Владимир Иванович Шлома
Непридуманные истории
Умный сантехник
Михаил просто удивлялся бестолковости своего руководства. Гонору на десятерых, а ума совсем нет. Какой дурак их руководителями назначил? Лето заканчивается, а о подготовке к зиме они даже не думают. Прошлый год их абсолютно ничему не научил. Ну разве ж так можно работать? А зимой в корпусах опять прорвет трубы отопления. Опять горячей водой зальет и товар, и компьютеры сотрудников. Все будут замерзать, а им, сантехникам, опять придется в мороз трубы менять. А потом еще и премию не выплатят, ссылаясь на то, что при аварии фирма понесла большие убытки. Ну неужели нельзя летом, пока тепло, провести профилактические работы? На прежней работе, где Михаил руководил бригадой технических рабочих, у него никогда никаких аварий не было. Видно ведь, что трубы гнилые, и зиму не выдержат. Или это только ему одному видно? Другие ничего не видят.
Михаил поговорил с другими сантехниками. Они тоже все это видели, но предпочитали в работу руководства не вмешиваться, и помалкивать. Деньги платят, и ладно. Тем более, что фирма Росервис, в которой они работают, иностранная. Чего лезть не в свое дело? Условиями работы они довольны. Каждый день в смену заступают по два сантехника. А еще в технической смене дежурят электрик и сварщик. Аварии случаются редко, поэтому, на дежурстве техническая смена в основном играет в карты, а за это еще и деньги получают. Чем плохая жизнь? Грех на такую жизнь жаловаться. Ну а то, что иногда приходится устранять аварии в мороз, так это жизнь, никуда от этого не денешься, иногда и повкалывать нужно. Но Михаил все не мог успокоиться. Он решил переговорить со всеми сантехниками, и убедить их в необходимости проведения профилактических работ.
– Ну как ты не понимаешь? – убеждал он очередного сантехника, – если мы летом все поменяем, то потом, в мороз не будем вкалывать. Аварий не будет, и мы будем тихо и спокойно дежурить в тепле. Ну ты со мной согласен?
– Я не знаю, тебе видней, – отвечали сантехники. – Ты один среди нас с высшим образованием. Смотри только, чтобы от этого хуже не было. Какому начальнику понравиться, что его подчиненные учат, как правильно работать? Давай лучше оставим все как есть.
– Да не бойтесь вы. Я к самому Норберто схожу, и все ему объясню. Он поймет, а нашему начальнику просто поступит команда сверху, он даже знать не будет, что все это мы сами придумали.
И Михаилу удалось-таки уговорить всех сантехников. Теперь все были согласны с его предложением. Действительно, зимой лучше спокойно дежурить в тепле, чем вкалывать на морозе.
Михаил, как и обещал, сходил к генеральному директору Норберто, все ему объяснил, и даже сам удивился, что тот все сразу понял, и с ним полностью согласился, только предупредил, что за дополнительную работу он доплачивать не будет. Но Михаил его заверил, что ничего доплачивать и не нужно, ради общего блага сантехники поработают и бесплатно. И работа закипела. Между своими дежурствами, сантехники каждый день выходили на работу. Все восемь сантехников и четыре сварщика работали каждый день больше месяца. Они срезали в корпусах все старые трубы отопления и заменили их новыми, которые закупил Норберто. Практически за месяц они сделали капитальный ремонт отопительной системы предприятия, не получив за это ни копейки. Но они были уверены, что делают все это для своего же блага. Ведь теперь аварий не будет, и они всю зиму будут дежурить в тепле, им больше не придется вкалывать на морозе, устраняя результаты аварий.
