Тимофей Дымов
Путешественники по временам и измерениям. Книга первая. Тайны Пятиречья
Когда путешественники исчезли, Джинта продолжил:
– Как видите, уважаемые члены Совета времен и измерений, дело приобретает весьма неожиданный оборот. Теперь мы точно знаем, что наша цель – это неизвестный лысак, хозяин замка Саланта в Пятиречье.
Признаться, я ожидал «вселенского заговора» от любого существа, кроме лысаков. Они ведь еще не настолько развиты и неуязвимы, чтобы тягаться с более совершенными существами, да еще в чужих мирах. Поэтому, может статься, что за спиной этого лысака стоят более мощные силы.
– Ты говоришь о тафаргах, Джинта?
– Я о них не то что говорить, даже думать не хочу. Но исключать ничего нельзя. Может быть, это тафарги. А может быть, вездесущие и неугомонные рептусы. Хотя у них на такую организацию мозгов не хватит.
Ладно, гадать бесполезно. Дождемся Сервоета с Гунтасом. Надеюсь, им удастся разговорить крэпла, и мы, наконец, соберем недостающие звенья в «цепи заговора».
– Рейнан! – обратился Джинта к пацараю, который подходил к Малию, – тебе и твоим ученикам удалось выяснить, каким образом злодеи меняют структуры второстепенных «рек силы»? Сегодня мне принесли свежий доклад о том, что еще в двух мирах у существ начались перебои с получением энергии. Случилось это три дня тому назад.
Сначала аборигены не обратили особого внимания на произошедший «энергетический сбой» – всякое бывает. Но через два дня, когда в массовом порядке стали умирать целые виды, забили тревогу и отправили сообщение нам.
– Я тоже получил подобный отчет, – подтвердил Рейнан. В эти измерения уже направлены мои специалисты. Как раз сейчас они занимаются изучением проблемы.
Что касается способа «заражения» рек, как мы его окрестили между собой, то тут пока ничем порадовать достопочтимый Совет не могу.
Вначале мы думали, что некто просто сливает энергию из одного измерения в реки другого измерения, таким образом нарушая однородный энергетический состав реки. Мы даже провели несколько опытов, которые, однако, показали, что для сколько-нибудь серьезного «заражения» необходимо гигантское количество энергии.
Мне неизвестны маги – пусть даже их будут сотни – которые могли бы аккумулировать в себе столько энергии, да еще путешествовать с ней по измерениям. Поэтому этот вариант был отвергнут.
Позднее предположили, что реки вообще никто не заражает.
– Это как так? – не поняли пацараи.
– Мы пошли от обратного. Подумали, что раз уж энергию не могут получать существа, может быть, именно в них самих дело? Вероятно, некая группа магов, незаметно воздействуя на население измерения, «меняет» его, делая невосприимчивым к «рекам силы»? Однако, проведя исследование сотни существ, мы не нашли магического воздействия на их организмы. Вторая версия также оказалась несостоятельной.
– Ты будешь перечислять нам все неудачные попытки? – съязвил остряк Карфиус.
– И, наконец, была выдвинута третья гипотеза, – не обращая внимания на подколы, продолжал Рейнан. – Мы предположили, что «реки силы» загрязняет само измерение.
Детально изучили состав энергии «рек силы». И установили, что концентрация чёрной отрицательной энергии в зараженных «реках силы» превышает норму в десятки раз. А в «вымерших» измерениях в тысячи. Это значит, что кто-то «распылил» большое количество негативной энергии по берегам второстепенных «рек силы». Вероятно, её завезли из других измерений, причем так скрытно, что транспортная служба пелинов ничего не заметила.
– Тафы? – поднял бровь Джинта.
– В том-то и дело, что следов тафаргов в измерениях с зараженными «реками силы» не обнаружено. Ни их магии, ни их самих мы не встречали. И местные жители также не смогли припомнить, чтобы чужаки, похожие на тафов, посещали их.
– Позвольте, но ведь все мы знаем, что второстепенные «реки силы» под воздействием Главной реки имеют свойство самоочищаться, становясь прежними? В наших же случаях этого не происходит. Почему?
