Полина Груздева
Чудачка
− Куда она могла деться? – встревоженно спрашивала у детей и мужа Екатерина, как будто они могли знать. – У нее деньги только на продукты. Куда она могла запропаститься?
− Я спрошу у ее подруг, − предложила помощь в поисках сестры Людка. – Девчонки, думаю, расскажут, если что знают.
− Милицию пока привлекать не будем, − твердо заявил Николай. – Подождем, может, в скором времени эта выдра объявится.
− Отец, думай, что говоришь, − видя нахмуренные брови мужа, недовольно сказала Екатерина. – Это твоя дочь.
− Вся ваша порода одним миром мазана, − непримиримо продолжил Николай. – Добегалась по гулькам и танцулькам, повертела хвостом. – И обратился непосредственно к жене: − А ты где была? Куда смотрела? Ты хоть знаешь, чем твои девки занимаются, когда бегают на улицу?
− А ты хоть знаешь, по сколько им лет? – парировала Екатерина. – Людке двадцатый пошел, Вальке – восемнадцатый. До старости пасти их будем?
− Да, повырастали, а ума-то, видно, не нажили, − огорченно вздохнул отец.
− Ничего, будем ждать, − сказала мать. – А ты, Людка, поспрашивай девок. Кто-нибудь из них все равно что-нибудь знает.
И семья стала ждать. В поселке никто ничего не знал – не было никаких разговоров. Валькины подруги сказали, что она ходила с Димкой Анисимовым, но они поссорились, не разговаривали. Через две недели пришло от Вальки письмо. Она сообщила, что уехала к подруге, потому что забеременела и побоялась об этом сказать.
Услышав о такой новости, Николай окончательно разъярился.
− Что я говорил? С…а не захочет, кобель не вскочит.
− Ну что ты кричишь? Криком поможешь? – пыталась успокоить мужа Екатерина.
− Молчи, стерва! Твое упущение! – орал на весь дом глава семьи. – И кто этот кобель, что ее обрюхатил?
− А я откуда знаю? За ноги держала? – пыталась отвести от себя обвинение расстроенная женщина.
Еще долго не могли успокоиться родители и Людка от полученного известия. Наконец решили, что изменить уже ничего нельзя, надо написать Вальке письмо, что никто ее ругать не будет, что все ее любят, и пусть она возвращается домой, чтобы спокойно выносила и родила ребенка, а семья вышлет ей на дорогу деньги, и с ребенком будет рада помочь. В ответ на родительское письмо Валька сообщила, что поживет немного у подруги, а потом приедет.
Глава 58
Все течет, все меняется – с этим мудрым изречением не поспоришь. Поселок нефтяников и газовиков тоже видоизменился. Однажды на пространстве между школой и шоссе началось строительство неизвестного объекта. Пошли слухи, что это нечто возводят кавказцы.
Действительно, вскоре жители Караулбазара уже лицезрели летний кинотеатр «Кавказ», куда в прохладные летние вечера на фильмы с большим удовольствием стали приходить даже молодые родители с детскими колясками. Ближе к «Кавказу» переместилась и танцевальная площадка. Никитина на танцы, конечно же, ходила как на работу – ассортимент развлечений был невелик.
В один из июньских дней, как обычно после окончания фильма, толпа молодежи не разошлась по домам, а сосредоточилась у танцполя. Людка в ожидании музыки оживленно перебрасываясь репликами с девчонками, бездумно водила глазами по сторонам. В ярком свете фонаря виднелись подвижные фигуры девчат и парней. Многих из них девушка знала: с кем-то работала, с кем-то была знакома по комсомольским делам, кого-то просто часто видела в поселке. Вдруг она задержала взгляд на одном молодом человеке, и лицо ее вспыхнуло: вполоборота к ней стоял Рябов Сашка.
Они не виделись около трех лет. Рябов остался все таким же коренастым, но по-городскому подтянутым и модным.
