
Он провернул ручку, проник внутрь помещения. Увидев ее опустошенный взгляд и разложенные перед ней подтверждения ее положения, он опустился рядом с ней, дав ей возможность просто обнять его и прижаться к его груди.
– У нас все будет хорошо, слышишь? – напомнил он. – Мы со всем справимся.
Она лишь всхлипнула в ответ из глубины его объятий.
Майские праздники показались ей совсем нерадостными. Так и не сказав ничего за четыре дня Ермолаевым, супруги покинули их дом, вернувшись в Москву.
– И как теперь? Как учеба? Мне брать академический отпуск? – Лена металась по гостиной, словно загнанный зверь. – И… Ты хотел поехать на концерт с друзьями? На байк-шоу?
– Милая, сейчас май. Детей, если ты не знаешь, вынашивают девять месяцев. Значит роды придутся на зиму. Скорее всего, будущий семестр ты сможешь отучиться, – успокаивал он ее, наблюдая за ее хождением по комнате из стороны в сторону. – А байк-шоу… Да и Бог с ним!
– Это же мне теперь надо на учет вставать у гинеколога? – опомнилась она, хватая телефон, чтобы записаться на прием.
– Хочешь через Оксану запишемся? – предложил он.
– Нет! Никаких Оксан! – воскликнула она. – Не вмешивай в наше безрассудство свою семью.
– Лена, – окликнул он ее, – ты – моя семья. Ты и этот ребенок.
– Я сейчас не об этом. Мы должны были это планировать, а не вот так… Как снег на голову… Надо было бы готовиться к этому событию…
Ее начала охватывать паника, и она вновь поспешила укрыться в крепости рук Влада, прекрасно понимая, что сейчас только он способен привести ее в чувства.
– Записывайся на прием и не волнуйся. Мы сможем пройти с тобой через любые сложности, – заверил он ее, осторожно гладя ее по голове, пока она, уткнувшись носом в его ключицу, начинала анализировать происходящее.
Лена сидела в очереди возле кабинета врача, нервно перебирая пальцами талончик с номером очереди и временем консультации. Ее муж порывался отправиться с ней, но она заверила его, что одной ей будет спокойнее, поэтому он ждал ее в машине на парковке возле клиники.
– Ермолаева, – пригласила ее медсестра, когда настал ее черед.
Она зашла внутрь. Гинеколог – довольно милая женщина – предложила сесть на стул возле ее стола. Девушка последовала указанию.
После сбора анамнеза жизни, акушерка перешла к опросу по поводу половой жизни, беременности и прочим медицинским деталям. Собрав все данные, медик провела осмотр, установила примерный срок – восемь недель, затем перешла к ультразвуковому исследованию.
Размытая черно-белая картинка, которую увидела Лена на втором экране монитора, предназначенном для будущей матери, оказалось совершенно непонятной для нее. Врач показывала на какую-то точку, говоря, что это эмбрион, но девушка от напряжения так и не различила ничего.
– Хотите послушать сердцебиение малыша? – уточнила женщина.
Пациентка замерла. Это событие свалилось на нее, как снег на голову – вряд ли она была готова принять этого ребенка, да и пока не осознавала свое новое положение. Едва заметно кивнув, она дала свое согласие.
Из аппарата донеслись частые удары крохотного сердечка. Пульс был таким быстрым, что легко можно было сбиться при подсчете.
– Сто пятьдесят в минуту, – увидев замешательство Ермолаевой, произнесла гинеколог. – Это норма для такого срока.
– С ним все в порядке? – завороженная звуками, уточнила Лена.
– Да, в полном.
Медсестра подала ей салфетки, помогла вытереть живот от геля. Пациентка оделась и, получив заключение и пару снимков эмбриона, вышла в коридор.
До машины Никольского она дошла в состоянии призрачной эйфории, словно под наркозом. Сев на переднее сидение, даже не посмотрела на мужа.
– Что такое? – забеспокоился он.
