полная версия

Степан Витальевич Кирнос
Во имя порядка: у истоков Союза

Полная версия

Глава 15. Держава востока

Спустя три дня. Дюнное.

«Восток – дело тонкое» – говорят многие, посматривая на Дюнное и на то, насколько быстро возрождается страна, как её армия превращается в могущественное войско, а власть державы лишь крепчает. Вся пустыня и зелёные пограничья под волей восточного «царя царей» и он не отпустит их, кто бы ему не угрожал, ибо получил эти земли через дым и кровь, восстание и золото. Народы востока с лихвой вернули, взятое главным детищем Мальфаса. Когда Орден погряз во лжи, распущенности и скверне, когда он посчитал народы Дюнного слабыми и разрозненными ему было явлено, что восток имеет силу, имеет волю к независимости. Высокомерие Святого ордена было наказано – его гарнизоны распущены, а власть низложена. Единственным напоминанием о прошлом служит лишь небольшая крепость хранителей «пути огня», призванная охранять народ от опасностей тьмы.

Трое «детей запада» подступили к стенам столицы востока и взглянув на бежевые стены и мощные башни восхитились тому, насколько быстро Союз развернул отстройку городов. Только магией и множественными ресурсами можно было так быстро организовать строительство. Если материала на территории Эндерала было полным-полно – что-то осталось после Святого ордена, неисчислимое количество ресурсов удалось добыть после становления нового производства, то вот с магами-зодчими проблема. Толпы чародеев-строителей из Киры, Киле и Нерима были наняты Ост-Эндеральской торговой компанией и Банком, разбросаны по всей стране, чтобы в кротчайшие сроки создать военные и культурно-торговые оплоты государств. И за это Союзу придётся заплатить, казна практически пуста, казначейство на грани краха. Но цена сего – поднятые из могил страны, порядок и обильная торговля.

Джаэлю на котором широкая светлая рубаха поверх бесцветных шаровар, утянутых в тканевые сапоги, всё равно на финансовые дела государства, ибо он пришёл сюда ради одного человека. Ради одной девочки он истратил единственные свитки до Дюнного, купил одежды для этого региона и бросился вперёд к столице востока. Перед ним город, вышедший из ямы и разросшийся до поразительных масштабов и в его глубине, центре жизни, его дочь, заключённая в твердыне властителя пустыни. Рядом с ним его верные спутники – Элия и Вилдас, одеты примерно так же как и он и готовы идти за ним до дворца царя царей. С трепетом и волнением в сердце, он делает шаг вперёд, навстречу стражи врат.

У больших высоких, окованных металлом врат, стоит двадцатка воинов. Солдаты в конусных шлемах с бармицами, обтянутыми тюрбанами, тела защищает лишь цветная ткань в виде просторной одежды, поверх которой зерцальная пластина. Глаз цепляет знамёна, развешанные у входа. Стяги Державы Дюнного – лиловое полотно на котором золотой лев с крыльями. Железные ятаганы на поясах угрожающе поблёскивают под солнцем, алебарды устрашающе «смотрят» в чистое лучезарное небо.

– Джа, ты готов? Как никак мы в Дюнном.

– Эли, это обычные люди, такие же как мы… пойми, несмотря на культуры, территории, деньги, власть – все люди и аэтерна похожи… всех нас объединяют пороки и страсти.

– Святость и праведность тоже, – вставил своё слово Вилдас, опиравшийся на посох, – не забывайте про них.

– Джа, мы так и не поговорили о том, что было в Златолесье, – волнительно заговорила девушка, её речь дрогнула. – Мы тогда… ты помнишь…

– Эли, давай мы это обсудим чуть позже… я тоже помню, как мы… поцеловались.

– Хорошо.

– Не бойся… я не оставлю тебя и более того, – мужчина заглянул ей прямо в глаза. – Я… это чувство взаимно, но прошу тебя, давай найдём Оливию!

