Вадим Олерис
Чародейка 2
Через несколько минут бард вернулся, таща в руках большой каменный блок.
– Ух! – с явным облегчением Саймон поставил камень на пол. – Увесистый. Я его по дороге заметил. Ну как заметил, споткнулся.
– Замечательно, – одобрила чародейка почему-то скептическим тоном. – И что дальше?
– Ну как это что? Кинем его на пол. От него ловушка точно сработает!
– А если не сработает?
– Значит, та плитка безопасна! Кинем на следующую! И так будем продвигаться вперед, проверяя следующий шаг.
– Замечательно, – повторила Лайза. – Предположим, шаге на восьмом ты попадешь в ту плитку, которая запускает ловушку. Мы будем соответственно на седьмом шаге, прямо среди отверстий. Я же чуть раньше описала этот механизм.
– Ну… Можем бросать отсюда… Привяжем веревку, будем вытаскивать камень за нее.
– Я вижу, что отверстия уходят вдаль не меньше, чем на двадцать шагов, потом уже не разглядеть четко. Ты сильнее, чем я думала, если можешь закинуть эту каменюку на такое расстояние.
– Ну, может если вдвоем… Как-то раскачать и бросить. Или я могу превратиться в крысо…
– О! – назидательно воздела указательный палец чародейка. – Именно это я и хотела сказать до того, как ты радостно ускакал. Мы спокойно обернемся в крыс и пройдем, не потревожив охранный механизм. И даже если я ошиблась в своих предположениях, и это настолько чуткая система, что среагирует на вес крысы, то наши шансы угодить под заряд в такой форме будут невелики.
– Ха! Вот это здорово! Ха-ха!
– Ну или я ошиблась в другом, из этих отверстий не полетят стрелы, а выбегут плотоядные жуки или пойдет ядовитый газ. Тогда мы умрем.
– Вот умеешь ты обнадежить, – радость барда заметно уменьшилась.
– Риск всегда есть, – пожала чародейка плечами. – Давай уже, чего тянуть.
– А факелы? Мы не сможем их нести, а свет нужен.
Лайза бросила свой факел так, что он упал шагах в десяти от спутников. Затем взяла факел барда и зашвырнула его подальше в коридор.
– На той стороне зажжем новые. Шагов двадцать пять зона ловушки. Перекидываемся.
Две крысы, белая и черная, побежали между зловещих отверстий.
***
– Тупик, – констатировал магистр Тиорий, разводя ладони и опуская руки.
– Да, это самая дальняя часть лабиринта, – подтвердила Джулия.
– Тогда где же беглянка?
– Вы меня спрашиваете? Мы шли под куполом вашего заклинания, сами говорили, что не можете поручиться за его работу.
– Не совсем так. И в любом случае, мы бы увидели беглецов, если бы оказались поблизости. Они точно не могли бы спрятаться. Если только где-то в лабиринте, оставшись в стороне от нашего пути.
– Это не имеет смысла, – заметила Скорпи. – Мы оставляли человека следить за переходом на каждом пятом уровне. Охранник конечно не сможет задержать Лайзу, но они все на общей частоте связи. И перекликаются каждые пять минут. Беглецы не смогут пройти незамеченными мимо охранника, а контакт или внезапное исчезновение немедленно будет обнаружено.
– Вы забываете, что беглянка владеет способами контроля разума, – указал магистр. – Так что она как раз может пройти незамеченной мимо охранника.
– Неважно, – отрезала Скорпи. – Выход из пирамиды только один, и он под охраной. Там уже три десятка охранников комплекса. И две группы быстрого реагирования. Это еще десять профессиональных бойцов. Еще три группы на подходе в течение десяти или двадцати минут. Выход перекрыт штурмовиками и снайперами. Всем им Лайза глаза не отведет. А они могут даже не делать попыток захвата, а просто огнем не давать ей высунуться, пока не подойдем мы. Эта мышеловка надежно закрыта, магистр.
– Вот только в ней мыши нет.
– Отсюда нет выхода. Она где-то здесь. Прячется.
