Валентин Васильевич Петров
Либералы и экономика России. Издание переработанное и дополненное
Неожиданно у меня совершенно не пошла химия. Позже всё стало на свои места. Просто то, что нам преподавали на первом и втором курсе, относилось к общеобразовательным предметам: теоретическая механика, сопромат, начертательная геометрия и т.д. Это всё не укладывалось в общую схему, и мой мозг этого не принимал. Эта его метода могла запросто привести к тому, что меня могли отчислить за неуспеваемость. Всё изменилось на третьем курсе, когда пошли профилирующие предметы, и я перешёл на повышенную стипендию. Вообще-то, большинство из этих предметов мне как радиоинженеру никогда не понадобилось.
По новому подходу к высшему образованию, на первом курсе студенты знакомились с производством. Днём мы работали, а учились вечером. Меня направили на завод, занимающийся СВЧ оборудованием. Поскольку у меня уже была производственная практика на ОВРЗ, я попросился в бригаду электриков по обслуживанию станков. Имея уже навыки, я быстро вошёл в курс дела. Мне нравилось запускать станки. Авторитета мне добавила одна история. Лучшие специалисты бригады пытались запустить пресс. Когда их энергия истощилась, я попросил разрешить попробовать мне. Без особой охоты мне разрешили. Пока они бились над запуском пресса, я набросал в голове свою схему, которую и собрал довольно быстро. Пресс запустился сразу.
Посещая все цеха со станочным оборудованием, я общался со многими людьми. Запомнилось одно знакомство. У фрезерного станка работал молодой парень, еврей, который в перерывах читал книжки на английском языке. Поскольку я периодически прослушивал Би-Би-Си, завели разговор о часто звучащей тогда в эфире группе «Монти Саншайн» (их знаменитая мелодия «Маленький цветок», соло кларнета). Получил ещё порцию информации по не советской жизни. Конечно, хотелось выяснить, почему он у станка, а не в институте, но если он сам об этом не заговорил, то я не считал возможным выведывать это. Впрочем, позже я как-то узнал, что он с родителями просто ожидал разрешения на выезд из СССР.
В нашу бригаду прислали футболиста. Дело в том, что в то время в СССР не было профессионального спорта (у нас был только любительский спорт), и зарплату спортсмены получали на предприятиях, хотя реальную работу с них никто не требовал. На чердаке, на бетонном полу мы собирали компанию и гоняли с ним шайбу. Часто заходили разговоры, а что он собирается делать, когда закончится его спортивная жизнь. Под эти разговоры он пытался приобрести новую специальность, но желания для этого было маловато.
Конечно, было продолжение и алкогольной традиции в новых условиях. Новое – это новый «напиток» – «чёрт». Так здесь называли технический спирт. Посвящение состояло в том, что выпив без закуски стакан спирта, нужно было выйти через проходную. Удовольствие в этом было маленькое, я старался избегать, но не всегда это удавалось. Был в бригаде и «интеллигент». Иногда мы с ним выходили на Большой проспект Петроградской стороны, а там полно было разливочных пунктов. Он ознакомил меня с коктейлем: 100 г коньяка и 100 г шампанского. Надо сказать, и то и другое я попробовал впервые. Это было намного лучше, чем «чёрт». Однажды он привёл меня домой и познакомил с женой. Мы послушали пластинки из серии «Поют участники VI фестиваля». После Московского фестиваля это была самая популярная музыка, особенно итальянских исполнителей.
Я научился сам делать трансформаторы – это мы делали с одним участником бригады, который, так же как и я, увлекался изготовлением высококачественных усилителей. Схемы брали из популярного тогда журнала «Радио». Впрочем, это входило и в круг наших обязанностей.
Потихоньку подошло окончание производственной практики, однако, мне не хотелось расставаться сразу с дополнительными деньгами, и я ещё некоторое время продолжал работать дежурным электриком, совмещая работу и учёбу.
