Сергей Александрович Арьков
Зомбосвят
Глава 10
Другого выхода из церкви не было. Они, во всяком случае, его не нашли. Поиски осложнились тем, что внутри культового сооружения царила темень, а у них двоих из всех осветительных приборов были только зажигалки. К счастью, в церкви нашлись свечи.
Со свечами в руках они обошли всю постройку, и выяснили, что мертвецам неоткуда к ним пролезть. Это было и хорошо и плохо одновременно. Конечно, очень радовало, что тухлая братия не повалит внутрь сквозь какой-нибудь черный ход, но и им двоим не выскользнуть наружу тайной тропой. А парадные двери, крыльцо и все подступы качественно осадили зомби. Их, судя по производимому шуму, там собралось сотен пять. Не исключено, что и больше. Если на призывы товарищей к церкви подтянулись меломаны с дискотеки, то снаружи могло пастись тысячи полторы голов.
Зомби продолжали бить кулаками в дверь и царапать ее ногтями, но уже не так яростно, как в самом начале. Тварями они были тупыми, и если добыча исчезала из поля их зрения, они быстро забывали о ней. Впрочем, зомби умели засечь живого человека каким-то сверхъестественным способом, и классические органы чувств тут были не при чем. Вполне возможно, что они чуяли две порции вкусной и здоровой пищи, засевшие в церкви, а потому продолжали упорно скрестись в двери.
Павел и Костя сидели на полу, неподалеку от входа, и молчали. Между ними стояла толстая свеча, на чьей вершине вился крошечный огонек. От свечи шел резкий запах каких-то благовоний. Возможно, это был тот самый ладан, что якобы обращает чертей в паническое бегство. Или иное сакральное вещество. Никто из них двоих не был набожным человеком, и не разбирался в культовых ароматах.
Погруженная в сумрак церковь производила тягостное впечатление. Особенно под соусом из рычания и воя мертвецов, упорно продолжавших стучать в двери. Павлу то и дело чудилось, что он замечает во мраке какое-то движение, и парень всякий раз вздрагивал, а затем вскидывал дробовик. И лишь присмотревшись, понимал, что это воображение играет с ним недобрые шутки. Судя по тому, как часто дергался Костя, ему тоже мерещились всяческие гадости.
После долгой пробежки по городу обоих мучила жажда, которую нечем было утолить. Возможно, где-то в церкви было припрятано вино для причастий, но искать культовую заначку в темноте не было никакого желания. К тому же употребление спиртного в их ситуации явно было не лучшей идеей. Для того чтобы успешно вырваться из столь скверной ловушки, требовалась предельно ясная голова.
– Ну, что будем делать? – нарушил молчание Костя.
Павел, который сам ломал голову над этим вопросом последние полчаса, ответил после непродолжительной паузы:
– А что нам остается? Будем ждать.
– Ждать чего? – спросил Костя. – Когда мертвяки разойдутся по домам? Думаю, этого мы точно не дождемся.
– Пусть немного успокоятся, – пояснил Павел. – Если они освободят выход и лестницу, возможно, нам удастся прорваться.
Сказать-то он это сказал, но веры в подобный исход у него не было ни капли. С чего бы мертвецам освобождать им путь? Эти твари терпеливы и упорны, ничто не интересует их в этом мире, кроме человеческой плоти. Ради нее они охотно проторчат на одном месте хоть сутки, хоть месяц, хоть целый год. Им спешить некуда, они ведь уже умерли.
Как назло, у них с собой не было никаких серьезных средств увещевания, вроде тех же гранат. Дробовики и пистолеты были совершенно бесполезны против столь многочисленной орды. Тут требовался станковый пулемет, а лучше два, и бесконечный запас патронов к ним.
– Будем ждать, – повторил Павел, которому больше нечего было предложить.
Костя ничего не ответил. Посидев немного, он поднялся на ноги и взял с пола свечу.
– Ты куда? – встревожился Павел.
