Виктория Старкина
Эдда. Симфония звезд
– И кто же это сделал?
Амбер пожал плечами.
– Думаю, это акт местного гостеприимства.
– Но зачем?
– Теперь нам некуда деться. И они перебьют нас как птиц, попавших в ловушку.
Я задумался. Положение было хуже некуда. Но мы живы, а значит, надежда оставалась.
– Ты сможешь его починить? – спросил я.
Он кивнул.
– Сколько это займет?
– Дней десять.
– Отлично. Работайте. Мы же постараемся отыскать их и вступить с ними в контакт.
Долго разыскивать не пришлось. На следующий день обитатели планеты Аргунн сами вышли на связь. На экране нашего компьютера показалась голова серо-голубого чудовища, ростом примерно в два метра, с длинной продолговатой головой и большими желтоватыми глазами. Он что-то говорил, видимо они общались телепатически, потому что, не зная языка, мы примерно понимали то, что они хотят сказать. Их слова, если кратко, сводились к любопытству и агрессии. Это были чудовищные монстры, лишенные человеческих черт, к сожалению, бороться с такими можно лишь путем оружия. Но мы не стремились выступать в роли захватчиков, мы мирные разведчики и хотели договориться. И мы убедили их провести переговоры. Они дали нам неделю для подготовки. Авральными темпами Амберу и его людям удалось за неделю восстановить поврежденный корабль. Наш план был таким – мы отправлялись вглубь планеты на переговоры, в случае же неудачи, спешно возвращались на корабль и покидали планету. В конце концов – военные действия это уже не наша работа, мы выполнили свою миссию. Итак, Амбер и Леонид остались на корабле, мы же отправились на встречу с представителями иной цивилизации. Мне и прежде случалось иметь дело с инопланетянами, но тогда это были либо враги, либо представители дружественных планет. Сейчас нас ждала встреча с неизвестным. Я пытался уговорить Наташу остаться, но она была непреклонна.
– Я такая же, как вы, – заявила она, – К тому же, я могу вам пригодиться.
Я не мог не признать ее правоты, как знать, может быть, их реакция на женщину будет иной, чем на мужчин.
Мы шли через джунгли. По информации, полученных от этих существ, через несколько часов мы должны были достигнуть места встречи. Но время шло, а ничего похожего на их город не появлялось. Погода начинала портиться, подул сильный ветер, тучи сгущались. Пошел дождь, мы шли молча, мрачные предчувствия одолевали нас. Внезапно тихий свист прорезал тишину. Мы не обратили внимания, полагая, что это местная птица. Свист повторился, еще раз и еще. Мы остановились. Наташа сжала мое плечо.
– Что это? – спросила она, и в ее голосе я почувствовал страх.
– Не знаю. Ники, может, ты знаешь?
– Я знаю лишь то, что мне все это не нравится, – ответил Николас. – Я бы предложил убираться отсюда, ребятки. Предчувствие меня еще никогда не подводило!
Я усмехнулся.
– Здорово же мы будем выглядеть, если признаемся потом, что сбежали, испугавшись тихого свиста.
Остальные облегченно рассмеялись. А в следующую минуту мы услышали, нет, наверное, не услышали, а почувствовали глухие удары, как будто бы кто-то бил в огромный барабан, находящийся в самом центре мозга, эти удары выравнивались по ритму, постепенно многократно усиливая внутренние колебания в черепной коробке, я почувствовал, что у меня темнеет в глазах, я хотел бежать, но немыслимый страх парализовал меня, казалось, надвигается нечто ужасное, я подумал, что настал конец света, зрение оставило меня. А в следующую секунду болотистая почва начала ускользать из-под ног. Собрав последние силы, я схватил за руку Наташу и вцепился в большое дерево рядом, и видел неясные силуэты моих товарищей, некоторые бросились врассыпную, другие все глубже увязали в это болотной тине. Мы побежали. Я не знал куда, я бегу, я только чувствовал руку Наташи, знал, что она бежит рядом. Постепенно страх начал сжиматься, удары барабанов стихли, и я остановился. Наташа тоже остановилась. Я посмотрел на приборы – мы были относительно близко от корабля. К нам начали подходить остальные. Мы не досчитались восьмерых. Восемь наших друзей навечно остались в этом жутком лесном болоте. Но мы были живы. И у нас был корабль. Мы должны были возвращаться. Что ж. У нас есть карты и координаты, у нас есть образцы и минералы, мы знаем, что эта планета населена чудовищными созданиями, которые не слышали о цивилизации и гуманности. Мы выполнили свою миссию и можем лететь домой.
