Сергей Александрович Арьков
Зомбосвят
Глава 14
Павел сидел у костра, держа в руках большую кружку горячего крепкого чая. Это был всем чаям чай. Черный, густой, ароматный. И настолько сладкий, что больше напоминал сироп. Этот чай разительно отличался от той желтоватой водицы, что перепадала ему в Цитадели.
К чаю полагался целый ассортимент всевозможных лакомств. Одних шоколадных конфет было сортов восемь – они горкой высились в металлическом тазике, откуда каждый волен был зачерпнуть столько, сколько ему хотелось. Еще в наличие имелись печенье и сладкие сухарики – они образовывали еще одну возвышенность во втором тазике. И всему этому изобилию предшествовала большая тарелка каши с тушенкой – на ужин подали то же блюдо, что и на обед. Но Павел и не думал роптать на гастрономическое однообразие. Каша была вкусна. Он был бы счастлив, если бы получал ее трижды в день на протяжении года. Потому что хорошая пища не приедается, в отличие от тех кормов (блюдами их язык назвать не поворачивался), которые ему доводилось вкушать в последнем оплоте цивилизации.
Вокруг лагеря крестоносцев, которые сегодня так и не снялись с места, решив заночевать на обочине трассы, уже сгустились вечерние сумерки. Несмотря на то, что избранное место было безопасным, и ожидать появления мертвецов не следовало, бойцы выставили караульных. Все остальные устроились вокруг большого костра, горящего в центре лагеря, и отдались вечерней трапезе.
Вопреки опасениям Павла, здешний контингент вовсе не оказался сборищем повернутых на религии чудиков. Люди были самыми обычными, и вели они себя обычно: болтали, шутили, смеялись. Затем один из крестоносцев принес из машины гитару, и устроил небольшой концерт. Качество вокала говорило о том, что немало медведей прошлось по ушам барда, но скверное исполнение несколько компенсировалось довольно умелой игрой на инструменте. Павел ждал, что вокалист затянет какой-нибудь религиозный гимн, но и тут просчитался. Песни носили вполне себе светский характер. Эти композиции звучали по радио незадолго до конца света. И хотя уши исполнителя были попраны медведями, песни счастливого прошлого растрогали Павла до слез, навеяв воспоминания обо всем том, чего он лишился полтора года назад.
Прошлая жизнь, бывшая прежде чем-то обыденным и приевшимся, ныне воспринималась как прекрасная и даже немного сказочная эпоха. Наверное, однажды она и станет сказкой для тех, кто родится уже после конца света, и не будет помнить старого мира. Для тех людей не столь уж далекого будущего огромные, кишащие людьми, города будут ненаучной фантастикой, самолеты встанут в один мифический ряд с драконами, а о ракетах, способных унести человеческую тушку в космос, даже и сказок, наверное, не сочинят.
Но эти новые люди едва ли станут горевать обо всем утраченном. Чтобы горевать, нужно иметь и потерять. А для них привычным и обычным будет вот этот мир, в котором руины городов кишат чудовищами, и в котором, выйдя за ворота крепости, можно запросто подвергнуться дегустации со стороны зомби. А вот Павел горевал, потому что помнил иную жизнь, и она нравилась ему гораздо больше нынешнего существования. Он бы отдал все, лишь бы вернуть прежние времена. И именно по этой причине он сейчас был здесь, а его грудь и спину украшали два больших красных креста, небрежно нарисованных краской на белой накидке. Его друг Костя сидел рядом с ним и медленно, через силу и отдышку, загружал в себя вторую тарелку каши. Белая накидка с крестами была и на нем. И он уже успел поставить на ней несколько свежих пятен от каши, которая то и дело вываливалась из его переполненного рта.
– Сбавь обороты, – предостерег его Павел. – До смерти ведь обожрешься.
– Это будет счастливая смерть! – заверил его Костя, и стал выскребать кашу со дна тарелки.
Остатки загрузил в себя уже через силу, с третьей попытки проглотил, после чего чуть отклонился назад, дабы не сдавливать переполненный живот.
