Владимир Иванович Шлома
Непридуманные истории
Иван съездил в поликлинику при госпитале, и взял направление на госпитализацию. Возле кабинета врача он опять встретил своего соседа по гаражу Леонида. В свой госпиталь он ложиться не хотел, у него были какие-то связи в госпитале им. Вишневского, там он и планировал сделать операцию. А сюда он приехал за направлением. У Ивана никаких связей нигде не было, поэтому он мог рассчитывать на бесплатную операцию только в своем госпитале. Если операция пройдет так, как у Владимира Александровича, то он будет вполне доволен. Да и кормят в госпитале намного лучше, чем в гражданской больнице, что тоже немаловажно, так как до госпиталя далековато, и жена туда не наездится.
Вечером, накануне операции, в палату пришел майор, представился, но его имени и отчества Иван не запомнил. Майор сказал, что он анестезиолог, и завтра на операции будет давать наркоз. Анестезия будет спинальная и общая. Иван поинтересовался о длительности операции, и получил заверение, что операция не очень сложная, и продлится не более трех часов. На следующий день, в девять часов утра, Ивана на каталке доставили в операционную. Анестезиолог велел ему лечь на правый бок и максимально согнуться, поджав коленки к подбородку. Дальше последовал укол в позвоночник. Но игла попала куда-то в кость, и дальше не проходила. Майор со всей силы пытался запихнуть иглу дальше, и чуть не столкнул Ивана с каталки, но игла дальше не двигалась.
– Что ты творишь? – вдруг услышал Иван женский голос. – Ты же мог иглу сломать. Что бы потом делали? Вынимай немедленно. Давай по новой, и без усилий. Ровнее иглу держи.
Со второй попытки укол был сделан. Потом сделали укол в вену, и больше Иван ничего не помнил. Очнулся он только на следующее утро в реанимации, и первой кого увидел, была молоденькая симпатичная медсестра.
– Очнулись? – спросила она. – Как себя чувствуете? Голова не кружится?
– Да вроде все нормально, – ответил Иван. – Голова не кружится. Только немного живот болит.
– Сейчас сделаю укольчик, и все пройдет, – успокоила его медсестра.
– А как Вас зовут? – спросил Иван.
– Маша, – ответила она.
Маша сделала укол прямо в бедро спереди, как обычно делают уколы раненым в боевой обстановке, и боль действительно прошла. Потом к нему подошел чернявый, среднего роста доктор.
– Вы меня помните? – спросил он.
Иван хотел сказать, что помнит, думая, что это анестезиолог, но вовремя сообразил, что это не он, тот был русый, и немного выше ростом. Этого доктора Иван явно не знал.
– Нет, не помню, – ответил Иван.
– Ну вот, так всегда, реаниматолога, главное лицо, которое их спасает, никто из больных не помнит. Но это неважно, теперь уже все будет хорошо.
Потом был обход. К кровати Ивана подошла целая делегация, судя по всему, во главе с начальником госпиталя. Дмитрий Юрьевич, хирург, проводивший операцию, доложил, что операция прошла нормально, больной чувствует себя удовлетворительно.
– А что случилось на операции, и почему она длилась так долго? – спросил начальник.
Ответ хирурга Иван не слышал, так как вся группа двинулась дальше. Когда Маша снова появилась поблизости, от подозвал ее к себе.
– Маша, а во сколько меня в реанимацию привезли?
– В пять часов вечера, – ответила Маша.
