полная версия

Руслан Григорьев
Петля Сергея Нестерова

Полная версия

А из динамиков, установленных на сцене, раздался голос Коли Мирошниченко, кавээнщика и заводилы, распорядителя новогоднего бала:

– Дамы и господа, товарищи и товарки! Леди энд жентельмены! Объявляется белый танец! Дамы приглашают кавалеров! Сильву пле, мадам и месье!

Вряд ли это было простым совпадением, потому что тут же Нестеров услышал обращенные к нему слова Тамары:

– Разрешите пригласить вас, Сергей Владимирович?

Набравший градус Калиныч не преминул подколоть:

– Владимирыч, вы, смотрю, прямо нарасхват! Повышенным спросом пользуетесь!

Последние слова прозвучали уже в спины удаляющейся пары, и Крапивин скорее для себя негромко добавил:

– Дефицит, можно сказать… Главное, чтоб скандала не было из-за этого товара.

– Типун тебе на язык, Ваня! – вскинулась Анастасия. – Смотри, не накаркай.

– Вот уж меньше всего этого хочу. Но ты же сама знаешь…

– Да, знаю, знаю, – перебив его, она взяла бокал с шампанским, сделала большой глоток и стала всматриваться в зал.

Люба танцевала с высоким блондином Кириллом, шутником и балагуром, который рассказывал смешные небылицы. Кто из них кого приглашал на танец, непонятно да и неважно, в конце концов. Главное, мадам Нестерова чувствовала себя прекрасно и пребывала в состоянии покоя, счастья и веселья.

А Сергей с Тамарой, медленно переступая, двигались в другом конце зала. Видно было плоховато, но Анастасия разглядела, как Тома, плачет, пытается что-то объяснить Нестерову, а он только делает вид, что слушает, а на самом деле сбежал бы, наверное, куда глаза глядят.

Наконец, отзвучала музыка, наступил перерыв. Любаша, не пересекаясь с мужем, упорхнула в туалет, а Нестеров, проводив даму, добрался до своего столика.

– Калиныч, наливай!

– Змеиной?

– Давай, мне уже без разницы.

– Поехали!

Анастасия осуждающе поджала губы, но промолчала, подкладывая им закуску.

– Давай еще по одной, пока моя не пришла, – Нестеров был явно не в своей тарелке.

– По одной да по единой… – козлетоном, несмотря на свой баритон, пропел Крапивин.

– Вы смотрите, певцы, – вмешалась Анастасия. – Как бы плохо не было. Говорят, вьетнамцы эту гадость по граммам пьют, а вы пол-литра прикончили!

– Так, то ж вьетнамцы, хиловатый народец! – Калиныч за словом в карман никогда не лез. – А мы с товарищем Нестеровым – русские богатыри! У нас еще ни в одном глазу. Мы как огурцы!

Тут Крапивин совершенно некстати смачно икнул, и был сразу наказан совей женой, правда словом.

– Хорош огурец, скоро пупырышки полезут.

Снова грянула музыка, и народ пошел плясать что-то общее, без всяких правил и особых фантазий. Захватило и Нестерова, который оказался в самом центре танцующих. Люба, по краю зала обходя буйно веселящуюся публику, заметила Тамару Кравченко, одиноко сидящую за столом. Без слов и объяснений она поняла: плохо человеку. Пройти мимо и не попытаться помочь? Тогда это была бы уже не Люба.

– Тамарочка, добрый вечер! С Новым годом!

– И вас, – та грустно улыбнулась.

– Позволите? – Люба села напротив. – Что за горе, почему скучаете, не веселитесь? Сегодня же Новый год… Прочь печали и заботы! Давайте-ка мы с вами для поднятия настроения чего-нибудь выпьем! – Она взяла чистый фужер и налила шампанского. – Так, за что выпьем? – Люба пыталась развеселить, растормошить печальную красавицу. – Знаете что, давайте – за любовь! Наш самый лучший женский тост. Что может быть прекраснее любви? С этим чувством не сравниться ничто в этом мире. Любить и быть любимой – вот в чем счастье женщины. Вы любите, Тома? Несомненно, любите, не заметить этого может только слепой…

По щекам Тамары, смывая тушь с ресниц, ручьем потекли слезы. Она плакала и, не отрываясь, смотрела на Любу.