– Не могу сидеть на одном месте, – признался друг. – Меня от их рычания наизнанку выворачивает. Пойду, осмотрюсь. Может, найду что-нибудь интересное.
– Ладно, – сказал Павел. – Только осторожнее. Не свались в какой-нибудь подвал.
Костя ушел, унеся с собой свет. Павел остался сидеть в темноте, слушая рычание мертвецов и редкие удары в дверь. Он с горечью подумал о том, что намеченный карьерный рост может встать ему слишком дорого. Впрочем, стоило бы догадаться, что это задание не станет увеселительной прогулкой. Возможно, они сильно поторопились, согласившись на княжеское предложение. Да и тот прыщавый мужчинка на картошке, он ведь пытался их предупредить. Похоже, он что-то знал.
Но тут Павел вспомнил минувший месяц, наполненный непрекращающимся физическим трудом на грани подвига, вспомнил невкусную еду, которой их с Костей кормили в Цитадели, и понял – нет, согласились они не зря. Лучше уж рискнуть, чем до конца дней своих мешать раствор и питаться безвкусной кашей. К тому же, хоть их положение и скверное, они ведь еще живы и даже не ранены. Нужно только воспользоваться тем преимуществом, которое возвышает их над зомби – мозгами. И придумать, наконец, какой-то спасительный план.
Не успел Павел помыслить об этом, как вернулся Костя и принес новости.
– Там лестница, – сообщил он. – Похоже, ведет на колокольню. Можно подняться и посмотреть, что происходит снаружи.
– Идем, – оживился Павел. А про себя возмечтал – вот бы сейчас они увидели, что возле церкви пасется всего два десятка мертвецов, а все остальные разбрелись по городу. Это стало бы настоящим чудом. После такого чуда Павел, пожалуй, даже пересмотрел бы свой скептический взгляд на религию. Чего доброго, еще и уверовал бы всей душой в некие небесные силы.
Но стоило им оказаться на колокольне, и с ее вершины обозреть окрестности церкви, как едва наклюнувшаяся вера со свистом испарилась. Разумеется, никакого чуда не случилось. Те происходили в старинных сказках, когда-то очень давно, и, вероятно, исключительно в богатом человеческом воображении. В суровой реальности им места не было.
Все пространство вокруг церкви было запружено мертвецами. Зомби заполонили церковный двор, а те, что не поместились в нем, толпились снаружи, вдоль кованой ограды. Тухлые тела нежити заняли и тротуар, и проезжую часть, густо облепив разбитые автомобили. И в их полку все прибывало. Чудовища продолжали стекаться со всего города. Брели по одному и группами, словно подчиненные некой команде. Возможно, они чуяли внутри церкви живых людей, или же тут было иное, более мрачное и жуткое объяснение. Павлу даже не хотелось думать об этом, но холодящая кровь версия сама просилась на ум – зомби каким-то образом общались между собой. По человеческим меркам эти твари были глупее полена, не владели ни членораздельной речью, ни какими-либо намеками на разум. Так, во всяком случае, казалось со стороны. Но Павел вдруг поймал себя на мысли, что он, как и другие уцелевшие люди, прожившие в реалиях зомби-апокалипсиса уже полтора года, знали о мертвецах удивительно мало. Никто, разумеется, не вел никакого научного изучения этих существ, а при встречах с ними люди либо сражались, либо убегали. Убегали чаще. Воевать с зомби было бессмысленно. Так что все имеющиеся о мертвецах сведения были скудны и основаны на личном опыте контакта с этими зловещими существами. Да, зомби не разговаривали. Павел, во всяком случае, ни о чем таком никогда не слышал. И едва ли понимали человеческую речь. Действовали они без затей и зачастую довольно тупо. Видя поблизости живого человека, зомби просто пер на него, выставив перед собой руки и жадно клацая зубами. И даже когда в мертвеца летели пули, и даже когда их тела кромсали на куски, они не пытались сопротивляться, продолжая упорно рваться к мясу.