Отключился он после укола примерно в половине десятого утра, следовательно, операция длилась больше семи часов. Ничего себе! И это вместо трех обещанных. Попытки выяснить, что же случилось во время операции, ни к чему не привели, ему никто ничего не хотел рассказывать. Иван осмотрелся. К кровати были привязаны три пакета для сбора жидкости, один, естественно, от катетера, в два других поступала жидкость от двух трубок, торчащих из живота. Вечером Ивана перевели в отделение, только не в свою палату, а в так называемую послеоперационную, расположенную рядом с постом медсестер. Длина коридора в отделении порядка ста метров, и его палата расположена далеко от поста, не набегаешься, а назначений много: две капельницы и пять уколов в день. А еще и боли были сильные, поэтому Иван три раза в день просил колоть ему обезболивающее. Через неделю, от этих уколов, вся задница у Ивана была синяя, и болела больше, чем живот. Жена примчалась к нему в тот же день, когда его перевели в отделение, привезла разных вкусностей, но ей сказали, что в ближайшие три дня Ивану ничего кушать нельзя, а на четвертый можно будет привезти куриный бульончик.
Восстановление шло медленно. Боли не прекращались, и вечерний укол Иван старался сделать как можно позже, чтобы его хватило до утра, но иногда приходилось просить укол и ночью, а это было очень неудобно, так как для того чтобы вызвать медсестру, нужно было кого-то попросить это сделать, следовательно, для этого, кого-то нужно было разбудить. Вставать с кровати не разрешали, хорошо хоть в туалет не хотелось, так как пять суток не кормили. Потом потихоньку запускали желудок, врач разрешил сначала только десять ложек куриного бульона без хлеба, на следующий день разрешил немного больше. Через семь дней сняли одну трубку, и разрешили вставать с постели. Боли стали меньше, и Иван обходился уже только одним уколом обезболивающего, который делали на ночь. Иван просил врача снять и катетер, но тот не разрешил, но зато разрешил перевести его в свою палату. Это уже была маленькая радость. Катетер сняли только через десять дней, а вторую трубку через две недели. Иван вспоминал Владимира Александровича, у которого ничего не болело, и которому разрешили вставать уже на четвертый день после операции. Удалось Ивану кое-что узнать и про свою операцию. Его лечащий врач, Вячеслав Кириллович, сказал, что и его вызывали тогда на операцию, там врачей человек семь было, и всем хватило работы. Оказывается, во время операции повредили несколько крупных сосудов, и очень долго не могли остановить кровь. Поэтому больше семи часов и проковырялись.
Когда Иван избавился от трубок, он решил отблагодарить людей, которые принимали участие в его спасении. Прежде всего, сходил в отделение реанимации, нашел медсестру Машу, и вручил ей торт, который привезла жена. Для лечащего врача он заказал бутылку текилы, но охрана у жены ее отобрала, и вернули ей бутылку только при выходе. Но хорошо, что вернули. Иван спустился вниз, и жена передала ему эту бутылку через забор. Лечащий врач остался доволен подарком. Отблагодарил Иван и ассистента хирурга. А вот майора-анестезиолога Ивану разыскать не удалось, оказалось, что это был какой-то стажер из войск. Попытался Иван отблагодарить и хирурга, Дмитрия Юрьевича, но тот подарок не принял, сказал, что он не принимает подарков, и даже обиделся на Ивана. Хирург считал, что военные пенсионеры всей своей многолетней службой заслужили, чтобы на старости лет их лечили бесплатно. Это была его принципиальная позиция. О своем фиаско Иван рассказал соседу по палате.
– Ты бы спросил, прежде чем к нему с таким идти, – сказал сосед. – Все знают, что он не принимает никаких подарков. Странно, что ты этого не знал.
И это действительно было странно. Иван впервые встретился с врачом, который был принципиальным противником подарков. До этого, Ивану делали операцию в гражданской клинике, так там, несмотря на то, что операция была по квоте, попросили заплатить шестьдесят тысяч за использование импортных материалов. И в больнице, куда Иван ездил на комиссию, больные тоже говорили, что здесь онкологические операции считаются бесплатными, но хирургу шестьдесят тысяч нужно будет заплатить. Дмитрий Юрьевич был очень редким исключением среди врачей, и Ивану было приятно, что судьба свела его с таким человеком.
