Рената Адельшина
Могло бы быть и лучше
– А если, например, я помолвлена. Что тогда?
Принц не понимал к чему ведёт собеседница, но был не против рассказать о традициях.
– Тогда ты должна надеть что-то скромное. То, что одобрит твой будущий муж.
Виктория наконец повернулась к принцу.
– А если я принесла клятву богам в день Чистого Единения, то это считается весомой причиной не одеваться как наложница из гарема? – на её лице читалась не просто злость, в нём было что-то неуловимо тоскливое. – Я не хочу показывать всем своё тело. – голос предательски задрожал и Виктория снова отвернулась.
Аартус осторожно подошёл сзади и легонько дотронулся до хрупкого плеча.
– Клятва в день Чистого Единения, это клятва в верности перед богами. Её нарушение куда серьёзнее, чем брачные законы смертных. – тихо произнёс принц.
Виктория медлила, пытаясь успокоить дрожь. Ей становилось плохо от самой мысли, что они с Аустом так никогда и не узнают, что же решили боги на их счёт.
– Тогда я не хочу навлечь на себя божий гнев…
Рука принца застыла после услышанного. Всего одной фразой Виктория сказала куда больше, чем могла себе представить.
– Хорошо. Я попрошу принести другую одежду.
Тон Аартуса был спокоен, но в нём чувствовалась некая обида. Виктория осознала, что на самом деле только что произошло, но было поздно. Она ударила себя по лбу и выругалась. Хотя, с другой стороны, ей стало чуть легче, что теперь она не даёт такому хорошему человеку, как принц, пустые надежды. Не стоит поступать с другими так, как поступили с тобой, особенно, если это касается чего-то неприятного. Она, конечно, подозревала, что Аартус был к ней неравнодушен, поэтому на душе стало гадко.
Когда принц вернулся с новой, более закрытой, одеждой, то сразу же хотел уйти, но Виктория остановила его, встав перед дверью.
– Давай поговорим. – она уже не была так зла, однако, у принца не было никакого желания вести беседы.
– У меня нет на это времени.
Было очень заметно, что мужчина увиливает и просто не хочет разочароваться ещё раз.
– Аартус… – Виктория редко звала принца по имени из-за чего тот инстинктивно напрягся. – …пожалуйста.
Аартус нехотя сел на край кровати, ожидая, чего же такого важного нужно сказать той, кто всё это время водила его за нос.
Виктория опустился рядом. Она нервно кусала нижнюю губу и когда говорила, то звучала довольно растерянно.
– Я знаю, что клятва заключена в обручальном браслете, который возлюбленные надевают друг другу в день праздника. В моем случае всё вышло очень…очень сложно. Мы принесли клятвы, но тот человек сказал, что мы не можем быть вместе. Это произошло перед тем как я упала в магму. Я не успела снять браслет… – её голос становился всё тише и тише. – …в отличие от него, клятва богам теперь со мной на всю жизнь.
Она подняла ногу и задрала штанину, показывая золотые следы на щиколотке, оставленные после того, как металл браслета впитался в кожу.
– Больно? – неожиданно спросил принц.
Виктория покачала головой.
– Совсем нет. – тоскливо ответила она и опустила штанину на место. – Нужно было снять его сразу…
Аартус слегка приобнял её и коснулся губами волос.
– Ты даже представить себе не можешь как мне тебя сейчас жаль.
Виктория тихо всхлипнула.
– Мне тоже…очень…
Мало того, что Ауст оставил её с разбитым сердцем, так ещё и судьба навсегда лишила шанса найти того, кто соберёт осколки воедино.
Обручальные браслеты, надетые в день Чистого Единения, действительно являлись показателем наличия клятвы богам. Если боги одобряли брак, то браслет становился частью тела, превращаясь в магическую печать. А вот если боги не отвечали или, например, пара так и не выполнила все условия, то браслет можно было снять. Это означало отказ от клятвы.
Виктория же вообще не имела возможности от неё отказаться…никогда…
Глава 25. Беседа
На праздник Виктория пришла в сопровождении младшего принца. После раскрытия всех карт, их отношения стали более доверительными. Аартус больше не позволял себе флирта, лишних прикосновений или намёков на какую-то другую симпатию, кроме дружеской. Он, прежде всего, по-настоящему сочувствовал Виктории, потому что знал о тонкостях традиций достаточно, чтобы не делать ещё больнее.
