Старик МАО
Дотянуться до края Вселенной
Глава 9
Ветров замолчал на несколько секунд, чтобы перевести дух, но едва прозвучали первые вопросы, о том какой практический толк от его гипотезы он поднял руку, прося тишины, а затем произнёс:
– Подождите, товарищи, я ещё не закончил. Позвольте мне продолжить. И так, если допустить, что мои предположения и выводы верны, то и взаимодействовать с элементарным уровнем материального мира нужно не как с неживой материей, а как с квазиживой. Необходимо выявить те последовательности электромагнитных воздействий, которые они используют для контакта и реакции между собой, так сказать, освоить язык их общения, а затем направить главные усилия именно на барионы, использовав их, как локомотив, для преобразования материи изнутри, поскольку всё вертится вокруг них.
Теперь глядя на своих коллег, Феликс уже не видел и тени былой бури возмущения, а лишь глубокую задумчивость, перемежающуюся с удивлением, которое отразилось на лицах многих присутствующих в лаборатории учёных.
Академик Эльзер подошёл к Ветрову и, с улыбкой протянув ему руку, сказал:
– Да уж, юноша, умеете вы удивлять смелостью предположений. Похоже, что у профессора Арьендо появился достойный конкурент на ниве эпатажа и безумной храбрости.
Феликс, крепко пожав руку, ответил:
– Ну, до профессора, Георг Оскарович, мне, к сожалению, далеко. У меня с чувством юмора проблемы.
– Не волнуйтесь по этому поводу, мой юный друг. Скажу вам по секрету у профессора тоже с этим большие проблемы, – со смехом произнёс Эльзер и громко обратился к гомонящему в споре о правильности гипотезы Феликса коллективу:
– Товарищи, прошу вашего внимания!
И дождавшись, когда все снова успокоятся, продолжил:
– Коллеги, я понимаю всю спорность выдвинутой нашим юным товарищем гипотезы, однако, мы все с вами знаем в какой ситуации мы сейчас находимся. Мы в тупике. Время, которое у нас осталось, может истечь в любой момент с приказом на эвакуацию. А значит, нам надо решать, что делать. И как можно быстрей. Либо мы продолжаем в прежнем темпе работать по старой схеме, либо с учетом новой гипотезы, высказанной сейчас руководителем сводной научной группы товарищем Ветровым, перестраиваем работу на поиск коммуникативной схемы общения на основе электромагнитных волновых вибраций. К сожалению, время не позволяет вести полноценные дебаты, и поэтому я предлагаю прямое голосование. Здесь и сейчас. Возражения есть?
К счастью особых возражений ни у кого не нашлось, потому что работа, то не отменялась, а время шло, и никому не хотелось затягивать собрание за счет отдыха и выполнения текущих обязанностей, поэтому под одобрительные возгласы и жесты академик Эльзер сказал:
– Ну, раз возражений нет. Тогда начнём. Голосуем по традициям «Каппелло россо». Кто «против» направо, кто «за» налево. Все руководители голосуют после членов групп, а председатель и докладчик голосуют последними.
Через минуту все разошлись по означенным академиком сторонам. Коллектив распределился почти поровну, но результат был всё-таки не в пользу Феликса и его гипотезы, поскольку скептики опередили его сторонников на два голоса. И всё же, несмотря на это, Ветров ощутил некоторый душевный подъем, от того, что члены «Клуба будущих дистрофических ораторов» – Мария, Инесса и Нельсон, с которыми он сдружился за короткое время совместной работы, безоговорочно поддержали его, как и большинство членов их групп. Однако, самая многочисленная группа, состоящая из физиков, большей частью, оказалась против. И теперь, проголосовавшие последними «за», Феликс и академик Эльзер, лишь сровняли счёт. Как только голосование закончилось, Эльзер сразу направился в сторону оппонентов Феликса и начал, с присущей ему выдержкой, что-то негромко обсуждать с главами несогласных – Петром Волковым, Пьетро Васконти и Энрике Лопесом. А к скрестившему руки на груди и стоящему немного особняком в задумчивом одиночестве Феликсу, подошли Нельсон и Мария.