В госпитале Иван пролежал больше месяца. Из разговоров с другими больными выяснилось, что почти треть больных здесь лежат с раком. У кого рак простаты, у кого рак мочевого пузыря. Почему так много больных раком? Откуда все это берется? Ответа на эти вопросы у Ивана не было, да и не до решения мировых проблем ему сейчас было. Ему бы со своими проблемами разобраться. В один из приездов к нему, жена привезла плохую весть: умерла от рака их соседка по даче Людмила. Жена возмущалась бездушием бюрократов от медицины. Когда у Людмилы обнаружили рак, ей сначала дали вторую группу инвалидности. Через два года перевели ее на третью группу, а за полгода до смерти, вообще сняли инвалидность. Так что, Людмила померла вполне здоровой.
Боль у Ивана совсем еще не прошла, но уже была вполне терпимой, и он мог обходиться без уколов. А вот с недержанием мочи было далеко не так, как ему рассказывал Владимир Александрович, у которого уже через неделю все нормализовалось. Врач рекомендовал Ивану как можно больше ходить, и Иван старался выполнять эти рекомендации. Он гулял по парку госпиталя и после завтрака, и перед сном. Сначала он мог пройти только один круг по парку, потом ходил по два круга, а потом и все четыре осиливал. Но при этом была одна существенная проблема, после каждого круга нужно было заходить в туалет, расположенный на первом этаже госпиталя. Если мочевой пузырь один круг выдерживал, и туалет не был занят, то никаких проблем в принципе не было, а вот если где-то случался сбой, то прокладка, которую Иван надевал на прогулку, не спасала, и брюки приходилось стирать. Поэтому Иван предпочитал прогулки по парку вечером, когда он уже не просматривается из конца в конец, и, при необходимости, можно забежать в кусты и там справить малую нужду. Все это было очень стыдно, но куда денешься. Раньше Иван даже представить себя не мог в таком состоянии.
Насколько же различаются мысли здорового и больного человека. Здоровый человек думает о работе, о карьере, о деньгах и женщинах. Но когда он серьезно заболевает, и приходится каждый день решать задачу, как бы вернуться с прогулки не опозорившись, как вовремя дойти до туалета, его сознание меняется. Он начинает понимать, что все то, что раньше казалось ему важным и значимым, на самом деле мелко и ничтожно. Былые проблемы на работе и в жизни, яйца выеденного не стоят. Главное в жизни – это здоровье. Будет здоровье, будет и все остальное. А если здоровья нет, то и все остальное не нужно, не нужны ни деньги, ни слава, ни машины, ни квартиры. Вообще ничего не нужно. Главное для него сейчас – успешно пройти очередной круг по парку, и чтобы в конце пути туалет оказался свободным. Вот и все, что сейчас было нужно Ивану.
Но как Иван не старался, у него и через месяц толком ничего не наладилось, моча подкапывала, и без прокладки он не мог обходиться, правда теперь достаточно было одной прокладки в день, а не четыре, как раньше. Да и боль не совсем прошла, сидеть ему было больно, даже пищу он принимал стоя. Нормально он себя чувствовал только в положениях стоя и лежа. Но прогресс в восстановлении был, да и держать его больше нельзя было в госпитале, и Ивана выписали.
Вернувшись из госпиталя, Иван опять пошел на прем к Людмиле Викторовне. Возле ее кабинета опять была огромная толпа народа. По предыдущему опыту, Иван взял в регистратуре талон на любой день на который их сегодня выдавали, а к врачу нужно было попасть сегодня. Он занял очередь, постоял, сколько мог, в этой толпе, но долго стоять он не мог, сидеть ему тоже еще было больно, полежать бы, пока боль пройдет, но где. В коридорчике единственная скамеечка для четырех человек, и та бабками занята. Иван спустился на первый этаж, и там увидел свободный диванчик. На нем он и прилег. Но полежать ему не дали.
– Мужчина, Вам плохо? – услышал он женский голос, как только прикрыл глаза.
– Да нет. Все нормально, у меня просто живот болит, – ответил Иван.
– А что с животом? Может Вам врача?
