Виктория Старкина
Эдда. Симфония звезд
– Неудивительно, – сказал после один из молодых исследователей, – миражи достаточно часто встречаются в этих краях. Просто ты сидела так, что с твоей точки зрения облака выглядели как стены древнего замка.
Но уже тогда я усомнилась в его словах.
Почему именно я? Почему ни один из ученых-биологов, которые были со мной, не увидел древнюю крепость? Почему она явилась девушке, бредившей археологией?
– Фата Моргана больше, чем просто оптическое явление, – сказал мне потом один из специалистов, изучавших миражи, – она непостижимым образом считывает информацию из нашего подсознания. Возможно, мы просто видим то, что хотим видеть…
Фата Моргана – больше, чем оптическое явление. Наша жизнь – та же Фата Моргана. Я не знаю, как именно она устроена, написана ли Книга Судьбы кем-то задолго до нашего рождения, или мы сами творим свое будущее, но очевидно одно: невероятным образом картины нашей души проецируются в жизнь. Что первично, курица или яйцо? Жизнь есть то, что мы хотим видеть, или мы хотим того, что было когда-то заложено в нас до рождения? Наверное, я никогда не узнаю ответа на этот вопрос.
Помню, когда я еще была студенткой, я отправилась на отдых, после окончания учебного года. Древние цивилизации уже тогда привлекали меня. Я бродила по горам и пустыням, и когда вернулась в город, поняла, что несколько отвыкла от человеческого общества. И чтобы хоть как-то вернуться к реальности направилась в магазин.
Кстати, я до сих пор не привыкла заказывать доставку товара, мне нужно обязательно увидеть его, дотронуться, и только тогда, установив с вещью незримый контакт, я могу ее покупать. Что ж, у всех у нас есть свои странности. Так вот, я вошла в магазин, набрала корзинку продуктов и направилась к кассе. Продавец упаковал покупки, сияя широкой улыбкой, а потом решительно отказался от денег.
– Для Нэнси – все бесплатно! – заявил он.
Я, честно говоря, совершенно растерялась, попыталась выяснить, что происходит, но он лишь продолжал восторженно смотреть на меня. Каково же было мое изумление, когда от денег отказался и водитель флаера!
– Я не возьму денег с Нэнси! – сообщил он мне гордо.
Растерянная, я вышла на улицу.
– Кто такая Нэнси? – спросила я портье в гостинице.
– Это самая известная в нашей стране певица, люди очень любят ее. Кстати, вам не говорили, что вы похожи на нее?
Я вздохнула, сама не зная, с отчаянием или с облегчением.
– Так вот в чем дело…
После этого я начала объяснять всем, кто пытался бесплатно обслужить меня, что я вовсе не Нэнси, но быстро поняла, что это бесполезно. И я смирилась. Ведь каждому нужна своя сказка. Возможно, этот водитель или продавец придет домой и скажет жене:
– А знаешь, кого я обслуживал сегодня? Нэнси! И она улыбнулась мне! Очень ласково улыбнулась!
И жена подумает: а ведь и правда, мой муж еще ничего, раз ему улыбается сама Нэнси!
А вечером, сидя с друзьями в баре, он расскажет, как ему удалось приобнять певицу или даже пригласить ее на свидание, и она почти было согласилась, но помешали новые клиенты… И когда эта история будет рассказана по сотому разу, он и сам поверит, что встретил настоящую Нэнси, со временем эта маленькая ложь вытеснит правду из его воспоминаний, которая переплетется с вымыслом и станет новой реальностью. Потому я и не переубеждала их. Я стала Нэнси. Кстати, мой первый серьезный мужчина влюбился в меня с первого взгляда, потому что давно мечтал о Нэнси. Таким образом, она немало способствовала моему личному счастью.
Прошло много лет. Я совершенно забыла эту историю. Пока однажды, буквально на днях, Алик, один из приятелей ни встретился со мной, вернувшись из дальнего путешествия.
Мы посидели в кафе, поговорили, а потом он вдруг, встрепенувшись, сказал:
– Я же привез тебе подарок!
И он вытащил из рюкзака небольшую папку.