Трое подошли к самим вратам, под теневую длань навесов. Справа и слева от них, на золотом песке раскинулись шатры, возле которых легли выносливые верблюды и могучие леораны – сбитый коренастый мускулистый рогатый скот с большими глазами и крупной головой. Путешественники и торговцы здесь располагаются на отдых, перед тем как идти дальше вглубь страны. Они не входят в град лишь бы не платить пошлин, установленных Советом Ависпухринов³².

– Ай ты дьявол пустынный! – услышал ругательство Джаэль, увидел, как мужчина в просторной одежде с тюрбаном ведущий леорана обложенного сумками, пытается пройти стражу.

– Я же говорил, двадцать диархм³³, и вы в городе. Вам так трудно расстаться с медью, машширра?

– Это мои пожитки, – развёл руками торговец. – Я – честный торговец из Сереброграда, привёз пищу и серебро, а вы меня пускаете лишь за деньги?! Жучьё гнойное, вы, а не стража!

– Пятьдесят дирахм, – грозно обозначил второй ратник, переложив копьё из рук в руки. – И благодари Всевышнего, что мы тебя не путаем за оскорбление носителя власти.

– Тише-тише, я погорячился…, – в ладонях мужчины появился солидный мешочек. – Тридцать диархм, и мы договорились?

– Хорошо, – стражники отступили и дали пройти торговцу.

– Надеюсь, оно действительно пойдёт на нужды города…

Трое уверенно пошли и вскоре упёрлись в стражников, которые сурово осмотрели «детей запада» и один из них, выделенный пурпурным плюмажем:

– Стой! Вход в город торговцам с товаром – двадцать диархм, для остальных – с разрешения саварана врат³⁴.

– У нас грамота Союза, – Джаэль протянул свиток, и воины, осмотрев его, посмотрели друг на друга и кивнув, отступили.

Трое быстро миновали массивное надвратное помещение и пройдя дальше, вновь попали под тень навесов. Справа и слева от них приземистые бежевые дома из глины и обожжённого кирпича, настолько стеснённые, что улочки между ними довольно узкие. Не более одного или двух этажей у строений – вот и вся высота домов, где живёт низшее сословие горожан. Джаэль с интересом наблюдает за тем, как во многих дворах, маленьких закоулках и закутках люди в светлых одеждах ваяют горшки, плетут корзины или куют нехитрые изделия.

Элия обращает внимание на то, как рабочие обливаются потом у кирпичных печей, взирает на то, как они перетаскивают товары или работают на стройках. В её глазах – труд в таких условиях ужасен, но эти люди привыкли жить под палящим солнцем, защищаясь лишь навесами и наслаждаясь их тенями. Грубые бронзовые и тёмные лица обращены к делам рук своих, до «западных» им нет дела.

Вилдас же припал ухом к разговору обычных людей:

– Только горшки сделал. Сейчас продам их за сотню другую дирахм Шахаду, а он их в Киру повезёт.

– А я недавно корзинки сплёл. Представь, они ушли в храм за десяток серебра. Обычные корзины сам местный магоптард³⁵ приметил! Ты можешь себе такое представить!?

– Доброе. Всевышний может и пустыню сделать оазисом, если на то будет Его воля. Кстати, сейчас расскажу, как я в Киле собрался ехать, с товаром помогать…

С другой стороны, тоже слышится интересный для Вилдаса разговор двух девушек:

– Как твой поживает? Ещё год назад он пустынными лисами носился и всякую крамолу творил? И как его дьявол пустынный не забрал?

– Да представь себе, изменился. Пообщался с могашахадами, увидел, что тут всё идёт путно, и решил бросить дело скверное. Да и слава Всевышнему.

Пройдя чуть дальше, картина благополучия города стала проясняться ещё сильнее:

– Как твои верблюды и леораны?

– Хорошо, а мой кошелёк ещё лучше. Для торговых экспедиций негоцианты Золотого серпа нанимают моих животинок. Если авихусприны не поднимут налоги, то я смогу скопить немножко золота.

– Ты не думал, чтобы перебраться в Ашиль? Говорят, что тамошний саштрапаш³⁶ лояльнее к торговле и ремеслу. Да и спокойнее там.

