Владимир Михайлович Скрипник
Жилец
– Ну ты точно чокнутый! Неужели тебе непонятно, никакой нашей женитьбы не будет. – Галя это произнесла строго, но уже чуть-чуть не так категорично.
Возле трансформаторной будки она резко повернулась к Степану и опять увидела все ту же улыбку.
– Все, пришли. Дальше я сама, вот только дождусь попутчиков.
– Галя, ты сегодня несколько раз назвала меня дураком и чокнутым. Пусть будет так, хоть я с этим не согласен, но прошу тебя, поговори сегодня с мамой, а завтра скажешь мне, когда мы с ней можем встретиться, хорошо?
Галя набрала воздуха в легкие, чтобы в очередной раз отчитать этого упрямого нахала, но тут из темноты вышли мужчина и женщина направляющиеся в сторону Шанхая. Не глядя на Степана, Галя утвердительно кивнула головой, что могло означать прощание или положительный ответ на просьбу.
– Подождите, я с вами – громко крикнула она и скрылась в темноте, а Степан еще долго с улыбкой смотрел ей вслед, и только когда она исчезла из вида, повернулся и медленно пошел в сторону общежития.
На следующий день в обычное время на обычном месте возле клуба я стоял в ожидании Гали, она подошла быстрой походкой, подчеркнуто независимо стуча каблучками. Кивнув головой в знак приветствия, и глядя в сторону, быстро проговорила заранее заготовленную фразу:
– В субботу, в три часа возле трансформатора. Я домой, за мной не ходи, сама дойду. До встречи в субботу.
– В субботу, так в субботу! – улыбаясь вслед девушке произнес Степан.
В субботу Степан с букетом цветов в одной руке и с тортом в другой раньше назначенного часа стоял у трансформаторной подстанции. Галя пришла минута в минуту. Критически осмотрев Степана, произнесла:
– И вправду свататься собрался. Я не думала, что ты такой церемонный, а то бы точно приготовила гарбуз.
– Скажи мне, я тебе действительно неприятен, и ты категорически не хочешь меня знакомить с мамой? Между прочим, сватаются не так.
Галя холодно посмотрела в мои глаза. Чудовищная мысль: «Я его вижу в последний раз» – промелькнула в сознании. «Нет! О Господи, как же я его люблю!». Девушка повернулась в сторону дома и тихо сказала:
– Иди за мной!
Галя толкнула дверь и пропустила вперед Степана. Он вошел в комнату и оторопел. Из-за стола напротив встала ослепительно красивая женщина, очень похожая на Галю. Та же черная коса, лежащая на груди, те же бездонные карие глаза, черные брови и та же очаровательная улыбка, только формы тела были более округлыми, что ничуть не умаляло его красоту, наоборот, они подчеркивали ее величавость. Галя специально подошла и встала рядом с матерью.
– Ну и ну! – только и смог произнести оторопевший Степан.
– Мама, это Степан, он очень хочет с тобой познакомиться. А это моя мама, Наталья Петровна.
– Ну уж нет, зови меня Натальей, а можно Наташей, или как на родине звали Наталкой. Это ничего, что я сразу на ты?
– Ну что вы, конечно, нет.
– Хорошо, тогда и ты говори мне ты, а то никакого общения у нас не получится.
Степан согласно кивнул головой.
– Э! Так не пойдет. Я жду.
– Ты, Наталья, очень похожа на Галю.
Женщины засмеялись.
– То, что мы очень похожи, я знаю, но еще никто так нас не сравнивал, ты первый.
Как всегда, при знакомстве, возникла пауза, которую прервал Степан.
– Что-то я себя не узнаю, – Степан с улыбкой показал свои занятые руки.
– Цветы, Наталья, для тебя, а торт, Галя, тебе. Ешь на здоровье! Может, и нам по кусочку отрежешь.
И обращаясь к Наталье шутливо спросил:
– Я ничего не перепутал?
– Нет, Степа, все правильно. Сейчас мы Галей займемся столом, а потом за чаем и поговорим, у тебя, наверное, есть что сказать, о чем спросить?
– Не нужно, мама, я все сделаю сама, а вы уже начинайте говорить, я не думаю, что что-то новое услышу.
