Виталий Агафонов
Исповедь оборотня
Виталий Агафонов
Исповедь «ОБОРОТНЯ»
Предисловие
Здравствуйте, мой, любезный читатель! Начну с самого простого. В нашей жизни,
есть определённый порядок вещей. Это сказывается во всём: в гармонии Вселенной,
Солнечной системы, земли, природы и так же в существовании, в деятельности
человечества. Благодаря этому феномену, мы, имеем право и способность, жить. Каждое
утро, проснувшись, под влиянием этих условностей, встаём, выполняем какие-то действия,
необходимые нам, и для нашей пользы. Проведя целый день в трудах и заботах, под вечер,
уставшие, с чувством выполненного долга, ложимся спать. Задумывались ли вы, когда-
нибудь над этим, что человек, в цепи общего мироздания, выполняет свою, определённую
функцию?
Живя в своей стране, каждому гражданину необходимо, чтоб отношение к нему, было
человеческое, законное и справедливое! Выполняя обязанности, на работе, чтоб начальники
видели старание и заслуженно оценили. Придя в магазин, смогли купить лучшие,
качественные по низкой цене товары! Если обслуживание, то по высшему разряду! Главное,
чтоб любили и уважали! Ваша победа, это ваша победа. Это показатели внутренней
самооценки, которые дают возможность человеку быть спокойным, уверенным, и, конечно
же, счастливым. Я ничего не пропустил?..
Совсем другое дело, когда, нарушаются общепринятые законы! И это всё,
непосредственно, начинает сказываться на вас! На работе, принижают по непонятным
причинам. Результативных достижений на благо предприятия, или фирмы не замечают. Чуть
что, не разбираясь в сути вещей, наказывают незаслуженно. Записывают в чёрный список
проштрафившихся работников. Идёте в магазин, тот самый нужный товар безвозвратно
испорчен, вам ничего не достаётся! При покупке обыкновенной вещи, переплачиваете
втридорога! У вас что-то заболело? Пошли на приём к врачу, там кого-то пропускают без
очереди, а вы, томитесь в ожидании, пересиливая боль. И не знаете, когда вообще вас
примут. Приходит квитанция с домоуправления, а там, всё новые и новые пункты с
астрономическими цифрами, за какие-то счётчики, ОДН, ОПУ и т.д. С каждым месяцем,
сдирают деньги всё больше и больше, не понятно за что. Ничего нового не делается для
благо и улучшения вашего, и без того, шаткого, положения. Появляется ощущение, что всё
направлено против вас. Невольно появляются фобии. С негодованием воспринимаете любую,
даже самую незначительную несправедливость. Становитесь злым, раздражённым, нервным.
И, как поступите в таком случае? Каково будет ваше отношение ко всему этому?
Спрячетесь от всех и больше никогда не покажетесь на глаза людям? Вы же знаете, что вас и
так не замечают в обычной жизни, а тут вовсе забудут. Возьмёте чистый лист бумаги и
напишете заявление об увольнении с работы? Хотя доподлинно известно, что на ваше место
быстренько найдут другого человека, который заменит вас, и вы с этого ничего не
выиграете. Если найдёте работу в другой фирме, то непонятно, как сложится дальнейшая
судьба. Смена организации и рабочего места, нынче очень больной и серьезный вопрос.
Начнёте возмущаться, требовать к себе человеческого отношения? При испорченном товаре,
требовать справедливости и чтоб нарушитель понёс заслуженное наказание? Будете сильно
возмущены? Мы же знаем, что непосредственно, для вас, должно быть всё в лучшем виде?
Качественного обслуживания, заслуживает любой человек, невзирая на его отношения и к
происходящим событиям. Это норма человеческой жизни.
Как они сделают, это уже другой вопрос. Потому что мы точно знаем, что каждый
должен выполнять, на своём месте, свою работу качественно и добросовестно!
Заранее прощу прощения, что, чисто гипотетически, говорю: ВЫ, ВАС. Я ни в коем
разе не имею конкретно вас. Создавшаяся обстановка требует варьировать этими
выражениями.