– Всё возможно…

Из-за углов доносится ещё один разговор двух рабочих:

– Не думал пойти работать на рудники? Я слышал, что сейчас там хорошо стали платить.

– Нет, мой друг. Глину добывать куда лучше

– Поверь, скоро нам может понадобится много металла…

Многочисленные малые ремесленники и рабочие рассеяны по бежевому кварталу, трудятся для рынка и торговцев, чтобы иметь деньги и не дать погибнуть своим семьям от голода. Это удивительно, что разросся такой град.

– Посмотри, сколько тут домов, – с удивлением спросила Элия, убирая волосы под капюшон. – Я не думала, что Дюнное выглядит именно так.

– Оно таким и не было никогда. Обычная выгребная яма, – грубо произнёс Джаэль. – А теперь… не пойму, когда они успели так быстро отстроится?

– Не так давно, – буркнул Вилдас и весело воскликнул. – На деньги торговцев, но едва ли нас это волнует, друг?!

– Ты прав, – улыбнулся парень и взглянул вглубь града, видя там вдалеке исполнение надежд и мечтаний. – Вперёд, найдём её.

В тени узких улочек они продвигались быстротечно вперёд, принимая во внимание скудные и преимущественно рабочий уклад дюннийцев. Кое где проглядывались статуи – львы с крыльями – национальный символ государства, немногочисленные постоялые дворы стали местом, где можно отвести душу после тяжёлого трудового дня… но никто не мог ни приступить к работе или примкнуть губ к кружке с вином без молитвенных воздаяний и жертв в местных атрошаранах³⁷, где хирибады³⁸ наставляют народ, совершают жертвоприношения и читают молитвы к Создателю. Вилдас даже приметил местный храм – двухэтажное прямоугольное строение, сложенное из бежевых кирпичей с единственным маленьким окном, а возле его многоступенчатой лестницы помещены две чаши с огнём.

Восточная страна встречает путников не только архитектурной особенностью, но и сущностью столицы востока, ибо народ Дюнного за долгие столетия стал невообразимо другим, отличным от народа запада.

Из улочки вылетела смуглая девчушка лет двадцати, в кожаной броне, обтянутой тканью, и натолкнувшись на странников, она требовательно заголосила:

– Чего вы тут ошиваетесь!? Пошли вон, не видите, перед вами радагбан армии! – и в подтверждении её слов, из-за угла тут же вышло не менее двух десятков воинов в лёгком облачении и с копьями наперевес.

Для Джаэля было трудно видеть женщину, управлявшую отрядом воинов. Консервативные Арк, Речное, Златоброд и Кьярк, опираясь на Церковь отводили для дам преимущественно роль хранительниц очага, верных жён. Только поступив на службу Ордену или уйдя в наёмники, можно было занять высокие военные чины, но не иначе. А здесь Дюнное довольно вольно относится к этому.

– Простите, – чуть поклонился Джаэль и отшагнул в сторону, пропуская группу солдат.

Помотав головой, Джаэль продолжил путь. С интересом он смотрел за тем, как люди в маленьком дворе расселись и предались питью и вкушению нехитрой трапезы прям тут, посредине дня, распевая песни и играя в кости. По поздравлениям и возгласам Джаэль понял, что там празднуют день рождения и усмехнулся. В Арке или другом городе запада народ не рассматривает день рождения как праздник, а все застолья проводит вечером, после работы.

«Интересно у них тут», – подумал речник, вдыхая раскалённый воздух и искоса посматривая на сапоги, ставшие молочно-светлыми от песчаной пыли.

Элия не могла не засматриваться на местных девушек, что чувствуют себя свободно, на руках сверкают браслеты и кольца, а уши украшены серебряными серьгами. Кареглазые и с глубоким выразительным взглядом, темнокожие красавицы разительно отличаются от сестёр с запада, предпочитая таинственность стилю открытости.