Людка в смятении. Она не сводит с него глаз, а в памяти бегут знакомые картины: вот недовольный ее появлением Сашка тарирует манометр, а здесь они весело болтают в машине по дороге на буровую, свидания на скамейке возле начальной школы, Сашка в медленно уходящем вдаль поезде и веселый голос незнакомца: «Девушка, не плачьте, он обязательно вернется!». И вот он здесь, он вернулся. И что?
Рябов тоже увидел и узнал ее. И как только заиграло танго, направился к ней. Белесые густые волосы, светлые брови, серые глаза – она не ошиблась, это Сашка!
− Здравствуй, Людмила! Можно тебя пригласить?
− Здравствуй! – ответила она и задвигалась с ним в танце, иногда взглядывая ему в лицо.
Он же открыто, даже с какой-то жадностью смотрел на нее. Модный макияж подчеркивает красоту девичьих глаз, чувствительных губ. Короткая стрижка, полная грудь при стройной фигуре. Как она похорошела! Да, это уже не глупенькая вчерашняя школьница с любопытным курносым носом, которая неожиданно ворвалась в его жизнь и навсегда осталась там светлым и чистым образом. Это молодая особа с умным взглядом человека, знающего себе цену. В ее движениях – уверенность, гибкость и женское обаяние. В ее дыхании – глубина и скрытое волнение. Как давно он не прикасался к ней, не целовал эти губы!
Последние звуки танго оборвали молчаливое узнавание Рябовым и Никитиной друг друга. Каждый направился к своей компании, но в душах и в умах парня и девушки всплыло все то, что их когда-то связывало. Воспоминания растревожили, выбили из колеи спокойствия, расслабленности и удовольствия. Они протанцевали вместе еще несколько танцев, и когда вечер подошел к концу, Сашка попросил разрешения Людку проводить. Она согласилась.
Медленным шагом двигались они к Людкиному дому.
− Расскажи, как живешь, − попросил он.
− Сейчас я освобожденный секретарь комсомольской организации ГНПУ «Каганнефтегаз». Езжу по участкам, разговариваю с ребятами. Интересуюсь, чем живут люди, какие проблемы их волнуют.
− И что ты потом с этим делаешь?
− Обговариваем все вопросы на комитете, решаем, как и чем можем помочь, рассматриваем выполнение комсомольских поручений. К столетию со дня рождения Ленина провели Ленинский зачет, концерт дали в «Геологе», организовали комсомольский субботник: покраску танцплощадки у «Геолога». Правда, еще не докрасили.
− Какая ты важная особа! А была наивной, глупой девчонкой, когда я тебя узнал.
− Никакая я не важная особа. Просто стараюсь делать порученное мне дело так, чтобы не было стыдно ни перед людьми, ни перед собой. А как ты живешь?
− Отслужил, остался в Ленинграде, работаю на заводе по специальности.
− Почему приехал?
− Соскучился по Караулбазару. Родители звали.
− Ну, и как поселок?
− Много деревьев. Те, что при мне были, вымахали.
− Да, деревья – наше спасение: пыли меньше стало.
− Вот, кинотеатр тоже. Не было его.
Они шли по темным улицам затихшего поселка, говорили и вспоминали о том, что их когда-то объединяло. Но никто ни разу не сказал о том, что их разлучило. Да и что было об этом говорить? Ворошить горькое прошлое не хотелось никому: зачем лишний раз травмировать душу? Все, что было, быльем поросло.
Дошли до бассейна.
− Ты с кем-нибудь встречаешься? Может, замуж вышла?
− Нет! Не встречаюсь и не вышла.
И тут Сашка сказал:
− Люда, можно я тебя поцелую?
От этих слов Людка вдруг почувствовала дикий страх. Он всколыхнул весь ее девичий организм, словно взорвавшийся огнем и пеплом спящий вулкан.
− Нет! – почти крикнула она и помчалась от парня прочь.
Да, именно страх гнал ее в ночной тишине в безопасное место, ее дом. И объяснить причину этого животного чувства она сначала не могла. Подумаешь, поцелуй! Ведь ничего не стоило ей самозабвенно целоваться с совершенно незнакомым симпатичным парнем в поезде по возвращении ее с Украины от тети Маруси. А тут – тот, которого, как ей казалось, она любила: ведь горько, искренне плакала, когда он уезжал в армию. Или это была не любовь, а просто увлечение? А плакала в ней девчонка, у которой отняли хорошую игрушку? Что же сейчас помешало ей получить удовольствие? От кого? От предателя? Нет! Нет! И нет! – кричало ее оскорбленное девичье самолюбие.
