Полина Александровна Раевская
За любовь
Глава 29
Лорен сидела и с довольным видом просматривала по десятому кругу видео с падением Беркета. Она чувствовала небывалый восторг, словно садистка впитывала боль на его лице и смаковала. Вот оно – счастье и ее абсолютная победа. Даже кокаин не вызывал такого подъема.
Лорен подняла бокал с вином и торжественно произнесла:
– За тебя, любимый и за судьбу, которая так справедлива!
Мейсон захохотала и выпила все до дна. Вот уже месяц она летала, словно на крыльях. Да и могло ли быть иначе. Ведь она четыре года ждала этого момента, мечтала, грезила и добилась своего. Она всегда либо получала все, что хотела, либо уничтожала то, что ей было недоступно. Если не ей, значит, никому, и уж тем более не этой бл*ди из России. Какая ирония – она сама поспособствовала их встрече. Впрочем, теперь это уже неважно, она сделала все, чтобы девка запомнила свое место в этой жизни, точнее – это сделал сам Беркет, да так мастерски, что даже ее пробрало и шокировало.
Лорен не ожидала такой жестокости. И хотя ее целью не являлась русская, Лорен была довольна. В жизни сказок не бывает, а «Золушка» – самая идиотская из всех.
Но все же она никак не могла понять, что было в этой сучке. Ну да, скромная, милая, застенчивая… Так ведь и Лорен всегда была с ним такой! Чего же ему, ублюдку, не хватало.
Этот вопрос нарывал, как заноза на протяжении всех этих лет. Да и сейчас тоже, хотя какая уже разница, казалось бы. Но покоя не было. Да, она испытывала чувство удовлетворения, но это все не то.
Ее бесило, что Беркет страдает только из-за русской. Его бледное лицо, пустые глаза и худоба были постоянным напоминанием – Беркет любит сучку и любил, даже думая, что она ему изменяет. Это раздирало Лорен на куски, ведь основную битву она проиграла уже давно. Именно поэтому необходимо было раскрыть карты и добить его.
Пусть знает, что сам, своими руками разрушил свою семью. Ей было нужно, как воздух, чтобы ему было больнее в тысячи раз, чем ей. И ее молитвы были услышаны.
Наконец, многое встало на свои места. Все вопросы, которые всплывали в ее голове, нашли ответы. Новость о свадьбе Анны, обрушившаяся на Маркуса Беркета, стала такой же неожиданностью и для Лорен. Она, до сих пор, поверить не могла в это. Вот оно значит что, а она все думала, в чем подвох со стороны Райли? Ведь, гаденыш давно отказался бы от сотрудничества, как только почувствовал угрозу для своей карьеры. Такая честолюбивая мразь не стала бы рисковать. Лорен знала его лучше всех, знала о нем все.
Они познакомились на новогодней студенческой вечеринке, он ей сразу понравился. Серьезный такой, сдержанный и замкнутый. Он был «белой вороной» на фоне всех остальных, а она любила все особенное. Он был, как вызов. Среди золотой молодежи таких не было, да и быть не должно. Лорен сразу же пошла в наступление. Парень был к ней равнодушен, несмотря на вежливость. А ее это распаляло еще сильнее.
Но Майкл Фенди оказался хитрым и изворотливым ублюдком. Он знал, как зацепить такую, как она. У них было три месяца взглядов украдкой, показного равнодушия и пренебрежения, прежде чем, они, наконец, оказались в прокуренном номере дешевого мотеля и получили то, что так желали.
Секс был невероятный, бешеный, дикий, первобытный, приправленный адреналином и тайной. Никто не знал об их встречах. Лорен не могла допустить даже слуха об этом. Майкл был совершенно не ее круга – сын монтажника и продавщицы. Чудом, а точнее, упорством и умом, добившийся места в Гарварде, за которое держался зубами. Она же – дочь миллиардера, который придерживался старых взглядов и узнай о подобном мезальянсе, немедленно, вышвырнул бы ее из дома.
Конечно, никакой любви между ней и Фенди не было, но страсть сжирала так, что они не могли и дня друг без друга.
