Виктор Владимирович Бондарюк
ГЛАВА 2
21
Спустя каких-нибудь полчаса быстро шагающий Адам показался между фруктовыми деревьями. Не остановившись и на мгновенье, он миновал послужившее в своё время камнем раздора между ним и ГОДсис яблочное дерево. Проходя мимо неподвижно лежащего на прежнем месте и поросшего жухлой травой убитого им когда-то ангела, он презрительно ткнул посохом его мёртвое тело и уверенно пошёл дальше к знакомой стене кустов. Подойдя к ней и не задержавшись и на секунду, Адам зашагал вдоль шипастой преграды до тех пор, пока не убедился в отсутствии слежки. После чего, резко нырнув в её едва заметную проплешину зелени, достаточно ловко выбрался уже с обратной стороны. Сверяясь с знакомыми только ему ориентирами, расположенными на позеленевших от времени и обильно увитых увядающим плющом огромных камнях стен центра 3, Адам быстро пошёл обратно уже с другой стороны колючей живой преграды. Осень вовсю отметилась и здесь, заставив её листья скукожиться, оставляя в ещё недавно монолитно-зелёной стене совсем небольшие, но совершенно видимые проплешины. И, глядя на них, становилось совершенно ясно, что пройдёт ещё какой-нибудь месяц, и кусты, потеряв последние листья, не смогут больше так надёжно как прежде, скрывать место, к которому так стремительно направлялся Адам.
Пройдя ещё несколько десятков шагов, он остановился и, повернувшись, подошёл вплотную к подножию ганской каменной стены, ничем не отличающейся от той её части, которую Адам только что миновал, кроме одного. На одном из лежащих в основании, огромном древнем блоке, покрытом мхом, известняком была начерчена еле заметная полоска. Адам нагнулся к ней и осторожно отодвинул в сторону сделанный из сплетенных ветвей щит с искусно уложенными на него кусками дёрна, за которым стала видна чёрная дыра хода, ведущего под основание стены. Заваленный камнем узкий лаз, по которому Эва когда-то пробралась в центр 3, остался в нескольких десятках метров в стороне. Новый подкоп был более просторный. Значительно шире, чем прежний, укреплённый ветками, как заправская шахта, он зиял чёрной пустотой входа.
Довольно осмотрев дело рук своих, Адам снова аккуратно прикрыл вход щитом и для большей конспирации бросил сверху свежую охапку опавших листьев. Довольно отметив, что проход совершенно внешне незаметен, он зашагал в обратном направлении, вдоль огромных древних блоков уходящей высоко вверх каменной границы цитадели центра 3. Пройдя минут двадцать тайной тропой, петляющей прямо у подножия стены, Адам остановился у ствола достаточно крупной лианы, цепляющейся своим ползучими ветками за камни стены. Встав к растению спиной, он сделал пять шагов вперёд и оказался на небольшой полянке, дальней от него стороной упиравшейся в непроходимую длинную стену знакомых кустов. Выйдя на её середину, он стал внимательно разглядывать что-то на земле. Найдя искомое, положил посох и, на цыпочках подбежав к шипасто зелёной преграде, вынул из них несколько сплетённых пучков веток, искусно скрывавших тайное окошко. Его внимательные глаза вглядывались, а уши вслушивались в происходящее с внешней стороны живой изгороди. Не заметив ни ангелов, ни дронов, он, закрыв окошко, вставил на место ветки и быстро вернулся к оставленному на земле посоху. Наклонившись, Адам ухватился за небольшую верёвочную петлю, до этого искусно спрятанную в ещё по-летнему густой траве.
Эва, лёжа на боку, дремала на выглядящей совершенно убого, но при этом достаточно широкой подстилке, сделанной из веток и травы, поверх которой была наброшена практически потерявшая свой первоначальный цвет старая офисная штора. Единственное крохотное окошко небольшой сырой клетушки, где располагалась лежанка, было очень плохим источником света и служило скорее для притока свежего воздуха, который из-за отсутствия сквозняка был спёртым и душным.
Внезапно она открыла глаза и, повернувшись на спину, испуганно схватилась руками за низ живота. Её глаза широко распахнулись в осознании произошедшего. Полежав с минуту, она снова повернулась на бок и, подтянув ноги, свернулась калачиком. «Значит, то, что у неё уже так долго не шла кровь, это не милость живущего здесь Бога?» – со страхом думала она. Слеза сомнения скатилась по её щеке, и она, быстро вытерев одинокую солёную дорожку, тревожно прислушалась к прервавшим её размышления достаточно громким шагам Адама, послышавшимся с наружи.