Я думаю, что любую перестройку, в первую очередь, надо начинать с себя. Я не
говорю то, что вы плохой, или хороший человек. Эта оценка здесь неуместна. Тем более
никого не сужу. Я вас призываю к размышлениям. Хочу, просто спросить: «Скажите-ка мне,
мой любезный друг, что вы делаете, для того, чтоб было справедливо и качественно? Вы,
всегда честно поступаете на работе? Вы, добросовестно относитесь к выполнению своих
служебных обязанностей? Не хитрите со своей совестью? Не обманываете своих
сослуживцев? Не нарушаете законов, даже незначительных? Не воруете на работе, живя по
принципу: «На работе ты не гость, унеси хотя бы гвоздь?» Если это присутствует, то, по
какому праву вы требуете, чтоб в отношении вас поступали по-другому? Если вы поступаете
в отношении кого-то так же. Вы же сами являетесь одним звеном в цепи этих самых
нарушений. А! Я понял! Вы особенный, а остальные так, шелуха, пушечное мясо! Если это
так, то конечно это совсем другое дело! Тогда, действительно, вы, наверное, правы!»
Нужна не малая сила-воли, чтоб это осмыслить, осознать и понять, чтоб выдержать
такой натиск обрушившихся проблем. И в конечном итоге предпринять правильные меры для
улучшения своего положения и насущных дел.
Моё повествование будет касаться, как раз этих вопросов.
Пролог
Наступило августовское утро. Солнце, оторвавшись от зубчатого горизонта, тихонечко
поднимается на безоблачное небо. Следом, яркий свет захватывает всё больше и больше лица
домов. Те, в ответ, выставив свои многоэтажные груди, как бы в назидание, оставляют за
собой длинные тени, сохраняя влажную прохладу ночной тишины. И тут же, лучи,
бесцеремонно, обскакивая друг друга, несутся по улицам и дворам, превращая сумрак, в
весёлую игру светотеней. Уверенные в своей силе, обшарив стены строений, проникают в
окна и там снова пытаются пробиться насквозь, но натыкаются на непреодолимые
препятствия. При своей прямоте, не могут проходить по лабиринтам комнат и коридоров.
Такова их сущность и природа. Понимая своё бессилие, квадратами, устраиваются на полу,
заигрывая с местной обстановкой. Атмосфера замкнутого пространства вступает в фазу
нагревания. Духота, как воздух в воздушном шаре, начинает давить на стены и окна,
пятиэтажного, панельного дома, пытаясь вырваться наружу. Начинается жаркий день,
возможно во всех отношениях.
Вдоль стены стоит двухсекционная стенка. На его полках, соревнуясь своим видом,
красуются книжки разных размеров и цветов. Некоторые истрепались и потёрлись от частых
касаний человеческих рук. Другие весёлые, новенькие, блестят яркими переплётами твёрдой
обложки, словно только что прибыли из магазинов. Это новое и старое, смешавшись в
бытности жилой комнаты, несут собой информацию, возможно, доселе нам не известную. В
своём развитии, человек, часто ограничивается общими понятиями и знаниями. Часто не
вникая суть дела, умело пользуется этим в повседневной жизни. Другие же осмысленно
подходят к бытию жизни, к своей профессии, постигая свойства и особенности
профессионализма. Вглядываясь в торцы этих книг, видишь множество незнакомых слов.
Вот они красуются своей таинственностью и загадочностью: «Инженерные
фортификации…», «Минирование…», «Устав…», «Основы подрывного дела…»,
«Наставление…», «Инструкция…» и т. д.
На противоположной от окна стене, стоят два кресла. Повернувшись друг другу в пол
оборота, смотрят, каждый в своём направлении, чертят незримую линию, возводя вершину
треугольника, как раз на середину дивана. Возможно, ищут консенсус между собой, или же
при исчезновении полумрака, задумались о насущности наступающего утра. Может даже,
ждут сидельцев, чтоб снова подставить продавленные сидушки гостям. Замерев в такой
непривычной позе, боятся пошевелиться. С появлением лучей начинается другое измерение
и им не пристало жить самостоятельной жизнью, так-как всего лишь составляют интерьер
комнаты. Скомканные покрывала показывают, что хозяева долго сидели на них, возможно до
глубокой ночи. Видимо, уставшие, разделись и легли спать, забыв поправить. Об этом так же
говорят, брошенные на них вещи, лежащие грудой. Штанины трико свисают, почти, касаясь
пола.