– Беда в том, что чёрной энергией заражены не столько сами «реки силы», сколько берега вдоль них. К сожалению, земля и камни не могут самоочищаться, оставаясь зараженными. Они медленно и постоянно отравляют реки и препятствуют существам в заборе энергии. И из-за этого доступ к самим «рекам силы» практически перекрыт для всех.
– Для всех, кроме тафаргов! – заключил Лерак. – Чёрная энергия – это их стихия: в ней тафы как рыба в воде.
Одного не пойму: даже отравив берега вдоль всех рек во всех измерениях, тафарги всё равно не смогут пользоваться самими «реками силы». В них проистекает чистая здоровая энергия, которую эти твари на дух не переносят. В чем тогда смысл этих жестоких поступков?
– А им и не нужна наша энергия, – пояснил Джинта. – Их цель – сделать измерение необитаемым на многие века. А потом обратиться в Совет времён и измерений с петицией о передаче таких измерений под их управление.
Вы, наверное, забыли, что много миллионов лет тому назад существа из всех известных измерений заключили договор. Согласно ему, если мир остается необитаемым более двух тысяч лет, то любые существа имеют право получить его во временное пользование. И если эта цивилизация потом сделает данное измерение обитаемым и процветающим, тогда оно навечно остается в ее пользовании.
– Но тафарги не могут сделать из пустыни процветающее измерение! Мы же с вами прекрасно знаем, что всё, к чему прикасаются эти убийцы, превращается в чёрные дыры!
– К сожалению, древнее соглашение не содержит оговорок на этот счёт. Одно бесспорно – после того, как из измерения будет сотворена чёрная дыра, обратно заполучить его мы уже не сможем, – закончил Джинта.
– Значит, надо любым путем найти возможность очистки берегов «рек силы» от чёрной энергии! – воскликнул Карфиус. – Иначе через несколько тысяч лет под нашим управлением, кроме этого стола с вулканом, ничего не останется.
Глава 12. Обратно в Пятиречье
– Ба! Какие важные персоны – и без охраны! – еще не успев открыть глаза, услышал Сервоет.
Они с Гунтасом снова оказались посреди уютной избы Марфы. Печь была натоплена докрасна, отчего воздух казался горячим. Над очагом висел привычный котелок, в котором традиционно булькала очередная вкусная похлебка.
За длинным деревянным столом сидели Валерка, Колька и Анфиса. Они с удовольствием уплетали суп, заедая его свежим ароматным хлебом и картошкой с жареными грибами, огромная сковородка с которыми занимала четверть стола.
На большом продолговатом блюде дымился только что приготовленный румяный молочный поросенок. Рядом с ним на круглых тарелках лежал рассыпчатый рис, перемешанный с овощами и мясом. Большие кувшины с квасом и морсом возвышались над блюдами, дополняя кулинарную идиллию.
– Ой, Гунтастюшка, хороший мой! Сервоет, что ты стоишь как вкопанный? Давайте за стол, самое время обедать, – захлопотала вокруг вновь прибывших Марфа, усаживая их за стол.
– Привет, Валерка, привет, Колька! Давно не виделись, – обрадовался Сервоет.
– Привет, Серёжка! – столь же радостно ответил Валерка, отламывая хлеб и макая его в бульон.
– Ну, привет, друг, коли не шутишь, – пробурчал Колька. – Вспомнил, стало быть, про нас?
– Колька, ты чего? Я про вас с Валеркой никогда не забы… – осёкся на полуслове Сервоет. Только сейчас ему в голову пришло, что со всей этой суетой они напрочь забыли про мудрую птицу Колед!
– Слышишь, Гунтас, – оторвал он пелина от трапезы, – а ведь мы, действительно, совсем забыли про космогрифуса! Ты же его сам отправил в замок сидеть на крыше и следить за всем, что происходит. А потом мы и не вспомнили о нём.
Понимаешь, мы забыли друга! Поступили, как последние негодяи! А если бы его там поймали и зажарили на обед вместо курицы?
– Ты что-то путаешь, – ничуть не смутившись и не отрываясь от поглощения пищи, ответил транспортный работник. – Это твоего недалекого друга лысака – Кольку нельзя было отправлять в замок на крышу. Во-первых, он туда просто бы не дошел. На крышу бы не залез или залез и упал бы с нее, сломав себе руки и ноги. Или сидел бы там, как дурак, до старости, ожидая от нас условный сигнал.
