Степан Витальевич Кирнос
Во имя порядка: у истоков Союза
Огнепоклонник поднялся. Его взгляд всё ещё уставлен на свечки, переносится на камин, а потом и на чашу. Огонь – его жизнь, его суть, но всё-таки его не оставляет мысль, возникшая после битвы с Пепельной вдовой – «И что это за Единый, которому даже духи инфернальной злобы подчиняются?» Вилдас снова и снова задавал себе вопрос – «Как слова из странной книги могли остановить порождение зла? Как предметы иной веры оказались сильнее чёрной воли проклятого существа? Неужто неведомый Единый настолько силён?
Вопросы, которым не находит ответа Вилдас не оставляют огнепоклонника, снова и снова возникая, и подбираясь к смыслу его жизни и догматике бытия.
Вопросы не возникают у инквизитора, который также вознамерился совершить вечернюю молитву. Облачённый в серый стихарь, к которому так и липнет мрак часовни, он подставил лицо на свет единственной свечки, силы которой не хватает, чтобы рассеять весь сумрак. Часовенка в нижнем городе, где Вилдас и Джаэль наткнулись на дикона, встретила Сигизмунда теплом деревянных стен, аккуратностью, уютностью, а самое главное – непередаваемым чувством благодати. Это как будто тебя наполняет ощущение святой уверенности, бесконечного торжества и высшего смирения. Сигизмунд склонился перед алтарём, не чувствуя боли на животе. Латный доспех передал весь жар Пепельной вдовы, но благодаря искусству магов света и молитвам сейчас он в полном порядке.
– Услышь меня Творец, – взмолился инквизитор, – пред Тобой я предстаю и возношу благодарность Тебе смиренно, прими её как кадение благоуханное. Благодарю Тебя за победу, что не оставил нас. Творче сил, благодарю за дарованную жизнь и хлеб для пропитания, что Ты насадил на земле. Благодарю за всё, что имею. Прими молитву, как подношение.
У него нет жертвы материальной, ибо он дал клятву принести в жертву дух сокрушающийся по грехам, свою душу посвятить Творцу. «А что ещё нужно, если всё остальное итак – Его?» – подумал инквизитор и продолжил вечернюю молитву, только уже с иным уклоном:
– Владыка милосерднейший, – сокрушённо и с ощущением кома в горле заговорил Сигизмунд, – прошу Тебя, помилуй души умерших – Селены, Антиры и Милиона. Коварная смерть от красного безумия и когтей заблудших постигла их, так прошу же тебя, по великой милости Твоей, не дай им пропасть в обителях тёмных. Ничего не попрошу для себя, только для них смиренно прошу, чтобы зрели они Свет.
Инквизитор чуть поднял голову и в свете свечи промелькнули знакомые лица, знакомые образы из памяти на секунду восстали перед взглядом. Но они не стали облегчением, лишь напомнили о чёрных и безумных временах в истории Эндерала, когда по дорогам гуляли восставшие из могил, монстры разоряли окрестности, и страшная болезнь лишала людей разума.
– Творче сил, благодарю, что зов Твой коснулся души моей, и прошу простить за всякий грех, содеянный мной. Признаю свои изъяны и слабости свои и прошу Тебя – помоги мне исправить их.
Сигизмунд выдохнул и дыхание чуть-чуть коснулось свечи, потрепав пламя. Мужчина вспомнил тот день, когда он, убитый горем и безнадёгой услышал на улицах Подгорода слово священника Единого. Церковь, раздающая милостыню, принимая каждого нуждающегося, и самое главное – неся новую веру, уподобилась лучу свету в царстве мрака. И он внял слову. Он был наёмником-стражем, охраняющим какую-то лавку, а стал инквизитором, что по воле Истины готов её защищать от порождений мрака, который сгубил его прежнюю опору жизни.
Отогнав воспоминание, Сигизмунд прошептал последние слова молитвы, прежде чем уйти ко сну:
– Спасибо Тебе за всё и покрой меня во сне, святой Творец.
Глава 6. Осколки былого мира
Арк. Спустя день.