– Что там? – поинтересовалась я.
Он открыл папку. В ней была фотография, и лицо на снимке было мне поразительно знакомо! Где же я видела эту девушку? Я перевернула фотографию. На обратной стороне было написано «для Лары с любовью от Нэнси». Я вздрогнула от неожиданности и подняла на Алика глаза, с застывшим в них немым вопросом.
– Ты хочешь спросить, где я это взял? – усмехнулся он. – Так и быть, расскажу. Нэнси – известная певица. Я был на ее концерте, а после прошел за кулисы, познакомился с ней. Не знаю как, но мы подружились и стали общаться. А потом я взял у нее фотографию и попросил подписать. Вот и вся история.
– Я хотела спросить о другом…
– И о чем же?
– Почему ты мне это привез? Ты знаешь, что я брала интервью у известнейших артистов, у политиков, у президентов, и никто не был моим кумиром. Ты знаешь, что даже среди астронавтов у меня никогда не было кумира! Так почему ты привез мне снимок какой-то певицы?!
– Тебе не нравится? – огорчился он.
– О Боже мой, конечно, мне нравится! Я просто хочу понять одно – почему? Чем ты руководствовался? Пойми, в мире множество девушек, однако она подарила фото именно мне! В мире тысячи певиц, однако мне подарила фото именно она! Разве ты не видишь? Между мной и Нэнси существует незримая связь… Я думала о ней, я была ею, и она материализовалась в моем мире…
– Ни черта не понимаю, – злобно насупился Алик, – тебе подарок понравился или нет?
Я порывисто обняла его.
– Знаешь, что для меня этот подарок? Это, как если бы кто-то попал в сказку, выпросил бы шапку-невидимку и живую воду, и смог бы принести их в реальную жизнь, смог бы доказать, что волшебный мир существует! Нэнси была частью нереального мира. Но вот лежит фотография. И она материальна. А значит… Значит все, о чем мы мечтали, когда-нибудь станет частью реальности. Нет, не так. Все, что является реальностью, было когда-то частью нашей мечты. Она реализуется, пусть с опозданием, пусть причудливо, пусть невероятно и подчас неуместно, но она реализуется!
– А тебе-то что от этого? – поинтересовался мой спутник.
– А то, что теперь мне многое понятно… – я ненадолго задумалась, он молчал, не перебивая меня, и я продолжила, – Все мое детство я зачитывалась историями старины. «Полны чудес сказанья давно минувших дней про славные деянья былых богатырей…» Я мечтала о рыцарях и королях… Это мой мир, но он остался в прошлом. И реальности пришлось адаптироваться, понимаешь? Разве астронавты – не рыцари настоящего? Разве их состязания – не турниры? Их экспедиции – не военные походы? Их любят, им подражают, о них мечтают девушки…
– К чему ты клонишь, объясни нормально?
– И в каждом романе был герой, – я не слушала его, увлеченная своими мыслями, – Лучший из лучших. Сильнейший из сильнейших. И я мечтала, чтобы он полюбил меня. Я верила, что так должно быть, я этого хотела…
– Лара, я не понимаю тебя…
– Прости. Это все не существенно… Важно другое: когда он обратил на меня внимание – я считала это чудом, но оказывается это была закономерность. То, что мы будем вместе казалось мне невероятным в то время, как это – нормальный исход событий… Потому что такова жизнь. Как Нэнси. Как желтая крепость. Как Фата Моргана, понимаешь? Она просто считала мои мечты, словно сканером, создавая реальность вокруг меня… Понимаешь?
– Нет, иди к черту со своими рыцарями! Вот у меня действительно проблема, посоветуешь мне, что делать?
– Я постараюсь.
Алик подпер руками голову, и сказал:
– Я не знаю, как жить. Я много путешествовал, почти десять лет прожил в Тибете, читал умные книжки, изучал древние писания. То есть, наоборот, я знаю, как надо жить. Но живу иначе. Я не могу отдать последнюю рубашку, да что там, и предпоследнюю не отдам! Я не могу и не хочу взваливать на себя груз мировых проблем, но думаю о них, я понимаю, что живу неправильно, но не могу иначе. Я добрый, но не совершаю добра, я понимаю, что значит хорошо, но почему-то поступаю плохо… Как же мне быть, Лара, если я должен жить для людей, но хочу жить для себя? Я ведь знаю, как велел нам Бог…
Я задумалась. Алик был в прошлом выдающимся спортсменом, он прыгал с шестом, потом из-за серьезной травмы завершил карьеру. Я поднялась из-за стола.