– Не нужно врача. Я после операции, боли еще до конца не прошли.
Через некоторое время опять.
– Мужчина, что с Вами? Вам плохо?
И опять Иван объяснял, что с ним все нормально, но ему еще долго ждать очереди, чтобы продлить больничный, а живот болит, вот он и прилег. Очередная женщина, которая подошла к нему с подобным вопросом, сказала: «Пойдемте со мной, вас примут без очереди». И его действительно приняли без очереди. Людмила Викторовна продлила ему больничный сразу на две недели, и опять выписала направление на комиссию в Подольск. Иван пожаловался ей, что там почти невозможно записаться на комиссию.
– Теперь будет проще, – обрадовала его Людмила Викторовна, – комиссия теперь работает четыре дня в неделю, а запись на прием проводится каждый день, кроме выходных.
Это, действительно, не могло не радовать. Значит кто-то все же пожаловался на творившееся там безобразие. В первый же день Иван нормально дозвонился и записался на прием. Через две недели Иван и посетил эту комиссию. В зале перед кабинетом находилось не более тридцати человек, очень мало, по сравнению с первым разом. Ивана спросили о состоянии его здоровья, и выписали те же таблетки, которые выписывали и перед операцией. По поводу болей в животе, ему сказали, что к онкологии они не имеют отношения, по этому вопросу ему следует обращаться к своему урологу.
Когда закончился срок продления больничного, Иван опять поехал к Людмиле Викторовне, заодно и передал документы с комиссии. Она выписала ему прописанные комиссией таблетки, и сразу же записала его через две недели на прем, и он счастливый уехал домой. Через две недели он уже приедет сода к определенному времени, и ему не придется четыре или пять часов стоять в этой очереди, пропуская всех, кто пришел по талонам. Много ли человеку нужно для счастья? По-человечески к нему отнеслись, и он уже счастлив.
Иван каждый день гулял по бору. Длина тропинки по большому кругу здесь составляла порядка двух километров, и это Ивана вполне устраивало. Один круг до обеда, другой вечером. Да и людей в бору не так много, как в парке госпиталя, при необходимости справить малую нужду, всегда можно спрятаться за деревьями. Люди собирали здесь какие-то грибы, которые они называли «козленками». Набрал этих грибов и Иван, вкусные грибы оказались. А еще Иван заметил, что в бору много «зонтиков». Эти грибы никто не брал, так как они очень похожи на мухоморы, но на самом деле это очень вкусные съедобные грибы. И готовить их проще простого: разрезать шляпку гриба на части, обмокнуть в муке с солью, и пожарить на постном масле на сковородке. Жаренные зонтики по вкусу напоминают нежного цыпленка. Ну очень вкусно! Иван набрал их два пакета, и жарил каждый день целую неделю.
Жизнь налаживалась. Иван уже мог на прогулку по бору ходить без прокладки, что не могло не радовать. Вот только сидеть Иван по-прежнему не мог. В одну из прогулок по бору, ему почему-то вспомнилась песня «Гуляет по Дону казак молодой». А он, уже старый, вынужден был гулять по бору, весь больной, и далеко не похожий на орла. Пока Иван сделал круг по бору, у него в голове, как-то сами собой, сложились строки стихотворения:
Старый казак
По бору гуляет старый казак,
Тут как ни крути, а уже все не так.
И руки не так, и ноги не так,
Не похож на орла уже старый казак.
Годы, как миг, незаметно прошли,
Лучшее все с собой унесли.
Уж силы не те, и желанья не те,
Но хотелось бы жить на той высоте.
Хотелось бы утром бодрым вставать,
Днем на работе не уставать.
Все успевать, женщин любить,
И на рыбалку почаще ходить.
Но это уже пустые мечты,
Не достичь ему больше той высоты.
Теперь для него доступной сполна,
Реально осталась рыбалка одна.
Но в этот сезон и с рыбалкой никак,
Давно зажили швы, но остался «пустяк»,
Боль не проходит, что-то не так.