Между столами приютился старенький журнальный столик с кучей газет и журналов,
плотно уткнувшись своим задом к стене. Теперь, потрескавшимися глазами поперечины,
смотрит молчаливо на квадратные лучи, лежащие на полу. Терпеливо ожидает новую партию
свежепечатанной прессы.
Совсем одиноко, в углу, между окном и стенкой, на полированной тумбе,
взгромоздился старенький телевизор с выгнутым экраном. Захватив серой массой линию
светящихся лучей, отражает мир уличного пейзажа и демонстрирует текущую жизнь. Ему
хочется нырнуть в это пространство цветов и зелени.
Напротив, с другой стороны окна, торшер, поблёскивая висячими сосульками по
периметру абажура, похожего на люстру под потолком, зонтиком висит над головой и строго
охраняет сон своего хозяина. На стареньком диване, в обстиранной тельняшке, спит мужчина
средних лет. Он, запрокинув голову назад, так, что край подушки оказался на шее,
досматривает последние кадры ночного сна. Лёжа на спине, одну руку запрокинул за голову,
другую засунул за поясницу. Наполовину седая голова, волосы прилипли к высокому лбу.
Короткая причёска. Его поза, в какой-то степени, напоминает Статуя Лаокоона работы Паоло
Андреа Трискорни, скульптуру эпохи Античности.
Неожиданно прозвенел будильник. Открыл глаза, откинул одеяло, вскочил с постели,
умылся, оделся, прошёл на кухню.
Жена суетилась около плиты:
– Ты уже готов? – мельком взглянув на меня, как обычно добавила, – Возьми ложку!
Выдвинул ящик кухонного стола, взяв ложку с ножом, стал нарезать хлеб.
– Может, полетишь на самолёте, завтра! Мы бы провели целый день вместе! Я, как раз
отдыхаю! Сходили бы на рынок! Нужно купить постельное бельё, такое, какое нравится нам
обоим! Помнишь, я тебе говорила? Потом на Набережную, давно уже хотели покататься на
теплоходе! – она поставила сковородку на стол и добавила, – Это так далеко! Чем трястись
сутки до Москвы, потом с пересадками до Клайпеды! И вообще, почему именно в Литве?
Можно же встретиться в Москве! Мне кажется, что там, для всех было бы удобнее!.. –
посмотрев на меня, присела за стол и стала рассуждать, держа на весу ложку.
Я взял её маленькие ручки, несильно сжал:
– Нет, на поезде! Мне необходимо в Москве кое с кем встретиться из числа бывших
сослуживцев! Побуду полдня в столице! Ты же знаешь, что это дань памяти! И именно в
Клайпеду! Но, сначала, после всего этого вороха информации, надо собраться с мыслями!
– В такую даль! – с сожалением высказала она.
– Мы, всегда были вместе!.. И теперь, с нами, не будет Альгиса!.. Надо обязательно
посетить его!.. Это глупая смерть в дорожно-транспортном происшествии!.. Ты не знаешь,
сколько раз он меня выручал!.. Благодаря ему, сейчас, стою пред тобой живой и
невредимый!.. Тут возник его образ: «Худощавое, мускулистое лицо, с тонкими чертами,
наклонилось надо мной. Светло-голубые глаза, смотрели тревожно. Без головного убора,
растрепанные, пепельного цвета волосы, выгорели на солнце. Чёлка, прилипшая ко лбу, в
маслянистой жидкости. Среди них запутались крупинки песка, камешек и эта же, вязкая
жидкость на самом кончике волос и около ушей. Его лицо было в копоти и в поту, масляный
нагар виделся даже на шее. Альгис усадив меня на землю, похлопал по плечу левой рукой.
Другой держал за окровавленную шею. Голова гудела трубой органа нижнего регистра. В
ушах звон. Сейчас, он был похож на рыбу, вытащенную из воды. Встав на корточки, что-то
говорил, или кричал. Но никаких звуков кроме зуммера не было слышно. Смотрелось
смешно. Поймав себя на мысли, невольно улыбнулся, вместо улыбки, из-за боли, лишь
вытянулась вниз левая сторона губ. Попытался подбодрить его. Вдруг он резко дёрнулся в
сторону, отпустив меня. Я, не усидев на месте, ударился спиной обо что-то неровное. Боль
резанула между лопаток. Альгис, вскинул автомат, произвёл несколько коротких очередей,
влево, верх, в сторону гор. Примерно в метре от меня, увидел, как языки пламени вылетали
из ствола и делились на несколько частей в пламегасителе, резко пропадали, но выстрелов не
слышал. Хотя ощущал всем своим телом и болью в голове. Потом снова и снова. Меня
каждый раз обдавало теплом ударной волны. Я закрыл уши ладонями и зажмурил глаза.