– Пойдем, – сказала я.
– Куда? – удивился он.
– Ты будешь учить меня прыгать с шестом.
Мы пришли на стадион. Алик несколько раз объяснил мне, что и как нужно делать. Видно было, что он недоумевает, зачем мне понадобилось прыгать, но потом заинтересовался процессом обучения, а после моих неудачных попыток, упал на траву и расхохотался.
– Над чем ты смеешься? – я подошла и склонилась над ним.
– Прости, Лара, – он продолжал давиться от смеха, – Но ты совсем не можешь прыгать, возможно, ты к этому не способна, а возможно, тебе нужно еще долго-долго учиться. Пока же ты выглядишь невероятно смешно! Ха-ха-ха!
Я села на траву рядом.
– Так и Бог, глядя на тебя, Алик, думает, что ты выглядишь невероятно смешно. Ты пытаешься уподобляться ему, но из тебя такой же Бог, как из меня прыгун, а может и еще хуже. Чтобы стать как он или хотя бы выполнять его заветы, тебе нужно еще долго-долго учиться. А может быть, ты к этому неспособен… Ха-ха-ха… Я ответила на твой вопрос?
Он мгновенно перестал смеяться. Я встала и пошла к выходу. Алик смотрел мне вслед.
– Так что же мне делать? – крикнул он.
Я обернулась.
– Учиться, – ответила я. – И не пытаться взваливать на себя весь груз мировых проблем. Однажды, ты почувствуешь, что готов к этому, но пока это выглядит смешно. Главное – слушай свое сердце, оно знает, что плохо, а что хорошо. Оно не позволит тебе заблудиться!
– Как не позволило и мне, – добавила я про себя.
То, что является реальностью, было когда-то частью нашей мечты… Теперь я думала об одном. Как создать новую реальность, как воплотить мечту в жизнь нужным мне образом? Ведь только так мы сможем быть вместе.
там Фрейя решает,
где сядут герои;
поровну воинов,
в битве погибших,
с Одином делит
Я могла создать лишь тот мир, который знала: мир замков, прозрачных источников, могучих друидов и каменных алтарей, укрытых в дремучих лесах. Тот древний, исчезнувший тысячелетия назад мир, в котором до сих пор жила моя душа.
Я, высокородная дева, королевна, чью руку может получить лишь сильнейший из рыцарей. Однажды, танцуя на балу, я встретила Эвальда Бергмана – самого красивого из всех смельчаков и отважнейшего среди красавцев, молодого рыцаря, которому я подарила свое сердце. Но этого мало. Ведь древнее пророчество гласит, лишь тот может стать моим мужем, кто принесет мне звезду, сделанную из лунного камня. Иначе страшные несчастья обрушатся на наш благодатный край, и падет каменная крепость под натиском вражеских войск…
Долго-долго ждала я, когда вспыхнут искры любви в глазах моего рыцаря, и вот однажды, Эвальд увидел меня словно впервые, и больше мы не могли не смотреть друг на друга, наши души, охваченные незнакомым пламенем, ни на минуту не находили покоя. И как подобает благородному рыцарю, Эвальд попросил моей руки.
– Ты славный воин, – ответил ему мой отец, – но докажи, что ты лучший! Ты должен выиграть турнир. И не забудь про звезду из лунного камня…
И начался турнир. Я волновалась, нет, я со страхом ждала его исхода. Но Эвальд был лучшим, один за другим рыцари уступали ему…И вот ему надели венок из диких цветов, который он должен был вручить своей даме. Я ждала, что он отдаст его мне, а в ответ я отдам свою жизнь….
– Эвальд Бергман, есть еще один рыцарь, который хочет назвать королевну своей женой. Он готов сразиться с тобой! – вдруг разнеслось вокруг.