Потянув на себя спрятанную в траве верёвочную петлю, Адам поднял изготовленную по той же технологии, что и щит у стены, крышу, одновременно являющуюся и потолком землянки. И несмотря на то что плетение веток оставило между толстыми лозами щели, уложенный сверху слой дёрна и листья надёжно укрывали от возможной непогоды убежище, почти полностью занятое лежанкой, на которой Эва, сощурившись от ворвавшегося в подземелье света, тут же испугано села. Решив, что напугал любимую тем, что сумел так тихо подкрасться, Адам, широко улыбнувшись, похлопал себя по наполненной продуктами котомке и спрыгнул вниз. Потянувшись, он взялся за узел, соединяющий концы верёвочной петли, и, аккуратно опустив крышу на место, вновь совершенно скрыл место вырытого в земле их тайного убежища.
“Привет, любимая”, – прошептал он, обнимая женщину. “Как твоё ребро, больше не болит?” – спросила Эва, пытаясь хоть немного взять себя в руки, припадая щекой к его плечу. Сильнее обхватывая руками её тело, Адам так же тихо ответил ей: “Ты моё ребро… Я скучал”. В ответ она только крепче вжалась в его плечо. “А что папочка принёс? – он попытался заглянуть ей в глаза. – Ты же не ела со вчерашнего дня. Вот здесь у меня, – он попытался шутливо толкнуть её сумкой”. Не поднимая голову с его плеча, Эва тяжело вздохнула. Разжав объятья, Адам отодвинулся от неё, торопливо снял сумку и достал оттуда картошку, морковь, зелёную грушу и несколько слив. “Что с тобой? Вот, налетай”, – пододвинул он к ней еду, не замечая её настроения. Эва, бросив на него быстрый взгляд, тут же набросилась на принесённое угощение. Вперемешку жадно откусывая овощи и фрукты, она глотала их, практически не разжёвывая. “Пить”, – выдал её забитый едой рот. “Да, да, сейчас”, – сказал Адам, торопливо сунув руку в сумку и доставая оттуда пластиковый бутыль с водой. Едва он успел открутить крышку, Эва, выхватив, тут же припала к горлышку и начала жадно вливать в себя принесенную им тёплую жидкость, не обращая внимания на маленький ручеек, побежавший по её шее вниз. Адам с волнением проследил взглядом за струйкой, которая, чуть извиваясь проложив свой путь по шее женщины, быстро добралась до манящей ложбинки между её грудей и скрывалась где-то там, под грязной безрукавкой. Глядя на её жадную трапезу, желание, и так постоянно не оставляющее Адама, усилило свой градус, заставив его дыхание участиться. Его губы в момент пересохли, а ладони вспотели. Ёрзая на месте и еле дождавшись, пока она хоть чуточку насытилась, Адам, набросившись, начал валить её на спину. “Да подожди ты”, – зашептала она, ещё не совсем прожевав. “Не могу больше”, – горячо дышал Адам, пытаясь одной рукой ухватить её за грудь, а второй задрать свою накидку. “Мне надо тебе кое-что сказать”, – пытаясь убрать его жаркую пятерню, прошептала она. “Да, да, да, – негромко ответил Адам, совершенно потеряв голову от желания, – всё скажешь…” И, не дав ей подготовится, он вошёл в неё, негромко мыча от удовольствия. Придерживая его рукой, Эва дёрнулась, чуть сморщившись от его напора, и, закрыв глаза, приняла его. Закусив нижнюю губу, женщина осторожно и мягко подалась бёдрами навстречу. Адам замер на пару секунд. А затем плавно, смакуя ощущения, начал, постепенно увеличивая темп, размеренно двигаться вверх и вниз, одновременно касаясь губами плеча любимой и пытаясь в полумраке разглядеть в её лице признаки удовольствия.
“У нас будет малыш”, – неожиданно тихо произнесла она, открыв глаза, глядя в потолок. Тут же остановившись, Адам замер. Затем приподнялся, пытаясь осмыслить услышанное. “Что?” – несколько озадаченно шёпотом переспросил он. “У нас будет ребёнок”, – посмотрев ему в глаза, повторила Эва, пытаясь уловить его эмоции, вызванные этой новостью. “Ты уверена?” – сглотнув слюну и облизнув внезапно пересохшие губы, спросил Адам. Не ответив, женщина пронзительно смотрела ему в глаза.
