Виктор Владимирович Бондарюк
ГЛАВА 2
17
Адам поднял голову и увидел себя в ухоженном саду невероятной красоты. Стоящие вокруг фруктовые деревья были увешаны спелыми абрикосами и грушами. Апельсиновое дерево гнулось ветками от полновесных крупных плодов. А стоящие недалеко малиновые кусты краснели россыпью спелых ягод. Обрадованно встав и осмотревшись, Адам удивился совершенно неизвестной ему части сада центра 3. Подойдя к ближайшему от него персиковому дереву, ощущая под ногами приятную шелковистость мягкой, как ковёр, травы, с нежностью принимающей каждый его шаг, он протянул руку за налитым солнцем, сочным и уже мягким от переполняющей его сладости плодом. Чувствуя пальцами чуть приминающиеся бока невероятно вкусного на вид фрукта, он внезапно заметил яблоню, стоящую в стороне, отдельно от других деревьев. Вышедшее солнце, пробившись сквозь словно по заказу расступившиеся облака, осветило его своими невероятной красоты теплыми и прекрасными лучами. Мягким теплом окутав его крону, в сочной листве которой, в отличие от остальных, увешанных спелыми фруктами деревьев, висело всего одно, небесной красоты яблоко, которое стоило всех остальных плодов мира вместе взятых.
Ярко выделяясь в листве красными, с лёгкой желтизной боками, оно манило своей идеальной спелостью и Божественной завершенностью.
Растерявшись на какое-то мгновенье от такого многообразия выбора, Адам, счастливо улыбнувшись, решительно направился к яблоне, ощутив в наполнившемся слюной рту скорое блаженство вкуса чудесного плода. Но, сделав несколько шагов, он остановился в восхищении, заметив, как из-за её ствола появилась обнажённая Эва, что-то разглядывающая в кроне дерева. Он не видел её лица, но совершенно чётко знал, что это его любимая. Двигаясь спиной к нему и высмотрев яблоко, она, привстав на носочки, грациозно изогнулась и с вожделением потянулась к спелому плоду.
Висящий в сочной зелени дерева, освещённый солнцем, невероятной красоты плод, к которому тянулась обнажённая Эва, её упругие манящие ягодицы, голая спина, укрытая длинными по пояс, чуть колышущимися от лёгкого ветерка волосами, всё это вместе наполнило его естество чувственным трепетом. А она, всё так же не обращая на него внимания, ухватившись за яблоко, начала тянуть его на себя. Но ветка, вероятно, не желая расставаться с висящим на нём чудом, гнулась всё ниже и ниже до тех пор, пока, треснув, не оторвалась с глухим, утробным звуком, сотрясая всё вокруг. Испугавшись за любимую, Адам закричал зовя её: “Эва!” Но вместо звука его горло выдало тишину, как тогда, в самые последние минуты перед его рождением. Удивлённый, он пробовал снова и снова, но у него ничего не выходило.
Но тут, к своей радости, Адам понял, что Эва, каким-то чудом услышав его беззвучные крики, начала плавно поворачиваться в его сторону, опуская руку, держащую плод, вместе с так и не отпустившей яблоко веткой. В момент, когда она уже почти повернулась к нему, порыв ветра поднял волосы с её до этого невидимого лица, и Адам с ужасом увидел вместо знакомых черт любимой один равнодушный страшный глаз камеры ГОДсис, у которого никак не получалось сфокусироваться на объекте. Объектив вместо лица любимой мерзко дёргался зумом вперёд и назад, двигая холодными линзами.
Существо с камерой вместо лица протянуло Адаму на вытянутых руках яблоко с веткой. Листья тут же прямо на его глазах начали скручиваться и мертвенно желтеть, а божественной красоты плод, теряя влагу, чернеть и скукоживаться. Его налитые сочные бока сперва покрылись старческими морщинами, а затем проступили мерзкой гнилью, стекшей между пальцами существа отвратительной гнойной водичкой. От омерзения Адам сделал шаг назад и упёрся во что-то спиной. Чтобы разглядеть препятствие, он решил повернуть голову назад. Но от этого движения его начало закручивать, и он, словно собака, гоняющаяся за своим хвостом, постепенно ускоряясь, принялся крутиться волчком на месте, при этом сферическим зрением замечая всё, что творится вокруг. Окружающие деревья вместе с так и стоящим с вытянутой рукой существом тоже начали, съёживаясь, гнуться и чернеть, перерождаясь из ещё недавно идиллической картины в мерзкую грязно-гнойную массу, которая, образовав воронку с похожим на лаз чёрным центром посредине, затягивала его в пугающую черноту.