– Держи, – она протянула ему две черно-белые картинки с крохотными очертаниями будущего ребенка.
– Он здоров? – волновался мужчина.
– Да, да… Просто…
– Что?
– Мне дали послушать его сердцебиение… Оно такое быстрое… – она устремила нежный взгляд в глубину его глаз, улыбавшихся от осознания счастья.
Он молча взял ее за руку, бережно сжав пальцы.
– Поехали домой, – предложила она.
– Сначала заедем за заказом, – напомнил он.
Машина пронеслась по московским дорогам, нырнула в тоннель, затем вновь показалась под открытым небом, завернула в торговый квартал. Никольский попросил свою спутницу подождать его, а сам отправился в одно из зданий с названием популярного книжного магазина. Несколькими минутами позднее он вернулся со стопкой энциклопедий по наблюдению за беременными, питанием, образом жизни и прочими важными моментами в этот период.
– Боже, Влад, зачем? – рассмеялась Лена, увидев этот набор. – У тебя ведь уже есть дети? Что еще о них ты не знаешь?
– О них я знаю многое, а вот о тебе в положении – мало. Когда Алла ждала ребенка, я особо не интересовался всем этим. Теперь, кажется, пора.
Он разместил свою библиотеку на заднем сидении, сел за руль и повез свою молодую жену в их квартиру. Вечером ему позвонили сотрудники фирмы по производству каркасных домов, сообщив, что все детали изготовлены, и бригада рабочих может приступать к сборке. В ближайшие выходные нужно будет отправиться на их участок в лесу, где начнется строительство.
Раннее утро субботы было наполнено солнечным светом, разливавшемся по лужайке перед домом Ермолаевых. Лена сидела в гамаке, укутавшись в теплый плед, и читала учебник по немецкой грамматике, повторяя уже заученные правила, готовясь к грядущей сессии, что обещала нагрянуть через две недели – в первой половине июня.
Владислав спустился с террасы, держа в руках кружку, из которой дымился ароматный запах горячего шоколада. Мужчина придвинул плетеное кресло ближе к жене, протягивая ей напиток. Тонкие бледные пальцы благодарно приняли его.
– Ты не замерзла? – спросил Никольский, глядя на нее.
– Нет, все в порядке, – тепло улыбнулась она.
– Может пойдем в дом?
– Здесь так хорошо… – протянула Лена, словно и не отвечая на его вопрос.
– Дома всегда лучше, чем… – начал было он, но она перебила его.
– Нет, я о другом. Здесь хорошо, потому что все самые дорогие люди рядом, а один… Даже внутри, – она ласково погладила живот ладонью.
Никольский с улыбкой наблюдал за ее действиями, наслаждаясь ее счастьем, наполнившим его жизнь.
– Ты еще не сказала родителям? – уточнил он.
– Пока не знаю… Как это сделать?
Она замолчала ненадолго, а после продолжила.
– В детстве, точнее, когда я была подростком, мы смотрели фильм, который назывался «Отец невесты». Обе части. С тех пор я поняла, что испытывают люди, когда их дети приводят в дом посторонних, сообщая, что теперь тот или иной человек будет жить с ними, или вовсе, что скоро родится ребенок… Не хочу причинять им дискомфорт.
– Ты же беременна от мужа, а не от проходимца, который тебя предаст и оставит один на один с этим миром, – вздохнул мужчина.
– Да, знаю, но… Все равно это переломный момент сразу двух семей.
Тишина повисла в воздухе – никто из них не знал, что еще можно добавить, если все, сказанное Леной, истина.
– Сегодня должны привести материалы для строительства? – опомнилась она после минутного молчания.
– Да, – подтвердил он. – Поедешь со мной? Твой отец тоже захотел поучаствовать в процессе.
– Ох, сейчас опять начнет поучать, – вздохнула девушка, сделав глоток напитка, что принес ей муж.
– Имеет полное право.