– Похоже, Фел, голоса разделились поровну. А значит необходимо, либо повторное голосование, либо это решение будет истрактовано, как против, если не произойдёт самоотвода со стороны противников, – негромким тоном сказал ему Нельсон.
– Нел, не забывай, что правила «Каппелло россо» разрешают повторное голосование только через некоторое время, а отвода точно не последует. Потому что Волков и Лопес давно на старика зуб точат и считают, что ему пора на покой учить студентов, а не участвовать в прямой научной работе, из-за его радикальности и поддержки профессора с его странными идеями. Они бы и здесь не стали участвовать, если бы их не прикомандировал сюда Научный Совет, как одних из лучших специалистов по фундаментальной физике. А сейчас им представился идеальный шанс отправить академика на почётную пенсию, показав его несостоятельность как учёного и руководителя, – расстроено шепнула ему Мария, и утешающе положив руку на плечо Ветрову, с сожалением добавила. – Держись, Фел. Она всё-таки вертится.
Ветров рассеяно улыбнувшись, кивнул в ответ, и опять погрузился в раздумья. В этот момент к ним подошла непривычно разгоряченная Инесса и с досадой произнесла:
– Я не понимаю, зачем Эльзер пошёл на такой рискованный шаг?! Очевидно же было, что столь радикальное решение, скорее всего, провалится. И поэтому, тем более нельзя было устраивать голосование по столь жёстким правилам. Не понимаю!
Феликс, сбросив задумчивый морок, слабо улыбнулся ей и произнёс:
– А я и не знал что ты, Ине, можешь метать молнии из глаз.
– Да брось, Фел, какие у Ине молнии, от неё холодом за километр веет, максимум сосульками забросает, – пошутила, никогда не унывавшая надолго, Мария.
– Маша! Зависть плохое чувство. Бери пример с меня. Я же не завидую твоему будущему замужеству с кальмороголовым октоподо-дендро-цефалусом. И готова помочь тебе с родами, – спокойно отпарировала, уже взявшая себя в руки, Инесса.
Мария, хитро улыбнувшись, собиралась уже было ответить Инессе, но не успела. Поскольку явно ничего не добившийся от научной фронды, как она и предполагала, академик Эльзер, отойдя от троицы физиков, вышел на середину и со странной торжественностью объявил:
– Товарищи! Поскольку голоса распределились поровну, а стороны не пришли к компромиссу, и самоотвода не последовало, то, как вы знаете правила голосования «Каппелло россо», в таких случаях, трактуют это в пользу оппозиции докладчику. Однако, эти правила также допускают голосование за любого из членов коллектива, от уполномоченного им лица, если член данного коллектива отсутствует по уважительным причинам. Поэтому я, как уполномоченный представитель временно отсутствующего по уважительным причинам руководителя проекта профессора Арьендо Гутереша, голосую от его лица «за». И как председатель собрания, констатирую победу докладчика и его сторонников. Следующее голосование по этому вопросу теперь возможно через месяц. Общее решение собрания вступает в силу с момента принятия и обязательно к исполнению всеми членами собрания, и может быть отменено только после переголосования. На этом собрание объявляется закрытым!
Глава 10
До Феликса не сразу дошёл смысл сказанного академиком, потому что едва он увидел, как Эльзер с каменным лицом отошёл от физиков, на него накатилась волна апатии, перемежавшаяся с чувством стыда за то, что из-за его порывистости может пострадать академик Эльзер, не раз прикрывший его сегодня и поставивший в итоге ради него на кон свою репутацию. Пока обнявшая его от переизбытка эмоций Мария, прыгая, не прокричала ему в ухо:
– Фел, победа! Победа! Мы победили! А старик-то у нас кремень!
