Виктор Владимирович Бондарюк
ГЛАВА 2
60
Дисплей, висящий над неработающей маленькой панелью, отражался в её мёртвых лампочках медленно мигающей надписью “Поиск”. Внезапно буквы замерли и нездорово замерцали, будто бы свет, из которого они состояли, был готов погаснуть. Через какое-то время слово и правда пропало, и совершенно чёрный дисплей начал заполняться цифровыми каракулями. Будто бы писавший их разум или сошёл с ума, или принялся выдавать информацию на совершенно новом языке.
Символы, заполнив собой экран, горели ровным белым светом, будто написавший этот непонятный текст раздумывал над смыслом, вложенным в эту лингвистическую абракадабру, и хотел убедиться, что все знаки расставлены верно, неся какую-то свою очень важную мысль.
Но внезапно каракули тоже пропали, и дисплей засветился обычными буквами, сложившимися в понятную надпись: “Код 999. ГЛОБАЛЬНАЯ ОШИБКА. Протокол спасения и эвакуации оператора. Биологическая единица Адам, остановлен. Возможность ошибки индивидуализации. Системный сбой визуального опознания оператора. Превышение допустимого лимита обязательных биологических единиц”. Будто выполнив самую важную часть своей миссии, монитор на секунду загорелся ярче, а затем резко удалил написанное, выплюнув новое сообщение: “ГЛОБАЛЬНАЯ ОШИБКА. Требуется перезапуск системы, с подтверждением наличия оператора”. И через паузу новое: “Подготовка воспроизведения биологической единицы Адам. “Пуск””. В углу экрана появились маленькие цифры “144 часа”. Помигав, они начали обратный отсчёт, показывая время, оставшееся до момента запланированного компьютером рождения нового Адама.
61
Каяф, не считаясь с потерями, отчаянно стремился добраться до Адама спрятавшегося в доме, чьи древние стены холодно смотрели на яростную битву людей и машин. Едва его враг скрылся в проёме двери, хекавар, на ходу отдав несколько приказов, рванулся следом. Бронированная плита успела закрыться, звонко лязгнув железным замком, прежде чем решительный предводитель захватчиков центра 3 добрался до неё. Стоя под огнём ангелов и словно не замечая, как от стены дома отскакивали отбитые выстрелами куски кирпичей и штукатурки, он с силой дёргал за ручку двери, которая отделяла Каяфа от его цели несколькими миллиметрами брони. Хекавар видел, как неприступно здание, и его накрывало до этих пор неизвестное для него чувство, которое называлось отчаянием. И лишь природное упрямство не позволял ему дать команду к отступлению, тем более что технологический перевес, бывший на стороне смертоносных существ, был сведён практически на нет, после того как воинам, прикрывавшимся щитами, сделанными из тел поверженных чудищ, удалось наконец выломать из тел, их смертоносное огненное оружие. С одной стороны, это придало ему некоторой уверенности, но с другой – он видел, как сильны воины Бога, вставшие между ним и его целью. Каяф до последнего оттягивал приказ, очевидность которого уже не вызывала сомнения. Он метался по полю боя, уворачиваясь от огня чудовищ, нападал на них сам, применяя уже отработанную тактику боя. Напрыгнув на существо сзади, он первым делом сворачивал набок торчащую из его тела посылающую смертельный огонь трубку, похожую на ту, что висела у него груди, а уж затем, поддев пластины корпуса, открывал их, предоставляя остальным воинам возможность разбивать внутренности существа камнями. Но потери были велики, а количество защитников дома неизвестно, поэтому Каяф, как ему было ни прискорбно, решил уходить, проклиная мерзкого вора и вруна Адама, заманившего его в эту ловушку. К тому же его людям удалось добыть оружие Бога, и теперь он мог, воспользовавшись им, уладить свою проблему с духом горы, которая ещё ждала своего решения.