Перестав стрелять, мой товарищ, забыв про меня, вскочил и перебежками затерялся за
подбитой техникой. Что-то случилось. Лежа между камней, посмотрел туда, но ничего не
увидел. Стал озираться по сторонам. Вокруг никого не было. Я остался один. Как будто все
вымерли, меня забыли. Глаза наткнулись на автомат, который валялся около ноги.
Схватившись за антабку, потянул его к себе. Сцепившись за ствол, попытался встать,
упираясь прикладом об землю, ничего не получилось. Наверное, идёт бой! Надо пойти и
помочь ребятам! Они нуждаются в моей помощи. «Ре-бя-та! Вы где! Есть кто жи-вой!..»
Теперь, я был похож на ту рыбу. Открывал рот, кричал, но звуков не слышал. Совершенно не
владел обстановкой. Тихонечко подполз к укрытию, кое-как уселся и опёрся плечами об
колёса БТР. Чтоб не рухнуть на острые камни, расставил пошире ноги. Знал, что снизу ни кто
не пойдёт. Закинув ремень за шею, взявшись за пистолетную рукоятку левой рукой, правой
рукой за цевьё, принял изготовку для стрельбы. Повернув голову направо, в сторону ствола,
упёрся взглядом об край подбитой боевой техники. Теперь был готов выстрелить в первого,
кто появится из-за БТР. Но так долго удерживать автомат не смог. Может приготовить
гранату? Пощупал, граната была на месте. Это меня успокоило. Началось ожидание.
Чувствовал, как уходят силы. Руки слабели, глаза закрывались. Клонило ко сну. Удерживая
автомат левой рукой, правой на всякий случай продёрнул палец в кольцо гранаты. Почему-то
становилось хорошо и никуда не хотелось идти, или бежать, что-то делать. Вот так бы лежал
и лежал… Неожиданно, откуда-то, выскочил Альгис, наклонился, вырвал из рук автомат с
гранатой, резко взяв за руку. Ну что, что ему надо? Мне было больно, хотелось что-то
сделать, может даже сделал, или попытался, но Альгис, ни как не среагировал. Он легко
бросил на себя и потащил. Даже не потащил, а почти побежал. Был ли с нами ещё кто-то,
сказать не могу. Теперь, видел только спину и пятки ботинок, которые попеременно
пропадали и камешки разных калибров, под его ногами! Устал! Боялся, как бы он не
споткнулся и не уронил меня. Я был беззащитен. Думалось, что это никогда не кончится!
Возможно, терял сознание! Голова неимоверно болталась, но сил держать его не было!..»
Жена положила руку на то место, туда, куда когда-то хлопал Альгис. Пальцами
щёлкнула перед глазами. Я очнулся от воспоминаний, потрогал за шею. Посмотрел на неё.
– Э-эй! Ты где? – смотря снизу в глаза тревожно, спросила она.
– Это последняя дань нашему боевому товарищу и другу! – мельком взглянув на неё,
отведя в сторону взгляд, задумчиво произнёс, – Что ребята скажут, если их командир не
приедет? Нет! Мне надо обязательно поехать! Не поехать, просто не могу! Даже не
уговаривай! – замахал руками, и слегка усмехнулся.
– Ты мне никогда не рассказываешь про свою службу! Это иногда меня пугает! –
продолжая смотреть на меня так же, – И я, ничего о тебе не знаю! Но знаю одно, что ты всё
равно поедешь! Буду, как всегда ждать! Возвращайся, поскорее! Перед выездом из Клайпеды
обязательно позвони! – прижала руку к своей щеке, покорно попросила она.
