Вадим Олерис
Чародейка 2
– Мы поняли.
– Да. Наши деньги принимаются на всей территории страны холмов, так что проблем с доверием нет. Кроме того, все деньги обеспечены золотом. Большие запасы этого металла хранятся во дворце, и по требованию каждый бумажный кредит может быть обменен на соответствующее количество золота. Но в этом мало практического смысла. В повседневной жизни удобнее обращаться с кусочками бумаги, нежели с кусками металла. Хотя бы потому, что бумага легче.
– Ну это да, – согласился бард. – Хотя золото как-то… весомее, что ли. Оно не боится воды, его сложно порвать…
– Да и грабителя можно по голове огреть мешком с золотыми!.. – подхватила весело Скорпи.
– Ага! – рассмеялся Саймон.
– На самом деле, как я уже сказала, в материал вплетены нити, которые делают купюру устойчивой к истиранию, к разрыву и к повреждению водой. Разумеется, если уронить пачку бумажных денег в канал, они размокнут. Но их можно будет выловить, расправить и просушить. С большой долей вероятности, потери окажутся незначительными, если вовсе будут. А вот мешочек с золотыми весело пойдет на дно, между прочим. И доставать его та еще работенка.
– Зато горит, – нашел, что возразить, бард. – Пачкой может и нет, а вот по одной купюре можно сжечь.
– Это может здорово пригодиться, если тебе надо разжечь костер, – парировала баронесса.
– Экх, – крякнул Саймон. – Не поспоришь. Ладно, признаю ценность бумажных денег. А причем тут Империя?
– Так они просто не сделали еще один шаг до нашей системы, получается. Империя пришла к чеканке монет из неценных материалов, но оставила саму форму монет, а не перешла к бумажным деньгам-распискам. Ведь это так естественно. Ну, для нас, по крайней мере. Наши торговцы часто в процессе деятельности обменивались между собой именно записками, просто долговыми расписками. Когда совершается много сделок, проще не оплачивать каждую, а вести учет, чтобы затем в конце периода – дня, месяца, года – подсчитать итоговый результат и оплатить все скопом.
– Ну у нас вроде также, насколько мне известно, – согласился бард. – Так что, может и придем к такому же.
– Придем… – задумчиво повторила чародейка. – А куда мы, кстати, идем?
– А никуда конкретно, – радостно заявила Джулия. – Мы просто гуляем по городу, смотрим по сторонам. На сегодня у меня в планах устроить вам просто обзорную экскурсию. Чтобы вы посмотрели на город вообще. Составили впечатление.
– Пока впечатление сугубо положительное, – заверила баронессу Лайза.
– Не слушай ее, – замахал руками бард. – Моя уважаемая спутница – могущественная неволшебница, чемпионка по метанию копья, отличный друг и просто неописуемая красавица… Но вот ярко выражать свои мысли не умеет.
– Что-аа?!
– Сугубо положительное, – не обращая внимания на возмущение чародейки передразнил ее Саймон. – Тьфу! Что за канцелярский отчет? Мы были в красивом месте, там все хорошо, нам понравилось. Тьфу еще раз! Где краски?! Где экспрессия?! Где хлещущее через край чувство восторга? Да наше впечатление от блистательного Камалона далеко не положительное! Оно стоит много дальше, чем "положительное" на шкале восхищения. Мы ошеломлены, поражены и падаем ниц пред величием этого славного града! Из наших глаз текут реки слез, потому что мы знаем, что никогда и нигде более не доведется увидеть нам большей или хотя бы подобной красоты! Головы наши идут кругом от прикосновения к титаническому гению его строителей. Мы готовы целовать следы жителей сего великого града, ибо благословлены они счастьем жить в этом чуде!
– Эй-эй, полегче, – дернула спутника за рукав Лайза. – Сам же сказал, мы ошеломлены, так что потеряли дар речи от восторга. И вообще, где было это твое красноречие при знакомстве с возлюбленной императрицей? Вот там как раз восторг хлестал.