Да, мясо. Эти твари были буквально одержимы человеческой плотью. Что, однако же, не побуждало их бродить по миру в поисках двуногого лакомства. Мертвецы реагировали на людей лишь тогда, когда те оказывались поблизости, но сами не искали с ними встреч.
На первый взгляд все это указывало на то, что зомби совершенно не способны мыслить, они даже глупее многих животных, раз им не хватает ума отправиться на поиски еды. Но что, если первый взгляд был ошибочным?
Могли ли зомби быть чем-то большим, нежели прямоходящими кусками тухлого мяса? А почему бы и нет? Их загадочная противоестественная природа была непостижима. Эти твари существовали вопреки всем законам мироздания. Их тела были мертвы, но они не разлагались. Мертвецы совершенно не нуждались в пище, но, тем не менее, при каждом удобном случае набрасывались на людей и пожирали их, набивая мясом свои мертвые кишки. Они не были похожи ни на одно существо, когда-либо населявшее планету. Более того, они были предельно чужды этому миру. Что, как бы, подводило к очевидному и весьма мрачному выводу – эти твари явились из какого-то иного места. Из ада, например, или типа того. Возможно, они вторглись из параллельной реальности, или прилетели из холодных глубин космоса. Не сами зомби, а что-то, что сделало их таковыми. То, что превратило некогда нормальных людей в ужасных монстров. А потому никому не было известно, на что в действительности способны эти твари. Возможно, они как-то общались между собой. Не так, как люди. Иначе. Телепатически, к примеру. И были ли они непроходимо тупыми, это тоже большой вопрос. По человеческим меркам – да, определенно. Но ведь они не являлись людьми.
– Нам крышка! – в ужасе прошептал побледневший Костя, глядя вниз на несметную орду мертвецов.
И Павел не нашел, чем ему возразить. Потому что, в настоящий момент, их положение представлялось ему предельно безнадежным. Зомби обложил их, облепив церковь со всех сторон. И нечего даже надеяться на то, что монстры в ближайшее время куда-то уйдут. Куда им, тухлым, идти?
Павел осмотрелся, пытаясь родить хоть какой-то план пусть и с призрачным шансом на успешную реализацию. О том, чтобы выбраться из церкви по земле, можно было забыть. Оставалось только каким-то образом покинуть крышу здания по воздуху. И такой способ был. От церкви к ряду идущих вдоль улицы Ленина столбов тянулись электрические провода. Павел не успел толком ухватиться за эту соломинку, как тут же осознал, что это очень плохой план, и приведет он только к одному результату – к их гибели. Даже если провода выдержат их вес, и даже если они не сорвутся, добравшись до линии столбов, они по-прежнему останутся в ловушке. Зомби, разумеется, заметят их маневры, и будут преследовать, не позволяя спуститься на землю. И все, что им останется, это просидеть на столбе до тех пор, пока не кончатся силы. А затем пустить по пуле в каждую голову, и уже бездыханными упасть в объятия плотоядной нечисти.
Нет, это был скверный план. Уж лучше не горячиться, и пока оставаться внутри церкви. Здесь, по крайней мере, они еще поживут. Какое-то время.
Костя повернул к нему перекошенное ужасом лицо, и тихо спросил:
– И что нам делать?
Павлу и самому было страшно до икоты. Как ни старался он убедить себя в том, что пока они в безопасности, и что спасение рано или поздно отыщется, у него не получалось впасть в самообман. Спасения нет. И не будут. Никто не явится к ним на помощь. Их ждет печальная судьба – смерть от истощения. Если, конечно, они не решатся избавить себя от страданий, благо в оружии, в отличие от еды и воды, у них недостатка не было.
И все же Павел постарался взять себя в руки. Костя был сильно напуган, если еще и он поддастся страху, ничего хорошего из этого не выйдет.
– Будем ждать, – произнес Павел таким спокойным тоном, на какой только оказался способен в сложившейся ситуации.
– Ждать? – повторил Костя. – Ждать чего?