Адаму не за что было ухватиться, и вот он уже полетел и стал проваливаться со всё увеличивающейся скоростью. И уже где-то сзади, растворившись в мерзости мёртвого сада, осталось существо с веткой, превратившейся в тянущуюся к нему страшную безволосую когтисто-перепончатую лапу. А он всё падал в чёрном нигде, притягиваемый неизвестным никуда. И вдруг, внезапно ударившись о темноту, Адам проснулся и открыл глаза. Он увидел близко от себя колышущуюся ветром травинку, которая ничем не отличалась от тысяч своих собратьев. “Это был сон”, – облегчённо вздохнул он. И вдруг вне своей воли его тело, низко приподнявшись над землёй, криво хромая, быстро направилось в неизвестном ему направлении. Посмотрев себе под ноги, он с ужасом увидел вместо ног членистые лапки, одна из которых, сломавшись, вызывала хромоту. Осознание того, что он стал ангелом, вызвало в нём невероятное отвращение к себе, и он, влекомый неведомой ему силой, двигался куда-то вперёд до тех пор, пока не ощутил за спиной какое-то движение. Пытаясь увидеть, что там, он как-то неуклюже повернулся, и за мгновенье до того, как его оглушило чёрное ничто, он увидел худые грязные мужские ноги и ощутил тяжёлый камень, с силой ударивший его по голове. Мгновенная чернота, сквозь которую проскочило его сознание, выплюнула его в яркий свет.
Открыв глаза, он только тут осознал, что проснулся окончательно от играющего на его лице солнечного луча.
18
В тёмном тамбуре холодного бункера, древняя бронированная дверь, ведущая в помещение дата-центра, никак не могла закрыться, монотонно гулко стуча о косяк. А всё из-за того, что череп Адама 11, случайно задетый измученным Адамом 22, откатившись от основной груды костей, лопнув от давления её массивной тяжести, попал небольшим куском теменной кости в замок паза.
Мотор, отвечающий за закрытие, вместо того чтобы отключиться, греясь, упорно толкал тяжёлое бронированное тело на предназначенное ей место. И эта невидимая никем борьба человека и машины заставляла дверь монотонно биться сталью о сталь, словно вопреки смерти, продолжая начатое много веков назад дело, часть останков Адама 11, упорно не хотела сдаваться в желании уничтожить центр 3.
Древний датчик отсырел, и проржавевшие провода, отвалившись от первого же удара, отключили систему контроля, оставив эту проблему невидимой для ГОДсис.
19
Адам, стараясь придать своему лицу скучающее выражение, слишком быстро для прогулочного шага шёл к знакомым кустам, очень надеясь не встретить ангелов. Замеченный им пролетевший недалеко вездесущий “глаз ГОДсис” не обратил на него никакого внимания или, может, просто сделал вид, что не обратил. “Он ищет её”, – остановившись и взволнованно проводив стремительный механизм взглядом, подумал Адам. Едва дрон скрылся из виду, он чуть не бегом заторопился к плотной стене зелени, за которой надеялся найти ту, что своим появлением придала смысл его существованию, заставив трепетать от самого факта сиюминутной жизни, а не мечтать о смерти. С трудом сдерживаясь, чтобы не выкрикнуть её имя, Адам замер и огляделся. Привычная тишина, царящая вокруг, наводила его не на самые веселые размышления. “Надеюсь, с ней всё в порядке”, – ещё раз осторожно осматриваясь, тревожно подумал он, собравшись уже было шагнуть в стену зелени. Не заметив ничего подозрительного и решив не рисковать, Адам присел на четвереньки и, стараясь не шуметь, осторожно раздвинул ветки. Не желая оконфузиться перед Эвой в очередной раз, он аккуратно начал пролезать сквозь их плотную стену, царапаясь о мерзкие шипы, которые уже несколько раз так бестактно срывали с него одежду. Ткань простыни, прикрывающая его наготу, была совсем старая, и он осторожно отцеплял её от упрямых колючек. Увлекшись, Адам убрал зацепившую материю с очередной иглы и оказался нос к носу с… ангелом. Механизм, находясь с обратной стороны кустов, деловито выбравшись из натасканной им кучи веток и листвы, неподвижно замер, уловив его движения.
Близко увидев нарисованное кем-то из предшественников сердито-непропорциональное лицо робота, Адам чуть не закричал от мгновенно пронизавшего его с головы до ног ужаса. С трудом сдержавшись, он нелепо икнул и, сглотнув испуганную слюну, зашипел: “Козёл… напугал”. А ангел, равнодушно отвернувшись от него, продолжил заниматься своим делом.
