Тони Марс
Мама года, или Замуж за гада
Глава 22
Где-то далеко, в завывании ветра, в гулком стуке сердца, в сбивчивом дыхании и отдаленных криках магов, потерялся Кифен. Магическая защита слабо подрагивала, дракон выжимал из себя остатки маны.
Керналион уже однажды сталкивался с песчаной бурей и тусклая мысль, что она может длиться днями, угнетала своей обреченностью. Ему едва ли хватит маны на час, а потом…
Ибенир бесшумно выдохнул, сжимая купол до одной лишь Дамб. Он дракон, выживет как-нибудь, а она – нет.
Песок царапал, забивался в дыхательные пути, оседал мелкой пылью на теле, дурной, удушливый воздух, пропитанный темной магией, вытягивал из дракона последние остатки магии, и Ибениру оставалось лишь терпеть, стиснув зубы.
Сейчас ему не поможет никакой артефакт, никакое зелье, остается лишь надеяться, что буря продлится недолго.
– Как же я задолбался. – Степан сплюнул песок, прокручивая меж пальцев длинный кинжал и прицеливаясь заклинанием в черного мага. Секунда, и тот скрючивается от боли, следом в чернокнижника прилетает кинжал, – И все же вампиров сильно недооценивают.
Попаданец магией вернул оружие себе и убрал тела темных магов в пространственное хранилище. Буря не утихала, медленно набирая обороты, ветер усилился, и теперь поднимал в воздух не только песок, но и камни.
Кифен поморщился и усилил свой купол, мда, стоило взять с собой Веце, пока вампир добивал оставшихся магов, пацан бы уже разобрался с заклинанием, которым чернокнижники распылили свою магию в воздухе.
Песчаный смерч, подчинясь чьему-то приказу, сконцентрировался в одном месте, Степан прищурился. Что ж, он хотя бы знает, где искать герцога.
Давненько он не использовал светлую магию, вампир полуприкрыл глаза, концентрируясь. Сила тихо отозвалась, медленно сгущаясь где-то в районе маг ядра.
Кифен направил светлую ману в глаза, осматриваясь. Все вокруг загрязнилось темной магией настолько, что на миг у него потемнело в глазах. Ладно, попробуем по-другому.
Степан опустился на песок, направляя силу в землю. Да, вот оно. В двадцати метрах от алтаря закопан ещё один жертвенник.
Похоже черные маги заготовили его специально на такой случай. Попаданец остановился в назначенном месте и скинул сверху тело одного из магов, поджигая.
Черная магия горит хорошо, достаточно хорошо, чтобы пламя достало до закопанного жертвенника. Минута, две, и песчаный смерч начал утихать.
Кифен едва увернулся мимо пролетевшего мимо булыжника. Фу, блин, у дракона же хороший купол и их там не забило камнями?
Этим ветром ему песок куда только не надуло, вампир начал вытряхивать карманы и смахивать пыль с головы.
Ещё и воздух придется очищать от черной магии, иначе герцог своим порталом отсюда уйти не сможет. Заниматься доставкой на дом всяких подлых драконов Кифен не собирался.
Песок с тихим шелестом оседал на землю, Эрика чуть приоткрыла глаза. И стерла противную влагу с лица. Липко.
Глянула на руку и тихо охнула. Кровь. Но у нее ведь ничего не болит, тогда…
Глаза испуганно поднялись вверх, Ибенир болезненно жмурился и, кажется, совсем не замечал раны на виске. Дамб сглотнула вязкую слюну, трясущимися руками достав платок из пространственного хранилища.
Но он не дал ей промокнуть рану, схватил за руку и вперился в нее острым взглядом. Мимолетно оглядел и оттолкнул, вставая. Эрика растерянно посмотрела на Керналиона, он подумал, что платок грязный?
Она поднялась на слабых ногах, оттряхнув попу от песка, и пристально всмотрелась в его лицо. Что-то было не так.
– Где я? – Келион оглянулся, держась за разбитую голову, – Ты кто? – у Дамб сердце в пятки ушло. Неужели…
– Вы ничего не помните? – голос задрожал.
И Эрике хотелось заплакать от того, насколько жалко прозвучал ее собственный голос, насколько сильно сжалось сердце, когда эта страшная мысль проникла в голову.