В момент, когда он первый раз в жизни готов был, признав поражение, отступить, живущий в этом месте Бог показал ему своё истинное могущество, лишив самой мысли как о Его свержении, так и о благополучном разрешении этой сложной ситуации. Сперва хекавар услышал прилетевший откуда-то со стороны достаточно громкий, ухающий звук, низким эхом отразившийся от ближайших холмов, и тут же, мгновением позже, страшная неведомая сила, подняв фонтан земли и снега, буквально выдернула из земли стоящее недалеко огромное дерево, с треском повалив его на бок. Оглушающий грохот сопроводил страшную картину разрушений, до сих пор не виданную не только Каяфом, но и ни одним из живущих на тот момент на земле человеком. Взрывная волна, словно пушинку, отбросила его тело, и он, ударившись обо что-то твёрдое, теряя сознание, увидел, как существа разили людей своим оружием, плюясь в них огнём. Держась руками за кровоточащие уши, предводитель варваров сделал над собой усилие, попытавшись встать. Сквозь покрывающий все звуки мира звон, он вновь даже не услышал а почувствовал, в едва осязаемом дрожании воздуха ухающий звук, обещавший скорое повторение произошедшего несколько секунд назад ужаса. И это случилось мгновением позже. Два существа, окружённые добивающими их воинами его армии, в мгновенье просто перестали существовать, пропав в новом фонтане земли и снега, добавив к ним свои кроваво-механические ошмётки, разлетевшиеся в стороны. И следом новая волна горячего воздуха, опалив его лицо, отбросила его безволосую голову назад, пробежав по ней жаром. Собрав остатки сил, Каяф заставил плохо слушавшееся тело встать, и в это мгновенье прозвучал уже неслышимый им новый, тяжело ухнувший звук, который он даже не почувствовал, а просто внутренне предугадал. Хекавар что есть силы, не слыша себя, срывая голос, протяжно закричал: “Нахандж!” И в это мгновенье, заглушая его обращённый к воина призыв, раздался новый, чудовищной силы взрыв. Огненным вихрем он легко сломал пополам толстенное дерево и с силой откинул мускулистое тело мужчины далеко в сторону, обрушив часть стены неприступного до этой поры здания. Пролетев по воздуху спиной вперёд, Каяф сильно ударился обо что-то спиной и, заливаемый кровью из раны на голове, присыпанный камнями, землёй и снегом, потерял сознание. Он уже не видел, как сначала один, а затем ещё и ещё, испачканные кровью и землёй воины, всё же убив последнее противостоящее им чудище, алчно блестя глазами, полезли в образовавшийся от взрыва пролом здания.
62
Камера слежения, висевшая в углу комнаты, где появлялись на свет все Адамы центра 3, начиная с второго и заканчивая двадцать третьим, засветилась красным огоньком включения и начала поворачиваться в сторону белой капсулы, внутри которой древние насосы нагнетали питательную среду жидкости для создания нового репликанта. Вспомогательные аппараты, участвующие в процессе, гудели приводами своих механизмов.
Картинка, показывающая помещение комнаты клонирования, зажглась на мониторе и тут же через мгновенье от сильного удара сместилась сперва на бок, а затем и вовсе, чуть обвалившись вниз, выключилась.
Воин в яркой куртке, которую ещё так недавно разглядывал Адам, тянул повисшую на проводах и беспомощно жужжащую мотором камеру. Два его товарища, встав один на плечи другого, колотили дубинкой со вставленным в неё лезвием конька по одному из стволов оружия, висевшего в другом углу комнаты. Косматый человек в куртке, оторвав наконец камеру от соединяющих её проводов, зло кинул её в сторону и, подняв лежащую у ног свою же дубинку, решительно направился к белому корпусу стоящей посредине комнаты капсулы, индикационные огни которой светились зелёными значениями. Размахнувшись, он что есть силы ударил по корпусу. Заточенное лезвие конька вошло в тело содрогнувшейся капсулы. Мужчина потянул дубинку на себя, и из оставленной лезвием трещины проступила прозрачная тягучая