– Это запрещенный прием, – насупился Саймон. – Так не честно. Не сравнить прекрасный город, который может быть описан человеческим языком простого барда, и встречу с возвышенным чудом, сошедшим на землю с небес идеалом, для которого нет достойных слов ни в одном из людских языков.
– Ну ладно, не обижайся, – легко коснулась его плеча чародейка. – Это и правда несравнимые вещи. Прости.
– Ладно, проехали, – заулыбался бард. – К тому же, я вспомнил прекраснейшую Этайн, а разве можно грустить после этого?
– Вот и славно, – облегченно подвела итог Лайза. – Ух ты! А это что такое?
Чародейка указывала на огромное здание, встававшее перед спутниками. Его огромный белый полусферический купол был окружен трехэтажным многооконным зданием в форме кольца.
– Это столичная библиотека, – пояснила Джулия. – Крупнейшее собрание книг в стране холмов. И даже больше – это хранилище не только книг, а вообще информации. В библиотеке помимо собственно печатных изданий хранятся и рукописи, и чертежи, и мемокристаллы.
– А это еще что такое?
– Это наследие Древних, их способ хранения информации, текстовой и графической, и даже аудиовизуальной. Большое количество мемокристаллов пережило Смутные времена. Мы хранили их много лет вместе с машинами для чтения, прежде чем наши инженеры смогли разобраться в их устройстве и наладить выпуск новых. В основе мемокристаллов лежат специальным образом измененные световые кристаллы. В их внутренней структуре можно записать практически любую информацию. Разумеется, не в привычном нам виде, а в зашифрованном. Но, с другой стороны, так можно сказать и про книги. Ведь они тоже сохраняют наши слова не звучанием голосов, а с помощью особого шифра – алфавита. Специальные машины просвечивают мемокристаллы, так что прошедший через них свет несет в себе записанную в мемокристалле информацию. Далее этот свет проходит через специальную матрицу, свою для каждого вида информации. Проходя через эту матрицу информация расшифровывается и далее попадает на специальный экран, с которого можно уже читать или смотреть. Аудиозапись же выводится на звуковоспроизводящее устройство. Оно представляет собой быстро колеблющуюся мембрану, которая создает звуковые волны, имитируя голос, музыку, любой шум.
– Здорово! Ну, я так понимаю, мы идем в библиотеку? – предположил Саймон.
– Это даже не обсуждается! Конечно идем, – отмела сомнения чародейка. – А Джулия нам по дороге расскажет еще про эти мемокристаллы, да?
– Так я вроде и рассказала уже все. Я же не инженер, особых подробностей рассказать не смогу. Общий принцип знаю, умею пользоваться. А чуть глубже копни – и для меня это темный лес, – посетовала баронесса.
– А на кристалл можно записывать все, что захочешь? Карты или песни, например, – спросил бард.
– Текст и линии чертежей можно записать на мемокристалл относительно легко. Со звуком и особенно с движением все гораздо сложнее. Это требует очень сложного оборудования, которое мало где есть.
– А для чтения разных кристаллов тоже нужны разные машины?
– Только разные матрицы. Как правило, матрицы устанавливаются в машину все сразу, так что пользователю нужно лишь вставить мемокристалл в соответствующее гнездо, и машина его прочитает.
– А стереть записанное можно?
– Только физически уничтожив кристалл. Но это нелегко, так как он весьма прочный. Это вообще известная особенность мемокристаллов – они не перезаписываются. Кто-то считает это недостатком, другие напротив, очень ценят защиту от случайной потери информации. Каждый мемокристалл выходит с завода пустым, готовым к записи любой информации. Но однажды записанная, эта информация останется в кристалле навечно. В принципе, если очень сильно озадачиться, то даже разбитый кристалл можно собрать и что-то прочитать.
– И что вы храните на таких кристаллах? – полюбопытствовала Лайза.