Второй курс начался с отправки на уборку урожая в колхоз. Я ездил в колхоз во время отпуска, так что был при деньгах. Здесь я познакомился с Виктором Б., с которым впоследствии проводил много времени. Это был своеобразный парень. Его можно было бы определить как вечного студента, но более точно – пофигист. Это была своеобразная прослойка людей, у которых был свой воспеватель – писатель Василий Аксёнов. Была к этому и лукавая «философская» подоплёка – хочешь жни, а хочешь куй, всё равно получишь (мало), хотя эта конкретная формулировка возникла уже в эпоху Брежнева. Я бы определил наиболее популярные в то время произведения Аксёнова «Апельсины из Марокко» и «Звёздный билет» как повести ни о чём. Зачем он поступал в этот институт, для меня загадка. Можно предположить, что исходя из уровня его популярности. Как он поступил – вторая загадка, ясно только, что помогли льготы для поступающих после службы в армии. Источник доходов – тоже загадка. Возможно, кормили родственники, возможно, не отдавал долги. Главными занятиями его в институте были: брожение по общежитиям, пьянки, игра в карты. Нельзя сказать, что это не прошло и мимо меня. Был он совершенно бесшабашный. В колхозе он делал стойку на руках у обрыва. Впрочем, эта бесшабашность его подвела. Однажды при организации очередной пьянки в общежитии строительных рабочих, он встал на перила балкона и стал тянуть на себя шкаф. Оторвалась перекладина шкафа, и он полетел с 5-го этажа на асфальт. В полёте сложился, перевернулся и приземлился на ноги, раздробив себе пятки. Из больницы написал записку: упал почти трезвый.
У мозга помимо управления организмом есть ещё две важные функции: творческая и чувственная. Эти функции не могут выполняться одновременно, время, когда человек предаётся чувствованию, вычитается из времени, когда человек занят творчеством. Когда человек занят творчеством, как правило, ничто не должно мешать работе мозга в этом направлении. Человек отключается от внешнего мира. К примеру, я в трамвае понял, как взять интеграл, над которым бился несколько месяцев. К чувствованию я отношу и приём алкоголя: это наиболее простой способ перевести мозг в режим чувствования. И именно это приводит к привыканию. Когда кто-то говорит, что алкоголь ему помогает в творчестве, то это откровенная ложь слабого человека. Алкоголь порождает лишь химеры. Я проверял это на себе. Когда мне казалось, что под влиянием алкоголя в голову пришла гениальная мысль, то я её записывал, а через день, читая её, понимал, что за чушь мне пришла в голову. Я не берусь всё это доказывать, поэтому можете считать, что это свойственно только мне.
В колхоз я взял с собой магнитофон. Среди записей была суперпопулярная тогда песня Стива Лоуренса «Only love me». После работы устраивали танцы. Тогда появился недорогой болгарский коньяк «Плиска». Стоил он 5 рублей и был неплохого качества. За коньяком ездили в магазин верхом на лошади без седла. Сидишь вроде бы удобно, но когда слезаешь, начинаешь понимать, зачем седло собственно нужно – чтобы после езды не ходить враскоряку. Была возможность и заработать на спиртное: каждому участнику нужно было собрать по ведру клюквы. Это было совсем не сложно – клюквы было много, а пункт приёма был рядом. В зоне нашего с Виктором внимания были две лаборантки из ЛЭТИ, которых отправили «на картошку» вместе со студентами (студентки были ну очень скромными – институт-то технический). Продолжалось воспитание чувств. Мне нравилась одна из лаборанток, но оказалось, что общение со мной, видимо, для неё было сексуальным раздражителем, и она с одним из лэтийцев вступила в отношения большие, чем поцелуи. Я этому не поверил, поспорил и проиграл бутылку коньяка. Тогда-то я понял, что означает езда на лошади без седла. Во время объяснения она с досадой протянула: «Ну, Вася…» Любовь закончилась встречей с ней в институте для обмена магнитофонными записями.