Но понимали это не только они, но и генеральный директор, он ведь тоже был с высшим образованием. Капитальный ремонт системы отопления проведен, зимой аварий больше не будет. А зачем тогда держать по два сантехника в дежурной смене? Зачем платить лишние деньги? Чтобы устранять мелкие неисправности, достаточно и одного сантехника в смене. Да и сварщики в дежурной смене больше не нужны, раз аварий не будет, достаточно держать всего одного сварщика, который будет работать только днем. Действительно дельную вещь ему подсказал этот «умный сантехник». Солидная экономия для предприятия будет. Как только закончили работы на системе отопления, четыре сантехника, и три сварщика были уволены. Среди уволенных оказался и «умный сантехник» Михаил. Никакую компенсацию за проделанную сверхурочную работу им, конечно же, не выплатили. Со своими знаниями, полученными в советском техническом ВУЗе, Михаил никак не вписывался в новую, рыночную экономику, в которой действовали свои, волчьи законы. Такого результата от своей, казалось бы правильной инициативы, он даже предположить не мог. Ведь это именно из-за него семь человек остались без работы. И правильно, что уволенные сантехники и сварщики его чуть не убили. Ему пришлось на коленях просить у них прощения за свою дурную инициативу. Еще хорошо, что его тоже уволили, всем было понятно, что он не специально их подставил, а так бы точно убили.
Но проведенной реконструкцией остались довольны оставшиеся работать сантехники. Как и обещал Михаил, теперь они всю зиму будут дежурить в тепле, и им не придется больше вкалывать на морозе. А больше всех в этой ситуации выиграл Норберто, у которого, в отличие от сантехника Михаила, было не техническое, а высшее экономическое образование. За умелое руководство предприятием, и экономию средств, он получил большую премию.
Первая рыбалка на Оке
Рыбалка в пруду и на реке очень сильно отличаются. Я с детства рыбачил в прудах, так как в той местности, где я жил, не было мало-мальски приличной речки, на которой можно было бы рыбачить. Один только раз я рыбачил с лодки на Десне, в компании двух опытных рыбаков. Как известно, рыбачить втроем с лодки не очень удобно, что называется – третий лишний. Поэтому, опытные рыбаки заняли места на носу и на корме лодки, а меня, шестнадцатилетнего пацана, поставили на середине лодки. В проводку ловили голавлей. Мало того, что я в проводку вообще ловить не умел, так мне еще нужно было так забрасывать свою удочку, чтобы не мешать ни одному, ни другому рыбаку. И, тем не менее, одного голавля, весом примерно на полкилограмма, я тогда поймал. Лет через двадцать после этого, я решил сходить порыбачить на Оку. Зимой я там уже рыбачил, а вот летом еще ни разу туда на рыбалку не ходил. И ловить я решил не на поплавочную удочку, а на закидушки с кормушками. Мест для рыбалки я тоже толком не знал, поэтому решил идти в район пляжа, куда мы иногда ходили купаться. Там, частенько, и рыбаки сидели. Приготовил две удочки длиной 210 см, и телескопический спиннинг, с лучшей советской катушкой «Дельфин». Для спиннинга я приготовил снасть для ловли на живца, а для удочек – шесть комплектов снастей с кормушками. В качестве прикормки забрал из холодильника гречневую кашу. Рыбаки для этой цели обычно используют пшенную кашу, но мне казалось, что гречневая каша рыбу будет привлекать лучше, так как, по моему мнению, она вкуснее пшенной. В качестве наживки – черви и опарыш.