– Может, когда-нибудь расскажу! Но лучше тебе не знать этого! Это всего лишь работа
и часто секретная! Я тебе об этом уже говорил!.. Не волнуйся! Я же уже давно уволился и
больше командировок не будет! Это всего лишь обычная, частная поездка! Как только
приеду, сразу отзвонюсь! Там будут, и Щипцов, и Арсенин! Обязательно передам им от тебя
привет! Кстати, Дамирович тоже будет, и ему передам! Договорились, с ребятами, собраться
вместе!.. Ну что? – и я взялся за её предплечья руками.
– Клайпеда! Клайпеда! – произнесла она задумчиво, – Как это далеко! Заграница!
Просто немыслимо!.. – увернувшись, ухмыльнулась и с задором добавила – Хм!.. Увидишь
море! Там же восхитительные пляжи!
Я засмеялся. Она улыбнулась в ответ, обняла за шею и прижалась ко мне. Немного
простояв, засобирался:
– Ну, всё, мне пора! Иначе опоздаю! – Нежно обнял в ответ, поцеловал её в губы. Взял
заранее приготовленную сумку, спустился по лестнице. Уже на улице, остановившись
напротив дома, помахал рукой. Она, как обычно, стояла у окна, увидев, на прощание,
послала воздушный поцелуй и тоже замахала в ответ.
Добравшись до железнодорожного вокзала, купив билет, на первый проходящий,
встал на платформе, около лестницы.
Сколько раз я проходил здесь, чтоб уехать! Навсегда остался неприятный осадок
расставания. Я ненавидел этот вокзал, за её способность, разлучать нас с нашими
любимыми, отправлять в командировки, на боевые задания и даже в отпуска. За то, что он,
был последней точкой отсчёта, возможности, видеть лица родных и близких мне людей. И
началом долгого пути разлуки. Отъехав отсюда, продвигаясь по бескрайним просторам
различных территорий и ландшафтов, медленно приближал время возвращения. А если там,
в далёких краях, встречал земляка, то радовался от души и считая его, чуть ли не близким
родственником. С удовольствием делился последними новостями родного края и обсуждал
общие, интересующие темы. Конечно же, мечтал, поскорее, вернуться сюда. Это
торжественный момент, когда, подкатываешь к вокзалу, выходишь из многолюдного,
замкнутого пространства вагонных перегородок, живущей дорожной жизнью, на простор
платформенной полосы и проходишь по ней. Спустившись по лестнице привокзальной
площади, смешиваешься с торопящимися людьми, которые снуют, решая свои бытовые
проблемы, и живут совершенно другой жизнью. Нужно подойти к остановочному комплексу,
сесть в автобус №40. В пути с интересом наблюдать из окна за улицей и домами, находить
изменения за время своего отсутствия. Приехав, выйти из автобуса, пройтись по знакомому
двору, неожиданно появиться в дверях родной квартиры, когда обязательно все будут дома…
Громкоговоритель предупредил о приближении поезда. Ещё раз оглянулся вокруг, как
бы, очередной раз, прощаясь и печальный, направился к лестнице. Пройдя по подземному
переходу, пошёл к вагону. Зайдя в купе, закрыл за собой дверь. Наступила долгожданная
тишина. Были ли у вас такие моменты? Как часто это происходило? О чём вы думали в этот
момент?
Наконец-то остался один. В этот миг, никого не хочу, не видеть, не слышать. Только я,
один, со своими мыслями. Желательно, чтоб до самой Москвы.
«Как же так?.. Почему Альгис?.. Совсем недавно, мы, попрощались и разъехались по
военным гарнизонам. Командировки закончились, служба тоже. Пройдя сложный путь
офицера-разведчика, выполняя всевозможные задания, всегда возвращались на базу. Мы
исполнили свой долг! Мы выжили!.. Мы победили!.. И если надо будет, снова пойдём и
выполним поставленную задачу!.. А теперь?..»
Это всё не укладывалось в голове! Наверное, всегда, очень тяжело, осознавать такие
моменты, когда захватывает чувство потери! Не спеша засунул свою сумку под сиденье.
Присел за столом, уставился в окно, не видя перед собой ничего. Из головы не выходили
слова Олега:
– Крепись братка!.. Альгис погиб в ДТП!.. Под Белой Церковью!.. Ехал, после
соревнования!.. Нужно было передохнуть, хоть немного!.. Его просили!.. Вся команда
осталась!.. Ребята уговаривали, но он куда-то спешил и выехал один, вечером!.. – выпалил
на одном дыхании и тревожно смотрел на меня.