– Что-то ценное. Чертежи станков и машин. Выдающиеся произведения искусства. Важные государственные документы. Летопись. Еще несколько лет назад у нас стартовал проект, целью которого является создание мемокристаллических копий всех книг и рукописей в библиотеке. Тогда мы сможем не бояться, что потеряем что-то в результате несчастного случая. В первую очередь копии создаются наиболее важных, интересных, редких книг, но ведь никогда до конца не знаешь, какой бриллиант может храниться где-то в дальних запасниках.
– Выходит, эти мемокристаллы дешевы? Если вы можете так много использовать.
– Все относительно. Что дороже, продукт или же информация? Технологии производства мемокристаллов тоже совершенствуются, оптимизируется производство, внедряются новые подходы и машины. Все это ведет к уменьшению себестоимости.
За разговором спутники подошли к зданию библиотеки и по широкой мраморной колонне поднялись ко входу. У входа дежурили трое вооруженных охранников, а также двое хильдар в одежде административных служащих. Однако предъявленный Скорпи жетон обеспечил беспрепятственный доступ внутрь.
– Что это ты им показала такое? – поинтересовалась чародейка.
– Это инсигния, – Джулия вновь достала и продемонстрировала жетон. Инсигния представляла собой золотую бляху в форме щита, на которой была отчеканена крылатая "I". – Знак, удостоверяющий, что носитель его действует в интересах государства и представляет власть императрицы, так что ему разрешен свободный доступ в любое место, а также все государственные служащие должны оказывать всяческую требуемую помощь и поддержку. На практике же позволяет рассчитывать и на помощь граждан.
– О как. Хорошая штукенция. А что, просто так в библиотеку не зайти?
– Нет, почему же? Доступ свободный. Единственно, что не ко всем данным. Чтобы ознакомиться кое с чем, нужно иметь соответствующее разрешение. Ну вы понимаете. Так что я сразу предъявила свои права допуска, чтобы мы смогли посмотреть все интересное.
Внутри библиотеки оказалось светло, просторно и уютно. Сразу за центральным холлом, на полу которого раскинул крылья громадный орел, начинались бесконечные полки с книгами. Они были размещены вдоль стен, а пространство между занимали столы под лампами с зелеными абажурами, уютные мягкие "гнезда", так и манящие провести в себе несколько часов с увлекательной книгой. А еще столы, на которых стояли большие стеклянные панели, знакомые Лайзе и Саймону по лаборатории Древних в ардовских горах.
– Дай угадаю, это и есть те машины чтения кристаллов, – заявил бард, указывая пальцем на одну из панелей.
– Да, это ее экран, – подтвердила догадку Скорпи.
– Мы вчера рассказывали, что видели такие в древнем комплексе, – напомнила чародейка. – Но там они выполняли роль много большую, чем просто отражение информации с кристаллов. Хотя бы, некоторые показывали то, что происходит в отдаленных местах того комплекса. Показывали в реальном времени. А другие могли показать самую разную информацию, там не было нужды вставлять кристаллы. Может быть, конечно, эти кристаллы уже были внутри, я не знаю…
– Древние были гораздо сильнее развиты в этой области, чем мы, – призналась Джулия. – Хотя мы и сохранили или восстановили многое из наследия Древних, какие-то их достижения остаются для нас пока недосягаемыми. Мы предполагаем, что подобные машины управляли работой других машин также, как это делает человек. Сейчас у нас есть автоматические станки, которые способны изготовить деталь самостоятельно. Но они при этом остаются простыми механизмами, которые выполняют хоть и сложную, но механическую работу. Они не реагируют на изменения. Знаете, как ходячая игрушка на заводной пружине. Если она упрется в стену, то все равно будет пытаться идти вперед. Мы предполагаем, что машины Древних обладали своим разумом. Ну или каким-то его подобием, более простым, нежели человеческий. Однако могли реагировать на изменяющиеся условия, могли понимать, в кавычках, что и когда надо сделать. И это обеспечивали как раз такие машины. Пока инженеры хильдар не продвинулись в повторении этого. Но мы не оставляем работы.