Очень много студентов в ЛЭТИ увлекалось алкоголем. Я отличился тем, что мне пришло в голову рассчитать эффективность покупки алкоголя по формуле:
C = V x G / S, где
C – коэффициент эффективности,
V – объём бутылки,
G – градус напитка,
S – стоимость бутылки.
Рассчитали табличку, по которой покупали алкоголь. Самым эффективным оказались «Плодово-ягодное» вино и разливное пиво. Многие проверили это экспериментально и согласились. Несмотря на доказанную эффективность методики и её несомненную практическую значимость, защищать диссертацию по этой теме я не стал.
Сейчас много появилось определений, кто такие интеллигенты. Я буду пользоваться определением интеллигента, принятым в СССР – человек с высшим образованием. Мне кажутся притянутыми за уши такие понятия, как рабочий-интеллигент, противник режима или истинно свободный человек. В какой-то степени эти понятия связаны и с потреблением алкоголя.
Рабочий-интеллигент не принимает алкоголя. А разве это необходимо? Пьющий человек (таких подавляющее большинство) не обязательно алкоголик. Скорее пьющий интеллигент не ставит своей целью напиться.
Противник режима и истинно свободный человек – изобретения наших liberals.
Если же пытаться обсуждать это понятие в изложении Википедии и словарей, то там можно утонуть в используемых для этого определения слов. И всё равно это скорее интуитивное понятие.
Многие интеллигенты-liberals любят рассказывать, как они боролись с режимом с помощью портвейна на кухнях, в подворотнях, на садовых скамейках и прочих местах, не принадлежащих к местам, предназначенным для употребления алкоголя. Тут нужно иметь в виду, что при еженедельном употреблении алкоголя – это уже зависимость, если чаще – это уже начало алкоголизма. Борцы хреновы.
Я учился в ЛЭТИ в то время, когда ещё были живы традиции старой научной петербургской школы, хотя уже вовсю шли переводы учёных в Москву. Помню выступление Акселя Берга в актовом зале института. Зал был забит преподавателями и студентами. Берг провозгласил: «Я убеждён, что, подобно электромагнитным полям, информационные поля окружают нас». Это было смело по тому времени, потому что любители кибернетики, информатики тогда не жаловались. И это выступление мною было воспринято положительно и повлияло в какой-то степени на мои предпочтения в радиоэлектронике. Не менее важным был подбор высокоинтеллектуальных преподавателей.
В 1953 году был поставлен студенческий спектакль «Весна в ЛЭТИ». Воспоминания о нём были ещё совсем свежие в институте. Музыку к спектаклю написал Александр Колкер, сценарий писали несколько человек, среди которых был Ким Рыжов. В ЛЭТИ тогда ключом била художественная самодеятельность: оркестр под руководством Анатолия Бадхена, драматическая студия под руководством Наума Бирмана, знаменитый до сих пор хор ЛЭТИ. Отрицательными персонажами спектаклями были бюрократы и стиляги. Исполнителем роли главного героя Сени Птичкина был ныне доктор технических наук, профессор Михаил Смарышев («Океанприбор»). Половина стиляг Невского проспекта подражала Исааку Трегеру, который играл стилягу в «Весне в ЛЭТИ». Стиляги Ленинграда прохаживались по солнечной стороне Невского между Литейным проспектом и улицей Восстания (этот кусок Невского назывался Бродвеем или короче – Бродом). Естественно, эта независимость коснулась и меня, правда, несколько своеобразно. У меня не было денег на костюмы стиляг, и отметился я более дешевым способом. В институте я ходил в чёрном костюме с белой рубашкой и белой бабочкой (кис-кис) или чёрной рубашкой и чёрной кис-кис.
Видимо, я имел в чём-то привлекательный образ для студенток (не мне судить). Я уже говорил, что наши студентки были скромницами, но на меня обратила внимание самая эффектная студентка нашей группы Элеонора Э.. Когда она впервые появилась на занятиях физкультурой в купальном костюме, у наших «демобилизованных» отвисли челюсти, а остальные студентки выглядели серыми мышками. Моё с Эллой поведение на лекциях в дальнейшем доставляло беспокойство преподавателям. Ну что же делать – гормоны.