Степан достал из бокового кармана пиджака бутылку вина и поставил на стол.
– О, разговор будет очень серьезный и, похоже, без бутылки не обойтись, да? Наталья, улыбаясь смотрела на смутившегося Степана.
Я почувствовал легкую иронию в тоне женщины и виноватым голосом стал оправдываться:
– В принципе, я не пью, но по такому случаю решил прийти с вином.
– Не оправдывайся, это твое право решать, с чем приходить в гости.
Я и на этот раз почувствовал иронию, но решил напрямую следовать совету этой прекрасной женщины. Повертел бутылку в руках, пытаясь понять, как ее откупорить, бутылка была заткнута пробкой и, как оказалось, просто так ее не вытащить, нужно какой-то инструмент. Женщины с интересом наблюдали, как Степан вертел бутылку в руках.
– А у вас есть открывалка?
Галя вопросительно посмотрела на мать.
– Какая открывалка?
– Ну, чтобы пробку вытащить, не очень уверенно произнес Степан, не зная толком, как выглядит эта самая открывалка и как ею пользоваться.
– Ты, наверное, имеешь в виду штопор?
– Наверное, – в голосе Степана прозвучала растерянность.
– Не помню, где-то был. Сейчас поищу.
Наталья пошарила рукой в ящике стола.
– Нашла! – и подала штопор мне.
Я взял этот инструмент, повертел его в руках, затем перевел взгляд на горлышко и, разобравшись что к чему, стал вкручивать буравчик в пробку, затем взял бутылку в одну руку, другой рукой потянул ручку штопора, пробка с характерным хлопком выскочила из бутылки. Женщины с интересом и недоверием наблюдали за его действиями.
– Ты нас разыгрывал? – Наталья пристально посмотрела Степану в глаза.
– Нет, я только что впервые увидел штопор и первый раз открыл вино.
– До этого, наверное, открывал только водку? – съязвила Галя.
– Наверное, – произнес я неуверенно, вспоминая. – Это было на моих проводах в армию, а потом я вообще не пил.
Наталья, для которой в меру пьющий мужик – это нормально, а совсем непьющих по своей воле мужчин просто нет в природе, по крайней мере, она таких не встречала, смотрела на Степана вопросительно.
– А твой отец тоже непьющий?
– Нет, он иногда немного может выпить, да и мне никогда не запрещал, но так получилось, что я не пью.
– А вино ты принес нам с мамой? – опять съязвила Галя.
– Нет, я тоже выпью. – Степан налил вино в бокалы и произнес тост:
– Давайте выпьем за знакомство, за нашу встречу, а я еще выпью за вас, за самых красивых женщин в моей жизни.
Женщины отпили понемногу и поставили бокалы на стол. Степан свое вино выпил залпом и продолжил:
– Вы, наверное, думаете, зачем я хотел этой встречи, этого знакомства.
– Очевидно, решил свататься, – перебила Галя.
Женщины выжидательно смотрели на меня. Я, как мне думалось, взглядом взрослого человека на ребенка посмотрел на Галю и, обращаясь к Наталье, серьезно сказал:
– Нет, я пришел не свататься, – и замолчал, подбирая слова. На лице у Гали было написано разочарование. Наталья смотрела на меня с нескрываемым интересом. Все ждали продолжения разговора.
– Я все скажу, но прошу тебя, Галя, пожалуйста, не перебивай, – и после паузы продолжил: – Галя, я тебя люблю, и ты это знаешь, а сегодня познакомился с твоей мамой и думаю, когда придет время и я попрошу ее согласия на наш брак, она не откажет мне, но сейчас не об этом.
– А ты меня не забыл спросить? Или тебе не нужно мое согласие? – вскочила со стула Галя.
– Галя, я просил не перебивать, сядь! – Степан произнес это тихо, но в голосе прозвучала решимость и сила. Галя невольно замолчала и села на свое место.
– Я хочу, чтобы мы зажили вместе, одной семьей, но не здесь, в этом доме это невозможно.
– Я без мамы никуда не пойду! – выпалила Галя.