На полпути к кораблю у Наташи отказали ноги. Мне пришлось нести ее на руках. Уже на корабле стало ясно, что она не переживет сегодняшнего вечера. Мне никогда не было так больно, как в тот момент, когда ее душа покинула нас. Но даже сейчас жизнь не дала мне шанса на грусть – произошло еще одно событие, повергшее меня в ужас. Несколько человек потеряли рассудок, потом их становилось все больше. Я сомневался, что врачи на земле помогут этим беднягам, пережившим страшную атаку на их мозг со стороны инопланетных существ. Мы не знали, каким образом они достигли этого эффекта, но пострадавшие испытывали страх, их продолжала бить дрожь, они не слышали наших слов, пришлось вколоть им успокоительное. Итак, что мы имеем. Ник, Леонид, Эжен Амбер, я, и еще примерно десяток астронавтов сохранили рассудок. Этого достаточно, чтобы доставить корабль к Земле. Наша миссия окончена. Ее результаты печальны, но мы все знали, на что идем. Можно возвращаться.
Я задумчиво стоял у окна. И странное чувство не давало мне покоя. Никогда еще я не оставлял цели, которая не была достигнута. Мы хотели найти новую Землю, и мы нашли ее, но мы так и не знаем, пригодна ли она для проживания. И возможно, спустя долгие годы сюда прилетят люди, чтобы доделывать мою работу. Чтобы дойти до цели, до которой не смог дойти я. Значит, они лучше меня? Я не верил в это. Я считал себя лучшим. И я должен был это доказать. Несколько минут я размышлял, потом обернулся к своим товарищам.
– Улетайте, – сказал я, – Леонид, ты возглавишь экспедицию и доставишь астронавтов и груз обратно на Землю. Выгрузите малый звездолет.
– Что значит? – нахмурился Ник. – Что еще за выдумки?
– Это значит, что я остаюсь здесь.
Астронавты переглянулись.
– Ты тоже сошел с ума? – поинтересовался Леонид. – Что за бред ты несешь?
– Я остаюсь и это мое решение. Я не выполнил задачи, поставленной передо мной Союзом. Но я выполню ее.
– А как ты вернешься назад? Уж не на звездолете ли?
– Именно.
– Так ты и правда сошел с ума! Никто не пересекал такие расстояния на крошечных кораблях!
– Значит, я буду первым.
Ник подошел ко мне и встряхнул меня за плечи.
– Алекс, твоя идея стать первым превратилась в навязчивую. Ты глуп и самонадеян! Ты погибнешь, этим, и только этим все закончится!
– Посмотрим, – ответил я. – Выгружайте и улетайте. Время не ждет. Передай Марии привет.
Ник помолчал.
– Если бы Наташа была жива, она бы осталась с тобой. Я твой друг. И я должен остаться.
– Ты ничего мне не должен. Возвращайся, тебе светит пенсия. Заведешь семью, будешь жить счастливо, – я обнял его. – И я прощаю, что ты назвал меня глупцом. Увидимся!
Когда мы прощались, мне казалось, что суровые астронавты вот-вот заплачут, я и сам едва сдерживался, я понимал, что мой поступок безумен. Но я сделал свой выбор.
«Санта-Мария» поднялась в воздух и скрылась в темно-фиолетовом небе. Я пожелал им удачной дороги.
Отныне я остался один.
Несколько дней я бродил по джунглям, наступала ночь, потом снова светало, на фиолетовом небе гасли желтые звезды. Никого не было. А потом, я оказался на другой окраине леса, где не бывал прежде, и встретил его. Он был таким же серым чудовищем, как и остальные обитатели планеты. Я прислонился к дереву. Почему-то мне вспомнилось, что охотники на тигров не поворачиваются к ним спиной – тигр не нападает на человека, если видит его лицо. Я протянул к нему руки ладонями вверх.