Больше Сашку Рябова Людка никогда не видела.
Глава 59
Кто продвигал Никитину наверх по профсоюзной и комсомольской лестнице, она не знала.
То в составе представительной группы побывала на профсоюзной конференции работников нефтехимической и газовой промышленности в столице Узбекистана, в городе Ташкенте.
То вдруг получила статус освобожденного руководителя комсомольской организации ГНПУ.
И вот теперь следующее впечатляющее событие: она как член ревизионной комиссии Бухарского обкома комсомола отправляется в двухдневную командировку с целью проверки культурно-массовой и спортивной работы в Стройуправлении №175.
Нет, она не стремилась сделать карьеру в профсоюзе и комсомоле. Но эти изменения в ее жизни нравились ей. И воспринимала она их как привлекательную новизну.
− Мам, − заговорила она вечером накануне отъезда, − я на два дня еду в Бухару.
− Что так?
− Посылают в командировку по комсомольским делам. Как ты думаешь, где можно остановиться на одну ночь?
− Думаю, у Ткаченко. Марью Прохоровну видела, ну, мою начальницу из треста?
− Это та приятная женщина, с которой вы недавно чаевничали у нас?
− Да, это она. Живет без мужа, с сыном Ванькой. Завтра, пока ты едешь, я ей позвоню. Адрес я знаю − приглашала как-то в гости.
И вот Людка снова в пути. Девушка любит дорогу: под движение транспорта хорошо думается. Отгородившись от попутчиков молчанием, глядя в окно на бегущие мимо картинки, хорошо переживать то, что тревожит или радует, обдумывать планы на будущее, сочинять стихи или решать, каким образом выполнить очередное задание.
Путь до Бухары долгий, с двумя пересадками. Мамина приятельница живет в новом микрорайоне. Где это, Людка уже знает: обо всем подробно рассказала мать. После двух междугородных автобусов нужно пересесть на городской. Но к дому, где в двухкомнатной квартире живут Ткаченко, она отправится вечером.
Сначала надо найти организацию, в которой ей предстоит провести ревизию. О! «К нам едет ревизор!» Прямо по Гоголю! Интересно, строительную организацию уже уведомили, что к ним заявятся с проверкой? А что проверять? Как проверять? Никто не объяснил. Прислали в письме поручение с указанием адреса организации и все. Что ж, очевидно нужно проверить то, чем занимается она сама как секретарь комитета комсомола.
Контору стройуправления ревизор Никитина нашла без особого труда – располагалась недалеко от центра. Войдя в одноэтажное здание «времен эмиров бухарских», девушка обнаружила, что в нем прохладно и даже пахнет сыростью. Прошла по длинному коридору, открыла дверь в приемную начальника. За канцелярским столом перед шкафом с папками сидела миловидная девушка ее лет. Дверь в кабинет главного лица была закрыта.
− Здравствуйте! – поздоровалась она с секретаршей. – Я из обкома комсомола. Мне бы увидеть секретаря комитета комсомола вашей организации.
− Звягинцева? Подождите немного, я сейчас его отыщу.
Минут пятнадцать девушка звонила по телефону, пока на пороге не появился высокий стройный парень. «Какой красивый!» − подумала Людка.
− Андрей! – кокетливо заулыбалась секретарша. – К тебе пришли.
− Здравствуйте! – обратился парень с приветствием к незнакомке. – Вы ко мне?
− Здравствуйте, Андрей! – уверенно сказала Людка, думая, что именно так должно здороваться официальное лицо. – Меня зовут Никитина Людмила. Я к вам по поручению обкома комсомола. Меня интересует состояние культурно-массовой и спортивной работы в вашем учреждении.
Звягинцев абсолютно спокойно выслушал сообщение. Синие глаза парня смотрели прямо в лицо представителя высокого органа комсомола. «Такого ничем не смутить», − подумала Людка.
