Виктор Владимирович Бондарюк
ГЛАВА 2
666
Поднявшись из склепа дата-центра и открутив у одного из мёртвых ангелов не тронутое дикарями в пылу битвы оружие, Адам, несмотря на то что уже короткий весенний день обещал скорый закат, отправился вон из разорённого людьми центра 3. Мысленно пообещав белому кресту сделать всё от него зависящее, чтобы вернуться, он, никого не встретив, беспрепятственно вышел через открытую многотонную массу основных ворот. Совершенно не таясь, дойдя по внешней стороне стены до отмеченной знаком перевёрнутого креста зияющей неприятной болезненной чернотой безлюдной щели подземного хода, он принялся разглядывать вытоптанное дикарями пространство перед ходом. Покружив на месте в поисках следов хекавара и не найдя их, Адам хотел было просто отправиться в сторону деревни, но после обнаружил не просто знаки пребывания Каяфа, а клочки его тонакан шор, от которой кровавые капли, будто специально оставленные для него, уводили в сторону от протоптанной остатками армии дикарей тропинки. Обрадовавшись такой удаче, Адам, не медля ни минуты, пошёл по следу, продолжив преследование.
Какое-то время его мучали вопросы: где все и почему воины просто ушли, бросив завоёванное ими место? Но затем, объяснив себе эту странность тем, что оставшиеся в живых дикари, которые, вероятно, ещё ни разу за всю их историю так массово не погибали, понесли в деревню раненых и награбленное, чтобы затем, залечив раны, вернуться. Приняв для себя такое объяснение, Адам, сосредоточившись на погоне, решительно шёл по следу.
Проведя в одной из пещер заставшую его в дороге ночь, Адам, немного отдохнувший, отправился дальше. Оружие, которое при помощи верёвок он повесил себе на грудь, придавало ему спокойствия. Остатки армии ушли в деревню зализывать раны, раненый Каяф, спасаясь, бежал от него, и поэтому Адам, уверенный в себе, шагал в своих снегоступах, совершенно не таясь, радуясь тёплому солнцу. Весна буквально за день совершенно вступила в свои права, щедро грея этот каменистый и практически лишённый растительности край своими благодатными лучами. Ясные отпечатки ног Каяфа, хорошо видимые на уже начавшем подтаивать снегу, вели его вперёд, заменив собой в какой-то момент пропавшие капли крови. “Скорее всего, – думал Адам, – рана этого козла была неглубокой и хекавар сумел, перевязав её, остановить кровотечение”. Увлекшись преследованием, он не мучил себя важными вопросами типа “почему предводитель идёт не в деревню племени, а куда-то в сторону?” или “как такой опытный следопыт, как Каяф, оставляет такие явные, будто нарочно заметные следы?”. Он чувствовал себя охотником, настигающим жертву, когда к полудню заметил, что местность, по которой он шёл, как-то смутно была ему знакома. И точно, только заметив это, он, к своему изумлению, понял, что неизвестной ему тайной тропой вышел к старой с растрескавшимся асфальтом дороге, петляющей на высоком, похожем на гору холме, на котором находились когда-то спасший его маяк и полуразрушенная пещера с бронированной дверью. Всё было там, где и должно было быть: и деревня со знакомыми домами, и вечная пелена облаков, в который упиралась дорога. И… вдруг он заметил что-то до боли знакомое, лежащее придавленное камнем в нескольких метрах от себя. Скакнувшее волнение кровью ударило в голову. Быстро подойдя, он, к своему ужасу, увидел лежащие две ленточки желаний: свою и подаренную им когда-то Эве. “Он увёл её с собой, – запаниковав, подумал Адам, – а возможно, и Айвана с Кайлом. Значит, все эти следы были не случайны, – вдруг догадался он. – Всё было подстроено специально, чтобы заманить меня сюда. Он вёл меня всё это время. А я…” Ярость мгновенно сменила страх, и Адам прошептал: “За всё ответишь, козёл”. И, сбросив снегоступы, быстро направился по дороге вверх, взяв в руки и основное, и запасное оружие.