– Хорошо! – простонал он. – Очень хорошо! Теперь бы изыскать в себе место для чая.
С едой у крестоносцев проблем не было. Пищу готовили с запасом, так что любой желающий мог получить добавку. Всяких сладостей с собой возили три мешка. Сортов чая и кофе было столько, что глаза разбегались. В общем, люди ни в чем себе не отказывали. Ни в чем, кроме спиртного. Павел за весь вечер не увидел в руках у крестоносцев ни пива, ни иных, более крепких напитков. Что касалось сигарет, то курили многие, но на спиртное в этой группе был, очевидно, наложен строгий запрет. Либо же просто подобрались сплошь убежденные трезвенники. Павел хотел прояснить этот вопрос, но постеснялся. Побоялся, чтобы его интерес к данной теме могут истолковать неверно, и принять новенького за истового поклонника неумеренных возлияний, каковым он никогда не был.
За тот неполный день, что Павел провел в обществе крестоносцев, его наспех сформированное мнение о них существенно переменилось. Эти люди вовсе не были отбитыми сектантами, одержимыми верой в какую-то очередную чушь. Точнее говоря, вера имела место быть, но это была практичная вера. Никто из них не грезил небесными кренделями в сказочном раю. Они рассчитывали на счастливую жизнь в этом мире. В мире, который собирались очистить от темных сил в лице зомби и прочих монстров. Павел хотел того же. Еще не поздно было вернуть все в прежнее русло. В очищенном от нечисти мире еще можно было возродить былую цивилизацию. Живых людей, конечно же, осталось очень мало, но это дело поправимое. Что было куда важнее, так это возвратить и сберечь все блага научно-технического прогресса. Вновь запустить уцелевшие электростанции и подать ток в города. Организовать добычу нефти и процесс ее превращения в бензин и солярку. Оживить машины и электронику. И сберечь все это до той поры, пока человечество, вновь расплодившись, не сумеет продолжить так резко и кошмарно прерванный путь.
Но, прежде всего, следовало избавиться от зомби. И если еще вчера эта задача казалась Павлу невыполнимой, то после общения с отцом Серафимом он изменил свое мнение.
Поначалу беседа с предводителем крестоносцев совершенно не нравилась Павлу. И этого святошу, и его паству, он счел шайкой двинутых сектантов. Такие люди всегда всплывали на поверхность в ходе любого события, выходящего за рамки привычного ритма жизни. Будь то стихийное бедствие, эпидемия или техногенная катастрофа, как тут же из всех щелей лезли тараканьими ордами самопровозглашенные пастыри, несущие лютый бред, и глупые люди с кашей в головах, охотно им внимающие. А уж такое масштабное и где-то даже долгожданное событие, как конец света, просто не могло обойтись без массового сумасшествия. И потому, когда речь зашла о способе решения проблемы зомби путем привлечения к этому делу каких-то божественных сил, Павел счел, что им с Костей пора. Исходил из того соображения, что лучше синица в руках, чем ничего. Уж лучше они добудут княжеский коньяк, и хорошо устроятся в новом мире, чем потратят свои жизни на какую-то бесперспективную ерунду.
– Ну, хорошо, – сдался Павел, без тени дружелюбия глядя на отца Серафима, – выкладывайте. Но я хочу сразу предупредить – мы ни на что не подписываемся.
– Я и не склонен кого-то к чему-то принуждать, – ответил тот. – Я всего лишь хочу спасти этот мир.
– Вот так вот, скромненько, – проворчал Павел.
Костя злобно уставился на него, и прошипел:
– Дай же ему сказать!
– Хорошо, пусть говорит.
На самом деле Павел был наперед уверен в том, что ничего путного он не услышит. Он бы прервал эту беседу прямо сейчас, но решил уступить ради Кости. Глядишь, тот одумается, когда услышит бредовую идею новоявленного спасителя мира.
– Все верно, – заговорил отец Серафим, – у нас в наличии нет ни одного святого. Но тут требуется сделать важное уточнение – живого святого.
– Чего? – испуганно переспросил Павел.
