Сергей Александрович Арьков
Зомбосвят
Глава 19
Павел надеялся, что внезапное столкновение с ордой мертвецов станет единственным приключением на их пути к монастырю. И какое-то время поездка позволяла ему думать подобным образом. Вновь они беспрепятственно катили по трассе, объезжая разбитые автомобили или редких зомби, пасущихся вдоль дороги. К счастью, попадались только одиночки. Возможно, они застряли на своих местах с самого конца света, и уже полтора года несли вахту на пустынном участке трассы. Появление автомобиля оживляло их. Заслышав рокот двигателя, они выходили из спящего режима, и бросались наперерез внедорожнику. Павлу удавалось объезжать их, правда, один дохляк оказался слишком проворен, и получил-таки удар, сбросивший его на обочину. На память об этом происшествии на капоте их автомобиля осталось большое веерообразное пятно черного зловонного гноя.
А затем впереди показался мост. Они заметили его издалека. Вид на него открылся с возвышенности, как и на реку, через которую тот был переброшен. И едва заметив мост, Леха, который предыдущие два часа играл в молчанку в соло, вдруг сказал Павлу:
– Тормози!
Леха был человеком, не открывавшим рта по пустякам, поэтому Павел, не раздумывая, нажал на тормоз. Остановка вышла излишне резкой, и все тут же схватились за оружие, решив, что молчаливый спутник заметил какую-то опасность в непосредственной близости от их автомобиля.
– В чем дело? – спросил Костя, выглядывая в окна и тиская дробовик. – Опять эти?
Леха молча выбрался из автомобиля, обогнул его, открыл багажник и взял оттуда мощный бинокль. С ним он вышел на обочину, поднял оптический прибор и нацелил его на мост.
– Что это с ним? – тихо спросил Павел у Вики, надеясь, что та, знавшая Леху дольше него, что-то понимает в его странном поведении. Но девушка только пожала плечами.
Они все покинули салон. Костя осторожно приблизился к Лехе, продолжавшему смотреть на что-то через бинокль, и спросил:
– Дружище, что не так?
Тот опустил оптический прибор и повернулся к остальным. Спутники вопросительно взирали на него.
– Пока ничего, – ответил Леха. – Просто там мост.
– И? – не понял Костя.
Леха молча протянул ему бинокль. Костя взял его и надолго залюбовался мостом.
– Ну, что могу сказать? – пожал плечами он. – Мост как мост. Повреждений не замечаю. Проехать можно.
Он передал бинокль Павлу, и тот тоже полюбовался мостом. И хоть убей, не мог заметить в нем ничего подозрительного. Опустив бинокль, он признался:
– Я не понимаю.
Леха тяжело вздохнул. Было видно, что ему не в радость что-то кому-то объяснять, да и вообще нарушать свое привычное немногословное состояние. Но тут пришлось.
– Кто-то его очистил, – сказал он.
– Очистил? – не понял Костя.
А вот Павел понял. Он вновь поднял бинокль, и убедился в правоте Лехи. На мосту не осталось ни одного автомобиля, зато рядом с ним у основания насыпи была навалена целая гора ржавого металлолома. Действительно, кто-то потратил немало сил и времени, чтобы убрать с моста весь препятствующий проезду мусор. И что-то Павлу не верилось, что эту операцию проделал некий добрый самаритянин, просто проезжавший мимо.
– Я все еще не понимаю, – заявил Костя. – Что не так с мостом?
– Удобное место для засады, – пояснил Леха.
И добавил угрюмо:
– Я такое уже видел. Еще до того, как встретил отца Серафима. Нас было четверо. Поехали через мост, а на другой стороне нас уже поджидали. Спасся я один.
Костя зачем-то уточнил:
– Это были люди?
Леха быстро взглянул на него и отвел взгляд, говоря тем самым – ну а кто еще-то?
– Так ты думаешь, по ту сторону моста нас ждут? – спросил Павел.
Леха пожал плечами.
– Может, и нет. Но я бы проверил.
– Если там кто-то есть, днем они нас заметят, – сказал Павел.
Леха согласно кивнул головой.
– Так это мы что, до ночи ждать будем? – возмутился Костя. – Может, рискнем? Я никого не заметил на той стороне.
– Так и задумано, – сказал Леха. – Это называется засада.