– Вы хотите создать искусственный разум? – удивился Саймон. – Но зачем? Ведь есть люди.
– Также можно оспаривать и прочее развитие, – пожала Джулия плечами. – Зачем геликоптеры, ведь есть лошади и лодки. Зачем краны, ведь есть руки. Зачем отисы, ведь есть лестницы. Мы заменили физический труд человека и животных трудом машин. Теперь мы хотим заменить разум человека. Зачем? Чтобы высвободить его. Сначала человеку перестало быть нужным махать весь день лопатой или топором, чтобы прокормить себя и построить дом. Теперь мы хотим, чтобы ему не было нужно следить за машинами и заниматься прочей рутинной деятельностью. Тогда он сможет заняться чем-то творческим. Не контролировать работу станка, не читать отчеты изо дня в день, не вести долгие расчеты, а создавать новое, прекрасное, небывалое…
– Которое вы потом опять же скинете на плечи машины, – подхватил Саймон. – А чего? Пусть не только подсчитывает, сколько руды автоматическая шахта за день поставила, но и песни на досуге сочиняет.
– Мы считаем, что это невозможно, – возразила Джулия спокойно. – Творчество навсегда останется прерогативой человека. Ты же сам творец, бард. Тебе должно быть знакомо вдохновение, этот полет мысли и чувства, это озарение, этот контакт со всем миром, этот внетелесный опыт. Можешь ли ты представить, что машина сможет имитировать такое?
– А вот скажи это каким-нибудь переписчикам книг, – буркнул Саймон. – Они тоже думали небось, что их никто заменить не сможет никогда. А появился же печатный станок. И кто они? Никто?
– Они люди, прежде всего! – запальчиво воскликнула Джулия. – Они не определяются своей работой.
– Ты же сама доказывала важность работы для самовыражения человека! – напомнил бард.
– Самовыражения, а не самоопределения! Человек ищет род занятий, в котором он сможет выразить себя и раскрыться максимально полно. Не профессия определяет человека, а человек выбирает профессию. Не одну, так другую. Человек – это много большее, чем то, кем он работает.
– А ничего, что эта работа ему кусок хлеба приносит? И если эту работу от него отнимут, что он будет делать? Весь такой большой и выраженный. Что прикажешь делать человеку, который много лет работал в своей профессии, развивался, душу вкладывал, а в один прекрасный момент какая-то машина начала выполнять его работу быстрее и дешевле? Куда ему податься? Осваивать новую профессию с нуля?
– Ты хочешь, чтобы я дала универсальный совет всем людям?! Которые разные и в разных условиях живут? Да может его ручные изделия будут цениться больше, чем машинные!
– Ага! Одного – возможно. А если их тысячи работали? Десять тысяч гончаров лепили горшки. По одному в день. А потом одна машина начала лепить сто тысяч горшков в день. Ладно, допустим горшки одного гончара стали пользоваться спросом на рынке, их по неведомой прихоти люди стали ценить. Хорошо, пусть оказались в цене работы десяти гончаров! Остальным девяти тысячам, девяти сотням и девяноста что делать? Чем семьи кормить?
– Да что ты мне каких-то абстрактных гончаров приводишь?! Всегда есть конкретные условия, есть другие сферы деятельности! Хотя бы за той же машиной смотреть.
– Еще двое. Остальным что? С голоду помирать?
– А других работ вокруг нет? Все машины заняли? Так это же тогда счастье наступит! Все товары в изобилии! Цена же снизится, на горшки, на продукты. Их можно будет легко купить даже нищим. Или они вовсе станут бесплатными! Твои гончары должны приветствовать распространение машин, потому что тогда им вообще не придется работать за еду и дом.
– Ага-ага. Вот если все эти чудо-машины сразу появятся, тогда может быть. А пока не все дешево или бесплатно? Как продержаться?
– Эй, горячие спорщики! Хорош дискуссии вести, – осадила спутников Лайза. – Мы в библиотеке. Насколько я знаю, в библиотеке шуметь нельзя.