– Дело в том, молодой человек, что святые люди, они не такие, как все. Их святость существует не только при жизни, но и после оной. Разве вам никогда не доводилось об этом слышать?
Павел почесал пятерней затылок, и неуверенно произнес:
– Я, откровенно говоря, в этих материях не силен. Вы уж говорите прямо, чтобы поняли даже непричастные.
– Прямо, так прямо, – согласился отец Серафим. – Если прямо, то речь идет о святых мощах. Уж о них-то вы должны были слышать.
Да, о них Павел слышал. Незадолго до зомби-апокалипсиса мощи, то есть фрагментарные останки мертвых людей, якобы наделенные какой-то волшебной силой, приобрели нешуточную популярность среди одухотворенной части населения. Этим мощам приписывались самые разные удивительные свойства, в основном относящиеся к области исцеления от различных недугов. Жаждущие прикоснуться к чудотворным останкам люди выстраивались в длинные очереди, а каждое уважающее себя культовое сооружение спешило обзавестись собственными мощами, дабы обеспечить повышенный приток посетителей. Спрос родил предложение – началось настоящее производство мощей. Тут и там обнаруживались все новые и новые святые, о которых прежде никто никогда не слышал, их могилы раскапывались, кости извлеклись и помещались в ящики со стеклянными крышками. Устраивались туры по городам и весям – мощи разъезжали с гастролями по просторам необъятной, повсеместно имея полный успех. Верящие в волшебные свойства останков поклонялись им, осыпали поцелуями, пили воду, в которую предварительно погружались целебные кости. Павел не слишком интересовался этой темой, но краем уха слышал, что мощи редко представляли собой полное человеческое тело. Обычно это были небольшие фрагменты – ноги, руки, головы, иногда только палец или ребро. Не будучи религиозным человеком, Павел никогда не брался осуждать чужие верования и связанные с ними обряды, но в этом обожествлении мертвечины было что-то неприятное и отталкивающее. Все эти пляски вокруг костей как-то не вязались с христианством, с его идеей бессмертия души в противовес бренности и неважности телесного существования. Так, во всяком случае, казалось Павлу, но он, человек глубоко нерелигиозный, мог и ошибаться, что честно признавал.
Признавал до этого момента. Потому что теперь все изменилось. Теперь это касалось непосредственно его судьбы.
– Я правильно понимаю, что вы рассчитываете победить всех мертвецов с помощью….
Павел запнулся, чуть не сказав – других мертвецов.
– … с помощью мощей?
– Не совсем, – ответил отец Серафим. – Но принцип ты уловил верно. Мощи святых содержат в себе божественную силу. Это единственное оружие, которое мы можем противопоставить адскому воинству.
Тут даже на Костином лице отразилось сомнение. При всей своей доверчивости, он просто не мог принять такое на веру.
Павел заговорил, с осторожностью подбирая слова. Он все еще не исключал вероятность того, что имеет дело с безумными фанатиками, одержимыми какой-то странной идеей.
– Послушайте, а у вас есть какое-то подтверждение этого… тезиса? – спросил он. – Нет, я не пытаюсь сказать, что вы ошибаетесь, или, не дай бог, врете умышленно, но мне, как атеисту, трудно все это принять. Для меня ваши мощи это просто останки людей. И чудесного в них примерно столько же, сколько в куриных окороках. Я не утверждаю, что это так и есть, просто мне нужны….
Он вновь запнулся. Отец Серафим, глядя на него с улыбкой, предположил:
– Доказательства?
– Да, они самые, – признался Павел. – Знаю, вера, она такая: надо просто верить, слепо и всей душой. Но я так не умею.
– А я этого и не требую, – просто ответил отец Серафим. – Больше того скажу – сейчас не та ситуация, чтобы полагаться на одну лишь веру. Наш мир стоит на самом краю окончательной гибели. В этот роковой час нужно действовать наверняка.
– Значит, у вас есть доказательства? – недоверчиво спросил Павел.
Отец Серафим кивнул головой.