− Идемте в красный уголок. Там и побеседуем, − пригласил он, и они вышли из комнаты.
Красный уголок представлял собой небольшое помещение с двумя обычными кабинетными столами светлого дерева, деревянными стульями. Стены украшали портреты Ленина, Брежнева. Еще Людка заметила два красных флага по обеим сторонам бюста вождя пролетариата, три информационных стенда, шкаф с папками и, очевидно, с политической литературой. Множество вымпелов, почетных грамот, фотографий свидетельствовали о том, что строительное управление уделяло большое внимание и тем направлениям работы, инспектировать которые она приехала.
− Людмила, что вас интересует? − спросил Звягинцев, когда он и девушка вошли в комнату.
Людка поняла, что он о ее приезде ничего не знает. Значит, не подготовился и ревизия будет настоящей, не подготовленной заранее.
− Как вы уже слышали, я должна проверить состояние культурно-массовой и спортивной работы. Буду работать у вас два дня. Сегодня просмотрю документацию, завтра соберите актив – сообщу вам результаты проверки.
− На четыре вас устроит?
− Да, вполне. Мне еще домой добираться сорок два километра, − житейски пожаловалась она, а потом сказала: − А сейчас для начала дайте мне, пожалуйста, список членов вашей организации, ведомости уплаты членских взносов, план работы, протоколы комсомольских собраний. Ну, и воочию хочу увидеть, как у вас организована комсомольская жизнь.
Парень подошел к шкафу, вынул несколько папок и подал инспекторше.
− Сегодня вечером будет тренироваться наша футбольная команда. Хотите посмотреть?
− Конечно, хочу, − наконец улыбнулась инспектор.
− Тогда я буду ждать вас у входа в управление в пять часов, − в ответ улыбнулся Звягинцев. − Проведу вас до стадиона.
− Договорились.
− Я еще вам нужен?
− Пока нет.
− Какое количество времени вы рассчитываете изучать нашу документацию? – поинтересовался комсорг.
Людка положила папки на стол и отодвинула стул, на который решила присесть.
− Думаю, что к обеду управлюсь.
И парень удалился.
Вернулся он к обеденному часу. К этому времени все материалы инспектором были изучены, выводы сделаны и зафиксированы в записной книжке. Кроме того, Людка обошла комнату и внимательно рассмотрела все атрибуты. Оставалось сдать комсоргу папки и удалиться в поисках какой-нибудь столовой или чайханы, чтобы утолить голод, а затем в ожидании встречи со Звягинцевым побродить по древнему узбекскому городу.
Бухару Людка знала плохо. Ну, возили ребят на экскурсию во время отдыха в пионерлагере «Огонек». Тогда она вместе с друзьями поднялась по отлогой дороге в цитадель Арк, на площади Регистан покружилась у изящных колонн мечети Боло-хауз, пообнимала в живом кругу взявшихся за руки мальчишек и девчонок огромную башню – минарет Калян, восхитилась узорчатыми стенами мавзолея Саманидов. Теперь же она хотела пройтись по столице области пешком, увидеть то, чего никогда не заметишь во время коллективной поездки – жизнь людей в азиатском городе. Цели никакой себе не ставила, просто шла и смотрела на все жадными глазами.
К пяти часам вечера Людка подошла к управлению. Андрей ждал ее у входа. Поэтому, как только она приблизилась, парень и девушка отправились на стадион.
− Как провели время? – неожиданно спросил парень.
− Смотрела ваш город.
− И как он вам?
− Одновременно древний и современный. Дышит историей на каждом шагу и в тоже время пользуется благами цивилизации. Интересно видеть людей. Кого только не встретишь на улицах! И европейцы, и азиаты. Чем-то озабочены, куда-то спешат, просто идут и ротозейничают или отдыхают в такой жаркий день в чайхане под навесом крон деревьев.
− Мы к нему уже привыкли и не удивляемся ничему. А приезжим есть на что посмотреть, − без особых эмоций произнес парень.