Принц пообещал сам себе, что не даст в обиду того, кто слишком хрупок как снаружи, так и внутри. Разве не это часть дружбы, когда люди помогают друг другу не свалиться в пропасть самых мрачных эмоций.
Виктория была тем, кто пожертвовал собственной жизнью, чтобы спасти континент, который для Аартуса являлся домом. Человеком, пережившим нечеловеческую боль, чтобы начать жизнь заново. Человеком, который, по мнению принца, был достоин лучшего.
Мужчина заботливо поправил вуаль на лице Виктории, когда та немного задралась у щеки.
Виктория не надела тот вычурный костюм. Вместо него слуги принесли ей кафтан персикового цвета до середины бедра и облегающие брюки с золотыми вставками по бокам, а на ногах красовались того же цвета тапочки на низком каблуке. По длине брюки едва прикрывали след от брачного браслета.
Каждый раз, когда Аартус смотрел на него, его сердце начинало болеть за девушку, идущую с ним под руку.
Наследный принц, заметив брата, усмехнулся и подошёл его поприветствовать.
– Прекрасный вечер, не правда ли? – Ильрам улыбался как удав, заприметивший свою жертву.
Виктория аж съёжилась под его голодным взглядом. Наследник производил крайне неприятное первое впечатление.
– Не могу не согласиться. Боги подарили нам хорошую погоду, а это, без сомнений, радует. – Аартус держался очень вежливо, хоть и знал зачем к нему подошёл брат.
– Познакомишь нас? Весь дворец только и говорит о твоей новой наложнице. – Ильрам чуть-ли не облизывался, пока следил как глаза Виктории мечутся из стороны в сторону.
– Наложнице? – Аартус состроил самую непонимающую гримасу из всех на которые был способен. – Брат, думается мне, что тебе стоит меньше верить сплетням. Виктория Вегнер дочь нашего глубоко уважаемого партнёра и моя гостья, а не наложница.
Ильрам поперхнулся вином от неловкости. Младший принц только что недвусмысленно назвал его сплетником. Ему было нечего сказать, кроме как принести извинения и удалиться.
– О боги, почему мне так стыдно за него? – прошептала Виктория.
– И не говори. Я порой удивляюсь, что именно он будет править после отца.
Аартус вёл их к центру двора, где собрались самые важные гости, включая Его Величество и заветную делегацию пограничного региона.
Их представители выделялись из толпы алыми нарядами, выполненными в стиле обмундирования Алых Воронов, которые когда-то некоторым уже доводилось видеть в Пхайте. Атмосфера вокруг них царила непонятная. Они вели себя очень сдержанно и вежливо, хотя не чурались иногда от души посмеяться.
Виктория насчитала семь мужчин разного телосложения и внешности и не останавливалась, пока не увидела знакомый силуэт рядом с фонтаном. Он стоял к Виктории спиной, но этого более чем хватило, чтобы вызвать воспоминания об их первой встрече в борделе.
Девушку передернуло от тех ощущений, что не осталось незамеченным Аартусом.
– Всё хорошо?
Виктория нервно сглотнула и посмотрела принцу в глаза.
– Всё нормально. Я справлюсь. Отвлеки остальных.
Улыбка принца придавала смелости, заставляя Викторию набрать в лёгкие побольше воздуха. Она шагнула навстречу одному из самых опасных людей, которых когда-либо знала.
Мелиар от скуки накручивал прядь тёмных волос на палец и попутно осушал бокал с вином. Он слегка удивился, когда к нему подошла какая-то особа, которая ростом была ему чуть ниже подбородка. В целом, девушка казалась очень привлекательной, но вокруг будто витала странная аура чего-то недосягаемого. Мелиар застыл как вкопанный, стоило ему обратить внимание на золото глаз незнакомки. Ради такой красоты было бы совсем не жалко начать пару войн.
– Господин Мелиар… – даже голос девушки казался главе Воронов очень мелодичным и приятным. Ему было не так важно, что именно им будет сказано, главное пусть не замолкает. – …наверное вы меня не узнали, но мы встречались с вами не так давно.
– Правда? Думаю я бы запомнил встречу с вами. – Мелиар неосознанно понизил тон, из-за чего смочил горло большим глотком вина.