– Что случилось?.. – Олег развёл руками. Мы, молча, пожали друг другу руки. Я не
выдержал, обнял его…
– Ребята, собираются встретиться на Родине Альгиса! – отпустив меня, сказал друг.
– Все в Клайпеду? – посмотрел на друга.
– Да, все в Клайпеду! – подтвердил Олег.
– Я немедленно выезжаю!– задумавшись, произнёс сурово, посмотрел на Олега, пожал
ему руку.
«Альгис! Альгис! Как же так? Почему именно ты?..»
«Выстраиваем оборону на позиции! Приходится копать землю, если, это можно
назвать землёй. Закончилась вода. Уже прошло полдня. Нахожусь в палатке, изучаю карту
местности. Подзываю к себе Альгиса:
– Да, командир! – как обычно обращается ко мне, хотя ходим в одинаковых званиях. Я
всего лишь для него старший в группе.
– Альгис смотри! – показываю ему на карту, тыча карандашом, – Вот здесь в кустах
пробивается родник! Мы находимся здесь, примерно на расстоянии полутора километров!
Нужно собрать фляжки и сходить за водой! Извини, ни одного человека дать тебе не могу,
сам понимаешь! И никого другого послать тоже не могу! Только ты сможешь это сделать
лучше всех!
– Не волнуйся! Сделаю, всё будет в лучшем виде! – он пожал, как обычно мне руку,
улыбнулся и пошёл выполнять задание.
Прошли долгих три часа, он должен был уже вернуться! Возможно, где-то задержался
и скоро будет здесь!
Время девятнадцать часов. Мы терпим. Можно конечно заказать. Но родниковая,
свежая вода на много вкуснее той, что нам привезут. Альгиса нет! Надо что-то делать! Я стал
сильно волноваться. Могло, что угодно произойти. Корил себя за то, что принял решение
необдуманно и никого ему не дал в помощь. Как я мог так поступить со своим другом и
товарищем. Доложить командованию? Нет! Я верил в Альгиса. Волнения не проходило. Его
всё нет. Я взял двух бойцов, мы выдвинулись к роднику. Совершили марш-бросок. Прибыли
на место, никого не встретили. Родник высох. Только следы от когда-то протекающей воды.
Что-то произошло, и вода ушла. Теперь, пробиваясь по недрам земли, ищет свой выход. Или
нашла себе подземное озеро и скапливается в глубине, до которой нам никогда не добраться.
А может, нашла другой путь и выходит чуть пониже? Журчит себе, а мы даже не слышим.
Обойдя вокруг, ничего подобного не заметили. Значится Альгис пошёл к другому роднику.
Но куда? По близости, я, ничего подобного не знал. Где его искать? Что он предпринял? Если
бы на него напали, то он всё равно бы оставил, хоть какой-то след. Осмотрев внимательно
место, ничего подобного, не обнаружили. Удручённые вернулись обратно. Альгис ещё не
появлялся. Решил дождаться до полуночи и тогда, если его не будет, доложить по команде.
Примерно 23:30 неожиданно, из-за скалы появляется Альгис. На шее болтается автомат, на
ремне несколько фляжек и полный рюкзак живительной влаги. Вид был у него уставший.
Измождённое долгим переходом, сырое от пота лицо и светящиеся глаза.
– А что, вода уже никому не нужна? – разводя руками, улыбаясь, не громко, выговорил
он.
– Ты!.. Наконец-то!.. Брат!.. – я первым подбежал к нему, помог снять вещмешок,
фляжки, тряс руки и хлопал по плечу. Тогда у меня проступили слёзы на глаза от радости.
Он, медленно сначала присел, потом улёгся на камни, расстегнув все пуговицы.
– Ну что ты! Всё же нормально! Я вернулся! Обещал же! Подумаешь, немного
задержался! – и пожал мне в ответ руку.
– Это я от радости! – оправдываясь, вытирая слезу.
– Дал бы лучше мне попить, чем сырость разводить! А то, с того момента, как набирал
воду, в рот не брал! – говоря в рифму, заулыбался он.
– У тебя же, целый вещмешок был? – удивился, протягивая свою фляжку.