Павел строго посмотрел на друга, и произнес с нажимом:
– Я не знаю, что нам делать. И ты не знаешь. Поэтому сейчас мы спустимся вниз, и будем думать. Думать до тех пор, пока не придумаем, как нам спастись. Если у тебя есть иные предложения, то не стесняйся, валяй. Я тебя с удовольствием выслушаю.
Костя открыл рот, но тут же закрыл его, так ничего и не сказав.
– Да, ты прав, – произнес он, вновь посмотрев вниз. Туда, где бесновалась тухлая орда. Нежить не видела их на колокольне, но чуяла, что они внутри. И зомби не собирались расходиться по домам без вожделенной порции человечины.
– Идем вниз, – предложил Павел. – Нечего тут торчать. Воняет.
Он говорил правду. От собравшихся вокруг церкви мертвецов ощутимо несло трупным смрадом.
Спустившись вниз, они устроились у алтаря. Снаружи продолжал доноситься производимый мертвецами шум. Те с завидным упорством били и царапали запертые двери, иные из них вдруг исторгали из себя долгий жуткий вой. Обычно зомби выли по ночам, но здешние чудовища, видимо, решили поступиться привычками, и завели свои замогильные песнопения средь бела дня.
Павел изо всех сил пытался сохранять самообладание, хотя его так и подмывало удариться в панику. Но глядя на друга Костю, который весь отдался пессимизму и опустил руки, он понимал – сдаваться нельзя. В конце концов, они ведь как-то прожили в условиях зомби-апокалипсиса целых полтора года. Значит, чего-то они стоят. Кто не стоил ничего, того сожрали в первые же дни.
Оставив друга сидеть у алтаря, Павел вооружился горящей свечей и обошел все помещение церкви, заглянув в каждый его уголок. Он сам не знал, что рассчитывает найти. На люк, ведущий в подземный ход, губу не раскатывал – слишком уж это было фантастично. Но не могло же быть так, чтобы в церкви не оказалось совсем ничего полезного.
Оказалось, что могло. Поскольку ничего, кроме культового реквизита, он так и не нашел. В крестах и иконах недостатка не было, но, увы, реальная нечистая сила чхать хотела на религиозные атрибуты. Ни распятьем, ни образом, ни святой водой, всамделишную нечисть было не напугать. В Цитадели Павлу рассказали историю об одном самонадеянном священнике, который решил продемонстрировать мощь молитвы на личном примере. Решил, и сделал. Распевая псалмы, пошел прямо на толпу мертвецов, окропляя нежить святой водой. Трудно сказать, что двигало тем служителем культа – искренняя вера или помешательство. Но результат сего эксперимента оказался плачевным. Зомби ничуть не прониклись духовностью, не устрашились слова божьего, а со священником обошлись так же, как и с любым другим человеком, который оказывался в их лапах. Поэтому никакой надежды на религиозный инвентарь у Павла не было. Раз уж молитвы и святая вода не действовали на мертвецов даже в руках священников, ему, человеку, от религии далекому, лучше и не пытаться.
Остаток дня они просидели у алтаря, слушая рычание и вой зомби. Те продолжались стучать в двери церкви, но уже без прежней ярости. Расходиться, между тем, тоже не собирались. Когда ближе к вечеру Павел вновь поднялся на колокольню, то обнаружил, что в мертвецком полку прибыло. Теперь их осаждало если не все население городка, то, несомненно, его большая часть.
– Вот же угораздило! – досадливо проворчал Павел, любуясь морем мертвечины, плещущимся вокруг церковных стен.
Зомби не стояли столбом, они вяло шевелились, и сверху эта возня напоминала копошение опарышей на основательно подгнившем трупе.
Павел достал из кобуры пистолет и направил его в толпу мертвецов. Какое-то время держал на мушке высокого, под два метра, зомби-мужика, чья почерневшая физиономия была украшена длинной бородой, затем поморщился, и убрал оружие обратно. Стрелять в этих тварей было бесполезно, только патроны тратить. Да и злить их тоже не стоило. Чего доброго навалятся всем скопом, и сокрушат двери. Действуй они организованно, давно бы уже ворвались внутрь.