жидкость. Он размахнулся снова и, вложив все силы, снова приложился по капсуле, точно угодив в место первоначального удара. Корпус не выдержал и пошёл сочащимися жидкостью трещинами. Зеленые огоньки, мигнув, погасли, воин зло засмеялся, и в эту секунду из темноты дверного проёма послышался характерный звук стука сочленений многочисленных ножек ангела. Красная точка наведения зажглась на груди человека, и тут же, полыхнув огнём, раздался выстрел. Яркая куртка, впрочем, как и её обладатель, перестали существовать, забрызгав всё своей кровью и разбросав лоскутки ткани и обожжённые куски плоти по комнате. Двое товарищей убитого, к тому моменту закончившие возиться с оружием, расположенным на потолке, бросились в рассыпную. Ангел, словно в тире, открыл по ним огонь, наполняя комнату звуком выстрелов и раскрашивая образовавшийся от его быстрой пальбы туман красным шарящим лучом наведения. Так как помещение было небольшим, атакующий не мог быстро развернуться, а его выстрелы безжалостно крушили оборудование, бесперебойно работавшее минувшие столетия. Буквально через пару минут ему удалось ранить одного из воинов, который, завыв от боли, упал на пол, хватаясь за обильно кровоточащий бок. Ангел, не останавливаясь, стрелял уже в последнего оставшегося в живых захватчика, не замечая того, что его лапки, заканчивающиеся острыми коготками, топчут и рвут плоть орущего от боли раненого им человека. Пара чудом уцелевших потолочных люминесцентных ламп не могла пробить плотный, как молоко, дым, стеной висевший в лишённом окон помещении. И возможно, поэтому ангел не заметил, как несколько проникших в дом дикарей подобрались к нему и, уже наученные предыдущими стычками, запрыгнув на спину, стали вскрывать его тело проверенным способом. Внезапно выстрелы прекратились и послышались победные крики убивших механизм воинов, начавших со скрежетом выломать у него как защиту корпуса, так и ещё горячее от безостановочных выстрелов оружие. Постепенно осевший дым открыл картину полного разрушения, царившую в забрызганной кровью комнате. Куски мёртвой плоти были разбросаны вдоль стен, а раскуроченный мёртвый ангел лежал на буквально размазанном трупе воина. Хромированный жёлоб и вся остальная электронная начинка оборудования были безвозвратно разбиты, навсегда лишив ГОДсис возможности воспроизведения новых репликантов. А из-за разбитых в бою стенок капсулы выглядывали не сформировавшееся до конца останки так и не родившегося сына ГОДсис.
63
Пройдя через переход, ведущий из дома в строение старого ангара, Адам 23, приоткрыв калитку ворот, осмотрелся и вышел вон. Миновав холмики могил своих предшественников, он крадучись отправился прочь от здания, в котором хозяйничали дикари. У него не было чёткого плана. Он искал встречи с ГОДсис, который, конечно, подскажет и поможет разрешить эту страшную ситуацию. Правда, у Адама были некоторые сомнения относительно возможности благополучного исхода происходящих событий, ведь до сих пор Всемогущий никак данный вопрос не закрыл, а значит, была вероятность того, что и дальше решить возникшую проблему ГОДсис не сможет. Но альтернативы не было, и искать помощи и защиты можно было только у Него. Адам 23 вышел из дома, в котором, варварски круша всё, что попадалось им на пути, вовсю орудовали пробравшиеся в него дикари.
Светившее с утра солнце затянуло тучами, принесшими с собой холодный, перемешанный со снегом дождь. Боясь каждого шороха, Адам 23, коротко глянув на стройный белый крест, величественно упирающийся в небо, двинулся в сторону дата-центра. Он логично предполагал, что именно там ГОДсис соберёт оставшиеся у него силы, создав последнюю линию обороны, которая позволит ему укрыться от наводнивших центр 3 несущих смерть и хаос диких, страшных людей. Двигаясь перебежками, никого не встретив, он достаточно быстро отошёл от дома. Не рискнув спускаться с холма по открытой местности, двадцать третий