Если она цела и невредима, а он весь в ссадинах и с разбитой головой, вывод напрашивался сам собой. Купола хватило лишь на одного, и он выбрал ее безопасность, вместо своей.
Но Эрика не хотела таких жертв, не желала жить, зная, что он ее просто забыл.
Не поиграл и бросил, не поспорил на ее любовь, да что угодно, из-за чего расстаются, нет, он просто ее забыл. Словно ее и не было в его жизни никогда.
И от этой мысли легкие сводило спазмом, от этой мысли она задыхалась, от этой мысли на глазах наворачивались слезы.
– Ничего, представь себе. Иначе б не спрашивал. – поморщился дракон, вставая с земли.
Этот тон, эти слова и то, как он смотрел на нее – словно она совершенно чужой человек, подтолкнули ее к тяжелому решению.
Если не могут они спокойно жить вместе, то пусть уж лучше будут порознь, так герцог хотя бы не подвергнет себя опасности снова, спасая ее.
– Черные маги, – начала она, сглатывая противный ком в горле, – украли вашу пару. Вы пытались ее защитить, но… – Ибенир дрогнул, услышав слова про пару и почти вгрызся взглядом в лицо Дамб, в ожидании ответа.
Но она молчала, никогда в жизни ложь не давалась так тяжело, так больно.
– Но? Договаривай! – рявкнул дракон, срываясь.
Сцепил зубы до боли и опустил глаза на руки, ему было знакомо это кольцо. Такие создавал Кифен Вальдернеский для истинных пар, скрывающих свою связь.
Но он не помнил, чтоб делал заказ, и чтоб одевал такое. Но раз кольцо было, значит и брачная метка есть.
– Но не успели. Ваша пара погибла, Ваша Светлость. – тихо закончила Дамб, тускло улыбаясь подошедшему Степану. – А я ваш личный слуга. Вы уволили меня сегодня утром, но приказали отработать этот день до конца. Ваша пара… была моей сестрой.
Но Керналион не слушал, мир вокруг померк, слова, тяжелые, словно приговор палача, ударяли в ушах.
Он даже помнил свою пару. Ни лица, ни имени. Ничего. И уже потерял.
Ибенир сокрушенно осел на песок.
Степан поймал отчаянный взгляд Эрики и тяжело вздохнул. Хорошо, он поможет. У его тоже есть что сказать герцогу.
– Когда вы не пришли, – Кифен разочарованно отвел взгляд и криво усмехнулся, – Когда вы намеренно оставили нас на произвол судьбы, она погибла. Вы знали, что нужны мне тогда, и она умерла, потому что вы ненавидели меня. Но я явился по первому вашему зову, и если бы это было только в моих силах, не позволил бы вашей паре погибнуть. Но я опоздал. Мы оба пришли слишком поздно, только вы опоздали намеренно. Я нет.
– Зачем ты мне все это сейчас говоришь? – тяжело прошептал герцог, держась за голову.
– Каково это, Ибенир? Каково это, когда весь твой мир разбивается на твоих глазах, а ты ничего не можешь с этим поделать?! – дракон поднял заплывшие кровью глаза, сейчас он понимал графа, теперь он сожалел о том дне, – Каково знать, что могло быть иначе? – вампир до боли сцепил зубы, стараясь сдержать злые слезы.
Если бы не Керналион, Маниэр сейчас была бы с ним, здоровая и счастливая. Но дракон пришел поздно. Слишком поздно, чтоб можно было что-то изменить.
– Это больно. – рвано выдохнул Келион, прикрыв глаза. Какой была его пара? Как она улыбалась, как произносила его имя, какие цветы любила?
Он не знал, не помнил совершенно ничего, и это разъедало гнетущей неизбежностью – жить, не зная даже, кого полюбил.
– Ваша пара была сестрой Эйрикура, и я надеюсь, что вы больше не станете втягивать их семью в свои дела, потому что одной смерти с них достаточно. – челюсть сводило и Степан с трудом отчеканил эти слова.
Дамб молчала, понуро опустив голову, видеть раненого, разбитого Келиона было невероятно тяжело, и она с трудом сдерживала себя от того, чтоб заплакать, бросившись к нему на шею.