Вот и прошло несколько недель с того момента, как объединённые войска стран эндеральских разбили армию Нерима в славной битве под Арком, а Велисарий начал компанию по возрождению страны. Строятся мануфактуры, торговые караваны прорезают себе путь сквозь опасные леса и песчаные бури востока. И всё же новый порядок, где страна поделена между господами, сменившими Святой орден, а торговля цветёт, должен столкнуться с реалиями старого мира, сбивчивого союза между остатками прошлой власти и минувшей религии. Вопросы о судьбе тех, кто раньше безраздельно правил страной, были оставлены ради торжеств пары стычек и отдыха. Но сегодня все точки будут поставлены над всеми «и».
Утро… приятное прохладное утро торжествующе становится, солнце чуть показывается из-за горизонта. Небеса с запада окрашиваются в багрово-малиновые тона, перемежаются с фиолетовыми и уходят в тёмно-синие оттенки холодной ночи. Рано ещё для «правления» солнца, но картина поистине завораживающая – небесная твердь, объятая линией полыхания, за которой начинается рассвет. Крыши жилых домов большого города всё ещё оттенены сумраком, но вскоре красная и серая черепица на них осветиться, выйдет из тьмы и обозначит пёструю «одежду» столичного града.
Узкие улочки и достаточно большие широкие площади, вкупе с церквушками, фонтанами, статуями и величественными зданиями, соседствующими лачугами, стали символом столицы, за перестройку которой взялись наиболее активным образом. И среди улиц и строительных лесов пробираются четыре фигуры, четверо избранников фатума, легенды о которых уже воспеваются скальдами Солнечного берега, и передаются сказителями Княжества Речного. Но для Арка, что за тысячи километров от Златоброда, не дошли ещё слова о великой победе славной четвёрке, и поэтому здесь они просто странники, которые попали в замок благодаря свитку.
– Арк… терпеть не могу большие города, – возмутился Джаэль, всё в той же кожаной броне с пламенным оком на груди и с ещё большей неприязнью отметил. – Да ещё и эта «Городская служба проверки пунктов телепортации». Бред какой-то.
Элия слегка улыбнулась. Она вспомнила, как пару часов назад, когда они использовали свитки и попали в центр Арка их окружили солдаты в белоснежных табардах поверх кольчуг с изображением багряного льва на груди. Они держали оружие, которое после варварского запада оказалось слишком изящно – длинные узкие мечи, филигранной работы алебарды, а у сержантов сверкали черностальные рапиры. Стражники города, обступили их, обыскали и спросили, откуда они пришли и по какой цели. Служба полностью обшерстила их, исследовала и только через полчаса отпустила.
– Не забывай, что только в Арке можно достать свиток телепортации в Дюнное, – поучительно произнёс Вилдас. – В Квартале знати.
– Да ну его. Вот так они встречают гостей! Ох уж это новое гостеприимство Арка. Верно говорят, что Велисарий убил благожелательность людей и аэтерна столицы, сделав их «буквенниками».
– А если к ним разбойники или ворьё какое-то завладеет свитком и придёт в город, чтобы чинить крамолу? – спросил инквизитор. – Вот реально, ты не думал, что воины не просто так они там стоят, не по прихоти Совета Арка.
– А, я забыл, что Арк у нас теперь не просто город… а целая аристократическая республика! Власть знати в её полном виде.
– Джаэль, спокойнее. Не кричи, – заговорил его друг. – Не забывай о цели, и дай мирным жителям поспать.
– Джа, – мило и тихо начала Элия. – Не будь так категоричен. Кстати, я сегодня сдам задание, вернусь в Орден и попрошу стать «вольной», чтобы помочь тебе с поисками дочери. Знаешь, – робко произнесла девушка. – Я поняла, что помощь тебе намного важнее, чем Орден. Ты прав… он воистину умирает, в нём нет… смысла. По правде! Какой смысл в нём, если часть хранителей ушла в Инквизицию, а остальное разделилось. К тому же мир поддерживают эндеральский легион и множественные поместные армии. И подумав над этим, после сегодняшней ночи, я поняла, что хочу путешествовать с тобой.