Эвальд обернулся – чуть высокомерная улыбка появилась на его лице.
– Кто же он?
– Король Александр, великий воин, лучший из воителей.
Король Александр вышел вперед. Эвальд в замешательстве отступил – слава непобедимого короля гремела по всей земле.
– Тебе нужна эта дама? – спросил Эвальд.
– Да, – коротко ответил король, и столько уверенности было в этом, что даже мое сердце влюбленной женщины не могло не услышать его.
– Что ж, я готов сразиться с тобой, – ответил Эвальд.
Я побледнела, один из них непременно погибнет, но так не должно быть, нельзя, чтобы погибали такие воины, только не сейчас, только не ради меня!
Но было поздно, они сошлись, и ни земля, ни небо не видели столь яростного поединка, в них не было страха, ведь оба сражались за правду, за то, во что верили свято.
Звон мечей, удары, удары, удары, сверкают лезвия, переплетаются тени, и вот уже звезды, словно снежные хлопья, падают с неба, и шуршат крылья валькирий, слетевшихся на поле боя, закрывают солнце, и становится темно, словно ночью. Я пытаюсь увидеть хоть что-нибудь, но вокруг все окутано пеленой мрака. Я закрываю глаза.
Внезапно становится тихо. Очень тихо. И я понимаю, что сама не знаю, кому из двоих я желаю победы. Они так сильны и прекрасны, они такие разные, я лишь хочу, чтобы они остались живы…
Я слышу шаги и открываю глаза. Король Александр стоит рядом со мной. Вежливо кланяется.
– Где Эвальд Бергман? – с волнением спрашиваю я.
– У него лишь легкая рана. Он будет жить и еще не раз сразится на турнирах.
– Но это значит, что… – я замолкаю.
Он улыбается и смотрит мне в глаза.
– Это значит, что победа осталась за мной.
Он подходит ко мне, я отступаю, поднимаю руки, словно пытаясь защититься.
– А как же звезда? Звезда из лунного камня. Так говорит пророчество!
Он улыбается, протягивает мне руку – на его ладони поблескивает белая звездочка.
– Откуда она? – спрашиваю я.
– Какая разница.
И в эту минуту, я понимаю, что это действительно неважно. Мое сердце, все мое существо склоняется в почтительном поклоне перед новым властелином мира. Король умер, да здравствует король! Без слов я клянусь в вечной преданности. Что бы ни было дальше, его образ останется в моем сердце…
– Куда мы пойдем? – спрашиваю я.
– Есть старый замок, он совсем заброшен. Мое родовое гнездо. Мы пойдем туда. Там нас никто не побеспокоит. Там мы будем одни.
Туман окутывает нас. Мы становимся почти прозрачными, еще секунда – и наши тела растворятся в воздухе, ведь мы всего лишь призраки, проекции, воссозданные моим подсознанием.
– Это колдовство? – лишь успеваю спросить я. – Все, что с нами случилось?
– Это драматургия жизни, ты можешь назвать это колдовством…
Я открыла глаза. Такой получилась моя новая реальность. Теперь она должна встретиться с прежней, смешаться с ней, вытеснить, уничтожить, разрушить, преобразовать или оставить неизменной.
Эта мечта пройдет тысячи световых лет, обогнет бескрайние просторы Вселенной, а потом придет туда, где до сих пор продолжается великое творение, где каждый день создаются тысячи миров и миллионы их обитателей. Она отразится в сотне зеркал, и каждое мельчайшее искривление моей души не останется незамеченным.
После чего мечта вернется назад, чтобы воплотиться в жизнь, чтобы стать моей судьбой.
Почему она была такой странной, откуда возник в Эвальд Бергман? Что если бы турнир выиграл он и мы бы остались вместе… Не думаю, что я была бы с ним счастлива… но хотя бы была delighted. В любом случае, мне было бы лучше, чем теперь.
Когда моя судьба вернется ко мне, я уже не сумею ничего изменить. Я должна буду принять ее со смирением, а если что-то пойдет не так…Что ж… я смогу обвинять лишь себя.