А птица космогрифус – это совершенно иная история. Она сама знает, куда можно лететь, а куда нельзя. На какую ветку приземлиться, а от чего держаться подальше. И про то, что надо делать в непредвиденной ситуации, тоже прекрасно кумекает.
Вот, скажи, Колька, куда ты полетел, когда понял, что мы не придем за тобой?
– А я знал, что вы не придете. Я сидел на самой высокой башне, и оттуда мне было всё прекрасно видно. Я заметил, как вы открывали потайную дверь и заходили в замок. А потом, спустя время, выбежали обратно как ужаленные. Когда Гунтас достал свой свисток, я понял, что вы собираетесь смыться.
Поэтому сначала проводил Дирана до его домика, а позже мы с Валаром понеслись в избушку к Марфе. Теперь вот сидим здесь, вас дожидаемся.
– Видишь, Сервоет, – повернулся Гунтас к мальчику, —прав был я насчет космогрифуса? Глазастая и сообразительная птичка – то, что нам надо. – Расскажи-ка мне лучше, Николай, что тебе удалось увидеть с дозорного места?
– Ничего особенного. Внутренний двор крепости целый день оставался почти пустым, если не считать десятка стражников, патрулирующих территорию. В сам замок почти никто не заходил и не выходил из него.
– Почти?
– Туда привезли только того связанного мужика, которого мы видели в лесу, там, где убили курьеров. Его сразу же провели в небольшой дом из красного кирпича. Оттуда он больше не выходил. И ближе к вечеру доставили еще одного в таком же виде – связанного, на лошади.
– Это всё?
– Почти. Как мне удалось отметить на глазок (часов-то у меня нет) примерно раз в три часа во двор выходили четыре мага и расходились по сторонам света. Дойдя до крепостной стены, они сотворяли заклинания и быстро возвращались обратно.
– Понятненько, – жуя, произнес пелин. – Это они обновляли защитные заклинания от непрошеных гостей.
– А что, разве заклинания стареют и их надо обновлять? – поинтересовался Сервоет.
– Заклинания нет, а вот энергия этих заклинаний, говоря простым языком, «выветривается», хоть и не быстро. Если ты говоришь, что маги выходили каждые три часа, то, скорее всего, для проверки своих заклинаний.
– Как так? Поясни.
Наевшись, Гунтас удовлетворенно фыркнул, откинулся на спинку стула и, поглаживая округлившееся пузико, продолжил:
– Любое заклинание – это, в первую очередь, ловушка. А охранное заклинание – это очень сложная ловушка. Маги сотворяют их в местах, где возможен проход неприятеля. И потом через определенное время проверяют свои заклинания, считывая с них информацию: кто подходил к ловушке, кто попался в ловушку, кто пытался снять ее и наложить свое заклинание, и так далее.
– Верно говоришь, – вмешалась Марфа. – Помню, был у нас лагерь объединенного отряда магов. Разбили мы его в чистом поле в измерении Арктикус. Как обычно, сражались с рептусами. Чего-то их, змей вонючих, занесло в такую даль? А надо вам сказать, что Арктикус – это измерение вечного холода, снегов и бескрайних ледяных полей.
Дубак стоял жуткий. Хоть тройные подштанники надевай, все равно через двадцать минут на улице задница замерзала. А ветер такой, что сопли в носу в сосульки превращались. В общем, в такую гадскую погоду нам приходилось свои заклинания каждые полчаса обновлять.
– Зачем так часто? – поинтересовался Колька.
– Лучше бы еще чаще, да уж больно неохота было из теплой палатки выбираться. Наши заклинания или замерзали, или начинали ерунду всякую вытворять. Либо их просто сдувало энергией ветра, как картонку.
– Поэтому маги, колдуны и волшебники сотворяют свои заклинания на неподвижных предметах? – уточнил Валерка.
– А ты поумнел, малец! Шкура боевого ягуара явно пошла тебе на пользу. Да, мы стараемся «заговаривать» вещи, которые долгое время остаются в одном месте и без движения. Шкатулочки, старые документы, мебель, сундуки всякие.