– Кто ты и какого черта делать ты тут? – спросил он, также телепатически, но его речь звучала очень странно.
– У меня нет оружия, я не хочу тебе зла, – ответил я.
– Я думал, улетать вы, – произнес он, все также агрессивно.
– Я остался.
– Зачем?
– Чтобы познакомиться с вами.
– Зачем?
– Я хотел узнать о вас больше. Подружиться, если ты знаешь это слово. Посмотри, я безоружен, – снова показал я, – Пожалуйста, не надо больше бить по моим мозгам.
В его мыслях мелькнуло подобие улыбки.
– Как тебя зовут? – спросил я.
– Ана-йа-ии-гунн.
– Хорошо. Буду звать тебя Гунн.
– Ии-гунн.
– Хорошо, Гунн. Я Александр.
– Ар?
– Александр.
– Ар? – снова повторил он. Позже я узнал, что жители этой планеты запоминали лишь первую и последнюю буквы слов.
– Пусть будет Ар. Где ты живешь?
Он сделал мне неопределенный жест следовать за ним. Я поборол секундный испуг и подчинился.
Вскоре мы оказались у небольшой хижины, Гунн вошел внутрь, я прошел следом, обстановка в ней напоминала вигвам древних индейцев, ни малейших признаков цивилизации я не обнаружил.
– Ты один живешь? А где остальные?
Он снова сделал неопределенный жест рукой.
– Там. Туда нельзя.
– Почему?
– Нельзя, – отрезал он. В его голосе я услышал страх и не настаивал.
– Откуда ты? – спросил он.
– Я прилетел издалека.
– С Рокси?
– Нет, не с Рокси.
Он помолчал.
– Говори всем, что ты с Рокси. А то они подумают, что ты Окк, и убьют тебя.
– Кто?
– Окк. Мы не говорим о них. Они далеко в космосе жить. Они пугать нас.
– Хорошо, я буду говорить, что я с Рокси, – согласился я. – Когда ты отведешь меня к остальным?
– После, – ответил он.
Дни шли за днями, я все больше общался с Гунном, узнавал от него о жизни этой странной планеты. Гунн был необразованным, немного агрессивным, но он привык ко мне и оказался полезным малым. Постепенно я научился использовать его пищу.
Однажды вечером, когда мы сидели в хижине, он вдруг достал кусок странного белого вещества, и с довольным видом отправил его в рот.
– Это какая-то еда? – спросил я.
– Нет.
– Лекарство?
Он раздраженно покачал головой.
– А что это?
– Это чтобы идти дальше.
И сколько я не пытался выяснить у него, что это было за вещество, он ничего не объяснял. Тогда я предположил, что это минерал, полезный для внутренних жидкостей этих существ и необходимый для функционирования их организма.
Я все время спрашивал Гунна, когда же, наконец, он отведет меня к другим жителям планеты, но он отвечал одно и то же:
– Ты не готов. Они подумают, что ты Окк.
Я послушно терпел. Мне кажется, я прожил в хижине Гунна около года, по крайней мере, так говорили засечки, которые я делал. Гунн пытался объяснить мне менталитет жителей этой планеты, честно говоря, несмотря на то, что я шел к этим знаниям с открытым сердцем, мне тяжело было понять его слова. Он все время говорил о какой-то энергии, которая, как я понимал, жила где-то в растениях и животных, он мог чувствовать их приближение, он умел слышать мысли, в том числе и мои. Я пытался копировать его, но мне казалось, что это лишь пустой фарс, возможно, он просто дурачил меня. Я уже понял, что не причинение зла животным и растениям, как носителям этой энергии, было важным для местных жителей. Также я понял, что ни в коем случае я не должен упоминать о космосе, так как они боятся какого-то Окка, живущего в небесах. Окк ассоциировался у них со злом, видимо это какой-то древний бог, возможно, аналог нашего Сатаны. Кроме того, иногда Гунн рассказывал о жителях Рокси. Когда-то давно планету Рокси населяли существа, похожие на меня, но однажды страшная болезнь уничтожила все население. Думаю, это был тот самый вирус, который погубил моих товарищей. Я никак не мог понять лишь одного – откуда Гунн мог знать о Рокси, откуда он мог знать о том, что творится на других планетах? Космические корабли, да и вообще элементарная техника этим существам были незнакомы.