– Эли, – гнев по новому мироустройству парня быстро развеялся, сменившись умилением. – Я рад, что ты готова идти со мной. Элия, я… буду глубоко рад.
В груди Джаэля расцвела радость, вспыхнуло ликование. Элия, душа родственное с ним пойдёт рядом и как такое не может не принести отраду. Улыбка призраком на губах промелькнула, став секундой между оттенками серьёзности на лице парня.
«Интересно… у неё есть кто-нибудь?» – неожиданно родилась мысль, но бывший лейтенант её резко отмёл, в нём возгорелось пламя бунта и чувство долга перед Эссой и в противоречие со сладкой думой вошла ментальная строчка «закона» – «Я же не могу предать прошлой жены».
Джаэль коснулся ока на броне. Ему показалось странным, что со времени, как он надел красно-чёрный доспех, его душа стала… пламеннее, категоричнее мысль, а дух законности и долженствования занимает всё больше мест в его моральном кодексе. Характерные зачарования пропитывают и душу, и сознание Джаэля.
По узким улочкам Арка пробирается четверо и наблюдают за красотами города. Тут и там между домами зелёные насаждения, кустарники и клумбы с пёстрыми цветками. Дома выполнены в высоком стиле, стены гладки, окна широки и застеклены, а архитектурные предпочтения всех слоёв населения останавливаются на нечто среднем между возвышенностью и практичностью. Черепичные ало-серые крыши подобны чешуе зверя, защищающей град от дождей и редкого снега. Между домами в небольших двориках возведены мраморные или белокаменные здания, слабое журчание фонтанчиков и искусственных прудов ласкает слух, успокаивая и даря умиротворение.
Инквизитора глаз куда опытнее и острее в плане веры, позволяя ему вылавливать очертания культовых строений и их различия. У приземистых капищ божественному огню с широкими куполообразными крышами с дырами в центре горят чаши с огнём, а служители культа покрывают себя красно-оранжевыми мантиями. У поклоняющихся Семи, на воротах двухэтажных и двухбашенных строениях их знак – круг с семью спицами внутри, а слуги их примерили на себя бежевые одеяния, смахивающие на простые мантии. И наконец-то в высоких, устремляющихся к небу часовнях и церквях Единого красуется символ кубка, прекрасной чаши, а священники украшены одеждами серебряных и золотых расцветок. Для Сигизмунда нет вопроса в том, какая вера истинная… он в том, как нести слово из Предания и как послужить Создателю?
– Интересно, – без тени мрачной мысли заговорила Элия. – А как Церковь Творца смотрит на происхождение видов и рас?
И на этот вопрос вдохновенно ответил инквизитор:
– Согласно Преданию, Книге Бытийности, первомужчина и первоженщина оставили потомство после падения, но оно было уничтожено по попущению Творца, ибо превозмогло всякий предел в безумии и тёмных делах, – Сигизмунд слегка поклонился, когда они проходили мимо церкви. – Но добрый Создатель оставлял горсть менее падших и из неё произрастил новое население.
– А про Азатарона там есть? – всё спрашивает девушка.
– Как пишет эта часть Писания, – невольно погладил книжку на поясе мужчина и стал словно зачитывать. – «И вот в нашей эпохе Азатарон был поставлен Единым для несения службы доброй, дабы нёс он свет и истину о Творце в мир, и те оставшиеся с последнего «очищения» стали бы народом святым. Избранные для служения в храмах во славу Единого вкусили частицу света Его, став первыми священниками, и обрели золотистый оттенок кожи. Десница святая обозначила им долголетие и мудрость, вкупе с талантами тонких искусств. И прозвали их Аэн’Таэрна. Те же, кто был поставлен служить на полях и рудниках, и зарабатывать хлеб в поте лица своего, были одарены Им силой физической и талантами мастерскими. И получили имя Аллю’дие.
– А как же война с ним?
– И как рассказывает Книга Бытийности, в стихах двухсотых – «но отвернулся Азатарон от пути истины, и Отца вечности, и внял грязным речам первого отступника. Тогда, преисполнившись безумия, стал он творить жуткое и жестокое. И ополчились народы против друга».