Павлу не сильно хотелось торчать тут целый день, но он решил, что лучше поскучать сколько-то часов, чем угодить в западню и расстаться с жизнью.
– У нас ведь есть запас времени, – напомнил он.
– Просто хочется поскорее покончить с мертвецами и зажить по-людски, – признался Костя.
– Не только мертвецы опасны, – намекнула Вика.
Они съехали с трассы и загнали автомобиль в лесополосу, предварительно проверив оную на предмет наличия мертвецов. После чего отдались отдыху. Делать было нечего. Из опасения выдать себя дымом, они не стали разводить костра, что лишило их возможности устроить чаепитие на природе. Костя вскоре захрапел. Правел и Вика развлекали себя игрой в карты. Они попытались вовлечь в забаву и Леху, но тот отказался. Он был суров и собран, как всегда. И так же молчалив. И не позволял себе расслабляться. Леха не выпускал из рук оружия, а его внимательный взгляд так и скользил по зарослям. Он чутко прислушивался к каждому шороху, а если где-то поблизости в силу естественных причин трещала ветка или шуршала листва, вскакивал и вскидывал дробовик, готовясь отражать возможное нападение.
Так они прождали дотемна, и лишь когда на мир опустилась полноценная ночь, Леха счел, что настало время идти в разведку. В результате короткого совещания приняли решение выдвигаться полным составом, не оставляя никого присматривать за автомобилем. Если за мостом находилась вражеская засада, лучше было иметь в распоряжении максимальную огневую мощь, поскольку численность вероятного противника была неизвестна. Павел предпочел бы, чтобы там вообще никого не оказалось. Но ведь кто-то же очистил мост от старых машин.
Ночь, как по заказу, выдавалась непроглядно темной. Поскольку свет фонарей мог выдать их, пробираться пришлось почти вслепую. Но идущий первым Леха как-то ориентировался в кромешном мраке, а остальным только и оставалось, что следовать за ним.
Какое-то время они двигались параллельно трассе, а затем, когда впереди показались едва освещенные звездным светом очертания моста, свернули в сторону. Вскоре земля пошла под уклон, а затем они различили перед собой черную гладь реки. Ее берега густо заросли камышом, но им удалось отыскать небольшой просвет, дающий доступ к воде.
Река была не слишком широкой, но едва окунув в нее ладонь, Павел невольно поежился. На дворе давно уже стояло не лето. Дни все еще были теплыми, но ночами температура могла упасть до пяти или даже трех градусов. Вода в реке была невыносимо холодна.
Пока Павел, Костя и Вика собирались с духом, Леха на их глазах быстро разделся до трусов, связал всю одежду в тугой узел и намотал его на автомат. Взглянув на спутников, он чуть слышно спросил:
– Вы поплывете так? На вашем месте я бы не мочил одежду. Холодно. Можно заболеть.
– А от купания в ледяной воде мы не заболеем? – сердито спросил Костя, принявшись расстегивать брючный ремень.
Леха молча пожал плечами, видимо, пытаясь сказать – на все воля божья.
Пришлось раздеваться. Так или иначе, а Леха был прав – побегав в мокрой одежде, они точно схватят простуду. А болеть им сейчас было никак нельзя, поскольку сопли до колен, кашель и высокая температура могли помешать выполнению судьбоносного задания по добыче священной головы.
В итоге все заголились до нижнего белья, в том числе и Вика. Девушка не проявила особого смущения, а вот Павел так даже очень. Он изо всех сил пытался не пялиться на женское тело, но ничего не мог с собой поделать. Затянувшееся воздержание давало о себе знать. К тому же он ревниво отметил, что и друг Костя поглядывает на Вику с определенным интересом. И как ему не стыдно? – возмущенно подумал Павел, изо всех сил пытаясь отлепить взгляд от бедер спутницы.
Из них всех один Леха оказался джентльменом – он тактично отвернулся и смотрел только на реку.