В шесть часов утра я уже был на берегу Оки. В том месте, куда я пришел, ни одного рыбака не было, только гораздо левее, ближе к тому месту, где в Оку впадает Нара, сидел один рыбак. Я поставил две удочки прямо на пляже. Здесь берег песчаный, поэтому легко втыкать колышки для удочек, а в других местах берег каменистый, и там деревянные колышки вообще нереально воткнуть. Посидел с пол часика возле удочек, но ни одной поклевки не было, и я решил снарядить из спиннинга поплавочную удочку и поймать живца. Живцов мне удалось поймать довольно быстро. И в том месте, где я их ловил, почти возле самого берега, на них охотилась какая-то довольно крупная рыба, ее всплески были настолько мощными, что мне захотелось ее поймать. Звона колокольчиков от заброшенных удочек с кормушками слышно не было, и я занялся снастью для ловли на живца. Насадил живца на крючок, и забросил спиннинг как раз в то место, где охотилась большая рыбина. Она не заставила себя долго ждать, раздался громкий всплеск как раз в том месте, куда я забросил живца. У меня аж сердце замерло. Сейчас клюнет! Но поклевки не последовало, видимо хищник схватил какую-то другую рыбку. Минут через пять атака повторилась, и сердце у меня опять замерло. Но поклевки опять не было. Так повторялось еще несколько раз, но мой живец атакующего хищника так и не заинтересовал. Я не понимал, почему хищник не клюет на мою рыбку, она ведь не может далеко убежать, и должна быть идеальной целью для хищника, но мы с ним видимо по-разному мыслили, и мою рыбку он почему-то брать не хотел. А потом атаки хищника в этом месте вообще прекратились, и я ушел к своим удочкам, так как уже пора было поменять наживку и корм в кормушках. К моему удивлению, на одной из удочек сидел неплохой голавлик, весом примерно грамм на четыреста. А колокольчик даже не звенел. А может я его просто не слышал? Только хотел перезабросить удочки, как на пляж пришла какая-то мамаша с детьми. Пришлось уходить от пляжа левее.
Здесь на берегу еще был песок, колышки воткнулись нормально, но дальше дно уже было каменистое. На первом месте удочки у меня как-то с первого раза нормально забросились, а здесь начались проблемы. Кормушка падала слишком близко, и никак не хотела лететь туда, куда я планировал ее забросить. Только с четвертого раза я забросил ее нормально. Отсутствие опыта сказывалось. Поклевка случилась через полчаса, колокольчик звенел аж захлебываясь, и кто-то пытался сбросить мою удочку с колышка. Я вытащил неплохую густерку, весом примерно с полкило. Через полчаса еще одна поклевка, примерно такая же, как и первая. Я подумал, что надо было сразу здесь становиться, здесь место клевое, не то, что на пляже. После подсечки рыбы, я начал выматывать леску. Рыба шла тяжело, по весу она была явно больше первой. Когда половина лески уже была вымотана, произошел зацеп. Все мои попытки от него избавиться, ни к чему не привели. Пришлось тянуть леску на себя со всей дури, в результате чего вся снасть, вместе с кормушкой и рыбой, осталась в реке. Пришлось ставить запасную кормушку. И больше поклевок долго не было. Чтобы увеличить вероятность поклевки, я решил забросить еще одну удочку, снарядив кормушкой спиннинг. Забрасывать эту снасть с гибким удилищем, оказалось намного хуже, чем более жесткие удочки. Кормушка опять падала не туда, куда нужно. Наконец-то кормушка полетела далеко. Но оказалось, что она летит дальше, чем мне нужно, и я решил немного придержать леску. Придержал. Кормушка улетела туда, куда и хотела, оторвавшись от лески. Произошел так называемый отстрел кормушки. Я тогда еще не знал, что во время заброса леску нельзя придерживать. Прицепил на спиннинг еще одну кормушку, и снова забросил. И снова отстрел кормушки. На этот раз, во время заброса, почему-то скоба на катушке закрылась. Еще нет и девяти часов утра, а я уже потерял три кормушки из шести. Следующий заброс был удачным, и теперь я ловил сразу на три удочки. Но поклевок не было. Только через час что-то клюнуло. Вытащил еще одну густерку, размером немного больше ладони. Потом еще одну, примерно такого же размера. А дальше я только перезабрасывал удочки, добавляя прикормку в кормушки. Солнце пригревало, и становилось жарко. Моя прикормка размягчилась, и перестала держаться в кормушках. Если бы в нее добавить сухарей или муки, она опять стала бы нормальной. Но ни того, ни другого у меня с собой не было. Попробовал добавить в прикормку песок. Прикормка стала плотнее, но вместе с тем и тяжелее. При следующем забросе кормушки с такой прикормкой, опять произошел отстрел кормушки. Теперь я остался с двумя удочками. А жара уже донимала со страшной силой. Я выпил весь чай и всю воду, и больше пить было нечего. Жутко мучила жажда, но уходить домой еще не хотелось, так как я планировал проверить наличие клева за весь день, чтобы в дальнейшем ходить на рыбалку именно в то время, когда есть клев. На мое счастье, мимо проходила какая-то компания, с пятилитровой флягой води. Они и спасли меня от уже невыносимой жажды, отлив мне пол-литра воды. Они же меня и предупредили, что я зря дальше здесь сижу, до самого вечера больше клева не будет. Подаренной мне воды хватило ненадолго, вскоре бутылка опять была пустой. При очередном выматывании кормушки опять произошел зацеп. Минут пять я промучился, пытаясь спасти кормушку, но все мои усилия были тщетны. Зацеп был жестким, и кормушка не хотела отцепляться. Момент был критическим. Если я потеряю и эту кормушку, то ловить дальше на одну удочку не будет смысла. Нужно было как-то спасать эту несчастную кормушку.