– Провалитесь вы в ад, откуда вылезли! – от всей души пожелал им Павел, и стал спускаться вниз.
Зомби, конечно же, остались на месте. Похоже, в этом мире им нравилось гораздо больше, чем в родном аду.
Глава 11
Ночью им даже удалось немного поспать. Сон этот, правда, постоянно прерывался, стоило мертвецам снаружи дружно взвыть в голос. Павел, привыкший спать в один глаз, вскакивал от малейшего шума. Костя, имевший схожую биографию, поступал так же. Но все же, хоть ненадолго, им удавалось провалиться в сон. А ближе к утру мертвецы, будто сжалившись над ними, прекратили выть и рычать, и друзья получили возможность спокойно проспать несколько часов кряду. Будучи утомленными долгим днем, они, возможно, проспали бы до полудня, если бы их в очередной раз не разбудили. Вот только теперь это были не зомби.
Когда Павел распахнул глаза и резко вскинул голову, он не сразу осознал, что слышит выстрелы. Где-то рядом кто-то лупил длинной очередью из пулемета. Через мгновение за стенами церкви прогремел довольно мощный взрыв, после которого вылетели все оконные стекла и рассыпались по полу мелким крошевом.
– Что это такое? – в страхе закричал Костя.
Павел не ответил, поскольку знал не больше друга. Было ясно ровно одно – там, снаружи, живые люди. И, похоже, эти люди напали на мертвецов. И напали от всей души, потому что за первым взрывом загремели другие, а очереди из всевозможного автоматического оружия слились в один монотонный грохот. Пули врезались в стены церкви, иные с визгом рикошетили от них. От взрывов все здание вздрагивало, будто живое, а с его свода начали отваливаться куски штукатурки. Несколько икон отскочили от стен и упали на пол.
Павел и Костя забились в самый дальний от входа угол, и залегли там, прикрыв головы руками. Судя по ужасающему грохоту выстрелов и взрывов, там, снаружи, творился форменный ад. Было дико страшно, Павел боялся, что его может убить шальная пуля, или, что еще хуже, внутрь церкви через окно может залететь снаряд и обрушить все здание. Но, тем не менее, эта пальба и эти взрывы несли с собой надежду на спасение. Кто бы ни геройствовал там, снаружи, армия Цитадели или кто-то еще, это, прежде всего, были живые люди. Они бывали разными, эти живые люди, и монстры среди них встречались не так уж и редко, но все же оставался шанс на счастливый исход. С живыми людьми можно договориться. Не со всеми, и не всегда, но можно. А вот с мертвецами это не работает. Поэтому если приходилось выбирать, Павел предпочитал иметь дело с себе подобными, а не с загробной нежитью.
Пальба и взрывы продолжались минут десять. За это время напавшие на мертвецов люди израсходовали, должно быть, вагон боеприпасов. Церковь несколько раз опасно вздрагивала, а однажды ее тряхнуло так, что по стенам побежали трещины. Судя по всему, в здание попал снаряд, только чудом не пробив в нем дыру. Вся штукатурка свода, прежде расписанная какими-то библейскими мотивами, давно осыпалась, иконы, подсвечники и прочий реквизит валялись на полу. Павел с ужасом подумал о том, что если неведомые герои не прекратят лупить по церкви из пушек, та неминуемо обрушится и погребет их двоих под тоннами кирпича. И стоило ему помыслить об этом, как интенсивность огня начала стихать. Выстрелы все еще звучали, дважды громыхнули взрывы, но теперь это был уже не тот оглушительный шквал, что прежде. Затем выстрелы приобрели одиночный характер, а после стихли и они.
Оглушенные друзья продолжали лежать на полу, присыпанные кусками штукатурки. Все помещение церкви заволокло пылью. Снаружи, сквозь окна, внутрь просачивался запах гари и порохового дыма. А затем, когда временно оглохший Павел вновь обрел способность слышать, он различил человеческие голоса. Слов разобрать не смог, но установил, что говорунов было несколько.