Пытаясь поскорее придумать объяснение своего неуместного появления в этой части центра 3, не представляющей для него в обычной жизни никакого интереса, Адам начал развязано напевать какой-то глупый и пошлый мотивчик, отчего стал выглядеть ещё более нелепо. Не придумав ничего более оригинального, он сосредоточено принялся рассматривать совершенно рядовые листья кустов, стараясь периодически, но как-то гораздо чаще, чем это требовалось, поглядывать на занимающегося своими делами слуги ГОДсис. “Надо как-то заканчивать этот балаган”, – подумал Адам. И неожиданно для себя вдруг произнёс: “Так-с, ну тут всё в порядке”, – и, испугавшись этой глупой фразы едва ли не больше, чем самой внезапной встречи, повернулся в сторону механизма и наиграно удивлённо произнёс: – “А, вот ты где?” Ангел, выплюнув из задней части корпуса последние опилки переработанной ветки, на секунду замер и затем, не обращая на него внимания, неспешно направился к подножию стены, где явственно виднелись следы, оставшиеся от заваленного лаза, прокопанного Эвой. Понимая, что у него есть буквально пара секунд на принятие решения, Адам лихорадочно быстро осмотрелся в поисках хоть какого-нибудь камня. Вспомнив, что ещё и в прошлый раз он не нашёл подходящего по размеру булыжника, он почти физически ощутил, что имеющееся у него время уже практически вышло. Не придумав ничего лучшего, неожиданно даже для себя Адам, вдруг сделав несколько быстрых шагов, напрыгнул и распластался всем телом на белой спине робота, который тут же замер и, чуть присев, остановился под тяжестью лежащего на нём пусть тощего, но человека. Обхватив теплый корпус проклятой машины руками, Адам максимально прижался к нему, даже не представляя, что делать дальше.
Ангел попытался увидеть то, что упало на него сверху. Но радиус поворота его “шеи” был небольшим, и поэтому разрисованная человеческим лицом передняя пластина упёрлась одним своим краем в его же корпус, невольно придавив бороду Адама. Равнодушно застыв на месте, он просто стоял, вероятно, ожидая приказа ГОДсис. Адам же, прижавшись щекой к мерно пульсирующему корпусу, лихорадочно соображал, как выйти из опасной ситуации, которую он не только не разрешал, а, медля, наоборот, всё более усугублял в ожидании, когда ГОДсис обратит на неё более пристальное внимание.
Видя, что ангел не двигается, Адам попробовал чуть сползти с него, но, во-первых, его не пустила зацепившаяся за механизм борода, а во-вторых, едва слуга ГОДсис почувствовал, что упавшее на него нечто позволяет ему двигаться, он тут же сделал небольшой шаг в сторону завалившего лаз камня. Адам быстро вновь придавил ангела всем весом своего тела, заставив остановиться. Часто дыша от душившей его паники, он мучительно соображал, понимая, что время для решения патовой ситуации вышло. Его щека, прижатая к защитной пластине ангела, ощущала мерную работу мотора и шестерёнок робота. В какую-то секунду Адаму показалось, что он увидел новое движение в стене кустов. Резко приподняв голову, Адам скривился от боли, когда зажатые машиной волосы бороды больно дёрнули его обратно. Ойкнув, он снова навалился на белый корпус робота. Рефлекторно схватившись за подбородок и прижавшись щекой к спине держащего его на себе механизма, Адам неожиданно заметил небольшую образовавшуюся от времени трещину в древнем корпусе ангела. Она была не велика, но он своим весом увеличил её до такой степени, что мог разглядеть сквозь неё зубчатые соединения механических внутренностей.
Тут же сообразив, что это его единственный шанс выйти из неприятной ситуации, Адам, не отводя взгляда от вращающихся внутри шестерёнок, ругая себя за медлительность, пытался придумать, как можно использовать эту найденную в корпусе брешь. Устав стоять на месте, ангел в очередной раз чуть шевельнулся. Попробовав сделать новый шаг к стене, механизм, больно рванув, намотал на внутренние шестеренки ножек попавшие в щели корпуса несколько волосков из бороды лежащего на нём человека.