Я устроился на работу в СЭПЦ (студенческий экспериментально-производственный цех). Эти деньги не были лишними, но всё же уходили по большей части на спиртное и рестораны. Время от времени с мастером этого цеха мы ходили на танцы в Мраморный дворец. Однажды здесь девушка, представившаяся студенткой факультета иностранных языков, пыталась мне вешать лапшу на уши, якобы переводя песню Стива Лоуренса.
Я частенько присутствовал на пьянках в общежитиях. Не все жильцы, конечно, участвовали в этом. А один студент признался:
– Знаешь, Вася, как только приходит вечер, что-то гонит меня на танцы. Зуд какой-то.
В общем, я стал забывать Раю, но к новым знакомствам с девушками относился с прохладцей.
Третий курс. Летом нас отправили на строительство шампиньонницы в Колпино. Здесь мы работали с китайскими студентами. Откуда они были – уже не помню. Дисциплина у них была железная, брались за любую работу, но работа у них как-то не получалась. Одеты все были одинаково. В близкие контакты не вступали. Мы насмехались над ними, но куда теперь делась наша самоуверенность?
Политинформация
Работа у нас была разнообразная, но уж очень примитивная. К примеру, мы выстраивались в цепочку и перебрасывали кирпичи, чтобы переместить их с одного места на другое. На этой переброске кирпичей я близко познакомился с Леонидом А. Мы менялись поочерёдно на конце цепочки, где их нужно было ловить, в то время как остальные передавали их друг другу. Дурацкое и опасное занятие! Уже тогда стало намечаться непонятное с ним соревнование – кто круче. Вообще говоря, мне это соревнование было не интересно, но не от меня одного это зависело.
Мы выравнивали лопатами выкопанный экскаватором котлован, в который он и завалился в конце работы. Были и другие такого же типа работы.
По дороге на работу и с работы затеяли с Лёней игру в шахматы, не глядя на доску. Я довольно быстро его обыграл. Было заметно, что он плохо отображает в памяти доску. Перед окончанием партии ему секунданты начали подсказывать угрозу мата, но он её не заметил. Я про себя обратил внимание на то, что он слишком серьёзно относится к поражению.
Лёня учился в 912-й группе. В этой группе была студентка Лена С., на которую многие студенты обращали внимание. Тайно вздыхал о ней и Лёня, но у него был счастливый соперник. Честно говоря, она не совсем была в моём вкусе: слишком напоминала легкоатлетку, но многим такие девушки нравятся. Я обратил внимание на неё вследствие забавного случая. Лена вышла замуж рано, во время учёбы, и тогда она уже была Лена Г..
Был футбольный матч между 911-й и 912-й группой. Тогда я неплохо бегал и, конечно, был знаком с футболом. Так вот, я оторвался от противников по правому краю и дальше, прокинув вперёд мяч, начал выходить к воротам на ударную позицию. В это время Лена выскочила из-за ворот и отбила мяч в сторону, дело в том, что на воротах стоял её муж. Я слегка оторопел, а потом обиделся и встал на свои ворота, где у нас дела тоже не клеились. Но на неё обратил внимание. Мальчики её не осудили и штрафной удар не назначили.
В 1964 году возникла игра КВН и быстро стала популярной среди студентов. «Демобилизованные» нашей группы взяли дело КВН в свои руки. Нет, это была не «Весна в ЛЭТИ», это было гораздо хуже. Армейский юмор своеобразный. Наша команда вышла на сцену с песней «А ты не бей кота по пузу мокрым полотенцем». Меня в команду не приглашали, за что большое спасибо.
В моду вошёл танец твист. Очень популярен был «Let’s Twist Again». По-прежнему я знакомился с девушками из общежитий на танцах. Сначала была студентка из Финансово-экономического института, потом из Текстильного института. Обе девушки были симпатичные и хорошие (поэтому не буду называть их имён), но у них были серьёзные намерения, включая определение дальнейшего местожительства, но я к этому ещё был не готов.