Она обожала этот едва заметный кивок головой где-нибудь в лекционном зале. Забыв обо все, через несколько минут они с Фенди оказывались в какой-нибудь подсобке. Там, в удушливой темноте Лорен попадала в чувственный водоворот жадных и сильных рук, ласкающих ее тело, влажных губ, терзающих ее рот и горячего члена, дарящего невероятные ощущения. На это время все забывалось и вылетало из головы – все переживания и страхи. Хотелось, чтобы эта сладостная пытка никогда не кончалась. Однако, когда все заканчивалось, она быстро поправляла платье, макияж и предупреждала:
– Надеюсь, ты помнишь, что надо держать язык за зубами, иначе вылетишь с треском?
– Лори, закрой свой прекрасный ротик и получай кайф! – отмахивался он, как всегда, а после по-английски уходил. И Лорен знала, что он будет молчать.
Майкл Фенди был целеустремленным и честолюбивым молодым человеком. Все, чего он хотел – вылезти из нищеты, поэтому она не строила иллюзий на счет его отношения к ней. Хитрый сученыш чувствовал свою выгоду, знал, что в любой момент может надавить на нее, и она тоже сделает все, чтобы никто не узнал о ее тайном развлечении. Для всех она была – примерная девушка. С ее отцом нельзя было по-другому, иначе прощай золотая жизнь.
Они с Фенди зависели друг от друга. Каждый нажимал на нужные кнопки и получал то, что хотел: она офигительный секс и экстрим, а он – довольствовался теми подарками, на которые так часто и очень тактично намекал. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, но однажды, возле университета к ней подлетела беременная девица с угрозами и криками, что все и всем расскажет, если Лорен не оставит ее парня в покое.
Лорен готова была убить эту сучку тут же на месте. Не хватало еще опозорится на весь университет, а главное – спалиться перед отцом. Сунув сто доллоров, она кое-как отвязалась от истерички, но с тех пор не могла найти покой. Поэтому, когда встретилась с Фенди, сразу же набросилась на него, кричала, угрожала и готова была исполнить свои угрозы. Она уже придумала план, как и почему этот козел достоин отчисления, но, перепугавшийся парень уверил ее в скором разрешении проблемы. Лорен была не против такого компромисса, шум ей был ни к чему. Но тогда она еще не знала, во что ей выльется сей компромисс. Придурок так испугался за свое прекрасное будущее, что избавился от девки в прямом смысле. Лорен была в ужасе и шоке, когда ночью в ее квартиру заявился Фенди, дрожа от страха и шока, с горящими безумием глазами.
– Боже… я убил ее… я убил ее, Лорен! – постоянно повторял он, рыдая.
Лорен понимала, что в таком состоянии он способен на что угодно и ей нужно быть максимально осторожной.
– Так, прекрати истерить, – попыталась она привести его и себя в чувство.
– Ты что, не понимаешь? Я человека убил! – вскричал Майкл, хватаясь за голову.
– А я купила сумочку! Но не хожу и не кричу: я купила сумочку, я купила сумочку! Надо просто успокоиться и понять, что теперь делать, а не паниковать, – раздраженно отрезала она, наливая ему и себе виски. Парень же смотрел на нее, как на безумную. Она и сама не понимала, откуда в ней такое хладнокровие, но мозг в этот момент работал, как надо. Она понимала, что, если она не поможет ему, у нее будут проблемы. Девку могут и с ней связать, уйма народа видела, как они ругались возле университета. Конечно, папа вытащит ее, но что будет потом, кто спасет ее от отца? А спасать придется, однозначно, потому что наружу всплывет все. Отец докопается до правды.
Она лихорадочно перебирала варианты, как избавить себя от проблем и приходила только к одному – Майкл Фенди должен исчезнуть. И, благодаря знакомым и связям, он исчез. Лорен же вздохнула с облегчением. Дело с девицей приняло довольно простой оборот – парень убил свою беременную девушку, а потом, бесследно исчез. Фенди искали довольно долго, обсуждений было масса, но вскоре дело замяли и каждый пошел своей дорогой.
Лорен не любила возвращаться в свое прошлое, поэтому, когда раздался звонок телефона, была почти рада.