– Звёздники? – пытается подловить в пробелах истории Элия инквизитора, её губы украсила улыбка и кажется, что ей даже нравиться раскручивать инквизитора на холодные ответы.
– Вот как об этом говорит Книга, – сохраняя спокойствие, рассказывает инквизитор. – «И пришли потомки прошлой эпохи, скрытых по милости Единого от гнева огня чистящего, и пали с неба. Пангора, континент один, стал несколькими. А колесница огненная, детей града небесного принёсшая, сокрушила Азатарона»
– Как всё… выверенно, – Элии стало эта наскучивать.
– Община завета с Единым всё записывала.
Око Элии, несмотря на её воинственный дух, цепляет красоты и удивительные, достойные кисти художника и широкого холста городские пейзажи. Красивые стройные здания, по стенам некоторых спускается плющ и лозы, радующие глаз сады. Тут и там Элии видит плакаты и наклеены объявления – где-то возвещают о будущем концерте или выступлении, вторые приглашают в картинные галереи и музеи, третьи предлагают работу или услуги. На веленевой бумаге с цветастыми картинками десятки предложений. Элия цепляется взглядом за изящные женские и мужские статуи героев недавней войны, за изваяние влюблённых, на ангелов – символа новой веры. Плетёные фонари и искусной работы лампады освещают утренний город и Элия не может не отметить их красоты. Её умиляет аккуратный, цивилизованный и даже похорошевший вид Арка.
Джаэля внимание приковано к новым защитникам города, тем, кто сменил легендарную стражу Арка, тех, кто долгие тысячелетия защищал страну. Теперь вместо них воины в белоснежных одеждах, у некоторых на поясе странное устройство – короткий гнутый ствол с отверстием на конце, а их плечи украшены алыми полосами ткани. Как догадался Джаэль это сержанты. Офицеры стражи отличны широкополыми шляпами с перьями. Так же на мощных стенах, что выше и толще даже крепостных бастионов Златоброда, он видит вместилище огненной ярости, способной смести любого наступающего – пушки и мортиры гнездятся на монументальных стенах и башнях. Там же службу несут и стрелки. Джаэль впервые зрит их оружие – если арбалет ему знаком по рассказам, то вот странные чуть склонённые у основания длинные палки он видит впервые.
«Что может нести это оружие?» – подумал Джаэль, впервые встретившись с прототипом пушек, только в более малом виде.
Переведя взгляд, бывший стражник видит воинов иного рода – у новостроенных казарм, выложенных из алого кирпича, с колоннами и черепичными крышами, бродят воители в полностью алых тогах, поверх либо бронзовые пластин, либо кольчуги, либо атлетические панцири. Шлема украшены карминными плюмажами и такого же цвета перьями. Короткие и мечи и длинные копья вместе с широкими овально-квадратными щитами стали их оружием и защитой.
– Кто это? – спросил сам у себя Джаэль, и ответ пришёл от Вилдаса:
– Я вчера в Златоброде слышал о них. Это особый корпус воинов, элита сухопутной армии – «Аркский легион»11.
– И кто входит в его состав?
– Гастатиусы, как самые молодые и малоопытные воины, принципусы, что закалены и триаринцы – лучшие копейщики в Эндерале.
– И на кой они нужны?
Вилдас покачал головой. Для него слова напарника – выражение глубокой скорби по ушедшему миру. Он же предпочитает смотреть на прекрасы города и его жителями, чем слушать жалобы друга. Огнепоклонник с восхищением вспомнил о рыночной площади, где они вышли из вспышки телепортации. Огромное пространство, заполненное лавками и прилавками, накрытыми просторами разноцветной ткани, по краям его окаймляют ряды многочисленных торговых зданий, где разместились целые компании по торговле, между ними ютятся кузни и «бронные», вместе с мастерскими и швейными. Вилдас порадовался тому, что после того, как торговая блокада была снята, в Арк хлынули товары из Киле, Киры и Нерима, ибо жители теперь не питают нужды. Даже в полумраке утра, когда и десятой части рынка не работает, он восхитился его исполинскими размерами, где так и манят кирийские специи и жемчуга, вместе с килейскими винами и украшениями, делящими место с неримским бренди. И это только на прилавках, ибо что предлагают в зданиях с манящими вывесками, коим нет числа и подумать страшно – товар почти со всего мира ждёт своего покупателя.
