Владимир Алексеевич Колганов
США и мировой порядок
Поводом для организованных протестов стало ухудшение положения в сирийской деревне, вызванное засухой, а вскоре началась гражданская война, в которую тем или иным способом были вовлечены другие страны. Впрочем, израильский журналист Йоси Мельман в статье, опубликованной в газете Maariv 22 августа 2015 года, утверждал, что во всём виновата «Аль-Каида»:
«Асад, пытавшийся подавить мятеж силой, говорил, что против него выступила "Аль-Каида", но Запад не поверил ни ему, ни лидеру Ливии Муаммару Каддафи, который тоже обвинил "Аль-Каиду" в организации восстания. Потом оказалось, что Асад и Каддафи были правы, обвиняя "Аль-Каиду"».
Не знаю, насколько верно это утверждение, однако финансирование «Аль-Каиды» со стороны некоторых арабских стран не подвергалось сомнению. Видимо, цель оправдывает средства, а других возможностей для устранения Каддафи и Асада прежде не было. Только через несколько лет появилась возможность сделать ставку на ИГИЛ.
Анализируя ситуацию в Сирии, чешский политолог Пётр Макварт пришёл к выводу, что целью создания «Исламского государства» было намерение заблокировать путь иранскому проекту и в перспективе способствовать реализации катарского маршрута через Сирию в Турцию. По мнению политолога, здесь не обошлось и без участия США:
«Вот и всё, и не стоит искать другой подоплеки. <…> С 2012 года, поддерживая различные террористические группировки, США удерживают Ирак и Сирию в состоянии хаоса, который делает реализацию проекта невозможной».
На самом деле ИГИЛ блокирует как иранский, так и катарский проект газопровода. Столь же безосновательно и второе утверждение политолога, которое заставляет вернуться к гипотезе управляемого хаоса. Хаос на Ближнем Востоке не нужен США, поскольку целью американской политики является создание подконтрольного регионального объединения, которое станет частью системы, гарантирующей мировой порядок. Хаос выгоден только ИГИЛ – ослабленные вооружёнными конфликтами страны могут стать его добычей.
США уже контролировали правительства Афганистана и Ирака, делали реверансы в сторону Ирана, однако основной проблемой в этом регионе оставалась Сирия. Увы, Асада не удалось свергнуть даже силами ИГИЛ. Здесь ситуация была чем-то сходна с тем, что произошло вслед за Мюнхенским сговором в 1938 году – Великобритания и Франция надеялись подтолкнуть Гитлера к нападению на Россию, поэтому на первых порах не препятствовали территориальным претензиям Германии. А потом стало уже поздно – фашистские войска вторглись во Францию, вынудив её капитулировать, а Великобритания подверглась массированным бомбардировкам силами люфтваффе. Вот и ИГИЛ не собиралась ограничиться захватом богатых нефтью территорий на севере Ирака и Сирии, но после того, как значительно окрепнет, намеревалась двинуться на юг, к Персидскому заливу, где расположены крупнейшие месторождения энергоносителей, принадлежащие Ираку и другим арабским странам.
Некоторые эксперты высказывали мнение, что европейский газовый рынок не имеет приоритета в экспортных планах Катара и Ирана, поэтому столкновение их экономических интересов не могло быть причиной для начала войны в Сирии. Действительно, катарский и иранский газ экспортируется в основном на азиатский рынок, но плох тот экспортёр, который не желает расширить рынок сбыта. К тому же Катар практически лишился возможности поставок в США после начала сланцевой добычи газа. Так что стремление выйти на европейский рынок вполне оправдано. Ну а когда ведётся конкурентная борьба в таком серьёзном, весьма прибыльном деле, тут все средства хороши.