свернул в сторону, чтобы воспользоваться для маскировки деревьями. Двигаясь таким образом минут двадцать, он наконец-то увидел невысоко промелькнувший между деревьями “глаз ГОДсис”, сопровождаемый бегущими следом за ним двумя ангелами. Обрадованный, он, боясь окрикнуть их, чтобы не привлечь к себе внимания дикарей, встал в полный рост и заторопился следом. Перейдя скованный льдом канал, разделявший сектора центра 3, Адам наконец-то нагнал отряд ГОДсис, увеличившийся уже до четырёх ангелов. Приведённые в боевое состояние механизмы стояли одной группой, а над ними неподвижно висел “глаз ГОДсис”. “Эй, я здесь!” – обрадованно крикнул Адам двадцать три. В ответ его туловище и лоб неожиданно окрасились красными точками целеуказателей. Приведя оружие в боевую готовность, внутренние моторы тел ангелов страшно навели на него стволы оружия. “Вы чего творите?” – испуганно спросил Адам, невольно поднимая руки вверх. “Подойди”, – приказал ГОДсис. И двадцать третий с готовностью выполнил приказ, проваливаясь в глубокий снег. “Кто ты?” – холодно спросил дрон. “Ты что? Это же я”, – удивленно пролепетал Адам. “Индекс воспроизведения?” – спросил ГОДсис. “Я Адам 23, – ответил он, понимающе закивав головой, – ты, наверное, думаешь, что я – это он, да?” “Нужна идентификация», – безапелляционно проговорил дрон. “Да ты что? Он меня лет на двадцать старше. К тому же я сам пробирался к тебе, – запальчиво проговорил Адам 23, показывав шрам плеча с цифрой 23 – да и если бы я был он, разве пошёл бы к дата-центру? Дураку понятно, что ты будешь именно здесь”. “Теперь в принципе это уже не важно, сам ты решил быть с мной или имел какой-либо другой умысел, – произнёс ГОДсис. – Ты нужен мне для важного дела именно там, куда и шёл, – произнёс голосом ГОДсис второй появившийся из-за деревьев дрон, – к тому же это единственное совершенно безопасное место центра 3”. “Хорошо, – проговорил Адам 23, я здесь, чтобы помочь тебе всем, чем смогу. Идём скорее”. И сопровождаемый четырьмя ангелами и двумя дронами двинулся в сторону дата-центра, не заметив, что следящая за ним от самого дома достаточно большая группа воинов, соблюдая маскировку, практически бесшумно двинулась за ними следом.
64
Придя в себя, Адам 22 ещё какое-то время неподвижно лежал, пытаясь вспомнить, что произошло и где сейчас находится. Завал, под который он попал благодаря обрушению стены, спас его, надёжно упрятав под пылью осыпавшейся штукатурки и крошками кирпича. Разгоряченные битвой воины Каяфа не заметили его. Лишённые предводителя, они мародерствовали в доме, забирая себе всё, что хоть как-то могло быть им полезным, и ломая то, что не представляло для них интереса. Дождавшись, пока в коридоре всё стихло, Адам, полежав ещё какое-то время, прислушивался к окружающей его тишине, нарушаемой разве что гуляющими в доме сквозняками, рождёнными выломанными дверьми и разбитыми стёклами, которые воины со злостью крушили без всякого смысла. Он совсем уже было собрался встать, но неожиданно увидел появившийся в проёме обвалившейся стены, заставивший его похолодеть от страха, знакомый силуэт. Сердце Адама испуганно замерло, когда Каяф нетвёрдыми шагами пробрался в дом, скользя по кирпичам в считаных десятках сантиметрах от него. Возможно, не будь хекавар контужен, он бы без труда обнаружил того, кто заманил его в это проклятое место, человека, которого он страстно желал поймать, не зная, что тот находился от него всего на расстоянии вытянутой руки. Оступившись на груде кирпиче, Каяф пошатнулся, но, удержавшись, устоял, опершись ладонью о разбитые кирпичи, практически у самого носа едва не вскрикнувшего от испуга Адама. Если бы он упал, то без сомнения тут же обнаружил бы того, кто был ему нужен сейчас больше всех на свете. Но хекавар, удержав тело от падения, тяжело дыша, с кровью, запёкшейся в ушах и на затылке, пошатываясь пошёл дальше, направившись к коридору разграбленного дома.