– Есть, – подтвердил он. – И вы их вскоре увидите. Я просто хотел подготовить вас к ним, ввести в курс дела. Чтобы вы верно восприняли то, что произойдет дальше. А теперь решайте – хотите ли вы получить неоспоримые доказательства существования бога? Я вас, опять-таки, не принуждаю. Если вы против, можете уйти. Мы даже дадим вам автомобиль.
Минуту назад Павел так бы и поступил – взял бы машину и отправился на поиски княжеского коньяка. Но теперь он был слишком заинтригован, чтобы отказаться. Отец Серафим собирался предъявить им доказательство существования бога. То самое, которое так никто и не смог отыскать за всю человеческую историю. На это, пожалуй, стоило взглянуть. В конце концов, это едва ли займет много времени.
– Ну, хорошо, – согласился он. – Мы просмотрим. Что вы хотели показать нам?
– Давайте вернемся к автобусу, – предложил отец Серафим. – Все, что вам нужно увидеть, находится внутри него.
У входа в автобус по-прежнему стояла охрана, что как бы намекало на то, что внутри сокрыто нечто важное и ценное. Павел терялся в догадках, что он увидит там. О каком неопровержимом доказательстве говорит отец Серафим? Было даже немножко страшно, но любопытство возобладало.
Внутри автобуса оказалось необычно – все пассажирские кресла сняли и выбросили, освободив место. Теперь же его занимали металлические ящики, расставленные вдоль стен и, как подметил Павел, приваренные к ним. Между ними тянулся широкий коридор, упиравшийся в занавес серого цвета. Этот занавес скрывал заднюю часть автобуса, где, вероятно, и размещалось то самое доказательство.
Внутрь они вошли все четверо, но Иван вновь приотстал, оставшись стоять на входе. Отец Серафим повел их за собой по проходу, между череды металлических ящиков. Павел обратил внимание на то, что все ящики заперты на навесные замки. В них, вероятно, хранилось что-то ценное.
Остановившись перед занавесом, отец Серафим повернулся к ним лицом, и предупредил:
– Не пугайтесь.
– А что, будет повод? – забеспокоился Павел, который начал сомневаться, что так уж сильно хочет что-то там увидеть.
– Для страха – возможно. Для опасений – нет. Вам ничего не грозит.
С этими словами отец Серафим резким движением руки сдвинул занавес в сторону.
Даже будучи предупрежденными, Павел и Костя все равно в страхе шарахнулись назад. И причина на то была. Потому что сразу за занавесом расположилась большая клетка, занявшая почти всю заднюю часть автобуса. Изготовлена она была из толстых металлических прутьев, наваренных довольно часто. А в клетке сидел зомби.
То есть, он не сидел, а стоял там спокойно, но лишь до тех пор, пока не был отдернут занавес. Когда же живые люди оказались в поле зрения чудовища, то злобно зарычало, и всем своим тухлым телом бросилось на прутья. Удар вышел такой силы, что вздрогнула вся клетка. Мертвец злобно рычал, пытаясь просунуть сквозь решетку руки, его гнилые зубы кусали прутья. Близость живых людей и одновременная невозможность немедленно добраться до них, привела зомби в состояние бешенства. Он вцепился в прутья клетки, и стал трясти их, одновременно ударяясь о них своей несвежей башкой.
– Черт! – выдохнул Павел, когда ему стало ясно, что мертвец не сумеет вырваться из своего узилища. – Это еще что такое? Зачем вы вообще держите у себя эту тварь?
– Потому что это удобно, – ответил отец Серафим.
На беснующегося в клетке мертвеца он смотрел невозмутимо, как на что-то привычное и приевшееся. И, похоже, зомби не вызывал у него ни неприязни, ни отвращения. Чего нельзя было сказать о Павле. Даже Костя, и тот проворчал:
– Что тут удобного? Это же просто кусок тухлого мяса.
– О, нет-нет-нет, – покачал головой отец Серафим. – Не только. Отнюдь. Это существо – вместилище демона. Важна не оболочка, а то, что сокрыто под ней. А удобно держать это существо здесь потому, что мы то и дело встречаем людей, которым, как и вам, трудно поверить в мои слова. Людям нужны доказательства. И этот одержимый позволяет их предоставить.
