полная версия

Вера Анмут
Как в японской дораме

Полная версия

Но вот песня стала подходить к концу. Наигравшись в соблазнение, сердцеед наконец успокоился, поправил ворот рубашки и, послав нам воздушный поцелуй, неспешной походкой леопарда стал удаляться в сумрак. Он ещё пару раз оборачивался, манил за собой, и всё же после исчез, растаял во мраке.

От увиденного действия я словно в статую превратилась, у которой осталась лишь одна способность – моргать. Этот танец произвёл на меня такое же впечатление, что и нескромный стриптиз, исполненный Соби накануне. Хотя сегодня парень не раздевался, лишь рубашку расстегнул. Но его мимика, его движения были насквозь пропитаны грешным желанием, и мой разум с жадностью его впитывал.

– Ничего себе! – выдохнула рядом Карина, о которой я совсем забыла. – И ты до сих пор способна устоять перед ним? Ты действительно толстокожая.

Интересно, что бы она про меня сказала, если б видела вчерашний его танец?

Музыка стихла. Из полумрака комнаты вернулся уже вышедший из образа танцор. По дороге он выключил магнитолу. Выйдя на середину «сцены», Соби улыбнулся и отвесил поклон в сторону камеры.

– Концерт завершён, – оповестил парень. – Надеюсь, он доставил удовольствие. А теперь тебе пора возвращаться к работе. Обеденный перерыв закончен.

Мы с Кариной непонимающе переглянулись, а после так же непонимающе вновь уставились на Соби. Тот смотрел прямо в объектив камеры и продолжал улыбаться.

– Ясно, тебе понравилось. Но продолжения не будет, – говорил Соби. – Разве что, вечером, если захочешь. А теперь возвращайся к работе, Милена-тян.

Услыхав своё имя, я невольно вздрогнула от неожиданности.

– «Милена»? – удивилась Карина. – Так всё это время Соби с тобой разговаривал?!

Получалось, что так. Но как же?.. О Боже! Он узнал, что я за ним подсматриваю?! Какой ужас! Я впала в состояние шока, не могла ни говорить, ни двигаться, ни отвести взгляд от экрана.

Соби же постоял ещё немного, подождал, а потом выдал:

– Кэкко, если не собираешься выключать камеру, я буду переодеваться прямо здесь.

И усмехнувшись, Соби демонстративно вытащил из брюк подол уже расстегнутой рубашки и занялся манжетами. Увидав обнажённый торс парня и наконец осознав, где я, что я, кто на экране и кто рядом, я тут же схватила мышку и отключила камеру.

– Ну зачем? – вдруг раздался капризный голосок Карины. – Пусть бы показал себя.

Я недоумённо воззрилась на подругу. Вот уж не ожидала от неё подобных желаний!

– У тебя Сергей есть, – напомнила я.

– Ну и что? Посмотреть-то можно.

– Нельзя. – Я уверенно закрыла ноутбук. – Это мой парень.

– Твой, а держишь его на огромном расстоянии. Кстати, где происходило всё это действие? И что это за камера?

Ну что ж, придётся всё объяснить, Карина ведь теперь не отстанет. Но только я открыла рот, как в кабинет вошла Павла. Обеденный перерыв действительно закончился, с минуты на минуту вернётся и Анна. Я забрала у Карины наушник и положила на стол.

– Потом расскажу, – тихо сказала я подруге.

Та согласно кивнула, понимая, что при Павле лучше не шептаться.

Больше в тот день я камеру не включала. Боялась. И так меня уже разоблачили, моя игра в подглядывание перестала быть тайной. Но как Соби узнал о камере? И давно ли он о ней знает? И главное, как теперь мне смотреть ему в глаза? Меня снова охватило чувство стыда. Только-только оно стало затухать от прошедшей вспышки ярости, и вот новый приступ.

После работы Карина задержала меня в кабинете. Естественно, её любопытство жаждало удовлетворения. Я вкратце поведала ей о скрытой видеокамере в моей квартире. Рассказала, кто её установил, когда, как я стала её владельцем.

– Теперь понимаю, отчего ты иногда подолгу, не отрываясь, смотрела в ноутбук – высказала Карина в заключение моего рассказа. – Я думала, в интернете общаешься, а ты за Соби наблюдала.

– Это плохо, да?

– Подглядывать, конечно, нехорошо. Только знаешь… я бы на твоём месте поступила бы так же.

Вот я и подошла к порогу моей квартиры. Какая встреча меня ожидала? Вряд ли Соби будет меня ругать, но наверняка упрекнёт. А может даже станет смеяться надо мной. В любом случае от встречи с моим квартирантом никуда не деться. Придётся покаяться и объяснить своё глупое поведение.

Я открыла дверь. Соби, как обычно, вышел меня встречать. Приветливая улыбка, неряшливая причёска, простая домашняя одежда. Вроде, всё как всегда.

– Комбанва, Милена-тян, – поздоровался Соби и принял у меня сумку с ноутбуком.

Я сняла пиджак, разулась, прошла вслед за парнем в комнату. Здесь уже всё было прибрано, передвинутые предметы снова стояли на своих местах. В воздухе витал сладкий аромат цветов в вазе.

– Как прошёл день? – поинтересовался Соби.

– Нормально, – бесцветно ответила я, чувствуя неловкость.

– Переодевайся, и пойдём ужинать, пока еда не остыла.

Развернувшись, Соби ушёл в кухню. Вроде ведёт себя, как обычно. Никаких намёков на дневные события, даже никаких хитрых улыбочек. Может, он вообще не затронет эту тему? Буду надеяться.

Я сменила строгий костюм на бордовое платье и прошла в кухню. Стол уже накрыт к ужину. В тарелки разложен рис с овощами и кусочками жареной рыбы. Так же на столе присутствовала бутылка белого вина, которая осталась после вчерашнего праздника, и два бокала. Я заняла своё место. На душе всё ещё было некомфортно, и я никак не решалась взглянуть в глаза Соби, который сидел напротив. В отличие от меня, он был совершенно спокоен. Парень разлил по бокалам вино, пододвинул один из них ко мне. Да, возможно, алкоголь позволит мне немного расслабиться. Я взяла бокал и отпила несколько глотков.

Однако, почему Соби молчит? Считает, что сначала я должна объясниться? Что ж, вероятно, мне действительно нужно первой завести разговор. О чём угодно, лишь бы не о танцах, не о сегодняшнем дне. Лучше задать какой-нибудь вопрос о Японии, это увлечёт парня…

– Тебе понравился мой концерт, Милена-тян? – вдруг спросил Соби.

У меня аж кусок рыбы застрял в горле. Всё-таки мой друг решил развить именно эту тему. А чудь погодя обязательно встанет вопрос и о скрытой видеокамере. Видно, пришло время отдуваться за свои поступки. Двумя большими глотками вина я протолкнула в горле кусок и глухо ответила:

– Да, понравился.

– Если хочешь, могу и завтра тебя так же развлечь.

– Нет, не надо. Сегодня среди зрителей ещё и Карина была.

– Да я не против, пусть смотрит.

Соби был в хорошем настроении. Казалось, моё подглядывание за ним он воспринимал, как нечто совершенно естественное. Я решилась поднять на него глаза. Заметив это, парень улыбнулся. А мне было очень стыдно. И всё же, как бы я не хотела, лучше сразу расставить все точки над «i».

– Ты… Ты давно узнал о скрытой камере? – спросила я, вернувшись к содержимому моей тарелки.

– На прошлой неделе, – просто ответил Соби.

Боже! Так давно! А я-то корчу перед ним честную девушку. В голове столпилась уйма вопросов, но я ни один не озвучила, совершенно не представляя, как вести себя дальше. Впрочем, мне и не пришлось утруждаться, ибо Соби сам начал всё объяснять.

– Подозрения зародились, когда ты спросила значение слова «Каваии». Конечно, ты могла его услышать по радио, но почему именно в этот день? В день, когда я, находясь один в комнате, произнёс его вслух, да ещё и связал с твоим именем. И всё же я убедил себя, что произошло простое совпадение. Однако вскоре ты попросила меня перевести определённую песню, именно ту песню, которую я пел в одиночестве, и тогда в новое совпадение мне уже не очень верилось. Следовательно, в комнате было установлено либо подслушивающее, либо подглядывающее устройство.

Я молчала, разглядывая рисинки в своей тарелке. Как неосторожна я была, много ошибок наделала. Мои щёки полыхали и наверняка имели красный оттенок. А тем временем Соби продолжал.

– Тогда я стал припоминать ещё некоторые мелочи. Например, ты раздобыла для меня номер телефона общежития, хотя не могла знать, что я туда не звонил. Но главное, я вспомнил слова твоего кавалера: «Присматривай за ним. Ты знаешь как». Я даже вспомнил, куда он при этом направил взгляд. В пятницу, как только ты вышла за порог, я тут же взобрался на стул и проверил стену под потолком. Камера очень хорошо скрыта, прямо в стену замурована. Если о ней не знать, то обнаружить довольно трудно. Но в ней есть один минус. Когда она включена, под объективом начинает мигать крошечный красный огонёк. У меня отличное зрение, и потому, когда ты подключалась к видеокамере, я всегда знал об этом. Если, конечно, не спал или не находился в другой комнате. Изображение выходило на ноутбук?

Я кивнула головой.

– Почему ты не сказал, что всё знаешь?

– А зачем? Ты имела право присматривать за мной, за незнакомым чужим тебе человеком. А мне скрывать нечего. И потом… Я подумал, если ты за мной подсматриваешь, значит, я тебе немного нравлюсь.

Я нерешительно покосилась на Соби. Тот с лёгкой улыбкой наблюдал за мной. Почувствовав, как мои щёки вновь покрылись горячим румянцем, я вернула взгляд обратно в тарелку.

– Тебе не надо смущаться, Милена-тян, – сказал Соби. – Я совсем не сержусь. Напротив, я больше не чувствовал себя одиноким в пустой комнате. И ты можешь продолжать подсматривать за мной.

– Почему же сейчас ты решил открыться?

– Я подумал, что тебе, наверное, тяжело скрывать свою осведомлённость. Вчера вот проговорилась. Да и не видишь ты ничего интересного. Если только мои занятия… Ты ешь, ешь, а то остынет еда. Всё нормально, Милена-тян.

Видя, что парень отнёсся к моей выходке с пониманием и даже с юмором, я немного расслабилась, успокоилась. Однако взглянуть в глаза другу ещё не решалась.

– Знаешь, Соби, из тебя вышел бы отличный сыщик или адвокат, – заметила я, принимаясь за еду.

– Знаю, – ответил Соби. – Акито мне это постоянно говорит. Но я хочу танцевать.

Некоторое время мы ели молча. Я окончательно пришла в себя, могла уже смотреть на друга и даже улыбнулась ему. Наверное, это хорошо, что всё раскрылось. Зато теперь между нами больше не будет никаких тайн.

– Если продолжать рассуждать логически, – вновь заговорил Соби, – то полагаю, эту камеру установил он? Ведь это его квартира.

Я вновь подняла глаза на парня. А вот такие разговоры мне уже не нравились.

– Давай больше никак не будем рассуждать на эту тему, – сдержанно предложила я.

Да разве вредный Соби меня послушает?

– Он установил её для тебя?

– Нет. Когда я сюда въехала, камера уже была.

– И ты о ней знала с первого дня?

– Соби, мне этот разговор неприятен, – вновь сделала я попытку угомонить упрямого собеседника.

– Значит, не знала, – сделал вывод настырный парень. – А узнала, простила?

– Но ты же меня простил.

– Здесь другой случай. Ты наблюдала за мной из чисто женского любопытства. Но если бы я был твоим парнем, а ты бы тайно за мной следила, то не простил бы. Где нет доверия, там нет любви.

Я отложила вилку. Чего он добивался? Очередной ссоры? Ему стало скучно?

– Игорь – богатый, но не молодой мужчина, – решила я дать пояснение. – Естественно, у него есть подозрения, что девушка согласилась встречаться с ним только ради денег. До меня у Игоря были две девушки, которые именно так и поступали. Заверяли его в преданности, а на стороне имели парней.

– Только не говори, что ты с ним по любви. – Соби с лёгким нервом отодвинул от себя тарелку.

– Нет. У меня к нему тоже меркантильный интерес. Однако это большая удача, что я встретила такого человека, и у меня хватило совести, чтобы играть свою роль честно.

– Знаешь, как люди говорят: «большая удача вызывает много мелких неприятностей».

– Ерунда. Ради удачи с мелкими неприятностями можно смириться. Игорь тайно наблюдал за мной чуть больше полугода, а потом признался в своём поступке, просил прощения. Зато он стал мне доверять. И доверять настолько, что отдал мне эту пресловутую камеру.

– Другими словами, он убедился, что товар попался качественный.

Мой взгляд отяжелел, а в душе вновь заклокотало негодование.

– Снова хочешь меня оскорбить? – холодно поинтересовалась я.

– Прости, – произнёс Соби, потупив взор, однако останавливаться он вовсе не собирался. – Я понимаю, что он твоя удача, что ты ему благодарна, понимаю, что нуждаешься в деньгах. Но разве искренние крепкие чувства тебе не важны? Разве не нужно тепло человеческое? Ты заботишься о сестре, о маме, а на себе, на своей душе ставишь жирный крест…

– Прекрати читать мне морали, – резко осекла я.

– Освободи себя от этого плена. Уйди от него.

– Куда? К тебе?

– Сошитэ надзэ ка?⁹³

Дурак. Не знаю почему, но в этот момент Соби меня очень сильно раздражал. Наверное, потому, что был прав.

– Я больше не хочу с тобой разговаривать, – лопнуло моё терпение.

Резко поднявшись из-за стола, я направилась прочь из кухни.

– Томарэ!⁹⁴

Соби тут же вскочил с места и догнал меня. А догнав, схватил за руку и развернул к себе.

– Надзэ, Милена-тян?..⁹⁵ – парень заглянул в мои глаза за ответом.

– Хоттоитэ курэ!⁹⁶ – рявкнула я, надеясь, что хоть так настырный тип меня поймёт. – Кажется, я просила тебя не вмешиваться в мою жизнь!

– Надзэ? Почему ты не впускаешь меня в своё сердце?

Я невольно отвела глаза. Как же он умел выдавать неожиданные обезоруживающие фразы! А Соби, воспользовавшись моим коротким замешательством, внезапно привлёк меня к себе и крепко поцеловал в губы. Я и ахнуть не успела, как оказалась в его объятиях. Впрочем, разум довольно скоро позволил мне осознать, насколько приятны эти объятия. Да только упрямство тоже не дремало и заставило меня сделать попытку отстраниться от парня.

– Соби…

– Дамарэ⁹⁷, – прошептала в ответ томная нежность. – Поддайся наслаждению.

И действительно. Что ж я, как полено бездушное? Что же я самой себе сопротивляюсь?! Почему отказываюсь от своей сказки? И я ответила на поцелуй, на жаркий поцелуй блаженства. Забыв обо всём, я растворялась в нежности мужских рук и сама дарила нежность. Дарила ласку мужчине, которого любила.

Даже не знаю, как долго мы стояли посреди кухни и самозабвенно предавались поцелуям. Я совершенно выпала из времени, нежась в объятиях и пропитываясь теплом мягких губ. Да только наслаждение не могло быть вечным. Внезапно, как гром среди ясного неба, раздался резкий телефонный звонок. Мы вздрогнули, поцелуи прервались. Возврат в настоящее был слишком неожиданным, и разум растерялся, не до конца понимая, что случилось.

А телефон продолжал трезвонить. Соби первым понял происходящее. Он заглянул мне в глаза и ласково провёл пальцами по моей щеке.

– Не отвечай, – тихо прошептал он. – Не позволь им нам помешать.

Но я уже вернулась в реальность. И уже ясно осознала, что зашла в самую топь моей любви. Я же пропаду, погибну. Я же умру от боли.

Телефон настойчиво требовал уделить ему внимание. Сейчас он был моей единственной соломинкой, и я за неё ухватилась.

– Мы должны остановиться, – проговорила я, без всякого желания освобождаясь из кольца ласковых рук. – Нам надо остановиться, Соби.

Я буквально заставила себя отвести взгляд от просящих глаз, отвернуться от них и уйти в комнату. Соби не последовал за мной. Моим губам стало холодно без его поцелуев, а сердцу – тоскливо. Наверное, я поступала неправильно. Наверное, надо было не снимать трубку с аппарата, а выдернуть вилку из розетки и вернуться в любовь. Но я села на диван, прижала трубку к уху и вяло произнесла:

– Алло.

– Гуд ивнинг, мисс Милена, – вдруг услышала я приятный мужской баритон и сразу же узнала его.

Лирика мгновенно вылетела из разума, и мысли повернулись в серьёзное деловое русло.

– Ай’м Акито, – продолжал мужчина. – Сэньк ю вери мач фор май бразе, фор хиз лайф. Сэньк ю!

– Ай глэд ту хэлп, – промямлила я в ответ. – Ай колл Соби нау. – И опустив трубку, я крикнула в сторону кухни. – Соби, это твой брат звонит!

Парень немедленно примчался в комнату. Я передала ему трубку и отодвинулась, уступив другу место рядом с телефоном. Общались братья, конечно же, на японском языке, причём Соби в основном слушал и лишь изредка вставлял короткие фразы. Лицо его было серьёзно и хмуро. Наверное, опять какие-то проблемы возникли. Бедняжка, жизнь прямо-таки издевалась над ним. Ещё и я ей помогала в этом грязном занятии.

– Хай, вакаримас, – наконец произнёс Соби. – О-камаи наку. Боку-ва ёй дэс.⁹⁸ Милена? – Парень посмотрел на меня и улыбнулся. – Милена-тян вери найс гёл энд вери кинд, – перешёл он на английский язык, очевидно, чтобы и я понимала разговор. – Ес, ши из ниа виз ми. Ту ми хэз ин лак, зэт ай хэв мит хё. Уи ар френдс нау. Ноу, моо… Ай лайк ши. Вери мач. Ай синк… Ай синк, ши лайк ми ту.

Эти фразы вполне укладывались в мой скудный словарный запас английского, и я прекрасно понимала их перевод. Мои колючки немедленно зашевелились.

– Прекрати болтать ерунду, – осекла я говоруна.

Но тот, не сводя с меня глаз, продолжал выдавать чушь.

– Милена-тян уилл гоу ту ми фор Нью Йир. Ай уонт ту эквэйнт хё уиз май мам. Мэй би. Ес, ит’с сириэс. Милена из бэст. Ши хэз тэйк эвэй май хат.

– Я сейчас нажму на рычаг, – предупредила я.

В ответ на эту угрозу вредный Соби, послав мне хитрую улыбочку, перешёл на японский язык. И теперь я опять ничего не понимала. Но если учесть, что парень отвернулся от меня и вновь нахмурился, то возможно, речь больше и не касалась моей персоны. И вот, попрощавшись с братом, Соби положил трубку на рычаг телефона. Положил и с задумчивым видом замолчал.

– Ну, какие новости? – нетерпеливо подтолкнула я застывшего друга. – Что сказал брат?

Соби откинулся на спинку дивана, скрестил руки на груди, издал тяжкий вздох.

– Сеть местной мафии раскрыта, – начал говорить он. – Но главарь и его свита ещё на свободе. Видимо, ему кто-то из полиции помогает. Сейчас меня ищут по всей Москве, как очень важного свидетеля. Вроде бы даже по телевидению звучало подобное объявление. Только Акито им не верит. Розыск свидетелей никогда не проходит с такой оглаской. В общем, брат считает, что меня ищет не полиция. Или не та полиция, которой можно доверять. Он запретил мне выходить из дома, даже в окно выглядывать.

– Поэтому он уточнял, какие у нас с тобой отношения?

– Да. Ведь ты уже столько дней терпишь меня в своём доме. Веришь и не выдаёшь.

– И наверное, успокоился, когда ты ему сказал, будто я в тебя влюбилась?

– А ты разве не влюбилась? – тут же скорчил хитрую физиономию мой дружок.

Какой же этот Соби вредный. Я нервно передёрнула плечом и фыркнула:

– Ещё чего!

Но ехидная улыбочка с губ парня не сходила. Тогда я с видом обиженной королевы, гордо вздёрнув нос, встала и отошла в сторону.

– Значит, всю московскую полицию подняли на твои поиски? – вернулась я к прерванной теме.

– Брат говорит, что так и есть. – Соби вновь стал серьёзен.

– Чем же ты так опасен для них?

– Как-то к боссу приходил один человек, русский, с заказом на большую партию китайских и тайваньских девочек. Видимо, меня уже считали трупом, если при мне стали обсуждать подробности сделки. Я слышал имена, названия пунктов, суммы, видел заказчика.

– Но ты уже рассказал об этом брату?

– Китто.⁹⁹ В тот же день, как только связался с ним по телефону. Банду поймали, заказчика арестовали, но главарь ещё на свободе.

– Тогда странно. Неужели они не понимают, что ты уже выдал их, что уже нет смысла рисковать, гоняясь за тобой?

– Для них есть смысл. Я ещё не дал официальные показания, никого не опознал в суде. Это важно. Да и просто хотят отомстить.

– Выходит… Что же?.. Тебе придётся опасаться бандитов до тех пор, пока их не запрут в тюрьму?

– Выходит, что так, – издал Соби тяжёлый вздох.

– Как это ужасно.

Я смотрела на парня, и моё сердце наполнялось сочувствием. Ношусь, мучаюсь со своей глупой любовью, а у человека вон какие тяжёлые проблемы. Это же страшно – жить и из-за каждого угла ожидать нападения убийцы. Я вернулась к парню и села на диван рядом с ним.

– Как твои родители? – спросила я.

– Нормально, – ответил Соби. – Отец работает, его рана постепенно заживает. Мама уже чувствует себя хорошо. Правда, ещё находится в больнице. Но это потому, что Акито её оттуда не выпускает. Осторожничает. Всех попрятал: Кичи в монастыре, мама в больнице.

– Ну и правильно. Вы же его семья, он волнуется.

– Меня наверняка тоже упрячет куда-нибудь. И возражать ему будет бессмысленно.

– Но здесь ты в безопасности. Он за тебя спокоен.

– Со даро на,¹⁰⁰ – задумчиво покивал головой Соби, а после повернулся ко мне. – Брат очень благодарен тебе за помощь. Он спрашивает, чем сможет отплатить за твою доброту? Если тебе что-то нужно…

– Не надо, – отмахнулась я. – Ничего мне не нужно.

– Но ты тоже рисковала ради меня.

– Ничем я не рисковала. Разве что своим спокойствием, которое ты ежедневно нарушаешь.

Соби улыбнулся и мягко взял меня за руку.

– Ничего, тебе недолго осталось терпеть, – сказал он. – В понедельник Акито приедет за мной.

– Как в понедельник? – воззрилась я на Соби. – Уже в этот понедельник?!

– Сказал, самое позднее во вторник.

– И ты уедешь в Японию?

– Да.

Вот и настал этот страшный для меня день. День разлуки. Я отвернулась от парня. До чего же тяжело стало на душе! И к глазам слишком быстро подступали предательские слёзы.

– Ты разве не рада? – осторожно поинтересовался Соби.

– За тебя рада, – негромко отозвалась я, ведя ожесточённую борьбу со слезами. – Ты вернёшься в свою страну, к своей семье. А дома, как говорится, и стены помогают.

– Это ты правильно заметила, – парень крепче сжал мою руку. – Только… Знаешь, что, Милена-тян… Не думай, что так легко отделаешься от меня.

Непредсказуемый Соби вновь огорошил неожиданным заявлением. Даже слёзы мои моментально высохли.

– Что ты имеешь в виду? – повернулась я к собеседнику, непонимающе хлопая ресницами.

– Ты наверняка подумала: «Как хорошо! Наконец-то он перестанет вмешиваться в мою жизнь, отстанет со своими уроками японского языка». Даже отвернулась, пытаешься скрыть от меня довольную улыбочку. – И ведь Соби говорил всё это вполне серьёзно, глядя мне прямо в глаза. – Не расслабляйся, Милена-тян. Я возьму у тебя все твои данные, номера телефонов, адреса интернета, чтобы связываться с тобой либо письменно, либо устно. Мы ежедневно будем общаться и проводить уроки, иначе быстро всё забудешь. А через месяц я вернусь в Москву, чтобы продолжить обучение в балетной академии. И тогда наше общение перестанет быть виртуальным. Я буду каждый вечер приходить к тебе в гости или уводить на свидания. И мне плевать, что на это скажет твой кавалер. Если у него возникнут какие-нибудь вопросы или возражения, я с удовольствием обсужу с ним его проблемы с глазу на глаз.

– Боже, с кем я связалась! – искренне выдохнула я, прослушав страшный прогноз на предстоящее будущее.

– Да, Милена, я эгоист, – без тени улыбки добавил Соби. – И я настырный.

– А моё мнение на твои планы тебе интересны?

– Нет. Я прекрасно знаю, что ты сейчас ответишь. Но главное, я знаю, что ты ответишь мне потом.

Это же надо быть таким самоуверенным! Источник слёз пересох окончательно. Зато воспряли мои колючки и до самых кончиков наполнились ядом.

– Ты совершенно ненормальный тип, – высказала я и попробовала высвободить свою руку из его цепких пальцев.

Однако Соби держал меня крепко.

– Ты, наверное, хотела сказать, «странный», – поправил он, не отводя от меня пристальных глаз.

– Нет, именно ненормальный. Ты теперь будешь меня всю жизнь преследовать?

– Нет. Зачем? Я же не маньяк.

– А по мне, так настоящий маньяк. Отпусти. – Я старательно отдирала от своей руки крепкие мужские пальцы. – Отпусти же!

Соби отпустил. Но тут же внезапно развернулся и прижал меня к спинке дивана. Его лицо, его губы были очень близко. Слишком близко. Так близко, что моё сердце принялось гулко отбивать тяжёлые глухие удары, предвкушая продолжение действий. А опасный Соби, пробежав взглядом по моему лицу, угрожающе тихо проговорил:

– Мне нужно было ещё в прошлую пятницу… Нет, уже в прошлую среду сказать ему правду. Он бы выгнал нас, мы сняли бы другую квартиру с одной комнатой, с одной кроватью. Ты бы стала независимой, свободной от условий. И мы бы каждый вечер предавались страсти. Каждую ночь.

– Точно ненормальный. Больной на всю голову, – вынесла я диагноз, а у самой от звука горячего шёпота дыхание срывалось.

– Давай вернёмся к прерванному занятию, – облизнулся Соби, почти вжав меня в спинку дивана.

Я прекрасно поняла, что он имел в виду. Я и сама хотела этого, однако заставила себя отвернуться от желанных губ, которые уже почти прикасались к моему лицу, от раскосых глаз, прикрытых истомой. Мои колючки напряглись до предела, и они оказались сильнее соблазна.

– Да, давай вернёмся, – сказала я. – Очень кушать хочется. А рыбка сегодня такая вкусная.

Соби отшатнулся от меня. Отвернувшись, я не видела его взгляда. Должно быть, он был полон разочарования. Или недоумения, что более логично. Ведь это так глупо, променять жаркие поцелуи с любимым мужчиной на кусок жареной рыбы, пусть даже и очень вкусной.

Соби молча поднялся и молча направился в сторону кухни. Обиделся что ли? Но если подумать, почему я должна ему уступать? Я хмуро глянула в спину уходящего парня. Только потому, что он хорошенький и умеет быть ласковым? Соби завернул за угол. Нет, не получалось у меня оправдать мою настырную глупость.

Я откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Горячая волна прошла по всему телу, едва вспомнились прикосновения тёплых мягких губ парня. Их поцелуи ничего не требовали, даже ничего не просили, они просто согревали, успокаивали. И как только у меня хватило сил отвернуться от них, отказать их теплу? Бесчувственная ледышка. Идиотка! Ну ладно над парнем издеваешься, но над собой-то издеваться зачем? А вдруг это был последний шанс? Вдруг Соби теперь сам отвернётся от меня?

Я даже глаза распахнула от таких страшных мыслей. Прямо передо мной стоял Соби и, сунув руки в карманы брюк, наблюдал за моим пассивным поведением.

– Можно ещё поспорить, кто из нас странный, – выдал он. – Сказала, что хочешь есть, а сама уснула.

– Я не сплю, – ответила я. – Просто задумалась.

– О чём? Надеюсь, обо мне?

– И о тебе тоже. – Я поднялась с дивана. – Пойдём ужинать.

За ужином Соби много разговаривал. О своей семье, о друзьях, о Японии, обо всём. Но не о нас с ним, не о нашем дальнейшем будущем, не о моей поездке на Новый год в его страну, и даже не затронул тему своего возвращения в Москву. Неужели мои предположения верны, и Соби, разочаровавшись в битве, решил отступить? Моя крепость выстояла, да только никакой радости от этого моя душа не испытывала.

Дальше вечер прошёл, как обычно. Соби провёл урок японского языка, который теперь уж, наверное, мне точно не пригодится, а потом мы посмотрели ещё пару серий комедийного сериала. После фильма моё настроение немного улучшилось. Да и Соби вёл себя непринуждённо, часто шутил. Он был другом. Просто другом. Ничего большего.

Кажется, я добилась своего – парень начинал терять ко мне интерес. Вот и потухло пламя.

В ту ночь я долго не могла заснуть, всё ворочалась, в голове копошились разные мысли. Естественно, их главным героем был Соби и только он. Ну, иногда и я тоже.

Я не знала, что мне делать дальше. Честно. Мне всё ещё не верилось в чувства Соби. Не было уверенности, что изменив свою жизнь ради моего странного принца, после не стану жалеть и раскаиваться. И в то же время любовь просила, умоляла бросить всё и идти именно к этому мужчине, быть рядом с ним, держать за руку, смотреть ему в глаза. Сердце рвалось к нему, а едва вспоминалась предстоящая разлука, как душа начинала ныть от боли.

Я в очередной раз открыла глаза. За окном чернела ночь. На будильнике можно было разглядеть расположение стрелок – половина второго. Если сейчас же не усну, то завтра снова буду вялая на работе. Поворочавшись ещё немного, я встала и направилась в кухню, чтобы выпить воды для успокоения. Но войдя в комнату, остановилась и взглянула в сторону дивана. Соби лежал на спине и крепко спал. Его разум как-то умудрялся не поддаваться проблемам.

Я подошла к дивану, присела на краешек. В тусклом свете молодой луны черты лица парня обрели мягкость полутонов, а контуры потеряли чёткость. Одеяло натянуто по самые плечи, чёрные волосы густой паутиной разметались по подушке.

«Мой милый Соби. Мой любимый Соби. Мой принц из далёкой страны на берегу океана. Зачем ты ворвался в мою жизнь? Встревожил душу? Зачем заставил полюбить тебя? И с чем ты оставишь меня после нашей разлуки? С надеждой? С болью? С разбитым сердцем? Насколько серьёзно твоё чувство ко мне? Готово ли оно выдержать разлуку и не остыть? Или ты забудешь меня, едва войдя в свой привычный мир?

Забудешь. Может, не сразу, но забудешь. Вот уже сегодня ты дал понять, что вполне способен забыть. Сначала будем общаться, возможно, даже встретимся пару раз. А потом… Редкие звонки, короткие приветствия. Окончишь академию, вернёшься в Японию. А там у тебя большие планы на жизнь. Станешь выступать на сцене, достигнешь известности. Появятся поклонницы. Мой образ отойдёт на самый дальний план твоих воспоминаний. Однажды ты сядешь в обнимку с какой-нибудь красоткой и расскажешь ей: «А в России со мной произошёл забавный случай. Меня похитили бандиты, но мне спасла жизнь одна дурочка со странностями. Я жил у неё несколько дней, было весело. Даже целовались пару раз. А потом я уехал домой. И больше мы не общаемся».

Я тяжело перевела дыхание и смахнула навернувшуюся слезу.

«Как же узнать, насколько честны твои заверения и признания? А главное, долговечны ли они?»

– Ты ещё долго будешь меня рассматривать? – вдруг проговорил предмет моих размышлений.

Я вздрогнула от неожиданности. Что его разбудило? Мои рассуждения велись мысленно, и сидела я, вроде, тихо. Соби повернул голову и приоткрыл глаза. Я почувствовала новую волну смущения.

– Извини… Не хотела тебя будить, – промямлила я и поднялась, чтобы уйти.

Но парень весьма резво для сонного человека схватил меня за руку и, откинув одеяло, рывком уложил меня рядом с собой. Я успела лишь тихо вскрикнуть. А когда моё сознание вновь заработало, Соби уже снова накрыл нас двоих одеялом, повернувшись на бок, обнял меня и уткнул свой нос в мою шевелюру. И больше никаких действий с его стороны не происходило. Я тоже лежала смирно, не шевелясь, отходя от шока, готовясь неизвестно к чему.

Что это такое было сейчас? Да что он вообще себе позволяет?! Я даже нахмурилась. Я даже приготовила слова возмущения! Но тут рядом с моим ухом послышалось тихое равномерное сопение. Как? Соби уже уснул? И он больше ничего не собирается со мной делать? Даже целовать? Вот мерзавец.

Я осторожно пошевелилась. Пора выбираться отсюда. С ним жарко и… Я обнаружила, что парень был почти голый. Из одежды на нём присутствовали только плавки, на которые и наткнулась моя рука. Я отдёрнула пальцы. Да только ненужное желание уже зашевелилось внизу живота. Нужно не просто выбираться отсюда, а бежать, быстрее бежать! Однако инстинкт женского любопытства задерживал и опять направил мои пальцы в сторону мужского тела. Вот они вновь ощутили поверхность натянутой на бёдра ткани, потихоньку поползли вверх, преодолели шероховатую полоску резинки и оказались на горячей коже живота. Память немедленно воскресила блеск водяных капель, стекавших по этому животу под махровую ткань полотенца. Куда-то туда, вниз. Пальцы, боязливо дрожа, поползли обратно – резинка, ткань… Она тонкая, плотно облегала все неровности мужского тела, позволяла прикоснуться к ним, изучить… Боже, что я делаю? Я отвела пальцы, запрещая им поддаваться бесстыдному любопытству. Моему завёрнутому в пижаму телу было очень жарко. И вовсе не от одеяла. От того, что Соби находился слишком близко, что его рука лежала на моей талии, что его дыхание упиралось в мою шею, что его тело было обнажено и притягивало к себе сладостным грехом.