Среди низких домиков, на небольших площадях раскинулось трудно исчислимое количество малых рынков, торговых лавок и базариков. Идя к центру города Джаэлю стало казаться, будто здесь всё дышит торговлей. Он и раньше подмечал обилие лавок, того, как ремесленники сами, тут же, выставляют товар на продажу, но чем глубже в Дюнное, тем больше обителей купли-продажи.

– Машширра, – пристал уличный торговец, обвешанный сумками к троим, – купите это украшение всего за три дишмардирахмы³⁹. Всего три серебряных монеты, и оно будет ваше!

Джаэль взял в руки драгоценность. На ладони сверкнула шестнадцатиконечная звезда, начищенная до ослепительного серебристого блеска. Парень пораскинул мыслью и надумал, что она сделана либо из стали, либо из свинца. Красивая, но зачем она ему? Он возвращает её обратно, чем вызывает неподдельный ужас у дельца быстрой монеты.

– Две дишмардрахмы! – завопил он. – Эта прекрасная звезда станет для вас лучшим украшением, что вы купите здесь. Не упустите его. Работа лучших ювелиров с Киры!

«Сделанная в ближайшей подворотне местным кузнецом», – мысленно добавил Джаэль и будто бы не слышит купца.

– Одна дишмардрахма! – навзрыд воплем кричит торговец. – Звезда станет отличным украшением на шее вашей возлюбленной!

Эти слова торговца закрались Джаэлю в душу. Мало того, что он впервые в жизни видит настолько приставучих купцов, так ещё и акцент на Элии, желании сделать её приятно, задел его душу.

– Хорошо, вот тебе серебро. Не ваша валюта, но всё же, – из кисета парень вынул пару монет с изображением двуглавого орла, и он сию секунду пропали в ладонях торгаша, а в руке Джаэля осталась звезда.

Парень шагнул к рыжеволосой девушке вплотную и протянул украшение. Он аккуратно завязал на шее нить, с придыханием проведя ладонью по коже и на груди сверкнул символ небесного светила.

– Спасибо, – улыбнулась Элия, нащупывая острые концы звезды.

– Не за что… эх, странное дело – восток.

Отличие от холодных и практичных купцов Златоброда, Кьярка и Речного, педантичных и в меру предприимчивых торговцев Арка на лицо. Здесь люд живёт купле-продажей, его дух отчасти выкован среди лавок и на рынках.

Оставив позади этот случай, трое продолжили путь к главной цели, заключённой в величественном дворце восточного царя.

Вилдас по ходу находил интересные детали, удивительные культурные особенности Дюнного. Повсеместное пристрастие к символике крылатого льва сочетается со знаками орла и изображением языков пламени. Если в начале города зрению открывалась лишь долина песчаного цвета домов, то сейчас можно узреть и торжественные колонны на которых запечатлены победы армий Дюнного над неримлянами, нежитью или мятежниками. Местами можно узреть малые фонтанчики и разбитые подле них сады, с пёстрыми цветками, наполняющими сухой воздух приятным ароматом. Здания, откуда государство правит твёрдой рукой, украшены барельефами с применением цветом небесной лазури и золота, в которых расписаны картины управленческого механизма. Не серые или вычурно роскошные, как на западе, а особой цветастостью подчёркивающие статус сидящих тут людей.

Бывший ревнитель культов воззрел направо и увидел помост, с которого вещает местный служитель веры, облачённый в сине-бежевый халат и возвещающего народу слово Господне:

– Обратитесь к свету, обратитесь к Истине единственной, пылающей подобно огню плодоносному. Вышний обращает внимание на каждого, и желает, дабы мы исполнили волю Его, данную нам через Предание. Так вам говорит ваш магоптард из рода калдакового по воле Всевышнего!

– Видно, что Инквизиция и Церковь здесь хорошо поработали, – холодно произнёс Джаэль. – Народы Дюнного обратились к вере в Единого Бога.

– Не только… в Дюнном они раскрыли как минимум три ячейки Либры. Я слышал, что бой между инквизиторами и сектантами кипел с утра до глубокой ночи, и только с помощью царской гвардии «бессмертных» удалось раздавить сектантов, – сказал Вилдас.