− А я вот смотрю на ваш значок ГТО. Давно сдали нормативы?
− Четыре года назад.
− А сколько комсомольцев в вашей организации готовы к труду и обороне?
− Если в процентном отношении, то процентов 65.
− Неплохой показатель. Что же мешает остальным?
− Сразу обо всех не скажешь, − ответил комсорг. – У кого-то проблемы со здоровьем, кто-то не хочет.
− А что скажете об инвентаре для спорта, для художественной самодеятельности? – продолжала расспрос проверяющая. – Денег хватает?
− Сотрудничаем с профсоюзом. Недавно приобрели новые сетки для ворот на стадионе, мячи. Артисты, конечно, хотели бы большего, но особо не жалуются.
Людке Андрей явно понравился. Она взглядывала на него с улыбкой, в некотором волнении ловила сказанные им приятным голосом слова. Но для парня, по всему видно, она была человеком официальным, которому нужно показать, что «строители» не лыком шиты, комсомольцы активные, инициативные и жизнерадостные.
На большом поле стадиона уже разминались парни. Андрей провел Людку на трибуну.
− Ну, вот тут посидите, посмотрите, а я пошел.
Через некоторое время он, уже переодетый в спортивную форму, бежал к товарищам. Людка сразу оценила его легкий бег, крепкие стройные ноги спортсмена, накачанные руки. И когда после специальных упражнений парни стали играть в футбол, с удовольствием ловила взглядом спокойные и порывистые движения его фигуры в белой футболке и темных спортивных трусах, любовалась.
Через некоторое время во время паузы он поднялся к девушке на трибуну и сел рядом.
− Ну что, не скучаете? – спросил он, но в его вопросе не было ничего личного − так, для вежливости.
Людка посмотрела на парня: мокрое от пота разгоряченное бегом лицо, прилипшие ко лбу влажные, потемневшие темно-русые волосы, необыкновенной ясности синие глаза. Звягинцев был необычайно хорош и притягателен! Но ведь ему об этом не скажешь. Он не видит в ней просто девушку, за которой можно поухаживать. Она – ревизор. Людка внутренне вздохнула.
− Спасибо! Спортивные игры скучать не дают. Как часто вы здесь тренируетесь?
− Два раза в неделю.
− Посмотрела я на вашу команду. А что скажете о культурных мероприятиях?
− Проводим вечера отдыха, есть художественная самодеятельность. Вы на грамоты в красном уголке посмотрите.
− Я уже видела. Ну что ж! Тогда я пойду. Встретимся завтра в четыре.
Людка ожидала, что он задержит ее, предложит проводить, но парень только сказал:
− До свидания! До встречи в четыре в красном уголке.
− До свидания! – по-деловому попрощалась девушка, глубоко разочарованная в равнодушии к ней симпатичного комсорга.
Следующий день она решила посвятить личной культурной программе. Накануне вечером, за ужином, поговорила с Марией Прохоровной.
− Ну, как дела? – спросила женщина. – Все проверила?
− Все, что хотела, увидела и узнала. Даже по городу походила.
− Что разглядела?
− Древность в обрамлении современностью. Я люблю Восток. Наша семья давно в Средней Азии. Многое повидали. Но у Бухары своя история, своя культура, свой шарм. В центре я была, но хотела еще что-нибудь посмотреть.
− А ты посмотри дворец Ситораи Мохи-Хоса, − предложила хозяйка. − Он принадлежал последнему эмиру Бухары. Как звали его, не помню. Дворец находится недалеко от города. На автобусной станции спросишь, как доехать.
Девушка так и сделала.
Что искала Людка в дворцовом ансамбле бухарского эмира? Во-первых, в нем располагался «Музей народного творчества» − девушка узнала об этом, случайно оказавшись вблизи группы с гидом. Значит, можно увидеть то, что связано с искусством и творчеством жителей Бухары, одного из самых древних городов Средней Азии. Хотелось ощутить дух времени. И она его уловила в изумительном интерьере комнат, в предметном разнообразии изделий мастеров Востока, в игре форм и красок.