Вода оказалась не просто холодной, а буквально ледяной. Войдя в нее по колено, Павел едва не передумал геройствовать. Когда вошел по пояс, крепко призадумался – так ли ему хочется спасать мир? Погрузившись по грудь, он понял, что его самого впору спасать, пока он не замерз насмерть. Рядом шипели и стенали окоченевшие соратники. Им хотелось кричать в голос, но приходилось сдерживаться. Враги могли услышать их вопли. И только Леха не издал ни звука, даже не поморщился. Его лицо оставалось все таким же непроницаемо гранитным изваянием, словно он был истуканом с острова Пасхи, столетиями не менявшим выражения своей кирпичной физиономии.
Речка, к счастью, оказалась узкой, с почти не ощутимым течением. Им удалось без приключений форсировать ее, а единственным пострадавшим оказался Костя, наступивший босой ногой на острый край раковины какого-то моллюска. Резкая боль едва не заставила его вскрикнуть, но он сумел вовремя захлопнуть рот и выразить свои чувства злобным рычанием сквозь стиснутые зубы.
Выбравшись на берег, они быстро оделись, взяли оружие и стали взбираться по круче откоса. Павел по-прежнему не наблюдал никаких следов присутствия здесь людей. Он понадеялся, что тех не окажется вовсе, но вдруг Леха, идущий первым, резко остановился и сделал знак остальным последовать своему примеру. Все послушно затаились в высокой траве. Павел подполз к молчаливому спутнику и прошептал:
– Что?
Тот молча дотронулся пальцем до своего носа. Павел принюхался, и вдруг уловил едва различимый запах табачного дыма. Кто-то покуривал табачок, притом делал это где-то поблизости.
Леха пополз вперед первым, остальные, выстроившись гуськом, двинулись следом за ним. Время от времени Павел поднимал голову и осторожно выглядывал из высокой травы, но по-прежнему не замечал никаких признаков наличия поблизости людей. Так продолжалось до тех пор, пока Леха вновь не остановился. Когда остальные поравнялись с ним, тот указал вперед, а затем продемонстрировал раскрытую ладонь. Павел решил, что зоркий молчун насчитал пятерых врагов, и лишь секундой позже сообразил, что тот указывает не численность противника, а расстояние до цели.
Вскоре они различили голоса. Те звучали негромко, и доносились как будто из-под земли. Павел вновь приподнял голову, и опять ничего не увидел. Где могли прятаться тайные недруги? Не в яме же.
И тут его осенило. Ну да, именно в ней. Скорее всего, эти умники вырыли окоп, перекрыли его сверху досками, а затем дерном и травой. Даже днем можно было пройти мимо такого неприметного холмика, и не понять, что под ним притаились люди. А узкая неприметная бойница наверняка была обращена в сторону моста, чтобы выслеживать и притормаживать проезжающих путников. Автоматная очередь по колесам или в двигатель, и жертвы уже никуда не денутся.
Леха тронул Павла за плечо, привлекая его внимание. Затем указал на себя и сделал знак, что пойдет вперед один. Остальным он велел ждать его здесь и быть наготове. Павел ткнул пальцем в себя – дескать, я с тобой. Леха решительно покачал головой и повторил свой жест – жди здесь с остальными. А затем беззвучно скрылся в высокой траве.
Им оставалось только лежать и ждать, напряженно вслушиваясь в тишину. Павел боялся услышать крики и стрельбу, но ничего не происходило. Затем со стороны вражеской позиции донесся слабый шум какой-то возни. Павел крепче обхватил автомат, готовясь вскочить и броситься в бой. Но вместо этого он услышал негромкий голос Лехи.
– Эй, – позвал тот, – давайте сюда. Только тихо.
Они ползком подобрались к вражеской позиции. Перед ними предстал идеально замаскированный блиндаж, вход в который представлял собой неприметную нору, закрытую кустарником. Внутри было темно, хоть глаз коли. По крайней мере, так показалось вначале. Но когда Павел стал спускаться внутрь, он с удивлением заметил впереди свет. Тот оказался настолько слабым, что совершенно не был заметен снаружи. Он едва рассеивал мрак подземного убежища.
Леха поджидал их внутри просторного и довольно уютного подземного убежища. То было сделано грамотно и капитально – стены представляли собой бревенчатый сруб, а пол был устлан дощатым настилом. Внутри стояли стулья и крошечный столик, на котором Павел разглядел пластиковую бутылку и термос, вероятно, с каким-то кушаньем. У стены стояла СВД, рядом с ней ручной пулемет. Несколько автоматов и патроны были разбросаны по полу.