Не прошло и пятнадцати минут, как, запыхавшись от быстрой ходьбы, решительно сжимая оружие в руках, Адам подошёл к знакомому входу в пещеру. Сейчас она не выглядела такой брошенной, так как внутри ощущалось чьё-то присутствие. Осторожно ступая по валяющейся каменной крошке, он вошёл под округлые исписанные граффити и заросшие кустарником своды пещеры. Пройдя мимо гор мусора и нагромождения цинков из-под патронов, Адам замер, увидев лежащих на одном из многочисленных зелёных ящиков Айвана и Кайла, рядом с которыми Эва в ошейнике сидела прямо на полу недалеко от бронированной двери, круглый иллюминатор которой в этот раз ярко светился изнутри. Заметив Адама, она испуганно привстала, задев ящик. Дети тут же принялись плакать, а Эва, будто и не слыша их, ничего не говоря, страшно смотрела за спину своему непутёвому мужу, который, заметив, куда был направлен её взгляд, уже начал было поворачиваться, чтобы увидеть то, что находилось позади него. В момент, когда Адам ощутил, как по спине пробежал холодок непоправимого, он дёрнулся от того, что почувствовал, как что-то с силой опустилось ему на голову. Всё перед его глазами закружилось, оружие выпало из рук, и тут же горе-следопыт получил второй сокрушительный удар, вырубивший его окончательно.
С трудом подняв тяжеленные веки, Адам почувствовал в рту привкус крови. Голова болела и кружилась, а находящийся близко от него усыпанный камешками, растрескавшийся бетонный пол, вызывая тошноту, норовил уехать куда-то в сторону. Шум в ушах начал стихать, сменившись на монотонное бормотание мужского голоса. Пересилив боль в затылке, чуть скосив глаза, ему удалось рассмотреть сидящего непосредственно рядом с ним на коленях человека. Это был Каяф, протягивающий руки в сторону светящегося окошка двери, повторяющий как заведённый одно и то же: “Я выполнил твою волю. Позволь снова услышать божественные звуки твои. Яви рабу своему знак милости, великий дух горы”. Адам зашевелился, решив попробовать встать, но тут же получил от хекавара сильный тычок ногой в бок. Прервав слова молитвы, тот покосился на пленника и с кривой ухмылкой произнёс: “Доброе утро, анасун, давно не виделись”. Адам дёрнулся снова и понял, что связан. “Где Эва?” – процедил он. “Там, где и должна быть, рядом с мужем ожидает смерти”, – зло ухмыльнувшись, ответил Каяф. Пытаясь увидеть Эву, Адам с трудом перевернулся на бок и отыскал её взглядом, сидящую на том же месте с заплаканными глазами, рядом с детьми. С трудом кивнув ей, он опустил гудящую голову на пол и заметил затянувшуюся рану на плече хекавара. Сплюнув сгусток крови, Адам процедил: “Я тебя достал один раз, сделаю это и ещё”. Каяф посмотрел на своё плечо и искренне рассмеялся: “Глупец. Ты лишь слегка задел меня. Это не рана для настоящего мужчины. Я приказал своим людям не трогать тебя и вёл за собой как ребёнка, смеясь, глядя на то, как ты “преследуешь” свою добычу, которой, наблюдая, как ты, пуская слюни, спишь в пещере, ничего не стоило убить тебя в любую секунду”. Адам зло засопел, с трудом снова приподняв голову, и исподлобья глядя на нагло улыбающегося хекавара. Ярость и досада накрывали его с головой. Как он мог быть таким наивным? Каяф презрительно улыбался ему в лицо, до тех пор, пока круглый штурвал замка бронированной двери, светящей ярким пятном иллюминатора, вдруг металлически скрипнув, не пришёл в движение. Улыбка мгновенно исчезла с лица Каяфа, и он, упав ниц, покорно вытянул вперёд руки. Эва, испуганно прижав Кайла, забилась в угол, и только Адам, не в силах держать голову навесу, опустив её, лежал, как и прежде, на боку, глядя на покорную позу хекавара, внутренне удивляясь тому, как же не шла она его сильному телу.
Штурвал провернулся и замер. По виду очень тяжёлая бронированная дверь стала тихо открываться, постепенно заполняя пещеру потоком яркого, накрывающего собой слепящего потока лучей. Адам снова поднял голову и, с трудом держа её навесу, сощурившись, пытался рассмотреть, что происходит в белом, режущем глаза сиянии. Поначалу он уловил внутри обжигающего сетчатку света движение, несколькими секундами позже сложившееся в фигуру, облачённую в длинные одежды и медленно движущуюся в их сторону. Сил у него было немного, и он, прикрыв веки, расслабил шею, снова уперевшись виском в холодный бетон пола. Слыша приближающееся размеренное шарканье одиноких ног, Адам смирился со своей участью, понимая что в данной ситуации, сделать уже ничего не может. В какой-то момент шаги замерли, и старческий голос, с очень знакомой интонацией произнёс: “Привет, босс”. Собрав остатки сил, двадцать третий открыл глаза и увидел всего в паре метров от себя одетого в белый плащ человека, который никак не мог стоять там, где находился.