Теперь все кончено. Для него ее больше не существует.
Эрика тихо всхлипнула.
Она хотела, чтобы он жил. Торопливо вытерла набежавшие слезы, пряча глаза от Кифена.
– Герцог, если вы вдруг однажды вспомните мою сестру, хотя бы немного, пожалуйста, напишите мне письмо. – тихо произнесла Дамб и спрятала лицо в ладонях, срываясь на рыданье.
Вампир совершенно не понимал драмы, но воспоминания будили и в нем тоже тяжелые чувства. Вспоминать о том, как потерял Маниэр, было больно. Если бы он только мог вернуться в прошлое… его нынешних сил вполне хватило б, чтоб справиться в одиночку, чтоб не полагаться на чужую помощь.
– До встречи, герцог. – Кифен коротко поклонился, артефакт показывал, что магфон пришел в норму, можно уходить. Вампир прижал к себе захлёбывающуюся в слезах Дамб и открыл портал, ломано улыбнувшись.
Как бы он ни ненавидел Келиона, он желал ему другого конца.
***
Кифен сидел напротив и хмуро смотрел на Дамб. Ему раньше казалось, что попаданка осознает, что значит иметь отношения с герцогом.
Но в голове Эрики, видимо, были одни лишь воздушные замки, где на Ибенира никто не покушается и живут все на свете счастливо, иногда от скуки устраивая мелкие ссоры.
Наивность Дамб поражала до зубного скрежета. Керналион вам не дракон с подворотни, а на минуточку племянник короля. Чего, собственно, она ожидала?
Ладно, какая ему вообще разница? Она большая девочка, он за ее поступки ответственность не несет.
Вампир слабо улыбнулся. И все же было у всех попаданцев что-то общее. Например, неоправданно раздутый позитив.
– Я… я не буду спрашивать зачем и почему. – произнес Кифен, когда Эрика успокоилась, – Просто скажи, ты уверена? – вампир и так ее хорошо понимал.
Он тоже был готов на любую глупость, на все, что хоть немного могло защитить Маниэр. Поэтому не осуждал Дамб – это ее решение, ее способ защитить того, кого любит.
Жаль только, что дошло до нее кого она любит, лишь сейчас.
– Да. – сипло ответила Эрика, подтирая нос платком. Она уже все решила. – Помоги мне, пожалуйста, купить домик. И оформить смерть так, чтоб Зефира не забрали.
– Это не проблема, не беспокойся. – конечно, будет непросто, но куда легче, чем разобраться, что твориться у нее в голове.
Просто Веце будет несколько дней биться в истерике от того, насколько паршивую овцу ему подкинул хозяин, и вопить, мол, ваш гость, вы и разбирайтесь.
– А ещё… я хочу усыновить Кайшана. – заявила Дамб, высмаркиваясь.
Кифен прикусил язык, чтоб не брякнуть какую глупость, потому что явно напрашивалось. Похоже Дамб решила пуститься во все тяжкие.
– Потому что он немного похож на герцога? – спросил вампир, опустив глаза на сцепленные в замок руки. Впрочем, из общего у оборотня и дракона был разве что цвет волос и скверный характер.
Кто он такой, что осуждать ее вкусы?
– Нет, потому что тут стало больше места. – мягко возразила Дамб и положила руку на сердце. Кайшан и правда был самую малость похож на Келиона.
И Кайшан, и Келион стали жертвами попытки защитить их, оградить от опасного влияния. И Дамб находила эту мысль невероятно печальной, лучше уж и не думать об этом вовсе.
Вечером она бросила в камин альбом с набросками свадебного платья и юбку, с щемящей болью глядя, как медленно сгорают дорогие сердцу вещи. Избавилась от всего, что хоть как-то связывало ее с герцогом и жизнью “Эрики”, сожгла последние мосты.
Она позволила оставить себе только кольцо, подаренное Керналионом.
Веце с раздражающим скепсисом смотрел, как дурочка Эрика по одной бросает вещи в камин и ревет.
Полукровке, признаться, тоже немного хотелось плакать, потому что теперь точно придется чистить камин от копоти и вызывать трубочиста аж на три месяца раньше!