Сидеть не может старый казак.
Придется терпеть и по бору гулять.
Прошлую жизнь иногда вспоминать.
Духом не падать, не раскисать.
В лучшее верить, и лучшего ждать!
Иван старался побольше ходить, надеясь, что это будет способствовать выздоровлению. Съездил на дачу, и посмотрел, что там творится. В этом году жена с дочерью и зятем, сами, без него, и вспахали, и посадили огород. Дочери пришлось через интернет искать человека, который мотоблоком вспахал им огород. И у них все получилось. Картошка уже высокая, и порядком заросла зельем. Иван попробовал ее пропалывать, но понял, что такую работу ему делать еще рано. И прополку семье пришлось делать без него. Ему оставалось только смотреть.
Неожиданно позвонили с работы. Звонил начальник отдела.
– Здравствуйте, Иван Федорович! Ну как Ваши дела, как здоровье?
– Здравствуйте, Николай Петрович. Да потихоньку улучшается.
– Когда на работу планируете?
– Не знаю, боль еще не прошла, сидеть не могу.
– Это плохо! А нам Ваша помощь нужна. Пришло техническое задание на новую НИР, и в этой НИР нужно разработать методику расчета канала радиосвязи.
– А зачем ее разрабатывать? – не понял Иван. – Такие методики уже до нас разработали.
– Они не подходят, у нас для канала особые условия, кроме того, методика должна быть такой, чтобы эта задача решалась на ЭВМ.
– Николай Петрович, а почему Вы ко мне, простому смертному, обращаетесь? У нас в отделе пять профессоров, и еще больше кандидатов наук. Для них интегралы – родная стихия. Среди них, они себя как рыба в воде чувствуют.
– Но среди них нет ни одного связиста. И все они чистые теоретики, они такую методику напишут, что в ней будут одни интегралы, и считать по ней будет невозможно. А Вы подобные методики уже разрабатывали. Нужна такая методика, чтобы по ней любой инженер мог расчет произвести. А потом еще и программу расчета для ЭВМ нужно будет написать.
– Ладно, Николай Петрович, уговорили. Только не знаю, как я буду это делать, сидеть ведь я не могу.
– Иван Федорович, Вы же признанный изобретатель, ну придумайте что ни будь.
И Иван стал думать. Попробовал писать лежа на животе. Очень неудобно, да и руки быстро устают. Попробовал на стул подушку подкладывать, потом сразу две, не помогло, даже с подушками сидеть больно. Хоть сидя на унитазе пиши, это было единственное место, где сидеть было не больно. И тут Ивана осенило, он понял, что решение проблемы найдено. Из толстого пенопласта он вырезал сидение, по форме напоминающее сидение унитаза, на него наклеил поролон, и все это обшил тканью. Получилось вполне симпатичное сидение, на котором теперь Иван мог сидеть на стуле за столом. Теперь ничто не мешало писать методику.
Пришло время окучивания картошки. При окучивании, и Ивану пришлось впрягаться в работу, у жены и дочери для этого просто не хватало сил. Но прошел уже месяц после его выписки из госпиталя, болеть стало меньше, и за три дня он с этой работой справился. Он был рад, что смог оказать помощь жене и дочери.