Если вещь постоянно переносить с места на место, то энергия заклинания постепенно «выветривается». То же самое произойдет, если к этой вещи прикасаются сто раз на дню – ручка входной двери, например, или перила лестницы. Заклинания на одежде тоже бессмысленны: постирал её пару раз – и всё смыл вместе с проточной водой.
Гунтас был рад, что Марфа хоть на время взяла на себя функции учителя. Он так сильно объелся, что ему не хотелось ни говорить, ни спорить, ни шевелиться.
– Бабушка, смотри, хорёк заснул! – ткнула пальцем в задремавшего пелина Анфиска.
– Тише ты, чума такая! Сколько раз тебе повторять: не называй господина Гунтаса Великолепного «хорьком». Он может обидеться, и тогда тебе не поздоровится!
– Точно так, подтверждаю, – и Сервоет рассказал всем историю про то, как пелин забросил его в измерение к ненасытным великанам.
– Неужели они могли тебя съесть? – вытаращив глаза, изумилась Анфиска. – Прямо так взять и скушать? Может, они тебя сначала отварить хотели или пожарить?
– Как-то не хотелось выяснять у них, в каком виде великаны хотели употребить меня в пищу, – ответил мальчик.
– «Вечная колбаса» – это круто, – размечтался Валерка. – Я, когда становлюсь Валаром, всегда жрать хочу, даже живот урчит. Не понимаю, как обычные ягуары живут, когда все мысли только о еде?
– Кушай, милок, кушай, – тут же наложила ему полную миску Марфа. – Оголодал, поди, по нашим лесам бегавши. Как Анфиска примчалась да все рассказала, я сразу поняла, что скоро вы не вернетесь. Думала, схватят вас там эти упыри, пытать начнут. Вон, уже наряд боевой из сундука достала, хотела на подмогу идти.
Над кроватью Марфы висел разноцветный халат из плотной ткани. Он весь был обшит цветными камнями и вставками из золота и серебра.
– Спасибо, бабушка, нам Диран помог. Он к-а-а-а-к всех огненной бомбой зафигачил! От врагов только рожки да ножки остались, – взахлеб начал рассказывать Сервоет.
– Это который Диран? Из деревни огняков, что ли? Как же, знаю, ездили мы в пару «командировочек». Хороший был маг, надежный. Только балагур редкостный. Помню, перепил своей настойки из солнечных ягод и чуть весь лагерь не спалил с пьяных глаз.
– Он клевый, – подтвердил Валар. – Когда мы вернулись в деревню, как и обещал, отдал мне целого барана. Я так сильно обожрался, что потом ходить не мог.
– Тебе лишь бы брюхо набить, – беззлобно пожурил его Колька.
– А что стало с маленьким крэплом, которого мы спасли? – спросил Сервоет.
– Не знаю, мы только проводили Дирана до деревни. Потом Валерка быстро схавал барана, и мы понеслись сюда обратно. Знали, что вы должны вернуться через портал.
– «Валерка схавал»! Да ты сам целую ногу склевал, а на меня сваливаешь. А маленький человечек всё это время был без сознания. А потом, когда Диран влил ему в рот лекарство, очнулся, и тут же крепко уснул. Старик велел его не будить.
– Не ссорьтесь, – вмешался Гунтас. – Значит, крэпл по-прежнему в деревне? Это хорошо. Дождемся ночи и выдвигаемся, а пока всем отдыхать, – скомандовал он и, растянувшись на лавке, мгновенно задремал.
– Гунтас – реальный обжора и лежебока. А еще постоянно заливал нам, что, питаясь одной энергией, можно обходиться без еды и сна, – кивнул на спящего пелина Валерка.
– Ну что, мальцы, наелись или, может, еще добавочки? – Марфа уже занесла надо котелком большую поварешку.
– Всё-всё, Марфа, мы сыты! – мальчишки даже накрыли тарелки руками. – Спасибо тебе большое, было очень вкусно.
– Чего-то спать совсем не хочется – чем бы заняться? – спросил у друзей Серёжка.
– Бабушка, а расскажи нам о магических битвах, в которых ты участвовала, – попросила Анфиска.
– Вечно тебя на всякие приключения тянет. Ладно уж, слушайте, раз так интересно.