У меня появились новые знакомые из 911-й Д и 913-й групп. Из них выделил бы Юрия А. У него было много самых разных знакомых, видимо потому, что он никогда не делал подлостей. Были у него знакомые и среди стиляг, и среди проституток, и среди вполне обычных людей. Сам он служил на радиолокационной станции. У него быстро увеличивалась лысина, и он объяснял её наличие именно влиянием излучения радиолокатора. С ним начались моё участие в поездках с палатками на лоно природы. В основе поездок тоже была пьянка, хотя она и совмещалась с восприятием природы. У костров много пели.
Юра был слабым в психологическом плане человеком. Когда его не приняла девчонка, которая ему очень нравилась, он решил напиться. Я был рядом. И вот портвейн и пластинка с песней Константина Сокольского по кругу:
Дымок от папиросы
Вздымается и тает…
У него было желание утопиться (он жил на набережной Невы). Бросить его было нельзя, вот и пили. Лишь много позже я узнал, что он заподозрил измену своей девчонки со мной. А я не имею к ней никакого отношения, хотя и видел её пару раз в его же присутствии. Убедить его в этом даже спустя много лет было невозможно.
У него обнаружили туберкулёз и отправили в санаторий «Сосновый бор» вблизи Зеленогорска после лечения. Я приехал к нему. Пробыл несколько дней. Медперсонал поставил меня на довольствие и определил кровать. Надо сказать, жили они в режиме полной свободы в пределах территории санатория. Вокруг санатория был шикарный сосновый лес. Больные где-то раздобыли авто «Запорожец» и гоняли по нему прямо по лесу. Дверь машины закрывалась на капроновый чулок. Много пели (про палку Коха, например). Было уже прохладно, но спали с открытым окном. В конце концов, я просто простудился.
Однажды я оказался в одной компании с его двоюродной сестрой (не хочу идентифицировать её). Как-то получилось так, что нам не пришлось долго объясняться. Эта была сумасшедшая ночь (вся ночь без перерывов), и я потерял невинность. Утром мы расстались свеженькими и довольные друг другом. В дальнейшем Юрка по каким-то причинам воспрепятствовал дальнейшим нашим встречам. Хотя, поскольку эта девушка сыграла важную роль в моём воспитании, я хотел бы увидеть её ещё раз. Кто бы знал, чем это могло кончиться.
Начались предметы по специализации факультета, и у меня резко повысилась успеваемость. Я стал получать повышенную стипендию. Понятно, что лишние оценки «отлично» укрепляли мои претензии на повышенную стипендию. Самым сложным предметом была теория поля. Здесь сменился математический аппарат описания, и сам предмет был перенасыщен математикой. Преподавал нам блестящий специалист Юрий Яковлевич Юров. Он не только прекрасно знал свой предмет, но был ещё человеком с развитым интеллектом. Во время лекции он свободно переходил с русского на английский язык, в общем, на экзамен к нему шли как на Голгофу. Во время сдачи экзамена он задал мне вопрос:
– Вот вы привели здесь одну формулу, а откуда вы её взяли?
Правильный ответ был: это получается при разложении в ряд Тейлора. Но я ответил по-другому:
– Эта формула находится в пособии таком-то на стр 13, четвёртая строчка сверху.
– Это я проверить не могу, но, чтобы поставить Вам «отлично», я должен задать вам дополнительный вопрос.
– Юрий Яковлевич, это будет нечестно. Если вы не удовлетворены моим ответом, то должны мне поставить в зачётку «хорошо».
– Ну что же, если Вы настаиваете…
И поставил «хорошо». Потом он проверил пособие и убедился, что я сказал правду. В деканате он поделился с коллегами этой историей. Зам. декана Васильева потом удивлялась:
– Надо же! Сам Юров ему хочет поставить «отлично», а он отказывается.
Эта история, возможно, оказала важную услугу в критической для меня ситуации, а сам я полюбил ряд Тейлора (и очень часто пользовался им).