Тут он открыл один из ящиков, и извлек оттуда ряд предметов. В их числе оказалось распятье, старая потрепанная библия и стеклянная емкость, наполненная прозрачной жидкостью, похожей на воду.
– Сейчас я покажу вам то, что вы, вероятно, и сами знаете, – сказал отец Серафим.
Затем он взял распятье, и на вытянутой руке поднес его к клетке. Мертвец, сидящий внутри, никак на это не отреагировал, только зарычал громче и злее, чуя приближение живого человека.
Вторым пунктом пошла библия, из которой отец Серафим громко и с выражением зачитал несколько строк. И это тоже не произвело на мертвеца никакого эффекта.
– А теперь святая вода, – сказал отец Серафим.
Он скрутил с бутылки крышку, и побрызгал жидкостью на зомби. Разумеется, это ни к чему не привело. Мертвец не задымился и не забился в конвульсиях. Он как бросался на прутья клетки, так и продолжал бросаться, всем своим видом демонстрируя, что чхать он хотел на любые обряды.
– Как видите, все это неэффективно, – подытожил отец Серафим.
– Могли бы обойтись без демонстрации, мы и так это знаем, – заметил Павел. – Слышали разные истории о попытках бороться с мертвецами крестом да молитвой. Все эти истории объединяет одно – несчастливый конец.
– Верно, – согласился отец Серафим. – Мне тоже приходилось слышать о подобных попытках, предпринимаемых как священниками, так и мирянами, насмотревшимися голливудских фильмов. И именно из-за этих попыток у людей сложилось ошибочное мнение, что божьей силой сих исчадий ада не одолеть. Но, в действительности, ошибка их заключалась в ином – они перепутали божий дар с яичницей.
Он указал рукой на распятье, библию и бутыль со святой водой.
– Все эти предметы – не более чем реквизит для религиозных обрядов. В них нет бога. И никогда не было. Вот почему они не работают. А сейчас я покажу вам кое-что другое.
С этими словами он запустил руку под свою рясу, и вытащил оттуда тяжелую связку ключей на большом металлическом кольце. Ключей на ней было так много, и весила она, должно быть, столько, что Павел подивился, как это под ее грузом с отца Серафима не сползают штаны.
Воспользовавшись одним из ключей, отец Серафим отпер замок на металлическом ящике, расположенном довольно далеко от клетки с мертвецом. Подняв крышку, он наклонился, и бережно извлек наружу продолговатый деревянный ларец. Павел и Костя, движимые любопытством, подошли ближе, и тут же выяснили, что крышка ларца стеклянная, и сквозь нее прекрасно видно все содержимое.
– Это что такое? – пробормотал Костя, и в его голосе прозвучали нотки отвращения.
Павел спрашивать не стал. Он и так понял, что хранится в ларце. А хранилась там качественно засушенная человеческая рука. Точнее, часть руки – кисть и кусок предплечья. Мышечные и кожные ткани давно мумифицировались и ссохлись, отчего рука выглядела жутко, напоминая лапу какого-то чудовища.
Вдруг скрюченные пальцы руки пришли в движение и слабо шевельнулись. Павел вздрогнул, и с большим трудом подавил желание потереть глаза, дабы убедиться, что те ему не лгут. Но Костя, судя по его реакции, тоже видел это.
– Она что, живая? – простонал он. – Это рука зомби?
– Это не рука зомби! – резко возразил отец Серафим. – Вы видите святые мощи. Останки, содержащие в себе божественную силу.
– А по-моему это обычная лапа мертвеца, – не пытаясь сдерживать рвущийся наружу скепсис, произнес Павел. – Если дохляку отрубить руку, она тоже будет шевелиться.
Отец Серафим испустил мученический вздох, как бы пытаясь показать, сколь сильно он утомлен человеческим неверием. А затем направился к клетке с мертвецом, держа ларец перед собой. Павел и Костя внимательно наблюдали за ним.