Ветров сначала ошарашено посмотрел на раскрасневшееся от радости лицо Марии, а потом, окинув взглядом лабораторию по сторонам, увидел ликующих своих сторонников. И осознав, наконец, что произошло, внезапно поддавшись нахлынувшему чувству радости, быстро обнялся с Марией, Нельсоном и Инессой, а затем вместе с ними, положив руки друг другу на плечи, образовав тем самым товарищеский круг, прокричал:
– Ура, она всё-таки верится! Вертится!
В это время к всеобщей радости присоединились и многие из тех, кто высказался «против». И уже освободившийся из тёплых объятий друзей Ветров, тут же потерял счёт сделанным им ответным рукопожатиям и произнесенным в его адрес поздравлениям. В стороне от всеобщего ликования осталось только небольшое ядро недовольных во главе с Волковым и Лопесом. Васконти же, подойдя лично, поздравил Феликса, и, пожелав ему творческих успехов, пообещал ему напоследок приложить все усилия в работе по новому направлению проекта. Наконец, Ветров добрался до нордически выдержанного академика Эльзера и, радостно тряся его за руку, поблагодарил:
– Спасибо, Георг Оскарович. А вы умеете удивлять не хуже профессора.
– Благодарствую, мой юный друг. Ваши слова греют мою старческую душу. Однако, праздновать я думаю пока рано. Наши фрондёры вряд ли так легко успокоятся. Они – не Васконти. У них личная мотивация действовать против меня, но по крайней мере, до следующего голосования у них будут связаны руки.
Феликс кивнул в ответ и по настоянию академика, вместе с выходящим людским потоком, направился в свою каюту досыпать оставшиеся несколько часов до его вахты.
Через четыре часа не сильно хорошо выспавшийся Феликс, приняв витаминный коктейль, направился в лабораторию. Там его встретили Инесса и Пьетро Васконти, с которыми он вместе, с вышедшей на работу очередной сменой, за шесть часов отработал четыре десятка различных сочетаний наиболее действенных электромагнитных волновых вибраций. И в итоге им удалось, наконец, добиться неплохого результата по взаимодействию с барионами, которые впервые начали реагировать, так как было необходимо учёным. И теперь проект «Локи», очевидно, сдвинулся с мёртвой точки. За прошедшие следом двенадцать часов, двум следующим группам удалось, значительно усложнив комбинации разных волновых электромагнитных вибраций и сузив круг вариаций этих волн, добиться появления первого рукотворного самообразованного атома водорода. Воодушевлённый Феликс немного задержался, составляя отчёт для следующей смены, которая отталкиваясь от его итогов, должна была продолжить работу дальше, но едва он успел набросать рабочую план-схему, как в лабораторию влетел сверкающий глазами Нельсон, который крикнул ему:
– Фел, у нас проблемы. Георгу Оскаровичу стало плохо. Медбригада срочно эвакуировала его в медицинский отсек.
Встревоженный Ветров подскочил со стула и спросил:
– Как это произошло, Нел?
– Толком не знаю. После голосования ты с ним ещё не пересекался, но я с ним всю предыдущею смену проработал и заметил, что он украдкой два раза за грудь держался. И теперь я думаю, у него были серьёзные проблемы с сердцем, которые он тщательно скрывал. Похоже, перенервничал наш дедушка-кремень, – расстроено ответил Нельсон.
– Наши знают? – спросил Ветров, имея ввиду Инессу и Марию.
– Да. Я с девчонками минут пять назад связался и думаю, что они уже в медотсеке, а ты был недоступен, поэтому я и рванул сюда.
Феликс посмотрел на свой коммус и увидел, что тот, разрядившись, отключился. «Странно, – подумал он. – Я же его недавно заряжал». А потом сказал Нельсону:
– Пошли!
И уже выходя из лаборатории, Феликс, вспомнив про отчёт, связался через коммус Нельсона с Васконти и попросил того срочно прийти в лабораторию и доделать за него отчёт.