Степан с Натальей улыбнулись, а Галя, осознав, что выдала себя и фактически согласилась выйти замуж за Степана, опустила глаза и покраснела.
– Выходить за тебя или нет, решать не мне, но, если она захочет выйти за тебя, я препятствовать не буду. И вообще, если на твоем месте окажется кто-то другой, мое отношение к этому вопросу не изменится. Я не знаю, как там у вас сложится, но хочу предупредить, я отсюда никуда не уйду. Вы молодые, вам строить семью, а я буду тут доживать свой век, – после короткой паузы решительно произнесла Наталья.
– Мама, как доживать, ты что, ты же молодая, тебе всего тридцать лет, ты красавица, я тебя очень люблю и хочу, чтобы ты всю жизнь была со мной рядом.
Галя обняла мать, и на глазах у нее заблестели слезы.
– Ладно-ладно, девочка моя, давай послушаем Степу, он еще, как я понимаю, не все сказал.
Степан смотрел на женщин с нескрываемой нежностью и заботой и отлично осознавал, что если их разлучить, то никто из них не будет счастлив, а следовательно, надо приложить все усилия, чтобы все пошло правильно, то есть по его плану.
– Степа, ты что, заснул? Мама к тебе обращается, а ты молчишь. Продолжай же, мы ждем.
– Ах да! – Степан слегка смутился, а затем выпалил: – Так вот, я хочу построить для нас дом.
– Где, здесь, на Шанхае? – уточнила Наталья.
– Нет, я хочу, чтобы мы вместе, втроем построили наш дом и, конечно же, не здесь. Я слышал, что райисполком выделяет шахте землю для поселка, вот там и нужно строить, а когда дом построим, я буду просить, Галя, тебя стать моей женой.
Степан замолчал, женщины тоже молчали от неожиданности. Тишину нарушила Наталья.
– Это очень серьезное и очень неожиданное предложение, – сказала она, – его нужно обсуждать, но сейчас меня беспокоит другой вопрос. Ты сказал, что мы вместе построим, что ты имел в виду, ведь денег особенных у нас с Галей нет и строить мы не умеем?
– Деньги есть у меня, а если не хватит, то заработаю еще сколько надо, и строить вам ничего не нужно, потому что, строить буду я, до армии я помогал отцу на шабашках и потом служил в стройбате, так что для меня это не ново, вы будете мне помогать, а что-то делать сами, на стройке всегда и всем найдется работа.
Давайте сейчас не будем обсуждать, кто и что будет делать, это потом, сначала решим для себя, беремся ли мы за это серьезное дело или нет.
Опять все замолчали. Тишину прервал Степан:
– Понятно, дело это непростое, надо все обдумать, а потом принять решение, но давайте не сегодня.
Женщины задумчиво молчали. Степан шутливо произнес:
– Чей-то чаю захотелось, и неплохо бы с тортом.
Галя, виновато встрепенувшись, поспешила к плите, поставила чайник. Степан вызвался помочь, но Галя отказалась.
– Что ты вскочил, я все сделаю сама, это же не дом строить, ты лучше с мамой поговори, познакомьтесь поближе.
Степан сел на свое место и обратился к Наталье.
– Я вот смотрю на тебя и удивляюсь вроде, работаем на одной шахте, и мы наверняка встречались и не один раз, а я не смог не заметить такую красивую женщину, и вообще, вряд ли найдется мужчина, чтобы прошел мимо, не обратив на тебя внимания.
– В том-то и дело, что не проходили мимо, а то, что ты на меня не обратил внимания, так это понятно! Ты же знаешь, какая у меня работа, пока выдашь лампу, проверишь номер… такого наслушаешься. Я поначалу и краснела, и бледнела, да и плакала не один раз, правда, тогда условия работы были другие, никаких барьеров-турникетов, так что редко кто не распускал руки, ущипнет или по попе шлепнет, а уж про мат и разные предложения я и не говорю, короче, только успевала изворачиваться, сейчас как-то стало поспокойней что ли. С одной стороны, шахтеры стали не те, а с другой – я приспособилась, стала надевать бесформенные платья или халаты, голову покрываю платком, а летом косынкой, так что лица почти не видно и никакой помады и всякое такое, поэтому редко кто пристает. Я тебя тоже не помню, наверное, ты вообще с ламповщицами не разговариваешь и, наверное, их не замечаешь.