– Кхм.
– Хм. Извините! – громко сказала Джулия, а потом шепотом барду. – И все же это прогресс.
– На костях?
– Я сказала – хорош спорить! – яростным шепотом напомнила чародейка. – Я хочу книжку взять почитать, а вместо этого уже полчаса ваш философский диспут слушаю. Как мне найти интересующую меня книгу.
Джулия, все еще горячая после спора, указала на столы обозначенные знаком вопроса. На этих столах были экраны, а рядом прохаживались или сидели работники библиотеки.
– Каталог доступен через считывающие машины. Ты можешь указать желаемую тематику, и на соответствующем кристалле найдешь информацию – в каких секциях находятся книги по этой теме или мемокристаллы с нужными данными. Про что ты хочешь почитать?
– Западный материк, – подсказал Саймон.
– Мы же уже здесь? – не поняла Джулия.
– Саймон шутит, – пояснила чародейка. – Мы с ним посетили на Лире несколько библиотек, ища способ добраться сюда.
– Ага, незабываемые впечатления, – кивнул бард.
– Ну, я конечно могу дать вам такие книги, – медленно произнесла Скорпи. – И книги, и мемокристаллы, и все, что угодно. Очевидно, что у нас собрано множество информации о нашем родном материке. Но вы правда хотите знакомиться с ним по книгам? Хотя можете увидеть все своими глазами и услышать от жителей?
– Саймон шутить изволит, – повторила Лайза. – Скажи, а есть ли у хильдар книги по геометрической магии? На Лире они чрезвычайно редки.
Джулия задумчиво вскинула бровь.
– Никогда о такой не слышала. Я, конечно, не член Всевидящего Совета, но может быть, что она просто называется иначе? Ладно, давай поищем.
Скорпи подошла к одному из каталожных столов и обменялась несколькими фразами с библиотекарем. Чародейка и бард, которые стояли в нескольких шагах позади, с интересом наблюдали как библиотекарь ищет в ящичках мемокристаллы, затем вставляет их в гнезда, после чего просматривает списки, появляющиеся на экране.
Вскоре библиотекарь указал пальцем в одну из строчек и что-то сказал Джулии. Встревоженным тоном, как показалось Лайзе. Джулия лишь отмахнулась и ткнула пальцем в ту же строчку, что-то спросив. Библиотекарь отшатнулся и замахал руками, горячо, но приглушенно что-то говоря, тыкая пальцем вверх. Скорпи оглянулась на спутников, а затем показала библиотекарю инсигнию. Тот развел лишь руками в интернациональном жесте "я сказал, а вы решайте сами".
– Какие-то проблемы? – спросила Лайза.
– Нет, все хорошо. Мы нашли кое-что по геометрической магии. Однако это оказалось не так просто, как я ожидала. Есть всего две книги, и они в спецхранилище. Хочешь взглянуть?
– Только если это не доставит неудобств.
– Всего две? – переспросил Саймон. – И нет их мемокристаллических копий? Ведь, как я понял, вы именно редкие книги в первую очередь копируете.
Джулия немного странно посмотрела на барда, а потом махнула рукой приглашающе:
– Идите за мной, вы сами все увидите.
Скорпи повела спутников в глубины библиотеки. Они перешли надземным коридором из кольцеобразного внешнего здания в купол, миновали несколько постов охраны и остановились перед массивной круглой стальной дверью. По сигналу баронессы двое стражников принялись крутить запорный штурвал и откатывать массивную створку.
– Ого! – прокомментировал дверь Саймон. – Я такие видел пару раз. Издали. Говорят, за ними казна хранилась. Неужели вы боитесь, что книги могут украсть или повредить, что так их защищаете их от читателей?
– Вовсе нет. Мы защищаем не книги от читателей, мы защищаем читателей от книг. Прошу.