Отодвинувшись, он сполз с неё и лёг на спину, положив руки себе на лоб. Пауза, вызванная внезапной новостью, уже было заставила Эву, сглотнуть нервную слюну, но тут Адам, убрав руки, быстро провернулся на бок и с тихим восторгом несколько раз перевёл взгляд с её лица на живот и обратно. Затем, не произнося ни слова, быстро вскочив с лежанки, потянулся к посоху. Из-за его спины Эва не могла разглядеть, что он с ним делает, что-то неразборчиво бубня себе под нос. Не понимая, к чему готовиться, глядя на его тощие ягодицы, она привстала, попытавшись заглянуть, чем он занят. И в эту секунду Адам обернулся. Довольно сияя, он указал ей на одну из множества ярких верёвочек, которую снял с посоха: “Вот эта”. Эва удивлённо смотрела на кусок материи в его руке. “Это моё желание, – ответил Адам. – Когда-то я загадал, что хочу иметь ребёнка, и вот, – Адам присел и начал поспешно завязывать ленточку вокруг запястья женщины, – оно сбылось. И всё благодаря тебе”. “Похоже, у тебя их много, этих желаний”, – осторожно проговорила Эва, будто в первый раз разглядывая посох, украшенный достаточно пышным клубком верёвочек. “Да, – зашептал ей в ответ Адам. – И, похоже, они начинают сбываться”. Закончив с ленточкой, он поцеловал ниточку на её руке и, снова устраиваясь рядом с ней, потянулся губами к её животу. “Когда ты узнала?” – придвигаясь ухом к её пупку, осторожно спросил он. “Не так давно”, – уклончиво ответила она, поправляя рукой его не знавшие стрижки волосы. Будто пытаясь что-то расслышать внутри неё, Адам затих. Через пару минут Эва, приподнявшись, посмотрела, как он, закрыв глаза, прижался щекой к её животу. “Что ты делаешь? – спросила она. – Ещё слишком рано, ты ничего не услышишь”. “Я хочу согреть его, – счастливо улыбнувшись, ответил Адам, открыв глаза, – моего первого ребёнка, нашего малыша”. Опустив голову на лежанку, Эва, задумавшись, посмотрела на плетёную крышу-потолок и через какое-то время осторожно спросила: “Что же мы будем делать теперь?” “Нужно уходить отсюда, – уверенно ответил Адам, снова нежно целуя её живот, – проход почти готов. Я соберу побольше продуктов, и мы навсегда покинем его чертоги”. Эва закусила губу и, стараясь не выдать волнения, осторожно спросила: “А мы не можем остаться здесь?” “Что ты? – резко поднялся Адам. – Он не позволит и скорее убьёт нас… всех троих”. И, привстав, посмотрел в её встревоженное лицо: “Не волнуйся, мы сможем прожить там, за стеной”. Эва с сомнением горько закусила губу, а довольный Адам продолжил: “Да не бойся ты, это же счастье. Ты не представляешь, как я всегда хотел иметь детей. И в той прошлой жизни даже лечился. Хотя, конечно, формально это был не я, но в то же время… в общем…” Эва, запутанная его объяснением, смотрела на него, чуть простуженно шмыгая носом. Снова погладив её по животу, улыбнувшись, Адам продолжил: “Ты не можешь больше здесь быть под землёй. По ночам становится прохладно. Здесь и так-то сыро, а ещё чуть-чуть – и всё”. “А где мне быть?” – спросила она. “Я построю шалаш”, – пообещал Адам довольно. “Шалаш?” – переспросила Эва? “Да, я его сделаю, и ты сможешь потом спокойно жить там, пока мы не будем готовы. Мы должны уйти до начала холодов”. “Нет…” – Эва положила руку ему на плечо. “Что?” – спросил Адам. “Мне хорошо с тобой… Здесь. И нам тут будет лучше, чем там, за стеной. Правда”, – стараясь быть как можно более убедительной, произнесла Эва. “Что ты говоришь? Свобода, это то, о чём я мечтал долгие годы. И там нам не нужно будет прятаться, – блестя глазами, раззадорившись, произнёс Адам. – Мы будем предоставлены сами себе”. “Я не знаю”, – уклончиво ответила она. “Я… Я знаю”, – уверенно произнёс Адам. Тяжело вздохнув, Эва опустила глаза и придвинулась к нему ближе. Он обнял её и зашептал, касаясь губами небольшой прядки у её уха: “Всё будет хорошо. Верь мне”. Эва тяжело с сомнением вздохнула, ничего не ответив.