Это механическое движение робота подсказало решение проблемы. Не поднимая тела, Адам вывернул костлявый локоть и, снова скривившись от прострелившей боли ребра, стал искать рукой горловину своей сумки. Как назло, она никак не хотела находиться. Двадцать второго начало мелко потрясывать от напряжения, когда через какое-то время ему всё-таки удалось просунуть кисть в проклятую торбу. Обливаясь потом и не имея возможности ни заглянуть, ни подтянуть её к себе, он начал лихорадочно шарить внутри её матерчатого тела. Через какое-то показавшееся ему бесконечным время, его искривлённый от напряжения рот расплылся в нервной улыбке, и он извлёк из множества находившихся в сумке нужных для него в обычной жизни мелочей небольшой моток проволоки. Размотав и несколько распрямив его, обливаясь потом, Адам начал аккуратно просовывать его конец в обнаруженную им щель пластины до тех пор, пока не почувствовал, что дотронулся её кончиком до работающих шестерёнок механизма. Просунув его ещё чуть дальше, он ощутил усилившуюся в проволоке вибрацию. Закрыв на секунду глаза, он решился и снова чуть сполз в сторону. Ангел тут же обрадованно попытался продолжить движение к подножию стены, на удачу, вернув свою морду-пластину в обычное положение. Адам, с облегчением освободив бороду, тут же поднял затекшую голову вверх и практически скатился с ангела, снова ударившись больным ребром. Схватившись за саднящее болью туловище, он с волнением смотрел, как шестерёнки мотора механического существа, ухватив конец проволоки, начали наматывать его на себя, всё быстрее втягивая её вовнутрь. Видя, что его план удался, Адам тем не менее привстал и пополз на четвереньках следом за машиной, внутренне умоляя её поскорее умереть. Но, вероятно, проволока была слишком тонка, и ангел, подвергая нервы своего убийцы невероятному испытанию, как ни в чём не бывало двигался к заваленному подкопу, вот-вот норовя его обнаружить. Адам паниковал всё сильнее. Он был готов кричать от досады и уже было совершенно уверился в том, что его затея провалилась, когда робот, уже втянув в себя почти весь моток, вдруг начал двигаться рывками буквально в метре от стены. Резко замедлившись и делая всё более увеличивающиеся паузы между каждым шагом, механизм, неожиданно завибрировав, и замер совсем. Послышавшийся изнутри нездоровый хруст его ломающихся внутренностей и вырвавшийся из-под защитного панциря с явным запахом горящей проводки сизый дымок позволили Адаму облегчённо выдохнуть. Он довольно сел на землю, наблюдая, как членистые лапки замерли в полушаге, навсегда остановив белое древнее тело недалеко от поросших мхом величественных камней стены. Внутри механизма что-то окончательно бухнуло, и он, активно задымившись, умер окончательно. Закрыв глаза, Адам облегчённо выдохнул и тут же испуганно открыл их, снова услышав голос Эвы: “Ты убил его, – негромко произнесла женщина, – воин”. Быстро обернувшись на звук её голоса, он попытался найти глазами ту, которая так быстро стала смыслом его существования. Эва выбралась из-под основания стены, где она пряталась в сделанном ею небольшом углублении в земле, которое она накрыла наломанными ветвями. Обрадованный Адам вскочил, невольно вновь схватившись за проклятое ребро, и, подбежав, крепко обнял её. Сильно прижавшись к её ещё прохладному от холодной земли телу, он, закрыв глаза, зашептал: “Он искал тебя”. Его посланники были здесь, – так же тихо ответил Эва, – но ушли. Этот, которого ты убил, был последним”. Взяв любимую за руку, Адам, присев с ней на землю, удивлённо спросил: “Как же они не нашли тебя?” “Когда ты ушёл, я стала делать укрытие, – ответила Эва. – Так учил меня отец. А когда Бог велел свету идти в другие земли, я увидела много красных огней”. “Это были они”, – в волнении прошептал Адам. “Его слуги”, – договорила Эва. “Они были здесь и не смогли найти?” – в восхищении зашептал Адам, глядя на женщину. “Камень, они нашли только его», – продолжила она. “А тебя нет, – продолжил шептать Адам, облизнув губы от близкого вида её груди. – И теперь здесь кроме нас… никого, – с трудом сдерживая себя от сводящей с ума страсти, продолжал он. – Только ты и…” – не закончив фразу, замолчал Адам, дрожа от возбуждения, словно изголодавшийся наркоман вбирая в себя её запах, и вид близкого женского полуобнаженного тела. Потянувшись, он придвинулся к ней вплотную, обнимая трясущимися от желания руками. Словно не замечая его состояния, Эва чуть отстранилась и, вопросительно глядя на него, произнесла: “Но что же нам теперь делать? Ведь ты говорил, что он найдёт меня”. Прерывистым от желания голосом, теряя остатки выдержки, Адам затараторил, одновременно стягивая с неё безрукавку: “Я уже всё придумал. Мы сделаем укрытие, где-нибудь здесь, и спрячем тебя. А потом, потом я сделаю новый ход, и мы уйдём, вместе… А мёртвого ангела я утащу. Я всё, всё сделал, они сюда больше не вернутся. Обещаю”. “Не надо ход…” – начала было шептать Эва. Но Адам своими жадными губами впился в её волнительно-прекрасный рот, не дав закончить фразу. Она, упершись руками в его грудь, сперва чуть сдерживала его бешеный напор, но уже буквально через несколько секунд сдалась и они, слившись в единое целое, занялись любовью, неистово отдавшись друг другу на сочной траве, у подножия величественной древней стены центра 3.