– Алло! – не глядя, ответила она, да так и замерла от злости, услышав ненавистный голос:
– Привет, Мэйсон! Как делишки?
– Какого хрена тебе надо? Я же сказала не звонить мне, пока все не утрясется. Ты совсем охренела?!
– Не ори и слушай! – голос в трубке зазвенел металлическими нотками. Лорен даже поперхнулась от такой дерзости этой шлюхи, которая продолжала говорить также уверенно и твердо:
– Сегодня в девять вечера приедешь на Кони-Айленд и не вздумай кому-нибудь об этом сказать, иначе я тебе обещаю, что завтра все узнают о том, какая ты сука.
– Мать твою, какого хрена ты несешь, да я тебя по стенке размажу, дрянь?! – вскричала взбешенная Лорен, готовая сорваться хоть сейчас и убить эту тварь.
Живот скрутило в тугой жгут от предчувствия и страха. Она должна убрать эту шлюху, пока та не открыла свой рот, иначе Беркет не оставит от нее живого места.
– Хорошо, жди! – взяв себя в руки, процедила Мейсон.
Когда в трубке послышались гудки, Лорен достала пакетик с белым порошком и высыпала на тумбочку. Ей нужно было взбодриться и настроиться.
***
Маркус холодно наблюдал за тем, как девка трясущимися руками опустила трубку телефона и с опаской посмотрела на стоящих рядом головорезов. Когда один из них схватил ее за волосы, Маркус отключил монитор ноутбука. Наблюдать, что там с ней будут делать, не было никакого желания. Главное, чтобы запомнила урок на всю свою жизнь.
Устало обхватив переносицу, Маркус тяжело вздохнул и посмотрел на заставку на ноутбуке, на которой была Анна. Она смеялась и посылала ему воздушный поцелуй. Счастливая, веселая, глаза горят огнем, жизнью. Огнем, которого больше нет. Перед мысленным взором снова проносилась их встреча. Прошел уже месяц с того момента, но все было настолько живо в его памяти, будто только вчера видел.
Господи, как он боялся этой встречи! Когда Анна вышла из машины, время для него замерло. Воздуха стало мало от пустого взгляда его девочки. Она смотрела на него холодно и отрешенно. Больше не было той нежной и стеснительной Эни, перед ним стояла жесткая женщина с колючим взглядом, лишь где-то на глубине ее голубых глаз плескалась едва заметная боль. Эта боль сломала его с хрустом. Ему хотелось упасть перед ней на колени и молить о прощении. Но он не знал, где взять сил, чтобы произнести хотя бы одно чертово слово.
Его Эни так близко и так далеко от него. Казалось, протяни руку и вот она, но увы. Их разделяли километры боли, непонимания, жестокости.
Он потерял самое ценное в жизни и ничего уже не изменить, не вернуть. Сможет ли он когда-нибудь простить себя за то, что сделал со своей женой, с сыном и с собой? Вряд ли. Единственным утешением служило то, что его любимая девочка, его ангел после всей грязи и мерзости не сломалась.
Она сильная, сильнее их всех – скотов и ублюдков. И он ничем не заслужил ее. Он никогда не был достоин этой женщины и никогда не будет. Но и этот скользкий сученыш Райли ей тоже не пара! И будь он проклят, если оставит все, как есть.
Маркус готов был на стены лезть от обжигающего его чувства бессилия. Каждую ночь он представлял, как эта скотина прикасается к ней, и готов был орать дурниной. Он метался, как раненый зверь, до крови кусая губы, разбивая все, что попадалось под руку.
Господи, она всегда была его! Только его! Он сам толкнул ее на это. Боже!
Что может быть хуже, чем знать, что твоя любимая женщина принадлежит другому, что ему позволено ее целовать, прикасаться к ее телу, ласкать, любить?!
Маркус стискивал челюсть, пытаюсь унять бешенство и гнев, которые загорались внутри. Ему казалось, он сходит с ума, его душила ревность, хоть он и знал, что Анна просто прячется от него за браком с этим козлом.
Ее страх резал по живому, но он готов был вытерпеть от нее все, что угодно. Только отдать ее Маркус никому не мог. Она принадлежит ему, и ничто этого не изменит.