И вот огнепоклонник подмечает удивительное для себя – овальное, обтекающих форм строение за низкой оградой, подле которого устроено озерцо, окаймлённое чредой свечей. Цвета синевы, строение окружено мощёным камнями рвом, внутри которого плещется жидкость.
«Водопоклонники» – догадался Вилдас, и содрогнулся душой – ещё одна мистерия находит выход, ещё одна религия проистекла из руин Святого ордена. Это его немного насторожило, но не отвлекло от созерцания града.
Вилдасу ещё интересны и встреченные люди, ибо их одежда являет пышность и красоту. Торговцы в кафтанах и суртюках, расшитых серебром и золотом, аристократы в багряно-белых камзолах с золотом на пальцах и в окружении родовой гвардии – латников с широкими мечами. Богема, облачённая в пёстрые наряды так и режет глаз человеку, привыкшему к простоте одежды, которая встречается у обычных работников… что тоже, впрочем, предпочитают аккуратную одёжу – жилеты на пуговицах, рубашки с зауженными штанами под длинный сапог.
«Как же здесь было хорошо Оливии», – вспомнил Джаэль о дочери, о том, как она играла здесь, как просила купить ей игрушек и отвести посмотреть на театр. Мужчина во скорбел по ушедшим временам, по утерянному счастью и ребёнку. Элия заметила, что её спутник изменился в лице, что стал мрачнее, а в глазах заплясали едкие огоньки горя.
– Всё будет хорошо, – прошептала она и взяла его за мизинец.
Арк встретил их рассветной зарёй грядущего обновления, всё усиливающейся пестротой, роскошью и богатством. А ещё он их намеривается встретить новым витком событий.
Впереди, занимая улицу от края до края идёт шеренга воинов, которые отличны от других. Это рослые мужики, в шлемах с лиловым гребнем, их прикрывают широкие овальные щиты с изображением орла, на груди позолоченная чешуйчатая броня, накрывающая пурпурную юбку. Впереди них расшагивает высокий аэтерна, сжимающий свиток. Его одежда – светло-фиолетовая накидка поверх атлетического стального доспеха, с гравировкой с двуглавой хищной птицей.
Четверо встали на месте, чувствуя на инстинктивном уровне что-то неладное. Немногие ранние зеваки высунулись из окна, чтобы посмотреть на то, как дальше будут развиваться события.
Воины остановились в десятке метров от пришельцев со Златоброда и главный среди них, поправив перистый насыщенно-карминовый плюмаж сделал шаг вперёд, величаво представившись:
– Я – Сауриэль Даль’Ромэй, советник Магистратума Эндеральского Союза12 по делам внутренней безопасности.
– И что же вам понадобилось? – осторожно спросил Джаэль, понимая, какого статуса аэтерна стоит перед ним… и за неуважение, к которому можно отправиться прохлаждаться в местную тюрьму.
Советник осмотрел их внимательно глазами цвета заката, его лицо подобно лику холодной статуи. Все четверо испытали, как по душе начинает ползти страх, сомнения в верности своих деяний. Зачем они понадобились представителю аж самого союзного правительства, да ещё и в свите с лучшими воинами эндеральского легиона.
«Может это из-за Златоброда», – подумал Джаэль. – «Эх, вот и влипли же мы».
Впрочем, собрав все мысли, магистр начал говорить и голос его отдавал прохладой:
– Аве, Джаэль Саргомир, Сигизмунд Гросс, Вилдас Акксилег и Элия Ланц. Мы наслышаны о вашем подвиге в Златоброде, и том, что вам пришлось столкнуться с порождением тьмы. Так же, наша разведка донесла, что вы познакомились с представителями… опасного культа.