Мудрые девы
оттуда возникли,
три из ключа
под древом высоким;
резали руны, —
судьбы судили,
жизнь выбирали
детям людей…
Вы скажите, что я многого хочу, что я превышаю человеческие полномочия, данные Адаму после изгнания из рая? Что праматерь Ева в ужасе отвернулась, если б увидела мои жалкие старания?
Да, это правда. Я не умею создавать миры. Я не могу изменить будущее.
Но я хотя бы попыталась.
Некоторое время спустя я нашла его фотографии, сделанные прежде, чем он пришел в астронавтику. На снимках был молоденький юноша с круглым лицом, взъерошенный, которого трудно, да нет, невозможно назвать красивым. Но почему-то его лицо словно «выскочило» на меня из фотографии, заставив вздрогнуть от неожиданности. В тот момент я поняла, что если бы семнадцатилетней мечтательной девчонкой я встретила его такого: не слишком привлекательного, незаметного, никому неинтересного, то влюбилась бы на всю оставшуюся жизнь.
Но этого не произошло. Я встретила его лишь сейчас – сорокалетним мужчиной, героем и небожителем с грузом полуторавековой космической саги за плечами.
И влюбилась на всю оставшуюся жизнь.
Песнь о героях
В давние годы
родился однажды
могучий герой
из рода богов…
Я родился ровно 150 лет назад в небольшом городке, точнее его можно назвать и деревушкой. Мои родители были простыми людьми, они не имели образования и всю жизнь посвятили работе на небольшом заводе, производящим детали для электроприборов.
Мать назвала меня Александром. Помню, как в детстве она показывала мне картинки с изображениями Александра Македонского и говорила: «вот, это был великий герой. Я хочу, чтобы и мой сын стал таким же». Я хорошо запомнил ее слова. Хотя, полагаю, что история царя Македонии так впечатлила ее, потому что она никогда не слышала никакой другой. Родители жили в замкнутом мире, они почти ни с кем не общались. Вот почему, когда сразу после моего десятого дня рождения они погибли при обрушении самого старого из зданий завода, я остался совершенно один. У нас не было родных, которые могли взять меня на воспитание, не было друзей, которые бы позаботились обо мне. Представители Службы спасения увидели меня случайно, я стоял и смотрел на тела родителей, извлеченные из-под руин. Они забрали меня в город и отдали специалистам, которые должны были решить вопрос о моем дальнейшем будущем. Тут-то и выяснились интересные вещи: во-первых, что я ни одного дня не посещал школы и в свои десять лет даже не умел читать, не знал самых элементарных вещей, а во-вторых, мой организм оказался крепким и здоровым, приспособленным для тяжелых физических нагрузок, а психика – на редкость устойчивой.
– Пусть он пойдет в интернат для начинающих астронавтов, там как раз недобор, – решила комиссия. – Скажи, Александр, ты хочешь быть астронавтом?
– А кто это? – спросил я. Я с трудом понимал их слова, ведь мы с родителями говорили на достаточно редком диалекте, который значительно отличался от официального языка.
– Это… герои, – подумав, ответила мне симпатичная женщина-доктор.
– Да, хочу, – тут же решительно ответил я.
– Ну какой же из него астронавт? – сказал вдруг кто-то. – Мальчик ничего не знает, он безнадежно отстал. Он будет там словно… словно Маугли!
– А кто это – Маугли? – спросил я.
Он не ответил и безнадежно махнул рукой. Так я попал в интернат.
В интернате мне было нелегко. Я пошел на занятия с младшими классами, но даже там смеялись над моим акцентом. Их шокировало то, что я не знал простейших вещей. Я был отстающим. Нет, не так. Я был последним. И, наверное, в тот день, когда я осознал это, я решил стать первым.
Мне помогала сестра Виктория, монахиня, работавшая в больнице при интернате. Однажды она увидела меня у компьютера, я смотрел в экран и не понимал абсолютно ничего из написанного – буквы казались мне странными иероглифами, которые никак не хотели складываться в слова. Я молча глотал слезы бессилия. Она остановилась рядом.
– Что случилось? – спросила она.
– Ничего, – буркнул я.