Наконец настал день, которого я ждал так долго. Гунн сообщил, что время его изгнания окончено (он никогда не говорил, за что именно был изгнан из племени) и мы могли отправиться в город.
– Если они тебя убить, Ар, нет моей вины.
– Я понимаю, – ответил я.
Хотя, конечно, подобные слова мало кого могут порадовать.
Итак, мы направились сквозь джунгли, потом пересекли пустыню с ярко красным песком, перешли скалистые горы и оказались у поселения жителей Аргунна. Как я понял, это единственный город планеты, и он был невероятно велик. Огромные с безглазыми окнами круглые постройки, словно высеченные из скал, уносились под небеса. Повсюду сновали сероватые монстры, некоторые разъезжали на причудливых животных, и каждый останавливался и глазел на меня. И всем Гунн терпеливо объяснял, что это Ар с Рокси, они с интересом кивали, рассматривали меня, некоторые подходили потрогать, но делали это с опаской. Потом мы приблизились к центру города, здесь Гунн представил меня Совету – единственному органу власти на планете, чтобы разрешить мне остаться в городе.
– Кто ты и откуда? – спросили меня.
И я рассказал историю про гибель народа Рокси. Чудовищные властители согласно закивали, мне показалось, они даже сочувствовали мне. После небольшого совещания мне было разрешено остаться среди серо-голубых монстров. Я жил там почти три года, наблюдая за их обычаями. Моей целью было узнать их получше, а также добиться разрешения дать пристанище другим уцелевшим жителям Рокси – то есть землянам. Многие вещи, увиденные там, впечатлили меня. Во-первых, я заметил, что странное белое вещество в городе потребляли постоянно, гораздо чаще, чем Гунн, но никто так и не смог объяснить мне, зачем оно требуется. Они не раз предлагали мне попробовать, но я опасался, так как не обладал достаточными знаниями, чтобы сделать выводы о его безопасности. Кроме того, кодексом астронавтики строго-настрого было запрещено употребление любых неизвестных веществ, и я не собирался нарушать установленные правила. Мне удалось добиться разрешения отвезти около пятидесяти килограммов вещества на звездолет. Я надеялся, что на Земле ученые смогут исследовать минерал и найдут объяснения его полезным свойствам.
Кроме того, были и другие вещи, которые сильно удивляли меня: жителям этой планеты совершенно не были известны чувства. Родственная любовь, любовь мужчины и женщины, матери и ребенка, любовь к каким-либо идеалам, ничего подобного здесь не существовало. Отсутствовали понятия о чести, о добре и зле, мне временами казалось, что они находятся во власти древних верований и, пройдя свой путь сквозь столетия, ни на шаг не опередили своих предков. Здесь не было преступлений, но лишь потому, что они опасались, что за нарушителем спокойствия тут же придут Окки. Страх перед этими непонятными существами мог практически парализовать местных жителей. При этом они совершенно не представляли даже, как в точности выглядят столь пугающие их создания, они не знали, откуда их ждать, просто показывали рукой в небо и говорили: «там». Боялись, что их постигнет судьба жителей Рокси.
Они действительно казались мне бездушными монстрами. Но кое-что было и в этих странных существах. Я, наблюдая за ними, осознал их трепетное, почти нежное отношение к природе своей планеты. Они продумывали буквально каждый шаг, чтобы ненароком не потревожить всеобщей гармонии, в которой видели сущность бытия. Я полагаю, что именно поэтому прогресс обошел их мир стороной, эти серые полу-люди чувствовали связь всего со всем, они понимали язык птиц и животных, они вплетались во всеобщую картину мира органично, не пытаясь преобразовать природу. Нечто подобное я наблюдал прежде у жителей системы Медузы. Но там все же были зачатки цивилизации, по крайней мере, они владели космическими кораблями, могли преодолевать световой барьер. Здесь же ни о чем подобном не было и речи.