Довольно неожиданным стало решение президента США Обамы отказаться от массированного вооружённого вмешательства в дела арабских государств. Вот какое объяснение предложил обозреватель газеты Guardian Саймон Тисдалл в статье, опубликованной 29 октября 2015 года:
«Недавний пересмотр политики Обамы продиктован страхом – боязнью того, что Россия и Иран побеждают в стратегической схватке за решающее влияние в Сирии и Ираке, опасениями, связанными с тем, что все его достижения на Ближнем Востоке превратятся в дугу нестабильности, хаоса и насилия, простирающуюся от Мосула до Средиземного моря».
Напуган ли был Обама, не берусь судить. Но, господи, какие достижения?! Провал политики на Ближнем Востоке привёл к частичному отказу от прежней тактики силового давления, только и всего. Скорее всего, президент Обама испытал досаду – за это он должен благодарить своего предшественника.
Куда интереснее узнать, каковы причины этих неудач, по мнению американских аналитиков. Вот что написано в «Стратегии национальной безопасности США» 2015 года:
«Народные восстания в арабском мире начались в регионе со слабыми демократическими традициями, мощными авторитарными элитами, при наличии фанатичных экстремистских элементов, поэтому не удивительно, что неудач до сих пор было больше, чем побед. Тем не менее, изменения неизбежны на Ближнем Востоке и в Северной Африке, как это происходит во всех местах, где иллюзия стабильности искусственно поддерживается подавлением инакомыслия».
Такое признание заслуживает восхищения – тут вроде бы все точки расставлены над «и». Но вот что вызывает недоумение: как могут США тесно сотрудничать с Саудовской Аравией, если инакомыслие в этой стране находится под запретом? Не лучше положение с оппозицией и в Турции, где в тюрьме по надуманному обвинению может оказаться любой противник действующей власти. Допустим, что в результате обеспечивается реальная стабильность, а вовсе не её видимость. Однако какими глазами смотрит вашингтонская администрация на мир, если в Ираке и в Ливии ещё в начале текущего столетия она увидела подавление инакомыслия, и в то же время стыдливо отводит взгляд от того, что происходит в Турции и в Саудовской Аравии?
Саудовская Аравия – самое мощное в финансовом отношении государство Ближнего Востока и Северной Африки. Дело за малым – распорядиться этим преимуществом разумно и в интересах установления мира в регионе. Однако богатство создаёт иллюзию, что его обладателю по силам всё, поэтому можно не считаться с интересами других стран. Такое впечатление, что саудовские власти слепо копируют политику Вашингтона, также претендуя на лидерство, но не в глобальном, а в региональном масштабе. Не исключено, что Саудовская Аравия является одним из кандидатов на роль «смотрящего», если использовать уголовную терминологию, – аналогичные обязанности возложены на Германию в европейском регионе.
Проблема в том, что финансово-экономическое могущество нередко лишает его обладателя способности реально оценивать обстановку. Казалось бы, как говорят в России, «против лома нет приёма». Отчасти это справедливо, но есть и другая русская пословица: «голь на выдумку хитра». Ни в США, ни в Саудовской Аравии не видят необходимости придумывать какие-то нестандартные ходы, поскольку уверены, что финансовое преимущество гарантирует им победу в любом возникающем конфликте. Однако история подсказывает, что самоуверенность, переоценка собственных возможностей сослужили плохую службу многим сильным государствам. Римская, Османская, Британская и другие империи канули в лету отчасти по этой же причине.
Следует учесть и то, что важную роль в подобных делах играет психология. Даже мощный интеллект лишается мотивации, если человек достигает такого положения, когда, условно говоря, ест с золотой тарелки и сидит на платиновом унитазе, украшенном изумрудами и бриллиантами. Комфортное существование со временем приводит к ожирению мозгов. Отсутствие конструктивной критики ведёт к застою в мыслях. Только борьба противоположностей и наличие противоречий в общественной жизни государства являются стимулом к развитию.
