Владлен Петрович Шинкарев
Река жизни
Единый политдень
Ах, каким сказочным и прямо удивительным рисовался нам окружающий мир, когда каждый четверг по всей стране проходил… единый политдень. Какая волшебная панорама расстилалась перед нашими глазами, когда мы читали труды классиков марксизма-ленинизма, к которым в наше время причисляли и речи Брежнева!
Я и два моих друга работали в режимном институте по программе ОПК, каждый из нас возглавлял важные лаборатории. Мы были членами учёного совета, ряда метод комиссий, научными руководителями важных и ответственных тем. Невзирая на большую занятость, еще были обязаны изучать все решения партии, которые принимались на съездах и на пленумах ЦК КПСС, в которых были затронуты, как считали партийные идеологи, все вопросы переустройства нашей жизни, оценка современного состояния капитализма и социализма. На занятиях нам твердили одно и то же, как правильно надо выработать коммунистическое мировоззрение во время переходного периода построения коммунизма. Нас всё время убеждали, как только мы осознаем марксизм – ленинизм, плохая жизнь исчезнет как сон, наступит счастье, способная удовлетворить запросы самого капризного ума. Съезды и пленумы множились, мы тщательно изучали их решения, а жили почему-то все хуже и хуже. Да и кто мог решиться на коренные изменения, если и сами руководители государства не понимали, куда ведут народ. Нас радовало только одно, что пустословие в масштабах страны не отражалось на развитии военной науки. Наш институт окружала строгая засекреченность, отсюда требование дисциплины и нервное напряжение всю неделю поддерживали все: от начальства до охранников проходной. Последние даже порой переусердствовали.
В пятницу, после заседания Учёного совета, мы собирались в гараже у доктора технических наук Терехова В. И, чтобы снять стресс, поговорить о важных житейских вопросах: как получить очередную квартиру, машину; кого из нас продвинуть в ту или иную комиссию, чтобы иметь возможность защитить интересы и необходимые льготы своих подчинённых. Нас тогда не волновали исследования американских психологов, которые сравнивали стрессовое состояние человека с натяжением скрипичной струны. По их мнению, слабое натяжение струны вызывает глухой, дребезжащий звук, а сильное – резкие неприятные звуки, приводящие к обрыву струны. Стресс может стать либо дыханием смерти, либо искрой жизни. В расцвете жизни дыхание смерти никого не прельщает. Поэтому мы придерживались другой позиции: сам по себе стресс не всегда плох. Известный метод борьбы русской души со стрессами, алкоголь, повод не столько выпить, сколько поговорить. Как говорят в народе – пар выпустить лишний. Застолье, как правило, длилось до полуночи, часто от стола нас отрывали только жёны.
Долой психологические выкладки, вернемся к реальности! Между нами были строго разграничены обязанности: я отвечал за горячительные напитки, а Василий Бессмельцев – за закуску.
Овладевшие в достаточной степени марксистской – ленинским мировоззрением, мы понимали, что если будем идти по пути рыночной экономики согласно учения Карла Маркса «Капитал», то нам не хватит денег, чтобы удовлетворить все наши потребности. Поэтому мне было поручено разработать и осуществить на практике концепцию социалистического реализма.
К тому времени я стал кое-что понимать.
Принял все меры по экономии спирта, строго регламентируя его использование, а резерв был: на месяц лаборатории выдавали десять литров ректификата и двадцать литров гидролизного спирта. Но как его вынести через проходную, где стоит такая охрана, что даже муха без надобности не пролетит?
Через проходную запрещалось проносить любые вещи, и только в политдень мы могли а занятия ходить с книгами. Наш малый учёный совет из трёх человек и решил воспользоваться этим шансом. И все эти розовые картины, которые рисовались нам на политзанятиях, оказались пригодными, в гараже за столом.
По заказу нам смастерили ёмкость в виде самого большого произведения, без которого как мы считали, не могут проходить ни одно политзанятие: «Капитал» К. Маркса. Он нас устраивал не только в научном плане, но и по размеру. Мастера потрудились на славу, макет сделали из нержавейки, обернули отличным кожаным переплетом, на котором золотыми буквами красовалась надпись «Капитал».