– Томочка, дорогая! Прошу вас, не надо так убиваться. – Нестерова села рядом и обняла её за плечи. – Может, все не так плохо, как вам представляется? Мы ведь, женщины, какие? Навоображаем бог знает что, напридумываем, а на самом деле ничего страшного нет!

Услышав эти слова, едва сдерживая рыдания, Тамара уткнулась в плечо Любы.

– Ну, что вы плачете, дорогая? Неужели все плохо? Такая красивая женщина – да ни один мужчина перед вами не устоит, – сказала Люба, и внезапно ее осенила догадка. – Кажется, я поняла… Он, наверное, женат?

Тамара в знак согласия закивала головой.

– Тогда, конечно, сложнее… Но ничего. Может, он несчастлив в браке, откуда мы знаем? – Люба стала принимать Томину боль, как свою собственную.

– Нет, он счастлив… – сквозь слезы выговорила Тамара.

Нестерова на секунду задумалась, и решение пришло само собой.

– Знаете что? Слезами горю не поможешь!

Она взяла Тамару за руки и, глядя в ее заплаканные глаза, сказала:

– Обещайте, что будете бороться за свою любовь!

И вдруг с Тамарой произошло совершенно непонятное для Любы превращение. Мгновенно высохли слезы и лицо приобрело строгое и отстраненное выражение.

– Спасибо вам, со мной все в порядке… – Тома стала быстро приводить себя в порядок. – Идите, пожалуйста. Вас, наверное, заждались.

– Ну что вы, Тамарочка, я хотела…

– Прошу вас, оставьте меня, пожалуйста! Я вас очень прошу! – В голосе женщины слышалось нескрываемое раздражение.

– Хорошо, хорошо… Я рада, что вам лучше.

Люба в некотором недоумении вернулась к своему столику, за которым одиноко сидела Анастасия Константиновна.

– А где наши мужчины?

– Пошли коллективы поздравлять, – произнесла Крапивина добавив: – Традиция такая.

– А-а… – Люба, погруженная в свои мысли, не придала особого значения словам жены начальника экспедиции. – Анастасия Константиновна, вы знаете…

И она в подробностях пересказала свой разговор с Томой Кравченко. Крапивина, слегка откинувшись, внимательно смотрела на нее и слушала.

– Одного не понимаю, – задумчиво заканчивая рассказ, произнесла Нестерова. – Уговаривала ее, как могла, ничто не помогало. И вдруг, в один момент, все переменилось. Что произошло, ума не приложу.

– Люб, – Анастасия вглядывалась в ее лицо и не заметила, как перешла на «ты». – Неужели тебе никто не рассказывал? Ты что, ничего не знаешь?

– А что я должна знать? – холодом прошло у Любиного сердца.

– Да Тамарка уж год, наверное, сохнет по твоему Сережке. Втрескалась так, что ничего и никого теперь не замечает. Мужики кругами вокруг ходят, слюни пускают, а она на них ноль внимания. – Крапивина, не обращая внимания на реакцию побледневшей как полотно Любы, продолжала: – И ты ей, значит, стала советовать бороться за свою любовь, мужа от жены отбивать?! Неисповедимы пути твои, Господи!

– А Сергей? У них что, любовь?

– Чего не знаю, того не знаю. Со свечкой не стояла, – отведя глаза в сторону, ответила Анастасия. – Люди разное болтают, всех слушать – уши отсохнут…

– А вот и мы!

Перед ними, пошатываясь, но сохраняя равновесие, в жесткой сцепке, поддерживая друг друга, стояли их мужья.

– Господи, прости! – Крапивина всплеснула руками. – Хороши, нечего сказать. Садитесь скорее, не позорьтесь лучше!

Нестеров, прицелившись, сел на свой стул и, чтобы разрядить обстановку, пустился в объяснения:

– Драгоценная наша Анастасия Константиновна, давайте спокойно разберемся, не надо так резко на поворотах… Мы с Иван Калинычем выполняли свой служебный долг, поздравляли членов нашего замечательного интернационального коллектива с Новым годом… – Язык слушался плохо. – Это наша святая обязанность. А вот вы чего тут делали, я не знаю… Тоже, небось, пьянствовали?