“Самюэль?” – прошептал поражённый Адам, увидев пусть сильно постаревшего, но совершенно узнаваемого друга. Услышав их голоса, Каяф, не вставая с колен, распрямился, удивлённо глядя то на Адама, то на всё такого же черноволосого, но с печатью прожитых лет на лице Самюэля, который, добро улыбнувшись Адаму, сбросил укрывавший его белоснежный плащ, оставшись в светлых брюках и фирменной куртке “Engineering Technology Future”, с шевроном C. АТАН на груди. Продолжая счастливо улыбаться, Самюэль ободряюще кивнул Адаму. Затем, неспешно вытащив пистолет из висевшей на поясе кобуры и не отводя от него доброго, излучающего истинную радость взгляда, без остановки выпустил всю обойму в Каяфа. Хекавар, так и не поняв, что произошло, мешком завалился на бок и, выплёвывая кровь, задёргался в предсмертных конвульсиях. От грохота выстрелов и неожиданности произошедшего связанный, насмерть перепуганный Адам, словно червяк, попытался отползти прочь, а Эва, схватив вновь заплакавших детей, прижимаясь к стене и с грохотом роняя нагромождение ящиков, бросилась вон из пещеры. Самюэль, не сдвинувшись с места, спокойно проводил её взглядом, и всё так же лучисто улыбаясь, счастливо повернулся к двадцать второму: “Как же долго я тебя ждал, мой дорогой”. Адам, ошарашенный этим столь неожиданным поступком не меньше, чем невероятным появлением старого друга, испуганно глядя на него, прохрипел: “Не убивай меня”. “Что ты? – воскликнул Самюэль, искренне покачав головой. – Это было бы самой большой глупостью и просто преступлением перед тобой и всем человечеством. Я ни за что не сделаю этого, обещаю”. Адам посмотрел на ещё дёргающееся в предсмертных конвульсиях тело человека, которого сам же так недавно хотел убить. “Забудь о нём, мой милый. Поверь, он не стоит того, чтобы говорить о нём после стольких лет разлуки, – проговорил Самюэль и закашлялся, – ведь из-за него мы с тобой чуть не погибли.” Неожиданная встреча, и совершенное на его глазах внезапное убийство, лишили Адама дара речи. Пытаясь как-то взять себя в руки, он переводил взгляд с палача, на его жертву и обратно до тех пор, пока внезапно не упёрся взглядом в лежащий на полу, совершенно чистый, без единого пятнышка плащ. “Белый” – неожиданно для себя прошептал он, поражённый тем, как тот дисгармонировал с кровью и грязным серым тленом окружающего мира. “Цвет спасения, и духовной власти. Помнишь?” – спросил Самюэль, и хрипло засмеялся. Адам, всё еще не до конца веря в произошедшее, механически кивнул, и поднял испуганный взгляд на того кто казался ему скорее бесплотным приведением, чем реально существующим человеком. Бесспорным подтверждением реальности происходящего служило лишь, затихающее в последних предсмертных конвульсиях тело Каяфа.