– Интересно, какой веры придерживались они до Союза? – спросила Элия и Вилдас тут же нашёл ответ:

– Одни верили в Мальфаса и Светорождённых, искажённых на здешний манер. Другие в пустынных духов и неведомую «силу». Но теперь… Церковь сюда пришла и словом поставила древние жреческие роды на службу Единому, сделав из них священнические кланы.

Трое практически миновали новый город, который должен стать домом для многих племенных мигрантов с севера или нищих и раскаявшихся преступников со всей пустыни, и подошли к ещё одной сети укреплений.

Вторая стена представляет широкий и низкий, но довольно мощный бастион, выстроенный вокруг природной чаши, в которой устроился старый город. С бежевой поверхности на балках раскинуты широкие навесы. Массивные валлы имеют в своей конструкции довольно объёмные башни, настоящее восточные донжоны, украшенные куполами и знамёнами государства, а в бойницах проглядываются очертания баллист и скорпионов. Врата же высокие и створчатые, превратные укрепления украшены синей мозаикой, на которой золотом выложен царь, лев и гордый орёл. На этот раз их встречают воины в золотистых кольчугах поверх цветастых платьев, вооружённые скиммитарами и алебардами, несущие символы страны на широких блестящих щитах.

– Ох, вот это уже серьёзно, – удивлённо-трепетно произнёс Джаэль, посматривая и на множественных лучников, несущих службу на стенах.

– Я читал о них. Блюстители старого города – хорошие бойцы, большинство из них некогда были надзирателями. Обычная стража набирается из северных племён и бедноты, а эти – реальные воины.

– Не думаю, что все хорошие военные – только лишь бывшие надзиратели, – тихо произнесла Элия.

– Вся военная знать состоит из бывших надзирателей, – сухо обозначил Вилдас. – Они стали единственными, кто смог удержать относительный порядок в Дюнном и его окраинах, когда Святой орден был распущен и возвращён в Арк.

Они подошли к страже вторых врат, где их встретили с особым холодом и подозрительностью. Воины остановили их, скрестив алебарды, один из них вышел вперёд и грозно обозначил:

– Стойте. Вход в старый город разрешён только коренным жителям Дюнного или по особому распоряжению царя.

– У нас есть Союзная грамота, – протянул свиток Джаэль. – По ней мы можем войти.

– Нужно её проверить, – передал стражник другому. – И рассмотреть вопрос о том, можете ли вы войти по Союзной грамоте в старый город.

– Да ты издеваешься надо мной! – выпалил Джаэль, который сгорал от нетерпения, ещё одно препятствие встало между ним и дочерью. – По какому праву нам не дают войти!?

– Потому что старый город – это сосредоточение праведной власти царя. Него там шляться всяким

– Пусть проходят, – в разговор вмешался чуть выше среднего мужчина, отличный от остальных светлым кожаным жилетом поверх безрукавной накидки; его свита – полдесятка лучников, облачённых в светлые накидки, а их командир продолжил. – Именем Шаханшаха Шамиля Ашир-Нишапура я приказываю вам отступить.

– Да, господин, – поклонились они и дали пройти троим странникам.

Ошеломлённый Джаэль не мог понять зачем незнакомцу помогать ему, зачем какому-то деятелю востока помогать им? Немного сбитый с толку парень осторожно спросил:

– Кто вы?

– Фарнабаз. Тритий флотоводец Дюнного. Я знал, что на этих вратах вам понадобится помощь. Больно тут привередливые стражи.

– Как… зачем вообще вы решили нам помочь?

– Ваши общие друзья – Штеппфан и Сигизмунд шлют вам приветствие. Они знают о том, что вы отправились за дочерью. И меня попросили помочь вам дойти до дворца и не попасть в какую-нибудь передрягу.

– Каким образом?

– С помощью сообщения, которое попало через птичью почту. Я вас ждал дней десять или больше… когда Магастратум санкционировал изменение договора.

– Кто? Разве Штеппфану есть дело до нас? Разве он не… да ему плевать на нас.