Через пять минут Феликс и Нельсон, пронесясь на пневмолифте через четверть станции, оказались в медблоке. Там уже находились метающаяся из угла в угол, словно тигрица, заплаканная Мария, и непривычно сгорбившаяся и подавленная Инесса, а так же стоящие поодаль, мрачноликие и неразлучные, Пётр Волков и Энрике Лопес. Бросив на физиков короткий удивлённый взгляд, и жестом подозвав Марию, Феликс подошёл к Инессе и спросил:
– Как он, Ине?
– Я не знаю, Фел. Пётр и Энрике сказали, что его положили в реанимационный бокс, – глядя в пустоту, надтреснутым голосом ответила ему Инесса.
– А они откуда знают? – удивлённо произнёс, стоявший рядом с Ветровым, Нельсон.
– Двое этих субчиков были рядом, когда Георгу Оскаровичу стало плохо, – неприязненно зыркнув на Волкова и Лопеса, гневно ответила подошедшая Мария и добавила. – Радуются, небось про себя, что старик сам собой устранился. Глаза б мои их век не видели бы!
– Не горячись, Маша, мы не знаем, что там произошло на самом деле, тем более, если бы они хотели действительно от него избавиться, могли бы просто медбригаду не оповещать, – рассудительно произнёс Нельсон.
– А они значит, по-твоему, совсем дураки, Нел?! Они хотели сплавить старика на пенсию, а не убить. Сам же знаешь, как у нас относятся к оставлению в беде товарища. Им бы грозило общественное порицание и пожизненное изгнание. А так, теперь они чистенькие и целей своих достигли. Уже, наверное, строят планы на завтра. Зуб даю, договорились собрать новое собрание и переназначить временного руководителя, – не согласилась с Лувертюром Мария.
– Ребят, хватит и так тошно, – взмолилась Инесса. – Мы же люди, а не существа из серпентария. Так давайте тогда и вести себя, как люди.
Пристыженные Нельсон и Мария тут же прекратили перепалку, а Феликс задумчиво посмотрел в сторону фрондёров-физиков.
– Ладно, ребята, чего гадать, пойду поговорю с Лопесом и Волковым, да выясню, что да как, – прервал наконец свои раздумья Феликс и, оставив друзей, направился к вчерашним оппонентам.
Увидев приближающегося Феликса, геркулесово-сложённый Волков оторвался от стены, на которую опирался спиной и, что-то коротко бросив низенькому Лопесу, направился на встречу Ветрову. Когда они встретились, Волков не произнося ни слова, протянул руку Феликсу, глядя ему прямо в глаза. Ветров, выдержав взгляд молча, пожал мощную мозолистую ладонь бывалого спортсмена тяжелоатлета. Наконец, удовлетворившись увиденным, Волков жестом пригласил Феликса пройтись. Через несколько секунд он, глядя вдаль, произнёс:
– Жаль старика. Надеюсь всё обойдется… Буду откровенен с вами, товарищ Ветров, я с ним и Арьендо действительно никогда не ладил. Я всегда считал их затеи слишком фантастическими, оторванными от реальности мечтаниями, зря прожигающими наши весьма ограниченные ресурсы, которые можно было направить на другие, как тогда мне казалось, более важные исследования. А когда прибыли вы, я вообще оскорбился, считая вас слишком неопытным для той должности, которую вы заняли. Однако, как показала жизненная практика, я ошибался во всём и на счёт перспектив проекта, и на счёт вас, и на счёт Арьендо, и старика тоже. Вы все оказались прозорливей и лучше меня.
Волков остановился и снова пристально посмотрел в глаза Феликсу. И в его взгляде Ветров не увидел и тени лукавства, это был взгляд честного и прямого человека, в котором сейчас читалась лишь горечь сожаления.