Более всего ее поразил Белый зал. В помещение не пускали, и она рассматривала его, стоя у входа. «Язык немеет от восторга, как будто слов не знал», − вдруг вспыхнули слова в ее мозгу, когда она расширенными глазами водила по белоснежным стенам просторного помещения.
В это время за ее спиной остановилась группа экскурсантов. Люди с преувеличенным вниманием, в полном молчании несколько минут дышали девушке в затылок. И снова мозг выдал: «Гурьбой, затихнув у порога, мы смотрим Белый зал».
Ах, как хотелось ей рассмотреть узоры на стенах детальнее. «А можно посмотреть поближе?» − обратилась она к смотрителю, сидевшему рядом со входом. «Если разуетесь…− сказал пожилой мужчина и добавил: − Извините, ковер бережем, очень древний». Людка скинула с ног босоножки.
На зеркалах витым узором
Лежат в тиши снега.
Уж не зима ль рукой нескорой
Ткала здесь кружева?
– пели ее впечатленная увиденным душа и возбужденный ум.
Живет в причудливых изгибах
Газелей древний стих.
Слышны сердечные изливы.
Их звук в стенах затих.
Уж по любимому тоска ли,
Влюбленного ль печаль?
Про то нам годы не сказали
И Белый зал смолчал.
− выдохнула Людка, млея перед загадочными рисунками на венецианских зеркалах.
К назначенному времени Людка шла к стройуправлению в хорошем расположении духа: город обогатил ее новыми впечатлениями, грело и сознание выполненного долга. Вот только сейчас доложит комитетчикам о своих выводах – и домой!
Со Звягинцевым их было пятеро: еще два парня и две девушки. Они, в ожидании вердикта ревизора, сидели притихшие, взволнованные: что скажет кареглазая брюнетка с короткой стрижкой об их работе? Заседание начал комсорг.
− Товарищи члены комитета комсомола! Познакомьтесь, это Никитина Людмила, член ревизионной комиссии обкома комсомола. Давайте послушаем, к какому выводу пришла инспектор, изучая нашу работу.
Людка открыла блокнот, в котором набросала тезисы своего выступления.
− Товарищи! – начала она, абсолютно довольная проделанной работой и тем, что хотела донести до актива проверяемой организации. – Я внимательно изучила представленные мне документы, рассмотрела в вашем красном уголке наглядные материалы по результатам работы комсомольского коллектива, побывала на тренировке футболистов, побеседовала с вашим комсоргом. Считаю, что в плане культурно-массовой и спортивной работы вы справляетесь на оценку «удовлетворительно».
Тут Людка остановилась, собралась с духом и продолжила:
− Но большое беспокойство вызывает оплата комсомольцами вашей организации членских взносов. Как случилось, что многие комсомольцы имеют задолженность? Задолженность за один, два, а то и за три месяца? Извините, в своем акте я изложу эти факты. А вам по должникам нужно принять решение. У меня все.
И тут произошло то, чего ревизор никак не ожидала. Со своего места встал Звягинцев.
− Должен сказать, что заданием товарища Никитиной была проверка состояния спортивной и культурно-массовой работы. К чему здесь членские взносы? Считаю, что инспектор превысила свои полномочия. Да, у нас есть в этом плане недоработки. Мы об этом знаем и стараемся делать все, чтобы несознательные товарищи ликвидировали задолженности. Но говорить сейчас об этом – это злоупотреблять ревизионными полномочиями.
Никитина внимательно смотрела и слушала Звягинцева, а в душе у нее медленно, но упрямо загоралось возмущение. Выпад комсорга, этого симпатяги парня, был настолько неожиданным и целенаправленным, что у Людки перехватило дыхание. Так вот он какой на самом деле! У него непорядок с членскими взносами, а он еще говорит о превышении ею полномочий! Так-то ты знаешь о состоянии финансирования комсомола?
− Товарищ комсорг, очевидно, не знает, что членские взносы в настоящее время – это главный источник дохода ВЛКСМ, − начала она говорить медленно и твердо, когда Звягинцев замолчал. − Именно из бюджета комсомола оплачиваются расходы и на культурно-массовую, и спортивную работу. Финансирование культуры и спорта и членские взносы − понятия неразделимые. Поэтому за своевременной уплатой взносов необходимо следить строго и не допускать подобных, как сегодня выяснилось, упущений впредь. Больше сказать мне нечего. Еще есть вопросы или возражения?