– А как вы думаете, какой аркский судья натаскивал союзное правительство дать вам право побывать в Дюнном? Только он выбивал для вас разрешения, смен целей по просьбе одного энергичного инквизитора.

«Зачем это Сигизмунду?» – спросил себя Джаэль. – «Он же обычный инквизитор, фанатик своего дела и зачем ему мне помогать?»

За второй стеной город предстал более украшенный и славный. Тонкая прослойка зданий представлена трёхэтажными особняками, образующими дворы с бассейнами и садами, клубами цветов и удивительными палисадниками. Джаэль восхитился искусству зодчих Дюнного, которые идейно направляли магов-строителей, аккуратностью и чистотой улиц, которые строго охраняются блюстителями старого города. Люди в дорогих цветастых кафтанах изредка встречаются на затемнённых улочках, стеснённых высокими и гладкостенными зданиями.

– Кто тут живёт? – спросила Элия, заворожённо смотря на квартал.

– Знать – ависпухрины. Родовые кланы, – ответил Вилдас. – Они произошли из торговых семей Дюнного, взявших власть ещё при Святом ордене. А когда сбрасывали с себя ярмо прошлой власти быстро объявили себя аристократией, взяв в руки все важные государственные посты.

– Откуда ты так много знаешь?

– Читал книгу – «Очерки нового союза: О дюнном», – дал прохладный ответ бывший проповедник.

Они оставили позади квартал ависпухринов и вышли к лестнице, каждая ступень которой блестит зеркально-начищенным мрамором. По бокам, из самой скалы вытесаны статуи великих героев Дюнного – Ардашира, Арсака, Киршикка и Шапшура – четыре воина, с кривыми мечами остриями вниз сурово встречают странников. Они медленно спустились по белокаменным ступеням и вышли к огромной площади, где перед тремя простёрлась душа Дюнного – его базар.

От одного края естественной ложи до другого, под огромными куполообразными навесами устроились лавки и скамьи, прилавки и шатры, откуда торгуют специями и украшениями, тканями и одеждами, меняют верблюдов и леоранов на парчу и атлас. Восточный базар встретил путников узкими проходами, в которых за звонкую монету пляшут танцовщицы, где, втягивая пряный дым кальянов купцы на коврах разложили товар.

Джаэль от непривычности разнообразия цветов, зримых от ковров, одежд или тканей с нитями и гончарных произведений искусства потирает вскружённую голову. Нос щиплет от ароматов специй и кальянного дыма. Парень задумался, увидев, как какой-то парнишка обменивает на три аметиста старого верблюда и мысль посетила его – «неужто здесь так легко поменяться? А деньги им зачем?». Он подметил и постоянно курсирующих стражников,

Элия же не может отвести глаз от изумительной работы украшений с Киры и Киле, зачарована факирами, за свободную монету играющими со смертоносным огнём. Немногие мистики и колдуны с хрустальными шарами под боком пристают к прохожим и всего за пару медяков готовы предсказать будущее.

Вилдас же заинтересованно смотрит на то, как государственный чиновник читает повеление государства:

– Визирь шаханшаха приветствует решение Сената Союза на начало праведной войны с неверными на границе с Тальгаардом. Для исполнения сего, милостью царя царей, открывается вербовка всего свободного населения в носителей лука и стрелы!

Странная аура таинственности и самобытности повисла над базаром, поистине ставшего душой. Здесь проповедник и колдун, государственный сановник и ушлый торговец, убийца и целитель – все найдут место под бескрайними тканевыми укрытиями базара. Этот рынок отличается от того, что Джаэль видел в других городах. Там, на западе, за королевскими горами, рынки более умиротворены и практичны, это места сделок и купли-продажи, а не духа торговли и продолжение культурной жизни. Этот базар прокрыт таинственностью и мистичностью, кажется что-вот – вот они нарвутся на восточное воплощение Лорама Водореза, который позовёт их в пещеру сокровищ, затянет в приключения среди барханов пустыни.

– Не желаете приобрести попугая из Киры? – пристал к западникам какой-то торговец с цветастой птицей в клетке.