– Он руководил работами, когда строили наш дом, изучил кучу сайтов и литературы, а теперь мнит себя великим архитектором, – усмехнулась Лена. – Вообще, он часто дает советы налево и направо, даже, когда этого никто не просил…
– Не будь к нему слишком строга.
– Надеюсь, ты не станешь таким же, как он в его возрасте? – кокетливо мяукнула она.
– Через десять лет? Не знаю, – засмеялся мужчина, поднимаясь с кресла.
Он шагнул к ней, ласково чмокнув в макушку, забрал у нее учебник и направился в сторону крыльца, попросив ее возвращаться в тепло, ведь солнечные лучи до сих пор были не в состоянии прогреть землю.
После второго завтрака все семейство отправилось на участок, куда прибыла строительная бригада вместе со всеми материалами. Владислав, как хозяин территории, дал добро на начало работ. Роман Сергеевич, как и предполагала Лена, вмешивался в каждый аспект начатого монтажа.
Женщины же просто прогуливались по участку, время от времени бросая заинтересованные взгляды на своих мужей. Галина Владимировна, заметившая изменения в своей дочери, решила, что самое время поговорить по душам.
– Какой срок? – не собираясь подводить девушку к разговору, задала вопрос старшая Ермолаева.
– Влад сказал? – предположила ее собеседница.
– Нет, молчит, как партизан, но я-то все поняла. И видела вас сегодня утром из окна, как ты живот гладишь, как улыбаешься…
– Девять недель, – ответила Лена.
– Чего сразу не сказала?
– Это было слишком неожиданно. И…
– Ты его не хочешь? – предположила женщина.
– Кого? – испугалась девушка.
– Ребенка.
– Не хотела, когда узнала. Думала, что моя жизнь испорчена, и можно ставить крест на учебе и дальнейшей карьере. А потом… Потом я услышала, как бьется его сердечко.
Галина Владимировна не смогла сдержать улыбки, бережно обняла свою дочь.
– Сейчас сдам сессию, пойду в деканат оформлять академический отпуск, – решила Лена.
– Вот и умница, – похвалила ее мать, останавливая недалеко от мужчин, наблюдавших за тем, как рабочие начали бурить скважины под сваи будущего дома.
– …Сейчас температура где-то около плюса семнадцати, поэтому нужно будет подождать чуть больше десяти дней. В идеале – пару недель, – донесся комментарий Романа Сергеевича до жены Никольского, обращенный к хозяину этого участка и прорабу, руководившего процессом. – Было бы чуть теплее, то и недели бы хватило. Потом можно будет делать все остальное.
Владислав молча кивал, не собираясь прерывать своего тестя, помня утренние слова Лены, которая предупредила его о том, что ее отец будет умничать на каждом этапе строительства.
Едва женщины приблизились к ним, Никольский предложил Ермолаеву отвезти их домой, чтобы они не присутствовали при заливке фундамента, поскольку подобные мероприятия – не самое безопасное место. Тот согласился. Галина Владимировна взяла мужа под руку, и они вместе направились к машине. Лена задержалась на минуту.
– Мама в курсе, – заявила она, глядя как руководитель бригады направляется к въезжавшей на участок бетономешалке.
– В курсе твоего положения? – догадался он.
– Да. Говорит, сама поняла, – она с подозрением покосилась на него.
– Что? – удивился он. – Думаешь, что я сказал?
– Нет?
– Нет.
– Ну, ладно… – протянула она, наигранно изображая недоверие.
– Эх, ты! – улыбаясь, воскликнул он. – Обвинить меня в таком!
Его руки легли на ее плечи, осторожно притягивая ее тело к его торсу. Она откинула голову назад, глядя на него снизу.
– Поезжай с родителями, почитай свои учебники… – настоял он, поцеловав ее в лоб.
– Нет, так дело не пойдет, – фыркнула она, касаясь пальцами его колючего подбородка.