“У тебя наверное, тысяча вопросов, мой милый?” – спросил Самюэль ещё более радостно. Адам, почувствовав, как затекли связанные руки, выдавил из себя: “Можешь развязать?” “Прости, конечно”, – быстро ответил Самюэль и, присев освободил его от крепких пут хекавара. Почувствовав, что свободен, Адам с трудом присел и, потёр ноющие запястья. Затем, подняв глаза на по-прежнему сидящего на одном колене так неожиданно появившегося друга, всё ещё не веря своим глазам, осторожно дотронулся до плеча улыбающегося Самюэля, который потянувшись навстречу, в ответ положил ладонь на плечо растеряно прошептавшего Адама: “Господи, как это возможно?…” И словно приняв наконец увиденное, двадцать второй прильнул и обнял спасшего его человека, о существовании которого просто не помнил все эти долгие годы. Исходивший от безукоризненной чистой куртки Самюэля, забытый запах недавно постиранной вещи, перемешанный с кружащим голову ароматом сладковатого парфюма, обрушил на бедного Адама ужас его теперешнего положения. “Боже”, – шептал еле слышно он, физически ощутив глубину пропасти в которой находился. Бедный сын ГОДсис, словно наркоман, с жадностью вдыхал ароматы давно погибшего мира, заставившие его глаза наполнится благоговейной влагой. Сдержанно, но теме не менее очень по-доброму ответив на искренние объятья, Самюэль погладил его по спине, и поднимаясь на ноги произнёс: “Нет, ты всё-таки не представляешь, как я рад тебе…” “И я, – щёлкнув коленями, тоже вставая, радостно ответил потрясённый Адам, стараясь на сколько возможно задержать в себе так взволновавший его запах. – Это же чудо… – волнуясь смахнул влагу глаз двадцать второй – Как же могло случиться так, что ты оказался здесь? Ты тоже?.. – спросил он, оборачиваясь и высматривая Эву. “Нет, – перебил его Самюэль, – я не клон, как ты, моя милая овечка Долли… – улыбнулся Самюэль. – Я самый что ни на есть, правда, несколько староватый, но Самюэль Атан, – улыбнулся он, – и мне сейчас, страшно сказать, 930 лет”. Всё еще не веря своим глазам, Адам снова осторожно дотронулся до кажется совершенно невозможного гостя из седого прошлого. “Ну хватит. Я абсолютно реальный – ещё шире улыбнулся Самюэль, показав как и прежде безупречные зубы, – никакой мистики, только наука”. Он внимательно всмотрелся в лицо Адама, и продолжил: – “Вижу жизнь в этом новом мире тяжела. Ты совершенно другой. – двадцать второй смущённо опустил глаза, – И всё же, глядя на тебя сейчас, вот о чём я подумал, мой дорогой. В тот злосчастный день я опоздал на девять минут, которые в результате позволили нам встретится через девять веков. Это просто какая-то вселенская ирония, – заметил он – не правда ли? Удивительно. Падая в яму, не знаешь на какой горе окажешься. История мира полна странных совпадений, и мы с тобой, похоже, в этом списке, мой милый. Ведь всё могло сложиться совсем иначе… Страшно даже подумать”. Адам смотрел на друга, закусив губу от оглушающих его эмоций, глазами, наполненными слезами счастья. “Боже мой, – еле слышно шептал он, – это просто фантастика. Я не могу поверить. Как это возможно? Умоляю…” “Ты уверен, что вот прямо сейчас хочешь услышать историю сотворения нового мира?” – заглядывая в глаза растроганного Адама, спросил Самюэль. “Сгораю от любопытства”, – заглядывая в глаза друга, уверенно попросил двадцать второй. “Ну хорошо, думаю пара минут не решат уже ничего” – вздохнул Самюэль.
“Когда Адам попал под тот чёртов грузовик, я чувствовал себя очень виноватым. – начал он – Но ведь нужно было жить дальше… И я, решив продолжить начатое им дело, принёс руководству написанные в той тетради расчёты”. Самюэль постучал пальцем по названию компании, вышитому на его груди. Адам как заворожённый слушал, не отрываясь, в невероятно волнении глядя на друга. “Как я и предполагал, они долго чесали свои тупые головы, – продолжал рассказчик, – говорили, что у нас полно своих проблем с криогенной консервацией, но всё-таки дали мне карт-бланш в виде небольшого годичного финансирования, и знаешь что?” “Что?” – в нетерпении ожидая продолжения, эхом отозвался Адам. “Дело пошло, – продолжил довольный