Сергей повернулся к жене и впервые обратил внимание на ее изменившееся настроение.

– А что у нас такое случилось? Какие такие великие печали могут нас тревожить? Любаньчик, милая! Плюнь на все! Главное, что мы вместе, правильно? Ты меня любишь, радость моя?

Люба резко встала, но постаралась взять себя в руки.

– Извините, мне надо выйти. – Забрав с собой сумочку, она направилась к выходу, где маячила фигура Коли Мирошниченко, распорядителя бала.

– Что такое с моей женой, Анастасия Константиновна? Что, собственно говоря, происходит? Может, вы ей что-нибудь наговорили? – Нестеров стал заводиться, он хорошо знал эту женскую особенность – сплетни разводить.

– Вы, Сергей Владимирович, прежде чем на людей бросаться, лучше б дела свои сердечные уладили.

– Какие еще «сердечные дела»? Нет у меня никаких таких дел! – Нестеров говорил в полный голос, так что слышали окружающие. – А-а, – понял он. – Тома! Царевна-Несмеяна! Ну, все. Надоело… Фантазерка несчастная! Сейчас я со всем этим покончу раз и навсегда.

Нестеров начал выбираться из-за стола, как тут зазвучали куранты, и стало ясно, что наконец-то пришел Новый год по московскому времени.

Крапивин, хоть и был в состоянии немногим лучше, чем Сергей, тем не менее прекрасно понимал, что выяснение отношений ни к чему хорошему не приведет. Вокруг Томы всегда мужики крутятся. Начнет Нестеров проводить воспитательную работу, вступятся за нее, слово за слово, а там и до драки меньше шага. Сразу стуканут в торгпредство и посольство – и пошла-поехала писать губерния. Иван Калинович тут же нашел выход.

– Сергей Владимирович! Погоди, успеешь еще. Новый год по Москве! Соображаешь? Сейчас дети вас наверняка поздравляют. Давай тогда и мы их поздравим!

– Не, я без Любы за детей не буду.

– Любовь Григорьевна придет и нагонит, не беспокойся. У меня по такому случаю сюрприз есть… – Крапивин достал из-под стола другую бутыль с коричневой жидкостью, но объемом поменьше, чем первая. – Это на пантах молодых оленей настояно. Ребята из Якутии прислали. Шикарная штука.

Нестеров сел, взял наполненную рюмку и только хотел что-то сказать, как из динамиков раздался мягкий шум включенной магнитофонной записи, а потом детский мальчишеский голос сказал:

– Дорогие папа и мама! Сергей Владимирович и Любовь Григорьевна Нестеровы! Мы с Олей поздравляем вас с наступившим Новым годом! Желаем вам здоровья, чтобы вы никогда не болели и, – мальчик остановился на полуслове и зашептал: – Ну, давай, говори, как я тебя учил… – и звонкий голос девочки продолжил: – И счастья в личной жизни!

Наступила короткая пауза, во время которой дети что-то обсуждали между собой, и, наконец, мальчик объявил:

– А сейчас, наш подарок. Песня. Про качели.

Без всякого сопровождения сначала робко, а потом все увереннее дети запели:

 
В юном месяце апреле
В старом парке тает снег
И крылатые качели
Начинают свой разбег.
Позабыто все на свете,
Сердце замерло в груди —
Только небо, только ветер,
Только радость впереди.
 
 
Взмывая выше ели, не ведая преград,
Крылатые качели летят, летят, летят.
 

Нестеров, размазывая ладонью слезы, даже не заметил, как проглотил обжигающую коричневатую жидкость. Тут же горло схватило так, будто хватанул неразбавленного спирта, что, собственно говоря, и было. Крапивин, зная, что в настойке градусов восемьдесят, если не больше, не хотел ставить ее на стол и держал на экстренный случай. Который, как он сообразил, и наступил.