И, тем не менее, у жителей планеты Аргунн было нечто такое, чего я не видел, ни в одной другой системе и о чем остальным обитателям Вселенной приходилось только мечтать.
Итак, впервые я узнал об этом чуде, когда провел среди жителей города полных два года. Я разговорился с одним стариком, который в силу возраста, был не столь агрессивен, как остальные. Он рассказывал, как путешествовал на Рокси, потом, как ходил в поход в далекие земли, и все это, если следовать логике его истории происходило одновременно. Я слушал невнимательно, полагая, что старик просто выжил из ума, он путает фантазии с реальностью, а прошлые события укладываются для него в один временной интервал. Я со смехом рассказал об этом Гунну. Однако, к моему изумлению, Гунн не усомнился в словах старика.
– Разумеется, он был на Рокси и ходил в поход. Он один из старейших жителей города. Он многое повидал.
– И, конечно же, он делал это одновременно, – съязвил я.
– Почему нет? – спокойно заметил Гунн.
– Каким образом?
– Он летать на Рокси в теле жителя этой планеты и ходить в поход в теле нашего война. А в своем теле выполнять свою работу. Наверняка он изучать труды наших ученых в то же самое время, только в чьем-нибудь чужом теле.
Он сказал все это так, словно говорил о чем-то совершенно обыденном. Я не поверил собственным ушам.
– Что ты такое говоришь? – изумился я.
– Ты не знать? Уметь жить в другом теле? В нескольких сразу? – Гунн издал что-то похожее на смех. – Я быть в телах твоих друзей. Там быть один, который сказал, что он бояться жить на этой планете, потому что здесь некрасивые жители. Они как куски теста. Что такое тесто?
Я вздрогнул. Это были слова Наташи. Возможно, Гунн каким-то образом подслушал их. Но как тогда объяснить, что они знают про вирусы с Рокси? Возможно, тоже слышали наши разговоры. Но тогда эти Окки… К чему это все…
– Это белое вещество позволяет вам делать подобное? – спросил я.
Гунн снова отрывисто засмеялся.
– Ар ничего не понимать, как и всегда. Я говорить, белое вещество, чтобы продолжать бежать. Чтобы продолжать идти. Оно здесь ни при чем.
Я опять погрузился в раздумья. Ничего более удивительного слышать мне не приходилось.
– То есть, – медленно произнес я, – Ты хочешь сказать, что вы можете, находясь в своем теле, одновременно находится в телах других существ?
Гунн спокойно кивнул и отправил в рот новую порцию белого вещества.
– И как вы это делаете?
Он что-то путано стал объяснять, но если перевести его слова на нормальный язык, то получалось, что жители Аргунна могли установить прочную ментальную связь с любым существом и фактически слить его мозг со своим. При этом они, разумеется, могли испытывать все те же ощущения, что испытывал владелец мозга, жить его жизнью, видеть его глазами и владеть получаемой им информацией. Это словно объединенные в сеть сотни компьютеров. Это было самым поразительным, с чем я когда-либо сталкивался!
– Как ты думаешь, я смог бы также?
Гунн с сомнением покачал своей длинной головой
– Вы, Рокси, другие.
Кажется, он и правда уже поверил, что я Рокси. Я продолжал раздумывать над услышанным. Ведь если бы земляне смогли научиться этому приему, насколько проще стало бы обучение, насколько быстрее пошло бы, нет, полетело вперед развитие нашей цивилизации! Но мне не справиться одному. Я должен привезти сюда ученых, добровольцев, которые войдут в контакт с местными жителями и сумеют перенять у них эту прекрасную методику объединенного сознания. Мне оставалось лишь добиться разрешения на их прилет. Ровно год ушло у меня на то, чтобы заинтересовать местные власти, чтобы хоть как-то пробудить в них крупицу интереса к жителям планеты. Я знаю, что они подсоединялись к моему мозгу, и поэтому поверили мне, ведь во мне не было угрозы и агрессии, я не обманывал их, я действительно хотел, как лучше.