Ничто не злило так сильно, как непредвиденные траты.
Занефир сидел на диванчике и качал ногами – за маму было грустно, но она плакала уже целый час и он устал ее утешать.
В глубину всей драмы посвящать сына Дамб не стала, поэтому драконенок полагал, что мама плачет из-за того, что ее выгнали с работы.
Но Зефир был этому даже немножко рад, потому что да-а-авно уже догадывался, что свою работу мам любит больше, чем его – поздно приходит, пропадает там по несколько дней…
И вообще, работа приносит деньги, а он, Зефир, их пока только тратить умел, так что сильно проигрывал любимой работе мамы.
Ну ничего, он немного подрастет и тоже начнет приносить деньги, ещё больше, чем мамина работа!
Глава 23
Керналион уронил тяжелую голову на руки. В памяти по-прежнему зияла огромная дыра. С момента смерти его пары прошло два дня.
– Долго молчать будешь? – пророкотал дракон, поднимая глаза на целителя. Тот лишь беспомощно вжал голову в плечи и ответил то же, что и десяток врачей до него:
– Ничем не могу помочь, Ваша Светлость. Я не знаю способа вылечить вашу амнезию. Не стоит беспокоиться, если вы окружите себя близкими и позаботитесь о покое, то память вернется сама.
Герцог на мгновенье прикрыл тяжелые веки.
Все обещали ему одно и то же, а ему не сдалась эта их трусливая жалость, он хотел знать точные сроки, хотел понимать, есть ли вообще шанс?
– Когда? – хмуро спросил Ибенир, скалясь в усталой улыбке.
– Т-точных сроков никто дать не может. Это зависит от вашего организма и многих других факторов. – проблеял лекарь, сглатывая вязкий ком в горле.
И какой урод порекомендовал его герцогу Ибениру? Так и умереть недолго.
– То есть, память может и не вернуться? – скривился дракон, подытожив сказанное.
– Ну, я не могу дать точных гарантий, что это случится или не случится, все сугубо индивидуально. – скомкано ответил лекарь, заламывая пальцы от волнения.
– Ясно. – выдохнул Керналион, отмахиваясь, – Свободен. – лекарь почти бегом вышел из кабинета, хлопнув дверью.
Келион рассерженно пнул кресло и откинулся на спинку дивана, прикрывая глаза.
Его обследовало более сорока лекарей, но никто так и не смог помочь, и беспросветное отчаяние будило в нем глухую ярость на себя и чужую глупость.
И как он только докатился до такого?
Ибенир все не решался вызвать Дарана, боялся спросить имя своей пары. Он не был уверен, что хочет вспоминать. Но чувствовал, что обязан вспомнить.
Керналион потер переносицу, какие сутки он уже не спит? Кажется с того дня, как он вернулся с пустыни, ни разу не сомкнул глаз, сон не шел.
Когда память вернется, станет ли ему ещё хуже? Насколько больнее будет знать, кого потерял? Насколько ужаснее будет ощущаться это ядовитое одиночество?
Прошел день, второй, крепкая воля герцога постепенно давала трещину, в памяти не всплывало ни одного отрывка, ни одного воспоминания.
И никогда ещё не знать чего-то и кого-то не было так пугающе.
Он, наверное, войдет в историю, как самый глупый дракон – даже пару свою вспомнить не может.
И гнетущая неизвестность стала мучить Ибенира слишком сильно, чтоб в нем оставалась ещё хоть капля сомнений. Если он не сможет вернуть прошлые воспоминания, то хотя бы должен создать новые – собрать свою реальность из обрывков рассказов, из того, что знали и видели другие.
С пробирающим до мурашек трепетом герцог отдал главе разведки приказ – собрать все, что только возможно на его почившую пару.
А потом Ибенир отправился в пустыню Мертвой Пустоши, в место, где всё потерял.
Каменный алтарь из песчаника все также выделялся на фоне безжизненных однообразных песчаных дюнов.
Дракон сжал кулаки, рвано выдыхая. Темные маги даже тела ее не оставили!
Невероятно горько становилось оттого, что его пара умерла так несправедливо, неправильно, из-за него, из-за того, что связала свою жизнь с ним, а он и похоронить ее нормально не может.