Актив комсомола молчал. Больше ни слова не произнес и их руководитель Звягинцев.
− Тогда до свидания!
Под гробовое молчание актива Людка взяла сумочку, открыла ее, вложила в нее блокнот и карандаш, закрыла и вышла из комнаты. Ей предстояло добираться до дома. Отчет о результатах проверки в обком комсомола она решила отправить по почте.
Добираться домой пришлось на автобусе Бухара-Мубарек, следовавшем по трассе мимо Караулбазара. Умостившись на своем сидении, Людка достала пирожок, купленный у торговок на станции, пожевала, посмотрела в окно. Небо было затянуто тучами, в машине давила на грудь духота. Автобус заурчал и медленно покатил по дороге. Людка почувствовала некоторое облегчение: дело сделано, впереди отдых.
Взять бы в дороге и задремать – ехать долго. Но сон не шел. Как-то неуютно чувствовала себя девушка, вспоминая перепалку со Звягинцевым.
«Ну чего ты, в самом деле, прицепилась к этим членским взносам? А у тебя самой все ли их платят вовремя? Бегаешь за каждым, напоминаешь триста раз, пока не выдерешь, − расстроенно думала она, угрюмо глядя в окно. – Тебе же поручили проверить состояние культурно-массовой и спортивной работы. Вот и проверяй. Не лезь, куда не просят. А как же сводный отчет о поступлении членских взносов в горком комсомола? Они там что, не требуют? Им все равно, как обстоят дела со сдачей комсомольских денег?»
Проехала полдороги и тут вспомнила резиденцию последнего правителя Бухары. Такого великолепия девушка не видела давно. Она мысленно переходила из одной комнаты в другую, осматривала стены, потолки, любовалась узорами на одежде и обуви, изумительными вазами, кувшинами и другими предметами дворцовой роскоши. Досада и недовольство незаметно исчезли. Людка повеселела и решила, что поездка удалась.
Глава 60
Людке исполнилось двадцать. Еще одно событие ворохнуло жизнь семьи Никитиных – в один из осенних дней заявилась Валька. Она вошла в квартиру настороженно, в ожидании упреков и ругательств. Но с криком радости: «Доченька!» сначала бросилась к ней мать, затем из комнат высыпали остальные родственники. Братья и сестры также любвеобильно, как и родительница, увидев Вальку, выразили свою радость. Отец, молча наблюдавший сцену встречи домочадцами провинившейся девчонки, угрюмо бросил: «Ну, привет, блудная дочь!»
Валька пополнела, просторное платье на ней оттопыривал круглый живот. Но Людке этот ее новый образ необыкновенно импонировал: от будущей матери исходило какое-то тепло, свет и обаяние. Присаживаясь возле сестры, Людка гладила ее оголенную полную руку и спрашивала:
− И как ты? Что-то болит?
− Да нет, вот только толкается сильно, − отвечала Валька и предлагала потрогать живот.
Людка осторожно, будто боясь навредить будущему человечку, прикладывала ладонь к животу в указанном месте, ощущала толчки.
− Надо же какой сильный!
− Как начнет толкаться, живот ходуном ходит, − говорила будущая мать.
− Как ты думаешь, это мальчик или девочка? – влюбленно глядя на Вальку, спрашивала старшая сестра.
− Думаю, мальчик. Неугомонный какой-то, − смеялась беременная.
Во время такого разговора Людка приходила в сладкое волнение. И где-то внутри нее зарождалось желание тоже испытать все, что может испытать женщина, носящая в себе дитя. Она уже хотела носить в себе ребенка, быть матерью.
По возвращении из командировки Никитина отправила два письма: одно, как и планировала, в обком комсомола с актом ревизии, другое в редакцию газеты «Советская Бухара» со стихотворением «Белый зал» и занялась своими комсомольскими делами – нужно было обойти и объехать участки, пообщаться с ребятами, внести изменения в план работы. И первым делом решила направиться в электроцех.