В США ситуация иная, чем в Саудовской Аравии, где существует абсолютная монархия. Есть два источника мотивации в принятии Вашингтоном внешнеполитических решений: создание условий для увеличения прибыли финансово-промышленных корпораций и борьба двух партий за кресло президента США. Впрочем, и в основе этой борьбы – интересы финансово-промышленных элит, поддерживающих ту или иную партию. Таким образом, целью внешней политики Соединённых Штатов, как и нынешних правителей Саудовской Аравии, является рост национального богатства. А средства достижения каждое государство выбирает по собственному разумению.
Надо признать, что в экономической сфере до последнего времени у США не было соперников. Поэтому вполне естественно, что использование экономических инструментов позволяло добиваться успеха и во внешней политике. Примером могут служить и «план Маршалла» для послевоенной Европы, и пресловутая «победа США в холодной войне против СССР». Действительно, по экономике Советского Союза был нанесён сокрушительный удар, что стало результатом резкого падения цены на нефть, инициированного США и Саудовской Аравией. Однако ядерный паритет между двумя державами был сохранён, а в политической сфере США в итоге потерпели поражение. Аналитики госдепартамента и ЦРУ не смогли предугадать, что на смену слабым правителям СССР и Российской Федерации придёт ничем особенно не проявивший себя, малоизвестный «мистер Путин», а спохватились лишь после того, как Россия вернула себе Крым.
Такую же «пиррову победу», как в холодной войне, США одержали и в Ираке. Оккупировав страну, они не смогли предвидеть дальнейшего развития событий, в результате чего и появилось «Исламское государство», ядром которого стали офицеры разгромленной армии Ирака. По сути, нынешняя война в Ираке во многом напоминает ту, что случилась за пятьдесят лет до этого в Южном Вьетнаме. Тогда США признали своё поражение, но хватит ли смелости на этот раз? Впрочем, здесь ситуация иная, поскольку ИГИЛ боролось не за независимость Ирака, а за установление своего господства на Ближнем Востоке и в Северной Африке, а возможно, на Кавказе и в Центральной Азии. Тут уж были затронуты интересы многих стран, поэтому мало кого волновало, победят или проиграют США – необходимо было уничтожить ИГИЛ и не столь важно, кто первым «войдёт в Берлин» на этот раз, поскольку победа будет общей, как и в столь памятном 1945 году.
Вряд ли победе над ИГИЛ помогли мысли, высказанные Томасом Барнеттом в книге «Новая карта Пентагона»:
«Ближний Восток давно уже превратился в некую дворовую кодлу, всегда готовую обидеть слабого. Израиль ещё держится на плаву лишь потому, что стал, как это ни прискорбно, одним из самых "крутых" в квартале. Изменить эту гнетущую обстановку и открыть шлюзы для перемен способно только одно – вмешательство внешней силы, которая в полном объёме возьмёт на себя функцию Левиафана».
Левиафан пришёл, но в образе «Исламского государства». Вряд ли на это рассчитывал американский «идеолог» Томас Барнетт.
В то время как одни политики были уверены в необходимости вооружённого вмешательства в дела Ближнего Востока для установления там должного порядка, а другие настаивали на переговорах с участием всех заинтересованных государств, в США не было ясного понимания того, что нужно делать. Об этом политолог Джозеф Най-младший написал в статье, опубликованной в Project Syndicate 12 октября 2015 года:
«В век национализма и социально мобилизованного населения, иностранная оккупация, как мудро высказался Эйзенхауэр в 1950-х годах, должна вызвать негодование. Но чем можно заменить оккупацию? Достаточно ли применения авиации и обучения иностранных вооружённых сил? На Ближнем Востоке, где революции могут продолжаться целые поколения, в особенности трудно создать разумную комбинацию жёсткого и мягкого давления. Недавние речи американских кандидатов в президенты показывают, что дебаты <…> уже начались».
Эти дебаты могли продолжаться очень долго, если бы не военная помощь России правительству Сирии – при поддержке российских ВКС и ВМФ был нанесён удар по террористам из ИГИЛ и других подобных организаций. Тут уж и вооружённые силы США вынуждены были «расчехлить свои орудия», иначе было бы очень трудно приписать себе заслугу в установлении мира в Сирии. Впрочем, до установления полного порядка ещё далеко, поскольку террористы сохраняют свои позиции в некоторых анклавах на территории страны.