– Мессир маг…
– «Господин», – поправил Сауриэль. – На высшем уровне обращение «мессир» заменено на «господин».
– Господин магистр, – сказал Вилдас, – именем божественного огня, я прошу, давайте к сути. Простите за грубость.
– Хорошо, – человек протянул свиток. – Это договор, составленный от имени Эндеральского союза. Мы просим вас помочь нам в поиске культа. Взамен вы получите сумму, определённую договором и титулы при любом дворе субъектов Союза либо должность внутри него.
– Простите, – сокрушённо заговорил Джаэль, – но почему мы? У Эндеральского Союза есть своя разведка, есть свои воины. Разве в нас есть что-то особенное?
– Потому что вы уже столкнулись с делами рук его, великого мятежника. Поборов Пепельную вдову и раскрыв тэна Валлистера вы проявили себя с лучшей стороны. К тому же… мы не можем действовать официально в ряде случаев.
– А ещё потому что у вас почти нет разведки и тех, кто был бы достаточно профессионален, – прошептал инквизитор.
– Молчите, – строго приказал магистр. – Вы сейчас нужны Эндералу. Нужен каждый человек или аэтерна. Если хотите понять, в каком положении страна, то ступайте на судебное заседание. Да, есть успехи, но не без проблем.
– Простите, – чуть поклонился Джаэль. – Мне нужно дочь найти. Она сейчас на пути в Дюнное, так что чем быстрее я достану свиток, тем лучше.
– Хм, – приложил ладонь к выбритому подбородку аэтерна. – Свитки в Дюнное закончились пару дней назад. Мирад сейчас используется только для транспортных перевозок. Увы, но в лучшем случае, вы через месяца три-четыре пути выйдете на Дюнное, если следовать лошадьми.
– Скотина! – выругался Джаэль с такой громкостью, что окна стали быстро открываться и разбуженные люди с недовольными ухмылками глядели на парня, а тот стыдливо взглянул на магистра и смотря, что легионеры положили ладони на пояса у мечей, произнёс. – Простите я не вам. Ситуация…
– Понимаю. Оливия Саргомир, переселенка в Дюнное, – произнесённое имя приковало внимание Джаэля едва ли не к устам говорившего. – Я могу вам обещать, что в случае, если вы согласитесь, Магистрат Союза направит в Дюнное за ней особое указание о том, чтобы о ней составили особое попечение. Она будет жить во дворце Дюнного, а как только, так сразу, мы отправим за ней наш корабль, который доставит её в Арк.
– Как вы вышли на нас? Кто вам сообщил, что мы можем оказаться ценными союзниками? Конан? – спросила Элия.
– Нет. На вас навёл один наёмник… он так горячо уверял, что нужно завербовать именно вас, что решил попробовать. Личность известная, но всё-таки о нём я смолчу.
– И насколько опасна секта? – на этот раз заговорил Сигизмунд, только тихо, чтобы не быть услышанными потусторонними. – Неужто она не может подождать?
– Нет, – помотал головой магистр и вынул из сумки на поясе тканевый свёрток. – Здесь всё. В том числе и поручения вам. Мог передать, только в случае согласия.
Джаэль опустил голову, погрузившись в раздумья. Он перед выбором – послужить новой стране, которую никогда не любил, и обеспечить безопасность дочери, хоть незнамо сколько до неё не дотянется, либо добираться на лошадях через опасные перевалы, дороги и пустыню, где из лучших зол это бандиты, а из худшего – орды монстров, среди которых могут попасться чёрные мирады, могучая нежить или же порождения инфернальных миров.
«Не у тебя одного есть дочь!» – вспыхнула в сознании Джаэля мысль, подобная огню. – «Подумай, что будет с добрыми жителями Эндерала, если ты сейчас отступишь!? Оливия… о ней может позаботиться Союз, а вот секта… она может и ей нести угрозу».
Джаэль посмотрел на своих друзей и получив от них кивки одобрения ответил за всех:
– Хорошо, – тяжело выдохнул парень и взглянул на магистра глазами, настолько заполненными горечью что тот покачнулся. – Я соглашаюсь на условия договора. Что нужно сделать?