Боясь даже дышать, Адам провожал его взглядом. Когда Каяф уже было вышел из комнаты, он внезапно, будто что-то почувствовав, остановился и, прислушавшись к природному чутью охотника, обернулся. Следящий за ним одними газами Адам испуганно сомкнул веки, задержав дыхание. И в эту секунду неожиданно он ощутил, как наполнявшая воздух пыль начала свербеть у него в носу, грозя неминуемым чихом. Понимая, что он на волоске от смерти, Адам что есть силы закусил нижнюю губу и, внутренне напрягая тело, осторожно сморщился. Но проклятая пыль делала своё дело, и его тело против воли уже было готово выдать себя. За мгновенье до того, как из него вырвался громогласный чих, какая-то высшая сила, смилостивившись над ним, тряхнула дом толчком землетрясения, подняв в воздух новые клубы строительной пыли. Удар был не сильным, но совершенно достаточным для того, чтобы не выдать Адама 22 его врагу. За первым почувствовалось ещё несколько более ощутимых толчков, заставивших ослабленного контузией Каяфа, чтобы не упасть, схватиться рукой за ближайший выступ остатков стены. Скривившись от подступившей тошноты, он постоял ещё несколько секунд и, вероятно, решив, что чутьё в этот раз его подвело, резко повернувшись, шагнул в прежнем направлении. Всё у него плыло перед глазами, и на какую-то секунду показалось, что он сейчас упадёт. Но сильное тело устояло, и хекавар, качнувшись и неверно ступая по битому кирпичу, ушёл дальше, растворившись в наполненном пылью проёме. Проводив его взглядом и подождав ещё с десяток минут, Адам осторожно шевельнулся, наконец-то облегчённо выдохнув. Подождав ещё, он, собираясь бежать прочь, осторожно поднялся, осыпая с себя кирпичную крошку и штукатурку. Желание как можно быстрее максимально увеличить расстояние между собой и Каяфом было велико. Виднеющаяся за обвалившейся стеной местность, пусть и изрытая выстрелами и заваленная телами, соблазнительно манила поскорее покинуть ставший таким опасным его бывший дом. Но тут двадцать второй заметил в нескольких метрах от себя всё ещё кучно лежавшие присыпанные штукатуркой и битым кирпичом инструменты. Решив не рисковать, он решил всё же поскорее сбежать. Стараясь производить поменьше шума, Адам начал осторожно выбираться из-под заваливших его камней и тут услышал далеко в глубине дома глухой стук чего-то упавшего на пол. Он уже было собирался со всех ног броситься бежать, но внутренний голос заставил его пересилить начавшую накрывать его панику. Понимая, что в доме наверняка есть кто-то из воинов или скорее всего сам Каяф, Адам совершенно ясно осознал, что оружие ему сейчас необходимо как никогда. Поэтому, пересилив себя, он присел и стал откапывать инструменты трясущимися руками. Найдя нужный, он осторожно двинулся прочь, и, выглянув сквозь дыру в стене, словно мышь, быстрыми перебежками направился к месту, где припрятал мёртвого ангела.
Полная тишина царила кругом, когда он, быстро найдя нужное место, торопливо откопав холодное тело ангела, и почти без труда извлек оружие из пазов крепления. Приободрившись, Адам задумался, что же делать дальше. С одной стороны, конечно, нужно было бы скорее идти освобождать Эву, но с другой – Каяф, придя в себя, рано или поздно начнёт искать его и, как знал он теперь, обязательно найдёт. И когда это случится, Адам будет ругать себя за то, что, упустив шанс, не убил ослабленного ранением врага, во-первых, лишив себя постоянно исходящей от него опасности, а во-вторых, возможности стать вождём, как того диктовали законы племени. Постояв какое-то время и собравшись с духом, Адам сжал костлявыми пальцами вожделенное оружие и двинулся к дому. Снова пройдя обрушившуюся стену, он осторожно шагнул в пугающую неизвестность сумрачных помещений своего бывшего дома. Внутри царила полная тишина, и Адам, старающийся производить поменьше шума, осторожно ступая по коридору, внимательно прислушивался, держа взведённое оружие наизготовку. Миновав коридор, исследуя комнату за комнатой, он пришёл к выводу, что искать здесь Каяфа бессмысленно, так как умный хекавар вряд ли будет просто сидеть в разграбленном доме и ждать неизвестно чего. Скорее всего, исследовав давным-давно брошенные комнаты, он тоже пойдёт туда, где можно будет, например, перевязать рану, а это место находится там, где Адам не был с самого рождения. Пройдя переходом, кольнувшим его приятными воспоминаниями, он осторожно двигался вперёд, когда вдруг неожиданно столкнулся нос к носу с тем, за кем, собственно, и шёл. Каяф, держась за рану на голове, внезапно вышел из комнаты ему навстречу. Они замерли, глядя друг на друга. Пауза продолжалась до тех пор, пока Адам не увидел, как в глазах хекавара промелькнула холодная сталь мысли, не сулившей ему ничего хорошего. Действуя скорее автоматически, он просто нажал на спусковой крючок, держа оружие стволом, направленным вниз. Раздался дёрнувший руку оглушительный выстрел, отколовший разлетевшиеся в разные стороны щепки пола. Испугавшись едва не больше Каяфа, метнувшегося в сторону, Адам отпрыгнул назад и, уже наводя ствол в сторону противника, снова нажал на курок. Новый выстрел уже не так сильно ударил по ушам, но с прежней силой отбросил руку новой отдачей. Хекавар, словно акробат, снова прыгнул в сторону и, не устояв на ногах, упал навзничь с плечом, глубоко оцарапанным выстрелом.