Когда вернулась Люба, Сергей держался только на силе воли, а Калиныч с Анастасией вызывали дежурного водителя, чтобы отправить Нестеровых домой.

Наступил новый тысяча девятьсот восемьдесят третий год.

Из материалов Департамента контрразведки Министерства безопасности

Совершенно секретно

Экз. № 1

Начальнику 4 отдела 1 Управления

Департамента контрразведки

Министерства безопасности

капитану X.

Рапорт

Настоящим докладываю.

С 1979 года по линии учреждения прикрытия поддерживаю официальные отношения с сотрудником Торгового представительства СССР Сергеем Нестеровым, курирующим деятельность геологической экспедиции советских специалистов. В первоначальный период знакомства Нестеров активно стремился к развитию установленного контакта, выяснял мои биографические данные, увлечения и наклонности, круг друзей и связей, однако затем, по неизвестным мне причинам, изменил манеру поведения и ограничил отношения решением сугубо служебных вопросов.

С середины декабря 1982 года указанный представитель Торгпредства СССР стал проявлять интерес к установлению между нами более близких отношений, как это было в начале его пребывания в нашей стране. В частности, в преддверии Нового года мне был вручен набор продуктов, лекарства и детская одежда иностранного производства, оказаны другие знаки личного внимания (доложено рапортом от 28.12.82).

В начале текущего года (06.01.1983) Нестеров обратился с просьбой оказать ему помощь в сборе материалов для будущей диссертации, которую он собирается подготовить по возвращению в Советский Союз.

Проведенный с моей стороны анализ поведения Нестерова дает основание полагать, что указанный субъект принимает усилия для установления неформальных отношений, возможно, с целью получения конфиденциальной информации.

Прошу Ваших указаний.

Сотрудник резерва 1 Управления

Департамента контрразведки

Министерства безопасности

старший лейтенант ______________________ /H./

Начальнику 4 отдела

Отработать задание, легенду и линию поведения с «Гончаром». Максимальное внимание и осторожность. Передаваемая информация должна быть достоверной.

Докладывать постоянно.

Начальник 1 Управления

Департамента контрразведки

Министерства безопасности

старший полковник _____________________________ /F./

Из переписки с Центром

Совершенно секретно

Экз. № 1

Тов. Мишину

О «Лекаре»

В соответствии с Вашими рекомендациями работа по укреплению отношений с объектом изучения продолжена.

За истекший период по инициативе тов. Норда с «Лекарем» проведено три личных встречи по месту работы последнего в Министерстве геологии и развития природных ресурсов. Кроме того, по предварительной договоренности состоялся краткосрочный контакт на приеме, организованном Торговым представительством КНР.

Легенда поддержания отношений прежняя: работа тов. Норда, включая сбор материалов, над темой будущей диссертации.

На первой из упомянутых встреч «Лекарь», в частности, сообщил, что в соответствии с установленным порядком получил официальное разрешение на оказание содействия тов. Норду в его научной работе путем проведения консультаций по вопросам, входящим в компетенцию Министерства геологии и развития природных ресурсов. В состоявшейся беседе объект с теплотой вспоминал годы учебы в Московском геолого-разведывательном институте, преподавателей и студентов. Вопросы, подготовленные тов. Нордом, «Лекарь» поместил в папку, отметив, что ответы на них даст при следующей встрече.

Затем на отдельном листочке написал, что текст должен быть согласован в ряде инстанций. Тем самым объект дал понять, что помещения, в которых происходят переговоры, оборудованы звукозаписывающей техникой, а их встречи находятся под контролем спецслужб. Кроме того, его действия можно также расценить как проявление доверия к тов. Норду и, в тоже время, стремление предупредить возможные неосторожные шаги или высказывания.

После официального завершения беседы «Лекарь» проводил тов. Норда до выхода из учреждения. Во время следования объект заявил, что годы обучения в СССР были, вероятно, лучшими в его жизни. По его словам, он многим обязан Советскому Союзу и людям, давшим ему не только знания, но и внесшим лепту в формирование его как человека и профессионала. Он искренне готов помочь тов. Норду, которого знает длительное время, и сделает все возможное, чтобы на завершающем этапе пребывания в стране последний смог получить то, что будет способствовать его успешному продвижению на родине.