И Ибенир чувствовал, как что-то в нем безвозвратно рушиться. Потому что он больше не видел смысла в своей никчемно долгой жизни.
Луна холодно светила, озаряя черные пески серебристым сиянием, и холодная промозглая ночь лишала всякого утешения, потому что одиночество ощущалось слишком ярко, облизывало кожу ледяным ветром, плясало на песке одинокой черной тенью, замирало звенящей тишиной, отдавало свежим ночным воздухом.
И Келион горько улыбнулся, задрав голову к небу. Встречали ли они хоть раз вместе рассвет? Он не смог ответить даже на такой простой вопрос.
Керналион простоял статуей ещё некоторое время и безжизненно вернулся в поместье. И ради чего он перенял титул у отца на триста лет раньше, если все в итоге обернулось так?
Ночь снова сменилась днем, но дракон этого совершенно не заметил.
Герцог отрешенно смотрел в окно в своем кабинете. И совершенно не мог вспомнить лицо своей пары. Да и ничего за последние три года тоже.
– Я слышал, ты пообещал, что больше никогда не притронешься к алкоголю, но вот, ты снова пьешь. – произнес отец герцога, войдя в кабинет и тихо прикрыв за собой дверь.
Санкияр присел на диван и долгим взглядом уставился на сына.
Меньше, чем за неделю, Келион изменился до неузнаваемости. Пугающе сильно.
Ни разу на своей памяти Санкияр не видел у сына такого потухшего взгляда, такой неизбежной обреченности в глазах.
Санкияр отвернулся. Ему был до боли знаком этот взгляд – взгляд дракона, потерявшего свою пару.
Он столько лет видел эту боль в глазах своего отца, но никогда не думал, что и Керналиона коснется такое горе.
– Это чай. – равнодушно бросил Келион в ответ, мимолетно мазнув по наполовину пустой бутылке.
Или не чай?
Впрочем, какая разница, он совершенно не чувствовал вкуса.
– В рюмке. – иронично уточнил отец.
Келион посмотрел на рюмку в своей руке так, словно впервые ее там увидел.
– Почему я бросил пить? – спросил герцог, закрывая бутылку коньяка.
Пожалуй хватит, ему необходимо иметь хоть каплю трезвого ума, чтоб закончить читать доклад Дарана о чернокнижниках.
– Однажды ты сильно поссорился со своей парой из-за того, что натворил по пьяни. По крайней мере это то, что я слышал от слуг. – произнес Санкияр.
Керналион тихо хмыкнул и задумчиво улыбнулся, крутя полупустую рюмку в руке.
– А ты помнишь ее, отец? – прозвучало так тихо, что Санкияр едва ли расслышал.
– Видел всего раз, ты усердно прятал ее от нас с матерью. – у Санкияра, в отличие от сына, не вышло выдавить даже жалкой улыбки.
Он бесконечно сожалел, что их единственная встреча состоялась так нелепо.
– Расскажи, какой она была. – попросил Керналион, подняв взгляд на отца.
И Санкияру стало тошно, от одного лишь взгляда Келиона было тяжело дышать, и он никогда бы не смог подобрать слов, чтоб описать отчаяние и пустоту в глазах своего сына.
– Она была человечкой, и как я знаю, серьезно больна. Ей оставалось чуть больше года. Ещё, говорят, у нее был сын. – станет ли Керналиону легче, если он поймет, что его пара с самого начала была обречена?
– А как мы с ней познакомились? – Келион хорошо знал себя, и уж точно бы не влюбился с первого взгляда, тем более в человечку.
И тем сильнее пылало в нем страстное желание понять, чем она его так зацепила, чем очаровала та, кому он отдал свое сердце.
– Это лучше спроси у Эдгара или Дарана. Мне известно не так уж много. – тихо произнес Санкияр, сокрушаясь, что и такой малости не может помочь сыну.
– Спасибо. – улыбка исчезла, Келион тихо выдохнул и выплеснул коньяк в открытое окно.
Он обещал своей паре не пить, так что же он за дракон тогда, если даже не может сдержать своего слова?
– Отец, как думаешь, мы бы с ней смогли иметь детей? Хотя о чем я, в самом деле. – герцог растер лицо, – Просто я подумал, что раз у деда вышло с человечкой, то может и у меня бы получилось? К тому же вы с дядей ещё и чистокровными драконами родились.