Марфа наконец перестала хлопотать с готовкой. Устало присела на скамейку и вытянула ноги. Потом налила себе из огромного чайника травяного чая, сделала большой глоток, поставила чашку на стол и начала рассказ:
– Дело было в одном относительно молодом измерении. Название его уже и не упомню, то ли Фантур, то ли Кантур. Я как раз только легла спать – и тут шум-гам, стуки в дверь. «Вставай, – говорят, – Марфа, собирайся! Срочно!» Короче, как всегда у них.
– У кого это «у них»? – перебил Серёжка.
– У них – это у Совета времён и измерений. Я всегда удивлялась, как так? Сами пацараи живут тысячи лет, а все дела делают бегом, чуть ли не вприпрыжку!
– Может, это оттого, что жизнь других существ значительно короче? Вот они и подстраиваются под нас? – предположил Колька.
– Если под вас, лысаков, подстраиваться, то и в туалет толком сходить не успеешь, – беззлобно пошутила Марфа. – Не перебивайте меня, итак память подводить стала.
Короче, собралась я в авральном режиме. Пелин, который чуть дверь не выломал своими стуками, доставил меня на пункт сбора магов. Стоить заметить, что я такие места очень люблю. Здесь всегда можно встретить старых друзей, поболтать за жизнь, посмеяться. Одним словом, здорово.
В этот раз на пункте собрали магов триста. Я еще подумала: «Чего-то многовато! Неужели что-то серьезное стряслось?». К нам выходит какой-то пацарай и говорит: «Объяснять вам всё подробно нет времени. Отправляйтесь, на месте сами поймете». И «запулили» нас в этот Кантур.
Открываем глаза и ничего понять не можем – что за ерунда? Вокруг прекрасный чистый, ухоженный город. По улицам ходят счастливые прохожие с кожей зеленого цвета, ездят автомобили. Маленькие дети резвятся в песочнице. Никто не бегает, не стреляет, не швыряется молниями, ничего не взрывает. Рептусов и прочих гадов даже духу нет. И тут мы, триста магов! Стоим как придурки, посреди площади, с суровыми рожами, готовые кинуться в бой.
Поторчали мы так немного и решили разойтись по измерению, провести разведку.
Я попала в группу с двумя магами-черепахами из измерения Тортилус. Забавные ребята – панцирь носят на себе, поэтому всегда дома. Удобно. Бродили мы по городу целый день.
– И что, местные жители вам не удивились? – спросил Валерка. – Ходит по городу вооруженная бабка в сопровождении двух огромных черепах. Я бы при встрече с такой компанией в штаны наложил.
– Сам ты бабка, – осадила его Марфа, – мне тогда лет 40 всего было. И чтоб ты знал, во многих измерениях прекрасно относятся к «пришельцам». Это только у вас, лысаков, их сразу в секретные тюрьмы кидают, а потом скальпелями на части режут, чтобы посмотреть, чего там внутри.
– Не было у нас такого, Вы что-то путаете, – заспорил Колька.
– Как же не было? Как сейчас помню, 1947 год, пустыня где-то в Америке, лысаки схватили двух или трех пришельцев. И стали проводить над ними всякие опыты, пока те не загнулись.
– А кто это такие были?
– Ничего особенного, обычные проверяющие Совета времён и измерений – то ли геологи, то ли биологи. Им надо было собрать свежие пробы с вашего измерения, грунт, флора, фау…
– Так, стоп! – закряхтел проснувшийся пелин. – Марфа, ты всё время забываешь, что перед тобой обычные люди.
– Нам пора, – кивнул он мальчишкам, – собирайтесь и выходим. До дома Дирана путь предстоит неблизкий.
– А как же бабушкина история? – заупрямилась Анфиска.
– Потом дослушаешь! – ответил ей Гантус. – Кстати, ты тоже собирайся, пойдешь с нами.
– Иди-иди, внученька. Раз господин пелин говорит – значит, так надо. Не все же тебе над бабкой подшучивать, пора и делом заняться.
– Ладно, уговорили, – лениво произнесла Анфиска. И стала нехотя собираться, хотя в душе ликовала – ей предстоит настоящее магическое приключение!
– Выходи первая, посмотри, всё ли там чисто, нет ли посторонних, – подтолкнул Анфиску пелин и чуть погодя вышел следом.