В процессе проведения второй встречи поведение «Лекаря» оставалось прежним, настораживающих моментов не выявлено.

В частности, в ходе контакта объект вручил тов. Норду несколько материалов, подготовленных министерством по теме его диссертации, сказав, что дополнительную информацию он постарается предоставить к следующей встрече. Тов. Норд поблагодарил и высказал просьбу, по возможности, осветить еще ряд тем и передал перечень интересующих вопросов. В их числе на отдельном листе были сформулированы темы, указанные в Вашем информационном задании от 04.02.1983. Ознакомившись с вопросами, объект внимательно изучил текст, напечатанный на отдельном листе, и вернул его, утвердительно кивнув в знак того, что постарается помочь к следующей встрече. Одновременно вслух произнес, что, к сожалению, указанная тематика выходит за рамки компетенции его учреждения.

При третьей встрече «Лекарь» в числе материалов, подготовленных министерством, передал развернутые ответы на интересующие нас вопросы. Достоверность полученных сведений подтверждена данными независимых источников.

В целом работа с «Лекарем» продвигается в нужном для нас направлении. Поведение объекта естественное.

Вместе с тем настораживает определенная легкость, с которой «Лекарь» пошел на развитие отношений и предоставление данных, отсутствующих в открытом доступе.

В этой связи нами планируется проведение дополнительных проверочных мероприятий в отношении объекта изучения, в том числе с использованием возможностей привлеченных лиц из числа советских специалистов (план мероприятий направляется отдельно).

Тов. Норд

Работу с «Лекарем» – на контроль,

есть перспектива.

Мишин

12.03.83

Испытание

При выезде со двора Сергей остановился и включил правый поворотник.

Как всегда по утрам, плотно шли легковые и грузовые машины, тренькали звонки велосипедов, сновали моторикши, интенсивно работал свистком местный гаишник. С противоположной стороны улицы, от бордюра, наперерез движению, неожиданно рванул на мотороллере человек в синем мотоциклетном шлеме и стал лихорадочно перестраиваться в левый ряд, пытаясь развернуться.

«Ненормальный какой-то…» – подумал Нестеров, и, едва наметился небольшой разрыв в движении, аккуратно направил машину вперед направо, чтобы влиться в общий поток. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, заметил, как стоявшая до этого грязно-белая «тойота» рванула вперед, устроив небольшой завал из трёх велосипедистов.

Сергей спокойно шел на своем джипе по центральной улице, и, казалось, все было, как обычно. Но что-то бередило душу, не давало покоя. Как неглубокая заноза: вроде, и не болит, не особенно чувствуешь, а заденешь случайно…

Он открутил события назад и понял, что его напрягло.

Практически рядом с домом, на перекрестке, по утрам всегда стоит полицейский-регулировщик. Этот рьяный служака видит все, даже что за его спиной происходит. Нарушителей на куски рвет – с криком, шумом и гамом. А сейчас прямо у него на глазах творилось черт знает что, но он как воды в рот набрал. Что-то похожее уже было… Нестеров нырнул в омут своей памяти, и перед глазами замелькали картинки, как мчались они за взрывником во Внуково, наплевав на правила дорожного движения, а гаишники разве что честь не отдавали. Вот и здесь, похоже, то же самое. Спецслужбы – они везде спецслужбы.

Сергей глубоко вздохнул. От утренней сонливости не осталось и следа, голова заработала четко и ясно. «Тойота» шла за ним через две машины. Но это ни о чем не говорило – с магистрали свернуть было некуда, ни одного перекрестка еще не проехали. Вычислить «свой» мотороллер среди десятков таких же на прямой трассе – просто нереально. Значит, чтобы понять: работает за ним контрразведка или нет, – нужен незаметный, неброский, надежный фортель. И сделать его надо осторожно, без резких движений.

Он перебирал возможные варианты, но ничего подходящего в голову не приходило. Хотя…

«Есть!» – обрадовался Нестеров. Он вспомнил, как в самом начале командировки, когда, не щадя живота своего, утюжил город в поисках мест, подходящих для проведения операций, нашел любопытный и с виду ничем не примечательный перекресток, который сейчас как раз пригодится.