Итак, мой год истекал. Я получил все нужные разрешения, погрузил на свой звездолет минералы и еще несколько ящиков с неизвестным белым веществом, простился с приютившим меня городом и направился в обратный путь. Гунн, ставший мне почти другом, вызвался проводить меня.
Мы вернулись в его хижину, и там, сидя на холодном полу, долго говорили о том, что узнали друг о друге за эти годы.
– Ты вернуться? – спросил он меня.
– Я не знаю, – честно ответил я.– Я постараюсь, я хотел бы снова встретить тебя.
– Ты многое понять, – заметил Гунн.
– Да, – согласился я.
– Теперь ты знать, что жители Аргунна умны и хороши, – сказал он.
Я не сразу ответил.
– Понимаешь, я согласен, во многом вы правы… Вы бережно относитесь к природе, вы обладаете удивительным даром объединять сознание… Но ведь у вас нет души. Нет отношений, нет чувств. Вы могли бы безнаказанно и без эмоций убивать друг друга, и никто бы не осудил вас, если бы не страх перед Окками.
Гунн испуганно поежился.
– Слушай, я улетаю, – сказал я. – Я многое узнал о вас. Но есть еще кое-что, что осталось неизвестным. Расскажешь мне?
Он вопросительно посмотрел на меня.
– Кто такие эти Окки? Почему вы так боитесь их? Не бойся, они не появятся здесь оттого, что ты произнесешь их имя!
Несколько минут Гунн колебался, я продолжал упрашивать его.
– Хорошо, – сказал он, наконец, – слушай. Вообще-то у нас запрещено о них говорить, надеюсь, никто сейчас не подсоединяться ко мне… Я слышать об Окках от своих прадедов. А они от своих прадедов. А откуда те – я не знать. Окки жить далеко в космосе. Там их планета. Они также некрасивы, как и жители Рокси. Вот как ты.
– Спасибо, – кивнул я.
Гунн нисколько не смутившись продолжил:
– Они страшные монстры. Ты говоришь, мы чудовища. Но они гораздо страшнее нас. На их планете царит бессмысленное зло. Там невозможно жить.
– Чем же они так плохи?
– Они убивать друг друга без причины. Они думать о наживе. Они убивать более слабых ради развлечения. Они изуродовать свою планету и не беречь ее, а потом искать другие планеты, чтобы сделать с ними тоже самое. Они не видеть гармонию мира и не понимать ее, они хотеть разрушать и ненавидеть. Они все время воевать. Туда, куда они приходить – приносить смерть.
– Да, звучит отвратительно, – согласился я. – И где же эта планета?
Гунн напряг память, видимо эти воспоминания давались ему с трудом.
– Мои предки говорить, эта планета находиться на Млечном пути. Окки называть ее «Земля».
Я вздохнул, мне нечего было возразить ему. Ни одного из выдвинутых обвинений я не смог бы опровергнуть.
Я поднялся и попросил Гунна проводить меня. Мы добрели до звездолета. Я провел на этой планете почти пять лет. Не помню, чтобы еще где-то я находился так долго. Я прошел через многое, мне оставалось последнее испытание – добраться до дома на крошечном звездолете, не предназначенном для больших межгалактических перелетов. Возможно, мой корабль сгорит где-то в космосе, и я никогда не узнаю, что это за белое вещество, которое находится в таком почете у жителей Аргунна.
– Прощай, Гунн, и спасибо тебе! – я пожал его влажную серую руку.
– Ии-Гунн, – поправил он. – Прощай, Ар. Возвращайся.
Я открыл дверь звездолета, у самого входа я обернулся.
– Среди Окков, тоже есть хорошие существа, как думаешь? – спросил я.
Он с сомнением покачал головой.
– Окки не бывать хорошими, – ответил он.
Я махнул рукой и закрыл дверь. Мой звездолет набрал высоту. После я перешел на сверхсветовую скорость.