Поэтому Маркус позвонил лучшему частному детективу, чтобы тот в короткие сроки нарыл ему всю подноготную Райли.
Настало время мстить. Его душа жаждала крови. Он с упоением предвкушал, как будет зубами, голыми руками рвать этих скотов. И начал он с Сэма. Ему давно надо было заявить в прессу, а лучше сразу в прокуратуру о делишках этого мудака, но Маркус все время закрывал глаза, его вообще мало волновали чьи-то проблемы. Теперь же пусть все узнают, что за вечеринки проводятся на вилле у этой скотины. Маркуса, до сих пор передергивало от воспоминаний. Он всегда с неприязнью относился к Роджерсу, но после его звонка и приглашения посетить вечеринку на его вилле, стал испытывать к этому человеку отвращение. Он сам не был святым, но трахать четырнадцатилетних девчонок даже для него было мерзостью, а у этого ублюдка, похоже, в этом и был весь смак. Благо, Маркус всегда записывал разговоры с ним, и посадить его труда не составляло. Просто в свое время Маркусу не хотелось подводить команду и руководство клуба. Да и собственная репутация могла быть под угрозой. Теперь же карьера его мало заботила, ибо прогнозы врачей были неутешительными. Где-то глубоко внутри эта потеря безусловно вызывала в нем боль, ибо он отдал футболу все, но она была ничем в сравнении с потерей семьи и себя. В мести он искал хоть какое-то утешение, пытался заглушить боль. Однако чувство удовлетворения, которое он испытал, когда началось судебное разбирательство по делу Роджерса, было недолгим, оставляя после себя лишь горечь.
Сидя в люксе Нью-Йоркской Плазы и наблюдая, как парни исполняют работу, Маркус снова чувствовал только ее.
В Нью Йорк он прилетел два дня назад. Найти девку из видео оказалось простейшим делом, также, как и узнать о ней все, начиная с момента, когда впервые вздохнула, заканчивая тем днем, когда исполнила заказ, хотя Маркуса интересовало только одно – кто заплатил ей. Раскалолась она быстро. Стоило только его парням взяться за дело, как она тут же рассказала, как встретила Лорен Мейсон, и та предложила ей работу.
От такой новости Маркус пришел в бешенство. Ему хотелось поехать и голыми руками убить Мейсон, но это было бы слишком просто для такой твари, поэтому он дал себе несколько дней на раздумья.
Он терпеливо ждал, зверь в нем затаился в предвкушении скорой расправы. Однако, он никак не мог понять, как так случилось. Как он не заметил, как просмотрел этот беспредел, как не понял, что Мейсон безумна? Его выворачивало наизнанку от сознания того, через что пришлось пройти его девочке по вине этой суки. Маркус с горечью признал, тварь уделала его, уделала так, что он жить не хотел. Но ничего, по крайней мере, она заплатит за все.
Когда он приехал на квартиру к актрисульке из видео, то в нем практически ничего человеческого не осталось. Лорен уже была здесь и была заперта в одной из комнат.
Увидев ее испуганную, он хищно оскалился и медленно стал надвигаться на нее. Она попятилась, ее губы задрожали, когда он протянул руку и, обхватив ее лицо, сдавливая щеки, насмешливо процедил:
– Не ожидала?
Она ничего не ответила, просто продолжала на него смотреть стеклянными глазами. Сучка была под кайфом.
– Ну и что теперь? Хочешь убить меня, да? Так давай! – прохрипела она с вызовом, но он лишь сильнее сжал пальцы и покачал головой.
– Даже не надейся. Это было бы слишком скучно. Я приготовил для тебя кое-что поинтереснее. Так что приходи в себя. Мне ведь нужно, чтобы ты все прочувствовала, ничего не упустила.
Он холодно улыбнулся и, оттолкнув от себя побледневшую Лорен, пошел к выходу.
– Ох, дорогой, как же мне тебя жаль, – издевательски бросила она ему вслед. – Пока ты, бедный, мотаешь себе нервы, Райли вовсю трахает твою бывшую женушку, а может и убил уже, если она помешала его планам…
Маркус насторожился, даже ярость приглушилась от ужасной догадки.