Была у нас симпатичная преподавательница английского языка. Как и все преподаватели, она часто заводила разговоры на отвлечённые темы:
– Вот мы раньше совсем по-другому отмечали сдачу зачётов.
– А как?
– Мы заходили в кафе, брали мороженое и пили крюшон, а вы?
– А мы скидываемся на портвейн.
Приближалось время госэкзамена. Я уже говорил, что не очень-то дружил с английским языком. Тысячи (перводы по тематике специальности) я сдавал успешно, а вот со свободным разговором беда… Но минимум «хорошо» надо было как-то получать. И вот я как-то так невзначай говорю:
– А вот я думаю, что успешную сдачу вашего предмета мне тоже нужно отметить как-то по-особенному.
– А как?
– А вот, если смогу и дальше получать повышенную стипендию, то после сдачи встану кверху ногами.
– Какие глупости!
Однако при приёме госэкзамена она меня не насиловала, я успешно сдал… и встал кверху ногами прямо перед комиссией.
Четвёртый курс. Летом я со студентами из 913-й группы отправился в Молдавию. Они списались с председателем совхоза, и поэтому нас там ждали. Мы собрались на Московском вокзале, расселись в вагоне, девочек провожали мамы. И тут примчался представитель комитета комсомола и объявил, что по решению комитета комсомола мы должны отправиться на сенокос. В мягкой форме мы отправили на сенокос его самого.
В Молдавии мы занимались различными сельскохозяйственными работами, но больше всего уборкой овощей, в основном помидоров. Поле было большое, а помидоры росли очень быстро. Пока мы доходили с одного конца поля до другого, помидоры уже вырастали там, где их начали убирать. Поэтому ящики с помидорами отвозили каждый вечер. Студенты работали добросовестно, и эти ящики шли прямо на реализацию. Продуктивность этого поля была такова, что когда мы уже уезжали, помидоры остались гнить на поле. Убирать их было некому.
Слева направо: Я, Нина, Надежда, Юра, подруга
Жили мы в одном пустовавшем дворе: девушки в хате, мальчики рядом в хозяйственной постройке. Из девушек несколько человек было из хора ЛЭТИ. Пели мы при всякой возможности, много и с удовольствием. Пели, в основном, популярные песни нашего времени. Меня привлекала Нина К. Она чем-то была похожа на Катерину Маслову из фильма «Воскресение» (артистка Тамара Сёмина), поэтому у неё было (как и у меня) второе имя – Катя. Для меня она так навсегда и осталась Катей. Впрочем, там было несколько пар, но сложилась и мужская компания алкашей: Юрий А., Борис Т., Борис К. и я. Здесь было принято покупать вино в плетёных бутылках ёмкостью 10 литров. Каждую новую бутылку Борька сопровождал словами римского полководца Атона Старшего: «Карфаген должен быть разрушен».
Однажды к нам зашёл председатель совхоза и спросил, не сможет ли кто-нибудь помочь ему починить радиоприёмник. Я согласился, и он отвёз меня к себе домой. Жил он неплохо, а радиоприёмник был «Фестиваль». Это был первый советский приёмник с дистанционным управлением. Поломка была не сложной, но негде было взять даже приличный клей. Пришлось в качестве клея использовать смолу какого-то дерева и использовать другие суррогаты. В благодарность директор отвёз меня в питомник новых сортов персика. Разрешено было пробовать всё. Какие красивые деревья и к тому же усеянные плодами! Как было вкусно! Никогда не видел столько сортов персиков.
Мы зарабатывали на уборке помидор 5 рублей в день. Полный очень вкусный обед в совхозной столовой из свежих овощей стоил где-то 20-30 копеек. Литр сухого вина – 1 руб. К тому же нас возили по местным достопримечательностям. Никаких межнациональных трений не наблюдалось. Время шло весело. Посередине села был то ли водоём, то ли лужа. Было жарко, а купаться было негде, и наши девушки одели купальники и отправились купаться в этом водоёме, а с другой стороны в то же время привели купаться свиней…
Когда пришло время возвращаться в Ленинград, я решил навестить школьного приятеля Виталия С., который служил после окончания военного училища неподалёку на Украине. Я побыл у него около недели. Там на танцах познакомился с девушкой. Тёплым вечером в парке мы с ней целовались. Делала это она со всем своим южным темпераментом. «Валька, мой Валька!» – страстно шептала она. Возвращался в Ленинград из Кишинёва. Последнее воспоминание —вкуснейший люля-кебаб в привокзальном ресторане.