– И все же? – она села рядом.
– Я ничего не могу понять в тех уроках, которые нам задают.
– Тебе трудно, потому что пока тебе просто тяжело читать. Попробуй запоминать информацию на слух. Возьми аудио курс. Так тебе станет легче понимать материал, кроме того, если ты будешь постоянно слушать грамотную речь, исчезнет акцент.
Я послушался ее и оказалось, что моя память была поистине блестящей – я запоминал гигантские массивы информации, кроме того, у меня выявились значительные способности к математике и географии. Я слушал и слушал – я бежал кросс и слушал, я ложился спать и слушал, ел и слушал, шел по улице и слушал, и постепенно пробелы в моих знаниях заполнялись, кроме того, мое произношение быстро исправилось. Ну, а в том, что касается спорта, я почти сразу опередил остальных. Но я не останавливался, я продолжал работать, пока однажды не почувствовал, что достиг некоего потолка. Я не знал, что мне делать дальше. И пошел снова искать сестру Викторию. Она была моим добрым ангелом. До сих пор при каждом возвращении на Землю я прихожу на могилы родителей и на могилу той, что стала мне второй матерью.
Я нашел ее в оранжерее, она поливала рыжевато-коричневые розы. Услышав мои шаги, она обернулась.
– Тебе нравятся мои розы? – спросила она. Я кивнул.
– У роз есть шипы, наверное, ты слышал об этом?
Я снова кивнул.
– У тебя тоже они есть. Чего ты боишься, Алекс?
– Я ничего не боюсь, – ответил я.
– Боишься. Ну хорошо, не хочешь говорить, не нужно. Однажды ты поймешь, что я имела в виду. Зачем ты пришел?
– Кто такой Маугли? – спросил я.
– Это герой книги. Его воспитали животные, он жил среди них.
– И что с ним стало?
– Однажды он ушел к людям.
– Ему было тяжело среди них, – сказал я.
Она обняла меня.
– Тебе тоже тяжело, малыш, я знаю, – сказала она. – Но ты сильный. И у тебя все получится.
– Я как животное среди этих людей, – ответил я.
– Нет, – она сняла очки и посмотрела мне в глаза, – Ты – человек. И я думаю, неординарный человек. Я верю в тебя. Ты умен и способен. Только не закрывай свое сердце, оставь его открытым для мира.
Я рассказал ей о своей проблеме. Сестра Виктория задумалась.
– Знаешь, – сказала она, наконец, – я могу посоветовать тебе вот что: ты можешь изучать все-все, но тебе будет трудно. Но есть то, что нравится тебе наиболее сильно, что влечет тебя, что занимает твои мысли. Изучай это. И ты станешь первым легко и без усилий.
– Почему?
– Потому что каждый человек должен делать то, что лучше всех в мире умеет он один.
– Неужели каждый умеет что-то лучше всех? Не может этого быть! – усомнился я.
– Это так, – уверенно кивнула она. – Подумай, чего ты хочешь!
Я подумал. И понял, что хотел бы изучать космос – он захватил мои мысли с первой секунды, в годы взросления, когда мои друзья мечтали о девушках, я думал лишь о звездах, лишь о бескрайних просторах галактики, туда стремились все мои помыслы, туда звало меня сердце. Я посвящал изучению космоса и подготовке к полетам все свое время.
Я оканчивал колледж лучшим учеником. И в восемнадцать лет отправился в свой первый полет. Так я стал астронавтом.
Черная бархатная бездна в одну секунду покорила меня, а момент, когда мы впервые преодолели скорость света, показался мне лучшим в жизни, я ощутил невероятный восторг, который до сих пор не могу сравнить ни с чем более. Это была моя награда за годы невероятных усилий, тяжелого труда, за отказ от развлечений и отдыха.
Однако, к величайшему неудовольствию, было и нечто другое, что раскрыл мне этот полет. В последние годы учебы я вообразил себя всесильным, но став астронавтом, я понял, что я снова – один из худших. Я дошел до вершины холма, думая, что достиг цели, но за ним оказался лишь новый холм, выше предыдущего, чьи склоны круче, а тропки уже, и, сцепив зубы, я двинулся вперед.