Самюэль, – и ещё как. Расчёты были верны, и парни из отдела уже к концу года собрали первый прототип, который работал так, что боссы выпрыгивали из штанов от счастья, считая будущие прибыли”. Переполненный эмоциями двадцать второй, вытер повлажневшие от счастья глаза. “Адам был гений, друг мой, – улыбнувшись в ответ, продолжил Самюэль. – Меня сразу повысили и дали такой бюджет, о котором ещё недавно нельзя было и мечтать. И вот тогда…” – вдруг замолчал Самюэль. “Что тогда?” – переспросил Адам, не отрываясь, глядя ему в глаза. “Тогда я вместо развития проекта искусственного интеллекта занялся тем, о чём эти недоумки совсем и не подозревали”, – с вызовом ответил Самюэль, глядя на Адама. “Клонирование”, – понимающе кивнув головой Адам, глядя на друга. “То, благодаря чему мы можем сейчас говорить с тобой, мой милый, – ответил Самюэль и, участливо прикрыв ладонью, грязную руку Адама, продолжил: – В течении пяти лет мне удавалось водить их за нос, и всё благодаря тому, что ИИ выдавал поразительные результаты. К тому же работы по криогенике я тоже не забрасывал. Мы создали аппарат, способный погружать в анабиоз и выводить из него обезьян просто по щелчку пальцев. И тут случилось то, – Самюэль начал кашлять, – что случилось”, – еле выдавил он из себя, задыхаясь от душивших его спазмов. Адам, участливо глядя на друга, поддерживал его. Когда приступ стал сходить на нет, он участливо спросил: “Ты болен?” “Теперь это уже не имеет значения, – сплёвывая наполненную кровью слюну, равнодушно махнул рукой Самюэль. – Так вот… Зная о наших разработках, военные пришли к боссам, а те вызвали меня. И всё закрутилось быстрее, чем колёса моего старого “Корвета”. Помнишь его?” – спросил Самюэль, заглядывая в глаза Адама. Тот горячо закивал, растянув в улыбке рот с жёлтыми нечищенными зубами, вспомнив красного лака великолепную машину Самюэля. “Предвидя ядерный конфликт, – продолжил удовлетворённый реакцией собеседника Самюэль, – страны двадцатки выделили бюджет для создания центров сохранения памяти цивилизации. А управлять ими должен был…” “ГОДсис”, – закончил фразу Адам. “Точно, – кивнул Самюэль. – Мы начали работать параллельно. Строились базы, в разработках которых активно участвовала наша нейросеть. Успехи ГОДсис поражали, ведь он показывал чудеса мощности и сообразительности. Но в один прекрасный момент военные спросили меня: “А что если ваш цифровой умник решит, что человек ему больше не нужен?” “И знаешь, что я ответил им? – Самюэль выжидательно посмотрел на Адама. – Я им сказал, что он так и решит, рано или поздно. И они приказали нам придумать что-нибудь. И мы что?” – он с гордостью глянул на двадцать второго. “Придумали…” – вместо друга закончил Адам. “Да, – кивнул головой Самюэль, – мы прошили ему в систему не стираемый баг, который требовал от ИИ наличие живого, дееспособного оператора при любой перезагрузке или обновлении”. “То есть ГОДсис нужен был живой человек не для того, чтобы ремонтировать ангелов?” – удивлённо спросил Адам. “Конечно, нет”, – улыбнулся Самюэль. “Вот оно что… Теперь-то ясно, – проговорил ошарашенный Адам. – А откуда мой материал?” “Клиника. В утро гибели, да и…” – ответил Самюэль. “Но почему я?” – перебил старого друга Адам, испытывающе заглянув ему в глаза. “Корпоративная этика, чёрт бы её побрал. Если бы я сделал себя элементом ГОДсис, это было бы неоднозначно воспринято членами правления. Нужен был кто-то третий. А я чувствовал определённую вину за тот чёртов грузовик. К тому же, – вздохнул он, – жена настояла. Она долгие годы переживала случившееся”. “А как её звали… твою…?” – не закончив фразы спросил Адам, боясь даже подумать о том, что пришло ему в голову. Самюэль вздохнул и произнёс: “Рита. Её звали…” Адам, ошарашенный услышанным, схватил друга за грудки: “Только не говори мне, что ты женился на…” “Да”, – кивнул Самюэль. Адам оттолкнул его и прошептал: “Почему она, именно она?” “Так получилось, – вздохнул Самюэль. – А потом, если бы у нас с ней ничего не вышло, скорее всего мы бы не разговаривали с тобой сейчас”. Адам пронзительно смотрел на Самюэля: “Из всех женщин мира ты