«Ну надо же! Зачем соврала? На самом деле я давно обратила на него внимание, с первого раза, как увидела». Наталья опустила глаза и стала рассматривать рисунок на клеенке.
– Да, пожалуй, ты права, я редко разговариваю с незнакомыми, да и не знаю о чем?
– Галя сказала, что мне тридцать и ты, зная, сколько Гале лет, мог подумать, что я ее в подоле принесла, на самом деле все не так. Прежде всего, мне не тридцать, а тридцать два, и Галю я родила в шестнадцать лет, ну а замуж вышла в пятнадцать. Тогда в сельсовете расписывали не раньше, чем в шестнадцать, ну а в церкви венчали уже в пятнадцать.
– У меня на родине тоже так было заведено. Я в семье самый младший, третий ребенок и к тому же единственный сын, сестры повыходили замуж пятнадцатилетними, в то время у нас считалось ненормальным, если девушке шестнадцать или семнадцать, а она не замужем, о старших я уж не говорю.
– Сестры, на твоей родине живут? – Спросила Наталья.
– Нет, все разъехались кто куда, родители живут одни.
– Вот построй дом и перевези сюда своих родителей и живите на здоровье.
– Да они ни за что оттуда не уедут. Ты даже не представляешь, какая там природа, а воздух, а вода… У них там свое хозяйство, огород, сад, скотина, куры и все остальное, они даже от моей помощи категорически отказались, все сами, а чтобы они оттуда уехали, да еще сюда, не могу даже думать об этом.
– А ты-то как сам, здесь собираешься жить или, заработав шахтерскую пенсию вернешься назад, на родину?
– Трудно сказать. Пока здесь можно хорошо зарабатывать, я буду жить здесь, по крайней мере, до пенсии, а прожить здесь всю жизнь я не собираюсь. Ну да ладно, это потом, поживем – увидим.
– Странно, если ты не собираешься здесь жить, зачем строить дом, можно ведь, как мы, купить на Шанхае лачугу, кстати, можно купить недорого, накопить денег, а когда выйдешь на пенсию, уехать отсюда куда захочешь.
– Понимаешь, я так не думаю. Ведь время до пенсии – самые лучшие годы жизни, и променять их на то, чтобы жить на Шанхае, считая дни и деньги, это не по мне.
Я хочу создать семью, жить в большом просторном доме, с родными, близкими людьми, любимой женой и ребятишками, а их должно быть много, растить их, воспитывать настоящими людьми, радоваться их успехам и вместе с ними преодолевать трудности, а пенсия никуда не денется, и когда она придет, тогда и будем вместе думать, как жить дальше.
Наталья сидела, облокотившись на стол и подперев голову рукой, задумчиво смотрела на Степана. «Ты смотри, – размышляла она, – как у него все продумано, похоже, он не собирается плыть по течению, как мы, а хочет строить жизнь по-своему. Гале повезло, я такого за всю жизнь не встретила, а встретила, пошла бы за ним, куда бы ни позвал». Вспомнилось, когда его в первый раз увидела, – он пришел в ламповую получать жетоны на лампу и само спасатель, рослый, красивый, спокойный, наши девчонки по очереди под придуманным предлогам заходили в помещение, чтобы украдкой посмотреть на него, а он ни на ком не задержал взгляд, а когда ушел, девчонки долго его обсуждали. У меня тогда сжалось сердце, хотелось плакать, было такое чувство, что я его ждала всю жизнь и напрасно наши пути разошлись. Я физически чувствовала, как от него исходила неведомая мне мужская сила, хотелось подчиняться ее безоговорочно. Я часто, особенно по ночам думала о нас. Кто он – вчерашний солдат, молодой, здоровый, красивый у него вся жизнь впереди, а кто я?.. Уже немолодая вдова, а вскоре и бабкой стану. Вон какая дочь у меня, красавица в девках точно не засидится. Мы часто встречались на шахте. Я внимательно следила за его графиком и когда смены совпадали, я делала все, чтобы увидеть его в ламповой, не пропустить. Он входил, молча отдавал номерок, брал лампу, проверял ее и уходил. Точно так же в конце смены менял лампу на номерок и так же молча уходил. Девчонки наперебой старались его обслужить, а он как будто никого не замечал. В отличие от наших девушек, я никаких планов на его счет не строила и не мечтала, мне хватало и этих коротких встреч и, как сейчас оказалось, они очень были нужны мне. А сегодня он здесь, в моем доме, сидит за моим столом напротив меня и что-то мне рассказывает, а я не могу толком сосредоточиться, любуюсь им. Я понимала, что возможно, он мой будущий зять и я чувствовала радость за дочь, но одновременно мне было грустно от того, что не я на ее месте и никогда на нем не буду. Приходилось сдерживать подступающие к глазам слезы.