Костя осторожно приподнял голову, и спросил:
– Все закончилось?
– Не знаю, – ответил ему Павел. А сам подумал, что для них не закончилось еще ничего. Тот факт, что некие неизвестные разобрались с осаждавшими церковь мертвецами, не делал их автоматически добрыми людьми. Кто знает, что на уме у этих субъектов.
– Надо бы дать знать, что мы здесь, – предложил Костя. – Чтобы нас не приняли за мертвецов.
Павел придерживался иного мнения. Он полагал, что было бы лучше не показываться этим людям на глаза. Спасибо им, конечно, за то, что перебили зомби, но ведь они сделали это не ради их спасения, а из каких-то своих соображений. Возможно, им что-то потребовалось в этом городке. Вот пусть забирают то, зачем явились, и идут своей дорогой. А им двоим лучше всего тихонько отсидеться здесь, после чего вернуться к своему делу.
– Давай отлежимся, – предложил Павел. – Может, они в церковь и не полезут.
– Но это же люди! – с нажимом произнес Костя, и в этот момент Павел понял, что его друг гораздо глупее, чем казался с виду.
– Люди разными бывают, – проворчал он.
– А вдруг это бойцы из Цитадели?
– Сомневаюсь. Что бы они тут забыли?
Их жаркий спор прервался грохотом содрогнувшихся дверей. Кто-то снаружи пытался проникнуть в церковь. Когда попытка не удалась, вновь зазвучали голоса. Павел возмечтал, что люди на том и успокоятся. В конце концов, ну что им может понадобиться внутри культового сооружения? Если они за чем-то и пришли в город, то только за едой. А ее следует искать прямо через дорогу, в супермаркете.
Затем какое-то время ничего не происходило. Павел продолжал слышать голоса, еще пару раз кто-то дернул ручки дверей, но как-то слабо, без очевидного намерения взломать их. И когда уже стало казаться, что неизвестные потеряли к культовому сооружению всяческий интерес, снаружи раздался рев мотора и визг шин. А через секунду массивные церковные двери распахнуло и сорвало с петель. Они с грохотом скатились вниз по ступеням крыльца. Сквозь дверной проем внутрь ворвался солнечный свет и шум голосов.
– Все! Все! Тормози! – крикнул некий мужчина. – Ладно, давайте сюда. Внутри могут быть одержимые.
Павел не сразу понял, кого имел в виду неизвестный субъект. Какие еще одержимые? И лишь секундой позже до него дошло, что подобным образом эти люди величали обычных мертвецов. Подобного определения зомби Павлу еще не доводилось слышать. Все величали их просто мертвецами, мертвяками или дохляками. Даже термин «зомби» употребляли редко, поскольку звучал он слишком официально. А тут какие-то одержимые. Одержимые чем?
Впрочем, от этих мыслей его отвлекли люди, вошедшие в церковь. Тех было много. И они были вооружены. При себе они имели мощные фонари, лучи которых по разным направлениям пронзали пыльный сумрак.
Попытка отлежаться не удалась. Вот теперь точно следовало заявить о себе, пока их не засекли и не пристрелили, приняв за мертвецов.
– Эй! Не стреляйте! – крикнул Павел, не поднимая головы. И правильно сделал. Потому что вслед за его криком церковь заполнилась грохотом выстрелов. Пули с визгом проносились над головами друзей, а одна даже чиркнула Костю по спине, оставив после себя небольшую, но болезненную, царапину.
– Не стрелять! – загремел чей-то властный голос. – Отставить! Не стрелять!
Выстрелы тут же смолкли.
Оглушенный Павел лежал на полу, крепко вжавшись в него лицом. Рядом растянулся друг Костя. Глаза его были широко раскрыты, и в них застыл страх. Кажется, больше он уже не считал всех живых людей своими друзьями.
– Эй, кто вы? – прокричали со стороны входа.
Павел, не поднимая головы, ответил:
– Да люди мы! Люди! Живые! Не стреляйте.