Но первым, на что обратил внимание Павел, оказались человеческие тела. Тех было двое. Притом оба были совсем юными сопляками, считай, мальчишками лет по пятнадцать. Один из них развалился задом кверху, наподобие коврика. Из его затылка торчал всаженный по самую рукоять нож Лехи. Второй лежал у стены и не двигался. Его лицо было в крови, но никаких серьезных ран Павел на нем не заметил.
– Вот уроды! – в сердцах прошептал Костя, с ненавистью любуясь телами малолетних партизан. – Сидели, нас тут поджидали. Два голубка сопливых.
– Их больше, – сказал Леха.
– Что? – переспросила Вика. – Больше? А где остальные?
– Думаю, неподалеку, – ответил суровый Леха. – Здесь их засада. Остальные на постоянном месте дислокации.
Он указал на того мальчишку, что лежал у стены, и добавил:
– Этот еще жив. Он расскажет.
– А оно нам надо? – спросил Павел. – Путь-то свободен. Давайте просто поедем дальше. А обратно доберемся иным маршрутом.
– А вдруг нам не доведется ехать обратно? – спросил Леха. – Ты же знаешь – если мы не справимся, наши все равно поедут за головой. Здесь поедут – это кратчайший путь. И попадут в засаду.
– В нее могут попасть не только они, – заметила Вика. – Уродов, которые охотятся на людей, нужно мочить без разговоров.
Павлу стало стыдно, и он виновато пробормотал:
– Ну да, да, вы правы. Нужно с ними разобраться.
Он, на самом деле, никогда не был эгоистом, просто за полтора года одиночных скитаний как-то привык думать только о себе. Больше было не о ком.
Блиндаж освещался крошечным фонариком, накрытым сверху жестяным колпаком. Его свет не был замете снаружи, зато рассеивал тьму в достаточной степени, чтобы не натыкаться друг на друга.
Пока Костя осматривал трофеи и рассовывал патроны по карманам куртки, Леха занялся пленником. Тот пребывал в состоянии глубоко нокаута, куда его отправил крепкий кулак молчуна. Пока тот не очнулся, Леха связал его по рукам и ногам, а заодно закупорил рот толковым кляпом. Глядя на то, как ловко и со знанием дела Леха упаковывает пленника, Павел невольно задался вопросом, где его соратник научился подобным премудростям. И не только этим. Похоже, у него действительно было бурное и неоднозначное прошлое.
Вика взяла со стола термос, открутила крышку и извлекла из горлышка пробку. И тут же по блиндажу распространился одуряюще восхитительный аромат мясного рагу.
– Вот это они тут устроились, твари малолетние! – невольно восхитился Костя. – Мясо трескают за обе щеки. А я в Цитадели два месяца постными супами давился.
Павел тоже почувствовал, как его рот наполняется слюной. Рагу пахло бесподобно. Даже Вика, и та прониклась дивным ароматом. А вот Леха повел себя странно. Едва зачуяв запах кушанья, он побледнел, затем быстро встал на ноги, подошел к Вике, отобрал у нее термос и закрыл его обратно.
– Что с тобой? – удивилась девушка.
– Не надо, – хрипло произнес тот.
– Что – не надо?
Но Леха не стал уточнять. Просто поставил термос в угол, притом с таким видом, что всем стало ясно – лучше к нему больше не притрагиваться, и уж подавно не открывать.
Затем Леха привел в чувства нокаутированного мальчишку. Проделал он это с присущим ему профессионализмом и безжалостностью. Вырвав нож из затылка второго партизана, Леха вогнал его кончик под ноготь пленнику. Вогнал достаточно глубоко, чтобы спящий красавец распахнул глаза и приглушенно замычал сквозь кляп. Павла, наблюдавшего за этой процедурой, передернуло, когда он увидел кровь, брызнувшую из-под ногтя сопляка.