И мне в голову пришла просто гениальная идея – доплыть до кормушки, и вытащить ее, поднимая леску вертикально. Как я раньше до этого не додумался? Ведь так можно было спасти все кормушки, потерянные в результате зацепов. Сказано – сделано. Я разделся и поплыл к месту, где должна была находиться кормушка. Нырнул, и попытался найти под водой леску, но леска не находилась, и до дна я не достал, здесь была глубина не менее трех метров. А когда вынырнул и осмотрелся, то оказалось, что я нахожусь метрах в двадцати от кормушки. Первый блин был комом. Я выплыл на берег и пошел обратно к удочкам. Нужно было менять тактику. Нужно было плыть к кормушке, держа леску в руке, тогда у меня будет шанс оказаться над кормушкой и дернуть леску вверх. Я взял леску в левую руку, и гребя правой рукой, поплыл к кормушке, но очень скоро понял, что гребя одной рукой, мне не справиться с мощным течением. Положил леску себе на плечо, и, гребя двумя руками, поплыл дальше. Но и эта уловка меня не спасла. Через некоторое время я почувствовал, что леска очень больно врезается мне в шею. Оглянувшись вокруг, я понял, что меня опять очень сильно снесло влево.
Нужно было плыть против течения, чтобы добраться до места расположения кормушки. И я поплыл. Преодолеть течение можно было только плывя «кролем». Обычно я мог проплыть кролем без остановки не менее пятидесяти метров, и по плаванию имел только отличные оценки, но здесь у меня хватило сил только на то, чтобы проплыть против течения буквально метров пятнадцать, дальше сил хватало только на то, чтобы держаться на месте и не давать течению себя сносить. До места расположения кормушки оставалось каких-то пять метров, но сил, чтобы их преодолеть, у меня уже не было. Пришлось бросить леску и плыть к берегу. Стало понятно, что осуществить свою гениальную идею я не смогу, у меня на это просто не хватает сил, течение в Оке слишком мощное. Почему-то вспомнился рассказ школьного учителя о том, как принимали в Запорожские казаки: претендент должен был трижды перекреститься, и переплыть Днепр туда и обратно, вернувшись в точку заплыва. А ведь в Днепре течение не меньше, чем в Оке. Меня в казаки точно бы не приняли. Такой экзамен я бы не сдал.