Хотя его пара уже умерла, Келиону было необходимо увидеть хотя бы лучик бесполезной надежды.
– Моя мать, – почти выдавил из себя Санкияр, потому что говорить о ней всегда было невероятно трудно, – была на четверть драконом, но этот никак не проявлялось. К тому же твой дед потратил целое состояние на зелья и артефакты во время ее беременности. Да и без помощи Вальдернеских это было б неосуществимо, слышал, с помощью зелий и высшей алхимии они смогли временно пробудить ее драконьи гены, поэтому все прошло хорошо. У нас же сейчас нет столь хороших отношений с вампирами, да и пара твоя слаба была здоровьем. Впрочем, и денег мой отец потратил на это больше, чем твой вампирий граф заработал за все двадцать лет.
– То есть, без шансов? – тень улыбки чуть тронула уголки губ.
Ему просто хотелось на секунду поверить, что они могли быть счастливы. Но чем больше Келион узнавал, тем сильнее казалось, что всё вокруг против них.
– Без шансов. – качнул головой Санкияр. – Поспи хоть немного, мать будет в ужасе, когда увидит тебя.
Керналион лишь вяло улыбнулся. Какой вообще сон?
Ибенир страдал от бессонницы, ночь казалась безумно длинной и слишком темной, хотя он никогда не боялся темноты.
Может дело в том, что его пару убили черные маги?
Герцог сел на кровати, долго смотрел на половик, после пустым взглядом вперился в окно. Тихо выдохнул, но звук в давящей тишине показался слишком громким.
Келион что-то пробормотал и вызвал дворецкого. Эдгар пришел на удивление быстро, словно все время поджидал за дверью.
– Вы звали, Ваша Светлость? – вкрадчиво уточнил старик, входя с тихим стуком.
Дракон вяло качнул головой, тускло глядя, как бездушно луна освещает сад за окном.
– У меня есть портрет моей пары? Хоть один? – задал мучивший его вопрос Ибенир.
Кажется, теперь у него достаточно мужества, чтоб посмотреть своей боли в глаза, чтоб узнать, какое лицо было у его счастья.
– Конечно, позвольте вас проводить. – дворецкий помог вялому Келиону сменить халат на костюм, и повел к залу, – Вы распорядились переделать жемчужную бальную залу под картинную галерею, и все завесили портретами. – оборотень распахнул двери, пропуская господина вперед, – Я оставлю вас, осмотритесь. Если понадоблюсь, зовите.
И Ибенир растворился в повисшей гнетущей тишине, зачарованно глядя на портрет. Девушка с картины миловидно улыбалась, сложив ладони на коленях. Его пара была красивой, изысканной, элегантной, нежной.
Дракон сделал несколько шагов вглубь зала, на этот раз натыкаясь на знакомое лицо. Его пара, парень, которого он видел, когда очнулся в пустыне, и маленький мальчик, должно быть, сын его пары.
Вот какой была ее семья.
Келион прислонился лицом к стене, медленно выдыхая. Завтра Даран принесет все, что накопал за это время про этих людей, Ибениру не терпелось прикоснуться к той части жизни, которую он забыл.
Но ни утро, ни доклад Дарана не принесли облегчения, лишь сильнее разворошив осиное гнездо у него в сердце. Узнать, что полюбил переселенку, было дико, и герцог сперва даже не поверил главе разведки.
Как мог он, Керналион Ибенир, и с переселенкой? Да герцог Касар б в гробу перевернулся со смеху!
Однако факты оспорить не представлялось возможным, и дракон мысленно метался между двумя мыслями: “Как мои стандарты могли упасть так низко?” и “Насколько удивительной женщиной она была, если я закрыл глаза на ее прошлое?”.
Но глава разведки мучения господина разделял лишь отчасти. Его вопрос герцога “как я мог?!” не трогал вообще. Мог Ибенир, ещё как мог.