Спецхранилище резко контрастировало с просторными и светлыми залами публичной библиотеки. Оно больше походило на стереотипные представления людей о местах хранения мистических текстов, древних рукописей безумных колдунов и мрачных гримуаров. Да, спецхранилище было мрачным, с низкими потолками, редкими световыми кристаллами, и с многочисленными кафедрами из темного дерева, на которых лежали свитки и книги. Особые книги.
Некоторые лежали на своих кафедрах, прикованные к ним цепями. Кожаные оклады некоторых книг почему-то навевали упорное ощущение, что кожа для них использовалась далеко не животных. Тисненая и татуированная, очень бледная, с металлическими накладками, покрытыми мелкой гравировкой. Уголки книг были окованы металлом, а массивные замки удерживали страницы в закрытом состоянии под гнетом переплетных крышек.
Немногочисленные книги лежали открытыми. На их желтоватых страницах были вычерчены темно-ржавыми чернилами, цветом похожими на свернувшуюся кровь, сложные пентаграммы и причудливые символы. Даже при мимолетном взгляде на эти проклятые символы начиналась резь в глазах, а сами они будто принимались тошнотворно извиваться на бумаге.
– Интересное местечко, – пробормотала чародейка, которая шла след в след за Джулией между кафедр и заметно старалась не задеть ни одной случайно.
– Да уж, – согласно прошептал идущий позади Лайзы Саймон. – У меня по спине мурашки размером с кулак бегают от этого местечка. Напомни, зачем мы сюда пришли?
– Чтобы почитать что-нибудь новое о геометрической магии, – напомнила чародейка.
– А ты уверена, что это хорошая идея? А то вот смотрю я на эти книги, и у меня такое мнение складывается, что мы там что-нибудь нехорошее вычитаем.
– Ну мы же осторожненько, – предложила чародейка. – Одним глазком. Ничего страшного ведь не случится, если мы просто глянем?
– Ээ, не скажи, не скажи, – покачал головой бард. – Книги бывают опасны и коварны. Некоторые запретные манускрипты не просто так умышленно потеряны и память о них предана анафеме. Они таят в себе небывалую угрозу. Один лишь взгляд на их страницы грозит человеку безумием, вечным проклятием и распадом личности. Всего лишь одна мерзкая строка из этих проклятых томов, попавшая в мозг читателя, начинает выгрызать его изнутри, словно уховертка, заползшая в ухо. Нечестивые мысли, изложенные в этих книгах, заражают читателя словно чума, от мельчайшего контакта, от самого поверхностного знакомства. И начинают разлагать его, читателя, разум изнутри, подменяя собой его собственные мысли и действия.
– Так. Я тебя сейчас чем-нибудь стукну. Вон той книгой например, – пообещала Лайза другу. – Знания сами по себе нейтральны. Они не хороши и не плохи. Все зависит от того, для чего они применяются. Иными словами – все зависит от человека.
– Ой ли?.. Разве не идеи правят миром? Разве не ради идей начинались войны, отправлялись экспедиции в неведомые дальние земли, а убежденные последователи шли на смерть, но оставались верны идее?
– Ну это так, – была вынуждена согласиться чародейка. – Но…
– И как идея укореняется в разуме человека, так и запретные книги роняют в читателя свое ядовитое семя, из которого неминуемо прорастает ужас, пышно распускающийся цветами безумия, чей гнилостный аромат заражает окружающих. Нельзя прочесть истину об изнанке нашего мира и остаться прежним. Стоит лишь узнать тебе о том, что скрыто за пеленой обыденности, узреть правду о злобных демонах и невыразимых ужасах из запредельной бездны, как жизнь твоя расколется на до и после. И бесполезно ты будешь желать вернуть свою прежнюю спокойную жизнь, ибо это будет с той поры невозможно. В отчаянии будешь ты выцарапывать себе глаза, но это не поможет, ведь нельзя развидеть ужасающую правду… а может быть ложь?.. кто знает… нет ответов в этих книгах, лишь бесконечный ужас, реки крови и смех из-за грани реальности.