«Только бы ничего не изменилось», – заклинал Сергей, но времени на размышления и колебания не оставалось, и он стал работать по сценарию, написанному почти четыре года назад.

Не доезжая до пересечения улиц метров пять, в один маневр, не подавая сигналов поворота, Нестеров прижался к бордюру, остановился и вышел из машины. Чтобы не попасть под колеса легковушек и грузовиков, как любой другой на его месте, посмотрел налево, и увидел, как торопливо, придавливая нерасторопный двухколесный транспорт, к обочине подбирается «тойота».

Не торопясь, Сергей перешел дорогу и открыл стеклянную дверь в кафе-кондитерскую, любимое заведение местной знати и дипкорпуса. Купив там два больших пакета сладостей всех сортов, направился обратно. Дойдя до середины улицы, повернул голову в сторону встречного движения и еще раз спокойно рассмотрел развернувшуюся перед ним картину: «тойоту» у тротуара с тремя пассажирами в кабине и мотороллер, который не увидел сразу. Недалеко в тени дерева на корточках сидел водитель, рядом в коротко подстриженной траве валялся синий мотоциклетный шлем.

Нестеров, подойдя к джипу, устроил пакеты на заднем сидении, захлопнул дверцу и деловой походкой направился к перекрестку, обозначенному невысоким, метра полтора, забором, густо поросшим кустарником. Завернул за угол, где сразу за поворотом уличная торговка продавала цветы, и, присел на корточки, разглядывая ее товар. Завел с продавщицей разговор, прицениваясь к празднично оформленным букетам, а сам замер, гадая, сработает или нет.

Не прошло и минуты, как из-за угла, чуть не упав на повороте, вылетел уже известный ему мотороллер. Водитель в синем шлеме притормозил, остановился, нервно повертел головой, высматривая что-то или кого-то; не найдя, вслух произнес несколько слов и медленно поехал дальше, вглядываясь в идущих по тротуару людей.

И тут же, вслед за ним, будто черт из табакерки, из-за угла с выпученными глазами выскочил человечек. Столкнувшись нос к носу с вставшим во весь рост Сергеем, видимо, от неожиданности, легонько вскрикнул, испуганно отпрянул, бросился прочь и исчез так же быстро, как и появился.

Последние сомнения Нестерова испарились, как лужица воды под здешним солнцем. Быстро и без остатка – впервые за все годы командировки его взяли под наблюдение утром, практически от дома.

«Непонятно, конечно, – размышлял он. – Но, судя по всему, бригада небольшая и ведут неплотно… Может, какой-то дежурный вариант? Ничего, разберемся потихоньку. Главное – не суетиться».

Вернувшись к своему джипу с большим букетом ярких цветов, он сел за руль и начал движение. Вместе с «тойотой» на хвосте благополучно миновал перекресток и въехал в правительственный квартал, где к ним присоединился вновь появившийся мотороллер. Проехав немного, Сергей заметил, что на внешних постах у министерств и других правительственных учреждений вместе с полицейскими стоят солдаты из армейских частей, вооруженные автоматами и винтовками с примкнутыми штыками. Такого на его памяти еще не было. Похоже, в городе ввели военное положение.

Нестеров начал строить предположения, что бы все это могло значить: наблюдение, выставленное за ним ни свет, ни заря, военные с оружием – и вдруг увидел «Грэга», стоявшего впереди, на трамвайной остановке, чуть в стороне от основной массы людей. Через левое плечо перекинута сумка цвета хаки, на голове – шляпа, которую, заметив машину Сергея и его самого за рулем, «Грэг» снял и держал в левой руке. Это был вызов на экстренную встречу. Место, атрибутику и временной период они оговорили с самого начала и за четыре года не раз повторяли условия, так что ошибиться было невозможно.

Нестеров опустил наполовину стекло правой передней двери в знак того, что вызов на встречу принял, и, не снижая скорости, проехал мимо стоявшего с безразличным видом агента.