– Ээм, извините, что влезаю, – прервал спор магистра и баронессы один из магов, самый молодой из спутников магистра. – Но я там видел по дороге какую-то темную лестницу, точь-в-точь служебный ход. Может чародейка туда пошла?
– Лестницу?
– Ну да. Закуток тесный, а за ним лестница неосвещенная вниз уходит. Я так и подумал, что она в какие-то служебные помещения ведет.
– Здесь нет служебных помещений, – немного растерянно произнесла Джулия. – Никаких. Прямо сейчас у меня в шлеме отображается карта уровня. Это тупик. Нижний уровень. Дальше ходу нет.
– Где вы ее видели?
– Здесь рядом! На перекрестке.
Группа преследования бегом двинулась по коридору за магом. Достигнув пяти углов, маг остановился и принялся в недоумении озираться.
– Но она была здесь… Я ее видел. Не могла же лестница исчезнуть.
– Хм, возможно… показалось? – высказала осторожное предположение Джулия.
– Возможно и не показалось, – отрицательно покачал головой магистр. – Здесь кое-что изменилось с того момента, как мы прошли.
Тиорий вновь свел ладони и прошептал слова заклинания. Вокруг мага раскинулась сфера нормального пространства. На том месте, где раньше был острый угол стыка двух коридоров, теперь четко виднелась небольшая темная ниша, в дальней стороне которой начинались ступеньки лестницы.
– Ксо! – вырвалось у Скорпи. Девушка начала быстро что-то говорить в шлем, вероятно сообщая о новых обстоятельствах. – Вы сможете как-то оставить это место открытым? Какой-то амулет, или еще что? У нас под носом было такое, а мы даже не подозревали. Это ужасно. Мы должны будем изучить то, что там.
– Что-нибудь придумаем, – дал обещание Тиорий. – А пока у вас и ваших людей есть замечательная возможность первыми начать изучение новых мест. Вперед.
***
Подземелье изменилось. Ухоженный и освещенный лабиринт пирамиды, наполненный пространственно-временными искажениями. Длинный темный однообразный коридор с ловушкой. Сейчас же вокруг спутников было то, что Саймон назвал "следами древоточцев". Множество круглых туннелей-ходов, проложенных совершенно бессистемно, пронизывало землю под Ат-эль-Коар. Туннели изгибались в разные стороны, поднимались, уходили вниз, пересекались, сливались, разделялись, оканчивались тупиками. Некоторые были толщиной с палец. В другие мог залететь геликоптер. Многочисленные длинные корни неведомых растений будто лианы в джунглях тянулись с потолков туннелей. Некоторые ходы были затянуты сплетенными корнями будто паутиной. Стены тут и там покрывал то ли мох, то ли плесень. Из буро-серых ковров торчали сотни крошечных синих шариков на длинных стебельках, которые поворачивались к свету факелов.
– Я даже не хочу думать, кто мог сделать эти ходы. И почему эта штука ко мне поворачивается.
Через этот муравейник вела дорога, вымощенная каменными плитками. Где-то следующая по туннелям, где-то переходящая из одного хода в другой, где-то превращающаяся в искусственный коридор.
– По крайней мере, не заблудимся, – отметила Лайза. – Я почти уверена, что эта дорожка ведет именно туда, куда нам и нужно.
– Главное, чтобы не к тем, кто проложил эти ходы. Потому что я не вижу на стенах никаких следов инструмента. А встречаться с животным, которое способно проделать такой лаз в каменистой почве, мне не хочется ну вот совсем.
– Да ладно, неужели тебе даже не любопытно взглянуть? – с улыбкой спросила у спутника чародейка.
– Ни капельки.
– Эх. Ничего, все равно их уже тут нет.
– Почему?
– Дорожка, – указала девушка. – Она явно построена уже после этих туннелей. Если бы здесь продолжали водиться те, кто проложил эти ходы, они бы не дали построить этот путь. Так что либо они ушли, либо их уничтожили строители Ат-эль-Коар.