Особая роль в ближневосточном кризисе принадлежит Турции. Это форпост НАТО в регионе, однако в последнее время Турция стала плацдармом для проникновения в Европу сотен тысяч беженцев из Сирии и Ирака. Здесь стоит напомнить о былом величии Османской империи, захватившей немалые территории на евразийском континенте и в Африке – именно ностальгия по тем благословенным временам не даёт покоя Эрдогану и направляет его действия. Проблема нынешней Турции в том, что у неё практически не осталось друзей на Ближнем Востоке и в Северной Африке, кроме Катара. С Египтом Эрдоган рассорился из-за того, что там отстранили от власти «братьев-мусульман», которых поддерживала Турция, да и с Саудовской Аравией не всё гладко. Несмотря на тесные экономические связи, обостряется соперничество Анкары и Эр-Рияда за лидерство на Ближнем Востоке.
В последние годы власти Турции вели двойную игру, следуя собственным представлениям о порядке в этом регионе. Соглашаясь участвовать в коалиции, действующей против ИГИЛ, они реально в этом плане ничего не делали. Более того, есть сведения, что через турецко-сирийскую границу свободно перемещались и боевики, и грузы, предназначенные для ИГИЛ. Французский дипломат и публицист Ролан Юро в интервью журналу Atlantico 13 ноября 2015 года привёл слова турецкого журналиста, который назвал юг Турции «бульваром для исламистов». В этом же интервью Ролан Юро так охарактеризовал личность турецкого президента:
«Эрдоган переживает острое чувство унижения, которое ощутили турецкие султаны, отправившиеся на завоевание Европы после взятия Константинополя в 1453 году. Их остановили у Лепанто в 1571 году и около Вены в 1683 году. Это была уже вторая попытка исламизации Европы после первой, которая потерпела крах при Пуатье. Эрдоган хочет попытать счастья в третий раз путем вступления в Евросоюз и способствуя массовому притоку мигрантов».
Вряд ли Эрдоган добивается вступления в Европейский союз ради экспансии ислама в Европу – приоритетом является развитие экономических связей. Более вероятно, что он мечтает о создании некоего подобия империи мусульман-суннитов, населяющих Северную Африку и Ближний Восток. В этом его наверняка поддерживает бвыший премьер-министр Ахмет Давутоглу, посвятивший теме величия Турции свою книгу «Стратегическая глубина», изданную ещё в 2000 году. Что касается проблемы миграции мусульман и, как следствие, продолжающейся исламизации Европы, то речь об этом пойдёт в одной из следующих глав. Здесь же хотелось бы понять, какие принципы положены в основу политики Турции в Северной Африке и на Ближнем Востоке.
Армянский политолог Игорь Мурадян, известный своими критическими взглядами в отношении России, 25 августа 2015 года разместил статью в интернет-издании Lragir, которое финансируется Фондом Сороса. Анализируя попытки Турции распространить своё влияние в этом регионе с помощью «братьев-мусульман», политолог пришёл к следующему выводу:
«Турция потерпела политическое поражение, и большинство идеологов неоосманизма, практически, отказались от этой доктрины. Но Реджеп Тайип Эрдоган продолжает цепляться за эту маргинальную идею, понимая, что он пришёл к власти во многом при помощи этой доктрины».
Действительно, результат говорит сам за себя – Партия справедливости и развития под руководством Эрдогана одержала победу на парламентских выборах 2002 года, а в 2014 году он был избран президентом. В своей избирательной кампании Эрдоган сделал ставку на тех, кто ещё верит в возможность процветания под знаменем «умеренного ислама» – сельских жителей и часть среднего класса. Однако желание обеспечить вступление Турции в Евросоюз и сохранить имидж светского, демократического государства заставляло резко перестраиваться, когда его речи были обращены к главам европейских государств и США. Отсюда противоречивые высказывания, попытки оправдаться, когда возникали обвинения в том, что он затыкает рот турецкой оппозиции. Можно посочувствовать Эрдогану, но его не так уж трудно понять – чего не сделаешь, чтобы удержаться на вершине власти.