Берёшь в руки эту вещь и не поймёшь – это книга знаний, или сосуд, вмещающий литр чистейшего спирта. Чтобы открыть эту книгу, надо было иметь определённые навыки и привычки. Сказать, что инициатор этой идеи решительно ничего не боялся, когда проносил её под мышкой через проходную – значит, ничего не сказать. Вначале руки дрожали, но от этого я только сильнее прижимал книгу к телу. Потом осмелев, стал даже ею размахивать.
Так длилось несколько месяцев, пока один из охранников не заметил, что мы слишком долго на политдне изучаем это произведение. А может, просто учуял. Он даже пошутил, что можно уже этот труд запомнить и наизусть.
Труды В. Ленина, хотя и уступали «Капиталу по объёму», но их тоже до бесконечности не будешь изучать. Мы, поразмыслив и обсудив нашей тройкой перспективы развития марксистско-ленинского учения, решили обратиться к живому классику и заказали трилогию Л. Брежнева «Малая земля», «Возрождение», «Целина». С этим произведением в очередной политдень я и появился. Дежуривший на проходной новый старший сержант, как увидел трилогию Брежнева, полез с расспросами, где достал, есть ли в библиотеке. Он минут десять объяснял мне, что ему лично эта книга по барабану, но поручение выступить на очередном политзанятии по теме «Подвиги нашего вождя» надо выполнять… Я же думал только о содержании моей трилогии, даже пот на лбу выступил, а вдруг унюхает. Не выпуская из рук книгу, пришлось врать, что недавно Политиздат в таком формате выпустил книгу Брежнева.
И правда, трилогия Брежнева появилась через несколько месяцев в продаже, но в другом переплёте, более дешёвом, чем у нас. Мы – то делали своё творение на года, собирались его носить через проходную института, пока будет жить генсек. Так и случилось. После смерти Брежнева всё так завертелось, что не только труды основоположников марксистского учения, но и его последователей оказались не нужны. А вот трилогия генсека и «Капитал» К. Маркса заняли достойное место в моем книжном шкафу, и до сих пор радуют моих гостей.
Лошадь
Лошадь – животное довольно любопытное. Очень уж у неё ум совершенен, как бы сказать, чисто человеческий.
Никакого, знаете, сходства с животным миром.
Если лошадь привязалась к человеку или к какому-то месту, её и кнутом не отвяжешь. Я это испытал на своих ногах, а они-то у меня не казённые. Уже второй месяц, как я на практике в колхозе, и лишь сейчас мне выделили лошадку и бедарку. Ноги отбил, как – никак пять тысяч гектаров одной только пашни в бригаде, а сколько виноградников да садов, везде нужен глаз да глаз. И некому подсказать.
Перед моим приездом уволился агроном бригады, перебрался в райцентр с семьёй. Пятнадцать лет отмахал в этой бригаде добросовестно и аккуратно. Спроси его, что было посеяно на таком – то поле десять лет тому назад, без запинки ответит.
А здесь случилась беда: то ли лошадь подвела, то ли сам не досмотрел, может быть, чувства взыграли по весне. Стала его лошадка часто возить не к своему дому, а к чужому. Вот такое несчастье случилось, и кто в этом виноват – разберись, попробуй: то ли его лошадка, то ли весна.
Запрягает лошадку конюх, а меня предупреждает:
– За лошадкой, Петрович, нужен уход, как за женщиной, она, лошадка, твои ноги, глаза и уши. Да смотри, не гоняй её сильно. На поле, вдали от бригады снимай уздечку, пусть пасётся свободно все дни недели, кроме пятницы. В пятницу привязывай в лесополосе…
– Почему? – закономерен мой вопрос. А конюх:
– Много будешь знать, быстро состаришься!
Езжу одну неделю, езжу вторую – без проблем. В начале третьей недели мне конюх и подсказывает:
– Студент, все дни недели, кроме пятницы, можешь лошадку от своей калитки отправлять на конюшню без присмотра. Она дорогу хорошо знает, сама в любую погоду дорогу найдёт, не переживай. И снова:
– Только вот в пятницу – приводи на конюшню сам.
Я смотрю на конюха с удивлением, а спросить стесняюсь, в чем дело? Сдалась ему эта пятница!
Прошёл ещё месяц моей практики, наступил май. Кругом, куда не поедешь, цветут сады, трава по пояс, я и потерял бдительность, а может и дни перепутал.
Приехал на самое отдаленное поле, пятнадцать километров от села, снял уздечку и пустил лошадку пастись. Она, как обычно, с жадностью набросилась на травку.