Галя расставила чашки-тарелки и разлила чай. Она слышала все, о чем говорилось за столом, ее увлек план Степана, собственно, не сам план, а Степан, его энергия и напористость, с которой он его излагал. В голове вертелось много вопросов и главный из них – какое место в этом плане он уготовил маме. «Степан практически об этом ничего не сказал. Спросить, что ли?» И тут же решила этого не делать, оставить до следующего раза.» Погруженная в свои мысли, она налила чай первому Степану, затем маме и только потом себе, она на это не обратила никакого внимания, но Наталья заметила. «Ну вот, я уже не на первом месте – с легкой грустью подумала она, – ну и правильно, у меня жизнь не сложилась, так пусть сложится у моего ребенка». Взяв в руку бокал сказала:
– Давайте выпьем за то, чтобы у Степана получилось все, что он задумал, а ты, Галя, была счастлива.
– Нет, не так! – остановил ее Степан, – давайте выпьем за то, чтобы у нас троих все получилось, как надо, чтобы мы построили наш дом и жили в нем долго и счастливо, я уже говорил и повторю еще раз, мы построим дом втроем и будем жить в нем втроем, не считая детей, а если ты, Наталья, встретишь кого-то, мы если будет нужно, достроим дом так, чтобы всем хватило места и всем было уютно, а если ты не согласна, то этот план будет не план и вообще ничего у нас не получится. Только вместе, втроем и никаких вариантов!
– Да, умеешь ты убеждать! И все-таки давайте выпьем мой тост – чтобы у Степана получилось все, что он задумал.
– Ура! – восторженно закричала Галя. Обняла за шею Наталью, потом разняла руки и, продолжая обнимать мать, другой рукой обняла Степана, посмотрела на него счастливыми глазами быстро поцеловала его в щеку, но это она так хотела, Степан сделал легкое движение головой и Галин поцелуй пришелся прямо ему в губы.
– Ну какой нахал! – наиграно возмутилась Галя, – получается, я …
Степан не дал девушке договорить, привлек к себе и нежно поцеловал.
От неожиданности Галя даже не попыталась вырваться из объятий, потом стала стучать кулачками в грудь и, освободившись тяжело дыша, обратилась к матери:
– Мама, ты посмотри, что он делает! Разве так можно?
Наталья рассмеялась:
– Так он же будущий глава семьи, а главе семьи все можно, правда, зятек?
– О! Ты просто теща-золото! Я думаю, не важно, на ком жениться, главное, чтобы была теща-золото!
– Ага, значит не важно на ком, ну все, мама, где у нас скалка, я хочу разобраться с твоим будущим зятем.
Степан изобразил раскаяние и стал шутливо оправдываться, что он не Галю имел в виду, а говорил в общем и что это так, к слову пришлось. В комнате стало шумно и весело. Внезапно отворилась дверь и вошла тетя Клава:
– А я стучу-стучу в дверь, слышу, в доме шум, а никто не открывает, вот и вошла без разрешения.
– Да что ты, Клава, какое там разрешение, проходи, садись за стол, мы тут чай пьём с тортом. Очень вкусный торт! Галя, поухаживай1
– Да что ты, Наталья, некогда мне, я борщ варю.