– Что ты знаешь о Райли? – подойдя к Мейсон, спросил он с угрозой.
Она снова захохотала, Маркус же начал терять терпение, встряхнул ее и повысил голос:
– Отвечай, сука, иначе от тебя живого места не останется!
– Иди к черту, Беркет! – довольно ответила она.
Он чертыхнулся и быстрым шагом покинул комнату. Ничего, он знает, что развяжет язык этой суке.
Следующие дни он провел в ожидании. Носился по номеру взад-вперед, от детектива не было никаких толковых известий. Зад Райли был хорошо прикрыт, но Маркус знал, что что-то есть. Догадки разрывали мозг. В душе поселилась тревога, не дающая ему покоя. К счастью, спустя сорок восемь часов от самодовольной Лорен Мейсон не осталось и следа. Сука ползала по полу, пытаясь унять боль в теле, растирая слюни и сопли по лицу. У нее была ломка.
– Маркус, пожалуйста! – рыдала она, протягивая руки к видеокамерам.
И ей давали мизерную дозу, которой хватало, чтобы приглушить ненадолго боль, которая спустя пару часов вновь скручивала тело, заставляя рыдать, стонать и кричать, чтобы помогли. Она царапала дверь, сдирая кожу с пальцев, ломая в кровь ногти, стучала, билась об дверь. Для Маркуса эта агония была лучшей музыкой. Он смаковал ее боль, ее унижение, когда она как последняя шлюха за маленькие дозы позволяла парням делать с ней все что угодно. Маркус специально давал ей наркотики мизерными дозами, чтобы она не переболела, поэтому каждый день начинался для суки очередным адом.
Маркус срывал ее психику, смотрел на разложение ее личности, на саморазрушение. Но ему было мало, он хотел, чтобы она сдохла. Только прежде она должна была в полной мере прочувствовать, что такое боль, каково это – вариться в собственном дерьме. Он ждал того момента, когда Мейсон сама будет молить о смерти.
Ей хватило всего пять дней, чтобы окончательно сломаться. Она лежала на полу: бледная, волосы всклочены, губы искусаны в кровь, руки трясутся, из носа течет.
– Лучше убей меня, ублюдок! – зарыдала она, когда увидела снова малюсенькую дозу кокаина. Маркус засмеялся и протянул наркотики, в которые она тут же вцепилась, втянув в себя белый порошок, собирая каждую крупицу. – Ненавижу тебя! Чтоб ты сдох, сукин ты сын, скотина безжалостная! Ты сам все испоганил, ни я, ни Райли, ты сам! Так что, можешь, что угодно со мной делать, но я счастлива, потому что знаю, что ты загибаешься от боли. Но что самое потрясающее в этой истории – это то, что каждый добился того, чего хотел. Я мечтала, чтобы ты жрал землю, а Райли три года спал и видел, как будет трахать твою женушку. Мы добились этого, Маркус. Так что теперь уже насрать на все!
Когда она это сказала, он едва сдержался, чтобы не наброситься на нее, но ему даже прикасаться к ней было противно. Поэтому, он просто бросил ей под ноги полный пакетик дури, зная, что она в агонии не рассчитает дозу.
И да, спустя несколько часов, как он и предполагал, Лорен Мейсон умерла от передозировки. Новость он узнал уже в отеле, где собирал сумку. Встретил это известие с равнодушием, совесть его не терзала, он был даже рад. Разве это он виноват в ее смерти? Он, всего лишь, ускорил финал. Но от размышлений его оторвал телефонный звонок, звонил его детектив.
– Маркус, я узнал, чем занимался объект до двадцати четырех лет. Ну, во-первых, настоящее его имя – Майкл Фенди, во-вторых, он до сих пор в розыске за убийство беременной девушки.
Мужчина что-то еще говорил, а Маркус с каждым его словом чувствовал, как липкий холодный пот стекает по спине, и ужас окутывает все его существо. Такого страха за свою семью он еще никогда не испытывал.
Ему было плевать на все: на месть, на гнев и прочее. Сейчас главное было забрать Анну и Мэтти от этого психопата, убившего собственного ребенка.