Политическая карьера Реджепа Эрдагана чем-то напоминает карьеру нынешнего канцлера Германии. В конце 70-х годов прошлого века Эрдоган возглавлял в Стамбуле молодёжное отделение исламской Партии национального спасения. Примерно в то же время его ровесница Ангела Меркель вступила в ряды коммунистического Союза свободной немецкой молодёжи и вскоре стала секретарём по агитации и пропаганде. Видимо, оба испытывали острую потребность реализовать свой потенциал, однако выбрали для этого разные пути. Со временем Меркель скорректировала курс и после падения Берлинской стены оказалась в рядах христианских демократов. Напротив, Эрдоган идее исламского возрождения никогда не изменял. Различие в политических взглядах двух лидеров не помешало Меркель нанести визит в Турцию накануне досрочных парламентских выборов 2015 года, чтобы поддержать своего коллегу. Было бы странно, если бы этого не произошло – в Германии проживает более трёх миллионов турок. Однако была ещё одна, более важная причина – Меркель попыталась уговорить Эрдогана, чтобы тот сдержал поток сирийских и иракских беженцев, которые из Турции через Восточную Европу хлынули в Германию. Судя по всему, договориться удалось, но не бесплатно – Эрдоган выторговал около трёх миллиардов евро на обустройство лагерей для беженцев на территории своей страны и обещание ускорить принятие Турции в ЕС.
Политику нынешних турецких властей довольно резко охарактеризовал Ален Родье, эксперт по исламскому терроризму, отставной сотрудник французской разведки – интервью с ним было опубликовано в Atlantico 28 августа 2015 года:
«Турецкое правительство и Турцию в целом не слишком заботит то, что может подумать о них международное сообщество. Речь тут идёт не о какой-то «двойной игре» Анкары, а о защите того, что она считает национальными интересами страны. Кроме того, она ловко настраивает одних против других. Стратегическое географическое положение, внутренний рынок с большим потенциалом (76 миллионов жителей) и связи с тюркоязычными народами – всё это делает Турцию привлекательной в геостратегическом и экономическом плане. Она продаётся тому, кто платит больше. Если один обанкротился, она поворачивается к его конкуренту. Так, она не раз разыгрывала карту Европы против США и наоборот».
Не берусь судить, насколько успешно Турция играет против США. Куда интереснее, как турецким властям удавалось скрыть свою заинтересованность в существовании ИГИЛ. Судя по всему, Эрдоган видел в этой террористической организации единственную силу, которая может покончить с Асадом. США в этом смысле разочаровали – то ли не могут, то ли не хотят. А ведь Сирия при сохранении несговорчивого, пророссийски настроенного президента, которого поддерживает ещё и шиитский Иран, остаётся одним из главных препятствий для реализации мечты Эрдогана – создания под эгидой Турции суннитского объединения в Северной Африке и на Ближнем Востоке. Согласно мнению Джона Болтона, бывшего посла США в ООН, высказанному в интервью «Голосу Америки» 26 ноября 2015 года, подобное объединение необходимо поддержать:
«Нам необходимо разработать новую стратегию, возможно, предполагающую создание нового суннитского государства в качестве альтернативы ИГИЛ и разрыв российско-иранской оси. Это имеет огромное значение, с точки зрения интересов США, Израиля, наших арабских друзей».
Если предположить, что Соединённые Штаты делали ставку именно на такое региональное объединение, тогда всё сходится. Турция могла бы играть здесь ту же роль, какую исполняет Германия в Евросоюзе – и то, и другое, естественно, под бдительным контролем США. Правителям Саудовской Аравии останется лишь локти кусать, но тут они сами виноваты – армия довольно слабая, а внешняя политика не блещет достижениями. Всё, что могут саудовские короли – это обрушивать цену на нефть по сговору с американскими властями, причём даже в ущерб благосостоянию своего народа.