Тетя Клава смахнула набежавшую слезу и продолжила:
– А ты знаешь, мне позавчера пьяная Семеновна, та, что через улицу от меня живет, сказала, что я дура, что мой борщ никому не нужен и мужа у меня давно нет. Потом, правда, плакала, просила прощения, а мне чего-то больно стало после ее слов, да так, что я еле домой дошла, ну а там уже ревела как белуга. Вот ты мне, Наталья, скажи, она правду говорила? Я его действительно давно не видела, приходит со своей шахты поздно, когда я уже сплю, и уходит рано. Вчера я решила, не буду спать и даже раздеваться не буду, дождусь его пусть расскажет, когда это все закончится.
Тетя Клава вытерла уголком платка слезы и продолжила рассказ:
– И дождалась, после полуночи слышу, потихоньку дверь отворяется и заходит он, тихонько, чтобы, значит, меня не разбудить, увидел, что я не сплю, подошел к кровати, сел рядом и тихо так говорит: «Ну что, Клавушка, тошно самой жить? Подвел я тебя, не надо было мне соглашаться на это, но ты меня прости, я не мог иначе». А я спрашиваю: «Это на что соглашаться?». – «Я не имею права об этом рассказывать, но тебе скажу, только ты уж никому не говори, а то у меня будут большие неприятности. А дело было так. Давно, лет тридцать назад вызывают нашу бригаду к руководству шахты. Мы пришли, а там уже сидят несколько человек в военной форме с орденами и медалями, а с ними директор и парторг, нас посадили отдельно, а директор и говорит:
– Вы у нас самые лучшие рабочие и все партейные, а значит, знаете, что такое государственная тайна. О том, что вы сейчас услышите, никто на свете не должен знать, мы вам верим, но все-таки надо подписать документ о тайне.
Мы подписали и слушаем дальше.
– Ну, теперь можно. Дело в том, что у нас на шахте нашли космический уголь. Не все знают, что это такое, но вам я сейчас расскажу, из этого угля делают топливо для военных ракет и это, как вы понимаете, очень нужно для нашей Родины. Вот мы и решили поручить добычу этого угля вашей бригаде, больше некому, но так как это строжайшая тайна, то вы не будете видеться со своими родными и даже знакомыми и вообще вас вычеркнут из списка живых людей.
Мы, конечно, поинтересовались, как это будет.
– Все продумано и готово. Будет вроде бы авария на шахте, аккурат в вашу смену, и пять закрытых гробов, в которых якобы лежите вы, похоронят, ты же помнишь, как это было, все будут думать, что вы погибли, а вы будете жить и работать, пока этот космический уголь не закончится. Так и пошло, нас никто не видел, и мы никого. Год прошел, а может, два, заскучал я по тебе и стал потихоньку ходить в самоволку, мне не борщ твой был нужен, а хоть тайком посмотреть на тебя спящую, и делал я это тайно от всех, а прежде всего от тебя, иначе ты меня давно бы обо всем расспросила, вот как сегодня.
Ну значит, сейчас уголь-то этот на исходе и скоро все кончится, и мы опять с тобой заживем, как прежде, а пока надо потерпеть. Я пришел сообщить, что до того срока мы с тобой не увидимся, так что варить борщи не надо, а сейчас мне нужно возвращаться.
– Сказал и ушел, а я вспомнила все: и аварию, и похороны, и больницу, все вспомнила и так мне горько стало, так рыдала, не дай бог! Потом поутихла и заснула, а вчера он действительно не пришел.
Клава замолчала, только платком вытирала неудержимые слезы. Все молчали и старались не глядеть на нее.
– Наталья, я у тебя и у всех вас хочу спросить совета, кому же мне верить, Семеновне или моему? я не знаю! Ничего не знаю! Сегодня я не удержалась и всё-таки решила сварить борщ, а вдруг мой вырвется и придёт! Решить-то решила, а вот только что-то у меня ничего не получается.
Тетя Клава, не сдерживая себя заплакала.
– Я вот че вспомнила, – продолжила тетя Клава сквозь слезы, – и Семеновна, и мой говорили, что борщи больше варить не надо. Ну не надо, так не надо и после паузы добавила:
– И как мне дальше жить?
В комнате стало тихо так, что слышно было, как будильник отсчитывает секунды.