– Бы-ыл! Так не мои же фляжки! – с интонацией проговорил он.
– А чего тогда из своей не пил?
– Хм! Из своей! Так я же, дурья башка! – ударил ладошкой себя по лбу, – Свою фляжку
первым наполнил и второпях положил на самое дно! – тут он открутил крышку и сделал
жадно несколько глотков.
– Достал бы! Это же не сложно!
– Ага! Достал! Это только говорить легко! Пока достанешь, сложишь, знаешь, сколько
времени пройдёт? – оторвавшись от горлышка, подмигнув, проговорив снова с интонацией,
держа на весу фляжку, залился смехом. В ответ все громко захохотали.
Потом, сидя в палатке, с юмором рассказывал, как он пришёл к высохшему роднику,
выходил на дорогу. Как останавливал гражданскую машину. Поинтересовавшись, где можно
добыть воды, сел в машину и попросил довезти его. Тот ехал и постоянно боязливо косился
на его автомат. Когда прибыл до родника, примерно через десять километров, выгрузился,
оглянулся, а у машины уже след простыл. Только пыль столбом от бешеной скорости. Как
набирал воду из слабой струйки родника и снова ловил машину. Ехал обратно и боялся
пропустить тропу, где вышел на дорогу. Как разговаривал с водителем, спрашивая то место, а
тот, почему-то ничего не понимал по русский. И он тогда от злости, начал разговаривать на
литовском. Того вообще перекосило от страха и удивления. Видя его состояние, начал над
ним издеваться, и перешёл на украинский язык. Видать водитель слышал украинскую речь и
ответил что-то на своём. Альгиса это развеселило, видя, что попутчик подал голос, он тогда
обратился на немецком. Водитель залепетал ещё сильнее, округлив свои чёрные глаза, даже
запел, потом резко остановился и на ломанном русском испуганно сказал: «З-здес! Пры-ры-
ехалы! Тропа! Вы-сох-шый а-рык!» Альгис по-дружески хлопнул водилу по плечу: «Рахмат!
Дуслык – Дружба!» Тот быстро, быстро заморгал от удивления и тихонечко тронулся с
места. Чуть отъехав, дал газу и потерялся за поворотом. В эту ночь все дружно гоготали,
слушая его рассказ. Некоторые моменты переспрашивали и снова смеялись до упаду. Вот
такой был Альгис!»
С чего же всё началось? Перед глазами всплывает другая картина: «Жаркий месяц
августа. Нас построили в казарме. Первое знакомство. Так-как в училище поступал с армии,
в звании сержанта, был назначен командиром отделения. После общего построения,
выстраиваю своих подчиненных в одну шеренгу. На правом фланге стоит высокий, на вид
флегматичный юноша с непонятной, трудно выговариваемой фамилией. Неумело пришитые
погоны, не подогнанная форма одежды, пилотка на голове сидит, как тюрбан, звёздочкой
немного в сторону прикреплена криво. Ремень туго натянутый чуть ли не на груди. Юбка
гимнастёрки из-под ремня вылезает, как попало. Потом в процессе ознакомления я узнаю
что, ещё с детства, Альгис занимается каратэ. В этот период в стране вышел запрет на
занятия этим видом восточного единоборства. Мы, прикрываясь спортивной секцией боевое
САМБО, продолжали заниматься. Это, как раз нас и сблизило на начальном,
ознакомительном этапе. За годы учёбы сдружились ещё крепче. Были, конечно, и другие
виды спорта, практически всё время проводили вместе: тренировались, участвовали на
соревнованиях, ходили в увольнение.
По окончании училища, нас разбросало по военным гарнизонам. Потом начались
командировки. В одной из таких командировок я снова встретил своего однокурсника.
– Командир! – услышал знакомый голос около КПП.
– Альгис? Какими судьбами?.. – удивился и в то же время обрадовался своему
бывшему подчиненному и другу.
– Я здесь!..
– Так я же, тоже!..
Не было предела радости. Мы, снова, были вместе. Теперь, нас, объединяла боевая
работа. Он, всякий раз, просился ко мне. Самые сложные задачи разрабатывали и выполняли
сообща. Всякий раз мою группу усиливал своей. Я ему доверял, как самому себе.