Как только начались занятия, нас вызвали в комитет комсомола. Наиболее ершистым (конечно, и мне тоже) влепили по выговору за неподчинение распоряжению комитета комсомола.
Без дела я обходиться не мог, из СЭПЦ вырос, хотелось большего. Я устроился лаборантом на кафедру РПУ (радиоприёмные устройства). Руководил кафедрой профессор Аркадий Петрович Сиверс. Он относился к старому дворянскому роду (возможно, это обстоятельство сыграло важную роль в моей жизни). Я делал часть макета для определения помехоустойчивости приёма радиолокационных сигналов. Руководил этой работой Вениамин Алексеевич Богданович (тоже будущий профессор). Это был умный и интересный человек. Было заметно, что в выбранной им сфере статистической радиотехники у него многое получится, но однажды он мне признался, что жалеет о том, что не стал врачом. Тогда я этому удивился, но позже понял, что умный человек всегда жалеет о том, что он не сделал чего-то главного в жизни. Он мне подсказал, что после завершения обучения в институте мне следует пойти на курсы математики при матмехе Университета (что я впоследствии и сделал).
Я без труда вписался в коллектив и позволил себе петь во время работы. Никто не возражал. Тем временем на кафедре стал образовываться джаз-банд. Мне предложили спеть популярную тогда песню «Only you». Я попробовал и стал петь потише. Правда, и оркестр по мере понимания того, что нужно играть не на волноводах, а на настоящих инструментах, стал угасать.
Пьянки-гулянки с Виктором Б. продолжались. Уж где только это не происходило! В принципе, он был надёжный друг, только вот с ориентацией на пьянки. Была у него ещё одна слабость: использовать в своей речи словечки, которые мало кто знает. Вообще говоря, это привычка демагогов – заготовить что-нибудь такое для дискуссии заранее (например, из энциклопедии) и спросить оппонента: а ты это знаешь? Эта привычка меня сильно раздражала, и я решил Виктора проучить.
Как-то невзначай, я ввернул такую фразу:
– Эта ситуация требует использования ларингофона.
Я заметил его стойку на незнакомое. Через некоторое время он меня спрашивает:
– Слушай, Вася, а что такое ларингофон?
Я ему объяснил. Фишка была в том, что по характеру его службы в армии он должен был знать это слово.
Летом мы с ним съездили на лесозаготовки в Радофинниково. В бригаде как-то сразу прониклись доверием к Виктору и поручили ему чикировку – обвязка поваленных деревьев для подготовки транспортировки трактором. Учитывая, что местность была болотистой, это была очень нелёгкая работа. Меня, видимо, посчитали слабаком, и я должен быть делать подчистку на вырубке. Когда мне доверили обрубку веток на поваленных деревьях, я так обрадовался, что бодро начал махать топором и тут же въехал себе по ноге. Я попал в медсанчасть и пробыл в ней до окончания срока договора. Когда увольнялись, я получил по среднему бригады, а Виктор значительно меньше.
Пошли мы с ним однажды на охоту. Ружьё было у «демобилизованного». Ходили, ходили и, вдруг выскочил заяц. И вот я вижу, как он ведёт ружьё вслед за зайцем, а оказываюсь между ними. Да…
Приехал отец, сходили с ним за грибами. Грибов тогда там было – немеряно.
Однажды, не помню уже как, мы с Виктором оказались у Катьки. Вечером после портвейна остались у неё спать. И вот ситуация: я чувствую, что не могу ему доверять. Началось состязание, кто первый заснёт. Ему это надоело, и он заснул. Я перебрался к Катьке в кровать. Она не возражала, а я – перегорел. Чувствую, что не могу, а она – как бревно. Катька мне это запомнила.