– Вставайте, чтобы мы вас видели, – прозвучала команда. – Если есть оружие, бросьте его. И руки поднимите.
– Ну, что делать будем? – спросил Костя.
– Подчинимся, – вздохнул Павел, потому что иной альтернативы не было.
Оставив дробовики и пистолеты на полу, они медленно поднялись на ноги, держа свои руки высоко над головами. Лучи фонарей сошлись на них, слепя глаза и мешая разглядеть приближающихся людей.
– Вас двое? – спросил все тот же мужской голос, который отдавал команды. – Еще кто-нибудь есть?
– Нет, кроме нас здесь никого, – ответил Павел, щуря глаза из-за бьющего в них потока света. – Ну, насколько мы знаем.
– Идите вперед, к выходу, – приказал голос.
Не опуская рук, они медленно побрели к дверям.
Снаружи их глазам открылась картина эпической бойни. Все пространство вокруг церкви было завалено тухлой человечиной. Тела мертвецов, разорванные на куски взрывами и пулями, усеяли все подступы к культовому сооружению, а так же загромоздили улицу вплоть до стоянки супермаркета. Вся эта несвежая плоть продолжала вяло копошиться. Оторванные руки жадно сжимали пальцы, ноги пытались куда-то идти, а головы таращили на мир пустые провалы глазниц и злобно клацали челюстями. Некоторые из зомби, более-менее сохранившие целостность своих тел, упорно пытались добраться до добычи. С оторванными ногами и руками они, как гигантские опарыши, ползли по останкам своих собратьев, движимые неодолимой жаждой человеческой плоти. Впрочем, сегодня им не суждено было откушать. Самых рьяных из них, которые подбирались слишком близко, притормаживали зарядом картечи, вдребезги разнося тухлые головы чудовищ.
Людей, устроивших зачистку, было довольно много. Павлу показалось, что тех человек сорок, но как позже выяснилось, весь отряд состоял всего из пятнадцати бойцов. Что, по меркам зомби-апокалипсиса, было очень крупным подразделением. Такие многочисленные группы встречались редко. И еще реже эти группы оказывались хорошо оснащенными, организованными, и подчиняющимися строгой дисциплине.
На тротуаре перед церковной оградой припарковались два бронетранспортера. Их огромные колеса были облеплены кусками тухлой человечины, а корпусы забрызганы гноем. На машинах сидели люди с оружием, зорко обозревая все подступы. Другие бойцы добивали еще активных мертвецов, используя для этого дробовики и патроны с картечью. Судя по тому, как сильно пострадало здание церкви и его подступы, группа пустила в ход гранатометы, и явно не экономила на боеприпасах.
Но более всего Павла потрясла не численность отряда и не его организованность, а внешний вид этих людей. Все они были одеты в военный камуфляж, оружия на каждом висело как на киношном герое боевика, собравшемся в одно лицо убить сто пятьдесят недругов. И это, в общем-то, было обычным делом. Но имелось и кое-что странное в облике вторгшихся в город героев. На каждом из них была надета накидка белого цвета. А на каждой накидке, на груди и на спине, красовались красные кресты. Подобного рода накидки, как вспомнилось Павлу, имели обыкновение носить на своих доблестных телах всевозможные киношные рыцари, и, в частности, крестоносцы. Носились ли подобные накидки реально существовавшими рыцарями, Павлу было неизвестно. Тем не менее, видеть этот средневековый атрибут одежды на людях двадцать первого века было очень странно. Да и потом, почему кресты-то красные? У Павла красный крест ассоциировался с медициной. Но этот отряд как-то уж совсем не напоминал бригаду скорой помощи.
Их двоих, едва они вышли из церкви, тут же взяли на прицел. Друзья застыли на месте, про себя гадая, чего плохого следует ожидать от этих людей. Впрочем, как тут же отметил Павел, люди, державшие их на мушке, смотрели на их парочку беззлобно, и явно не собирались стрелять на поражение по любому поводу. Или собирались – кто их знает? Выяснять это Павлу не хотелось, и он решил не давать автоматчикам лишнего повода.