– Я как подумаю, сколько же времени прошло с тех пор, так дух захватывает, – признался бард. – Такая пропасть лет. Веков. Тысячелетий. Я в Империи, в Халифате Сахры, просто в путешествиях видел здания, построенные в первом веке нашей эпохи. Они… древние. Им сотни лет, и это чувствуется. Просто какая-то седая аура окутывает стены тех зданий. А храм Ат-эль-Коар уже был древним, когда их возводили. Он выстоял под бурями Смутных времен, он стоял при Древних. Ха-ха! Он был древним еще при Древних!
– Прикосновение к чему-то большему, чем ты сам, вызывает трепетные чувства, – согласилась Лайза. – Контакт с тем, что существует на протяжении сотни поколений, возвышает душу. Это распахивает перед тобой историю. Увеличивает время. От твоей собственной жизни обращает тебя к жизни всего человечества. И ты вспоминаешь не только свой жизненный опыт, а опыт всех своих предков. Далеких предков, живших в других условиях, но объединенных с тобой в одно целое – человечество. И ты чувствуешь себя их наследником и продолжателем их дела. Наследником цивилизации.
– И ты еще меня зовешь поэтом, – заметил Саймон после недолгого молчания.
– Но ты и есть поэт, – недоуменно развела ладони чародейка. – Именно поэтому я тебе это и рассказала. Потому что ты можешь понять.
– Хм. Засмущала ты меня, – шмыгнул носом бард. – Мне… отойти нужно.
Лайза вскинула руку в сторону – да пожалуйста, мол. Саймон отошел с мощеной дорожки в ближайший туннель и вскоре скрылся за поворотом. Чародейка уселась, скрестив ноги, и о чем-то задумалась.
***
Сделав дела, бард поднял факел и осмотрелся. Круглый туннель перед ним шел заметно вверх и казался немного странным, каким-то несоразмерным. Саймон присмотрелся внимательнее. Так и есть, диаметр уходящего туннеля понемногу увеличивался, это и нарушало перспективу. Более того, на сводах туннеля явно были различимы следы обработки.
– Хм, интересно…
Бард оглянулся в ту сторону, откуда пришел. Снова посмотрел в уходящий туннель. Мотнул головой и сделал шаг обратно, к дорожке. Оглянулся на туннель. Остановился. Затем махнул рукой.
– Я только гляну быстренько, – и побежал вверх.
Туннель раздваивался. Круглый ход уходил еще круче вверх, а прямо шел короткий прямоугольный коридор, оканчивающийся аркой. Бард медленно прошел дальше, освещая себе факелом дорогу. За аркой в полу коридора зияла широкая дыра. Саймон осторожно встал на краю, придерживаясь рукой за корни на стене, и глянул вниз. Дна не было. На другой стороне провала коридор расширялся, превращаясь в темную пещеру. В глубине пещеры тускло сверкнуло что-то металлическое. Бард убедился, что у него за спиной висят еще три факела, и метнул горящий в пещеру.
– Ух ты!
Посреди небольшой полукруглой каменной пещеры стояла каменная тумба. А на тумбе – золотая статуэтка, изображающая крылатую женщину с поднятыми руками.
– Ухты-ухты-ухты!
Саймон отошел чуть дальше от провала, глянул, примерился. И рванул вперед. Длинным прыжком бард преодолел дыру и, перекатившись, вскочил. Поднял факел и подошел к тумбе. Осмотрел ее более внимательно. Грубо обработанный куб, однако в центре его верхней грани торчал широкий каменный диск, на котором и стояла золотая статуэтка. Между кубом и диском бард заметил тонкую щель.
– А вот знаю я такие шутки, – пробормотал Саймон, отступил на шаг и начал осматривать пещеру. – Ага!
Бард поднял с пола обломок, взвесил его в руке и остался удовлетворен. Примостил факел в щель между камней в стене. Подошел к постаменту, чуть нагнулся, протянул над статуэткой руки, в одной из которых держал камень. Двинул локтями, поправляя рукава куртки. И быстрым движением заменил статуэтку на обломок.
Все было тихо. Саймон перевел дух, выпрямился и улыбнулся. Отвернулся, вынимая факел.
Диск медленно и плавно ушел вглубь куба. Из-за сводов пещеры раздался приглушенный грохот.
– Вот же блин! – опрометью бард кинулся прочь, на бегу запихивая статуэтку в наплечную сумку.