Пацан принялся дергаться и мычать все громче, но путы держали его крепко, а кляп надежно глушил почти все звуки. Чтобы немного остудить его пыл, Леха ударил паренька кулаком в живот. Помогло. Мычать он перестал, вместо чего захрипел и попытался подтянуть колени к груди. Леха поднял нож и поднес окровавленный клинок к лицу пленника. Тот уставился на оружие большими, полными слез, глазами. Затем соизволил разглядеть своего обидчика и его компанию, и тут же очень сильно испугался. И у него на это были все причины. Павел, к примеру, тоже боялся бы Леху, если бы тот оказался в числе его врагов. Бог его знает, что сделало его страшным человеком – прежняя жизнь или суровые будни зомби-апокалипсиса. Но факт был в том, что встать на его пути решился бы только самоубийца.
Леха склонился над притихшим пленником и тихо, где-то даже ласково, произнес:
– Не шуми. Иначе зарежу.
Желая убедиться, что мальчишка все понял, он прижал клинок ножа к его лицу и почти коснулся острием глазного яблока. Внушение подействовало даже через край. По блиндажу расползся резкий запах испражнений, чье появление сопроводили подобающие звуки.
– Сейчас вытащу кляп, – все тем же жутким, лишенным эмоций, голосом проинформировал Леха. – Если закричишь, выколю глаза. Понимаешь?
Паренек быстро закивал головой.
Леха медленно извлек кляп изо рта пленника. Нож при этом он продолжал прижимать к его щеке, целясь наконечником в левый глаз паренька. И, как оказалось, правильно делал. Едва пленник обрел способность говорить, он тут же сделал глубокий вдох и распахнул рот, явно намереваясь закричать. Но стоило Лехе чуть нажать на нож, уперев его наконечник в глазное яблоко хулигана, как тот сразу же передумал делать глупости.
– Не надо! – пропищал он чуть слышно.
– Сколько вас? – тихо спросил Леха, не сводя с пацана холодного пристального взгляда.
– Двое, – ответил мальчишка. – Я и Славик....
Тут он скосил взгляд и обнаружил Славика. Славик лежал рядом, попой кверху. Его шея была залита кровью. Славик не двигался и не дышал. Пленник всхлипнул от страха. Похоже, он только сейчас осознал, что эти люди не собираются шутить с ним шутки. Со Славиком, к примеру, все вышло очень даже серьезно.
– Я имел в виду, сколько вас здесь всего, – терпеливо пояснил Леха.
Павел и остальные в допрос не вмешивались, безучастно наблюдая за работой профессионала.
– Двое, – повторил паренек, но соврал настолько бездарно, что это поняли даже Павел с Костей, а уж такой прожженный человек, как Леха, и подавно. И ему определенно не пришлось по душе, что какой-то мальчишка пытается навешать ему на уши лапши.
– Ты жить сильно хочешь? – прямо спросил он пленника.
Тот вздрогнул и трусливо уставился на Леху.
– Да, – прошептал он.
– Тогда отвечай – сколько вас всего?
Тон Алексея не изменился, но что-то неуловимое все же прозвучало в нем. Что-то такое, от чего даже у Павла по спине побежали мурашки. Это было суровое предупреждение. Леха давал понять, что если пионер соврет еще раз, случится большая беда. С пионером.
Пленник тоже это понял. Он пытался играть в партизана на допросе, но именно что играть. Идти до конца он готов не был.
– Семеро, – прошептал он, со страхом глядя в холодные и бесстрастные глаза Лехи.
– Считая вас?
– Да.
– Я ведь проверю, – пообещал Леха. – Если ты соврал, я вернусь. Выколю глаза и брошу одного. Понимаешь?
Он дал пареньку возможность прочувствовать всю кошмарность грозящей ему участи. И хотя пионер явно был туповат, даже до него дошло, в какой глубокой кризисной ситуации он окажется, если страшный человек осуществит свою угрозу. А злой дяденька явно не бравировал. Он мог сделать и не такое.
– Восемь, – вымолвил он дорожащими губами.
– Без вас, то есть, шестеро?
– Да.
– Остальные где?
– На базе.
– А где ваша база?
Паренек дернулся, попытавшись показать направление рукой, но та была плотно примотана к туловищу.
– Вон в той стороне, – сообщил он, кивнув головой.
– Далеко она?
– Да нет, тут рядом. Сразу за деревьями.
Леха кивнул.
– Еще что-нибудь расскажешь? – спросил он.
– Еще? – не понял пленник.
Пионер и вправду попался недалекий.