А через два дня он заметил в моче алую кровь. Что это? Неужели где-то шов разошелся? Откуда кровь? Иван не знал, что и думать. Боли не усилились, а кровь появилась. Пришлось записаться на прием к урологу. Записаться к Ковалеву, тому врачу, у которого он раньше лежал, не получилось, так как произошла какая-то медицинская реорганизация, и теперь их поликлиника относилась к другой больнице. Выписали Ивану талон к Ониськину, врачу- урологу из другой больницы. Врач, даже не осмотрев больного, выписал Ивану антибиотики в таблетках, которые должны были остановить кровотечение. Пить по три таблетки в день, в течение десяти дней. Опять пить антибиотики Ивану очень не хотелось, за время нахождения в госпитале он принял их очень много, можно было окончательно посадить и без того больной желудок. Но деваться некуда, придется лечиться тем, что прописали. Но, через пять дней приема этих таблеток, состояние не улучшилось, и кровь из мочи не исчезла. Иван все больше сомневался в правильности назначенного лечения, и решил сходить на платный прием к Ковалеву, который, кроме основной работы, подрабатывал еще и в частной клинике. Осмотрев Ивана, Ковалев сказал, что шов не мог разойтись, так как после операции прошло достаточно много времени, чем немного успокоил Ивана. Возможно после операции где-то образовались спайки, и боль идет от них, а вот откуда кровь – этого он определить не мог. Для этого прибором нужно залезть внутрь, и посмотреть. Но делать это сейчас, крайне нежелательно, если не очень больно, то лучше немного подождать. А услышав, какие таблетки, и в каком количестве принимает Иван, Ковалев очень удивился.
– А для прикрытия желудка он тебе что выписал? – спросил он Ивана.
– Больше ничего, только эти таблетки, – ответил Иван.
– И сколько ты уже их пьешь?
– Пять дней.
– Помогает?
– Пока нет.
– Тогда больше их не пей. Я тебе другие выпишу, более щадящие.
Еще три дня Иван попил новые таблетки, но улучшения все равно не было. Знакомые порекомендовали Ивану съездить на консультацию в институт им. Петровского, и договорились, что Ивана там примут. Ивана принял небольшого роста черноволосый доктор, которого звали Иван Иванович. Кроме имени и отчества, о том, что доктор русский, больше ничего не говорило. Из таблички на двери также следовало, что доктор является кандидатом медицинских наук. Это Ивана сразу обнадежило. Доктор внимательно осмотрел Ивана. В общем, ничего страшного он не видел, но ему было понятно, что после операции там что-то не так срослось. Но лезть сейчас с повторной операцией, он, как и Ковалев, не рекомендовал. Должно пройти не менее шести месяцев, после первой операции. Если боли не прекратятся, и такая операция понадобиться, то предлагал обращаться к нему. У них прекрасное оборудование, и через один единственный прокол он все обследует и найдет причину. Иван пообещал обращаться именно к нему, если потребуется повторная операция. За консультацию с Ивана доктор даже денег не взял. К своему врачу Ониськину, Иван решил больше не обращаться, полгода как ни будь перетерпит, а там видно будет.
Прошло сорок пять дней после того, как Ивана выписали из госпиталя, и Людмила Викторовна сказала, что продлять больничный она больше не может. Нужно оформлять инвалидность. На время оформления инвалидности продлевать больничный она сможет. И Иван начал собирать документы для оформления инвалидности. Собрал документы быстро, буквально за одну неделю. Ему нужно было торопиться, чтобы успеть попасть в санаторий. В этом году ему удалось получить путевку в санаторий на море. Сам он уже трижды был на море, а вот с женой ездили всего один раз, очень давно, когда он был еще старшим лейтенантом. И с тех пор, жена на море не была. Несколько лет назад он подвел свою жену, когда накануне поездки попал в больницу с почечной коликой, и поездку на море пришлось отменить. После этого получить путевку на море ему не удавалось. И вот в этом году, они с женой, наконец-то, могли съездить на море. Главное, опять не упустить эту возможность. Иван сдал документы в администрацию больницы, и спросил, когда приходить на комиссию.
– Примерно через три недели, – сказали ему, – точную дату мы Вам сообщим позже.
– Как, через три недели? – обалдел Иван. – Я в это время в санатории буду. А нельзя ли перенести мой приход на комиссию на более ранний, или на более поздний срок?
– Нельзя! Вы хотите и рыбку съесть, и …….., – сказала принимавшая документы женщина. – Придется выбирать: или санаторий, или инвалидность.
– Послушайте, три доктора из четырех, которые подписывали мое медицинское заключение, сказали, что инвалидность мне вообще не дадут, а если и дадут, то через год снимут. Посмотрите, пожалуйста, мои документы и скажите свое мнение.