– Вас прямо заслушаться можно, – весело заметила Джулия, на которую атмосфера хранилища не производила никакого впечатления. – Гнилостный аромат цветов безумия, надо же… Мы пришли, вот эти книги.
Указанные книги лежали на соседних кафедрах и выглядели… нормальными? Совершенно обычные, хоть и немного вычурные из-за древности книги, в обычных переплетах, без цепей и оберегов.
– Как-то подозрительно это, – предупредил Саймон чародейку, которая протянула было руку к обложке книги. – Очень миролюбиво они выглядят, эти книги. Остальные гримуары хоть честно предупреждают своим видом, что опасны. А эти? Такие обыденные и безвредные. Что они тогда делают в этом средоточии ужасов, а?
– Меня не спрашивай, – откликнулась Джулия. – Я не куратор фонда, я не знаю.
– Я знаю, – ответила чародейка, которая с интересом листала страницы. – И ты бы сам понял, если подумал немного. Мы ведь пользовались этой геометрической магией, помнишь? Несколько штрихов кистью – и готов портал. Ничего абсолютно не требуется. Ни способности усваивать ману, ни редких амулетов, ни дорогих компонентов, ни многолетнего обучения. Возьми эту книгу, да еще палку, чтобы ею рисовать в пыли, и в твоих руках вся мощь великой магии. Самый обычный человек с улицы с такой книгой становится так же силен, как магистр Конкордата. И так же опасен. Представляешь каких дел можно наворотить? Даже не по злому умыслу, а просто от незнания.
Лайза пролистала одну книгу, аккуратно закрыла ее и перешла ко второй.
– Ничего удивительного, что эти книги под замком. Скорее наоборот – удивительно, что к ним так легко попасть!
– Ну я бы не сказала, что прям легко, – заметила Джулия. – Это я вас провела.
– В данном случае "легко" означает "в принципе возможно", – объяснила чародейка. – Такие книги же сделают любого магом невиданной мощи. Вот только обученный маг умеет владеть своей магией, умеет не применять ее, сдерживаясь как раз обучением, воспитанием, знанием последствий. А новичок рискует потерять голову от всемогущества. Поэтому рациональным выходом является как раз полностью запретить доступ к этим книгам. Абсолютно исключить. Сделать невозможным.
– Что, уничтожить? – не понял бард.
– Но эти книги используются Всевидящим Советом, – возразила Джулия. – Или, по крайней мере, они могут использоваться. Мы не можем просто уничтожить знания, потому что они слишком опасны. Ведь ими может владеть кто-то, не столь щепетильный. И тогда мы окажемся беззащитны.
– Так я и не говорю, что вам делать, – заметила чародейка, закрывая вторую книгу. – Вам же виднее. Я не знаю ваших соображений и реалий. Я просто высказала свое мнение, не больше.
– Однако сама ты все же посмотрела эти книги, – указала баронесса на противоречие.
– Конечно. Удовлетворяю свое любопытство, нагло пользуясь статусом гостя, – улыбнулась чародейка. – Буду потом везде хвастаться, что держала в руках аж три книги по геометрической магии! А на самом деле я себя чувствую жутко неудобно, честно.
– Почему? – удивилась Скорпи.
– Потому что и правда нагло пользуюсь своим положением. В спецхранилище вот попала, в обход всех нормативов и правил ведь наверняка. Книги-то я, конечно, посмотрела, ну чтобы не даром хоть это все было. Потому что если бы ты меня сюда привела, а я такая – ой, все, извините, пойдем отсюда, не хочу больше, это же вообще кошмар.
– Да ладно тебе! – рассмеялась Джулия. – Не переживай так.
– Но все же и правда, давайте уже пойдем отсюда, – предложил бард. – Посмотрели, и хватит.
Покинув библиотеку, спутники вновь оказались на залитых светом улицах Камалона. День уже перевалил за середину, но до темноты было еще далеко.