Ездили мы к Виктору на малую родину – в Волховстрой к родителям. Помню плотину и как мы с ним пили чистый медицинский спирт в морге, у его сестры. Тогда я впервые увидел его подругу – Валентину П. Она училась в 1-ом мединституте. В общежитии 1-го мединститута познакомился с кореянкой. Звали её Венера Ли. Учитывая, что кореянки мало похожи на Венер, такое сочетание имени и фамилии наводило на юмор, но девчонка она была хорошая, и обижать её не было никакого желания. Как-то она предложила попробовать её национальную еду. По виду она напоминала какашку. Вкус – как у перца чили. Есть невозможно, а она ест и смеётся. А ещё она продемонстрировала, как пить водку через соломинку.
Виктор играл не только в преферанс, но и в очко поигрывал. В общежитии строительных рабочих однажды я наблюдал, как они с приятелем проигрывали одному парню, в игре с которым просто хотели заработать. Азарт ему мешал, и смотреть на это было неприятно.
Я неплохо освоился с преферансом, правда, никогда не играл с целью заработать деньги. Игра с целью выигрыша – очень скучная игра. Я всё же играл скорее для тренировки ума, так, чтобы было интересно. Но карты есть карты, однажды в общежитии я проиграл стипендию. Тогда я посчитал, что налетел на мошенника, но теперь я бы этого не утверждал, потому что понимаю, что иногда (особенно, если этому постоянно тренироваться) можно играть без ошибок. В компании хороших игроков, которые играют умно и не азартно, в среднем все достигают одинаковых результатов. Ну, проиграл и проиграл. Но, к сожалению, нашёлся доброхот, который пожалел бедного студента и донёс это происшествие до комсомольского комитета. Поскольку я уже был на заметке комитета, меня раскрутили по полной программе. Огня ещё добавила мать, которая решила, что я иду по кривой дорожке, и написала в институт письмо. К этому времени, к сожалению, у неё с отцом начался разлад. Отец, узнав об этом, сам отправился в институт и имел разговор с проректором. Но комитет уже запустил механизм исключения. Меня вызвали на эшафот и долго изучали, почему я так не люблю комсомол. Вообще-то, я просто был равнодушен к комсомольским затеям, но когда меня раз за разом подводили к нужному для них высказыванию, я не выдержал и сказал, что действительно, я с большим удовольствием делаю взносы в ДОСААФ, чем в комсомол, просто потому, что вижу от первой организации больше пользы. Этого было достаточно. Меня пустили по инстанциям.
Первым было комсомольское собрание группы. Первой реакцией группы было удивление «демобилизованных» и равнодушие «школьников».
– Ну и что? Я и сам играю в преферанс, – говорил представитель «демобилизованных».
Но тут представитель комитета обратил внимание на идеологическую распущенность и недисциплинированность обвиняемого. Это нашло отклик у «демобилизованных», но всё же голосовать им не хотелось. Нельзя было затягивать процесс, и я повернулся спиной к голосующим. Быстренько было проведено голосование, и я был переведён на следующий круг.
В комитете комсомола хотели лишь одного, чтобы я покаялся, – тогда, может быть, отделался бы строгим выговором. Но в чём мне было каяться? В том, что поехал без разрешения комсомола в Молдавию? А помидоры-то остались гнить на полях. В том, что проиграл в карты? Но я же не выиграл, не оставил кого-то без средств существования. Я всё же уже пообщался с умными людьми, и мне было как-то неудобно за тех, кто занимался этим делом. Впрочем, одна комсомолка была категорически против моего исключения и написала особое мнение. Но большинство, видимо, считало, что они занимаются общественно полезным делом. С одним из них мои пути пересеклись довольно быстро. Но об этом позже. Исключили с формулировкой: «Исключён из комсомола за аморальное поведение, выразившееся в игре в карты».