Идею объединения суннитов под руководством Турции поддержал и Джордж Фридман в книге «Следующие 100 лет», опубликованной в 2009 году. В ней он сослался на успехи в этом деле Османской империи, существовавшей в течение шестисот лет:
«В данном случае опасения вызывает не столько нестабильность, сколько возможность появления национального государства, которое, вне зависимости от принятой в нём идеологии, может послужить основой для будущей коалиции. Исторически сложилось так, что из всех мусульманских государств с этой задачей лучше всего справлялась Турция, которая ныне представляет собой динамично развивающуюся страну, переживающую стремительную модернизацию».
Против стремительной модернизации никто не возражает, однако создание нового суннитского объединения – дело непростое. Силой невозможно заставить присоединиться к этому проекту страны, за последние годы привыкшие к самостоятельности. Значит, нужна экономическая заинтересованность, то есть нечто вроде пряника. Создание объединения по образу и подобию Европейского союза вряд ли возможно, поскольку в этом регионе несколько иная специфика межгосударственных отношений. Безусловно, арабские государства объединяют торговые связи, но этого слишком мало, чтобы назвать проект выгодным для всех. Так что приходится признать, что это суннитское объединение – дело весьма и весьма отдалённого будущего.
Помимо уже перечисленных факторов, существует ещё один, объясняющий многое из того, что происходило на Ближнем Востоке в последнее время. Генри Киссинджер в книге «Мировой порядок» привёл слова главы Исламской республики Иран аятоллы Хаменеи:
«Исламское пробуждение, о котором высокомерные реакционеры на Западе даже не упоминают, очевидно для всех, и его признаки можно наблюдать почти во всём мусульманском мире».
Не смею ставить под сомнение мнение иранского аятоллы. Но чем же вызвано это пробуждение? Ответ находим в книге Збигнева Бжезинского «Выбор. Мировое господство или глобальное лидерство»:
«Свойственный современному миру беспорядок является <…> следствием ещё одной новой реальности: мир пробуждается к политическому осознанию неравенства в обстоятельствах человеческого бытия. До сравнительно недавнего времени огромное большинство человечества безропотно мирилось с социальной несправедливостью».
Само по себе это пробуждение вполне безобидно и никому не угрожает, если не имеет финансовой основы. Голыми руками бороться с несправедливостью – дело долгое и малоперспективное. Однако США в 80-е годы прошлого столетия вооружили Талибан в Афганистане, дабы он смог эффективнее бороться с советскими войсками. Затем некоторые монархии Персидского залива стали финансировать радикальные группировки суннитов, восставших против попыток установления американского порядка на территории Ирака.
Отсюда следует вывод, что беспорядок стал следствием не пробуждения, а весьма неосмотрительного вложения финансовых средств в руки политических авантюристов, которые не останавливаются ни перед чем в стремлении к желанной цели. А цель проста – захватить власть в регионе и установить контроль над нефтегазовыми месторождениями. Тогда никакой Вашингтон им не указ, и можно строить новую империю под названием «Арабский халифат», внушая поднадзорному гражданам надежду на грядущее процветание. «Кто был ничем, тот станет всем!» – эти слова из коммунистического гимна ещё не раз заставят обездоленных взяться за оружие. Так будет до тех пор, пока сохраняются нищета и несправедливость на Земле.
А в заключение этой главы – несколько слов о причинах выхода США из Транстихоокеанского партнёрства. Дело в том, что неудачи в Ираке, Ливии и Сирии вызвали разочарование вашингтонских политиков в проекте создания региональных объединений, подконтрольных США. Увы, проект оказался сыроват, недоработан – даже в Европе он реализуется со скрипом, чему свидетельством стало строительство «Северного потока – 2».
