Сергей Александрович Менжерицкий
Кто в тереме живёт, или Хроники мелкого рантье
Эпилог
Холодно, как же холодно… Он поворачивает голову и сразу упирается лбом во что-то жёсткое. Крылов морщится и открывает глаза. Прямо перед ним – кусок серой диванной обивки и ребристая рукоятка "вальтера". Он долго вглядывается в неё, соображая, пока не просыпается окончательно. Садится и растирает лицо – лоб, виски, щёки.
"…Охо-хо, россияне… С новым нас тысячелетием, так сказать… И ведь не пил, между прочим, вообще! Только старые бумаги жёг, как полоумный, а потом спать отправился. Это запомнилось чётко. Как раздевался, как штору задёргивал… Ну да, да. А вот как внизу оказался, да ещё в прихожей, да ещё и с пистолетом в обнимку – хоть убейте. Тайна, покрытая мраком. Провал. Хотя… Всё просто, если разобраться. И – объяснимо. Камин – новый, чуть-чуть, но поддымливает. Вот я и наглотался в процессе. Угорел слегка, так сказать. Ладно, фигня, на морозе проветрюсь. А что у нас со временем, кстати? О-го! Четверть десятого. Если быстренько собраться и подсуетиться, то на десятичасовую электричку успеть – лег-ко…"
Быстро, быстро, ещё быстрее. Крылов наводит порядок в гостиной и на кухне: подметает пепел и крошки (откуда столько?!!), перекрывает дымоход и отключает электричество. Потом шнурует ботинки, одевает куртку и засовывает "вальтер" поглубже в карман. Потом выходит на крыльцо и запирает дверь. Осматривается кругом, оценивая ночные перемены. Ух ты, как навалило! Мороз и солнце – день чудесный. И тихо, и ясно, и ветра – никакого. И печные дымы в небе – прямые и ровные, как по струнке… Ладно, к чёрту лирику. Нужно спешить.
Он пересекает сад и пытается открыть калитку, но она не поддаётся. Тогда Крылов берёт деревянную лестницу, ещё с осени забытую под яблоней, и приставляет к забору. Взбирается и спрыгивает с другой стороны.
Дойдя до сторожки, он замечает Ганну: та стоит к нему спиной и мерно взмахивает деревянной лопатой, расчищая въезд перед воротами. Рядом скачет Рой и весело хватает зубами снежную пыль.
– С наступившим, Ган!
Ганна выпрямляется, вытирая варежкой взмокшее лицо.
– С наступившим, Лёш…
– Как отметила?
– Да так… Поужинала да спать легла.
– Ясно. Просьба маленькая.
– Говори.
– У меня перед калиткой сугроб надуло. Стал выходить, а она не открылась. Пришлось через забор лезть… Почистишь?
– Сделаю.
Сосны, сосны. Высоченные, мощные и рыжие от солнца. А за ними, вплоть до самого шоссе – густой ельник с заснеженными лапами, нависающими над головой… Быстрее, ещё быстрей! Крылов подныривает под последнюю еловую лапу и привычно взбегает на шоссе. Впереди – поле, которое он пересёк вчера. За ним – чётко, как на фотографии: посёлок, колокольня, железнодорожная платформа и ажурная трапеция ЛЭП.
Он задумывается. Идти через поле, конечно, ближе, чем по дороге. Раза в два. Но! Между снегом вчерашним и снегом сегодняшним есть большущая разница. Тоже, как минимум, двойная. А то и тройная, кстати… Ладно, прорвёмся. Ну, было нам вчера по колено, а теперь вот будет – по самое пузо. В чём проблема-то, ёлки?!! Ведь вот же он, вот, глядите – первый снег тысячелетья! Раскинулся от края и до края – белый, искристый и чистый без изъяна. Как новенький лист бумаги, на котором…
Он спускается с шоссейной насыпи и движется через поле, размеренно впечатывая в снег свои ботинки с высокой шнуровкой. Пот заливает лоб и щиплет глаза, но Крылов не обращает на него внимания – лишь печатает и печатает, твердя про себя невесть откуда пришедшую в голову детскую считалочку:
– Георгины… Иберисы… Флоксы…
Ноготки… Маргаритки… Пионы…
Мак… Мимозы… Нарциссы… Ромашки…
Незабудки… Магнолии… Кашки…
Орхидеи… Сирень… Гладиолус…
Розы… Примулы… Лютики… Лотос…
Слева, из-за голубоватой громады соснового бора, внезапно доносится свист электрички – очень тонкий и резкий. И ветер вдруг поднимается и толкает Крылова в спину. Быстрее, ещё быстрей! И печные дымы, ещё секунду назад неподвижно стоявшие в небе, наклоняются, как по команде. Он оглядывается на бегу и прикидывает расстояние, оставшееся до электрички. Успею, нужно успеть. Вдох-выдох, раз-два.
"Уникальные предметы, датируемые эпохой мезолита (8–10 тысяч лет до н. э.), обнаружили столичные археологи недалеко от Андреевского моста. Среди находок – резцы, которыми первые москвичи обрабатывали кости, скребки, необходимые для выделки шкур, а также кремниевые заготовки, используемые в производстве оружия – наконечников стрел и копий. Кроме того, в толще земли археологи нашли угли костра, у которого грелись люди каменного века. Они кочевали вдоль речных долин, беспрерывно воюя и перетаскивая с собой свои шалаши…"
Из газет.
"Данную модель телевизора лишь с очень большой условностью можно назвать отечественной. Она на 90 % состоит из импортных комплектующих, а по функциональной насыщенности ничем не уступает самым "навороченным" зарубежным образцам. В частности, в ней присутствует столь модная сегодня функция PIP (или картинка в картинке)…"
Из газет.