***
– Всё тихо, – встретила путешественников на улице Анфиса. – Я обежала вокруг и ничего подозрительного не заметила. Пойдёмте.
– Анфиса, иди впереди и смотри внимательно. Ты – местная, если кто тебя встретит, то не удивится. Ты только нам знак подай: свистни, например. Умеешь свистеть?
– Я-то? – девочка засунула пальцы в рот – и лес огласился пронзительным свистом. С невысоких деревьев кое-где опала листва. Испуганные птицы в замешательстве взлетели с веток.
– Верим-верим, прекрати, – зажимая уши, морщился пелин. – Так сильно не надо, слегка свистни, этого будет достаточно. Валар, ты, как обычно, дуй в лес и разгоняй зверье на нашем пути. Колед, лети вперед и передай Дирану, чтобы ждал гостей.
Сервоет и Гунтас осторожно пошли по тропинке, ведущей к большой дороге, которая, в свою очередь, должна была привести их в деревню огняков.
Анфиска шла чуть впереди, крутила головой по сторонам и что-то тихонько напевала себе под нос. Вдруг впереди она увидела яркий свет от фар автомобиля. Для Пятиречья машины были большой редкостью. Местные маги, колдуны и волшебники в массе своей отвергали достижения научно- технического прогресса. А многие, памятуя о том, что машины и механизмы в их родных мирах практически уничтожили экологию, старались в Пятиречье обходиться без тяжелой техники.
«Кого это носит ночью по лесам? – подумала девочка и отошла с середины дороги на обочину. – Тьфу ты, чуть не забыла», – и она негромко свистнула. Судя по треску ломающихся веток, Гунтас и Сервоет спешно спрыгнули с дороги в кусты.
Автомобиль быстро приближался. Это оказался большой внедорожник защитной армейской раскраски. На крыше у него был круглый люк и пулемет.
Поравнявшись с Анфиской, джип остановился. Из передней двери ловко выскочил поджарый мужчина лет сорока пяти с «испанской» бородкой. Он открыл заднюю дверь, из которой, тужась и кряхтя, вылез очень тучный человек преклонных лет с седыми волосами.
«Экий жирдяй, – подумала Анфиска. – Смотришь – и кажется, что он кого-то проглотил. Носоглота, не меньше».
– Скажи нам, девочка, как тебя зовут?
– Анфиса.
– А сколько тебе лет?
– Мне 12. А вы что, из службы переписи? – съязвила она.
– Нет. Конечно, нет. Мы просто ищем одно существо, точнее человечка, такого маленького роста, – и мужчина с бородкой показал рукой от земли предполагаемый рост. Он как лысак, только с крылышками на спине.
«Какие у него холеные и гибкие руки, сразу видно – маг, – подумала про себя Анфиска, – надо с ним быть поосторожнее. Бабушки рядом нет, а мне еще рано тягаться с этим верзилой».
– Дяденьки, таких маленьких человечков я сроду не встречала. Что это хоть за существо такое диковинное, расскажите.
– Это крэпл, и он очень опасен. Дело в том, что небольшая группа крэплов переселилась в Пятиречье совсем недавно. И, как любые вновь прибывшие, они должны были пару месяцев находиться в карантине, чтобы не заразить местных жителей каким-нибудь экзотическим вирусом, – вступил в разговор толстяк, тяжело дыша и стирая пот со лба.
– Большинство из них так и поступило. Вот только один крэпл обманул врачей и сбежал. И теперь прячется где-то в этих местах. Ты понимаешь, как важно его найти и доставить обратно в карантин, пока он никого не заразил.
– Дяденьки, а вы, наверное, сами лысаки?
– Почему ты так решила?
– Ну, потому что крэпл – совсем не «как лысак». Когда лысаки были еще совсем дикие, лазали по деревьям и ели сырое мясо, крэплы уже были очень развитой цивилизацией. И, к вашему сведению, крэплы ничем не болеют более 3000 лет после того, как изобрели «всеочищающий напиток».
– Какая умная девочка! – наигранно восхитился толстяк. – И откуда ты столько всего знаешь?
– Это знает любой школьник в Пятиречье, – пожала плечами Анфиска.