По окончании полета меня представили Жану-Батисту Бутону, руководителю Союза Астронавтов Галактики. Он побеседовал со мной, рассказал о трудностях выбранного мною пути.
– Ну что, вы по-прежнему готовы посвятить этому жизнь? Готовы пожертвовать спокойствием, отказаться от создания семьи? Готовы рисковать? Это опасная и тяжелая работа. Иногда неблагодарная. Но интересная.
– Я готов ко всему, – ответил я.
Он внимательно разглядывал меня.
– Чего вы ждете от этой работы? Я хочу честного ответа, каким бы он ни был. Не стесняйтесь, молодой человек, мне случалось слышать разные варианты.
– И какие же?
– В первую очередь, говорят: я хочу помогать людям, изменить мир к лучшему. Но многие говорят, что хотят славы, хотят заработать денег, вписать свое имя в историю.
Чего хотите вы?
Я задумался, пытаясь ответить максимально честно.
– Я просто не могу не летать, – сказал я, наконец. – Наверное, в этом причина.
Он изумленно уставился на меня.
– Такого я не слышал ни разу. Я думаю, вы будете великим астронавтом, юноша. На всякий случай, расскажу, что у вас всегда есть возможность покинуть наши ряды, в частности: по состоянию здоровья, в том числе и психического, по достижению пенсионного возраста, по решению Союза астронавтов, ну и, конечно же, воспользоваться статьей 318 галактического кодекса.
– Что это?
– Собственное желание. Хотя на моей практике только два человека воспользовались ею. Обычно уходят на пенсию или по состоянию здоровья. А чаще просто не доживают до ухода.
Я усмехнулся.
– Могу обещать вам одно, – сказал я, – что уж точно никогда не воспользуюсь статьей 318.
– Никогда не говори никогда, – ответил он.
Я поставил свою подпись под контрактом.
– Никогда, – повторил я.
Отныне я был принят на работу, которую исполняю уже более полутора веков и надо признаться, неплохо исполняю.
…гладила руки
и целовала
его приветно,
конунгу дева
тогда полюбилась
Меня часто спрашивают о моей личной жизни. Честно говоря, я не очень понимаю этого интереса, я много сделал и моих дел вполне достаточно, чтобы людям было о чем поговорить. Но нет, им важны другие подробности, возможно, они считают, что человек без любви и не человек вовсе. Что ж. Вспомнить бы, как все началось. Так давно это было…
Наверное, можно сказать, что началось все на третьем году учебы в колледже, когда в наш класс пришла молодая преподавательница географии. Она была стройной, с пышными светлыми волосами и огромными зелеными глазами. Конечно мальчишкам, полностью лишенным женского общества (это сейчас появились девушки, которые учатся на астронавтов, тогда к профессии допускали исключительно мужчин) эта красавица казалось пределом мечтаний. Я не помню, чтобы они говорили о чем-то другом за ужином, они хранили ее фотографии, они грезили о ней по ночам. Я видимо был другим. Приходя на географию, я действительно интересовался географией. По ночам я спокойно спал, а в столовой также спокойно ел. Мои мысли были заняты космосом. Что же до женщин… Я не думал о них. Лишь иногда, где-то в смутных образах, легкими призраками носившихся среди моих мыслей, я шел по дальним лабиринтам фантазий и встречал молодую женщину – с длинными каштановыми волосами и тяжелым холодным взглядом синих глаз. Она смотрела на меня из-под темных ресниц, а потом вдруг улыбалась и ее глаза вспыхивали тысячью золотых солнц, излучавших тепло и доброту, она кивала и скрывалась в темноте. Эта девушка была не похожа на нашу учительницу, она не была похожа ни на кого из тех, кто встречался в реальной жизни. Это была странная фея, волшебница, которая жила во мне самом. Я мечтал ее найти. А потом встретил Ингу. Мне было девятнадцать, я только-только подписал контракт, и мы с друзьями пошли в бар отметить это событие. Она сидела у стойки и смотрела куда-то вдаль своими холодными синими глазами. Эта девушка лишь отдаленно напоминала мою мечту, их сходство оказалось мимолетным, но и этого было достаточно, чтобы она показалась мне красивой. Я сказал об этом друзьям, они, как ни странно, не разделяли моих восторгов.