Рабочий день только начинался. Начальник цеха, конечно же, начнет с разнарядки, затем электрики отправятся в поездки. Ей нужно успеть, чтобы люди не разъехались. С этими мыслями девушка переступила порог хозяйства тех, кто отвечал за работу всей разветвленной электрической сети управления.
− Здравствуйте! – поприветствовала она всех, кто находился в помещении.
− Здравствуйте, коль не шутите! – отозвался солидный мужчина, копавшийся в ящике с какими-то деталями. – Молодежь, комсомол по ваши души!
Разнарядка еще не началась. Людка повела глазами по собравшимся и вдруг замерла: на нее смотрел и улыбался Василюк Сашка. Видеть его было настолько неожиданно, что девушка пришла в замешательство. Она помолчала, затем, собравшись с мыслями, неожиданно выдала:
− Кто еще не сдал взносы за июль, попрошу сдать.
− Я не сдал! – откликнулся невысокого роста худощавый парень с длинным лицом.
− Мурат, зайди в Красный уголок! Сдашь и распишешься в ведомости, − быстро проговорила Людка и вышла из помещения.
− Люда, подожди! – услышала она прозвучавший ей вслед голос Сашки. Он вышел за ней следом и теперь догнал ее. Девушка остановилась.
− Привет! – произнес он, приветливо заглядывая ей в глаза. – Может, встретимся?
− Зачем?
− Ну, зачем же ты так? Я же знаю, что ты ни с кем не встречаешься. Я бы хотел снова тебя видеть.
И тут Людка неожиданно для себя сказала:
− А почему бы и нет?
− Когда встретимся?
− Вечером возле клуба, – сказала Людка, развернулась и быстро ушла.
Что побудило девушку ответить на предложение бывшего кавалера согласием, она не понимала сама. Ну, встречались. Эта связь была настоящей тягомотиной.
А с другой стороны, Василюк, как мгновенно заметила Людка, возмужал. И улыбался он не так, как два года назад. Более серьезно смотрели его глаза, более адресной была его улыбка. Целоваться с ним приятно. Да и на любовном горизонте больше никого нет. «Ладно, посмотрим, что из этого выйдет», − решила она.
И снова в девичьей жизни Людки все понеслось и завертелось с небывалой энергией. Теперь Сашка назначал свидания, дарил ей полевые цветы, встречал у клуба и у ее дома. И целовался умопомрачительно!
А как разговоры? Слова… Ум отошел на второй план. В девушке заговорила жадная плоть, которая хотела получить все, что может получить она от мужчины: физическую близость. Куда подевались мамины предостережения, воспитанное с детства представление о порядочности и целомудрии, горький опыт Вальки? Природа – вещь коварная и непобедимая. Сколько ей ни сопротивляйся, она возьмет свое.
И это произошло теплой осенней ночью. Сашка и Людка долго блукали под звездным небом в темноте, жадно, ненасытно целовались, и было им все равно куда идти. Наконец они оказались на какой-то стройке.
В середине пространства, ограниченного вертикальными брусками, лежали доски. Сашка мягко уложил на них девушку, зацелованную до одури. Без единого слова он лег на нее, и она не сопротивлялась, самозабвенно отдалась натиску. Но парень был осторожен. В какой-то момент он оставил ее, затем помог встать и проводил домой. Каждую ночь все повторялось снова и снова. Жаждущие близости, любовники искали в поселке укромные места, находили их и отдавались друг другу со всей страстью молодости.
Встречались они и днем. Как-то шли вдвоем через парк у кинотеатра «Кавказ» − мать Сашки пригласила Людку в гости. Любовно поглядывая друг на друга, столкнулись с Валентином Соловьевым. Парня знали оба: тусовались вместе. Он шел им навстречу.
− Привет, влюбленные! – бодро заговорил Валентин.
− Привет! – отозвались Людка и Сашка.
− Куда лыжи навострили? – поинтересовался приятель.
− Да так, никуда, − ответил Сашка.
Людка промолчала.