Лена приподнялась на цыпочках, требовательно впиваясь в его губы. Он ответил ей взаимностью. Ее дерзости хватило на то, чтобы слегка прикусить податливую кожу, в ответ на что она получила тихий низкий стон, вырвавшийся из его груди, но вызван он был не болью или дискомфортом, скорее наслаждением от ее преображения и появившейся уверенности, которую теперь она являла, оказываясь так близко к своему мужу.
– Если ты сейчас же не уедешь, – разомкнув горячий поцелуй, заговорил Владислав, – я затащу тебя в свою машину и церемониться не стану.
– Я беременна, вообще-то, – хмыкнула она, высвобождаясь из его объятий, и направилась за территорию их участка, игриво вильнув бедрами.
– Чертовка, – усмехнулся Никольский, возвращаясь к прорабу, ждавшего, когда хозяин даст добро на дальнейшие действия.
На следующие выходные не удалось приехать к родителям Лены – ее муж был вынужден покинуть Москву и отправиться в Хабаровск, чтобы решить ряд проблем в дальневосточном филиале. Одной же ей не хотелось путешествовать, поэтому она осталась в квартире, готовясь к экзаменам.
Владислав отсутствовал полторы недели, и за это время Ермолаева уже успела получить отличные оценки по двум предметам. Оставался последний сложный этап сессии, после которого она собиралась идти в деканат.
В тот день Ника предложила устроить вечеринку на пустом месте, чтобы, по ее словам, развеяться в разгаре страданий и мучений. Лена согласилась, но с условием, что вернется домой до десяти часов вечера – сегодня должен был прилететь Влад, и ей очень хотелось встретить мужа дома, но для подруги она нашла другое объяснение – режим дня, который она вынуждена соблюдать в столь непростое учебное время.
В квартире Ники собралась большая компания ребят из института, друзей, появившихся в ее жизни неизвестно откуда и прочих любителей «халявы». Лена помогла хозяйке мероприятия подготовиться к празднику, сейчас же сидела на диване в углу гостиной, попивая апельсиновый сок, наблюдая за тем, как народ, скопившийся в маленьком помещении пытается не наступать друг другу на ноги, двигаясь в такт громкой мелодии.
– Ты чего такая хмурая? – поинтересовалась виновница происходящего, подсев к ней с бокалом вина, перекрикивая музыку.
– Не знаю, что-то душа не на месте, – задумчиво ответила Ермолаева, чувствуя, как тревога сковывает ее сознание.
– Да брось, все же круто! Все свои здесь, Сережа сегодня тоже с нами! – она помахала парню на другом конце комнаты, и он ответил ей тем же.
Лена через силу улыбнулась. Ника толкнула ее в плечо.
– Пойдем, давай танцевать. И хватит пить сок! Давай налью тебе что-нибудь покрепче!
– Нет! – как-то резко воскликнула Ермолаева. – Мне нельзя…
– С чего это?
– Хочу на трезвую голову домой возвращаться, – солгала она. – К тому же, – она посмотрела на наручные часы, – уже достаточно времени, и мне скоро надо будет ехать.
В кармане настойчиво завибрировал смартфон. Высветился номер мамы.
– Извини, – произнесла Лена, уходя в спальню Ники, в которой было гораздо тише. – Да, мам, – ответила она на звонок.
* Срочно включи телевизор! – воскликнула Галина Владимировна.
Девушка огляделась по сторонам, вспомнив, что ее подруга сегодня сюда утаскивала всю технику из гостиной, чтобы ее никто там не разбил в пьяном угаре. Она воткнула вилку в розетку, откапала в беспорядке пульт и зажгла экран.
«А теперь к экстренным новостям, – говорила диктор, – двадцать минут назад в аэропорту Шереметьево произошла катастрофа. Самолёт, в результате технической неисправности, рухнул на посадочную полосу. Данные о погибших и раненных пока не сообщаются. На месте крушения работают спасательные бригады. Подробнее о происшествии Артем Соломин».