Маркуса трясло при мысли об этом. Еще в Нью-Йорке он стал звонить Анне, но она не брала трубку, Мэтт тоже не отвечал. Маркус не знал, что думать, внутренности скручивало от жуткого предчувствия, ведь эта сука знает, что он начнет под него копать. Черт! Мысли лихорадочно проносились в его голове, взвинчивая до предела. Когда он прилетел в Лондон, то сразу же помчался к дому Райли. Летел, как одержимый на всех парусах, подстегиваемый страхом и тревогой, которые не отпускали его, пока он не увидел свет в окне дома. Быстро взлетев по ступенькам крыльца, он забарабанил в дверь, но та оказалась открытой, что окончательно снесло ему крышу.
Глава 30
Майкл не знал, что ему предпринять, его напряжение достигло апогея. Взволновано покусывая нижнюю губу, мужчина ходил взад-вперед по кабинету, пытаясь хоть что-то придумать. Его напрягало известие о том, что Беркет улетел в Нью-Йорк. Фенди даже не сомневался для чего.
Страх и волнение охватили все его существо. Мужчина отчетливо понимал, что правда будет раскрыта – это всего лишь вопрос времени. Беркет раскопает все, раз обещал.
Страшно ли ему? Конечно. Только, если раньше, он бы бросил все к чертям собачьим и был бы уже далеко от опасности, то теперь к страху, примешивалось чувство собственности. Анна принадлежит ему. Она – Анна Райли, его жена. Он слишком долго шел к этому, слишком долго об этом мечтал. И теперь не намерен отступаться от своего. Он будет бороться. Она – его! Либо он, либо никто! И уж, тем более, не этот ублюдок.
Сколько лет Майкл терпел его?
У Беркета было все самое лучшее. Фенди бесило, что Маркусу удалось все то, о чем так сильно мечтал он сам. Беркет был известен, его любили, им восхищались, он был богат и талантлив. А ведь он тоже из простой семьи, у них были равные возможности. Но судьба почему-то одному пошла навстречу, а другому – нет.
А чем он хуже этой сволочи? Почему тому было дано все? Даже женщина ему была дарована одна из лучших. Почему, мать его?! Почему эта сука Мейсон помешала ему достичь того, к чему он стремился всем своим существом? Если бы не она, неизвестно кто и кому бы подтирал задницу все десять лет.
Черт, как же он ненавидел все это, а больше всех Беркета! Но ничего, кажется, справедливость стала восстанавливаться. И он будет последним идиотом если опустит руки. Больше этого не случится.
Пора бы судьбе улыбнутся и ему. А если не захочет, то он заставит. Больше Майкл Фенди не намерен плыть по течению. Больше он не будет прогибаться. Он готов и сделает все, ради своей победы. Анна – его женщина и ею останется до конца своих дней. Уж он то, уверен и костями ляжет ради этого. Сейчас же оставалось только придумать, как все организовать и избавиться от Беркета.
Прометавшись полночи, но так ничего и не придумав, Майкл направился в спальню. Не включая свет, он быстро скинул одежду и осторожно лег, прижимаясь к горячему стройному телу жены. Обняв ее, он глубоко вдохнул аромат жасмина, а потом, словно получил удар под дых, Анна слегка повернулась и, когда он поцеловал ее, сонно простонала:
– Маркус …
Мужчина резко выдохнул и крепко сжал челюсти в попытке успокоиться. Ярость и ревность затмели разум.
***
Анна сквозь сон услышала тонкий голосок Мэтти, ей казалось, что это ей снится, но когда она открыла глаза, то увидела сына в дверях спальни.
– Мама, – позвал тихонечко малыш, со страхом и смущением глядя на вторую половину кровати, которую занимал Джо.
– В чем дело, сынок? – шепотом спросила Аня и махнула ему рукой, чтобы он подошел к ней, но сын отрицательно помотал головой и тоже махнул рукой, подзывая к себе.