– В ней нет ничего особенного, мы можем найти тебе кого-нибудь получше, – хором заявили они. Но я уже решил подойти к Инге. Я не знал, как это сделать, поэтому нашел лишь один способ – просто представился и пригласил ее на прогулку.
Она смерила меня насмешливым взглядом.
– Ты действительно астронавт? – спросила она.
Я кивнул.
– Почему же я не знаю тебя?
– Еще узнаешь, – чуть хвастливо ответил я.
Она усмехнулась.
– Когда твой полет? – спросила она.
– Через месяц.
– Надолго?
– На двадцать лет.
Она задумалась.
– Что ж. Постараюсь, чтобы этот месяц тебе было хорошо, – ответила она.
Мы стали встречаться. Она была моей первой девушкой. Но удивительно – мне не было хорошо. Я думал лишь о полете, я не чувствовал ничего даже отдаленно напоминающего любовь, ни ту, о которой я знал из книг, ни ту, о которой слышал от приятелей.
– Ну что, парень, – спросил меня кто-то из друзей, – снесло у тебя крышу от этой девочки?
Что я мог сказать? Нет, не снесло. Наши встречи немного снимали испытываемое мной напряжение, не более того. А потом, за день до отлета она ушла. И я понял, что никто не придет на космодром проводить меня кроме сестры Виктории. Что ж. Так даже лучше.
Мы попрощались в так называемом Зале прощаний. Я видел, как других астронавтов провожают родители, братья, сестры, подруги. Но почти не чувствовал сожаления – я испытывал волнение перед полетом, я рвался в бой, хотел быстрее покинуть Землю!
– Обещай мне, что вернешься живым, – сказала сестра Виктория.
– Обещайте, что дождетесь меня, – ответил я.
– Все в руках Божьих, – она обняла и поцеловала меня.
И мы взлетели. Полет оказался сложным. Мы пересекли несколько Галактик. Я продолжал непрестанно работать над собой и скоро достиг уровня опытных и одаренных астронавтов. Я стал одним из лучших, но стремился к другому. Я хотел быть лучшим среди равных, и я знал, что однажды добьюсь этого.
Я вернулся, сестра Виктория дождалась меня. Потом я улетел снова. На этот раз я возвратился слишком поздно и не был на ее похоронах. Самый мой близкий, да нет, единственный близкий мне человек ушел безвозвратно. И нигде, даже в дальних уголках Вселенной я не смогу встретить ее снова. Но она часто приходит в моих снах, думаю, она следит за мной, кажется, она стала моим ангелом-хранителем. Там, куда она ушла, время идет еще удивительнее, чем в межгалактических полетах, там сотни лет пролетают за минуту, там живы те, кого давно уже нет с нами.
Я снова улетал и возвращался, стал одним из первых, а потом произошла та история с системой Медузы. Я опередил наших конкурентов, и Данаида вошла в состав земных территорий. И моя мечта сбылась – я стал лучшим. Вернувшись из полета, я шел по городу и видел плакаты со своим изображением, мое лицо смотрело отовсюду. Люди останавливали меня, просили автографы, меня приглашали на передачи, журналисты искали встречи. Сначала было весело и необычно. Я воспринимал это как долгожданную награду за свои труды – надо же, вчерашний Маугли отныне был интересен людям! Однако довольно скоро я стал уставать от своей популярности, меня утомляли беспрестанные одинаковые вопросы, меня раздражало внимание к моей персоне. В конце концов, я сказал тогда Жану-Батисту правду, я вовсе не искал славы, я просто не мог не летать.
Что касается женщин, то я начал побаиваться их. Мой фан-клуб все увеличивался, меня почти каждый день предлагали с кем-нибудь познакомить, ко мне подходили на улице, писали сотни писем, и я не знал, куда деваться от этого внимания.
– Почему бы тебе не завести подругу? – интересовались мои приятели. – Ты можешь выбрать любую девушку, с твоей-то популярностью!