22
В тёмном помещении дата-центра, где к натужному звуку доживающих свой век вентиляторов охлаждения добавился монотонный стук бьющей о косяк тяжёлой двери, один из покрытых пылью веков экранов монитора, дёрнувшись “пропечатанной” от времени картинкой дисплея, сменил её на надпись: “Геолокация элемента группы дальнего контроля сектора “ЗМЕЙ” установлена. Дефект. Отсутствие двигательных функций. Восстановление невозможно. Работа в режиме пассивной трансляции”.
23
После того как Адам узнал, что станет отцом, его желание вырваться за периметр стен центра 3 усилилось настолько, что он ни о чём другом не мог и думать. Ему было совершенно очевидно, что прописанный им системный запрет на посещение сектора “ЗМЕЙ” рано или поздно будет обнаружен. Да и скрыть Эву с ребёнком на территории, где царствует ГОДсис, будет просто невозможно. Всё это заставляло Адама утроить усилия по работе с тоннелем. Лёжа на животе, голый, покрытый потом и осыпающейся землёй, он до изнеможения работал в липкой духоте подземного лаза. Сделав из консервной банки своеобразный скребок, двадцать второй каждую свободную минуту проводил под землёй. “Хорошо, хоть не так часто трясёт всё это время”, – пыхтя от натуги, шептал Адам себе, берясь за кусок старой материи, собираясь вытащить на поверхность новую порцию земли.
Несмотря на то что свой подкоп он сделал шире прежнего, развернуться внутри ему всё равно не было никакой возможности. И он, насыпав приличную горку грунта, упираясь оцарапанными от камней локтями, каждый раз медленно полз ногами вперёд в практически полной темноте подземелья. Вот и в этот раз, выбравшись, Адам стряхнул с волос землю и потёр ноющую поясницу. Устало потянувшись и на всякий случай стараясь двигаться потише, потащил выбранный им грунт в сторону. Несмотря на то что его хитрость, с запретом ГОДсис на посещение сектора “Змей”, ещё действовала, тем не менее действовал он крайне осторожно. Вот и в этот раз, оттащив выкопанную землю подальше от прохода, стараясь не шуметь, двадцать второй начал разбрасывать её горстями по сторонам. Осень вовсю уже вступила в свои права, оголив скрывающие лаз кусты. Холодный дождь, ненадолго прерываясь, с занудным постоянством сыпал мелкой моросью на опавшие листья, которые отзывались на его падающие капли глухим пластмассовым стуком. Чумазый и взлохмаченный Адам зябко повёл плечами и, по привычке осмотревшись, снова полез в лаз, прихватив с собой припрятанные куски достаточно толстых веток, наломанные на равные части. В самом начале своих работ он сплёл из тонких веток щит в размер прохода, в изобилии насовав в него листья и траву. И каждый раз забираясь вовнутрь, хоть это было и очень неудобно, но, он соблюдая осторожность, прикрывал им вход, делая лаз практически незаметным снаружи. И хотя конспирация была отличной, но она практически закрывала приток воздуха. Это затрудняло работу, и Адам задыхался, совершенно выбиваясь из сил. Но, взвесив все за и против, он решил жертвовать удобствами ради безопасности. Логично рассуждая, что если ГОДсис, обойдя запрет, появится в секторе и найдёт проход, то всё остальное уже не будет иметь никакого смысла.