Ане стало горько, раньше Мэтти радостно влетал в комнату и будил ее, но теперь все иначе. Конечно, она понимала, что для ребенка очень тяжело пережить разрыв родителей. Но, если раньше это проявлялось только настороженными взглядами по отношению к Джо, то теперь Аня четко увидела, что сын переживает это намного глубже. Она быстро накинула халат и вышла из спальни, Мэтти уже был в своей комнате и лежал в кровати. Когда она зашла, он похлопал ладошкой по матрасу, приглашая ее прилечь рядом, что она и сделала, крепко обняв сына.
– Мама, – позвал ее сын, осторожно перебирая пухленькими пальчиками ее волосы.
– Что, родной? – спросила она, поворачиваясь к нему лицом, с болью и тоской отмечая черты Маркуса: те же черные глаза, те же черные вьющиеся волосики, ту же форму губ. Даже хмурился Мэтт, как его отец. Анна тяжело вздохнула и поцеловала сына в пухлую щечку, а малыш спросил:
– Мам, а когда мы будем жить с папой?
Аня не знала, что сказать. Ей так не хотелось делать сыну больно, не хотелось, чтобы он страдал. Но рано или поздно придется объяснить, что мама и папа больше никогда не будут вместе. Только вот это было непросто объяснить даже самой себе. Умом она все понимала и давно приняла, но сердце по-прежнему бунтовало, не отпуская Маркуса Беркета из своих глубин. Вопрос сына снова полоснул по живому, заставляя задыхаться от безысходности. Она знала, что сын надеется, что все будет, как раньше, а у нее не хватало сказать ему правду.
Правду, что она никогда не простит и никогда не забудет того, что сделал его отец.
Каждое ее утро начиналось с разрывающих душу воспоминаний, зеркало на долгие десять минут повергало ее в пучину ужаса и страха. Хоть она и старалась не смотреть, а все же не могла. Для нее это была своеобразная терапия, ибо ночи высасывали все силы. Она задыхалась в браке с Райли. Казалось, еще чуть-чуть, и она захлебнется отчаянием. Она устала представлять, что это руки Маркуса касаются ее, что это его губы целуют.
Утром подходя к зеркалу, она напоминала себе, о ком ее мысли, и ненавидела себя за эту слабость, за эту патологическую любовь.
– Мам…– снова позвал Мэтти и Анна очнулась от своих мыслей. Разбередив душу, она не могла уже оставаться спокойной и не могла найти в себе сил, чтобы объяснить сыну ситуацию. Аня попыталась успокоить его, хотя, наверное, это было неправильно, но Боже, он ведь еще такой маленький, верит в лучшее, верит в чудеса.
– Сынок, мы с папой пока не можем быть вместе…– начала, было, она, но малыш прервал ее и сказал со слезами:
– Мамочка, ну, пожалуйста, вернись к папе. Я больше не хочу жить с Джо, не хочу, чтобы у папы были разные тети. Пожалуйста, мамочка!
Аня обняла сына и заплакала вместе с ним, покрывая его личико лихорадочными поцелуями:
– Тихо, тихо, маленький мой, прошу тебя, не плачь. Мама что-нибудь обязательно придумает. Обязательно, мой милый. Мама все сделает для тебя. Только не плачь, слышишь?
– Папа всегда спрашивает о тебе, когда мы бываем вместе, – прошептал Мэтти, Аня тяжело сглотнула и тихо спросила:
– И что он спрашивает?
–Ну… он спрашивает, не ругаешься ли ты с Джо, не плачешь ли ты, как чувствуешь себя. А еще папа всегда говорит, что очень любит тебя и, что он очень сильно тебя обидел, поэтому мы не живем вместе.
Что сказать? Она не знала, ее душили слезы. Весь этот месяц она держалась, скрывая эмоции, прятала их глубоко в себе, особенно, когда Маркус приезжал за сыном.
Он всегда делал это сам, и всегда она трусливо пряталась в своей комнате, боясь, что не выдержит и бросится к нему с криками вытащить из этой клетки, в которую она сама себя посадила.
Все, что она себе позволяла – украдкой подглядывать из окна, впитывая его образ. После его визитов Джо был особенно напорист в своем желании обладать ей и это было так мерзко.