– Некоторое время мы предполагали, что Эрик и Эрика являются одним человеком, но после их совместного выхода в свет несколько раз нам пришлось отринуть эту теорию. – продолжал доклад Даран, не обращая внимания, что господин слушает лишь вполуха, – Как стало известно, Эйрикур Дамб не являлся переселенцем, однако доподлинно этого мы знать не можем. Также мы убедились, что сын Эрики Дамб чистокровный лазурный дракон, и согласно словам лечащего лекаря их семьи, отрицательный магфон ребенка ускорил развитие болезни вашей пары.
Разведчик особенно выделил последнее предложение, словно хотел сказать хозяину, что девушка та все равно была обречена, хотя вряд ли бы подобные слова смогли бы утешить Ибенира хоть немного.
Келион подпер голову рукой. Признаться, ему сейчас совсем не было дела до того, кто брат его пары и откуда у нее взялся сын. Как будто непонятно, что от прошлого брака.
Ибенир закусил губу. А замужем была прошлая владелица тела или уже его пара? Это, знаете ли, куда более животрепещущий вопрос, чем сколько родственников она имела.
– Как мы с ней познакомились? – требовательно посмотрел на разведчика дракон.
Даран раздраженно прищурил свои раскосые глаза, как будто герцог хоть раз соизволил посвятить его в такие подробности!
Господин Ибенир всегда таскал с собой артефакт с защитой от прослушки и слежки, и слишком часто разведчикам приходилось выполнять бесполезную работу – бегать к герцогу и спрашивать, мол, а что было, пока нас не было?
– Этого вы мне не говорили, господин. – недовольно сообщил Даран. Намеренное сокрытие герцогом важной информации о Дамб слишком уж часто вставляло палки в колеса Дарану и его подчиненным, – Возможно в тот раз, когда ходили в гости к Эйрикуру Дамб, или же, когда Эрика подменяла брата на работе. Говорят, Эйрикур имел несколько хронических заболеваний и иногда был не в состоянии посещать работу. Дамбы близнецы, хотя некоторая разница все же есть. Однако, полагаю, именно благодаря внешней схожести они смогли провернуть все это. Все же им было необходимо на что-то жить, а другого варианта не было. – пожал плечами Даран.
– Почему это не было? Шел бы этот Эйрикур в конюшню работать, да хоть в таверну! – то, что взрослый, почти здоровый мужчина был не в состоянии обеспечить свою семью и вынуждал работать свою сестру, коробило Ибенира.
Как бы, на минуточку, эта сестра Эйрикура – пара самого герцога, не слишком ли сваливать свои обязанности на хрупкую женщину?
Даран кашлянул, выразительно посмотрев на господина. И чья это, интересно, вина?
– Он был садовником, вы повысили его до личного помощника и не позволяли уволиться, угрожая расправой над его семьей. И грозились посягнуть на честь его сестры. – пояснил разведчик, – Насколько я знаю, уволиться Эйрикур хотел именно из-за состояния здоровья.
Керналион простонал что-то нечленораздельное и закрыл лицо руками. Бред!
– Я действительно мог сделать что-то подобное? – глухо донеслось от дракона. Неужто он и правда сошел с ума? А что, это бы многое объяснило!
– Вы делали и похуже, когда Эйрикур Дамб еще работал на вас. – вкрадчиво ответил Даран, но герцога этими словами он не сильно успокоил.
– Например? – с недоверием отозвался Ибенир, потому что слабо верилось, что он способен на ещё более безобразно-безумные вещи.
Даран перевернул страницу и глубоко вдохнул, готовясь зачитать весь список.
– Заставили его переодеться в женщину и посетить с вами бал. – начал разведчик, пропуская первые три пункта, потому что на фоне остальных они казались слишком уж незначительными.
Ну подумаешь, не уволил герцог слугу за опоздание в первый день?
Форму заставил сменить, всю еду, привезенную леди Самшиа скармливал, дал доступ к своей личной библиотеке, разрешил читать книги в рабочее время, скупил весь Сиберзкий хлеб в городе для племянника Дамба…
Даран нервно хохотнул.
– Должно быть, я потерял рассудок. – пришел к единственной трезвой мысли герцог, услышав лишь один пункт.
– В тот день вы отрицали свое слабоумие, господин, поэтому не думаю. – заверил дракона Даран. Да и с делами господин справлялся слишком хорошо для полоумного.