выбрал именно её”. “Адам был мёртв, а она так несчастна. Вспоминая погибшего мужа, Рита часто звонила мне. Мы ездили на могилу, и в один день…” – замялся Самюэль. “Хватит, – остановил его Адам, – я не хочу этого слышать”. “Да, – кивнул Самюэль, оглянувшись на цифровой сигнал, раздавшийся из-за открытой двери центра, – и правда, хватит воспоминаний. Я должен тебе кое-что показать, идём-ка со мной”. “Погоди, – попросил Адам, – чуть позже, умоляю. Я должен знать всё”. “Зачем тебе это?” – спросил Самюэль. “У меня было столько вопросов, а теперь… Да и к тому же, ты столько времени провёл один, неужели не хочешь поговорить со старым другом, поделиться?” – выпалил Адам “Ты правда хочешь знать детали?» – снова спросил Самюэль. Адам горячо закивал в ответ. “Ну хорошо, – пожав плечами, вздохнув, продолжил Самюэль – Мне кажется, мы остановились на операторах?” “Если не считать Риты, то да”, – стараясь не выдать укол ревности буркнул Адам. “Операторы не могли жить вечно, – будто на замечая настроения двадцать второго, продолжил Самюэль, – и тогда пригодились мои работы по клонированию. Но так как времени и денег на них было потрачено значительно меньше, чем, например на ИИ, то и результат был соответственный. От ускоренной репродукции страдало качество, и репликанты не всегда получались дееспособными. А замедление процесса при определенных обстоятельствах было угрозой существования ГОДсис. Но я рад, что наш электронный Бог как-то справлялся все эти столетия”. “Подожди, – снова перебил Адам, – но как тогда ГОДсис так легко отпустил меня с Эвой?” “Скорее всего на момент, когда ты трахался с своей новой пассией, у ГОДсис уже был заготовлен репликант. Или, может, Он решил, что готов возродить людей. Я не знаю. Он – голова». “Мёртвая”, – эхом добавил Адам. “Что?” – переспросил Самюэль. “Я убил Его”, – тихо ответил Адам и испытующе посмотрел в глаза другу, вдруг ставшему очень серьёзным. Повисла пауза. “Ну и чёрт с Ним, – неожиданно счастливо улыбнулся Самюэль. – Всё вокруг кроме нас мертво. Чего же переживать о смерти ещё одной железяки. Не бери в голову. Ты жив, и это сейчас главное”. Самюэль, широко улыбаясь, подмигнул удивлённо смотрящему на него Адаму. “Ну хорошо, – через паузу продолжил двадцать второй, – но откуда он мог знать, что я захочу уйти?” «Бихевиористика, мой милый, – похоже, довольный сменой темы, проговорил Самюэль, – изучение поведенческих структур. В системе была прописана рекомендация через определенный промежуток времени начинать работы по клонированию вне зависимости от обстоятельств. Репликант, первое время ответственно относясь к своим обязанностям, уже через пару лет был готов на пакости”. “Ты-то откуда знаешь?” – с вызовом зло спросил Адам. “Моя лаборатория тестировала пилотный образец, который и был отправлен в первый центр”, – ответил Самюэль. “Подожди, подожди, – остановил его Адам. – Ты хочешь сказать, что в каждом центре…” “Был свой Адам”, – хором закончили оба. “Чёрт, – ошарашено Адам присел на корточки. – Стой, стой, – сказал задумавшись он, – значит, все эти люди – мои потомки? “Не думаю. Хотя? Не знаю. Может частично и, да…” – равнодушно махнул рукой Самюэль, – в центре 6 после карантина продолжались работы. Там были и женщины, так что всё может быть”. “Ладно, хорошо, с ними понятно. А ты? Как ты оказался здесь?” – задал Адам главный мучивший его вопрос. “Это интересная история, мой дорогой, – ответил Самюэль – В центре 5 не было предусмотрено наличие оператора. По плану это была просто станция, дублирующая информацию всей сети. Но я, пользуясь своим служебным положением, установил здесь криокамеру, которая позже спасла меня, позволив входить в гибернацию. Когда я давал команду к установке аппарата, то делал это на всякий случай. Здесь должна была стоять такая же система клонирования, что создала и тебя, но с моей матрицей личности. Вот только единственное, что я успел сделать, это вживить себе разъём коммуникативного порта. А потом начался ад. Все стали забрасывать всех бомбами, и времени закончить начатое уже не было. Я вынужден был почти всё время прозябать во сне, периодически