– Знаете, я не привык признавать поражение, но тем не менее, кто бы что про меня не говорил, я человек чести. Когда вы выдвинули свою гипотезу, я сразу понял, что в ней есть зерно истины, но я видел что и старик того же мнения, а это было для меня, как для быка красная тряпка. И я, снедаемый своими личными амбициями, решил в пику общим интересам выступить против. Убеждая себя, что всё равно прав. И этим самым отошёл от своих принципов. Потому что я всю свою жизнь считал, что мы, как потомки и наследники революционеров, борцов за свободу и равенство, не имеем право марать их память низкими поступками во имя своих амбиций. А сам в итоге оступился и ещё втянул в это своих друзей. Но самым горьким разочарованием для меня было осознать в итоге то, что если бы я на том голосовании одержал верх то, лишил бы будущие поколения тех возможностей, которые вы этим проектом им подарите. Поэтому я принял решение покинуть проект, чтобы не вносить сумятицу своим присутствием, поскольку некоторые менее сознательные головы могут попробовать взять реванш в надежде на мою поддержку. А мой уход лишит их этих иллюзий. Лопес и ещё несколько моих друзей, несмотря на мой не товарищеский поступок по отношению к ним, решили всё же поддержать меня и поступить также как и я. Поэтому мы и пришли к старику сказать о нашем решении, но застали его уже в почти бессознательном состоянии. И теперь, когда его жизнь, скорее всего вне опасности, я хочу пожелать вам от всего сердца успехов в вашем деле, ведь от его исхода зависит будущее человечества. И я искренне надеюсь, что вы никогда не окажетесь на моём месте. Потому что, нет страшнее участи для человека, чем подвести тех, чьи судьбы зависят от верности принятых им решений. Запомните это, товарищ Ветров. И никогда не повторяйте моей ошибки.
– Спасибо, – только и смог выдавить ожидавший совсем другого разговора Феликс.
Видя реакцию Ветрова, Волков усмехнулся и, напоследок протянув Феликсу старенький коммус, произнёс:
– Старик, пока ещё был в сознании, просил передать вам это. А теперь прощайте.
– А что там? – спросил заинтригованный Феликс.
– Я не знаю, но для старика это было очень важно, – без затей ответил ему физик.
Затем Волков резко развернулся и, махнув рукой Лопесу, направился к лифту, а погрузившийся в тяжкие думы Феликс, вернулся к своим друзьям.
Глава 11
– Ну же, Фел, не молчи. Какие требования по перевыборам они нам выставили? – нетерпеливо поинтересовался Нельсон.
– Никаких, – коротко ответил ему Ветров.
– Странно, а мы думали, они начнут тебе сразу выкручивать руки, чтобы взять проект под свой контроль, – слегка удивлённо произнёс Лувертюр.
– Наоборот, Волков, от себя и лица своих товарищей, извинился за вчерашнюю фронду, – рассеяно ответил ему Феликс.
– Да он просто решил подстелить себе соломки, когда понял, что ты оказался прав, – непривычно желчно произнесла Мария.
– Не думаю, Мари. Они покидают проект и не хотят мешать его осуществлению, провоцируя своим присутствием оставшихся недовольных на новые выступления. К тому же Петр лично признал свою не правоту,– ответил ей Феликс.
– Значит это победа, Фел? Осуществлению проекта теперь ничто не помешает? – спросила взявшая себя в руки Инесса.
– Победа… – криво усмехнулся Ветров и добавил. – Это скорее «пиррова победа», Ине, которая обошлась нам столь дорого, что имеет вкус горше поражения. Георг Оскарович в реанимации, проект потерял двоих лучших физиков, кто будет руководить до приезда профессора не ясно, а время идёт и эвакуацию могу начать в любой момент.
– Так в чём проблема выберем нового, – воодушевлённо предложила Мария.
– И кого же? – поинтересовался Нельсон.
– Ну, хотя бы Фела, после сегодняшних успехов он будет вне конкуренции, – предложила Мария.
– Мари, Фел сейчас хоть и популярен в нашем коллективе, но ты забываешь, что должность руководителя проекта такого уровня может занимать только имеющий научную степень доктора. Причём, это должен быть физик. И весьма авторитетный. Поскольку проект курирует именно физический комитет Научного совета, – рассудительно заключила Инесса.