– Да что это я, дура, у людей праздник, а тут я со своим, – встрепенулась Клавдия – вы уж меня извините, я пойду, а вам счастья и здоровья и будьте вместе, так тяжело жить одному. А ты, Галя, держись этого парня, чтобы в жизни ни случилось, с ним не пропадешь! – С этими словами тетя Клава вышла за двери.
Все молчали. Наталья прижала салфетку к глазам, чтобы как-то унять непрошеные слезы. В мыслях промелькнула вся прошлая такая короткая семейная жизнь, без особых радостей, полная забот и тревог, да что себя обманывать, и без настоящей любви, а тут еще смерть мужа и одиночество. Единственная радость – дочечка и та скоро уйдет в свою семью, и останусь я одна, как Клава.
Несдерживаемые слезы потекли ручьем.
Испуганная Галя, которая никогда не видела так горько плачущую мать, обняла Наталью, прижала к себе и нежно гладила ее по плечам, по голове, без слов, в горле комком стояли слезы, самой хотелось плакать, но не о прошлой жизни, а о будущей. Сегодня ей стало понятно, что ее ждет судьба шахтерской жены, судьба тревог, опасений, постоянного невольного ожидания несчастья, а потом, не дай бог, участь тети Клавы. Сдерживать слезы не было сил, и Галя заплакала. Скатившаяся слеза упала на руку матери. Наталья быстро высвободилась из объятий дочери, быстро вытерла слезы, прижала голову Гали к своей груди, и сердцем поняв их причину, начала успокаивать, что у нее все будет по-другому и что у нее родятся детки, такие маленькие и голопузые, и что они с мужем будут их растить, а бабушка поможет нянчить и вытирать им сопли. При этих словах Галя улыбнулась и благодарно посмотрела в глаза матери со словами:
– Мама, ты у меня лучше всех! Что бы я без тебя делала?
Степан, с трудом обошел вокруг стола и встал за спинами женщин, обнял их за плечи и тихо, но твердо сказал:
– Я сделаю все, чтобы сделать вашу жизнь счастливой. Главное нам нужно всегда быть вместе, держаться друг за друга и тогда все у нас получится.
Наталья благодарно прижалась щекой к руке Степана и ей казалось, что рука исцелила ее, на сердце стало спокойно, исчезли тревоги, ушла боль. Такого с ней никогда не было. «Вот так наверное, выглядит счастье», – неожиданно подумалось ей.
Галя посмотрела на Степана еще влажными от слез глазами и уже не скрывая своих чувств, прикоснулась щекой к его руке, а потом нежно ее поцеловала. «Женой так женой!» – эта неожиданно мелькнувшая мысль вызвала у Гали счастливую улыбку.
Наталья первой пришла в себя:
– Давайте допьем чай и договоримся о будущей встрече, я думаю, у нас у всех появится много вопросов. Степа, ты как работаешь на следующей неделе?
– В первую смену.
– Хорошо, я во вторую, но в четверг у меня выходной. Галя, ты сможешь в четверг на часок раньше отпроситься с работы?
– Смогу.
– Степа, а ты?
– Конечно да, я по такому поводу могу вообще на работу не ходить, – шутливо ответил Степан.
– Отлично, тогда, Степан, ты приходишь голодным, Галя с работы, так что устроим ужин. Только, Степа, вино не приноси, мы еще и это не допили, приходи просто так, без всяких тортов-цветов.
– С пустыми руками? – уточнил Степан.
– Ну да.
– Э нет, будущая теща, так не пойдет. Бери ручку и бумагу, пиши список, а то я принесу черт знает, что, а принесу обязательно.
Наталья посмотрела на Степана, молча встала, нашла листок бумаги и ручку и вскоре протянула Степану исписанный листок. Он быстро пробежал глазами, свернул листок и положил в карман.
– Вот это другое дело!
– А что мне принести? – вступила в разговор Галя.
Наталья протестующе взмахнула рукой. Степан удивленно посмотрел на Галю и категорично заявил:
– Тебе, ничего! Если хочешь что-то, скажи мне, я принесу сам. Я хочу, чтобы ты запомнила на будущее: все, что я смогу сделать для тебя, или вместо тебя, я сделаю обязательно.