Оказавшись в торгпредстве, Сергей первым делом зашел в приемную и подарил верной помощнице руководителя Наталье Сергеевне шикарный букет, наговорив при этом кучу комплиментов и сдобрив их купленными конфетками, печеньками и шоколадками. Забрав почту, отправился по кабинетам: новостями обменяться, а заодно обстановку прощупать. Пообщавшись, выяснил, что ситуация в городе напряженная. По словам торгпредских, живших в разных районах, на площадях и главных магистралях выставлены дополнительные посты полиции, а кое-где видели и смешанные патрули из полицейских и солдат, проверявших у прохожих документы. При этом никаких сообщений ни по радио, ни по телевидению, ни в газетах не было.

Сергей выборочно беседовал с людьми, пытаясь нарисовать общую картину по городу, но, что бы ни делал и с кем бы ни говорил, в голове все время, как набат, било: «Грэг!», «Грэг!», «Грэг!»

До очередной встречи оставалось четыре дня, всего четыре дня. Тогда что же случилось или должно произойти в ближайшее время, если он, осторожный, просчитывающий на несколько шагов свои действия, запросил экстренную связь? Разве не видит, что творится на улицах? Ничего подобного! «Грэг» прекрасно все понимает и тем не менее, несмотря ни на что, идет на колоссальный риск. Почему?

Сидя в кабинете за рабочим столом и перебирая внешторговские письма, создавая для окружающих иллюзию своей занятости, Сергей анализировал события, произошедшие этим утром, и выстраивал оптимальную линию поведения: «В резидентуре наверняка знают, что происходит в городе: Иван каждое утро ездит на рынок и просматривает основные районы. Так что он, Нестеров, в общую картину может добавить лишь незначительные детали. Другое дело «Грэг» и наблюдение, которое выставили с утра. Это крайне важно… И что? Лететь ястребком к шефу? Но если сейчас сорваться и рвануть в посольство, братья-контрразведчики, как пить дать, разволнуются. Подумают, что расшифровались, подмогу запросят или вообще сменятся – и придет новая бригада в усиленном варианте. А оно нам надо? С этими, можно сказать, сроднился, почти всех в лицо знаю, а других еще поискать придется… Опять же вечером на встречу с «Грэгом» выходить – если, конечно, шеф добро даст. – И Сергей принял решение, которое казалось ему единственно правильным. – Нет лучше пусть свои, родные будут. А то нагонят машин, людей, мотоциклистов, велосипедистов несметно, тогда не то, что песню спеть, крякнуть не дадут. К шефу можно и попозже, ничего не случится».

Он пробыл в торгпредстве до обеда. Потом вышел и на пути к машине почувствовал, как волной поднимаются в нем тревога и беспокойство, а внутренний, никогда не обманывавший голос стал нашептывать: «Готовься, Нестеров. Это еще цветочки, ягодки впереди».

На самом деле, оснований для беспокойства хватало.

Сергей был уверен, что выходить на встречу с «Грэгом» надо обязательно, и тени сомнений не было по этому поводу. А вот какое решение примет резидент, приехавший на замену Шибанову месяц назад, – вопрос. Ни людей, ни ситуации он не знает, опыта работы в регионе нет, особенности местной оперативной обстановки и агентуры ему известны лишь по бумагам. Да и по характеру человек, кажется, сложный. Хмурый какой-то: щеки надует, брови сведет, пузо вперед и ходит, как бирюк озабоченный.

Так что все непредсказуемо.

С тяжелым сердцем, успокаивая себя, что начальство, как и родителей, не выбирают, Сергей стукнул в дверь и, не дождавшись ответа, перешагнул порог кабинета. Тут же его встретил резкий, с металлом, неприветливый голос шефа:

– А, Нестеров… Что застрял на пороге? Проходи, присаживайся.

– Спасибо, Станислав Михайлович. День добрый.

– Это мы еще посмотрим, добрый он или нет. Раз явился прямо перед обедом, значит достало тебя что-то, и оно вряд ли хорошее. – Шеф смотрел на Нестерова исподлобья, положив кулаки на стол. – Что молчишь? Ты же не молчать ко мне пришел? Давай выкладывай, зачем пожаловал.