Фарнабаз опередил ответ кого-либо из тройки и вынул серебряную печать с гербовым изображением, на её обратной стороне корабль под цифрой «три». Торговец отдал лёгкий поклон и поспешил удалиться, а Фарнабаз спокойно сказал:

– Так бы они от вас не отступили. Всё, что вы видите здесь – это следствие отмены ограничений на торговлю, ведённой Святым орденом.

Пройдя сквозь весь Базар, минуя красивый фонтан, разбитый прям посреди рынка, они вскоре вышли к огромному ансамблю построек и надстроек, который умастился в скале и возвысился над всем Дюнным подобно грозному правителю над подданными. Это многоступенчатое ярусное строение, обретшее значение дворца, стены в цветах царственной бирюзы и украшенные золотыми изображениями царя. С каждого яруса свисают изумрудные каскады экзотических растений, а ручей, опоясывающий первый ярус несёт успокаивающее журчание и свежесть.

Быстро преступив за массивную ограду, они оказались возле третьего вида стражи. Это воины в кольчугах из чёрной стали, с фуфайками и платьями под ними, вооружённые короткими копьями, длинными мечами и луками. Они рассеяны по всему подножью дворца, многие расположились на ярусных башенках и внимательно взирают за обстановкой.

– «Бессмертные», – прошептал Вилдас, вспоминая описание Дюнного. – Новая гвардия дюннийского царя.

– Правильно, – подтвердил Фарнабаз.

Трое подошли к мостику через ручей и недолгий разговор с «бессмертными» заставил их остановиться. Минуты хватило, что бы Фарнабаз убедил их пропустить людей с запада. Пройдя за мост перед ними распахнули изумительного вида позолоченные врата, с серебряной символикой львов и орлом.

– Ох, – изумилась Элия, увидев просторную залу, облицованную красным и белым мрамором, с широким использованием гранита; стиль вырисовывался из сочетания плавного мягкого подхода к камню, любви к статуям, колоннам и аккуратной мебели – подушки, лежанки, столики и многое подобное.

Служанки в лёгких накидках обслуживают сильных страны сей, из-за углов доносится пространное чудесное пение, игра арфы и флейты, нос пленит фруктовый аромат. Картины и произведения искусства тут и там притягивают взор, сам дворец кажется сошедшим со страниц сказки.

Впрочем, Фарнабаз не дал долго им насладиться видами царского дворца. Быстрой рысью он провёл их по комнаткам до самого тронного зада, где они были остановлены воинами в золотистых кольчугах и зерцальных панцирях, с двуручными ятаганами наперевес.

– Нам нужна аудиенция у Шаханшаха, – поклонившись, попросил Фарнабаз и протянул свиток Джаэля.

Безмолвно взяв документ один из них раскрыл его и карими очами всмотрелся в строки. Джаэль приметил, что даже если кто-то посмеет напасть на этих могучих воинов, то тут же будет осыпан дождём стрел с парапетов, балконов и других ярусов, где службу несут «бессмертные».

Они вернули бумагу и пропустили четверых, давая им увидеть всё великолепие твердыни восточного царя. Зал шаханшаха мраморной белоснежной плиткой отражал «звезды» из серебра, золото солнца и тусклый металлик луны, что покоятся на тёмно-синем своде потолка. Из широких просторных и высоченных окон льётся свет, превращающий всю залу в подобие небесной обители. Справа и слева дорога к трону стесняется растениями – невысокие деревца, окружённые плетённой изгородью из сверкающего серебра.

Всюду службу несут воины в золотисто-алой броне, слуги и служанки всюду снуют и поддерживают это место в идеальном порядке, а мастера струн и флейты исполняют по истине божественную музыку, уносящую в мир грёз.

Они, под пристальным взором гвардии царя царей, подошли к самому престолу, громоздящемуся на небольшом возвышении. Вытесанный из западного кедра, обшитый бархатом и украшенный резьбой трон держит владыку Дюнного. Мужчина с тёмно-бронзовым оттенком кожи, аккуратной чёрной бородкой на властный вид лице широкими карими глазами смотрит на людей подле него. Пурпурное мужское платье и ещё пара накидок из парчи и атласа такой цены, что можно на них можно купить маленький захолустный дом в Арке. Его пальцы украшены драгоценными кольцами с рубинами и сапфирами, а на груди массивный символ с изображением крылатого льва.