Поскольку кормушку отцепить не удалось, ее пришлось обрывать. Несмотря на все мои старания, я потерял еще одну кормушку, а ловить дальше на одну оставшуюся удочку, большого смысла уже не было. Я собрал свои снасти, и потихоньку пошел домой. Итак, в эту первую рыбалку на Оке, я потерял пять снастей с кормушками, и поймал четыре рыбки, общим весом немного больше килограмма. На те деньги, которые стоили утерянные кормушки, в магазине можно было бы купить намного больше рыбы, чем я поймал. Но для рыбака смысл рыбалки не столько в количестве пойманной рыбы, сколько в самом процессе ожидания поклевки и последующем вываживании рыбы, хотя, когда клева совсем нет, тоже плохо. Как позже оказалось, это был не самый плохой мой улов. В дальнейшем были дни, когда приходилось довольствоваться двумя совсем мелкими густерками. Были и дни, когда все утро нет ни одной поклевки, а в обед, когда уже потерял всякую надежду на поклевку, и свернул половину удочек, вдруг клюет огромный лещ, и поездка на рыбалку сразу становится оправданной. Все зависит от погоды, от природы, а больше всего, от рыбацкого везения и удачи. Повезет – будешь с хорошим уловом, а если не повезет – останешься ни с чем. Вот такое оно – рыбацкое счастье, никогда не знаешь, когда найдешь, а когда потеряешь.
Вредительство
Была пятница, последний день рабочей недели. Охранники, как обычно, второй электричкой ехали на смену, и, как обычно, полтора часа дороги играли в карты. Народ в вагоне в основном спал, досматривая те сны, которые не успели досмотреть дома в постели. Их периодически будили бродившие по вагонам продавцы товара, которые громко, иногда даже в громкоговорители, рекламировали продаваемый ими товар. Товар этот, в большинстве своем, был некачественным, но цена была привлекательная, тем более, что продавцы всегда говорили, что в магазине такой товар стоит намного дороже, да и инфляция просто зашкаливала, за месяц деньги обесценивались в два раза, и за этот месяц деньги нужно было куда-то потратить, иначе они просто пропадут, поэтому, некоторые пассажиры этот товар покупали, хотя рядом сидящие и говорили им, чтобы не покупали. Многое из купленного таким образом, потом выбрасывалось на мусорку. Так одним из охранников был куплен стеклорез. Почти такой же как обычный, с колесиком для резки стекла, только еще с трубочкой, в которую заливался керосин, поступающий к колесику. Продавец наглядно демонстрировал чудесные свойства этого стеклореза. Он легонько проводил колесиком по куску стекла и после этого легко разламывал его пополам. Потом проводил колесиком в пяти или семи миллиметрах от края стекла, и опять легко пальцами отламывал эту полоску, ровненькую и аккуратную. Соблазнившись на такие чудеса, охранник и купил этот стеклорез. Ему продали конечно не тот, который демонстрировали, а другой. Так вот, этот другой, вообще ничего не резал, хотя человек, купивший его, не был новичком в этом деле, и прекрасно резал стекла обычным стеклорезом. Другой охранник купил универсальные ножницы, которые прекрасно резали как бумагу, так и железо. Демонстрируя товар, продавец кончиками ножниц разрезал бумагу, а затем, той частью ножниц, которая находится ближе к центральному винту, разрезал медную монету. Продали, естественно, не демонстрационные ножницы, а другие, которые, как выяснилось позже, вообще ничего не резали.
Пару раз за поездку проходили попрошайки, собирающие деньги на билет домой или на лечение ребенка. Многие люди им подавали, кто сколько может, но только не охранники, которые видели этих попрошаек здесь уже несколько лет подряд, и точно знали, что им никуда не нужно ехать, и никого не нужно лечить, таким способом они просто деньги зарабатывают, причем зарабатывают гораздо больше, чем люди, подающие им деньги.
Ни одна поездка не обходилась и без вагонных артистов. Одни играли на гармошке или баяне, другие играли на гитаре и пели, третьи просто пели, четвертые пели под магнитофон. В общем, разнообразие здесь было полное. Тем, которые пели хорошо и долго, хорошо и платили, они ведь трудились, а не просто деньги собирали. Тем, которые спев при входе в вагон только одну песню шли собирать деньги, давали деньги редко – какой труд, такая и плата. Пассажиры очень хорошо платили группе воинов-афганцев, состоявшей из трех человек, одетых в форму десантников, из которых один был на костылях. Они с большим чувством пели военные афганские песни, причем пели по несколько песен. К ним относились как к людям, прошедшим войну, а теперь оставшимся без средств к существованию. И все у этой группы было хорошо, пока однажды эта группа не вышла из вагона на промежуточной станции, наверно с целью пересесть на встречную электричку. Вот здесь инвалид с костылями и допустил промашку, он взял костыли подмышку, и спокойно пошел по перрону, а люди из окон тронувшейся электрички наблюдали эту картину. Слух об этом быстро распространился по электричкам, и щедрые сборы у этой группы закончились. Теперь на них смотрели как на ряженых, косящих под афганцев.