Сергей, наблюдая за резидентом, невольно подумал, что атмосфера этого кабинета явно претерпела изменения. Улетели без остатка доброжелательность и непринужденность, которые излучал Шибанов, и поселились раздражительность и нервозность.

– Станислав Михайлович, сегодня утром при выезде из дома меня взяли под наблюдение…

– Стоп, стоп, стоп. Ты ничего не перепутал? Может, показалось?

– Да нет. Проверился по пути в торгпредство, все подтвердилось. Бригада из пяти-шести человек, легковая машина и мотороллер. Вели от дома до торгпредства. Бросили только перед посольством. Думаю, базируются поблизости и ждут сигнала со стационарного поста о моем выезде.

Резидент, выпрямившись на стуле и скрестив на груди крепкие, толстые волосатые руки, стал похож на Муссолини: гладко бритый череп, прямая спина, подбородок вскинут и выдвинут вперед, нижняя губа поджата.

«В глухую защиту ушел начальник, – отметил Сергей. – Конечно, кому охота аппетит перед обедом портить? Но он еще самого главного не знает. А как услышит, мозги включит и про обед свой забудет».

– Станислав Михайлович, вы, конечно, в курсе того, что происходит в городе?

– Да. А что здесь такого? Посла известили, что это превентивные меры, направленные на поддержание порядка в период предвыборной кампании в парламент. Может, и наблюдение за тобой поэтому…

– Может и так, хотя раньше войска в подобных мероприятиях не участвовали. Да и я не террорист и не оппозиционер, чтобы предвыборную кампанию срывать… – Нестеров не стал дальше растекаться по древу и перешел к главному. – Однако есть более важная информация. Этим утром на визуальный контакт вышел «Грэг».

Глаза резидента чуть расширились, но позы он не изменил.

– Я, – продолжал Сергей, – шел под наружкой в торгпредство, а он стоял в обусловленном месте со всеми опознавательными признаками. Это означает, что «Грэг» вызывает меня на встречу сегодня в двадцать тридцать. Это будет вот здесь.

Нестеров, встав, повернулся к карте города, висевшей у него за спиной, и обозначил район.

– Но ты же под наблюдением! – взвился резидент. – Сам только что сказал. И потом, обстановка в городе напряженная, а чем это вызвано – мы по-настоящему не знаем. Так какая, к чертовой матери, может быть встреча?! Как ты собираешься ее проводить? С пальбой и погонями, что ли? Ну, уж нет, это вам не кино про шпионов, мы здесь не в бирюльки играем! – В голосе слышались растерянность, и он тут же с надеждой спросил: – Запасной вариант есть?

Нестеров кивнул, подтверждая.

– Вот по нему и пойдешь.

Руки Станислава Михайловича уже лежали на столе, и от образа дуче остался только лысый череп.

«Да, мужик, трудно будет с тобой, – думал Сергей. – Уж очень ты разумный да осторожный, все хочешь по правилам делать. А в нашей буче, боевой, кипучей, так не бывает… Но ничего, дорогой. Как говорил незабвенный Михалыч, никуда ты с нашей подводной лодки не денешься».

– Запасной вариант есть – через два дня. У нас и плановая встреча должна быть через четверо суток. Кстати, замена моя не задерживается? Нам на встречу с «Грэгом» вместе выходить.

Нестеров, решив наплевать на условности, включил дар убеждения на полную катушку.

– Понимаете, Станислав Михайлович, я работаю с человеком почти четыре года и за все время – это первый экстренный вызов, хотя и раньше ситуации были далеко не простые. «Грэг» опытный, грамотный агент. Он видит, что происходит, и, наверняка, знает об этом больше, чем мы с вами. Но тем не менее, несмотря на все обстоятельства, а может быть, именно поэтому, просит о встрече. Я хорошо его знаю, не будет он по пустякам тревогу бить и рисковать зря не будет. Поверьте, случилось или в самое ближайшее время случится что-то действительно неординарное! Догадки и предположения можем строить, какие угодно, все равно не угадаем. Я уверен: надо выходить на встречу, и там все прояснится. Меры предосторожности отработаем повышенные.