У Джаэля перехватило дыхание при одном виде его… и негодование. С одной стороны, его восхищает убранство, восхищает горделивый величественный вид всего окружающего его, роскошь дворца. Но с другой стороны – а зачем вся эта помпезность, когда половина города живёт более чем скромно? И его привела сюда цель, человек, который дороже всего представленного тут.

– Царь царей, – склонился Фарнабаз и этому последовали остальные, – буря пустынь и гроза лжецов, амир Дюнного, возродитель Сереброграда, и повелитель Ашиля, отчий племён севера и владыка юга, мы приветствуем тебя и преклоняемся пред тобой!

Джаэль только сейчас приметил свиту царя царей – первый это высокого роста мужчина с морщинистым лицом и седой бородой, его голова закутана в тюрбан, всё тело покрыто чёрными как ночь одежда, а в старческих руках перебираются чётки. Справа от него под другую сторону трона среднего роста, поживший, но не пожилой мужчина с чёрными распущенными волосами, которые ложатся прямо на золотое платье, расшитое красивыми растительными узорами.

Царь поднялся, дыхание его подданных замерло в ожидании речи.

– И я приветствую вас путники. Ты, – он посмотрел на бывшего лейтенанта и тот вздрогнул, – Джаэль из Речного, проделавший долгий путь из дома сюда ради своей дочери не так ли?

– Д-да, господин, – трясущимися губами вымолвил Джаэль, впервые в жизни он подумал, что обращение «господин» было недостаточно… впервые в жизни пред власть держащими он испытывает такие чувства, ибо не варварский король, не предводитель Велисарий – никто не смог внушить такое ощущение, кроме царя царей. – Только р-ради Оливии я сюда пришёл.

– Что ж, долго она у нас жила, ибо об этом попросил сам представитель Консула. Во истину, любовь способна свернуть горы, вас же она призвала бросится в бурлящий котёл войн ради дочери. Сказители и странники от Златоброда до Дюнного рассказывают истории о героях, которые победили огненного демона, зарубили древнейшего предателя и окружённые золотыми деревьями сражались с ужасной нечистью. И всё во имя чего? Ради золота и серебра мира сего? Ради чести и славы мира сего? Не во имя сего, но для того, чтобы быть рядом со своим дитя, ради того, чтобы дочь не испытывала нужды. Во имя любви сие было сделано, и ничего другого.

Джаэль почувствовал дрожь, вкупе с приятным чувством, ощущением тепла. Ещё немного, ещё чуть-чуть, и он встретится с Оливией. Греза уже берёт власть над сознанием и рисует животрепещущие картины, сердечные образы того, как она выйдет из-за угла. Долго он представлял картины этого, мысленно зрел то, как он увидит её на тракте с беженцами, в шумном городе или в доме сирот. Но всё привело его в дворец царя востока… такое и представить было трудно, но это произошло.

– Вопросы? – грозно спросил царь.

– Зачем вы всё это произнесли, господин? – вопросил Джаэль.

– У моих подданных вышел спор. Вашарин⁴⁰ церкви Всевышнего и мой визирь не могли сойтись во мнении – один считал, что вы прошли тысячи лиг ради родной крови, другой же склонялся к более меркантильной позиции. И ныне, вашим появлением, вашими словами поставлен конец в этом споре.

Джаэль чуть повернул главу и увидел, что на губах его… возлюбленной расцвела улыбка. Она тоже рада, что всё так завершается, что конец поискам настал. Душу парня захлестнул прилив радости и трепетной чувственности момента.

– Приведите его ребёнка! – громогласно распорядился царь царей и сошёл с трона, гвардия сомкнулась возле него, и он поспешил скрыться в глубинах своего дворца, предпочитая сентиментальным картинам работу.