Ужасные воспоминания о заваленном землетрясением подкопе Эвы не оставляли его, и Адам, насколько позволяли его небольшие возможности, пытался сделать новый лаз максимально безопасным. Поэтому, вновь добравшись до тупиковой части хода, он принялся укреплять своды ветками, сплёвывая сыплющуюся на голову почву. Установив их, Адам решил отдохнуть, вытянув вдоль тела уставшие руки. “Пусть не быстро, зато не обвалится”, – подумал он, и в темноте лаза поведя отёкшей шеей, посильнее вдавил ближайшую к нему подпорку в почву. Отдохнув и перевернувшись на живот, он практически на ощупь расправил кусок старой материи и продолжил работу, сбрасывая на неё выкопанную землю. “Ещё раз оттащу, и на сегодня всё”, – сказал он себе и потянулся за новой порцией земли. Но неожиданно его рука с банкой легко прошла сквозь слой грунта. Внезапно по привыкшим к темноте глазам резанула неприятно яркая точка света. Испугавшись, он замер. Невероятный страх буквально парализовал всё его тело. На какую-то долю секунды Адаму очень захотелось скорее зарыть ход обратно и вернуть всё, как было. Мысль о том, что прошлая его жизнь в одно мгновенье кончилась, осыпавшись землёй, открывшей проход в другой, новый и неизвестный для него мир, пугала, будоражила и пьянила одновременно. Дневной свет, точно такой же, как и на поляне перед стеной, успокаивал и волновал одновременно. Он шёл оттуда, из места, о котором мечтал он, и, конечно, все те другие, жившие до него почти тысячу лет в периметре центра 3. Уткнувшись лбом в холодную землю лаза, Адам пытался собраться с мыслями, решаясь на последний самый важный для себя рывок. В конце концов, потеряв счёт времени, собравшись с духом, он подполз ближе к открывшейся щели и осторожно попытался рассмотреть то, что находилось за неплотной стеной камней. Вытянув руку, он осторожно попробовал толкнуть последнюю отделяющую его от нового мира преграду. К его удивлению, камни, которые, вероятнее всего, осыпались от землетрясения, достаточно легко поддались, скатившись куда-то вниз, открыв более широкий проход. Осторожно высунув голову, Адам осмотрелся, вглядываясь в каменистую, лишённую растительности местность. Полежав ещё несколько секунд, он наконец решился и вылез наружу, осторожно встав в полный рост за внешним приделом центра 3.
Не решаясь сделать и нескольких шагов, Адам стоял у продуваемой сквозняком стены подземного хода, щурясь от дневного света. Холодный ветер, от которого негде было укрыться на лишённой растительности местности, неприятно обдувал его разгорячённое тело. “Мда, – произнёс он тихо себе под нос, – на рай это не похоже”. Затем поднял голову вверх и посмотрел на громаду стены, возвышающуюся прямо над ним. Её циклопические размеры, производили впечатление даже на него, привыкшего к непреложному существованию этого грозного бастиона. Гигантские блоки строения, привычно заросшие изнутри мхом и ползучими растениями, с этой стороны выглядели неприступно сурово, выбеленные ветрами и водой.
Снова осматривая негостеприимную, до самого горизонта лишённую растительности местность, Адам покачал головой. Лёгкий страх перед этой суровой пустотой родился где-то глубоко у него внутри, заставив усомниться в своём до этого непреклонном решении. “Там я хотя бы всё знаю, – робко подумал он. Но тут же, пытаясь прогнать только-только родившиеся сомнения и всё более овладевающий им страх, сказал себе: – Но она же как-то жила здесь до того, как прокопать ход? Значит, и я смогу. Да и к тому же у нас будет ребёнок, мой собственный, личный ребёнок. А что произойдёт, когда ГОДсис узнает о нём? А ведь он обязательно узнает. А твоя хитрость? – спросил его только что родившийся новый испуганный Адам. – Ведь он ни разу после этого не появился здесь?” “Заткнись! – крикнул он сам себе. – Я не знаю, сколько он ещё будет слеп. Найдя поставленный мной запрет, ГОДсис сразу поймёт, что это неспроста, и перевернёт в секторе каждую травинку. Ну а потом без сожаления убьёт и Эву, и малыша, и даже саму мысль о возможности выбраться отсюда. Может быть, прямо сейчас, в эту секунду, ведомые его волей ангелы идут за самым дорогим, что у меня есть!” – рассердился сам на себя Адам.
Эти мысли придали решимости, и ему как-то сразу стало легче. Довольный собой, он решил нарисовать на блоке стены, расположенном над входом в лаз, стрелку. Но, может быть, от осеннего пронизывающего ветра, а может, от того, что найденный камень в уставших от работы пальцах оказался слишком маленьким, но нарисованная им стрелка скорее напоминала перевёрнутый вверх ногами крест.
Махнув рукой с досады, Адам собрал валяющиеся тут же камни и подтащив их к прорытому ходу, начал раскладывать так, чтобы они максимально реалистично закрыли его собой. Кое-как справившись с задачей, он снова забрался в лаз и спиной вперёд пополз обратно.
Выбравшись с внутренней стороны стены, Адам какое-то время стоял, осматривая кажущуюся теперь невероятно родной привычно насыщенную растительностью территорию центра 3. Что-то кольнуло его в районе сердца. Но он взял себя в руки, и, не давая сомнениям вновь пустить свои ядовитые корни, снова замаскировал подземный ход, и, не оглядываясь, ушёл прочь.