Играющих в карты от игры отвлекло объявление по электричке, что на платформе «Красный строитель» электричка останавливаться не будет. Об этом видимо уже не один раз объявляли, просто они этого не слышали. Придется ехать до платформы «Каланчевская», а уже оттуда добираться до Бирюлево. Так можно и на работу опоздать. Хорошо если успеют на свой служебный автобус, который возит рабочих от метро. Но еще и не факт, что в этом автобусе для них найдется место. Им не повезло, служебный автобус был переполнен, и втиснуться в него не удалось. Пришлось идти на другую сторону моста, на остановку рейсового автобуса. Теперь на работу точно опоздают. На мосту стоял вооруженный автоматами полицейский патруль, следствие событий 11 сентября в Америке, который выборочно проверял пешеходов. Подозрительным показался им и охранник Сергей, который нес в руках приличной величины тяжелый сверток с проволокой цветных металлов, которую он собирался сдать в пункт приема металла и заработать немного не подконтрольных жене карманных денег. Другие охранники попытались вступиться за Сергея, но полицейские предупредили, что если они будут вмешиваться, то задержат всех. Пришлось уезжать без него. А Сергей приехал на работу через два часа, весь цветмет у него, естественно, отобрали. Вот так неудачно началась эта смена. Дальше, правда, все шло нормально. И от начальства не сильно влетело за опоздание на работу, и весь день прошел без происшествий. К восемнадцати часам вечера практически все работы на складах были закончены, склады сданы под охрану, и рабочие уехали домой. Почти все автомашины Росервиса и Эмборга из рейсов вернулись. В ночную смену остались работать только работники пекарни, и кондитерского цеха, в котором изготавливали торты. А торты здесь делали замечательные, особенно такие, как «Черный лес» и сырные. На все праздники работники Бирюлево заказывали торты только в своем цехе. Те торты, которые продавались в магазинах, тортам из своего кондитерского цеха и в подметки не годились. А торты с истекшим сроком хранения, которые возвращали из ресторанов, раздавали работникам бесплатно. За счет этих раздач охранники и попробовали все виды тортов, которые производились в этом цехе. Всеобщее признание, как самый вкусный, получил торт «Нью Чиз». Это действительно было объедение, а не торт.
Последним, когда уже стемнело, прибыл из рейса автомобиль ЗиЛ-130 из фирмы «Эмборг». Его водитель, угрюмый и неразговорчивый мужик Виталий, поставил автомобиль на место, и чертыхаясь, и кого-то громко ругая, пошел переодеваться. Охранник автопарка осмотрел автомобиль, убедился, что на нем нет видимых повреждений, и тоже ушел в свой вагончик, стоявший на входе в автопарк. Вечером дежурный электрик Валерий сделал обход своих объектов, посмотрел в комнате старшего смены телевизор, и лег спать. Ночь прошла нормально, везде было тихо и спокойно. Утром, несмотря на то, что была суббота, приехал водитель ЗиЛа Виталий, и заведующий складом Эмборга. Им нужно было срочно отправить какой-то товар в один из ресторанов. Виталий не стал переодеваться, и сразу пошел заводить машину. Через пять минут он вернулся, и сообщил, что его машину ночью изуродовали, порезали все тормозные шланги возле колес. Без тормозов ехать в рейс он не мог. Доложили о происшествии по команде, и Виталий уехал домой.