просыпаясь, расходовать драгоценные ресурсы и стареть”. “Ну хорошо, это понятно. А как ты узнал, что на полу лежу я?” – осторожно спросил Адам. “Он должен был привести тебя ко мне”, – кивнул Самюэль на труп хекавара. “Каяф?” – подозрительно спросил Адам. “Я установил для себя график выхода из гибернации и просыпался примерно каждые пятьдесят лет, – ответил Самюэль, – но у меня были два злейших врага. Время, и проклятые землетрясения. Они разрушали не только этот бункер, но и мои планы. И в одно не самое лучшее пробуждение мой компьютер затребовал перезагрузки. Но он тоже часть ГОДсис, которому требовался оператор. А его у меня, как ты понимаешь, не было. Я попробовал установить связь с центрами, но соединился только с твоим, третьим, который, приняв мою попытку контакта за хакерскую атаку, перешёл в режим замкнутой жизнедеятельности. Время шло, мой компьютер мог вырубиться в любую секунду, – он снова начал кашлять. – Проклятье, – зло проговорил Самюэль, заходясь в приступе.” “Да что с тобой, ты простужен?” – спросил Адам. “У меня рак, – страшно ответил Самюэль, – его нашли ещё до начала всех этих событий. И он тоже, – вдруг нервно повысив голос, сказал Самюэль, – заставлял меня действовать скорее. Я должен был торопиться. А эта сволочь! – сделав быстрый шаг, он пнул труп Каяфа. – Не делала то, что велено”. Адам, раскрыв рот, смотрел на Самюэля, не произнося ни звука. “К тому же я давно не выходил на воздух, – продолжал Самюэль, – а он не очищен. В любом случае, думаю, надо поменьше шляться здесь. Так о чём это я?” “Ты сказал, что компьютер требовал перезагрузки”, – осторожно напомнил Адам. “Да, точно, – продолжил Самюэль, – система хотела перезапуститься, и ей требовался оператор, а единственное место, где его можно было добыть, это центр 3. Нужно было что-то предпринять, как-то выманить, послать за тобой кого-то. И тут мне повезло. В один прекрасный день вот прямо сюда пришёл этот недоумок, – Самюэль снова замахнулся ногой, но, передумав, лишь плюнул на труп. – Он хотел посмотреть, что находится за дверью. К моей радости, этот дикарь знал язык, на котором мы смогли поговорить. Он хотел услышать великого духа горы, ну и получил то, что хотел, – Самюэль хрипло засмеялся. – Этот идиот стал приходить чаще и жаловаться на гадкого вождя, чьё место мечтал бы занять. Он совсем ничего не смыслил в корпоративных интригах. – Самюэль хитро подмигнул. – Но я научил его”. “Ты подсказал ему убить отца Эвы?” – удивлённо спросил Адам. “Что здесь такого? – спокойно спросил Самюэль. – Это же просто политика, способ выживания, и только. “Но…” – закипая, начал Адам. “Никаких “но” здесь нет! – неожиданно зло крикнул Самюэль, перебивая. – В “белых перчатках” не выжить никогда и никому, а тем более в мире, где люди едят крыс или в одиночестве проводят тысячелетия. Отчаяние правит здесь бал. Именно оно помогло мне придумать и осуществить сложный, поверь, очень сложный план, позволивший тебе сейчас быть здесь”. “Погоди, погоди, – остановил собеседника Адам, – уж не хочешь ли ты сказать, – ошарашенный догадкой, продолжил он, – что Эва появилась в центре 3 не случайно?” “А как же ещё? – удивился Самюэль, – я приказал этому кретину сказать ей, что живущей за высокий стеной “добрый” Бог хочет обнять её никчёмную жизни на землетрясения. – он начал смеяться – И будто с ним можно договорится.” Новый приступ кашля прервал смех и рассказ Самюэля. Выплюнув окрашенную кровью новую порцию слюны, он выкрикнул: “А с Богами нельзя договариваться! Их нужно бояться, и делать то, чего они хотят”. Пытаясь осмыслить услышанное, Адам не отрываясь смотрел на Самюэля, который несколько придя в себя продолжил: ”Поступок этой женщины – просто решение уравнения. Знаешь, как трудно было сделать так, что бы этот мёртвый болван не знал, что она копает проход? Иначе бы он наверняка решил тоже немедленно пробраться туда, что, собственно, и сделал, едва только представилась возможность”. “Но как ты узнал, что Эва будет копать лаз под стеной?” – раздавленный услышанным спросил Адам. “А что она должна была ещё делать?! – зло выкрикнул