– Ну, раз ты всё знаешь, не будем тебя обманывать, – взял слово маг. – Дело в том, что этот крэпл – вор и разбойник, а также пособник рептусов. Он у них вместо шпиона. Благодаря маленькому росту и способности летать, он может проникать в незакрытые окна домов и обворовывать их. А еще он пьяница и дебошир. Вот, например, совсем недавно устроил погром в трактире «Пучеглазая сова».
– Крэпл устроил погром? Вы что меня совсем за дуру принимаете? Да в такую ерунду даже маг первого уровня не поверит… Ой! – девочка сконфуженно замолчала, поняв, что проговорилась.
– Так-так-так, – подошел ближе к ней мужик с бородкой, – значит, у нас здесь маленькие маги гуляют? А что Вы, позвольте спросить, делаете ночью в лесу совсем одна?
– Грибы собираю, не видишь, что ли? – Анфиска со всей силы швырнула в бородатого здоровенной бледной поганкой, которую она сотворила за мгновенье до этого. И пустилась наутек.
Маг ловко увернулся от летящего ему в лицо ядовитого гриба и, прыгнув вперед, ухватил убегающую девочку за руку.
– А-а-а, пустите, пустите меня! – кричала и вырывалась Анфиска.
– Успокойся, истеричка! – замахнулся на неё толстяк. – Поедешь с нами, станешь показывать дорогу, а то мы что-то заплутали. А будешь себя хорошо вести – может быть, еще увидишь свою школу, где вам вбивают в башку всякую дурь.
– Надо ей помочь! – дернулся вперед Сервоет, высовываясь из-за кустов.
– Сиди тихо, – резко остановил его Гунтас. – Пока ничего страшного не происходит. Если что, Валар проследит за ними.
Бедную Анфиску схватили под руки и потащили в сторону машины. Та упиралась и вырывалась из цепких объятий.
– Руки, главное, руки ей держи, – поучал толстяка маг. – Неизвестно, какой у нее уровень магической культуры. Ты же не хочешь стать жабой или червяком?
Они уже почти доволокли Анфиску до машины и, пыхтя, стали запихивать её на заднее сиденье.
– Одну минуточку, хорошие мои! – раздался громкий отчетливый окрик.
Посреди дороги в своем боевом халате, скрестив руки на груди, стояла Марфа.
– Это еще кто? – маг и толстяк замерли, перестав запихивать пленницу.
– Я смотрю, у нас в Пятиречье завелись любители маленьких девочек? А как насчет пожилых дам?
– Иди отсюда, бабка, вяжи себе носки спокойно и пей чай с медом. А нам не мешай, – грубо послал ее маг.
– Да ты, милок, смотрю, совсем захворал, вон и руки у тебя отваливаются! – Марфа сделала молниеносное движение – и руки мага, как две сосиски, упали на землю, продолжая конвульсивно сжимать и разжимать пальцы.
Мужчина с бородкой секунды две стоял как вкопанный, поочередно пялясь то на одну сторону своего туловища без руки, то на другую. Потом закатил глаза и как подкошенный рухнул на дорогу лицом в грязь.
– То-то же, – удовлетворенно отметила Марфа. – И куда ты, недоумок, со своим 23-м уровнем полез-то? Боевой халат мой не увидел, что ли, или совсем ополоумел?
Поговори сначала с человеком, выясни, кто он, что он? А уж потом хамить начинай и ручонками раскидываться! «Ручонками раскидываться – хи-хи, смешно получилось», – порадовалась она случайной шутке.
Толстяк, казалось, впал в транс. Он таращился на лежащие на земле оторванные руки с шевелящимися пальцами. Губы его были мертвецки бледны и дергались, что-то бормоча.
Внезапно из водительской двери выскочил здоровенный детина, вооруженный автоматом. Он укрылся за распахнутой дверью, присел на одно колено и направил оружие на Марфу.
– Ай-яй-яй, – театрально заломила та руки. – Ты только подумай! Пугать старушку ночью, в тёмном лесу! А скажи мне, милок, если бы на твою бабушку вот так направили ружье и захотели её убить, ты бы, наверное, расстроился? Я думаю, даже заплакал бы, причем очень-очень сильно.
«А-а-а-а-а, у-у-у», – в ту же секунду раздался оглушительный рев со стороны джипа.