– А таких людей у нас в проекте всего пятеро, – подхватил Нельсон. – Один в отъезде, второй в реанимации, двое собрались покинуть проект…
– Ай, я так и знала. Что этот хитрован Волков что-то замыслил, похоже, он поставил нам ультиматум, не выдвигая требований. Теперь он думает, что загнал нас в угол, и мы к нему сами на поклон придем! – перебила инженера-атомщика эмоциональная Мария, потом опомнилась и добавила, – Прости, что перебила, Нел, не сдержалась, а кто пятый?
– Ничего, Мари, мы все сейчас на нервах. Пятый – это Васконти, но он слишком мягок для такой должности и сам это понимает. Поэтому вряд ли согласится, – закончил Нельсон.
– Может, всё-таки, попробуем его уговорить? – предложила Мария.
– Ладно, попытка не пытка. Давайте попробуем, – согласилась Инесса.
– Я тоже согласен! – поддержал инициативу Марии Нельсон.
– А ты что думаешь, Фел? – выжидающе посмотрев на Ветрова, спросила Инесса.
– Ну, я тут кроме вас мало кого хорошо знаю, но раз выбора особого нет, то давайте поговорим с Васконти, – рассеяно ответил Инессе, всё ещё раздумывающий над словами Петра об амбициях, Ветров, а затем, вспомнив о переданном Волковым коммусе, обратился к Марии. – Маш, не глянешь коммус Георга Оскаровича? Мне его вручил Волков и сказал, что для того было важно передать его нам.
Мария взяла из рук Феликса наручный коммуникатор и, присвистнув, произнесла:
– Ого, какой раритет. Его, наверное, ещё до Исхода изготовили. Так дайте мне пару секунд, и я приручу этого динозавра.
Присев на диван приёмной, Мария ловким движением пальцев, словно пианистка, пробежала по сенкрану коммуникатора и быстро вошла в устаревший и незнакомый остальным интерфейс эльзоровского коммуса.
– Вот последние воспроизведенные стариком файлы. Отчёты…отчёты, – пролистывая их один за другим, произнесла Мария и вдруг воскликнула. – О, кажется, нашла!
Друзья тут же образовали тесный кружок вокруг присевшей девушки, с нетерпением ожидая, когда она воспроизведёт один из последних просмотренных Эльзером файлов. Секунду спустя до них донёсся взволнованный голос профессора Арьендо.
– Георг, это Арьендо. У меня плохие новости. Сегодня «Везувий» достиг станции «Мицар», и я через гиперволновой ретранслятор получил новое послание от Джавала. Наш друг сообщил, что решение об эвакуации приятно ещё вчера Президиумом Всесоюзного Верховного Совета на основании «чрезвычайного права», а значит, его в ближайшее время не отменить. Оно вступит в силу через три дня, и когда ты получишь моё предупреждение, у тебя с ребятами в запасе останется всего пара дней, пока это решение дойдёт до вас. Я, конечно, приложу все усилия для спасения положения, но сильно сомневаюсь, что добьюсь успеха в этом направлении. Сам понимаешь, насколько ситуация сложная. Поэтому я искренне надеюсь, что у вас есть серьезные подвижки по проекту, которые позволят нам, потом убедить Научный Совет, как можно быстрее возобновить исследования. Мне очень жаль, Георг, но в этот раз обстоятельства, похоже, оказались сильнее нас. А теперь до встречи, старый друг, и удачи тебе и ребятам.
Друзья переглянулись, не зная, что и сказать. Ведь после прослушивания записи все их планы и надежды в одночасье рухнули. И теперь каждый из них погрузился в невесёлые раздумья. Наконец, Феликс выдавил из себя, обращаясь к расстроенной Марии:
– Маша, это всё?
– Нет, тут ещё два файла, – ответила она.
– Воспроизведи их, пожалуйста? – попросил её Феликс.
– Хорошо.
Мария снова заиграла пальцами по сенкрану и воспроизвела сначала предпоследний файл. Им оказался короткий звуковой разговор Волкова и Эльзера.
– Здравствуйте, Георг Оскарович.