Перед дырой Саймон затормозил. Впереди из арки медленно опускалась каменная плита, грозящая вот-вот перекрыть коридор. Бард швырнул факел под арку, разбежался и прыгнул через провал.
Ему не хватило совсем чуть-чуть. Саймон ударился грудью о край провала, но смог уцепиться за один из корней, вившихся на полу. Корень затрещал и подался. Бард зашарил ногами по стене провала, безуспешно пытаясь найти опору. Плита в проходе медленно опускалась, дойдя уже до середины. Бард потянул за корень, стараясь выбраться. Корень резко подался вперед, но выдержал. Саймон зарычал и с удвоенной силой начал подтягиваться. Каменная плита опускалась, между ней и полом оставалась все уменьшающаяся щель.
Саймон вылез из провала и рыбкой кинулся под опускающуюся плиту. Успел проскользнуть, и за его спиной плита с грохотом коснулась пола.
– Фух! – бард медленно встал, придерживаясь за плиту, и поднял чуть не потухший было факел. – Это было круто.
Саймон успел сделать пару шагов прочь, когда шум за спиной заставил его обернуться. Из круглого хода, уходившего вверх, раздался звук, похожий на тот, что издают вращающиеся мельничные жернова. А затем из хода выкатился огромный каменный шар, устремившийся к барду. Саймон бегом рванул прочь.
Туннель по дороге туда не был таким длинным! Бард отпихивал руками свисающие корни, цеплявшиеся за его одежду, и продолжал бежать. Только бы не споткнуться!
Уменьшающийся диаметр туннеля сделал дело и шар остановился, не догнав быстроногого поэта. Ход к таинственной пещере был надежно запечатан. Однако сокровище пещеры было у барда. Саймон не сбавляя шага проверил сумку и довольный выскочил из туннеля на дорожку из плит.
– Вот скажите мне, друг мой, – раздался за спиной барда ленивый голос чародейки. – Почему стоит только вам отойти по надобности, как вы тут же находите какие-то приключения?
– Неправда ваша, тетенька! – Саймон был в радостном возбуждении от адреналина, от бега и от успешного приключения. – Это всего лишь второй раз, считая Белый лес. А сколько раз я отходил нормально, без происшествий?
– Ох, – Лайза одним плавным движением поднялась из сидячей позы. – Ради чего хоть?
– Вот! – довольный бард достал из сумки золотую статуэтку.
Чародейка несколько секунд изучала сокровище, пока не задала вопрос:
– Зачем?
– Ну, она красивая, и тебя напоминает. Я думал тебе ее подарить, на память о Лире, – признался Саймон. – А то скоро уже телепорт ведь. Ты уйдешь, и без сувениров…
Лайза долгую минуту смотрела на спутника, не произнося ни слова. Затем повернулась и зашагала дальше по дорожке. Саймон положил статуэтку в сумку и поспешил следом.
***
– Это весьма любезно с их стороны, – заметил магистр Тиорий, разглядывая стены коридора. – Здесь наверняка ловушка. Очень мило, что они решили обозначить ее факелами.
Коридор был залит ярким бестеневым светом, вызванным магистром. В этом свете явно были видны и ряды отверстий в стенах, и пара догорающих факелов на полу. Хильдар и маги остановились перед опасной зоной.
– Но вот с чего бы такая забота?..
– Неважно, – поторопила магистра Скорпи. – Они прошли, а ловушка скорее всего по-прежнему активна. Как мы пройдем?
– Ну, это-то не проблема, – махнул рукой Тиорий и повернулся к младшему из магов. – Ловушка похоже срабатывает, если шагнуть на какую-то из плиток. Я надавлю, а вы, коллега, приготовьте что-нибудь вроде стены огня на всякий случай. Если вдруг из отверстий полезут какие скарабеи. Или скорпионы.
Магистр протянул вперед руки, повел ими сначала чуть вверх, а затем резко вниз. Несколько плиток впереди утопились в пол, а из отверстий с резким свистом вылетела туча коротких стрелок, тут же вспыхнувших и обратившихся в пепел.
– Извините, – смущенно выдавил маг, которого Тиорий просил о подстраховке.