Что касалось возраста членов отряда, то среди бойцов преобладала молодежь примерно от шестнадцати до двадцати пяти. Павел заметил лишь одного зрелого дядю лет сорока с хвостом, сидящего на броне БТРа. В основном же это были юнцы, притом обоих полов. Девушки составляли меньшинство, но и они были представлены в количестве четырех штук. Одна из них, высокая худощавая блондинка с симпатичным лицом и каким-то шальным взглядом, даже приглянулась Павлу.
– А чего это у них кресты намалеваны? – чуть слышно прошептал Костя.
Они оба стояли рядышком, высоко воздев руки над своими головами. Никто из бойцов отряда не подходил к ним близко, но глаз с их парочки не спускали.
– Откуда я знаю, – так же тихо ответил Павел. – Может, какой-то отличительный знак.
– Отличительный? – усомнился Костя. – От кого им отличаться-то?
Друг попал в точку. Людей после конца света осталось настолько мало, что всякие отличительные знаки лишились смысла. Как правило, все члены группы и так прекрасно знали друг друга в лицо. Даже в Цитадели, при ее-то немалом населении, у гвардейцев и поисковиков не было заведено никаких опознавательных знаков, носимых на одежде.
– Ну, от нас, к примеру, – предположил Павел.
Но это объяснение не устроило даже его самого. Люди, перебившие мертвецов и снявшие с церкви осаду, нарядились в эти накидки не просто так. Какой-то смысл в этом был.
Пока Павел ломал голову над этой загадкой, из церкви вышли трое мужчин. Точнее, мужчина среди них был только один, остальные двое являлись мальчишками лет семнадцати. На всех троих тоже были надеты накидки с красными крестами.
Судя по всему, этот самый мужчина, чей голос они уже слышали в церкви, являлся в этой группе главным. Он был среднего роста, худощавый, возрастом годов в тридцать. Правую половину его лица пересекал косой шрам, что, в принципе, могло бы придать его внешнему облику мужественности. Могло бы, но не придавало. Потому как физиономия у мужика была уж слишком несерьезная – срезанный подбородок, огромный нос с потешно задранным кверху кончиком, нагло торчащие в сторону уши. Такое лицо невозможно было облагородить никакими боевыми шрамами. Впрочем, Павел уже давно миновал тот возраст, когда шутки на тему чужой внешности вызывают неудержимый смех. Да и как-то не хотелось подшучивать над человеком, у которого есть автомат, а у тебя нет.
Едва эта троица показалась из дверей церкви, как худощавая блондинка быстро спросила у них:
– Нашли?
Обладатель смешного лица со шрамом отрицательно покачал головой.
– Здесь их нет, – произнес он.
– Как же так? – удивился еще один боец. – Ведь было же написано.
– Ничего нет, – повторил мужик. – Мы все осмотрели. Возможно, какая-то ошибка. Или их увезли в другое место.
Павел старательно прислушивался к разговору, силясь понять, о чем идет речь. Походило на то, что эти люди рассчитывали обнаружить что-то в церкви, но этого чего-то там не оказалось. Павлу хотелось надеяться на то, что их с Костей не обвинят в краже этого загадочного предмета.
Троица спустилась по ступеням, и мужик со шрамом остановился напротив двух пленников. Окинул их взглядом. Смотрел беззлобно, и без особого любопытства. Казалось, он был всецело поглощен какими-то своими мыслями, и эти двое мало интересовали его.
– И как вас угораздило так встрять? – спросил он после непродолжительной паузы.
Павел для себя решил, что вываливать всю правду первому встречному совершенно излишне. И о чем точно не стоит упоминать, так это о Цитадели. Да и об их с Костей важном задании тоже.
– Хотели наведаться в магазин, – ответил он, и кивком обозначил направление.
Тип со шрамом повернул голову и посмотрел на здание супермаркета.
– Ну, вы и психи! – произнес он, но в его голосе не было ни осуждения, ни восхищения. Он как бы просто констатировал факт.