– Идите на судебное заседание, – без радостной улыбки от полученного согласия, заговорил магистр. – Прежде чем вы пойдёте на поиски, я хочу, чтобы вы узрели проблемы страны. Вам понадобится особая грамота, – он протянул четыре листа пергамента. – После него, я дам вам пакет с распоряжениями.
– Хорошо, – взял Вилдас. – А где сейчас зал суда?
– По левой части Квартала знати вы найдёте его.
– А как так, скажите, – въедливо заговорила девушка, – судьба всей страны была доверена суду Арка?
– По решению Высокого сената Аристократическому суду Арка было дано право вершить наиболее важное дело в жизни страны. Они решили, что тамошние судьи наиболее подготовлены в этом деле, опытны в юриспруденции и беспристрастны.
– Вот оно – чистое проявление судовластия, – иронично произнёс Вилдас.
– А теперь я с вами прощаюсь на время, – махнул магистр, развернулся и стал быстро удаляться.
Джаэль закрыл глаза руками… ему хочется рыдать от бессилия, от того, что ещё одна попытка выйти на дочь обернулась провалом. От Речного он проделал долгий путь, но каков результат? Только заверения власть предержащего, что о ней позаботятся, что её привезут. Успокаивает только одно – действительно за ней могут отправить корабль. Парень убрал ладони и поднял взгляд. Он увидел главную достопримечательность Арка – мёртвого лже-бога, который держит целую скалу. Белый Мальфас обхватил королевскую гору и взгромоздив её на свои плечи, словно неся вместе с хранителями тяжёлую ношу долга. Согласно Пути, его статуя появилась, когда часть первых переселенцев возроптала – как может крутой и столь хлипкий склон удержать их разрастающееся поселение. Они ушли, но верные остались и за одну ночь появилась эта фигура в поддержку самым стойким его последователям. Пристыженные и робкие беглецы вынуждены были дать клятву искупления – обеспечивать тех, кто получил право править и жить на горе, ставших первыми членами новой гвардии Мальфаса, получившей название Святой орден. Так ли это было на самом деле – Джаэль не знал, его просто восхищала эта статуя. И, собрав всю волю в кулак, доверившись Эндеральскому Союзу, он сказал в себе – «Да будет так! Взвалю на себя эту ношу, так же как и Мальфас взвалил на себя эту гору».
– Пойдём, – положила руку на плечо Элия. – Теперь у нас иная цель.
– Послужим Создателю, – вдохновенно замолвил Сигизмунд.
– И божественному огню, – добавил Вилдас.
К новой цели, новому предназначению пошли четверо. Они вошли в город за свитком, а теперь идут на судьбоносное судебное заседание, которое решит судьбу Эндерала по многим противоречивым пунктам. Что ж, теперь они пойдут в самое пекло эндеральской политики, откуда вступят в бой с теми, кто стоит в сумраке и пытается вести свою коварную игру.
Четверо прошли по мощёной брусчаткой дороге, пока не оказались под арками, а затем следуя по возвышению и ступеням, они приблизились к воротам. Деревянные и усиленные металлом, украшенные резным двуглавым орлом, они защищены дюжиной воинов в броне, повторяющей мужской торс, сминающий алую тогу. Их копья в два человеческих роста, и крупные щиты вкупе с выучкой делали их грозными воинами, элитой Аристократической республики.
Четвёрка подошла к воротам в Квартал знати, и воины расступились перед ними. Их не останавливали. Триаринцы ранее получили приказ их пропустить и расступившись, слегка приоткрыли ворота.
Квартал знати оказался куда более будоражащим взгляд, нежели нижний его сосед. Высящиеся крепостные дома, похожие на малые цитадели и облагороженные дорогой лепниной, с колоннами и башнями; здания в стиле фатверк, украшенные лентами и флажками. Здесь не просто маленькие садки, а целые миниатюрные парки с декоративными золотистыми деревьями и вечно зелёными кустарниками. Речка рассекает надвое квартал, ограждённая медными прутьями, возвещая о себе стремительным потоком и игривым журчанием. Джаэль с нескрываемым восхищением взирает на гранитные статуи воинов, политиков и поэтов между домов. Аристократизм во всём его проявлении.