– Ты пойми, малец, чем больше расскажешь, тем целее будешь, – обрисовал ему ситуацию Леха, и для убедительности повертел перед его лицом окровавленным клинком ножа. – Вот много у твоих друзей оружия?
– Много, – прошептал тот, не отрывая глаз от окровавленного клинка.
– А еще что-нибудь? Ты думай, малой, думай. Этого пока мало. Ты только один глаз выкупил.
Пленник в ужасе уставился на Леху.
– Один? – пискнул он. – А второй?
– А второй придется выколоть. Гляжу, не нужен он тебе. Не хочешь ты за него расплатиться.
И Леха добродушно улыбнулся пионеру. Улыбка вышла настолько жуткой, что пробрало даже Павла. Пацан же вообще чуть не отдал богу душу.
– Вокруг нашей базы стоит сигнализация! – выпалил он поспешно, боясь, что не успеет оплатить второй глаз и навсегда превратится в пирата. А то, чего доброго, эти изверги не ограничатся одним глазом, и дополнят пиратский образ отрезанной по колено ногой с заменой оной на ножку от табурета. И даже не дадут говорящего попугая.
– Ага,– кивнул Леха. – Какая сигнализация?
– Натянутая тонкая проволока с колокольчиками. Всегда дежурит караульный, и слушает. Если колокольчики зазвенят, он поднимает тревогу.
– А караульный, он где?
– Там будка есть. Она стоит на вагончике. С нее все вокруг видно. Он в ней сидит.
Леха одобрительно кивнул, а затем спросил:
– А собаки? Собаки на вашей базе есть? Только не ври мне.
– Нет, собак нет, – ответил пионер. – Они же много шумят. Могут привлечь своим лаем нехороших людей или мертвецов.
– Нехороших людей! – фыркнул Костя. – А вы, то есть, хорошими себя считаете?
– Мы просто выживаем, – ответил мальчишка. – Нужно выжить любой ценой. Мы – будущее человечества. Однажды мы возродим его.
– Отправить бы этого сопляка в Цитадель, к дядюшке Центу, – мечтательно произнес Костя. – Поработал бы он месяц на цементе, узнал бы, каково оно, человечество возрождать руками, а не языком.
– Волк сказал, что мы лучшие из лучших! – вдруг выпалил пионер с фанатичным блеском в глазах. – Скоро все зомби сгниют, и мы станем вождями нового мира. Мы поведем человечество в будущее. Мы дадим начало новому роду людскому.
– Кто сказал? – переспросил Павел. – Волк? Какой еще Волк?
– Волк великий человек! – задохнувшись от восторга, поведал пацан. – Он… Вы....
– Главарь ваш, да? – уточнил Леха.
– Предводитель нашей стаи, – поправил его пацан.
– Стаи! – фыркнул Костя. – Чем дольше живу, тем больше кажется, что после конца света уцелели одни дураки.
– Самокритичное заявление, – поддела его Вика.
Костя не стал с ней спорить.
– Так и есть, – согласился он. – Будь иначе, стал бы я три месяца ишачить в Цитадели за постные супы?
– Еще что-нибудь добавишь? – спросил пленника Леха, успешно пропустив мимо ушей всю эту волчью околесицу.
– Это все, – ответил паренек. – Теперь вы не станете выкалывать мне глаза?
– Нет, – заверил его Леха, после чего резким движением всадил клинок ножа в горло пленника, одновременно зажав ему ладонью рот. Впрочем, эта последняя мера была излишней. Пионер отмучился мгновенно, не успев издать ни звука.
Поднявшись на ноги, Леха вытер клинок от крови и убрал его в ножны. Затем быстро взглянул на соратников, видимо, опасаясь уловить в их глазах осуждение. Но того не было и близко. Скорее, присутствовало облегчение. У Павла так точно. Он всерьез опасался, что Леха начнет выкалывать пацану глаза. То, что прирезал, оно и ладно. Что еще делать с этим малолетним упырем? Но изуверское членовредительство, это уже перебор. Во всяком случае, для него. Для Лехи, возможно, нет.
– Что, пойдем в гости к волкам? – спросил Костя. – Их там шестеро осталось. Не слишком много.
Леха взял дробовик и решил:
– Пойдем. Нужно зачистить банду. Мы собираемся спасти мир не для таких, как они. Таким, как они, в новом мире места нет.