Девушка усмехнулась, что в глазах мужчины выглядело очень мило.
– Вы не так поняли, господин Мелиар. – она говорила тише, будто намекая Мелиару наклониться ближе, что тот и сделал.
От волос прекрасной незнакомки исходил знакомый запах пряностей. Но Мелиар не смог вспомнить, где мог чувствовать его раньше. Зрачки глаз напротив немного сузились и у Мелиара перехватило дыхание от осознания, что перед ним стоит не совсем человек.
– В прошлый раз я была одним из тех, кто помог вам оказаться здесь. И, к сожалению, мне очень нужна ваша помощь, чтобы найти нашего общего знакомого.
Мелиар дернулся в сторону. К ним подошёл император, его жена и младший принц. Аартус виновато опустил плечи, показывая Виктории, что не смог отвлечь отца надолго.
Рунхар слишком сильно хотел посмотреть на тайную гостью дворца, да и от знакомства с новыми соседями отказываться был не намерен. Он обменялся с Мелиаром парой любезностей об организации вечера и деловито поднял бровь, глянув на девушку за плечом мужчины в алом.
– А вы, должно быть, та самая прекрасная незнакомка о которой я слышал так много новостей последние дни. – Рунхар расплылся в улыбке, а Виктории стало крайне неловко от обилия к ней внимания.
– Приветствую, Ваше Величество. – тихо произнесла она, стараясь не смотреть императору в глаза.
Император незаметно толкнул Аартуса локтем. Младший принц, отлично скрывая раздражение, вздохнул и мысленно дал себе подзатыльник.
Конечно же все захотели узнать Викторию поближе, он бы не смог скрывать её от мира вечно, наивно полагая, что красота потомка драконов предназначена только ему одному.
– Отец, матушка, хотел бы познакомить вас с Викторией Вегнеров. – затем принц обратился к Виктории. – Виктория, это Его Величество Рунхар Аманари и его супруга Нарашти.
– Вегнер? Ох, кажется я знаю, как минимум, одного человека с такой фамилией. – заметил Император.
Мелиар же промолчал, но после слов принца залпом осушил свой бокал. Атмосфера рядом с ним изменилась, словно он неожиданно увидел призрака.
– Действительно, очень примечательная фамилия. – Мелиар взял ещё бокал у слуги, проходящего мимо и следом осушил и его.
– Скорее всего вы знакомы с моим отцом, Ваше Величество. Винсент Вегнер, он занимается металлами на Севере…
– Да да, я вспомнил Винсента… – император потёр подбородок и внимательнее присмотрелся к девушке. – Вас зовут Виктория, но…
Было видно как в его голове заработали шестерёнки.
– Мой отец упоминал о моем непростом недуге, как я понимаю. – догадалась Виктория. – Я приехала на Юг как раз по этой причине, ваш сын очень помог, когда помощь была необходима мне больше всего. Я очень благодарна ему за это.
– Теперь вам легче? – отозвалась Нарашти с еле уловимой грустью в голосе.
– Намного.
Виктория не лукавила. Аартус действительно предпринял все меры, чтобы обезопасить её от неприятностей и не жалел никакие средства на лечение, пока та спала.
– О боги, Аартус, ты ведь мог сказать мне сразу, что твоя гостья дочь нашего важного торгового партнёра. – осуждающе проговорил Император. – Я же правда подумал, что ты уже решил остепениться и привёл в дом невесту.
– Отец, пожалуйста… – уши Аартуса порозовели, что вызвало у Виктории смешок.
Они ещё немного побеседовали про дела на разные темы, включая расширение бизнеса отца Виктории и важности торговых отношений между континентами. Из-за чего Югу и приграничному региону необходимо прийти к согласию в данном вопросе как можно скорее. Аартус высказал своё полное согласие, сообщая, что они непременно обсудят все важные моменты.
Рунхар с женой пошли приветствовать других важных гостей, а бледный как мел Мелиар всё никак не мог прийти в себя.
– Вы хорошо себя чувствуете, господин Мелиар? – обеспокоенно спросил принц, забрав пустой бокал из его рук.
– Нет. – ответил глава Воронов. – Сейчас я чувствую себя просто отвратительно.
– Давайте я отведу вас в комнату, где вы сможете отдохнуть.