* * *
Наступил четверг. Наталья приготовила ужин – полтавские галушки с чесночным соусом, по семейному рецепту, и разные вкусности. Степан отвык от домашней еды, а тут такой великолепный стол, и когда Наталья предлагала добавки, то он с удовольствием соглашался, поскольку, все, приготовленные Натальей кушанья, были очень вкусные. Степан ел и не переставал нахваливать хозяйку.
После ужина обсуждали предложение Степана, впрочем, его суть никто и не обсуждал, речь шла в основном о том, как его осуществить, какие необходимы действия и в какой последовательности. На следующий день, после работы, Степан зашел в шахтком. Председатель, выслушав просьбу о предоставлении участка под строительство и узнав, что Степан холост, ответил отказом – по положению участок предоставляется только семейным. Степан рассказал, что у него есть невеста, что ее мать тоже работает на шахте и что для себя он давно решил, что женится только тогда, когда у него будет свое жилье. В моем роду всегда было так.
Председателю понравилась спокойная напористость парня, помолчав, он поручил секретарю найти по телефону начальника участка, на котором работал Степан и пока того искали, расспрашивал Степана о его житье-бытье, о том, откуда он родом, чем занимался до армии, как сюда попал, как ему работается, все ли ему нравится на шахте, есть ли замечания или пожелания.
Степан на все вопросы отвечал немногословно, по существу, что особенно нравилось председателю.
Зазвонил телефон. Звонил найденный начальник участка, председатель взял трубку и в нескольких словах описал суть вопроса. В ответ начальник что-то долго.
– Ну ладно, все у тебя хорошие, – проворчал председатель и положил трубку. И обращаясь к Степану, спросил: – Что же ты не сказал, что ты передовик производства и твоя фотография на Доске почета? Скромничаешь?
– А при чем тут это? – искренне удивился Степан, – мне и в голову не приходило.
– Ладно, не приходило, много ты понимаешь. Задал ты мне задачу! – задумчиво проговорил председатель, – а знаешь, что, давай приходи завтра в это время, а я кое с кем посоветуюсь, прикину, думаю, найдется решение, а еще лучше будет, если ты придешь с будущей женой и прихватишь с собой будущую тещу. Лады?
На следующий день Наталья, Галя и Степан именно в такой очередности вошли в кабинет. Увидев Наталью, председатель вышел из-за стола и с раскрытыми объятиями пошел к ней навстречу.
– Наталка, ты это, что ли? – воскликнул он. – я уже стал забывать, как ты выглядишь. Ты-то тут по какому делу? – посмотрел на Галю, потом опять на Наталью растерянно произнес: – Не может быть! Это твоя дочь? Подожди, значит ты и есть будущая теща? Да быть этого не может, тебя саму впору замуж выдавать, а ты в тещи! – и опять, посмотрев на Галю, восхищенно произнес: – Какая красавица, вся в мать, теперь я тебя понимаю Степан, это ж надо, такой красотой себя окружил.
Все засмеялись и после приглашения сели за стол.
– Так, теперь по делу, сегодня я поговорил с парторгом и директором шахты и руководство решило под мою ответственность выделить вам участок, но от вас троих необходимы соответствующие заявления, так положено. Что и как писать, я вам расскажу, но в своем заявлении, Степан, ты должен написать, что если после оговоренного срока не женишься на Гале, то возвращаешь шахте участок со всеми на тот момент постройками. Понял? Ну как? – председатель незаметно подмигнул Наталье.
– Понял и согласен.
Через несколько минут со всеми формальностями было покончено, председатель забрал заявления, просмотрел их, а заявление Степана вернул со словами:
– Нужно будет указать номер участка и номер типового проекта, предполагается, что поселок будет образцово-показательный, а это значит, что все дома будут строиться по типовым утвержденным проектам.
Затем подвел всех к другому столу, на котором был развернут план поселка и проекты домов.
– Мне нужно выйти по делам, а вы выберите участок и проект, с проектом особенно не заморачивайтесь, построите, а потом достраивайте, как хотите, с этим проще, я знаю – дело серьезное, но на все про все у вас пятнадцать минут, не более.