Вначале ничего не происходило – зомби продолжал бесноваться внутри, бился об прутья и рычал как сам дьявол, но когда отец Серафим приблизился к нему со своей ношей, поведение монстра резко изменилось. Он прекратил суетиться и замер на месте, будто к чему-то прислушиваясь. А затем попятился назад. И пятился до тех пор, пока не вжался спиной в противоположную стену клетки.
У Кости отвалилась челюсть. Даже Павел был впечатлен.
– Ничего себе! – выдохнул он. – То есть, зомби боятся этих ваших мощей?
– Не просто боятся, – ответил отец Серафим.
А затем проделал то, что Павел поначалу счел форменным безумием – поставил ларец на один из ящиков, вновь извлек связку ключей, и начал отпирать дверь клетки.
– Эй! Вы чего это? – встревоженно крикнул Костя. – Вот этого не надо делать! Серьезно – не надо!
Павел обернулся, высматривая пути отступления, и уперся взглядом в Ивана. Возникни необходимость уносить ноги, обладатель смешного лица неизбежно окажется у них на пути.
Отец Серафим, тем временем, успешно справился с замком, и распахнул дверь клетки. Теперь ничто не удерживало мертвеца внутри. Но вместо того, чтобы выпрыгнуть из своего узилища, и приступить к каннибальской трапезе, тот продолжал жаться к дальней стене. Отец Серафим вновь взял в руки ларец, и вместе с ним шагнул в клетку. Павел поморщился, ожидая неизбежного, но его не последовало. Более того, чем ближе подходил отец Серафим к мертвецу, тем больший эффект производили на того святые мощи. Его начало трясти, а затем он трусливо заскулил. Этот скулеж был похож на горький плач маленького ребенка, и тот факт, что данный звук исходил из пасти кошмарного чудовища, заставил Павла содрогнуться. В конечном итоге, зомби опустился на корточки, закрыл руками голову и в ужасе завыл. Выл настолько жалобно, что не будь он мерзкой плотоядной нежитью, Павел, возможно, даже проникся бы к нему сочувствием.
– Видите? – обернувшись, спросил отец Серафим. Тот факт, что прямо за его спиной находится зомби, его, похоже, ничуть не волновал.
– Это невероятно! – потрясенно произнес Костя.
Павел не нашел, что сказать. То, что он увидел, произвело на него сильное впечатление. По крайней мере, ему стало ясно, что крестоносцы и их предводитель не просто шайка двинутых сектантов.
– Всего лишь частица святого тела повергает демонов в трепет, – сказал отец Серафим, вновь запирая клетку. – Представьте, что будет, когда мы обратим против адских сил совокупную мощь многих святых.
– То есть, вы хотите набрать побольше мощей, и с их помощью каким-то образом победить нежить? – попытался угадать Павел.
– В целом – верно, – подтвердил отец Серафим.
Он вновь вернулся к металлическому ящику и убрал в него ларец с рукой.
Повернувшись к друзьям, он сказал:
– Наш замысел сработает, не сомневайтесь. Когда святые мощи сольются воедино, их совместное могущество повергнет армию демонов. Только так мы спасем наш мир от сатанинского воинства. Это единственный путь, ведущий к спасению. Либо мы победим, либо тьма навсегда поглотит землю.
Он сделал паузу, а затем спросил:
– Ну, так вы все-еще хотите уйти?
Павел и Костя переглянулись, и поняли друг друга без слов. Хлебные должности в Цитадели, это, конечно, хорошо, но тут, похоже, творились куда более важные и нужные дела. Если удастся уничтожить зомби, им не придется всю жизнь прятаться за высокими стенами, не придется жить в постоянном страхе. Старый мир не погиб окончательно. Его еще можно возродить.
– Пожалуй, мы останемся, – сказал Павел. – Если вы не возражаете.
– Нам пригодится любая помощь, – улыбнулся отец Серафим. – Мы близки к успеху, но сделано еще не все. А теперь ступайте с Иваном, он объяснит вам все, что нужно. И отдыхайте. Завтра мы отправляемся на поиски.