– Здравствуйте, Пётр Леонидович.
– Мы с Лопесом хотим обсудить с вами вчерашнее собрание и его итоги. Вы не против?
– Вы хотите оспорить решение собрания Пётр?
– Нет. Наоборот. Но я предпочту это обсудить с вами лично.
– Хорошо, подходите минут через десять.
– Спасибо, что не отказали. До встречи!
– Да не за что, Пётр. Буду ждать.
Затем Мария воспроизвела последний файл. Им оказалась автоматическая запись внутренней камеры коммуса, которая срабатывала при критических ситуациях, угрожающих жизни носителя коммуникатора. Стало видно, как правая рука академика схватилась за грудь и тот, пытаясь встать с кресла, упал на пол лицом вниз. Левая рука с коммусом при падении вытянулась так, что стало видно двери в кабинет. Через тридцать секунд они распахнулись, и в комнату вошли Волков и Лопес. Увидев лежащего на полу хрипящего академика, они сразу бросились к нему. Волков рывком перевернул профессора на спину, и пока Лопес вызывал медбригаду, он, быстро проведя своей рукой с надетым на ней коммусом над бормочущим: «Пётр, передай ком..с Фел..су», – Эльзером, громко крикнул своему другу: «Энрике, сердечный приступ! Ритм угасающий! – и следом, тут же нервно, добавил, – Ааа, чёрт! Сердце встало!» – и принялся делать Эльзеру непрямой массаж сердца. Вскоре прибыли медики и аккуратно погрузили академика в передвижную специальную капсулу, но перед этим Волков успел снять с руки, уже потерявшего сознание академика, браслет. На этом запись прервалась.
– Похоже, Волков не врал, – заключил Феликс, и остальные согласились с его выводом.
– Да уж, я ещё никогда так не ошибалась в людях, как сейчас с Волковым и Лопесом. Мне они всегда казались беспринципными карьеристами, – смущённо произнесла Мария. – А сейчас, оказывается, если бы не они, старика бы уже с нами не было.
– Маш, а почему у Георга Оскаровича, встроенное в коммус, медоповещение не сработало? – поинтересовалась у неё Инесса.
– Подожди секунду, Ине, сейчас посмотрю. Хм, он отключил его пару дней назад, сообщив в техподдержку, что эта функция у него забарахлила, и что он собирается сдать коммус на диагностику на следующей неделе. Но я проверила она в порядке, – озадаченно произнесла Мария.
– Вот так дела. Никогда бы не подумал, что старик мог так рисковать своей жизнью ради науки, – удивлённо произнес Нельсон.
– Ничего удивительного, Нел. Мы все здесь на такое способны, иначе бы мы тут не оказались, – сказала ему Инесса.
– Так, ребята, и что в итоге у нас выходит? Георг Оскарович скрыл свои проблемы с сердцем, но из-за последних событий оно не выдержало. Волков и Лопес ни при чём, и более того, спасли ему жизнь. Приказ об эвакуации, скорее всего, достигнет станции завтра. А значит, у нас одни сутки на получение более убедительных для Научного совета результатов, – заключил Феликс и, выпрямившись, решительно продолжил. – А из этого следует, что ситуация для нас полный швах. И если что-нибудь срочно не предпринять, станет ещё хуже. Поэтому ребята давайте сделаем так, я сейчас же иду к Волкову и обрисовываю ему ситуацию. Потому что он, по-моему мнению, единственный, кто может без раскачки возглавить проект и довести его до конца. А вы созываете Общее собрание для проведения выборов. Возражения есть?
Все молча, отрицательно покачали головами, тогда Феликс, выдохнув, произнёс:
– Ну, раз нет, тогда я пошёл. Как будут новости о состоянии Георга Оскаровича, дайте знать. Лады?
– Лады! – дружно донеслось в ответ.
– Ну, тогда со щитом…– сказал Феликс
– Иль на щите, – в голос ответили ему друзья, а Ветров ободряюще улыбнувшись им в ответ, быстро зашагал к лифту.