– Хорошо, есть что-то ещё? – не стоит ему, пожалуй, узнавать все сразу.
К такому нужно подготовиться и для начала переварить уже полученную информацию. Даран прочистил горло, пробегаясь глазами по следующей странице отчета.
– Семейство Дамб находится сейчас под покровительством графа Вальдернеского, Эйрикур стал опекуном сына вашей пары. – слушать полный отчет герцог все равно не станет, так что Даран решил рассказать лишь о самом важном. Ибенир и так всё узнает, когда будет перечитывать отчет о разведке.
– Эйрикур был засланным шпионом кровососов? – герцог тревожно нахмурил брови.
– Нет, они познакомились случайно, когда граф Вальдернеский похитил вашего личного помощника. И с тех пор граф покровительствовал им. – лицо дракона опасно помрачнело.
За личным слугой герцога, согласно уставу, должна вестись постоянна слежка, а так же слуга всегда находится под защитой теневых стражей. И ни разу на памяти герцога не было такого, чтоб он приказывал снять охрану со своих приближенных подчиненных!
– Как так вышло, что мой слуга вообще мог поспать в руки к вампиру? – ужас, а ведь Даран рассказывает лишь о самых значительных событиях за последние полгода, а у Керналиона уже голова кругом!
– Это одна из тех историй, за которую вам будет стыдно, поэтому я не стану об это говорить. – сдержанно улыбнулся глава разведки, но глаза насмешливо щурились.
– Ты начинаешь раздражать тем, как много помнишь. – пророкотал дракон, скаля острые зубы.
– Это моя работа, господин. – без капли испуга ответил Даран.
Керналион вздохнул и потер переносицу.
– Я правда так хорошо ладил с этим Эйрикуром? – герцог вообще плохо с людьми сходился. У него, кроме двоюродного брата, да Сабина и друзей-то не было. Хотелось бы снова встретить того Дамба вживую и пообщаться.
Все же терять способного работника и хорошего приятеля крайне неразумно.
Агрх, о чем он вообще? Из-за Келиона погибла сестра Эйрикура, да и сам парень говорил, что не желает больше знать герцога.
Дракон устало вздохнул. Что же на самом деле с ними произошло? Если бы он мог вспомнить хотя бы что-то.
– Тут я не могу дать однозначного ответа. – Даран перевернул лист, – Мнения расходятся. Некоторые утверждают, что Дамб был вашим любимым слугой и вы ему всячески благоволили, другие говорят, что вы периодически избивали слугу так, что его рвало кровью. Есть также версия, что Эйрикур болен, точно так же как и его сестра, поэтому его рвало, но это утверждал лишь один свидетель, поэтому мы не можем опираться ни на одно из мнений, как на верное.
– Стал бы я колотить кого-то до кровавой рвоты? – герцог вообще мог по пальцам пересчитать, когда лично наказывал слуг. Обычно он поручал порку другим, да и не просто так наказание назначалось.
От герцога, может, и разит легким душком тирана, но он никогда не делал ничего без причины.
– Если брать в учет слабое здоровье Эйрикура, то возможно, вы и не наказывали его слишком сурово. Такого и прохладный ветер с ног свалит. – добавил Даран, памятуя, как часто герцог вызывал Дамбу лекаря.
– Даран, передай графу Кифену, что я желаю его видеть. – герцог повернулся к окну и сцепил руки за спиной.
Что ж, пришло время расплачиваться за свои грехи. И за свое неверие.
Если бы он тогда серьезно воспринял пророчество Сабиана и протянул руку помощи вампиру, была бы его пара сейчас жива?
Керналион тряхнул головой и надрывно рассмеялся, вспоминая последние строки пророчества.
“За то, что ты не протянул руку помощи и не признавал того, кого сам Бог посадил на то место, лить тебе горькие слезы, когда обретешь пару.
И только если раскаешься, если простит тебя тот, кого ты обидел, то сможешь удержать в руках свое счастье.”
Как будто его покаяние сможет вернуть Эрику к жизни. Счастье свое он уже потерял, нечего больше удерживать.
Керналион опустил глаза на черные розы под окном, говорят, что его пара их малость ненавидела. Интересно, почему?
И как ее звали близкие? Какое имя у нее было там, в родном мире?