– Пожалуй они правы, – сказала женщина, посмотрев документы.
– Тогда я не буду подавать документы, – решил Иван, и рассказал про свою соседку по даче Людмилу, с которой за полгода до смерти сняли инвалидность.
– И такое бывает согласилась женщина. Но Вы документы оставьте, вдруг передумаете, или с санаторием что-то не сложится.
На том и порешили. Накануне отъезда в санаторий, Иван пришел к Людмиле Викторовне, и попросил закрыть больничный.
– Как закрыть? – не поняла Людмила Викторовна. – У Вас еще три дня больничного, я не могу закрыть его сегодня. Приходите через три дня.
– Людмила Викторовна, завтра я должен быть в санатории, у меня путевка.
– Ну пусть жена придет.
– Жена со мной едет. А можно, дочь придет?
– Ладно, пусть приходит.
Иван сходил на работу. Отдал начальнику разработанную методику расчета. В исходных формулах для расчетов, которые Иван вывел и обосновал, тоже не удалось обойтись без интегралов, от этого никуда не денешься, но все интегралы ему удалось взять, и в итоговых формулах уже никаких интегралов не было. Не зря его считали сильным математиком. Может быть именно поэтому он, несмотря на возраст, все еще работал в институте. Как и просил начальник, произвести расчет по разработанной методике мог любой инженер. Более того, Иван еще и программу для расчета на ЭВМ написал. Так что и рассчитывать ничего не нужно, достаточно ввести в программу исходные данные, и параметры канала связи будут рассчитаны. Работой Ивана начальник остался доволен. Иван вспомнил высказывания по поводу математики в социальных сетях, где некоторые недалекие пользователи писали, что математика никому не нужна, что зря они в школе изучали математику, в жизни она им вообще не пригодилась. А у Ивана на каждом шагу математика, и именно она его до сих пор кормит.
Иван сходил в отдел кадров и написал заявление на отпуск, пообещав, что больничный лист дочь принесет через три дня. Сложил чемоданы, положив туда и свое сидение, и уехал с женой в санаторий. А через три дня позвонила дочь, и сказала, что Людмила Викторовна заболела, а работающий вместо нее врач, больничный ей не отдает. Пришлось через знакомых искать их знакомых, работающих в больнице, и просить их забрать больничный лист. Немало было потрачено нервов, но больничный лист удалось забрать.
Жене Ивана в санатории понравилось. Она купалась в море, загорала, ездила на экскурсии. Иван съездил с ней на одну экскурсию, в получасе езды от санатория, и сразу понял, что это не для него. Даже в столовую он ходил со своим сидением. В основном он лежал в номере и разгадывал кроссворды. Пару раз искупался в море и полежал на лежаке под тентом, загорать ведь ему врачи запретили. Утром и вечером, в качестве физзарядки, ходил на прогулку по парку. Потом на море был шторм, все тенты на пляже сорвало, и Иван перестал ходить купаться, так как лежать не под солнцем больше было негде. Через некоторое время боль усилилась, и Иван выходил из номера только в столовую, даже на прогулки по парку он уже не мог ходить. А перед отъездом еще одна напасть – прострелило спину, как раз в том месте, куда делали укол во время операции. Жена сделала ему три укола диклофинака, но ничего не помогало. С трудом добрались домой, при этом жене пришлось тащить оба чемодана. Иван уже не понимал, доброе дело он сделал, свозив жену на море, или она уже проклинает эту поездку.
Буквально через два дня после приезда домой боли резко усилились. Было больно не только сидеть и ходить, но и стоять. То ли это дорога так повлияла, то ли еще что, но терпеть такую боль еще полгода Иван уже не мог. Не удалось ему избежать очередной встречи с Ониськиным, пришлось опять идти к нему на прием. Врач взял в руки карточку Ивана, прочитал фамилию.