– Было бы неплохо…
Они втроем отправились к закрытому залу, недалеко от основного двора и террасы. До туда почти не доносились голоса и музыка, поэтому шаги раздавались с небольшим эхом. Зал пустовал и Мелиар опустился на ближайшую тахту. Виктория села на кресло по соседству, а Аартус остался стоять, время от времени глядя на огни праздника.
Мелиар ссутулился и сцепил руки в замок.
– Простите, но я должен спросить ещё раз. – неожиданно проговорил он. – Ты действительно та самая Виктория Вегнер?
Виктория приметила в поведении главы Воронов сильное волнение, а также мелкую дрожь в теле.
– Впервые мы встретились с вами в борделе, когда я и другие маги искали проводника к южным землям. – уверенно ответила девушка. – Тогда вы ещё не правили пограничным регионом.
Мелиар нервно стучал ногой по полу.
– Ты та девчонка с чешуей, да?
Виктория ничего не ответила, но Мелиар и так всё понял.
– Твою же мать. – он резко встал и запустил пятерню в волосы.
Аартус и Виктория следили как глава Воронов ходил из стороны в сторону, бормоча себе что-то под нос.
– Господин Мелиар? – принц обеспокоенно подошёл ближе и остановил гостя. – Что с вами?
– Что со мной? – жёстко спросил брюнет. – Я просто в шоке от того, что человек, из-за которого у моего единственного брата съехала крыша, на самом деле жив!
Аартус успел поставить завесу, чтобы крик Мелиара не услышали за пределами зала.
– О чём вы говорите? – Виктория инстинктивно сжалась от громкого и грубого звука.
Мелиар вёл себя очень странно. Он, на всеобщее удивление, пересёк разделяющее их с Викторией расстояние и опустился перед ней на колени.
– Ты хоть представляешь, что с ним сделала? – В глазах Мелиара читалось безумие и тоска. – Я не знаю каких богов мне благодарить, что на самом деле ты не мертва, Виктория. Так что, пожалуйста…
Его слова звучали как искренняя мольба. Виктория ошеломлённо отодвинулась. Её пугало странное поведение со стороны мужчины.
Аартус помог Мелиару сесть обратно на тахту. Он продолжал повторять «пожалуйста», как будто был в бреду.
– Что он сделал? – шёпотом задал вопрос принц.
Мелиар замолк и поднял взгляд на Аартуса.
– Учения Ланмории, Ваше Высочество…
В зале повисла гробовая тишина. Аартус не снимал завесу, поэтому звуки снаружи тоже не доходили до них. Тишина словно медленно начинала звенеть, и Виктория еле вздохнула. В груди ощущалась тяжесть, от которой дышать приходилось медленно и неглубоко.
Конечно, мир магии был очень многогранен в обилии чар, заклинаний, талисманов и направлений. И всё же существовали разные пути, учения и взгляды на магию. В традиционном понимании, магия должна развиваться вместе с телом и духом. Любовь магов к знаниям, к слову, также являлась частью развития, ведь позволяла, прежде всего, лучше осознавать сложность создания магических конструкций.
Коллегии континентов обучали своих адептов по одному и тому же принципу, отвергая все остальные. Они предлагали усилить ядро постоянными тренировками, в результате которых у некоторых происходило переформирование. Ядро становилось более приспособленным к созданию сложных магических последовательностей, что делало и самого мага сильнее. Безусловно, в таких тренировках существовали свои риски, но они были минимальны, по сравнению с поглощением энергии Нави или…учениями Ланмории.
Учение Ланмории предполагало иной путь в усилении магического ядра, который коллегии считали неприемлемым. И на то у них существовали свои причины. Одно дело, когда ты ломаешь себя из раз в раз, становясь лучше, сильнее и подготовленнее. И совсем другое, когда ради силы ты поглощаешь ядро другого.
Хоть такие истории встречались не часто, но о них знали даже жители самых отдалённых поселений континентов. Наиболее распространено учение Ланмории было на Востоке. Некоторые местные заклинатели, игнорируя запрет коллегии, следовали учению, несмотря на порицания со стороны общества.
С годами таких заклинателей становилось всё меньше, но найти какого-нибудь старика, который мог бы рассказать о своём опыте или опыте близких знакомых, относительно учения, не составляло труда. Поэтому Виктория не хотела верить, что Ауст опустился до настолько ужасного метода, чтобы иметь равные шансы в борьбе со связующими.