– Ничего страшного, – ободрил коллегу магистр. – Это конечно не скарабеи, но стрелы нам тоже без надобности.
Джулия и бойцы хильдар за ней уже шагали по коридору.
– По крайней мере, в смелости ей не откажешь, – пробормотал Тиорий.
***
Остались за спиной переплетения таинственных ходов. Исчезла растительность. Почва сменилась камнем. В скальной породе были вырублены коридоры и залы. Огромные залы, с колоннами, уходящими ввысь. Украшенные резьбой портики в местах встречи коридоров и залов. Длинные узкие каменные мосты, перекинутые через бездонные пропасти. Тянущиеся на сотни шагов колоннады высоченных статуй неизвестных людей. Мужчины, женщины, в доспехах и с оружием, в тогах и с перьями и свитками. Герои и ученые? Воины и маги? Полководцы и летописцы?
– Это потрясающе… Но чьих это рук дело?
– Ты меня спрашиваешь?
– Но согласись, удивительно видеть такое! – восклицал Саймон. – Это же подлинное искусство. Сколько труда затрачено на то, чтобы возвести такие подземные дворцы. Тем более, так глубоко под храмом. Кто и зачем мог сделать это? Не Древние же!
Лайза поморщилась.
– Что-то не так? – спросил ее бард.
– Да. Все не так, – неожиданно резко ответила чародейка. – Вот это, например.
Лайза ткнула пальцем вниз. Спутники шли по широкому коридору, а по обоим краям пола тянулись две узкие глубокие канавки. Далеко внизу, на дне этих канавок, текла светящаяся оранжево-красным светом лава.
– Что это такое? – спросила чародейка.
– Эм, – несколько растерянно посмотрел на спутницу бард. – По-моему, это лава. Ну, знаешь, расплавленный камень… вулканы… под землей течет. Все такое.
– Да, лава. Расплав горных пород. Излившаяся на поверхность магма. Только вот магма встречается на глубине от двух лиг. Как думаешь, мы спустились так глубоко? А лава бывает при извержениях вулканов. Ты видел на поверхности вулканы? Я нет. Более того, местность совсем не похожа на вулканически активную. Ни гор, ни гейзеров. Поля, холмы. Тишь да благодать. Середина континентальной плиты.
– Эээ, поверю тебе на слово, – решил Саймон. – И что из этого?
– То, что для таких мест не характерны выходы магмы к поверхности.
– И что это значит?
– Либо Ат-эль-Коар много тысяч лет стоит в уникальном месте, буквально над огненной бездной, которая никак себя не проявляет, кроме вот этой красоты вокруг. Либо все это, – чародейка вновь ткнула пальцем вниз. – Подделка. Бутафория. Декорации.
– Но зачем?! – изумился Саймон.
– Для антуража, – пояснила девушка. – Это же таинственные подземелья древнего храма. Какие они по закону жанра? Вот если бы это был приключенческий роман, как бы они должны были выглядеть?
– Ну, что-то в таком духе, – признал бард. – Хочешь сказать, это декорации приключения? Аттракцион, вроде лабиринта наверху?
– Хочу сказать, что у строителей этого было извращенное чувство юмора, – буркнула чародейка.
– Ну, по-крайней мере, это лучше, чем если бы мы встретили невзрачного лысого клерка в серой мешковатой одежде: "Предъявите удостоверение личности. Распишитесь здесь и вот здесь. Оплатите пошлину за пользование телепортом. Всего доброго", – скрипучим голосом подурачился бард.
Лайза рассмеялась, шагая вперед. Странный подземный мир ложился к ее ногам.
– Здесь рисунок какой-то змеи с рожками. Не узнаешь, что такое?
– Чего ж не узнать, – пожала чародейка плечами. – Не самая распространённая зверюшка конечно, но, по большому счёту, известная. А известное, как известно, не страшно. Василиск это.
– А, василиск! Знаю, как же. Из яйца, снесенного петухом и высиженного жабой…
– Неа. Это распространённая ошибка, но тот, кого ты хочешь описать, называется куролиском или кокатрисом, и к василиску имеет достаточно отдаленное родство. Выглядит иначе, а главное – значительно слабее. Василиск же – это царь змей, владыка и повелитель всех пресмыкающихся, рождается неимоверно редко из яйца ибиса, внешне представляет собой змею с короной из чешуи на голове.