– Вы ко мне первый раз, или уже были? – спросил он Ивана.
– Уже был, – ответил Иван.
– На что жалуетесь?
– Боль внизу живота, кровь в моче.
– Так это Вам к хирургу нужно.
– Почему к хирургу? Я у Вас уже был, и вы мне таблетки назначили.
– Какие таблетки?
– Я не помню название, откройте карточку и посмотрите, что Вы назначали.
Врач наконец-то открыл карточку и прочитал свои записи.
– Ну и что, лучше стало? – спросил он опять.
– Стало даже хуже, боль усилилась, – ответил Иван.
О том, что за это время он уже был на консультации еще у двух врачей, Иван рассказывать не стал.
– Значит антибиотик слабоватым оказался. Сейчас подберем что ни будь посильнее.
Он поискал что-то в компьютере.
– Будем ставить капельницы, – объявил он, – десять дней по две капельницы. Но для этого придется ложиться в дневной стационар. Будете приезжать утром и вечером. Сейчас я Вам направление выпишу.
– А что капать будут? – спросил Иван.
– Антибиотик конечно, только более сильный.
– А это мне желудок окончательно не угробит? – поинтересовался Иван. Желудок у меня и так уже болит.
– С желудком ничем помочь не могу, это не мой профиль. А по поводу капельниц решайте сами, ничего другого я предложить не могу.
Ивану очень не хотелось ставить эти капельницы. Во-первых, действительно можно окончательно угробить желудок, и, во-вторых, ездить сюда далековато, от автобусной остановки идти пешком больше километра, а дважды в день брать такси – дороговато. Но направление Иван все-таки взял, надеялся по поводу дневного стационара договориться в своей поликлинике. Но договориться в поликлинике не получилось, там банально не было свободных мест на ближайшее время. Впереди была пятница, приемный день для пенсионеров в поликлинике госпиталя, и Иван решил съездить на консультацию к своему лечащему врачу, ехать конечно далековато, но что делать, может он что ни будь получше предложит, чем эти капельницы.
На следующий день он приехал в военную поликлинику. Здесь он опять встретил Леонида, своего соседа по гаражу, с которым последний раз виделся еще перед операцией.
– Леня, привет! – обрадовался Иван. – Ты как? Как операция прошла?
– Привет! – ответил Леонид не очень радостным голосом. – Да нормально прошла операция.
– А почему такой грустный? – не унимался Иван.
– Да потом небольшие проблемы появились.
– А у меня и операция прошла не очень удачно, и боль до сих пор не проходит, – сообщил Иван.
– Да и у меня не очень здорово прошло, – признался Леонид. Во время операции обнаружилось, что у меня не первая стадия, а третья. Пришлось удалять больше, чем планировали. Потом, когда затягивались швы, зарос и мочеточник, пришлось выводить мочу через прокол в животе. После этого была еще одна операция, лазером прожгли дырку в том месте, где зарос канал мочеточника. Но теперь хожу только в памперсах.
– Я думал, что у меня дела хуже некуда, а у тебя, оказывается, еще хуже, – посочувствовал ему Иван. – Но ты ведь по знакомству операцию делал?
– От этого лучше не стало.
Ивану было жаль Леонида. Не повезло мужику. Вот тебе и операция по знакомству. А за себя Иван порадовался. Как хорошо, что он не стал связываться с Оболенском, это ведь именно там Леониду неправильно сделали вывод по биопсии, да еще и деньги за это с него взяли.
Оказалось, что лечащего врача Ивана нет, он в отпуске, и вместо него принимает, другой – Юрий Федорович, тоже пенсионер, но немного моложе его лечащего врача, ему только семьдесят пять. Он внимательно выслушал Ивана, и сказал, что нужно лечь в госпиталь на обследование. Через три дня выходит из отпуска Вячеслав Кириллович, он этим и займется. Иван сообщил еще и о капельницах, которые ему назначили в своей больнице. Посмотрев направление, Юрий Федорович очень долго ругался.