Ничего не предвещало необычного в её поведении.
После обследования двух смежных полей пшеницы прихожу к месту, где паслась лошадка, а её и след простыл.
Я пробежал вдоль лесополосы километра два вперёд и столько же назад, лошадку не встретил. Вот тут-то только и вспомнил наказ конюха, стал считать дни недели: точно, сегодня пятница. Как же я забыл об этом? Стал перед собой оправдываться: столько забот свалилось тогда на неокрепшие плечи молодого специалиста. А страдают ноги. Когда отмахал я пятнадцать километров до усадьбы, вспомнил русскую поговорку «От дурной головы и ногам нет покоя». Прихожу на конюшню. Спрашиваю конюха:
– Лошадка не приходила? А конюх отвечает, глядя на часы:
– Знаешь, где живёт заведующая сельмагом Катерина?
– Как не знать самую красивую женщину в бригаде!
– Так вот, иди к её двору, время вечернее, наверняка, твоя лошадка там.
Я туда, вижу издалека, стоит моя лошадка около калитки Екатерины, только головой крутит.
Я подхожу ближе, глядь, она из ведра овёс уплетает и не фыркает, меня такое зло взяло, хотел её кнутом ударить. И в это время хозяйка дома Катерина выходит на крылечко, и как-то с издевкой спрашивает:
– Что, агроном, потерял лошадь?
И не дожидаясь ответа:
– Смотри, не потеряй голову!
Она вышла из калитки и медленно, покачивая бёдрами, отправилась в сторону магазина. Я посмотрел ей вслед и соблазнительно подумал;
– Да-а, от такой женщины и голову не грех потерять!
Надел я уздечку на лошадь и на конюшню, а самого любопытство распирает, как подробней узнать, почему лошадка ведёт себя так загадочно и странно? Поразмыслил, уж не связано ли это с отъездом бывшего агронома?
За ужином я и спрашиваю у своей хозяйки, знатной звеньевой и известной своей осведомленностью обо всех в бригаде:
– Что у вас здесь в бригаде случилось, что в разгар весенних работ бригада осталась без агронома?
И здесь моя хозяйка и поведала печальную историю лошади.
Наш сельмаг был долго закрыт. И наконец, прислали из райцентра новую заведующую. Как она согласилась ехать в такую глушь? Красавица, глаз не оторвать. Не иначе, в любовную историю вляпалась, разведенка, с маленьким ребенком на руках. Правда, дом ей сразу дали. В день открытия магазина людей собралось больше, чем мух у дверей. Всех женщин интересовал один житейский вопрос: «Какая опасность их подстерегает?» Когда женщины увидели Катерину, у них на лоб глаза полезли и в срочном порядке приняли экстренные меры. Стали в магазин сами ходить, даже за сигаретами, пивом и водкой.
Ещё задолго до приезда в нашу бригаду Екатерины, у нас было заведено: осенью, во время уборки винограда, Гришка, местный сторож, варил чачу. Все специалисты в конце недели, в пятницу, съезжались на дегустацию. Это чтоб отдохнуть подальше от жён – стрессы снять… Так наклюкаются порой, что и не помнят, как садятся в бедарки и как до дома добираются.
А у лошадки агронома особое серебристое ржанье, далеко слышно. Жена агронома Анна только услышит, отворяет ворота, лошадка прямо к крылечку и подвозит агронома. Сыновья и высаживают отца с бедарки, ещё не успеют они его в дом затащить, а лошадка развёрнётся и на конюшню рысцой. И так всю осень. Кипит работа, как на хлебной ниве, так и на поле зеленого змия. Наш-то Григорий за короткий срок успевает заготовить чачи на всю зиму. А по весне только сельмаг и выручает. Бывшая заведующая сельмагом не жалела ни сил, ни средств на приобретение спиртного. Сколько не боролось правление колхоза с этим пагубным явлением в рабочее время, но райпотребсоюз ноль внимания на все требования. Наконец, по весне, в прошлом году кормилицу всех местных мужиков сняли с работы. Не подумай, не за нарушение правил торговли, а за растрату средств пайщиков. На её место прислали новую заведующую, сам видел, какой красоты. Теперь, если раньше голова болела у мужиков, то сейчас она болит у всех замужних баб. В первую же пятницу сунулся наш бывший агроном Михаил Иванович за водкой в магазин, а новая продавщица и говорит:
– Не велено продавать в рабочее время.