Я летел несколько месяцев. За это время мои запасы провизии подошли к концу. Но я почти не ел, я все время думал о том, с чем пришлось мне столкнуться за эти годы. О гибели моих друзей, о кораблях, исчезнувших в черном глазу, о Наташе, о ее любви, о тех, кто лишился рассудка, о Нике, о Лео, о Гунне и об объединении сознания. О том, какую невероятную работу я проделал. Но больше всего я думал о странных существах, которых считал ужасными монстрами, и которые, как оказалось, считали монстром меня. Это мной пугали они своих детей, это страх перед моей жестокостью и агрессией не давал им совершать преступления, это меня они боялись и ненавидели. И я думал о том, как придут на эту планету люди и как местные жители изменят свое мнение и забудут старинные преданья, столько лет державшие в ужасе эту планету.
Я вспоминал о многом. Кроме биографии Колумба. Я читал ее так давно, что совершенно забыл о ней.
И напрасно. Ибо история имеет свойство повторять себя.
Я вернулся на Землю, меня встретил Томас Кингстон, которому я передал имеющиеся у меня материалы. Потом я увидел Марию. Она изменилась. Изменился и я. Я увидел свое отражение, изумляясь, как я похудел, как изменился мой взгляд. Я смотрел на седину, появившуюся в волосах, и думал, что прав был Гунн, когда говорил, что Окки некрасивы. Я действительно выглядел так, что мной можно было пугать детей.
Меня встречали как героя.
С ужасом я узнал, что почти все астронавты, вернувшиеся на Землю, покончили с собой, не выдержав перенесенного. Среди них был и Ник. Единственными, кто остался в живых и сохранил рассудок были Леонид и Эжен Амбер, те двое, что не пошли с нами в джунгли. Оба они вышли на пенсию, женились, Амбер даже усыновил ребенка. Я встретился с обоими, бывшие астронавты выглядели вполне счастливыми. Конечно, они не скрывали своего изумления – друзья не чаяли увидеть меня живым, и уж точно не верили, что я останусь работать.
Вскоре меня вызвал к себе Жан-Батист Бутон. Я изумился, увидев, как постарел этот человек.
– Ну что, Астронавт № 1, – сказал он, – Что выберешь пенсию или статью 318?
– Я же сказал, никогда, – ответил я. – Нет, я остаюсь работать. Немного отдохну – и в полет!
Он восхищенно поднялся и пожал мне руку.
– Только пока без продолжительных, – сказал я.
Итак, моим именем стали называть улицы и планеты, я превратился в самую популярную личность в Галактике.
А тем временем новая экспедиция, следуя моим Колумбовым картам, добралась до планеты Аргунн. Вопреки моим ожиданиями, люди не смогли установить контакт с представителями планеты, но сами земли произвели благоприятное впечатление. Решение нашлось быстро – уничтожить отвратительных монстров и занять их планету в целях дальнейшего развития земной цивилизации. Что и было сделано. Я не знаю, сколько из населявших Аргунн существ останется в живых, не знаю, выживет ли мой приятель Гунн. Единственное, в чем я уверен, это в том, что никогда более уже не удастся восстановить ту древнюю гармонию, которая веками поддерживалась жителями планеты. Гунн был прав: Окки не бывают хорошими. Это я ошибался.
Мне было бесконечно тяжело осознавать, что мучения, которые я переносил ради открытий, привели к столь плачевному результату, и лишь одна мысль поддерживала меня. Привезенное мною белое вещество получило название метакринол. Ученые разгадали его свойство, и тогда я понял, что имел в виду Гунн под словами: «продолжать идти». Метакринол вызывал желание жить. Без него жители Аргунна не могли существовать. И я гордился, что с помощью найденного мной вещества земляне победили апатию, что процент самоубийств упал практически до нуля, что жители моей планеты стали счастливее и жизнерадостнее.
Однако радоваться мне предстояло недолго. Через некоторое время я узнал о другом способе использования метакринола, который глубоко поразил меня. Это произошло случайно.
Я присутствовал при диалоге двух ученых, они обсуждали проблемы экономики. Земле грозил очередной кризис.
– Лично я вижу единственный выход – использование метакринола в больших количествах, – сказал один из них.
– Но это запрещено, – заметил другой.