– Из яйца ибиса?
– Ага. Потому что поедание ибисом ядовитых змеиных яиц иногда заражает собственные птичьи яйца змеенышами. Эй, я надеюсь, ты понимаешь, что это лишь поверья? Люди издавна упорно верят, хотя совершенно безосновательно, что живое существо, ну или его потомство, может получить черты съеденного. Отсюда дикарский обычай пожирать сердце врага, чтобы заполучить его отвагу, или нынешние страхи на тему гибридных растений и животных.
– А что, еда не может повлиять на потомство?
– Может. Если хорошо питаться, то потомство родится сильным и здоровым. Как рождаются василиски, доподлинно неизвестно, как и не изучен вообще их жизненный цикл. Однако более вероятным кажется то, что рождаются василиски из яиц василисков же. И знаешь, у этих тварей и так много интересных особенностей, чтобы приписывать им еще и чудеса рождения.
– И чем славен? Чего ожидать?
– Чего можно ждать от змеюки, способной, как гласят легенды, убивать не только ядом, но и взглядом, запахом, сжигающей под собой траву и ломающей камни? Быстрой и мучительной смерти, надо полагать.
– А размером этот василиск наверное локтей в сорок?
– Нет. Рассказы про василисков размером с дракона – это лишь детские сказки, либо хвастовство искателей приключений. Реальность более скромна, но и более сурова. Василиск размером не крупнее обычной змеи, длиной с половину локтя, а может и того меньше. Так что он гораздо мельче, чем, например, кобра. Змея как змея, в общем, только нарост специфического вида на голове, да передвигается извиваясь не как другие змеи, а поднимая кверху среднюю часть туловища. И это еще страшнее, на самом деле, чем сорок локтей. Издалека василиска не заметишь, не будет никаких огромных чудищ, возвещающих о своем приближении грохотом проламываемых стен, не будет никакого предупреждения вроде оглушительного шипения. Это небольшая серая змея, которую трудно заметить дальше, чем за несколько шагов. А на таком расстоянии уже обычно поздно.
– И страшен только своей ядовитостью?
– Ну, яд василиска действительно страшен до мурашек. Историки древности записали легенду о том, как всадник ударил василиска копьем, но яд потек вверх по древку и убил всадника и даже коня. Есть также предание о том как василиск убил целый отряд воинов, лишь один из которых спасся, отрубив себе руку, державшую оружие, которым поразил змея.
– Жуть какая.
– А еще запах, тоже смертельный. И взгляд, по легенде – обращающий в камень.
– Так эта гадя еще и магическая?
– Не факт. Я лично склонна полагать, что это преувеличение, как часто бывает в легендах. И на самом деле взгляд не превращает в камень, а гипнотизирует. Знаешь, как удав на кролика смотрит, а тот замирает и не сопротивляется? Вот и у василиска может быть что-то подобное, только сильнее намного. Так что жертва просто двинуться не может, будто окаменев.
– Да… такому и без надобности огромный размер.
– Есть кое-что еще, о чем почему-то часто забывают. Его королевский статус. Обычно лишь упоминают, что от шипения василиска остальные змеи разбегаются. Ну, расползаются. А на самом деле – как расползаются, так и сползаются. Василиск – повелитель всех гадов земных, морских и воздушных, и не только по названию, он реально может им приказывать.
– Неприятно. И так противная тварь, а когда рядом еще и сотня всяких гадюк и кобр… Бррр! Что?..
– Драконы, Саймон, драконы. Василиск – царь не только змей, но и вообще пресмыкающихся. А это крокодилы, виверны, драконы. Так что если василиску понадобится огромный размер – он позовет дракона. Я однажды видела картинку – зависший над деревней огромный дракон, выдыхающий струю пламени, а на голове у него – маленькая змейка. Вот это и есть василиск.
– Ого. Да это же просто конец света ходячий!
– Ползающий.
– Неважно. И что с ним делать, как бороться?