И показывает пальцем на строгий распорядок продажи алкогольных напитков, причём с ограничением: в одни руки – по одной бутылке. А что тыкать-то, если сам агроном вместе с правлением эти правила утверждали…
Но наш Михаил Иванович не лыком шитый, знает, как обходить даже им принятые правила!
Стал он водочку возить из дома Екатерины, причём ящиками, усугубляя и так дефицит этого товара.
Погрузит водочку в бедарку и на виноградник, а мужики ему комплимент виде анекдота сипят.
Буквально через пару таких ходок лошадь, умнейшая животина, и стала возить агронома не домой, а к разлюбезнейшей Екатерине. А Катерина, хотя и молодая женщина, знает, когда надо открывать ворота, чтобы не спугнуть лошадь.
Лошадь, как и прежде успешно находит дорогу на конюшню, а вот дом Анны стала забывать. И тогда жена агронома и подалась во всесильный партком колхоза.
На заседании парткома секретарь партийной организации, согласно морального кодекса советского человека, потребовал это баловство прекратить и заменить совсем испорченную лошадь на морально устойчивую… Так и сделали!
Агроном избежал партийного взыскания, а новая лошадь, не подозревая о моральном кодексе, как ни в чём не бывало, продолжала по пятницам пьяного агронома возить ко двору Екатерины. Здесь вся бригада стала на защиту Анны. Это и понятно, интересы ячейки общества превыше всего… Конюха вызвали на правление колхоза с объяснением: как такое могло случиться. Тот повинился. Мол, по своему недосмотру в пьяном состоянии выделил агроному лошадку, на которой Екатерина несколько раз ездила за товаром в райцентр.
Вот что значит сила привычки, с ней просто невозможно бороться! Но только после этого случая агроном поменял место жительства. Как хорошо, что в современной деревне специалисты не желают связываться с лошадью!
Бычок
Животное действует согласно инстинктам, а человек, существо разумное, ведет себя так, как ему выгодно. Вспоминая эту историю, я всегда смеюсь, убеждаясь в правильности учения академика Павлова.
Каждый год, когда мы с женой собираемся на отдых, для нас из известных дилемм остаётся главной одна: на кого оставить хозяйство? Жена всегда, успокаивая меня, кивает на свою родную сестру. Мол, и та всегда с радостью готова похозяйничать у нас дома. Я же, зная лживый характер своей свояченицы, всегда отвергал эту кандидатуру. Но на этот раз под давлением непредсказуемых обстоятельств вынужден был согласиться, и мы укатили на море.
Каждый день жена то и дело названивала добровольной помощнице по телефону, чтобы быть в курсе всех событий внутреннего и внешнего характера. Ну и отдых получается у моей женушки!
Больше всего эту курортницу беспокоил бычок. Отлученный от коровы перед самым нашим отъездом, он теперь весь день орёт, требуя мамкиного молока, а возможно, просто ласки. Жена, ещё будучи дома, наберёт в бутылочку из-под пива молочка, накормит его, он на какое-то время замолчит, потом поставит перед ним ведро сыворотки, привезённой с молокозавода.
Свояченица же, не утруждая себя, за сывороткой никуда не ездила, с утра затарится пивком для себя любимой, а начнет бычок орать – поделится с ним – тот захмелеет и замолчит. Так же она не переносила мои замечания, как и рев бычка, поэтому всегда к нам приходит с бутылкой пива.
Через три недели мы возвратились с моря, загорелые, довольные, правда, слегка уставшие. Только вошли во двор, где и усталость делась, жена пошла сразу же, смотреть хозяйство, не нарадуется – всё в норме. То и дело нахваливает сестру, а меня корит за предвзятое отношение к ней.
Сестра возомнила себя порядочной хозяйкой, стала требовать пикничок на природе, шашлычок с пивком. Жена быстро оформила бычка в стадо, и в ближайшее воскресенье выехали на природу.
Расположились мы возле речки, жена хвастается своим загаром, а сестра, попивая пивко со мной, то и дело повторяет:
– Ох, как я измучилась с вашим хозяйством! Ну как в этом случае не расслабиться.
Дело шло к обеду, пастух пригнал стадо коров на водопой. Жена, завидев нашего бычка, вдруг закричала с умилением:
– Боря! Боря!