Вообще в последнее время она видела Джо совершенно в другом свете, и это ей не нравилось. Он хитрил, давил на нее. Она чувствовал фальшь и наигранность. Его спокойствие и задумчивость теперь казались ей опасными и подозрительными, он словно что-то решал для себя. Их отношения с каждым днем становились все напряженней, Джо стал раздражительным и резким. Они стали скандалить, камнем преткновения всегда был секс. Она не хотела спать с ним. Как не пыталась, но не могла переступить через себя, а он не понимал, не давал ей ни времени, ни поддержки, постоянно тыкал носом в то, что благодаря ему, она смогла быть с сыном. Он четко говорил, что это сделка и что она не выполняет свою часть договора. В такие минуты ей хотелось послать все к чертям – собрать вещи и уехать с Мэтти. С каждым днем эти мысли все прочнее оседали в ее голове. Внутри Анны шла постоянная борьба между воспитанием и опытом. Воспитание не позволяло так поступить с человеком, который помог ей в трудную минуту жизни, а опыт кричал, что помог он ради своих целей и что надо жить ради себя и сына. Все живут так, почему же она должна поступать по совести? Почему она вечно от кого-то зависит, почему вечно всем должна?!
Задавая себе эти вопросы и видя слезы сына, его отчаянный взгляд и мольбу, Аня окончательно принимает для себя решение – хватит с нее. Она никому ничего не должна и терпеть она никого не обязана.
– Сынок не плач, скоро мы с тобой будем жить втроем только ты, я и бабушка Рита. Обещаю тебе. И больше никто нам не нужен, – обняв Мэтти крепче, обещает она.
– А папа?
– А с папой ты будешь видеться всегда, как только захочешь.
– Мамочка, а может, ты простишь папу, не будешь на него обижаться, и мы будем жить вместе, как раньше?
Аня попыталась подыскать подходящий ответ, но ее опередил резкий голос Джо:
– Пора бы уже объяснить ему, Анна, что ты больше не будешь жить с его отцом – ублюдком. Хватит морочить ребенку голову.
Аня вспыхнула от ярости, а Мэтти и вовсе осмелел.
– Мой папа – не ублюдок! – вскричал он.
– Ублюдок, малыш, и еще какой! – процедил Джо, подходя ближе.
– Прекрати сейчас же! – оборвала его Анна.
– О, не разыгрывай этот концерт, милая. Лучше расскажи сыну, что его папаша – конченая скотина…
– Мой папа – не скотина! – со слезами закричал Мэтт, вскакивая следом за Аней с кровати. – Мой папа – самый лучший в мире! Это все знают! И он заберет меня и маму, он нас любит! – мальчик захлебывался слезами, Аня схватила его на руки и грубо бросила, не глядя на Джо:
– Убирайся отсюда!
– Я жду тебя внизу, – спокойно ответил он и вышел. Аня тяжело вздохнула и начала успокаивать сына. Вскоре, когда малыш пришел в себя, она присела рядом с ним и сказала:
– Сынок, сейчас я отвезу тебя к няне, ты побудешь там, пока я соберу наши вещи, а вечером, мы полетим к бабушке Рите, хорошо?
– Хорошо, мамочка, – тихонько согласился он. Аня поцеловала его, и они спустились вниз. Джо вышел им навстречу:
– Куда-то собрались?
– Мы поговорим после, когда я вернусь, – ответила Анна и вышла из дома. Она торопилась, внутри нарастало странное, нехорошее предчувствие. В ней поселился страх, она не знала, чем его объяснить, но интуиция вопила об опасности.
Всю обратную дорогу она не знала, как скажет Джо о своем уходе, но после утреннего инцидента о том, чтобы жить вместе, не могло быть и речи.
Когда она приехала, в доме никого не оказалось. Анна почувствовала облегчение и сразу же кинулась собирать вещи. Спустя пару часов все было собрано и уложено, Аня взяла телефон, чтобы забронировать билеты до Москвы, и в этот момент на пороге возник Джо. Прищурив глаза, он медленно обводил взглядом ее чемоданы, его глаза загорелись, он, как-то неприятно ухмыльнулся и сел на кровать, изучающе ее рассматривая.
– Я уезжаю, Джо, – прервала Анна гнетущее молчание. Он же еще шире улыбнулся, от этого оскала у Ани побежали мурашки по коже.