– Хех, ну из глаз и крови василиска делают кое-какие амулеты и снадобья. Жуткой силы, но и жутко сложные. Попробуй достань этот глаз, хоть бы даже из мертвого василиска, когда от прикосновения к нему даже големы разрушаются. Так что когда тебе в следующий раз будут на рынке предлагать амулет из василиска, защищающий от сглаза, знай – лукавят. Такие амулеты делаются из куролисков, дающих похожий, но много более слабый эффект. Зато куролисков немало, это обычный, часто встречающийся монстр, повседневные будни ведьмаков. Чего не сказать о василиске, который неимоверно редок. Что и служит защитой от конца всему живому. Ну и заодно повышает цену настоящих снадобий и амулетов до совершенно неприличных сумм.
– И все же, что делать при встрече?
– Бежать, если не поздно. Серьезно. Ну его нафиг, такое счастье – драться с василиском. Даже если победишь, что потом? В мешок не запихаешь, алхимику в ближайшем городе не продашь. Даже голову как трофей не забрать. Так что лучше не связываться.
– А если некуда бежать?
– Тогда умирать. Если в отряде – есть шанс, что кто-то выживет. Небольшой шанс. Василиск хоть и живучий, но все же не бессмертный. Так что один удар, один труп, одна рана. Если же один… Ну, коли сможешь обхитрить василиска и устроить ему ловушку, в которой он погибнет, то молодец. Не забывай только, василиск – умный. А в честном бою грудь на грудь – никаких шансов. Максимум ничья, в смысле – два трупа. А потом еще несколько, из пришедших на мертвых поглядеть, ага. Есть совет использовать зеркало, чтобы василиск посмотрел сам на себя и таким образом, значится, окаменел под своим же взглядом. Но многие исследователи, например Аль-Бируни, относятся к этому скептически, резонно указывая, что так бы василиски истребились сами. Да и вообще ядовитые твари иммунны к своему яду. Ради справедливости должна сказать, что зеркало работает на куролисков, заставляя их замирать в оцепенении, бесконечно глядя на свое отражение. У кокатрисов тоже парализующий взгляд, не особо сильный правда, однако себя они им не парализуют, а именно что любуются: "Святые чешуйки! Посмотрите как хорош этот парень!"
– Ха-ха! – бард расхохотался от реплики спутницы.
– Куролиск, глядящийся в зеркало, просто забывает обо всем и не реагирует на происходящее вокруг, чем и пользуются в своей работе ведьмаки. Есть метод еще, опять же против куролисков – петуха в клетке носить. Крика петушиного куролиск пугается, и убегает. Странно, но есть. Уж не знаю, какие там страшные воспоминания из детства просыпаются. Что же до василисков… есть один верный способ. Как ни крути, бывают ситуации, когда бежать нельзя, кучи воинов, чтобы закидать трупами, под рукой нет, а извести змеюку надо всенепременно. Например, если василиск устроил логово рядом с деревней.
– И как же? – даже подпрыгнул от любопытства бард. – Как бороться с василиском?
– Ответ дает Великая Книга Заклинаний, – глаза чародейки остекленели, и она заговорила, будто читая с невидимых страниц. – Как избавляются от василисков. Средство избавления от василисков. Одолевают василисков посредством горностаев. Подводят горностая к логову, где в глубине укрывается василиск, ибо против всего на свете имеется средство. И василиск, завидев горностая, бежит прочь, а горностай преследует его и умерщвляет, затем что укус горностая смертелен для василисков, однако не прежде, чем горностай отведал руты. И против сих злыдней горностай сперва вкушает травы руты. И сок этой травы служит для укуса. Храбро бросается он вперед и умерщвляет их.
– Горностай?
– Но ты оценил красоту слога, да? Старая школа. Лично мне особенно нравится, что ключевой ингредиент упоминается лишь под конец. Не получится быстренько прочитать лишь первую строчку рецепта, схватить горностая в охапку и бежать к василиску. Нееет, будь любезен прочесть все. И понять. Это вам не современные "Как быстро сделать…"
– А что за рута?
– Кустарник, обладающий сильным запахом, с перисто-рассеченными листьями и зеленовато-желтыми цветами. Символ раскаяния, сожаления или сострадания.