Самюэль. – Искать Капитана Америку, чтобы он защитил её? Этот лысый кретин рассказал мне, что дочь вождя, вопреки их обычаям отказала ему. И я понял, кто мой кандидат. К счастью, она не обманула моих ожиданий. Будь сучка менее решительной, ничего бы не вышло. Спрятаться ей больше было негде, вот она и сделала то, что и должна была. Прокопала ход и, конечно, нашла тебя, одинокого и обуреваемого страстями”. Самюэль замолчал, тяжело дыша. Затем выплюнув новую порцию кровавой слюны, продолжил: “Запущенная мной логическая цепь событий сработала. Даже слишком. Чтобы не спугнуть тебя, я приказал этому дохлому болвану увести дикарей подальше от деревни. Но ты чуть всё не испортил, и попёрся обратно к ГОДсис, – эмоционально сказал Самюэль, – ведь он…” “Лекарство”, – тихо перебил его потрясенный Адам. “Что?” – переспросил Самюэль. “Лекарство, – громче повторил двадцать второй, сдерживая кипящую в нём ярость – я ходил к ГОДсис за лекарством для моего больного сына!” Не отвечая, Самюэль холодно смотрел Адаму в глаза. “Значит, всё то, что происходило с мной: Эва, Айван, больной Кайл, весь этот холод, ужас и смерть – это был твой план?!” – яростно закричал Адам. “Не всё, но в целом да, – спокойно ответил Самюэль. – Это была продуманная мной логическая цепь событий, которую ты усердно усложнял своими глупыми поступками, – снова повысил голос Самюэль. – Ты вечно всё ломал, усложняя жизнь всем вокруг. Наделал детей, а я вынужден был, расходуя драгоценную энергию, включить маяк, чтобы ты, кретин, не замёрз, заблудившись в чистом поле. Крал чужую еду, напал на человека в пещере, который присматривал за тобой. Потащив толпу дикарей в центр 3, просто разрушил его. Забрал у человечества хрупкий шанс на возрождение, уничтожив терабайты терабайт накопленных знаний. Убив ГОДсис, лишил меня будущих операторов, заставляя, не закончив работу, рисковать собой, делая то, что требует ещё дополнительных исследований”. “Ты врёшь, ты всё врёшь! – закричал в ярости Адам. – Если это правда, то почему ты не схватил меня тогда, когда я пришёл прямо сюда, на свет твоего маяка?!” “Этот ублюдок опередил меня! – визгливо крикнул Самюэль. – Я ему запретил, а он любил твою потаскух. Этот болван упрашивал меня позволить им быть вместе. Но она была единственной женщиной в племени этих дикарей, с которой ты бы смог объясниться. Поэтому я не разрешил ему, и тогда эта мразь решила подложить твою девку под каждого знакомого ему мужика”. Самюэль направил свой старческий указательный палец с аккуратно подпиленным ногтем на неподвижно лежащего Каяфа: “Я уже видел своего оператора на мониторе, а ты, первобытная тварь, пока я был под капельницей вырубил и утащил его прямо у меня из-под носа!” Он снова закашлялся и, повернулся к Адаму: “А потом он вернулся и стал молить меня о пощаде, показав, что привёл в подарок мне эту тупую бабу и твоих сопляков, один из которых вечно орёт!” Самюэль подошёл к Каяфу и, увидев под его ногой выломанное оружие ангела: “Тупой ублюдок! – он с силой пнул ногой оружие. – Видно, хотел убить меня. Ты и так это делал, – зло сплюнув кровавой слюной на тело хекавара, крикнул Самюэль, снова несколько раз пнув труп, – отбирая у меня драгоценное время”. “Ты не смеешь так говорить о моей семье, – с ненавистью глядя на Самюэля, тихо шипел Адам, – так говорить о них, ты…” “Но я покарал его за то, что он ослушался меня, за жадность и тупость!” – яростно кричал Самюэль, будто не замечая переменившегося настроения Адама, как заведённый пиная труп ногой. “Тварь, – тихо прошептал Адам, – какая же ты тварь! Я убью тебя за все страдания, моей семьи!” Подбежав, он в ярости схватился за ворот куртки Самюэля и, повернув к себе, стал, с ненавистью глядя в глаза, толкать человека, который был первопричиной выпавших на его долю страданий. Но Самюэль, вдруг как-то неожиданно успокоившись и даже не очень и сопротивляясь, смотрел в лицо Адама, постепенно отступая к открытым дверям центра 5. Ярость укрывала Адама с головой. “Ты присвоил себе всё, – кричал он, – мою жизнь, изобретение, Риту! Сделал так, чтобы я убил Его, разрушил свой дом, и стал изгоем!”