Один раз нужно было совершить глубокий рейд. Разработав до мелочей, обсудив все
детали, вышли на задание. Уже, через несколько суток, выполнив успешно задачу,
ускоренным маршем, возвращались на базу. Головной дозор доложил, о приближающемся
противнике: в нашем направлении: по узкой тропе шёл отряде «чехов», примерно в таком же
количестве, как и мы, может, даже чуть больше. Разойтись незамеченным было невозможно.
Но и огонь открывать тоже нельзя. Выбрали план внезапного нападения. Посадив двух
снайперов на всякий случай, выбрав удобную для засады позицию, быстренько
рассредоточились на скалах. Приготовив штык-ножи, залегли и стали ждать. Наверное, это
самый тревожный и неспокойный момент в жизни каждого разведчика, да и любого, кто
спрятался и поджидает свою жертву. Лежишь на скале, плотно прижавшись к нему, как будто
мы единое целое. Перехватываешь нож, перебираешь пальцами. В своих бойцах уверен, они
не подведут. Главное, чтоб всё произошло так, как задумали. Чтоб не было этих
незапланированных вводных. Как хорошо, что Альгис рядом. Так же лежит и посматривает
на меня. Ждать пришлось не долго. Продвигаясь бесшумно, они выровнялись с нами. По
условленному сигналу, сверху, бросились на них, завязался рукопашный бой! Одолев одного,
я направился в левую сторону по краю, идущих на нас «чехов». Альгис, оказавшись рядом со
мной, неожиданно дёргает меня за ремень, я чуть не падаю. Краем глаза вижу, как мимо меня
пролетает нога бородатого в камуфляже. Хватаю его за ногу и кулаком наношу удар по шее.
Из-за неуравновешенной стойки падаю на камни. Пока барахтаюсь и пытаюсь встать, Альгис
точным ударом ноги в челюсть валит рядом стоящего верзилу. Вонзает нож в грудь
бородатому. Подаёт мне руку. Быстро вскакиваю. Оказавшись на другой стороне,
пробиваемся между духов к нашим. Нас, окружают рослые, упитанные, широкоплечие
«чехи». Мы вдвоём, их пятеро, или шестеро. Альгис почти вровень с ними. Я, ниже на целую
голову. Происходит момент немой сцены. Наши взлохмаченные, пропотевшие лица,
напротив, сытых, угрожающе страшных, бородатых рож, с наглой усмешкой предвкушения
кровавого пира. Становимся спина к спине. Они самоуверенные, нападают на нас. На меня
бросается «чех» с ножом, одетый в камуфляж без ремня в берцах, примерно 35 лет, с
крепким торсом и с короткими, азиатскими ногами. Уварачиваться от ударов нельзя,
откроется спина Альгиса. Ставлю блок, отражаю удар, выбиваю нож. Он бросается ко мне на
шею. Сцепившись, оба, падаем на камни. Его положение хуже, чем моё. Застряв между двух
валунов, пытается выбраться. Выворачиваюсь и ломаю руку своему сопернику, при этом
поглядываю постоянно на Альгиса. Вскакиваю на ноги. Закрываю спину. Он быстро
справляется с пятью духами один, нанося только удары. Противник, не ожидавший такой
прыти, в замешательстве. Я участвую только на подхвате! Бой был коротким и
результативным. Тогда всё закончилось без единого выстрела!..»
– У вас здесь свободно? – кто-то прерывает мои размышления. Резко смотрю в его
сторону. В дверях стоит мужчина лет примерно 50-ти, среднего роста. На половину седая
голова. Короткая причёска с редеющими волосами, мускулистое, приятное лицо,
спортивного телосложения. Тёмно-синяя футболка, заправленная в чёрные джинсы и белые
кроссовки. В нем видится уверенность, накачанный, крепкий торс. Проницательный взгляд
карих озорных глаз, и добродушная улыбка, то ли надуманная, то ли настоящая.
– Да, конечно! – говорю ему с печалью и опускаю свои глаза. Я нахожусь в каком-то
оцепенении, ни как не могу избавиться от этого настроения. Для меня, он кажется лишним.
Встряхиваю головой.
Он внимательно смотрит, улыбается:
– Как скажешь, командир! – и занимает место на нижней полке.
Меня передёргивает! Точно так же говорил Альгис! Снова смотрю на него:
