Вера Анмут
Как в японской дораме
– Согласен, – даже не попробовал перечить Соби.
– Будешь нарезать нам фрукты и подносить воду моему уставшему любовнику.
– Согласен. Мне переодеться? А может, наоборот, раздеться?
Всё. Мои нервы сорвались, и вулкан взорвался. Голос превратился в крик.
– Ты мазохист или идиот? Или и то, и другое?! – Я взглянула на часы. – Боже, уже семь! Всё, Соби, хватит издеваться надо мной! По-хорошему прошу, уходи. Не заставляй меня в тебе разочаровываться!
Но Соби даже не пошевелился.
– Ты понимаешь, что мы оба уже сегодня можем оказаться на улице?! – исчерпывала я последние доводы. – Чего ты добиваешься?
– Я хочу быть с тобой. – Его глаза не отлипали от моей груди.
– К этой фразе, кажется, ещё прилагалось «и быть твоим рабом». Так вот я приказываю тебе немедленно покинуть мой дом! Немедленно, слышишь?! Подчинишься сам или тебя вышвырнуть насильно?
Да только получить ответ мне уже не удалось. Из комнаты раздался гром хлопнувшей входной двери, и следом за этим звуком донёсся мужской голос:
– Милая, ты уже дома?
Я застыла, уставившись в сторону коридора. Я даже дышать перестала. Сейчас Игорь войдёт в кухню, а я здесь полуодетая наедине с молодым парнем. Ведь Игорь ещё в прошлый раз строго приказал мне, чтобы во время наших свиданий «этого китайца» в доме не было. Что же делать? Подлый Соби.
– Милая… – повторил голос.
Хорошо, что Соби тоже молчал. Я схватила упрямца за майку и с силой втолкнула его в узкую нишу между стеной и холодильником. (Стройный парень боком вполне там поместился). Втолкнула и, заглянув дьяволицей в его наглые раскосые глаза, уничтожающе прошипела:
– Сиди здесь и не двигайся. Один звук с твоей стороны, одна попытка выйти, и ты вылетишь в окно вместе с вещами. Понял?
Судя по неуверенно бегающим глазкам, парень, кажется, понял. Я же с бешено бьющимся от страха сердцем поспешила навстречу Игорю и застала его уже на подходе к кухне.
– Ах, дорогой, – кинулась я на шею моему мужчине. – Я так волновалась за тебя, как-то ты доедешь в ливень? Я сама еле добралась, думала, опоздаю, приеду позже тебя. Как же я соскучилась!
Я несла всю ерунду, какая приходила мне в голову, лишь бы Игорь не стал расспрашивать, почему я задержалась и не выбежала сразу ему навстречу. Щебеча и чмокая моего любовника, я уводила его подальше от кухни, соблазняя, вела за собой в спальню.
– Дорогой, ты, наверное, замёрз, – мурлыкала я. – Хочешь, я налью тебе горячего чая? У меня есть свеженький, вкусненький…
– Да, горячий чай сейчас очень кстати, – согласился Игорь. – Пойдём в кухню. Ты наверняка тоже промёрзла сегодня.
– Нет-нет, я принесу тебе чай сюда. Ложись в постельку.
– Но…
– Глупенький, только представь. Ты в мягкой постели, под тёплым одеялом, в руке чашка ароматного чая, а под боком ласковая женщина. За окном холод и ливень, а тебе хорошо, уютно.
– Ну, ладно, – улыбнулся Игорь, поддавшись моей романтике, – неси чай сюда, моя ласковая женщина.
Изображая веселье, я выпорхнула из спальни, но тут же свернула к тумбочке. Здесь, среди прочей всячины лежал и СD-плеер с наушниками. Я схватила его, открыла – в нём стоял МР-3 диск со сборником песен российской эстрады. Сойдёт. А теперь за чаем. Я покосилась в сторону спальни – Игорь наблюдал за мной. Если он увидит плеер, то вряд ли поймёт, зачем он мне нужен для чаепития. А потому я ещё вытащила из-под аптечки жёлтую салфеточку и прикрыла ею плеер.
Войдя в кухню, я откинула салфетку на стол. Соби стоял у окна, прислонившись к подоконнику. Он был серьёзен и хмур. Я спешно подошла к парню и сунула в руки плеер.
– Вот тебе музыка, наушники. Я хочу, чтобы ближайшие три часа ты был не только нем и неподвижен, но и глух.
Взяв плеер, Соби посмотрел на него, словно на мерзость какую. Ему не понравилась моя идея? Так мне всё равно. Я отошла от парня и стала готовить чай.
– Зачем ты с ним? – негромко спросил Соби. – Ты же не любишь его и не уважаешь. Неужели деньги могут держать настолько крепко?
Я не удостоила моего собеседника даже взглядом искоса. Мои мысли даже не шелохнулись в сторону каких-либо объяснений. Да кто он такой вообще, чтобы перед ним оправдываться?
– Раз уж ты решил остаться, – сказала я, – то имей совесть и не выдавай своего присутствия. Не испорти мне жизнь в ответ на то, что я спасла твою.
Положив на блюдечко с чашкой пару кусочков лимона, я выключила свет и покинула кухню.
Свидание получилось очень нервным. Я старательно развлекала Игоря, дабы не выпускать его из спальни, да и вообще из постели. Пару раз он, конечно, выходил в ванную комнату, и тогда я подбегала к арке и с напряжением наблюдала, как бы он не зашёл в кухню. Однако всё обходилось. Плюс ко всему, меня никак не покидало чувство, будто Соби где-то рядом и подсматривает за нами.
Я сама всего один раз заглянула в кухню. В полной темноте Соби стоял у окна и смотрел на не менее тёмную улицу. Странный непонятный Соби. Почему он так поступил сегодня? Только ли из-за непогоды? Ведь знал же, что мне его выходка не понравится, что я стану нервничать и даже злиться. На что он рассчитывал? Думал, я ради него откажусь от свидания с Игорем? Ведь Соби должен был понимать, что я так ни за что не поступлю. Его логика, которую он постоянно демонстрирует, должна была ему подсказать, что поступок его глуп.
– Милена… Милена…
– Что? – встрепенулась я.
– О чём ты задумалась? – Игорь недовольно нахмурил брови.
– Так… ни о чём, – сделала я слабую попытку улыбнуться.
– У тебя какие-то проблемы дома, на работе?
– Нет. Всё в порядке.
– Тогда где витают твои мысли? Я же просил при нашей встрече думать только обо мне.
– Да, извини, дорогой.
Игорь привлёк меня к себе и крепко поцеловал.
– У нас с тобой всего час остался, – сказал он. – Выкинь из головы все думы, и давай проведём этот час в удовольствии.
Ещё целый час. Как медленно сегодня двигалось время.
Наконец Игорь ушёл. Я закрыла за ним дверь и с облегчением выдохнула. Свидание прошло без проблем, теперь можно расслабиться. Поправив на груди ворот халата, я прошла в кухню, включила свет. Соби всё так же стоял у окна, сунув руки в карманы, только смотрел уже на меня, и как мне показалось, с пренебрежением.
– Игорь ушёл, – сообщила я. – Можешь выходить из своего укрытия. Впрочем, ты и не особо прятался. Как тебе русские песни? Не утомили?
– Я их не слушал, – ледяным голосом ответил Соби.
– Как не слушал? – насторожилась я.
– Ты дала мне плеер, но не вставила в него батарейки, – так же бесцветно пояснил парень.
Я кинулась к подоконнику и схватила лежащий там плеер. Открыв гнездо, убедилась, что батарейки в нём действительно отсутствовали. Вот дура, почему же не проверила? Как же теперь неловко-то, я даже глаза не смела поднять.
– И что… ты всё слышал?
– Нет, не всё. Только самые громкие звуки ваших игр. И как артист могу сказать, что стонала ты неубедительно.
Услыхав подобное замечание, я замерла, а в горле внезапно перекрыл воздух колючий ком горькой обиды. Я начала задыхаться, задыхаться от гнева, от возмущения, от злости и даже ненависти. Эта циничная фраза, всего одна фраза за долю секунды высвободила из глубин души поток лавы всех негативных эмоций, вспыхнувших во мне к стоящему передо мной человеку. К человеку, который только что жестоко оскорбил меня, посчитав, что имеет на это право, и теперь холодно взирает, словно я какое-то ничтожество.
– Ах ты паршивец… негодяй! – послала я огненные молнии гнева в ледышки его глаз. – Мразь! Да кто ты такой, чтоб осуждать меня?! Как смеешь меня оскорблять?! Ты, мерзкий приживал!
В дополнение к нарастающему крику моя рука рассекла воздух и оставила звонкую пощёчину на лице обидчика. И так это действие понравилось моей жаждущей мщения душе, что я повторила его. А потом и ещё раз.
– Тебя никто не заставлял здесь оставаться! Тебя вообще никто здесь не задерживает! Мерзавец! Негодяй! Ты никто!.. Ты никто для меня! Тварь… Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
Я била с таким остервенением, будто всю жизнь ждала этого момента. И с каждым ударом душа выплёскивала всё, что в ней накопилось, все эмоции, которые насильно удерживались в ней. С жужжащим звоном нервов она мстила за всё, за всё абсолютно: за несправедливую обиду, за чувство унижения, за то, что он находился рядом, за его упрямство, за его глаза, за руки, за губы, за мою любовь, за мою тоску, за моё измученное сердце, за тревожные сны, за то, что не могу, не нахожу сил оттолкнуть его от себя даже сейчас, за то, что уже простила его. Поток слёз застилал не только глаза, но и весь мой разум. Я уже била бездумно, просто срывая нервы, просто скидывая лохмотья боли, и совершенно не задумывалась, что своими действиями причиняю боль другому человеку. А Соби терпел и не пытался меня остановить. Он не издавал ни звука, не старался увернуться от ударов, даже не отступил ни на шаг. И лишь чёлка периодически вздрагивала поверх сомкнутых глаз, да губы были упрямо сжаты.
Не знаю даже, сколько бы длилась моя экзекуция. Но тут сквозь пелену слёз я заметила, как по лицу парня от носа к уголку губ скользнула тёмная капля крови. Её вид мгновенно заставил мой разум вернуться к реальности, а разбушевавшийся вулкан эмоций убавить пыл. Я попятилась назад, в ужасе прикрыв ладонью лицо. Боже, до чего довёл меня этот мужчина. Ещё ни разу, ни разу в жизни я не испытывала подобное безумие. Освободившись наконец от моих пощёчин, Соби склонил голову и тыльной стороной ладони зажал нос.
– Вот и моя доля ласки, – хрипло прошептал он.
Господи! Да сколько же ещё он будет издеваться надо мной! Ведь мог сказать эту фразу на японском языке, но сказал на русском, специально, чтобы я поняла её смысл, чтобы мне снова стало стыдно за свой поступок! Вот только на этот раз он просчитался. Сегодня не я его, а он меня оскорбил и унизил!
Ощутив новый приступ истерики, я бросилась прочь из кухни, добежала до кровати и, упав на неё, уткнула мокрое лицо в подушку. Так горько и навзрыд я не плакала уже давно. Так давно, что даже забыла, как это делать. И всё из-за кого? Из-за кого?! Из-за какого-то азиата, ворвавшегося в мою жизнь, словно смерч, словно цунами! Он не достоин моего прощения!
Наревевшись вдоволь, я лежала на кровати, уткнувшись пустым взглядом в одну точку, и тихонько всхлипывала. В голове не шевелилось ни одной мысли, даже самой глупой. И только в висках постукивала тупая боль. В душе зияла пустота, безмерно огромная и леденяще холодная.
Рядом со мной на краешке кровати сидел Соби. Я не видела его и не слышала, но чувствовала, что он здесь. Правда, не знала, как давно он подошёл, но мне это и не было интересно.
– Молю простить меня, Милена, – тихо проговорил Соби. – Я не смог сдержаться. Меня зло охватывает, когда представляю его рядом с тобой, когда вижу, как ты перед ним… мягким ковриком стелешься.
Слова улетали в мою пустоту и там пропадали, не оставляя после себя никакого следа.
– Мои родители развелись, когда мне было три года, – негромко заговорила я. – Не знаю, кто из них виноват в этом. Но мама всегда была рядом со мной и в боли, и в радости, она заботилась обо мне, и для меня она святая. А отца я никогда не видела и не слышала. Он не интересовался мной, и его родители от нас тоже отвернулись. И потому, даже если он и был прав, я его знать не желаю. Мама растила меня одна. Сначала нам помогала бабушка, потом она умерла. Мы остались вдвоём. Спустя несколько лет мама встретила мужчину, которого смогла полюбить. Андрей Иванович. Он был старше её на десять лет. Мне он не нравился, но ради мамы я была с ним вежлива. И как он просил, называла его просто Андреем. Мама забеременела от него. Она знала, что он не собирался жениться, его вполне устраивал статус приходящего любовника, и потому мама долго не могла признаться ему в своём положении. Но это всё равно пришлось сделать. Мама до сих пор не знает, что я слышала тот разговор. Я пришла с улицы, а в доме стоял крик. Андрей ругался, обвинял, что она специально всё подстроила, чтобы заставить его жениться. А мама плакала и клялась, что это не так. Делать аборт уже было поздно. И тогда Андрей поставил условие: если родится мальчик, он, так и быть, женится, но если девочка, то им придётся расстаться. Я так мечтала, чтоб этот тип ушёл от нас, что каждый день молила Бога о рождении девочки. Да и мне больше хотелось иметь сестрёнку, нежели братика. И вот родилась Людочка. Андрей, как и обещал, ушёл. Алиментов, естественно, никаких не высылалось. Он вообще не стал признавать дочь. Растить одной уже двоих детей маме стало ещё тяжелее. Она устроилась на вторую работу. Днём трудилась на заводе, а ночью подрабатывала прачкой в больнице. Я помогала ей, как могла. Готовила еду, ухаживала за сестрой, вела все домашние дела. А ведь мне самой едва стукнуло десять. Никаких подружек, никаких развлечений, только заботы, заботы… Я торопила время, мечтала поскорее вырасти и начать самой зарабатывать. Я хотела, чтобы мама наконец позволила себе отдохнуть, и чтобы жизнь Люды не была хуже, чем у других. После школы я закончила техникум. Устроилась бухгалтером в детский сад, одновременно училась в вечернем институте. Мама работала теперь только на заводе. Однако она уже успела сильно подорвать здоровье. Я просила её уйти с тяжёлой работы, но она отказывалась, ведь там неплохо платили. После окончания института, я пыталась найти работу получше, не получалось. Однажды я встретила свою одноклассницу, которая переехала в Москву. Она так ярко расписывала замечательную столичную жизнь, так рьяно заверяла, что здесь очень легко найти работу и заработать хорошие деньги, что я надумала тоже попытать счастье. И вот я приехала в Москву. Да только та девчонка отказалась приютить меня даже на время. А больше никого в Москве я не знала. Денег было мало, квартиру снять не могла, пришлось ночевать на вокзале. Сначала искала работу по специальности. Но с моим провинциальным образованием я, естественно, сильно уступала уверенным в себе девушкам с дипломами престижных институтов. Деньги мои постепенно таяли. На вокзале меня приметила уборщица. Добрая женщина. Мы с ней разговорились, и она мне позволила жить в подсобке. Тесно, душно, зато не на улице. Спустя несколько недель, заполненных собеседованиями и отказами, я уже начала искать хоть какую-нибудь работу. Устроилась официанткой в кафе. Проработала там больше полугода. Почти все деньги высылала маме, заверяла её, что у меня всё отлично складывается и очень просила оставить тяжёлую работу на заводе и обязательно пройти обследование в больнице. А она продолжала не слушаться. Моя работа в кафе закончилась, когда я споткнулась и уронила горячий суп на клиента. Меня уволили в течение десяти минут. Но этот клиент не жаловался. Напротив, он дождался моего выхода из кафе, принялся утешать меня. Этим клиентом был Игорь. Пока я плакала, выплеснула вместе со слезами и историю всех моих неудач. Выслушав меня, он сделал выгодное предложение. Он устроит меня в свой банк (Игорь является генеральным директором), даст мне бесплатное жильё, даже автомобиль, а я взамен стану его любовницей. Сначала я, естественно, возмутилась. Но потом всё взвесила, проанализировала своё положение. Игорь – мужчина симпатичный, не грубый, и уделять-то ему придётся мизер – всего шесть часов в неделю. Зато за это приобрету массу выгоды. Игорь поступил со мной честно. В тот же день я переехала в эту квартиру, а на следующий – пришла в офис банка на должность ведущего бухгалтера. В ответ на честность и доброту мужчины я не посмела его обманывать и так же честно выполняю свои функции любовницы. Со временем я постаралась убедить Игоря в искренности моих чувств. Уж не знаю, верит ли он? Да, он ревнив, эгоистичен и ставит довольно много условий. Однако они вполне выполнимы, и я уже привыкла к ним. Возможно, моя жизнь неправильна и грешна. Но это только мой грех, и я одна за него отвечу. Зато я наконец заставила маму уйти с завода, теперь она сидит спокойно на почте, принимает платежи. В прошлом году она прошла лечение в Пензенской клинике. А моя сестра радуется жизни и уверенно смотрит в будущее. Они ничего не знают о моём покровителе. По официальной версии мне просто повезло. А мне действительно очень повезло. Игорь дал мне так много и за такую мизерную цену, что я буду держаться за него, пока он сам не захочет расстаться со мной. А уж я постараюсь, чтобы этот день наступил, как можно позже. К тому же по нашему договору, если Игорь прервёт отношения первым, я хотя бы не потеряю работу. Всё это я рассказала тебе не для того, чтобы ты меня стал жалеть, а чтобы ты понял, почему я с ним. А теперь уходи. Я не хочу тебя видеть.
Я почувствовала, как Соби встал с кровати, и услышала его тихие удаляющиеся шаги. Мне действительно сейчас не хотелось его видеть. Но и прогнать его я тоже не смогу.
Ещё какое-то время я неподвижно и бездумно пролежала на кровати. И вот наконец меня посетила первая мысль: «Как же сильно болит голова». Необходимо принять таблетку. Вот только аптечка лежала в тумбочке, тумбочка стояла в комнате, в которой находился Соби, а его мне видеть не хотелось. Противный настырный Соби. Почему он не мог вести себя по-другому? Солгал бы, сказал бы, что ничего не слышал. Тогда и скандала бы никакого не было. И я тоже хороша. Могла бы обратить ситуацию в шутку, ответить что-нибудь вроде «Ладно, в следующий раз постараюсь сыграть роль лучше» или «Придётся возвратить актёра и переснять постельную сцену». А я не сдержалась, сорвалась. Если бы меня обидел кто-нибудь другой, безразличный мне человек, я бы просто нахамила ему и отвернулась. Но Соби. Его жестокие упрёки нанесли большую боль моей душе. И даже ревность не может оправдать его поступок.
Голова болела нещадно. Может, попробовать успокоить боль лечебным массажем, которому научил меня Соби? Я приняла сидячее положение и принялась пальцами массировать виски, постепенно продвигаясь к центральной части головы. Через несколько минут боль действительно немного успокоилась, однако полностью не прошла. И в этом опять же Соби виноват. Он никак не желал покидать мои мысли. А вдруг он снова мне приснится? И судя по ужасно проведённому вечеру, этот сон вряд ли будет веселее прошедшего. Значит, нужно отвлечься, успокоиться и лечь спать с хорошими мыслями. А кто ещё кроме мамы сможет успокоить мою обиженную душу?
Но тут снова возникла проблема. Ноутбук лежал на журнальном столике, столик стоял в комнате, а там находился Соби. Что же делать?
«Ну и что? Ну и пусть он там, – вздёрнула я подбородок. – Что ж теперь из-за него по собственной квартире передвигаться нельзя? Мне вот в ванную надо, умыться после слёз. И пойду. Просто смотреть на него не буду, будто и нет его вовсе». На том порешив, я уверенно встала с кровати, поправила на себе халат и с видом Снежной королевы продефилировала в ванную комнату. Умывшись и приведя себя в порядок, я с таким же видом отправилась в обратный путь, завернув по дороге к журнальному столику и забрав с него ноутбук. На сидящего на диване Соби я даже мельком не взглянула.
Присутствия Людмилы в интернете я не обнаружила, а потому послала ей сообщение с приглашением выйти на видео связь. Стрелки часов показывали без четверти одиннадцать, но я знала, что Люда рано спать не ложится, а потому надеялась с ней поболтать.
– Привет! – помахала мне ручкой сестрёнка. – А я тебя вчера ждала.
– Вчера я гуляла на Дне рождении моей коллеги, – пояснила я.
– Здорово! В кафе веселились?
– Ага.
– Много народа было?
– Нет, только наш коллективчик.
– Слушай, Милена, я не смогу сейчас с тобой поболтать. Меня там… Коля ждёт.
– Где ждёт? В такой поздний час? – Я послала в экран подозрительный взгляд.
– Да мы здесь, у подъезда, – оправдалась Людмила. – И вовсе не поздно ещё. Ты пока с мамой поговори, а я, может, вернусь скоро.
И не дожидаясь ответа, Люда быстро исчезла из моего поля зрения. Её место заняла мама.
– Почему ты позволяешь ей так поздно гулять? – упрекнула я.
– Она же с Колей, – сказала мама с таким видом, будто этот парень являлся самой надёжной защитой. – И они действительно сидят на лавочке у подъезда, я их из окна вижу. Пусть погуляет, погода сегодня тёплая, почти летняя.
– Ну, раз летняя… – сдалась я. – А у нас вечером настоящая стихия разыгралась. Сильнейший ливень с ледяным ветром. Я очень замёрзла, пока домой добиралась! Сейчас непогода, вроде, стихла.
– Это ты из-за ливня такая расстроенная? – заметила мама.
– Да я не расстроенная, – пожала я плечами.
– Глаза у тебя усталые.
Из меня вырвался тяжкий вздох.
– Я сегодня и правда устала. И вообще, день выдался ужасный, сплошные проблемы.
– Проблемы эти решаемы?
– Да. Они мелкие, но жизнь немного портят.
– А я сегодня перебирала твои детские фотографии. И смотри, какую нашла.
Мама приблизила к экрану монитора небольшое фото, на котором маленькая девочка с косичками и в белом платьице сидела верхом на дельфине.
– Помнишь?
Я улыбнулась. Конечно, я помнила. Дело было в дельфинарии. После выступления дрессировщик вызвал одного из дельфинов на импровизированную сцену возле бассейна, и детям было позволено сфотографироваться с этим большим красивым животным.
– Тебе тогда так понравился этот дельфин, что я не могла заставить тебя уйти из цирка.
– Но дрессировщик убедил меня, что дельфины запоминают только улыбающихся и счастливых людей, и мне пришлось перестать плакать.
– Значит, помнишь. А после мы ходили туда ещё раз…
– Да. На мне был зелёный сарафан. И когда исполнялся музыкальный номер, дрессировщик на весь цирк провозгласил, что дельфин посвящает свою песню девочке в зелёном платье, которая сидит в третьем ряду. Я ему поверила. Я тогда ещё верила в сказки. Счастливое было время, – с грустью добавила я. – Как хорошо, что ты хранишь фотографии. А я вчера тоже вспоминала о нашей поездке к морю.
– Правда? Знаешь, Милена, я думаю тебе обязательно надо снова побывать у моря.
– Почему? – удивилась я.
Мама отложила фотографию и вновь загадочно улыбнулась.
– В детстве ты очень любила сказки о принцах и принцессах, – повела она рассказ, словно сказочница из детского фильма.
– Да я их и сейчас люблю.
– Я тебе их часто читала. Даже, когда ты научилась читать, всё равно просила меня рассказать сказку или прочесть книгу. И вот теперь вспоминай, что ты начала говорить в конце каждой сказки после того, как побывала у моря?
Я ещё больше подивилась и пожала плечами. Таких подробностей моя память не находила.
– А что я начала говорить?
– Нет, давай вспоминай сама, – упрямилась мама.
– Ну, хоть подскажи, – попросила я, залезая в архив далёких воспоминаний.
– Ты говорила, что, когда вырастишь, тоже встретишь принца… Вспоминаешь?.. Он приедет из далёкой страны…
«Он приедет из страны, которая находится на берегу большого-большого моря. Там растут необычные цветы, живут необычные птицы и построены необычные дома. И сам принц не будет похож на других людей. У него глаза синие-синие, как волны моря, волосы чёрные, как спина дельфина, а кожа золотистая, как морской песок».
«Как морской песок…» Я невольно покосилась в сторону комнаты. И отчего-то загрустила ещё больше.
– Да… Вспомнила… – проговорила я. – Но это же… Это же лишь детские фантазии.
– Иногда дети видят намного дальше и больше, чем взрослые.
– Считаешь, если я поеду к морю, то встречу там моего принца? – Я снизила звук голоса, боясь, что мои слова будут услышаны Соби.
– Да. Именно так я и считаю.
– Но он может сам приехать в Москву или даже в Спасск.
– Может, – согласилась мама. – Но лучше использовать все шансы. Обязательно поезжай. И неважно в каком сезоне.
Я улыбнулась. Как бы ни была тяжела жизнь у мамы, она всегда верила в какое-то чудо.
– Что ж, решено. В следующий отпуск поеду к морю, – пообещала я. – Мне и самой туда очень хочется. Можно и Людмилу с собой взять.
– Людмилу? – По неуверенному тону я догадалась, что мама такой вариант не рассматривала. – Ну… видно будет. А теперь ложись спать. Если день выдался плохим, то его надо поскорее закончить.
Попрощавшись с мамой, я выключила ноутбук и положила его на туалетный столик. И правда, пора уже закончить этот долгий неприятный день.
А чем занят мой квартирант? Я взглянула в сторону комнаты – большой свет был выключен, и помещение освещал лишь торшер у журнального столика. Наверное, Соби уже лёг спать. Я подошла к арке и осторожно выглянула из-за угла. Соби ещё не спал. Сгорбившись, он по-турецки сидел на диване с книгой в руках; голова парня была склонена и чуть повёрнута в бок, сразу понятно, что прикрытый чёлкой и наверняка задумчивый взгляд явно направлен не на книжные страницы.
Почему, едва вспомнив о принце из моих сказок, я сразу подумала именно об этом странном человеке? Неужели Соби и есть тот самый принц? Приехал он из очень далёкой страны, которая расположена не только на берегу моря, но и на берегу огромного океана. Есть ли там необычные цветы и птицы, я не знаю, но азиатские пагоды вполне можно принять за необычные дома. «Глаза синие, как волны моря» – с этим, конечно, неувязочка. Но волосы чёрные, как спина дельфина, и главное, кожа – как морской песок. Отчего, едва приглядевшись, я дала оттенку его кожи именно такое название? Может, потому, что я где-то глубоко в душе ждала именно этого человека?
Видимо, почувствовав на себе взгляд, Соби повернул голову в мою сторону, а заметив меня саму, выпрямился и послал мне взор полный внимания. Он был готов к общению, к любому. Да только я не была к нему готова. Нет, я уже не сердилась на парня, обида постепенно таяла, но вот горечь от неё ещё першила в горле.
Я молча отвернулась и ушла обратно в спальню. Завтра все страсти окончательно улягутся, и мы спокойно поговорим. Не спеша я расстелила кровать, после села за туалетный столик.
Вдруг раздался негромкий щелчок аккуратно запертого замка на входной двери. Я встрепенулась, вскочила со стула и выбежала в комнату. Соби в ней не было. Ушёл? Но куда? Зачем? Господи, ну что за неспокойный квартирант мне достался? Я подошла к окну и вгляделась в темноту – дождь, кажется, прекратился, однако сильный ветер продолжал нещадно трепать ветви промокших деревьев. А может, Соби не на улицу отправился, а к Анжеле, чтобы успокоиться, расслабиться или ещё больше позлить меня? В это почему-то мало верилось, да только от столь непредсказуемого парня действительно можно было ожидать всё, что угодно. Ну и пусть. Он свободный, самостоятельный, не следить же мне за ним.
Я выключила в спальне свет и улеглась под тёплое одеяло. Но уснуть никак не могла. Да и как спать, если мучитель моих нервов где-то ходит? В темноте, в холоде. Обиделся? Так не на что обижаться. Он сам заварил эту кашу. А может, как и многие мужики, Соби решил снять нервное напряжение при помощи алкоголя? Вот только не хватало мне, чтоб он под утро пьяным приполз.
Я вздыхала и ворочалась в кровати, теребя разум различными догадками и безмолвным ворчанием. Наконец послышался осторожный скрежет дверного замка. Вернулся. Интересно, в каком состоянии? Однако как бы ни было мне любопытно, я сделала вид, будто крепко сплю. Пусть не думает, что переживаю из-за него. И всё же по инстинкту женского любопытства я реснички чуть-чуть приподняла. Соби очень тихо прошёл в комнату, на пару секунд остановился напротив арки, посмотрел в мою сторону, а затем так же тихо ушёл к своему спальному месту.
Вот теперь волноваться больше не о чем, можно и заснуть.
11 ДЕНЬ
Я выключила будильник и повернулась на другой бок. Пора вставать. Но как же не хотелось! Под одеялом тепло и уютно. По квартире распространялся приятный аромат свежесваренного кофе. По логике после вчерашнего скандала Соби должен быть вдвойне, а то и втройне услужлив со мной и внимателен к моей драгоценной персоне. Похоже, сегодня у меня будет самый покорный слуга на свете.
Эта эгоистичная мысль приподняла мне настроение. Даже захотелось поскорее увидеть такое зрелище. Я встала с кровати, подошла к гардеробу. Уже было собралась нарядиться в домашний голубой костюмчик, но тут воспряли мои колючки. А не буду я скромной девочкой. Пусть этот мерзавец смотрит на меня и облизывается. Пусть поймёт, что я для него хоть и желанный плод, но запретный. Возможно, стены моей крепости и покачнулись, но ещё не рухнули. У меня ещё есть силы воевать, осаду выдержу. Причесав свои прекрасные волосы, надев вчерашний розовый атласный халат, я уверенной поступью вышла из спальни. Сначала завернула в ванную комнату, а после прошла в кухню.
Стараниями Соби завтрак был уже готов. Я молча проплыла мимо парня и села за стол.
– Доброе утро, Милена-тян, – чуть повернувшись ко мне, с лёгким поклоном поздоровался Соби.
Ох, какой вежливый. Наряд парня ничем не отличался от вчерашнего, только чёлка была не в хвостик забрана, а свисала плотным занавесом перед лицом.
– У нас закончился сыр, так что вместо горячих бутербродов я приготовил омлет.
Соби старался говорить со мной как обычно. Однако для человека, который умел легко менять плохое настроение на хорошее, в этот раз он чувствовал себя не слишком уверенно.
– Ну что ж, омлет, так омлет, – снисходительно отозвалась я.
Соби положил кусок омлета на тарелку, добавил к нему несколько долек свежего огурца и поставил передо мной. Всё это время парень не поднимал головы и не предпринимал ни малейшей попытки взглянуть на меня. Должно быть, он сомневался, простила я его или нет, а потому и вёл себя столь несмело. Я же напротив, была полна решимости и даже некоторой наглости. В то утро мы с Соби, наверное, и вправду выглядели как высокомерная госпожа и покорный слуга. Подав мне вилку и ломтик хлеба, Соби вернулся к разделочному столу.
– А ты разве не будешь завтракать? – поинтересовалась я, заметив, что парень не подготовил вторую тарелку.
– Буду…
– Ну так садись.
Но Соби, будто, никак не решался.
– Я потом… Чтобы тебе не мешать…
– Садись, говорю.
И мой приказной тон подействовал. Парень достал тарелку положил на неё омлет, захватил вилку и сел за стол напротив меня. Голова его по-прежнему была низко склонена, и чёлка чёрной ширмой висела перед лицом. Неужели сегодня она ему не мешала?
– Куда ты вчера уходил? – завязала я разговор, принимаясь за еду.
– Никуда. Просто вышел на улицу, – негромко ответил Соби, вяло ковыряя вилкой омлет.
– Зачем?
– Я подумал, что тебе противно находиться со мной. Хотел, чтоб ты спокойно заснула.
– Да? А что ж вещи с собой не прихватил? Моя жизнь стала бы ещё спокойнее.
Вилка в руке парня застыла. Не ожидал от меня таких слов? Как жаль, что из-за чёлки не видно эмоций на его лице.
– Я ещё надеялся на прощение.