– И все же это неожиданно. Такой ужас, и вдруг горностай…
– Иногда упоминается ласка. Но они все равно из одного рода. И если подумать – это не так уж и удивительно. Ты ведь наверняка слышал, что на востоке против кобр сражаются мангусты? Так что это вполне естественно, что ядовитую змею может победить маленький проворный хищник.
– И еще эта рута.
– Да, хех, рута, – почему то усмехнулась Лайза. – Там есть одна деталь, тонкий юмор. Сок руты делает укус горностая смертельным для василиска, защищает горностая от яда, но соль не в этом. Дело в том, что сам по себе горностай к василиску не полезет никогда и ни за что, он же не дурак. А сок руты на горностая действует как валерьянка на кошек – башню сносит напрочь. Отведавший руты горностай храбр и отважен до необычайности, он не то что на василиска, на дракона накинется. Забавное, в общем, зрелище.
– Ха-ха, да уж представляю!
– Но это не простое средство, не из тех, что всегда под рукой, – вновь посерьезнела чародейка. – Нужен горностай. Нужно время на подготовку. Да и рута сама по себе очень редкая. Добыть ее – отдельное приключение. Так что таким образом убить василиска, устроившего где-то логово, после серьезной подготовки возможно. А вот повстречав его в коридорах внезапно…
Пола впереди не было. Совсем. Прямоугольный коридор, до странности простой на фоне предшествовавших залов, не имел пола. Обвал, сработавшая ловушка, каприз строителей. Так ли, иначе ли, но перед спутниками пол коридора резко обрывался в пропасть. Саймон бросил вниз свой факел, но его огонек пропал в темноте, не осветив дна. Продолжал ли он падать, или потух в полете, или может быть канул в подземную реку с черной водой. Ясно было лишь, что если дно и есть, то оно далеко. Лайза подошла к бездне и вытянула руку с факелом вперед.
– Двадцать шагов, – произнесла девушка. – На столько я вижу при таком освещении. И другого края в этих пределах нет. Ладно, сделаем так.
Лайза перехватила факел на манер копья и метнула вдаль.
– Угу, другой берег есть, – кивнул Саймон, зажигая новый факел. – Это радует. Печалит то, что на… сколько здесь, шагов сорок?.. я не прыгну.
– Да я тоже, – согласилась чародейка. – Но перебраться надо.
– А как? Я летать не умею.
– А лазать? – чародейка достала из кармана брюк несколько черных тряпочек и кинула пару Саймону.
Это оказалось что-то вроде перчаток без пальцев. Мягкие пластинки с морщинистой и ворсистой поверхностью и с ремешками для крепления. Довольно большие в развернутом состоянии, похожие размером на спортивную перчатку для ловли мяча. Или на ракетку для настольного тенниса.
– Приспособление для лазания по стенам, – пояснила Лайза. – С их помощью можно даже залезть на вертикальную идеально гладкую стену, например из стекла. Или удержаться на потолке. Разработчики вдохновлялись ящерицей гекконом. Может видел, на Лире они тоже водятся. Эти ящерицы могут лазать по стенам и потолкам, в южных странах их часто можно в домах встретить, куда они приходят вслед за насекомыми, которые летят на свет. Наши ученые изучили микростроение лапок геккона и создали аналог более крупного масштаба.
– Обалдеть!.. Как это?
– Ну, сложно объяснить так, чтобы и просто, и верно…
– Клейкое вещество? Малюсенькие крючочки, цепляющиеся за мельчайшие неровности?
– Еще более красиво, строение. Ты замечал, что если взять два очень гладких предмета и приложить их друг к другу, то они будут очень плохо скользить? Даже наоборот, они слипнутся!
– Да! Есть такое, – обрадованно воскликнул Саймон. – Я пробовал такое с двумя ограненными камнями драгоценными. Это меня еще удивляло всегда.
– Да, камни. Или два кусочка стекла. Или две ровные пластинки из полированного металла. Стоит их приложить друг к другу, и потом становится трудно их даже разделить. Ты знаешь, что все предметы и вещества состоят из маленьких, не различимых глазом кусочков?