– В целях предотвращения глобального кризиса можно несколько ослабить законы, – жестко возразил первый.
– Простите, я не понимаю, о чем речь, – вмешался я, – при чем здесь метакринол и экономический кризис? Спрос на метакринол действительно растет, но его недостаточно, чтобы остановить падение экономики.
Они переглянулись и засмеялись.
– Вот тебе и раз! – произнес, наконец, один из них, – Сапожник без сапог!
Я с недоумением посмотрел на них.
– Алекс, ты что, реально никогда не пробовал метакринол? Ты открыл потрясающий препарат и не пользовался им?
– Мне этого не нужно, – ответил я. – Я и так вполне счастлив.
– Где же ты берешь это желание к полетам в космос? – поинтересовались они.
– Полеты и есть мое желание, – ответил я.
Тогда один из молодых ученых, давно набивавшийся мне в друзья доверительно обнял меня за плечи и отвел в сторону.
– Друг мой, – произнес он, – если ты действительно не пробовал этот препарат, неудивительно, что ты не знаешь о его свойствах. Дело в том, что помимо желания жить, метакринол стимулирует и желание потреблять. Люди, принимающие его, как сумасшедшие кидаются делать покупки, приобретать ненужное, в них просыпается склонность к накопительству.
– А причем здесь кризис? – я по-прежнему ничего не понимал.
– Как причем? Производители товаров уже давно включают метакринол в состав всех пищевых продуктов. Он постоянно рекламируется, его образ навязывается людям, лишь в нем они видят свое спасение.
– И?
– Это выгодно корпорациям, производящим товары. Ты нашел лучший способ многократно увеличить потребление. Современные люди не живут – они потребляют, больше, больше, больше, еще больше. Им это не нужно, они не успевают использовать приобретенное, но бросаются потреблять еще и еще. И ничто больше не интересует их. Кто-то делает на этом состояния.
Внезапно я вспомнил свой разговор с Марией.
– Зачем тебе столько ненужных безделушек? – спросил я ее.
Она лишь грустно улыбнулась и ничего не ответила.
Я отбросил его руку, коротко простился и пошел к выходу. Никогда я не чувствовал себя настолько паршиво. Я пришел домой и с порога спросил Марию:
– Ты тоже принимаешь метакринол? Почему, разве ты не счастлива?
– Мне так трудно было ждать тебя, – ответила она.
Она подошла и обняла меня.
– Ты неважно выглядишь, почему ты грустишь? Хочешь тоже попробовать своего белого порошка?
– Нет, спасибо, – ответил я.
Мой тоннель закончился тупиком. Все, что я сделал, оказалось бессмысленным. Окки не бывают хорошими…. Они приносят разрушение и смерть.
На следующий день я встретился с Леонидом и рассказал ему свою историю. Леонид выслушал меня, а потом сказал:
– Видишь ли, у любой медали две стороны. Как вино – выпьешь чуть-чуть, станет веселее. Будешь пить больше – жизнь превратиться в кошмар. Так и здесь. Это нормально. Те, кто открыл ядерные реакции, тоже хотели добра, как и ты. Не стоит огорчаться, старик. Тебе просто не повезло, как и Колумбу.
С тех пор я участвовал в нескольких гонках, а также в недальних полетах, в том числе, в той дурацкой истории с Риком Стоуном.
Тор сказал:
«Ты где научился
речам глумливым?
Глумливее слов
не слыхал никогда я!
Я согласился отправиться в экспедицию на планету Цирцея-20, в первую очередь, потому что это было близко. Полет занял бы лишь полгода земного времени, а для нас – всего пару недель. Мне представили Рика Стоуна – молодого и очень амбициозного астронавта. Скажу честно, он понравился мне: ведь я когда-то был таким же, я так же мечтал о покорении космоса, я так же горячился и спорил, в общем, он показался мне славным малым, и вполне способным надо заметить. Рик был умен, хорошо образован, физически подготовлен, более того, в управлении кораблями он знал некоторые аспекты, которые не были известны мне. Этим он покорил меня окончательно. Во время полета я часами общался с ним, пытаясь перенять его знания, а Рик охотно делился со мной.