Это было явное вредительство, но зачем и кому это понадобилось? На эти вопросы ответа не было. Кому хотели насолить? Эмборгу, водителю, или охране? И кто? На базе ведь никого посторонних не было, только охрана и дежурный электрик. Ночные смены пекарни и кондитерского цеха из здания вообще не выходили, только утром, под контролем охранника, выбросили мусор, и вернулись обратно. Охранник автопарка уверяет, что на его территорию ночью вообще никто не заходил, только вечером приходил дежурный электрик. Но ему это зачем? К Эмборгу он вообще никакого отношения не имеет. И охрану подставлять ему незачем, уже пять лет в одной смене работают, и никогда никаких конфликтов не было.
Старший смены, вместе с охранником автопарка, осмотрели порезы на шлангах. Они были неровными и рваными, сделаны явно не ножом. На одном из шлангов, немного в стороне от основного разреза, имелся еще один небольшой надрез с вырванной резиновой оболочкой, на которой сохранились вмятины, как от тупых бокорезов. Через час приехал начальник службы безопасности. Посмотрели записи с камеры видеонаблюдения, которая стоит на входе в автопарк. Поврежденная машина стоит за углом, и ее с камеры не видно, а жаль. Никого посторонних в автопарке не было. В одиннадцать часов вечера зашел дежурный электрик, и буквально через пять минут вернулся. Дежурный охранник, как и положено, раз в час делал обходы автопарка, дважды за ночь приходил с проверкой старший смены, и они делали обход вместе с охранником. И больше никого не было. Получается, что тормозные шланги могли повредить только сам охранник автопарка, или дежурный электрик.
– Будем рассуждать логически, – сказал начальник службы безопасности. – Зачем охраннику портить то, что он охраняет? Чтобы с работы выгнали? Он не будет этого делать, да и бокорезов у него нет. Остается дежурный электрик, бокорезы у него точно есть, и возможность была.
– Да не мог он этого сделать, – возразил старший смены, – он в нашей смене уже пять лет работает, и никаких претензий к нему не было. Да и зачем ему это?
– Я не знаю, зачем ему это. Может за что-то водителю мстит, может еще что-то, но ведь больше некому. Ты ведь сам говоришь, что вечером водитель парковал машину в присутствии охранника, причем припарковал он ее вплотную к стене, значит тормоза были в порядке. Кроме вас двоих заходил сюда только электрик. Так что, вывод может быть только один – возможность порезать шланги была только у него.
На следующий день электрика Валерия уволили за вредительство. Как он ни пытался убедить всех, что невиновен и этого не делал, ему никто не поверил.
Через пару недель смена опять заступила на дежурство. Был будний день, народа много, везде суета. Водители Эмборга, собравшись кучкой, что-то обсуждают, пока идет погрузка их машин. Проходя мимо, охранник автопарка слышит, что водителя Виталия спрашивают, отпустил ли его начальник на свадьбу.
– Нет, не отпустил, – отвечает Виталий, – но я все равно съездил.
– И как тебе удалось?
– Пришлось в машине немного тормоза подправить, чтобы нельзя было на выезд ехать.
– Так это ты сам шланги порезал?
– А кто же еще?
– Да, только Валерку жаль, ни за что пострадал мужик. А когда ты успел, ведь у тебя машину охрана принимала.
– А я не пошел сразу в раздевалку, а когда охранник ушел, вернулся обратно, залез под машину и перекусил шланги. Все легко и просто.
Об услышанном охранник доложил начальнику службы безопасности. Водитель Виталий тоже был уволен за вредительство. А перед несправедливо обвиненным во вредительстве и напрасно уволенным электриком Валерием никто не то что не извинился, о нем никто даже не вспомнил. Вот такая жизнь в начале 21-го века. Вроде бы уже и не бандитские девяностые, когда в жизни людей не стало ничего святого, но гниль, которую они принесли в жизнь людей, укоренилась прочно, и, наверно, еще долгое время люди не смогут от нее избавиться.