Верзила вышел из-за своего укрытия, уронив оружие на землю. Из глаз ручьями катились слезы, плечи вздрагивали, руки безвольно повисли, ноги подкосились. Мужик рыдал с такой силой и искренностью, что наблюдавшему за битвой Сервоету стало по-настоящему его жалко.
– Ну, иди сюда, милок, – подошла к нему Марфа и, обняв, стала ласково гладить по голове. – Видишь, как нехорошо желать людям зла.
– Вижууу, – сквозь слезы промямлил амбал.
– Ты больше так не будешь поступать? Никогда?
– Не буду, а-а-а, никогда не буду.
– Ну, вот и ладушки. А теперь утри сопельки: смотри, всю куртку испачкал. Иди садись в машину за руль. И сиди там тихо.
Заговоренный водитель, на негнущихся ногах, направился к машине, сел на свое место, взялся за руль и уставился немигающим взглядом на дорогу.
Толстяк, воспользовавшись временным замешательством, бросил Анфиску и, соскочив на обочину, кинулся бежать в лес. Не успел сделать и десяток шагов, как оглушительный рев заставил его не только развернуться в обратную сторону, но и испачкать штаны. Вскоре мужчина еще с большей прытью, чем убегал, вернулся обратно к машине, трясясь от страха.
– Там это… там… – с ужасом показывал он на лесную чащу. – Ужас, ужас…
– Сам ты ужас, бомбовоз несчастный, м-р-р, – из кустов на дорогу вышел здоровенный боевой ягуар Валар.
Мужик в ужасе прижался к джипу и стал вяло отмахиваться руками.
– Ты кто такой есть, пугало лесное? – задала вопрос подошедшая Марфа. – Знаешь, на чьей земле находишься? Чего свои поганые ручонки распускаешь и к моей внучке пристаешь?
– Я… я не знал, что она ваша внучка, – в страхе лепетал толстяк. – Простите меня, тётенька, я просто перепутал.
– Кто ты? Живо признавайся, – ткнула ему в пузо веткой Анфиска.
– Я Анток, – ответил толстяк, атакованный палкой.
– Какой такой Анток? Анток Зассанец? – брезгливо взирая на его мокрые штаны, пошутила Марфа. – Не знаю таких.
– Анток – комендант замка Саланта, – уточнил подошедший с Сервоетом Гунтас.
– Верно, всё так. Я – комендант замка, – утвердительно закивал толстяк.
– До крепости полдня пути – ты какого лешего здесь делаешь? Детей воруешь для поганых плотских утех? Да я тебя сейчас! – и Марфа, сотворив ледяной кинжал, замахнулась на толстяка.
Тот в ужасе закрыл голову руками и зажмурил глаза:
– Нет! Что вы! Дети тут ни причем. Мы разыскиваем одного крэпла: он сбежал из замка, обокрав нас. Своровал ценные золотые вещи.
– Ничего он не воровал! – вступился за человечка Сервоет. – Я всё видел собственными глазами. Крэпл хотел только выбраться из замка на волю. А ваши стражи стали его догонять и расстреливать из пулеметов.
– Я не виноват, – снова заголосил Анток. – Это все мой хозяин и наемные воины, они слушаются только его. А я всего лишь слежу за замком, по хозяйству, так сказать. Ни во что не лезу и в подземный город не хожу!
– А разве здесь кто-то говорил про подземный город? – поймал его на слове Гунтас.
Толстяк понял, что проболтался и замолчал, понуро опустив голову.
– Значит так, – скомандовал пелин. – У нас и так мало времени, а тут еще с этими столько провозились! Марфа, Анфиса, берите жиртреста, садитесь с ним на заднее сиденье. А мы с Сервоетом на переднем как-нибудь разместимся. Живо все в машину, доедем с ветерком! А ты, Валар, на своих четырех быстрее добежишь.
Бабушка и внучка затолкали Антока в машину, сами разместились по обе стороны от него на случай, если тот снова вздумает дать деру. Сервоет сел вперед, а Гунтас примостился у него на коленях.
– Трогай, милок, – похлопала по плечу шофера Марфа. – Вези нас в деревню огняков. И, смотри, на кочках поаккуратнее, а то что-то кости с утра ломит.