20
Пожелтевшие листья, оголив ветви деревьев, выстлали своими умирающими телами красивый жёлто-красный ковёр в уже практически диком лесу центра 3. Адам в постиранной и аккуратно повязанной шнурком, сшитой из нескольких простыней и штор накидке размеренно шагал вдоль уже едва угадывающейся ленты старой дороги. На его плечи было наброшено шерстяное штопанное одеяло, из под которого достаточно заметно выпирала висящая на боку, чем-то плотно забитая сумка, а посох, которым он уверенно опирался при ходьбе, был украшен ленточками желаний. Буквально возникший из неоткуда “глаз ГОДсис”, напугав его своим внезапным появлением, завис над головой. “Здравствуй, Адам, – поздоровался ГОДсис. – Мне приятно видеть произошедшие с тобой изменения”. Сглотнув нервную слюну, Адам положил обе руки на посох. Затем с некоторым вызовом посмотрев в блестящий стеклом глаз камеры, молча кивнул. “Этому есть какая-то причина?” – будто на замечая нервной реакции двадцать второго на своё появление, продолжил ГОДсис. “Возможно, я нашёл то, что искал”, – пожав плечами, ответил Адам. “Хочешь поговорить со мной об этом?” – зазвучал заинтересованностью голос ГОДсис из покачивающегося в воздухе дрона. “Ты знаешь, пожалуй, нет”, – покачал головой Адам. “Я спрашиваю не из пустого любопытства, – продолжил ГОДсис. – Тебя постоянно нет в доме, и мы теперь почти не видимся и не говорим”. “А может, именно это и послужило мне стимулом поменять своё отношение к жизни?” – с вызовом ответил Адам, гордо откинув голову назад. “Мне жаль слышать, что наше общение делало тебя хуже, но в любом случае я рад за тебя, Адам, – ответил ГОДсис и, двинувшись в сторону сектора “ЗМЕЙ”, вдруг резко остановился, будто напоровшись на невидимую стену. Зависнув на несколько секунд, будто в раздумье, механизм развернулся и, вернувшись, вновь навёл стеклянный глаз камеры на украшенную ленточками верхнюю часть посоха. – И что же, многие из твоих желаний сбылись? – спросил он. Скосив взгляд на разноцветные обрывки ткани, Адам покачал головой: “Пока ещё не все”. “А ты уверен, что хочешь этого? – в свою очередь, неожиданно быстро бросил ГОДсис и, не дождавшись ответа, продолжил: – Бойся своих желаний, они могут исполниться”. “Рискну. Мне кажется, что хуже уже некуда”, – нарочно несколько хамовато ответил Адам, внимательно наблюдая за дроном, пытаясь обнаружить в его поведении какие-нибудь подозрительные изменения. “Возможно, и так, – вымолвил ГОДсис и, внезапно подлетев почти вплотную, сфокусировался на лице Адама. – И сейчас ничего не хочешь мне рассказать?” “Нет…”, – чуть отодвинувшись, ответил тот, несколько нервно проведя рукой по бороде. “Хорошо. Доброго дня, Адам”, – произнёс дрон и, поднявшись на прежнюю высоту, снова направился в сторону сектора “ЗМЕЙ”. И опять, будто напоровшись на невидимую стену, неподвижно замер. Повисев в воздухе таким образом несколько секунд, механизм внезапно быстро развернулся и, ускоряясь, умчался прочь в обратную сторону. “И Тебе не кашлять, козёл”, – бросил Адам, смачно плюнув себе под ноги, провожая взглядом удаляющегося дрона. Затем, подозрительно сощурившись и покачав головой, проговорил: “Он знает…” И, развернувшись, прибавив шагу, пошёл в сторону от раскрошившейся плитки дороги. Туда же, куда двигался изначально, в густые заросли сектора “ЗМЕЙ”, в которые его стараниями больше не заглядывало всевидящее око ГОДсис.