И всё же, утренняя ссора развеяла весь морок изумления кварталом, ибо со стороны моста, перекинутого на другой край берега, у самой лавки возле изгороди, слышится истошный крик:
– Ты разве не думаешь одуматься, любовь моя!? – кричит черноволосая девушка, в зелёной кожаной куртке поверх такого же цвета платья что ниже колен. – У тебя чугун вместо башки!? Или ты решил свести меня в могилу!?
– Лишари…, – пытается оправдываться парень в чёрном кафтане, но смугловатая девушка, чьи карие очи будто бы горят яростью не даёт это ему сделать:
– Да умолкни! Тебе не хватило, что ты своими кишками марал пески Дюнного, а меня чуть инфаркт не хватил!? Хочешь по возвращению из похода мне на могилку цветы носить? Клянусь, – матернулась дама, – ты просто ненавидишь меня!
– Нет! – громко крикнул Фриджидиэн и сделал шаг к ней.
– Да! Иначе бы ты не пошёл в этот долбанный легион!
– А то, что ты бегаешь по пескам, то, что ты дома не бываешь неделями, а живёшь в экспедициях, в пирийских руинах, где можно отдать жизнь за очередным поворотом, это ничего!?
– Знаешь, моя работа – это моя жизнь!
– Я так же могу сказать!
– Ты знаешь, кто наш враг. Мерраджиль прав – его нужно изгнать отсюда любой ценой! И мои изыскания оправданы!
«О», – вспомнил инквизитор. – «Старый добрый архимагистр. Интересно, какую он позицию займёт во всём этом и как поживает? Эх, давненько я его не навещал».
– А Эндерал, Лишари? Разве его не нужно защитить?
– Ты…
– Лишари, я тебя люблю, но пойми… это страна, где я родился и вырос, и я не могу её оставить. Так же, как и ты не можешь оставить своего дела ради мира. К тому же нам нужны деньги.
– Я и без денег тебя люблю, дурак…
– Я тоже тебя люблю.
В ответ со стороны девушки молчание. Фриджидиэну кажется, что она поняла насколько ему важна миссия помощи страны. Настолько, насколько ей важно спасти мир от извечных врагов всякой жизни, с которыми они боролись ещё при Арантеале. Оба, ощутив глубину помыслов друг друга, оставили всякий гнев и уставились взглядами друг на друга. Она делает шаг к нему на встречу, парень же поддаётся чувствам и аккуратно берёт её за талию. Секундой позже рука скользила к шее, и они сливаются в горячем поцелуе, при виде которого сердце Джаэля тоской скрутило, и он язвительно вымолвил:
– Как же мило.
– И в правду, – с чистым помыслом согласилась Элия.
– Милые бранятся да только тешатся, – подметил Вилдас.
– Идемте дальше, – махнул Сигизмунд, сжав в кулак ладонь. – Здесь нечего смотреть. История их отношений, наверное, очень… интересна. Но нам нужно на место судилища.
Оставив сцену милования позади, четверо пошли быстрее, пока через полчаса ходьбы не оказались у громоздкого строения, выполненном в готическом возвышенном стиле и всем своим серым естеством, устремляющимся к небесам. Шпили и грандиозный лик с вытянутыми окнами, бесцветный камень и статуи ангелов с львами стали символом нового зала суда.
Джаэль испытал странное чувство подавленности при виде, но воспламенивший дух быстро отогнал уныние, и мужчина уверенно пошагал вперёд, к длинной гряде ступеней, к которым стекаются немногие люди.
– Мессиры! – были остановлены четверо воинами, на которых полный латный доспех, шлема украшают перья цвета снега и крови, а оружием служат молоты. – Вам не надлежит проходить в зал суда аристократической республики.
– Вот, прошу, – протянул пергаменты Вилдас и те аккуратно были взяты охранниками.