Лайза и Саймон неторопливо брели по мосту через водное кольцо, глазея по сторонам, когда их внимание привлек корабль, проходящий вдалеке по акватории внешнего кольца. Ничего более необычного, чем этот корабль, не приходилось видеть ни чародейке, ни барду! Лишь то, что перемещался он по воде, позволяло считать его судном, ибо диковенен, странен и незнаком был его облик. Ничего общего не имел он ни с галеонами, ни с фрегатами, ни с линкорами, ни с драккарами, ни с каравеллами, во множестве бороздящими воды лирских океанов и морей. Странный корабль не имел ни мачт, ни парусов, ни открытых палуб, ни плавных изгибов. Его гладкие прямые борта смыкались между собой, образуя высокую граненую надстройку в середине корпуса. Тусклый серый цвет напоминал скорее не о дереве, а о металле. Так что необычное судно походило более всего на плавающий утюг.
– Что это за диво такое плывет средь волн того понта? – спросил бард, которого от удивления потянуло на высокопарный язык эпоса.
– Корабль, – достаточно равнодушно ответила Джулия. – Из береговой охраны, если не ошибаюсь. Что вас так поразило? Вы же уже видели наши корабли, хотя бы с борта геликоптера.
– Ну мы значит как-то не обратили внимания, – призналась чародейка. – Удивительный корабль! Он из металла?
– Да.
– А куда он идет?
– В той стороне города порт и верфи. Может быть, он заходил на ремонт или обслуживание, не знаю.
– Нам обязательно надо побывать в порту! – воскликнул Саймон убежденно. – Там ведь есть и другие такие корабли, не так ли?
– Есть, – согласилась Джулия. – Насчет вот прямо таких я не уверена, наверное все же увидим парочку военных. А грузовые точно есть. Хотите, можем отправиться в порт на лодке?
– Да нет, мы же все же гуляем, знакомимся с городом. Так что пойдем своим ходом, просто в ту сторону.
Порт Камалона был очень большим. Рядом с причалами стояли десятки или даже сотни кораблей самых разных форм и размеров. Как и в любом порту мира, в этом кипела бурная непрекращающаяся деятельность. Высокие краны, похожие на журавлей, разгружали с многочисленных кораблей сотни тысяч мин самых разных грузов для жизни столицы. Тысячи контейнеров с грузами штабелями складировались на берегу, выгруженные с больших плоских контейнеровозов и ждущие дальнейшего распределения. Под разгрузкой стояли и огромные пузатые левиафаны – наливные танкеры, заполненные жидкими продуктами, которые откачивались в береговые хранилища через множество толстых шлангов.
Столица тоже отправляла в дальние точки страны множество товаров собственного производства, так что поток грузов шел в обе стороны. И многие корабли покидали Камалон столь же нагруженные, как и приходили в него.
Комфортабельные пассажирские корабли готовы были доставить в дальние города людей, выбравших такой способ путешествия. Или на их борту можно было просто отправиться в длительную увеселительную прогулку вдоль побережья. Белоснежные нарядные лайнеры соперничали размерами с величайшими лирскими галеонами, но все это пространство было отдано пассажирам, которым предоставлялись на борту неслыханные удобства и комфорт.
– Ну прям, дворцы, – слегка усмехнулась Джулия, когда спутники выразили свой восторг этими кораблями. – Это вы преувеличиваете. Хотя конечно, персональные каюты площадью в десяток скрупулов, рестораны с отличной кухней, бассейн и спортзал на борту – это все делает путешествие на таком корабле похожим на пребывание в неплохом отеле. Разумеется, я сейчас говорю о круизных лайнерах, на рейсовых кораблях попроще. Но круизы в основном люди совершают для отдыха и восстановления сил. Естественно же при этом желать максимального комфорта.
В порту у отдельных причалов стояли и военные корабли. Их рубленые корпуса, напоминающие своим цветом пасмурное море, скрывали под собой вооружение и рабочие места экипажа, и надежно защищали военные тайны хильдар. На это же прозрачно намекали и стоящие на причалах у трапов кораблей вооруженные охранники.