Бычок, не обращая внимания на крики моей жены, подбегает к свояченице, и со всего маху бьёт её по руке с бутылкой пива. Бутылка летит в одну сторону, а свояченица в другую.
От неожиданности я опешил.
В это время моя жена схватила пустую бутылку и давай перед мордой бычка размахивать ею, отгонять от пострадавшей.
Бычок страшно заревел и стал рыть землю передними копытами и трясти головой. Я только и успел крикнуть то ли для потехи, то ли от страха:
– Беги!
Моя жена сорвалась с места, как спринтер. С невероятной скоростью она помчалась, петляя среди деревьев, а я – за ней.
Слышу за нами топот копыт, оглядываться некогда – я и прибавил ещё хода. Вдруг слышу голос пастуха:
– Петрович, остановитесь! Мы отогнали бычка!
Не веря своим ушам, я оглянулся и увидел верхом на лошади пастуха.
Обессиленный, я остановился, и стал искать жену, и здесь я увидел, как она неуклюже слазит с дерева. Потом даже не могла объяснить, как она оказалась там.
Подходим мы к нашей стоянке, кругом всё разворочено, бутылки с пивом разбросаны.
Свояченица сидит на пеньке, держится за бок, а я-то давно уже все сообразил: и про бычка, и про свояченицу. Говорю ей с ехидцей:
– Как это надо понимать?
А она смотрит на меня бесстыжими, пьяными глазами и так правдиво молвит:
– Я здесь не причём! Дурной, бешеный!
Я посмотрел на неё осуждающим взглядом и промолвил:
– Это надо ещё разобраться, кто из вас дурней?
В тот же день мы и отправили пострадавшую в больницу – лечиться. Только вот – не знаю, помогут ли ей врачи!?
Гармонь
В сны и приметы там всякие я, господа, не верил, пока не произошёл в нашей семье необычайный случай.
Был у меня дед, потомственный кубанский казак. В то время, когда он жил с моей бабушкой, из всех музыкальных инструментов на всю станицу, была одна гармонь, и та у деда. Играл он на ней и пел казачьи песни, на зависть другим казакам, задушевно и трогательно. Но, когда надо было сыграть весело и виртуозно – на свадьбах, был неузнаваем. Многие девчата в станице по нему сохли, но в жёны он выбрал мою бабушку. Прожила она с ним в любви и тревоге. Мужик он был видный и, невзирая на то, что они имели шестеро детей, дед любил погулять на стороне. Бабушка ему всё прощала, а вот его гармонь ненавидела, готова была её растерзать. А дед, как в насмешку, всегда держал гармонь с собой рядом, даже когда ложился спать: с одной стороны на печке была бабушка, а с другой гармонь. Так они прожили тридцать пять лет. За год до смерти дедушка перестал играть по свадьбам, да и на сторону ходить. Вечером сядет, бывало, на лавочку перед домом и тихо поёт только грустные песни. Бабушка моя заволновалась. То и дело с расспросами к нему:
– Что случилось, Григорий, не приболел ли ты? Может, к врачам обратиться?
А Григорий этих врачей, как чёрт ладана, боялся, а сам потихоньку на глазах таял. За день до смерти дедушка и завёл «курьёзный» разговор с бабушкой: просил прощения за все свои любовные грехи, выпрашивал выполнить одну его волю – положить в гроб гармонь. Этот разговор с дедушкой бабушка скрыла от всех.
Похоронили деда станичники, как доблестного казака.
Гармонь по наследству досталась моему отцу, который обладал таким же безупречным музыкальным слухом. Правда, кроме гармони, в наследство досталась и привычка любить на стороне.
Прошло почти пять лет и как-то отцу снится сон: дедушка обращается к нему с просьбой узнать, почему бабка не положила в гроб гармонь? На том свете, мол, ему скучно без гармони, тоска заедает. Бабушке пришлось рассказать всем о том разговоре. Она хлопотливо убеждала:
– Сынок, я заметила твои способности к музыке сызмальства и хотела, чтобы отец гармонь только тебе оставил, как память. Поэтому и не положила гармонь рядом с ним».
А потом, вдруг всплеснув руками, запричитала: «Да простит меня Бог, боялась я, что с гармонью он и там будет так же гулять. Прошу тебя, когда умру, положи в гроб рядом со мной эту злосчастную гармонь. Пусть играет на том свете под моим присмотром, так будет лучше»
Мой отец так и поступил, как велела бабушка.