Он еле выстоял, когда Наяна использовала наиболее мощные заклинания. И это при том, что его ядро и без того было очень сильным. Неужели мнимая смерть Виктории и адептов надломило в нём что-то, что всё это время сдерживало пойти против норм общества.
– Он всё говорил, что виноват в твоей смерти. Что он всегда был слишком слаб, чтобы защитить тебя. – продолжал тихо говорить Мелиар. – Сказал, что заставит поплатиться всех, кто когда-либо причинял тебе боль и начнёт с магов, которые решили открыть врата. Если бы не они, то ты бы не оказалась на чёртовой горе…
Виктория сглотнула ком и никак не могла справиться с подступившей дрожью.
– На горе была не только я… – она сама не верила, что пыталась оправдаться.
– Скажи это Аусту, может быть тогда он неожиданно придет в себя. – Мелиар раздраженно сжал ладони в кулак. – Когда я его увидел, чёрт, да даже идиот бы заметил, что великий магистр Северной Империи тронулся умом.
– Не стоит нагнетать обстановку, господин Мелиар. Виктории тоже пришлось несладко после событий на Мардук. – Аартус единственный, кому на самом деле удавалось сохранять ясность ума. – После пробуждения она сразу попросила меня помочь ей добраться до пограничного региона, чтобы встретиться с вами. Поэтому давайте успокоимся, потому что на кону стоит судьба всех Пяти Континентов, а не только судьба вашего брата.
Мелиар задышал носом. Это помогало ему привести мысли в порядок, пока в сердце бушевали негодование и гнев.
– Для начала нам нужно понять, где искать Ауста Тариса, чтобы уберечь его от последствий учения Ланмории. Думаю мне не стоит объяснять насколько опасным может быть поглощение чужого магического ядра.
– Вы правы, Ваше Высочество. Я пытался убедить Ауста как следует всё взвесить, но он никогда не слушал меня, если речь шла о магии. – Мелиар более или менее успокоился. – Я останавливал его, придумывая самые разные причины, но он остался непреклонен.
– С ним был Генри и Кейра, где они? – Виктория боялась снова вызвать у главы Воронов приступ ярости, поэтому говорила с некой долей осторожности.
– Блондинчик свалил на Север, как только увидел, что с магистром всё плохо, мол, хотел сообщить семьям погибших магов о смерти их чад. Но я то не идиот, он просто не хотел быть свидетелем того, как некогда великий человек спускается на самое дно. – Мелиар выдержал недолгую паузу, дабы лучше угомонить нервозность. – А вторая сейчас в Пхайте. Я разрешил ей остаться во дворце, когда Ауст запретил кому-либо следовать за ним.
Виктории слегка полегчало после услышанного.
– Я узнал о Ланмории именно от неё. Кейра, да? – получив одобрительный кивок, Мелиар продолжил. – Так вот, когда Кейра мне обо всем рассказала, то я не поверил сначала, подумал, она тоже того… Мне и так хватало брата, постоянно повторяющего «Виктория то… Виктория сё…», а здесь ещё и это. А потом всё подтвердил сам Ауст…
– Выходит, после Мардук магистр Тарис не нашёл другого способа противостоять энергии Нави, кроме как пойти по учению Ланмории. – заключил младший принц.
– Говорю же, он как с цепи сорвался. В нём, конечно, всегда была жилка психопата, но он её отлично прятал и не давал вырваться. Для него репутация всегда стояла на первом месте. Он семью был готов продать только, чтобы получить признание от народа, магов и императора. А что теперь? А теперь он нахрен свихнулся только из-за смерти какой-то девчонки!
– Я готова поговорить с ним. – уверяла его Виктория. – Я правда не знаю что такого сделала…
Она закусила нижнюю губу, чтобы хоть как-то заставить себя не зарыдать от несправедливости. Почему она виновата, если это магистр первым заключил с ней глупый договор?
И всё-таки, если бы не открытие врат на Тайном холме, то и договора бы не существовало…
В ненависти Ауста, даже в столь ужасной ситуации, проглядывалась логика. Ибо врата на Севере, фактически, и привели Викторию к горе.
– Дело лишь в том, что твоя смерть лишила его рассудка. – Мелиар глубоко вздохнул. – Так что, будь так добра, приведи его в чувство, пока не стало ещё хуже.