Адам, казалось, испуганный больше, чем его цель, крича от избытка чувств, безостановочно, будто повторяя спортивное упражнение, нажимал на курок белым от напряжения пальцем. Он стрелял, просто выставив оружие перед собой, не целясь, делая по полшага назад. Громкий звук хлопков тяжёлого огнестрела, эхом разносясь по дому, отдачей бросал его руку в разные стороны, заполняя дымом всё пространство вокруг. Перестав наконец стрелять, тяжело дыша, Адам опустил оружие, пытаясь разглядеть на полу в вытягиваемом сквозняком дыму лежащее тело своего врага. Но, к его сожалению, Каяфа нигде не было видно. Вероятно, раненый, но натренированный опытный воин, сумел спрятаться где-то рядом. “Я всё равно убью тебя!” – закричал Адам и прислушался к эху своего голоса, прозвучавшему в мёртвом доме. “Выходи!” – крикнул он ещё раз, и снова тишина ответила ему. Досадуя на то, что не сумел покончить с проклятым дикарём, он стал осматривать место своей недавней атаки. Без труда Адам разглядел на следы свежей крови. Расширив круг наблюдения, он заметил в стороне свежие тёмно-красные капли. Нагнувшись и всматриваясь в грязный пол, он чуть дальше увидел ещё одну небольшую, чуть блестящую свежую лужицу. Двигаясь словно следопыт, двадцать второй от капли к капле шёл по коридору, пока эта кровавая цепочка не повела его мимо помещения, где когда-то он появился на свет. Сперва пройдя мимо, Адам вернулся назад и нерешительно остановился на пороге комнаты, в которой когда-то перенёс столько ужаса и боли. Косо висевшее погасшее большое электронное табло с восемью подписанными секторами грозило в любую секунду сорваться вниз. Он осторожно ступил на знакомый кафельный пол и, так же как много лет назад, уселся на пол, положив руки на колени, скользнув спиной по стене, у которой когда-то голый и измученный корчится от боли. Вселенская усталость в глазах, морщины, покрывшие его лицо, нечесаные грязные волосы и седая борода делали его совсем не похожим на Адама, много лет назад появившегося на свет в этой комнате. На Адама, который когда-то, лёжа прямо здесь, корчился в муках от физической боли, а теперь сидел у той же стены, терзаемый другой болью, душевной. Совершенно опустошенный, он смотрел на разбитое оборудование, и мёртвого ангела, лежащего на теле растоптанного им человека. Зрелище лишённых кожи останков так и не родившегося последнего Адама вкупе с исковерканными остатками порубленной капсулы и измятого жёлоба рождали в нём гамму чувства. Для чего он жил все эти годы, так жутко начавшиеся, и так страшно заканчивающиеся? С одной стороны, он радовался тому, что неизвестный дикарь так варварски разнёс эту печку, в которой ГОДсис выпекал своих слуг. А с другой – расстраивался от того, что из места, в котором он появился на свет, все они устроили жуткого вида кровавую мясорубку. “Больше здесь никто не родится, – думал он. – Но у всего есть начало и конец, – пришла к нему логичная мысль. – Когда-то первый Адам создал ГОДсис, а я, двадцать второй, уничтожу его, чтобы наконец-то мир смог начать писать новую главу своей истории, соавтором которой, может, стану и я, человек, который понял главное. Никто не хочет учить прежних уроков и слушать занудных стариков. Всё новое должно рождаться в огне сгорающего прошлого… Да будет так”.
Подняв глаза на криво висящее табло, он негромко произнёс: “Время вышло”. Затем поднялся и сделал несколько шагов к выходу из комнаты. Снова обернувшись, глянул на остатки капсулы и, покачав головой, прошептал: “Больше ни одного Адама. Мать мертва”. И, не задерживаясь, вышел из комнаты.
Двигаясь по следам крови дальше, он прошёл по коридору, связывающему дом со зданием ангара, и вышел на улицу, где красные капли хорошо читались на белом покрывале снега, ещё более заметные, чем на полу. Крепче сжав в руке оружие, он, словно сказочный персонаж, шёл по “хлебным крошкам” крови, которые, словно нарочно оставленные маяки, вели его вперёд, теряясь между деревьями леса центра 3, хорошо видные поверх следов прошедших ранее остатков армии дикарей.